Текст книги "Приют для души (СИ)"

Автор книги: Таисия Рух

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Подожди-ка... вы же спортсмены профессиональные, у тебя медали, кубки и прочее. Вы же на соревнования ездите, два раза в день на тренировке убиваетесь... Вы же чемпионы России. Почему вы в этом клоповнике живете? Ты же говорил, что в школе** есть квартиры, где можно жить.

Она ничего не понимала в спортивных регалиях и иерархии, но то, что они чемпионы России, она неоднократно слышала на соревнованиях, где их представляли, и видела кучу дипломов, где это было написано.

– Мы же не в сборной России, мы чемпионы только города, области, армии, студентов ну и всяких региональных соревнований.

– Если вы чемпионы во всех этих списках, почему вы еще не в сборной России?

– Ну, это же от тренера зависит. Только он решает, кого отправить.

– Наверное, кто-то есть лучше вас в команде?

– Нет, лучше никого нет. Просто он жадный. Комитет выделяет деньги на сборы, он половину в карман кладет, хочешь ехать – плати. Так же с чемпионатами. И мы ему холодильник не отдали, откаты с призов не отдаем. В спорте, как оказалось, в общем-то, такие же правила игры, как везде.

Холодильник был их выигрышем, однажды на сабантуе***, где они с братом каждый год делили первое место. Тренер мягко намекнул, что холодильник удачно впишется в его кухню, братья ему резко отказали. На ее взгляд, не надо было упираться и отдать этот чертов холодильник, и вообще тренер был в чем-то по-своему прав: он вкладывал в них все свои знания в течение нескольких лет, могли бы и не жадничать. Так думала она, пока они не рассказали, как строили ему дачу, естественно, бесплатно. А потом вспомнила, что в прошлом году они за свои деньги ездили на какой-то важный чемпионат.

В то же время она понимала, что у каждого своя правда и наверняка тренеру тоже было что сказать. Ну не может же такого быть, что все платят откаты.

– Поменяйте тренера! И вообще, пойдите к директору школы, объясните ситуацию, съездите в Москву к тренеру сборной России. – Если ее что-то тормозило в жизни, она, не задумываясь, через это переступала.

– Это не так просто.

По ее меркам, в жизни никогда ничего не сложно, но, наверняка, у братьев были свои причины продолжать тренироваться на прежнем месте, и она махнула рукой и не лезла не в свое дело. Одну из причин она знала: тренера они, несмотря ни на что, любили и считали его лучшим. Злополучный холодильник они отдали в какой-то детский дом.

*Пионерка – район возле метро Пионерская, Санкт-Петербург.

**Школа – школа высшего спортивного мастерства в Санкт-Петербурге.

***Сабантуй   —фестиваль.

Глава 31

Подруга была ее «ангелом». По-другому и не назвать ее было. Бесконечно добрая и мудрая, с вечно насмешливыми зелеными глазами, копной рыжих вьющихся «мелким бесом» волос, с осанкой, как у балерины, и с вежливостью, достойной королей... Даже в плохом настроении подруга улыбалась, но при этом сыпала таким юмором, граничащим с цинизмом, что даже она завидовала ее выдержке и хладнокровию. «Не терять лицо ни при каких ситуациях» – так это называется. Мужчины оборачивались вслед ее подруге, но было в ней что-то, что не давало им подойти ближе. Ее подруга возвела стену между собой и окружающим миром и, внешне казавшаяся открытой, на самом деле была досягаема не более, чем мираж. И даже официанты в ресторане разговаривали с ней, как будто она какая-то невероятно популярная персона.

– Вы что, 10 лет живете и еще не женаты? – удивлению и профессиональному возмущению ее не было предела. – Давайте я вам свадьбу организую, это же моя работа! – Вообще ей хотелось хоть что-нибудь приятное сделать своей подруге.

– Тебе работы что ли мало? Хорошо. Может, пойдем, для начала, платье мне поищем, не свадебное, конечно, но что-нибудь кремовое? – И они отправились по магазинам.

