Текст книги "Час печали"

Автор книги: Т. Паркер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)

Мерси ошибочно решила, что Майк уже пережил свои неудачи. Ей следовало учесть, что он медленно оправляется после подобных падений. А вероятно, и вовсе не может их забыть. Майк отличался упрямством и сильной волей, а вместе с тем был по-детски раним. Его крепкий дух был весьма уязвим. Рэйборн считала эту двойственность весьма типичной для мужчин. Макнолли тоже стал полицейским "во втором поколении", и Мерси видела, как он тратит уйму энергии и сил на то, чтобы превзойти своего отца.

– Спасибо, Майк. – Она старалась говорить мягко.

– Пожалуйста, сержант, – ответил Майк, все еще казавшийся раздраженным.

– А что в пакете?

Не говоря ни слова, он раскрыл пакет и показал содержимое Рэйборн. На дне лежала маленькая бело-коричневая змея, свернувшаяся в комочек и подергивавшаяся при каждом шаге Макнолли.

– Для Дэнни.

– Ему понравится, я уверена.

– Как бы не испугался, – усмехнулся слегка оттаявший Майк.

Дэнни звали его пятилетнего малыша, мрачного и замкнутого, и к тому же не по-детски серьезно смотревшего на вещи. Он всегда нравился Мерси. Она любовалась им, как экзотической зверушкой или безумно дорогим коллекционным автомобилем. Мерси казалось несложным любить Дэнни. Но как же выразить свое чувство? Как обращаться со столь хрупким, маленьким и бесценным созданием? Что сказать ему?

Ребенок не отвечал Мерси взаимностью, испытывая к ней скорее неприязнь. Мерси понимала чувства малыша, но их отношения не становились от этого проще. Конечно, она ему не мама... "Ты не моя мама, нет, нет, нет..."

Спустя несколько месяцев после начала романа с Майком Мерси перестала спать с ним, хотя и не возражала видеться с ним и дальше. Ей просто хотелось попридержать коней, выждать немного. Однако категоричный Макнолли желал всего или ничего. Мерси уже однажды спала с мужчиной, не испытывая чувства ответственности, но это было еще в колледже, и тогда мир казался проще и изменчивее. В итоге она потеряла друга, а взамен приобрела лишь одиночество.

Сразу после их разрыва Майк держался насмешливо и отпускал едкие замечания в адрес Мерси. Злобно говорил, что она ненормальная уродливая стерва, боящаяся серьезных отношений. Мерси не удивлялась, так как уже узнала характер Макнолли. Но однажды в кафетерии она услышала о себе грязную сплетню, которую смаковали ее же коллеги. Это причинило Мерси боль, хотя она не считала себя уязвимой. Мерси изумило, что о ней могут так думать. Почему мужчины придерживаются своей инстинктивной природной жестокости, которую стоило преодолеть еще в старшей школе?

Мерси тщетно пыталась заключить с Майком перемирие. Но наконец слухи о ней иссякли, и она постепенно пришла в себя.

Макнолли один раз поговорил с ней о том, что произошло. Он объяснял, как унизительно, когда тебя бросают, словно старую тряпку, и позорят перед коллективом. По его словам, Мерси держала его в мертвой петле. Майк внушал ей, что нужно относиться к людям так, как хочешь, чтобы они относились к тебе. Даже обвинял Мерси в том, что она разбила сердце малышу Дэнни, привыкшему к ней. Удар под дых! Тяжелая битва! Майк бил с разных сторон. Он будто разрывал правду на мелкие части и методично швырял их в лицо бывшей любовнице. Подобные выяснения отношений никогда не решают проблем, а только больше запутывают их. И ты лишь ощущаешь боль от мелких обвинений.

Теперь Кемп. Терпеть Кемпа или нет? Мерси решила не додумывать эту мысль и стремительно выкинула ее из головы.

– А что у тебя в пакете? – осведомился Майк.

Мерси показала ему крышку и рассказала, как наткнулась на нее. Полицейский кивнул, но не проронил ни слова.

Мерси повернулась к ищейке Дэйзи, своей стофунтовой любимице. Грузное создание лаяло вместе с другими собаками. Дэйзи высунула язык, и из ее открытой пасти свисала слюна. Мерси знала, что не стоит сейчас гладить собаку: ищейки весьма импульсивны и своенравны, особенно когда устают. Поэтому она лишь улыбнулась ей.