Это, только кажется, что купить платье – пара пустяков. Бутиков приличных в Питере на самом деле раз-два – и закончились, а уж «ангел» в этом разбиралась. Поэтому на поиски подходящего платья ушла не одна неделя, и география их поисков перенеслась сначала в Финляндию, а потом в Италию. Попутно, естественно, покупалось все, что на душу ложилось.

– Вот посмотри, какой костюм, просто на тебя сшит, померяй.

– Ты забыла, мы тебе платье ищем, а не мой кошелек опустошаем. – Но руки уже схватили Galliano*, а ноги сами собой понеслись в примерочную.

– Мама мия, ты цену видела? Я могу в Монте-Карло пару месяцев безбедно жить. – Она вышла из примерочной. Конечно, костюм был специально на нее и сшит, и понятно, что не купить было просто бессмысленно, а это значит, что большинство друзей заживо ее сожрут за расточительность.

– Вот и хорошо, носи на здоровье, – «ангел» протянула банковскую карту продавцу, – мы берем.

–  Ты с ума сошла?

– Да ладно, не парься, купишь мне потом кофе.

– Ох, чувствую, надо было идти в ювелирный или в автосалон… – она засмеялась. – Продешевила я с Galliano.

И уже вечером, на каком-то очередном модном показе, «ангел», рассматривая новые коллекции, попутно бередила ее душевные волнения.

– Тебе надо мужика найти, взрослого, но сумасшедшего, как ты. Чтоб заботился о тебе, тормозил тебя иногда, тебе вообще ребенка надо родить.

– Да меня сейчас все устраивает. Не взрослый, правда, и не сумасшедший. Был бы еще немного не такой религиозный и упертый, цены б ему не было.

– Послушай, пока вы друг друга переделать пытаетесь, время идет, и не тебе на пользу. Это понятно, что ты яркая, звезда, добрая и, по сути своей, идеальная. Конечно, он же спортсмен, чемпион, ему все лучшее надо. А ты рядом с ним, потому что он молодой и известный, свое самолюбие тешишь.

– И вообще все неправда, посмотри-ка, разложила по полочкам. Ты на мне свои психологические приемчики не отрабатывай! – она сопротивлялась, но понимала, что подруга все-таки права во многом.

– А, при чем здесь психология? Посмотри правде в глаза. Конечно, ты изменилась рядом с ним, это тебе на пользу, спокойнее стала. Но ты же нечестно с ним поступаешь.

– Это еще почему? Я ему ничего не обещаю, я сказала, что ни ислам не приму, ни замуж не собираюсь.

– Ты сама прекрасно себя знаешь, захотела бы – объяснила бы так, чтобы понял. Или заведи себе кого-нибудь, найди себе мужика, он увидит и сам уйдет.

– Ты сейчас пошутила так? – она засмеялась. – А потом я одному в тюрьму передачки носить буду, а второму цветочки на могилку? Он же дагестанец, убьет еще кого-нибудь ненароком. Да и как я с ним так поступлю?!

– Хорошо, скажи мне, что тебя держит рядом с ним? – подруга вечно пыталась залезть глубоко в ее душу.

– Не знаю… – она задумалась, – он так смотрит на меня... и я знаю, что он никогда меня не предаст, я с ним чувствую себя спокойно и как маленький ребенок. Не знаю, не могу объяснить. Знаешь, была бы я двадцатилетней девчонкой, да еще его религии, я бы ни на минуту не задумалась, а сейчас... я, наверное, слишком взрослая, слишком много умею и видела в жизни, чтоб молодого пацана слушаться. Так сказать, оказалась не в том месте и не во время. Да и вообще, у меня же своя интересная жизнь, я бы хотела, чтобы он ее дополнил, а не менял – зачем мне это?

– Ну, вот видишь, как я тебе и сказала, ты только свое самолюбие тешишь. Но ты ни разу не упомянула о том, что ты его любишь, – подруга пытливо смотрела ей в глаза.

– Если бы я его не любила, я бы вышла за него замуж. И испортила бы ему жизнь.

– Почему ты не хочешь ислам принять?

Уж от подруги она никак не ожидала услышать этот вопрос.

На самом деле она не противилась исламу... В детстве, убегая от криков и вечных скандалов, она пережидала у соседей, когда дома все успокоятся. У соседей скандалов никогда не бывало, там всегда стояла какая-то умиротворяющая тишина, а дом был наполнен вкуснейшими запахами печенья и каких-то лепешек. Она завидовала соседским девчонкам, хотя они и не могли до ночи бегать с ней по улицам и им не разрешали одним, без взрослых, убегать со двора. Но зато они были какими-то спокойными, уверенными, что ли... И она проникалась этим спокойствием, когда садилась за стол с их семьей, когда она говорила вполголоса и ее всегда внимательно расспрашивали и советовали, для нее это было удивительно, но ей это нравилось. Мать девочек не ходила в платке, и одевалась даже ярко, а бабушка, наоборот, выходила на улицу закрыв все, кроме лица. Не понимая, почему она так одевается, она спросила своих подружек, и они рассказали, что они все мусульмане.

Видимо оттуда, из детства, сложился этот стереотип. У нее дома повсюду висели иконы, мать крестилась через слово, но было шумно и совсем не комфортно. У соседей икон не было, но было комфортно и спокойно. Позже она поняла, что все зависит от человека, но все же думала, что в исламе жить комфортнее. Да и первый муж, будучи атеистом, именно ислам считал правильной философией.

И вот теперь, когда она могла принять давно зреющее решение, она не решалась сделать последний шаг. Среди ее друзей и подруг было много мусульман, но большинство из них не ограничивали себя в стиле одежды, спокойно сидели в ресторанах и ночных клубах, вели бизнес... Она не раз говорила Хасану, что примет ислам, если он не будет таким жестким в суждениях. Она рассказывала ему о своих друзьях, чьи жены не ходили в платке, красили ногти и делали еще миллион вещей, которые он ей пытался запретить. У него всегда был один ответ: «Они могут делать, все, что хотят. Моя жена будет делать то, что я сочту нужным».

Она надеялась, что в нем говорит лишь юношеский максимализм, но ситуация лишь заходила в тупик, и ей было горько от мысли, что если завтра она примет ислам, то все равно не сможет остаться рядом с ним.

Но, конечно, больше всего ее останавливали мысли о его матери. Они никогда не видели друг друга, но она пыталась представить себя на месте матери. Она бы не смогла принять для своего сына взрослую, избалованную жизнью, с туманным будущим в отношении детей... Но, в то же время, понимала, что испытывая влечение к нему, в чем и была ее слабость, она лишь делает его несчастным. Пусть даже, пока он этого не понимает…

– Ладно, давай закончим, – она не любила эти копания в себе. – Смотри, может, это платье тебе купим? – и они переключились на более понятное – просмотр новой коллекции Fendi**.

* Galliano – модельер и марка Модного дома.

** Fendi – итальянский Модный дом.

Глава 32

Вереница из автомобилей, обочина, сплошь заставленная машинами. Не много, а просто очень много людей, все нарядные, радостные. Птицы поют, музыка вдалеке играет, воздух лесной и прозрачный, атмосфера праздника. Сразу вспомнился Первомай, из детства – лесополоса была рядом с домом, и все после демонстрации устремлялись на пикник.

«Хорошо, что шлепки прихватила – как чувствовала», – она переобулась и наконец-то выбралась из машины.

– Ну что, идем на Сабантуй? – по такому случаю,  она даже голову покрыла, вняв просьбам братьев: «…вдруг наши родственники будут, и вообще, это же мусульманский праздник».

Подруга, которой она по телефону описывала свой наряд, усмехалась: «Вырядилась, в чалме, еще и брошку нацепила, в принцессу играешь».

На самом деле практически все женщины были в закрытых платьях и в платках. Нет, встречались и в шортах, и джинсах, но очень мало, в основном все прикрывались.