Люди из команды Майка приостановились, завороженно наблюдая за ястребом, поедающим кролика на вершине огромного дуба.

– Слышал, ты теперь работаешь с Хессом...

– Да, пока не найду постоянного напарника, – пояснила Мерси.

– Он был моим главным кумиром из всей старой гвардии. Ты сделала правильный выбор! Фил Кемп тебя не достоин.

– Это точно.

– Вы работаете с Хессом в паре уже целых восемь часов!

– Ну и что?

– Остерегайся его, подруга. Он раза четыре женился.

Мерси заметила, что Майк улыбается. Его улыбка могла быть как искренней, так и лицемерной – сразу и не поймешь. Зато Мерси нравилось, что Макнолли быстро ходил и не вынуждал ее снижать темп.

– Я добавлю яда ему в капельницу, – отшутилась она.

– И будет последняя химиотерапия. Верно, детка, облегчи его страдания.

Рэйборн смущенно кивнула, стыдясь того, что сплетничает за спиной Хесса. С Майком вообще стоило вести себя осторожнее. Если он разболтает то, что Мерси говорит о своем новом напарнике, отношения с Тимом окончательно испортятся. С другой стороны, шутка есть шутка, не так ли? Хесс уже большой мальчик. Но вот насколько созрел Майк?

Макнолли, украдкой взглянув на нее, быстро отвел глаза в сторону.

– Что ты думаешь о других женщинах, заявивших на Кемпа? Теперь на него наступают с четырех сторон...

– Четырех? – удивилась Мерси.

– Да, Стратмейер утром общалась с журналистами. Из разговора я услышал, что Кемп изнасиловал ее. В собственном доме.

– Бог ты мой!

– Правда мерзость? Я и не предполагал, что Кемп такая скотина!

Мерси быстро шагала рядом с Макнолли, кивая ему в ответ. У нее перехватило дыхание, в груди образовалась странная тяжесть. Она старалась преодолеть свое нервное состояние, не думать о Кемпе и Стратмейер...

Поняв, как ей нелегко, Майк сменил тему:

– Он пустил тут кровь как минимум двум жертвам. Почему от них ничего не осталось?

– Думаем, животные все... подчистили.

– Может, женщины еще живы?

– Если Гильям когда-нибудь закончит исследование, мы об этом узнаем.

– Ну, по крайней мере здесь, в округе, их нет. Как насчет лагуны?

– Ныряльщики уже заканчивают поиски. Пока безрезультатные.

Они шли по пыльной дороге. Остальные уже догоняли их.

– Думаю, нам нужно с тобой поговорить, Мерси. Потом.

– Не нужно.

– Ладно. Только скажи, зачем ты меня так мучаешь?

– Пожалуйста, перестань. Лучше не станет ни тебе, ни мне.

Майк замолчал.

– Хорошо. Увидимся, – резко отчеканил он после паузы.

Стало совсем темно.

Макнолли ускорил шаг и ушел далеко вперед. Мерси встала на краю дороги и пропустила людей с собаками.

10

– На крышке никаких четких отпечатков кожи. Есть лишь следы от рук в резиновых или латексных перчатках.

Было утро четверга. Ровно два дня назад Хесс обнаружил на стеклах машин рубцы от лома. Сейчас он стоял в лаборатории и чувствовал, как у него горят подушечки пальцев. А рядом с ним – Мерси Рэйборн с собранными в хвост волосами. Когда она говорила, то возле уголков ее губ собирались маленькие морщинки.

Джеймс Гильям посмотрел на Мерси, потом на Хесса. Последнему Гильям показался весьма озадаченным.

– Судя по размеру пятна и количеству впитанной крови, можно уверенно сказать, что в почву ушло как минимум два литра крови. Всего у взрослой женщины чуть больше четырех литров. При данных обстоятельствах шансов на то, что жертва жива, почти нет. Зато есть все шансы на то, что она мертвее мертвого! При такой кровопотере необходима срочная медицинская помощь. Вряд ли в лесу находился врач, медсестра, донор или работник службы спасения.

Они смотрели на полку, уставленную пластиковыми лотками для домашних животных и пищевыми контейнерами. Они были доверху заполнены землей. Сначала Гильям проделал в лотках небольшие отверстия, чтобы воссоздать природную пористость, а лишь затем добавил чистую почву. В пищевые контейнеры он положил другую землю, уже с кровью жертвы. Для опытов Гильям располагал большим количеством старой, просроченной крови из медицинского центра.

– Что ж, мы получили ответ, в котором нуждались, – сказала Мерси.

Хесс искоса наблюдал за тем, как Гильям смотрит на Мерси поверх стекол очков.

Директор лаборатории, неторопливый и осторожный, не спешил с выводами и никогда не забывал о разнице между ученым и полицейским. От такого не дождешься неосмотрительных суждений и необдуманных решений. Мерси была выше его почти на голову.

– Я еще кое-что нашел, – как бы колеблясь, добавил Гильям. – Вроде бы интересное.

У Хесса участился пульс. Гильямское "вроде бы интересное" всегда означало нечто ошеломляющее.

Мерси тоже знала об этом и волновалась не меньше напарника.

– Образцы земли, которые вы мне принесли, Тим, оказались превосходными. Они позволили прояснить события, произошедшие рядом с шоссе Ортега. Но вы доставили мне не просто образцы почвы! Уверен, вы даже сами не догадываетесь, что нашли!

Хесс кивнул, подтверждая свое неведение.

– Я на всякий случай отложил немного земли из каждой емкости. После тестов на поглотительную способность я решил изучить состав почвы. Просто так, из любопытства. Так вот, в земле из места Кейн оказалось высокое содержание триоксана, муравьиной кислоты, метанола и СН2О. В земле с места Джилсон я ничего подобного не обнаружил.

Гильям замолк, как и ожидал Хесс. Джеймс был ученым и считал излишним объяснять вещи, казавшиеся ему элементарными.

– Ну, и что это означает? – нетерпеливо и слегка раздраженно спросил Тим.

– Ах, извините. Формальдегид – простейший из альдегидов, активно вступает в реакции взаимодействия и распада. В образцах почвы он сразу образовал триоксан, окислился, создал муравьиную кислоту и, наконец, разложился до обычного метанола. Но изначально был формальдегид – наличие чистого СН2О доказывает это! Точнее, источником химических процессов является не чистый газ формальдегид, а его тридцатисемипроцентный раствор, формалин.

– Как он туда попал? – удивилась Мерси.

Гильям посмотрел на Хесса, но ответил не ему, а Рэйборн:

– Кто-то туда его поместил. А точнее, пролил.

– Только на месте Кейн?

– Только на месте Кейн, – повторил Гильям. – Но учтите, шесть месяцев и дожди могли значительно изменить картину в случае с Джилсон. Все просто вымылось из почвы.

Хесс уже взял "Практикум по фармации" Ремингтона с полки в лаборатории. Это была толстая тяжеленная книга 1961 года издания, стоившая в те времена 22 доллара 95 центов. Хесс обращался к ней сотни раз, желая расшифровать то, что подразумевал Гильям. Тим вполне спокойно относился к тону воспитателя и просветителя, свойственному Джеймсу. Получив от ученого очередную головоломку, Тим брал книгу и изучал ее.

Посмотрев на Мерси, Хесс перехватил ее раздраженный взгляд, направленный на директора. Занятый спектрометром, Гильям даже не заметил этого. Он крутился вокруг прибора, затем согнулся над ним, заложив руки за спину, всем своим видом напоминая угодливого слугу.

– Эй, Джеймс! – окликнула его Мерси. – Может, избавишь нас от мучительных раздумий и объяснишь, зачем используется формалин? Мои познания ограничиваются уроками биологии, на которых мы препарировали лежавших в формалине лягушек.

Гильям, все еще согнувшись, стоял над спектрометром.

– Формалин – это консервант, – как бы нехотя объяснял он "темным" копам очевидное. – А еще растворитель. Элемент для окраски кожаных изделий. В смеси с аммиаком используется как антисептик для мочевыводящих путей. Входит в состав гексогена. Он активно вступает в химические реакции, поэтому служит для изготовления чуть ли не всего на свете: смол, бальзамирующих веществ, пластика, поливинила, взрывчатки, дезинфицирующих средств... Он применяется также как очиститель почвы. Вот этот вариант, по-моему, для нас наиболее важен.