Сабантуй был шумный и яркий. Все было очень организованно, уж она-то в этом разбиралась. Это был как мини-город, в каждом квартале которого что-то происходило. Сувенирные лавки сменялись мини-площадками, где мерились силами и боролись все желающие, поодаль за декоративным забором на зеленой лужайке топтались барашки. Тут было и огромное бревно, на котором надо было удержаться и отбиться подушкой от противника, который, в свою очередь, сидел напротив на бревне, тоже удерживаясь лишь при помощи ног. По канату ходили канатоходцы, тут и там танцевали национальные танцы, вокальные группы пели в разных концах, чтобы не мешать друг другу. И сладости, много всяких вкусных сладостей. Все сувениры, кулинарию, плов и еще много вкусностей продавали веселые продавцы в разных национальных костюмах.

Люди везде расстилали покрывала и отдыхали, кушали, а некоторые даже спали посреди гудящей праздничной толпы в окружении вековых сосен, на огромной лужайке, наверное, правильно сказать – на огромном поле, заросшем ромашками и синими колокольчиками.

Она так объелась, что даже уже дышать не могла. Но и остановиться было невозможно, до того все было вкусно. Сабантуй, как оказалось, проводился в Питере не первый год, и казалось, весь город был здесь, и не только мусульмане: она даже встретила немало своих знакомых. Даже губернатор была здесь и ходила в толпе чиновников по рядам, пробовала угощения и подбадривала смельчаков на канате и на спортивных площадках.

В отличие от других городских праздников, атмосфера была душевная, как в детстве. «Может быть, потому, что алкоголь на сабантуе не продают, ни в каком виде?», – подумала она.

– Салам алейкум, – приветствовали братьев их знакомые, которых оказалось здесь очень много. Они так же здоровались и с нею, и она отвечала под пытливым взглядом Хасана: «Алейкум салам».

Хусейн смеялся: «Вот видишь, ты одета и здороваешься, как мусульманка, ты же нормально себя чувствуешь».

Утром она, правда, выдержала почти битву за свою чалму с изумрудной брошкой.

– Повяжи нормально платок, у тебя все волосы открыты, – кипятился Хасан.

– Я и так закрыта вся с головы до ног! И я видела в кино, как женщины носят чалму в мусульманских странах! – Чалма была хороша, тем более она ее специально для сабантуя заказывала у шляпницы.

– Мне неинтересно, кто как ходит, а ты должна полностью под платок волосы убрать! – Опять за свое. В этих бесконечных спорах Хасан просто бесил ее.

– Хватит спорить, мы уже полдня пропустили, пусть идет, как хочет. – Не то чтобы Хусейн был на ее стороне, просто с утра братья ждали, пока она вернется со срочной встречи, потом она час одевалась, потом вспомнила, что забыла отправить электронку. В общем, действительно, уже было далеко за полдень.

– Ладно, идите без меня, что-то у меня голова разболелась, – она уселась в кресло. Иногда, в крайних случаях, она прибегала вот к такому шантажу, прекрасно понимая, что, прождав ее полдня, братья без нее теперь уже не пойдут. Они немного поспорили на своем языке. Видимо, Хусейн уговорил брата.

– Хорошо, иди в своей чалме. – Хасан был недоволен, показывая это всем видом.

Но потом уже не вспоминал ей, тем более что женщины, жены знакомых, все чалмой восхищались и спрашивали, где она ее достала. «Вот видишь, я новую моду для мусульманок в Питере придумала, – смеялась она, – надо будет еще парочку заказать, так мне нравится ходить».

В завершение сабантуя, после речи губернатора, началось награждение победителей. Выбрали «батыра» – самого сильного, кто всех на борцовском ковре победил, и торжественно вручили барана, которого «батыр» гордо пронес на плечах под аплодисменты.

– А вы почему не боролись? – Баран ей, естественно, был не нужен.

– Нам не разрешают, мы все прошлые годы первое место друг с другом делили, людям же неинтересно, поэтому теперь только непрофессионалы будут бороться здесь, – пояснил Хасан.

Справедливое решение. Они еще немного погуляли и отправились домой.

Глава 33

– Что, дорогая, решила контрабандой заняться и «живой товар» в Финку* поставлять? – голос ее брата в телефонной трубке был подозрительно ласковым.

– Ну,  нет, почему? – она, в общем-то, понимала, что сейчас начнется. И не ошиблась.

– Ты зачем проститутками яхту нагрузила? Они капитана споили, это ты во всем виновата!!!!! – брат орал так, что у нее в ухе зазвенело, и она отодвинула трубку подальше.

Вообще-то это были не проститутки, а стриптизерши. Она целую неделю провела в стриптиз-клубах города, чтобы выбрать лучших.

– Да, хорошо, что ты не мужик, – они с подругой сидели в «Максимусе»*, разглядывая каждую танцовщицу с пристрастием.

– Почему это?

– Да на тебя же не угодить, то педикюр несвежий, то задница толстая, то глаза маленькие... Тебе какая разница, они тебе всего на три часа нужны!

Разница была большая. Нефтяники в ее сценарий «Дня Нептуна» внесли коррективы и потребовали в качестве «сирен-амазонок» нанять профессиональных стриптизерш. И на пару с подругой она ночи напролет смотрела на голых баб. И хоть выбирали стриптизерш они только в заведениях приличных, все равно экстра-класс найти было сложно.

В итоге она выбрала пятерых. Ценник они запросили такой, как будто к этим самым нефтяникам на десятилетний контракт на буровые идут. Согласовав все финансовые и организационные вопросами со стриптизершами, она попросила у брата яхту.

Яхта была его гордостью, это и понятно – единственная такого плана в России, полностью сделанная копия яхты викингов, вся из дерева, покрытого лаком.

По сценарию, стриптизерши, исполнявшие роли «сирен-амазонок», должны были на этой яхте встретиться в Финском заливе с кораблем, на котором плыли нефтяники.

Но капитан яхты оказался слаб к женским чарам и к спиртному и посадил яхту на мель посередине залива. Как уж капитан не заметил огромную скалу посреди водной глади, осталось непонятным. Спасатели на вертолете эвакуировали стриптизерш и капитана, а яхту отбуксировали в доки на ремонт. Ремонт, мягко говоря, был внушительным: яхту практически разорвало пополам.

И вот теперь брат орет в трубку, а она попутно пополняет свой лексикон непечатными выражениями. Спорить и в чем-то убеждать его сейчас – все равно что кинуться наперерез боевому слону – опасно для здоровья и совершенно бессмысленно.

– Ну, давай я ремонт оплачу... – она попыталась хоть слово вставить.

– Не надо мне ничего оплачивать!

 «Слава богу, мне придется машину продать, чтобы ее отремонтировать…»

– Я же не нарочно... Что мне сделать, чтобы ты меня простил? – Конечно, простит, куда денется, брат же все-таки.

– Не звони мне больше и на глаза мне не попадайся! – прорычал он и бросил трубку.

Она перевела дух: «Ладно, я думала, все страшнее закончится». Вообще-то, брат ее был еще тем психом и орал всегда. Точнее, это была его манера разговаривать. Она, наверное, была единственной в городе, кто его не боялся и осмеливался с ним спорить. А после перестрелки, которую он устроил в элитном ресторане, в городе стали считать его «безбашенным» и старались лишний раз не связываться.

Он был, кстати, абсолютно прав тогда, не с перестрелкой, а с требованиями. Что уж греха таить – многие рестораны и клубы содержали целый штат «мадам» для привлечения клиентов. Он попросил администратора посадить его за первый же освободившийся столик и ожидал в баре. Через десять минут столик освободился, и администратор туда посадила парочку гламурных девиц, которые скромно с бокалом шампанского обсуждали насущные новости… Брат, кстати, в этом ресторане счета оставлял еженедельно очень даже не скромные. Он рассвирепел. Охрана тогда безуспешно пыталась его утихомирить, но брата, если уж несло, остановить было невозможно. Ресторан тогда закрылся на ремонт.

Она же знала, что он добрый, как ребенок, по сути, и не прошло и дня, как они уже сидели в клубе и распевали вместе в караоке.

– Да ладно, забей на эту яхту... все равно она мне не нравилась, другую куплю.

*Финка – разговорн. – Финляндия.