– Консервант, – повторила Мерси. – И крышка от банки. Возможно ли, что банка и формалин связаны друг с другом?

Гильям выпрямился, потер подбородок и вздохнул. Взгляд его невыразительных, блеклых глаз был направлен на Мерси, но при этом Джеймс умудрялся смотреть и на Хесса. Тим задумался. Странновато. Джеймс рассеян, Джеймс нервничает, Джеймс не смотрит женщине в лицо. Она явно нравится ему, и он чувствует себя не в своей тарелке.

– Вовсе не обязательно, хотя я и понимаю, к чему вы клоните, – тихо промолвил директор. – Формалин быстро выдыхается, но в принципе его можно переносить в любой банке. Также не исключено, что никакой емкости вообще не было. Найдена всего лишь крышка. Гораздо важнее другой вопрос...

– Какого черта вообще делал этот формалин в земле?

– Да, какого черта?

Наступило непродолжительное молчание. Фантазия каждого из присутствующих в лаборатории рисовала свои картины.

– Однажды я столкнулся с делом, когда насильник-убийца обливал свои жертвы изопропилом перед тем, как совокупиться с ними, – неожиданно нарушил тишину Гильям. – Следствие показало, что это было связано с его происхождением и вероисповеданием. Он патологически желал чистую, стерильную жертву. Клинически... пригодную.

Рэйборн кивнула.

– В моей практике как-то один извращенец промывал жертву хлоркой после изнасилования. Хотел уничтожить свои сперматозоиды, – добавила она.

– А вдруг он пытался сохранить ее отдельные части? – предположил директор.

– Как сувениры, – усмехнулась Мерси. – Глаза. Сердце. Все, что его душе угодно!

– И когда помещал это в банку, формалин проливался на землю.

Снова пауза.

– Формалин способен окрасить и человеческую кожу, ведь так? – Теперь Рэйборн нарушила молчание.

– Полагаю, так. Но если он нуждался только в их коже, где же все остальное? Даже койоты и стервятники не способны сожрать труп человека за неделю.

Хесс снова вернулся к беседе: некоторое время назад он настолько погрузился в свои мысли, что как будто покинул стены лаборатории. Очнувшись, он посмотрел на "Практикум по фармации", все еще лежавший у него на коленях, затем встал и вернул книгу на полку.

– Может, он консервирует тело? – предположил Хесс. – Всю женщину, целиком.

Мерси и Гильям повернулись к нему. Их рты слегка приоткрылись от удивления. Две пары пристальных глаз впились в Тима.

– Поэтому мы обнаружили только кровь, остатки внутренностей и формалин. Он забирает с собой все остальное, – пояснил Хесс.

– Ладно, – сказала Мерси. – Тогда что скажешь о банке?

– Вероятно, он использовал ее по прямому назначению.

– То есть как, Тим? – изумился Гильям.

– Например, для еды. Вся эта нелегкая работа наверняка пробуждала волчий аппетит.

– Если он в состоянии есть, когда вскрывает тела, то ему стоило бы устроиться сюда, в лабораторию, – заметила Рэйборн, слегка улыбнувшись Гильяму.

Он улыбнулся ей в ответ, но посмотрел в противоположную сторону.

– Я еще кое-что нашел в машинах. Вроде бы интересное. – Гильям направился в соседний кабинет.

Мерси открыла директору дверь и посмотрела на Хесса.

– Обожаю эту часть работы, – сказала она.

* * *

Препараты были готовы. Хесс, Рэйборн и Гильям находились в кабинете для исследований волос и волокон. Гильям громко и гордо рассказывал о своей находке. Хесс и Рэйборн смотрели каждый в свой микроскоп на два разных волоса, увеличенных в тысячу раз. Затем они поменялись местами.