** Максимус – элитный стриптиз-клуб в Санкт-Петербурге.

Глава 34

– Он все-таки хороший. Посмотри, какая ты с ним стала спокойная. И не пьет, не курит, по клубам и бабам не шляется, – офис-менеджер к Хасану благоволила. – Он вежливый, (это правда: приходя в офис, он разговаривал с ее коллегами на «вы»), – слова ни разу от него плохого не слышала. Подумай хорошо, он – то, что тебе нужно в жизни.

– Да, он такой. С ним моя крыша точно останется на месте, не переживай.

– Тебе уже пора успокоиться: сколько всего пережила, здоровье же не железное. А за ним как за стеной будешь. Ну и что, что моложе, главное, что он тебя на руках носить будет, – офис-менеджер всегда переживала за нее. И молилась, и свечки ставила. И первая забила тревогу, когда она начала себя странно вести.

После развода и всех аварий что-то происходило с ней непонятное, неуловимое для нее. Сначала ее всё какие-то страхи посещали, как будто под каждым деревом кто-то за ней охотился. Потом пару раз она смотрела на кружку с чаем и не понимала, как этим пользоваться. Потом перестала узнавать людей, и офис-менеджер всполошилась.

– Иди к врачу, это что-то с нервами.

– Да нет, это, наверное, просто усталость, заработалась, – она не часто ходила к врачам, если только что-то совсем уж заболит. – Слетаю, отдохну, и все пройдет.

К тому же, поначалу это было редко, пару раз в неделю. Но потом вдруг все чаще и чаще.

А потом, однажды в январе…Она стояла на улице в спортивном костюме и в домашних тапочках, с пакетом апельсинов. Она не помнила, кто она и куда идет. Она даже не понимала, в какой реальности она находится. Номер друга набрал какой-то прохожий, просто нажав кнопку последнего вызова. Укрыв ее своей курткой, он же дождался, пока за ней приедут.

Ее мозг, по словам врача, не выдержал эмоциональных нагрузок, сломался. «Психика человека, а уж тем более женская, очень слабая. И все, что с вами случалось, нельзя переносить с улыбкой. Нужно иногда пожалеть себя, поплакать, сорваться на ком-нибудь, накричать», – так ей сказал доктор, к которому привез ее друг.

– Я никогда не кричу и не плачу – зачем? – удивилась она тогда. – У меня же все хорошо, жива-здорова, слава богу.

– Поймите… – вздохнул врач, – вы, глубоко задвинув свои проблемы, лишь разрушаете свою психику, вам нужно, как бы выразиться, выпускать пар. Не умеете плакать – научитесь, пейте водку, курите марихуану, найдите жилетку и плачьтесь. Нельзя все переживать в одиночку и делать вид, что все в порядке, – вы себя угробите.

– То есть теперь я могу легально марихуану курить? Может, вы мне рецепт или какую-нибудь справку выпишете? – пошутила она. – Да и не переживаю я особо. У людей проблемы в сто раз хуже случаются. – Однажды в детстве она увидела детей в интернате для инвалидов: это был шок для ее пятилетнего сознания, но с тех пор она всегда помнила, что она здорова, а значит, жизнь у нее сложилась благополучно.

– Вам, милочка, надо поспокойнее быть и не изображать из себя терминатора. И у вас нарушение кровотока в сосудах головного мозга, возможно, из-за аварий. Вам необходима операция.

– О, нет, копаться у себя в голове не дам!

– Это серьезно, вы можете умереть в любой момент.

– На все воля Божья, – и, перехватив взгляд врача, добавила: – Но я учту, спасибо, доктор.

Месяц она пила таблетки и ездила к доктору на «душещипательные» беседы, как она их называла. И мозг ее опять стал послушным. На операцию она так и не согласилась…

Теперь, видя, как она меняется и становится более уравновешенной рядом с Хасаном, офис-менеджер очень даже радовалась и была двумя руками «за» их отношения.

– Он меня постоянно строит и командует, я себя как провинившийся ребенок чувствую!

– С тобой так и надо. Иначе ты на шею сядешь, – офис-менеджер засмеялась. – Уж я-то тебя не первый год знаю.