– Мы получили волос Джилсон благодаря подозрительности ее мужа, – говорил директор. – Забрав машину жены, он оставил ее нетронутой. Автомобиль месяц пробыл в гараже перед тем, как мы обыскали его. Его не мыли и не чистили пылесосом. Умный парень этот мистер Джилсон. У него хватило характера не прикасаться к машине и после осмотра. Он полагал, что ее захотят проверить еще раз, а именно это мы, к счастью, и сделали... Волос справа светлый, длинный и немного волнистый. Его мы нашли вчера в машине Джилсон. Он остался внутри застежки ремня безопасности. Понятия не имею, почему его не заметили в прошлый раз. Это точно не волос Айка или кого-нибудь из его команды. Он не принадлежит ни жертве, ни членам ее семьи – мы установили данный факт в результате анализа структуры волоса и уровня его пигментации. Вдобавок ко всему Джилсоны использовали один и тот же ополаскиватель. Однако на найденном образце остатки кондиционера не обнаружены. К тому же содержание чешуек на волосе гораздо выше, чем у всех членов семьи Лаэл. То есть возможно, даже очень возможно, что это волос вашего преступника!

– Вы обнаружили его на ремне? А с какого он сиденья? – спросила Мерси.

– С того, что за водителем.

– Я так и знала! Там Похититель Сумочек и поджидал жертву!

– Весьма интересная версия, – без особого энтузиазма заметил Гильям. – В правом микроскопе вы видите идентичный образец, принадлежащий тому же человеку. Его нашли в салоне у Кейн вчера утром. Он застрял в сетке, расположенной за креслом водителя. Знаете, в таком кармашке, где хранят карты, салфетки и журналы. Понятно, что владелец волоса сидел за передним креслом. Вероятно, он спрятался на полу, а головой уперся в эту сетку. Говорите, поджидал жертву? Кто знает! Вам обоим известно, что мы не можем представить анализ волоса в суде. Однако мы вышли на верный след.

– Я чувствую, это он! – воскликнула Мерси.

– Покажу вам еще кое-что! – добавил Джеймс.

Он провел Хесса и Рэйборн к настенной полке. Солнце освещало комнату, пробиваясь сквозь жалюзи. Острые лучи всегда напоминали Хессу стрелы невидимых лучников. На его бедрах отпечатались края тяжелой книги.

Гильям принес маленькую пластмассовую коробку, стоявшую на полке, открыл ее и дал крышку Хессу.

Пожилой директор, посмотрев внутрь, достал пальцами какой-то предмет. Это был обычный двадцатиамперный предохранитель, дюжину подобных штук можно легко найти под щитком любого автомобиля. Цвет стекла был неизмененным, и внутри Хесс не заметил никаких повреждений.

– Я уже проверял, он в полном порядке, – продолжал Джеймс. – Этот предохранитель не использовался в "БМВ" Джанет Кейн. Ее машине всего семь месяцев, в ней стоит немецкая фабричная деталь совсем другого устройства. Значит, она появилась откуда-то еще и была предназначена для другого автомобиля. Или другой электронной системы. Не знаю. Интересно, что эта вещица делала у Джанет Кейн?

Рэйборн спросила, где именно нашли предохранитель, а Хесс – взяли ли с него отпечатки. Гильям переводил взгляд с Мерси на Тима и обратно.

– За водительским креслом. Прямо посередине салона, на полу. Да, Тим, на стекле был один отпечаток, частичный. Мы сейчас работаем над ним. Вероятность его принадлежности Кейн я исключил сам. Я сделал некоторые запросы по базам, уточните все сами, в том числе и доскональные параметры отпечатка. Если парень находится в списках федеральной службы, то мы вычислим его.

– Запиши параметры, Тим, – попросила Мерси.

– Сначала я хотел бы поговорить с Далтоном Пейджем. И со старым насильником, которого когда-то поймал. Они знают толк в подобных делах.

Мерси, не заинтересовавшись словами напарника, смотрела на Гильяма.

– Что-нибудь еще, мистер Гильям? – осведомилась она.

– Теперь уж все, и так предостаточно!

– Прекрасная работа!

Мерси перевела жесткий взгляд своих темных глаз на Хесса:

– Тим, иди, говори с кем тебе надо, потому что мне нужны параметры к концу рабочего дня! Пора разбираться с отпечатками!

– Конечно. К Далтону я поеду один. Но насильника, я думаю, тебе было бы интересно и полезно повидать вместе со мной.

– Посмотрим.

Хесс повернулся и направился к выходу, слыша разговор за спиной, но не видя его участников. Он задумался: каково это – умереть и ничего больше не видеть? Знать, что мир продолжает существовать без тебя? Тим оглянулся на Мерси и Гильяма.

– А что с моими ветками? – весело спросила Мерси. – Мне они трудно дались! Пришлось как следует попилить!

Она взглянула на Хесса. По ироничному выражению ее лица он сразу понял: Мерси резала сучья самым нелегким способом.

– Обычная нейлоновая веревка, сержант. Оранжевого цвета. Продается в любом магазине спортивных или охотничьих товаров. Судя по глубине рубцов и количеству оставшихся волокон, на ней висел какой-то груз. Такая же или похожая веревка была привязана и ко второму дереву.

11

Доктор Далтон Пейдж попросил Хесса приехать к нему домой. Там они несколько раз беседовали и раньше. Дом находился в Ньюпорте, в самой старой части города, где от ранчо, беспорядочно разбросанных по холмистой местности, было рукой подать до океана. Если стоять на пляже во время заката лицом к домам, то было видно, как в окнах горели отблески заходящего солнца.

Сидя за рулем, Хесс вспомнил, что Пейдж купил свой дом двадцать лет назад, незадолго до ухода из медицинской школы Джона Хопкинса. Хесс тогда впервые обратился к нему за помощью, и после этого они поддерживали связь. Друзья из ФБР рекомендовали Пейджа как одного из лучших судебных психиатров страны. Он регулярно читал у них лекции и нередко выступал в суде в роли эксперта.

Хесс помогал устроить небольшую корпоративную вечеринку по поводу приезда Далтона и Винн Пейдж в Нью-порт. Они окончательно переехали в Калифорнию после отставки доктора, а прежде проводили здесь только отпуск. Винн, жена психиатра, выросла в Ньюпорте и, как показалось Хессу, была рада вернуться к "корням". Пейдж противоречиво относился к жизни в этой части Америки, но довольно быстро освоился.

Позже он написал бестселлер о типах криминальной личности.

Задний внутренний дворик утопал в солнечном свете. С патио открывался великолепный вид на ярко-синий океан. Доктор Пейдж сидел за стеклянным столиком в неровной тени решетчатого тента. Воздух был напоен ароматом виноградников.

На Далтоне были белые теннисные кеды и светлая ветровка, подчеркивающая загар его лица, все еще молодого благодаря косметическим процедурам и подтяжкам. Под скандинавской сосной, растущей во дворике, лежали небольшие гантели и прыгалка.

Винн принесла чай со льдом. Наливая его в чашку Хесса, она положила руку ему на плечо.

– Так держать, великие сыщики! – весело сказала она и вновь исчезла в темной прохладе дома.

В очередной раз Хесс пожалел, что развелся со своей первой женой Барбарой. Он гипотетически предполагал, что в долгом браке рождается доверие, чувство защищенности и взаимоуважение. Два сердца бьются медленнее и спокойнее, чем одно: когда Хесс видел пожилые пары вроде четы Пейдж, он отчетливо понимал это. Если бы он все еще был женат на Барбаре, поубавилось бы у него проблем? В каком-то смысле – да. Он имел бы детей, которые стали бы его будущим, его надеждой на вечную жизнь.

При таком раскладе Хесс прожил бы еще лет десять – пятнадцать. А за это время можно многое успеть.

– Уже знаю. Ортега, – вздохнул Далтон.

– Я принес дела. Нам особо не от чего отталкиваться. Есть частичный отпечаток пальца. Если нам с тобой удастся с ним разобраться, то все пойдет как по маслу. Если нет – подождем, пока он снова совершит преступление и допустит какую-нибудь оплошность.

– М-м... – Звук, изданный Пейджем, был чем-то средним между обычным мычанием и выражением до конца не оформленной, но родившейся мысли.

Хесс знал, что Далтон в душе уже не согласен с ним. Превосходно! Для этого он сюда и приехал.

Пейдж разглядывал карты мест, где нашли сумочки и останки. Он читал в очках в черной оправе. Хесс вспомнил, как Пейдж жаловался на плохое зрение. Тим и сам был близорук.

Он слушал шелест страниц и пение невидимой птицы, скрывшейся в ветвях сосны.

– Тим, пока я изучаю бумаги, расскажи все, что тебе известно о жертвах.

Хесс поведал о красивой, уверенной в себе и одинокой Джанет Кейн. Затем об испорченной, но соблюдавшей все внешние приличия матери семейства Лаэл Джилсон.