Глава 35

Будучи натурой бесцеремонной, а иногда даже чересчур, она попадала порой в нелепые ситуации, куда нормальные люди обычно редко встревают. Конечно, Хасан всегда ее спасал, зато уж потом просто выедал мозг…

Она, буквально,  летела в крайнем левом, когда какой-то шумахер подрезал ее. Она не злилась в таких случаях, дураков полно, да и она порой, не посмотрев в зеркало, могла вильнуть – в принципе, принадлежала к таким же дуракам.

Но новоявленный шумахер резко затормозил на зеленый мигающий, когда еще ехать и ехать. «Вот идиот!» – она заморгала, вознегодовав, дальним светом, а он опустил стекло и выставил средний палец.

На дороге она вела себя абсолютно одинаково и с владельцами лохматых динозавров автопрома, и дорогих навороченных тачек – машины не были для нее каким-то показателем, она со всеми старалась быть вежливой. Но средний палец ее взбесил. Взгромоздившись на газон, она объехала его слева и встала перед новенькой сверкающей ауди, где самодовольно сидел какой-то молодой совсем парень. Не торопясь, открыла дверь и подошла к нему.

– Здравствуйте, у меня доктор очень хороший есть, могу порекомендовать.

Шумахер явно недоумевал:

– Зачем мне доктор?

– Палец тебе, на хрен, отрезать, явно он у тебя лишний, – улыбаясь, пропела она.

В ответ лихач произнес длинную речь, суть которой сводилась к описанию ее внешности и сексуальной жизни – по его мнению, разумеется. Она только вздохнула и пошла к своей машине. Сев за руль, подала немного вперед, переключила на заднюю передачу, а затем изо всех сил ударила ни в чем не повинную иномарку. Хромированные дуги ее джипа смяли морду легковушки за секунду. И набрала телефон Хасана.

Ее бесили эти нувориши, и она порой скучала по девяностым. Все-таки вежливее на дороге люди себя вели. И уж пальцами не разбрасывались. Теперь, понабрав в кредит немецких автомобилей, владение которыми лет десять назад указывало не только на принадлежность к определенному кругу, но и показывало крутой нрав, нынешние почувствовали себя «крутышками», которым все позволительно. Купил в кредит «BMW» или ауди – ты круче тучи. О том, что за выставленный средний палец на дороге могли сломать руку, они как-то не подумали, а обязательное страхование и вовсе развязало руки идиотам, и ездят теперь намного хуже.

Братья приехали минут через пятнадцать – в метро пробок не бывает – и были очень убедительны. Шумахер долго и пространно извинялся и обещал оплатить ремонт.

Уже дома она буквально попала под перекрестный допрос.

– Ты зачем свою машину изуродовала?

Хасан не любил, когда она попадала во всякие «блудняки», по его выражению.

– Это вообще он в меня въехал, незаметно было? Вы же видели. И всего-то дуги немного поцарапались…

Хусейн расхохотался: «А про тормозной путь ты не подумала?»

– Ты мне сейчас зачем врешь? У тебя коробка на задней передаче была, надо было сначала на нейтралку поставить, а потом тачку глушить. Или ты думала, что этот мужик глухонемой и ничего рассказать не сможет? А если бы менты раньше нас приехали? Тебе проблем в жизни мало? – Хасан, хоть и не водил машину, и даже прав у него не было, как все мужчины, наверное, не мог не заметить нестыковок. – Женщина должна дома сидеть и еду готовить, а не ездить, проблемы собирать на свою голову!

– Тебе надо было просто номер записать, зачем себе проблемы лишние создавать. Теперь будешь пешком ходить, пока не заберешь из сервиса. А потом Хасан у тебя права заберет, чтоб ты головняки не ловила. – Хусейн опять захохотал.

Вообще-то она всегда могла убедить и переспорить кого угодно, но с братьями ей спорить было трудно. Поэтому она не всегда рассказывала им о каких-то подобных случаях. Она предпочитала заплатить знакомым гаишникам, но избежать головомойки. И водительские права Хасан действительно у нее забирал пару раз. Тогда ей ничего не оставалось делать, как спускаться в метро.

Глава 36

– Моя жена голая не будет купаться и по пляжу разгуливать!

– Во-первых, я тебе не жена, а во-вторых – я не голая, а в купальнике! И не собираюсь замотанная в этой жаре ходить, а уж тем более на пляже!! Я всю жизнь так живу, и так загораю, и не собираюсь с ног до головы закрываться по твоей прихоти!

Питерские регболисты*, седьмой год подряд выигрывавшие чемпионат России, отправились на берега Красного моря. Братья играли за команду последние три года и, естественно, тоже полетели. Хасан купил ей путевку в тот же отель, а теперь, оказывается, она должна купаться в длинной тунике. Если длинные юбки она уже почти полюбила, то туника до пят на пляже пятизвездочного отеля – это уж слишком.

– Не жена, так будешь. Ты же купалась в Питере в длинном, почему здесь не хочешь?

– В Питере грязная вода, а здесь чистое море.

– Не нравится так ходить, вообще не пойдешь.

– Ты мне не указ, вообще никто. Я как хочу, так и буду ходить. Понятно? – она уже начала злиться.

– Ну, давай, попробуй… – Хасан никогда не повышал голоса и уж тем более, никогда не поднимал на нее руку. Тем не менее, экспериментировать ей не хотелось.

Она уселась на террасе, демонстративно уткнувшись в журнал, а он ушел к бассейну. Она не была из числа истеричек, которые с воплями кидались на своего мужчину и доказывали свою правоту. Она решила устроить забастовку. «Никуда не денется, все равно буду ходить, как хочу».

Просидев весь день в номере и устав «бастовать», она решила было отправиться по магазинам, но услышала, как в замке повернулся ключ. Она кинулась на кровать и сделала вид, что спит.

– У тебя ресницы дрожат, не притворяйся, – Хасан принес ей фрукты. – Давай переодевайся, пойдем ужинать.

Она решила продолжать отстаивать свое право и, всем видом демонстрируя свое недовольство, опять ушла на террасу. Через пять минут Хусейн присоединился к брату.

– Что такого, что ты в тунике будешь загорать? Неужели тебе приятно, что на тебя голую все мужики пялиться будут?

– Все ходят в купальнике, это нормально!! Двадцать первый век на дворе, а у вас замашки средневековые! И я, если вы забыли, не мусульманка! – она отчаянно сопротивлялась.

– И что, что не мусульманка? Ты почитай историю – женщины в христианстве никогда голые не ходили. Ты где-нибудь видела на картинках, как в России купались раньше? Ты историю почитай и Библию.

– Это было сто лет назад, а сейчас цивилизация! И никто на меня не пялится, всем все равно, кто как ходит.

– В том-то и дело, что цивилизация: солнце сейчас из-за всяких выбросов опасное, надо тело прикрывать.

Разговаривать, а уж тем более спорить, с братьями было бесполезно.

Следующим утром она улетела в Питер. Больше они вместе не отдыхали.

*Команда по регболу «Атланты Невы».

Глава 37

– Ты в следующий раз аккуратнее что-нибудь для себя выдумывай, а то знаешь же себя. – Она сидела в ресторане рядом с офисом с коллегами. Уж они-то ее знали не первый год. И то, что сказанное ею пусть не всегда, но очень часто сбывается. – Помнишь шубу свою?

С шубой вышло занятно…

– Я такие перчатки себе купила, просто влюбилась в них! – выпалила она, в очередной раз приехав в офис с обновкой. Голубые, почти до локтя, лайковые, мягкие как шелк. По дороге в офис, в пробке разглядывая витрину, она увидела просто не перчатки, а мечту. И, естественно, тут же их купила.

– Ну и с чем ты их носить будешь? У тебя все вещи либо оранжевые, либо малиновые. Голубых перчаток в твой гардероб как раз и не хватало… – Девочки в офисе были ее первыми критиками.

– Да, об этом я как-то не подумала. – Она никогда не была практичной. Главное  – взять то, что хочется, а остальные мелочи не важны. – Мне теперь нужна белая шубка из норки, длинная, в пол. Точно, надо по магазинам прошвырнуться. Вы только представьте: белоснежная норка и голубые перчатки. Да, да, да!