– Фотографии, подшитые к делу, не передают всей их привлекательности, – добавил он.

– А что тебе передало всю их привлекательность? – Ехидно улыбнувшись, спросил доктор Пейдж.

– Другие снимки. Семейные, например. Их дома.

– То есть?

Хесс рассказал доктору о тюбиках с шампунем, которые заново наполняла Джанет Кейн, и о "личных" часах Лаэл, проводимых без мужа и детей. Упомянул об увлечении Джанет искусством и об интересном дневнике Лаэл. Он не выдал пристрастия Лаэл к марихуане и джину и не стал описывать кожаное белье, найденное им в шкафу Кейн. Хесс словно пытался защитить память об этих двух женщинах, сохранить хотя бы их дух, поскольку тела подверглись страшному надругательству.

– Отпечаток – ваш шанс, – заметил доктор. – Ты прав, Тим, он наверняка уже успел засветиться. Вы обязательно на него наткнетесь. Например, в старых архивах суда по делам несовершеннолетних или где-нибудь еще.

– Вот почему преступник действовал весьма осторожно.

– Чертовски верно! Но какое эго! Какие поразительные надменность и наглость! Оставил вам эти сумочки!

– Как думаешь, это вызов общественности или скорее нам, копам?

– Конечно, вам! Просто смешно, что пресса зовет его Похитителем Сумочек! Именно их-то он и не похищает! Он оставляет только кровь жертв, забирая все остальное.

Пейдж взглянул на небо, будто ожидая от него помощи или совета. Хессу нравилось, что Пейдж находил особый смысл в зле и жестокости. Хесс собрал осколки мозаики и выстроил свою картину:

– Он мог спокойно забрать сумки с собой, и тогда женщины находились бы в розыске до скончания века. Официально никаких дел об убийстве мы бы не открыли.

– Ему нужен кто-то для продолжения игры. Например, ты.

– Он опытный преступник?

– У него есть практика, что не обязательно делает его опытным. Думаю, Джилсон и Кейн – первые жертвы. Он не часто решается на убийства. Вероятно, раньше он совершал преступления помельче, – никто не начинает с таких громких злодеяний. Проработай это. Большинство маньяков всегда остаются недовольными своей работой, полагаю он не исключение. Он будет стремиться к чему-то более масштабному, кровавому, изощренному и сложному. Сейчас у тебя две сумочки, а в следующий раз жди новых вестей! Он подкинет тебе улику поважнее. Таким образом, он увеличивает ставки, повышает риск. А риск – его главный стимулятор!

– Он снова убьет?

– Несомненно! Он сделал это уже дважды. Ясно, что преступления совершены на сексуальной почве. Теперь полумер для Похитителя Сумочек не существует. Ничего повторяющегося! Он растет! Он эволюционирует! Он может отправиться в кругосветное путешествие и выиграть в лотерею, но не может остановиться!

– Нет никакой надежды на то, что женщины живы?

– О чем речь?! Они, конечно же, мертвы!

– Но почему?

– Он предпочитает мертвых барышень, Тим.

– Откуда ты знаешь?

Доктор Пейдж улыбнулся.

– Тим, он забирает их с собой. Его фантазия выходит далеко за рамки банального изнасилования и убийства. Его сценарий куда богаче. Самое важное происходит после. Его конечная цель – не убить и не изнасиловать.

Хесс поразмыслил над сказанным.

– Сколько ему лет?

– Двадцать пять – тридцать, – не задумываясь ответил Пейдж. – Достаточно, чтобы сформировать свой взгляд на жизнь и собственные методы. Но маловато для того, чтобы оставить за собой двадцать – тридцать трупов женщин. Такое количество жертв ждите от него лет через десять, если не поймаете. Что слышно о похожих убийствах в других штатах?

– Ничего особенного. Я говорил с департаментом Вашингтона сегодня утром. У них остается открытым дело о двух женщинах, найденных в трейлере. Копы нашли мертвую жену и тещу одного мужчины, которого и подозревают в преступлении. Теперь убийцу ищут на юге Флориды.

– Нет, не то, – покачал головой доктор Пейдж.

– Еще один парень забирался в морги в Новом Орлеане и утаскивал трупы. Непонятно, куда он потом их прятал и зачем воровал.

– Снова не то. Но дело интересное! Этот вид затяжной некрофилии встречается крайне редко. К тому же о ней почти нет научных работ.

– Может, он похищает тела и требует выкуп от родственников умерших?

– Иногда ты бесподобен! – Пейдж улыбнулся.

Они оба весело засмеялись.

– Я не отказался бы поговорить с вашим парнем, Тим, – вдруг серьезно сказал Далтон.

– А я просто хочу взять его!

Доктор кивнул и вновь начал просматривать фотографии.

– Он думает, что омерзителен женщинам, поэтому и нападает на них. Но если бы он был физически отвратителен, то его наверняка запомнили бы в супермаркетах или на стоянках. Нет, он сам решил, что ничтожен и недостоин любви живой особи противоположного пола. Он убивает и забирает тело, чтобы воспользоваться им снова и снова, Тим. Ему надо только найти приличный морозильник рядом с домом. Возможно, он расчленял трупы, но вряд ли. Ведь не найдено никаких останков, да и возиться с пилой в лесу он не стал бы... нет, думаю, они целые. Похититель что-то консервировал при помощи формалина. Тут в твоих записях кое-что об этом сказано. Только зачем он брал жидкость и емкость с собой, когда мог проделать все операции уже на месте, дома? Он очень рисковал. – Пейдж продолжал листать страницы.

– А вдруг он хотел работать оперативно? Кровь наружу, формалин внутрь. Все, дело сделано! Бери и пользуйся!

– Наверное. Удивительная аккуратность! Вздергивал и вскрывал их, как оленей, да? Олени! Нужно искать в этом направлении!

– Ну, не знаю, – вздохнул Хесс.

– Я серьезно. Глупо игнорировать очевидное. Он охотник. Или мясник. В общем, кто-то знающий толк в разделке. Он залезал в машины, обходя сигнализацию. Это нелегко. Добавляем к портрету новые штрихи: разбирается в электронике. К тому же он довольно силен, раз подвешивал жертв на веревке к дереву. Конечно, он белый мужчина, тут и говорить нечего. Тим, как, по-твоему, он увозил их?

– Понятия не имею, – отозвался Хесс.

– Он ведь мог напасть и убить прямо в машине, на темной стоянке? Быстро и надежно!

– Правда. Но разве он не хотел сохранить жертв в наилучшем виде и как можно меньше повредить тела?

– Точно! Не разбить и беречь, как яйца из магазина.

– И если они сами шли в лес, это помогало ему сэкономить силы, – сказал Хесс. Он, как никто другой, знал, что такое усталость и бесценная энергия. Преступнику трудно было бы нести труп от шоссе к дубу, а затем еще и подвешивать его. Надо проверить магазины товаров для кемпинга и охоты.

– Конечно. И ему наверняка понадобился бы просторный автомобиль, чтобы увезти тело. Например, пикап, трейлер или фургончик.

– На что направить поиски?

– Ищите мужчину среднего телосложения. Обладая большими габаритами, он не стал бы прятаться на узком заднем сиденье.

– Да, негусто. У нас есть еще часть отпечатка. Я отправлю по нему запрос в базу.

Пейдж слегка кивнул, подпер рукой подбородок и закрыл глаза. Солнце пробивалось к его лицу сквозь тент. Виноградные лозы покачивались от ветерка, будто разговаривая друг с другом. Рядом с локтями доктора лежали фотографии участков земли, пропитанных кровью, и бумага со словами продавца обуви: "Если тебе улыбается шикарная барышня, как такое забудешь? Я по крайней мере запомнил".

– Тим, человек, совершивший подобное, долго к этому шел. Изучи архивы. Может, в детстве его выгоняли из школы? Ловили на подсматривании, навязчивой мастурбации, фетишизме, копрофагии, других извращениях? Если он засветился, а я думаю, что да, просмотри преступления на сексуальной почве. Даже если они покажутся неактуальными, это не важно. Помни – он вырос и изменился. Я действительно верю в то, что ты наткнешься на его ранние дела. Тяга к риску – его погибель. Похититель Сумочек никому на свете не рассказывает о своих "подвигах", кроме тебя, и с каждым разом он начнет раскрывать все больше и больше карт. Для начала он оставил сумки.