Текст книги "Отель "Руби" (ЛП)"

Автор книги: Сьюзен Янг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Я проследила за его взглядом и увидела, что мамы в кабинете нет. Как не было её и среди учителей. Мама уехала в школу на полчаса раньше нас с Райаном; она уже должна была быть здесь. Но мама так и не добралась до школы. Она заехала, чтобы купить своим коллегам кофе, что делала только в хорошем настроении. И у прилавка кофейни «Coffee Break» маму хватил удар. Спотыкаясь, она сделала несколько шагов, а потом свалилась у мусорной корзины. Она была среди незнакомых людей, но мне сказали, что несколько человек пытались ей помочь. А одна пожилая леди держала её за руку, несмотря на то, что мама была уже мертва. Позже эта леди пришла на похороны, но я даже не поблагодарила её. Хотя мне следовало.

Школу тут же оповестили. Папа уже ехал в больницу, так что сообщать неприятные известия пришлось преподавателям. Оглядываясь назад, я с упоением думаю, что чувствовала её боль – тогда у меня немного болела голова – но, наверняка, всё это лишь психосоматическая чушь.

Я остановилась посреди коридора, желудок скрутило в узел. Я быстро осматривала стол в поисках маминой сумки, да вообще любого знака, что она приехала. В воздухе висел запах мастики для полов, и, вдыхая его, я начала дрожать.

– Одри, что с тобой? – касаясь моей руки, спросил Райан. Но прежде чем я успела ответить ему, мистер Пауэлл повернулся, и наши взгляды встретились.

Резко сомкнув челюсти, он прикрыл рот рукой, словно увидел привидение. Должно быть, он что-то пробормотал, потому что все учителя, находившиеся в канцелярии, мигом повернулись ко мне. Учительница испанского зажмурилась, и физрук положил ей на плечо руку, чтобы успокоить.

«Это не игра моего воображения, – говорила я себе, пока ко мне спешил директор. – Это происходит на самом деле».

И теперь, стоя здесь, в вестибюле отеля «Руби», я твержу себе то же самое: «Это происходит на самом деле».

Улыбка Кеннета становится всё шире, до невозможности, становясь похожей на улыбку Чеширского кота. Я ору, громко, срывая голос; звук захлёбывается. От ужаса и страха у меня кружится голова. Окружающие глазеют на меня, хотя некоторые просто проходят мимо, словно залитая кровью девушка – это для них совершенно обычное явление.

Не в силах осознать происходящее, я, повинуясь инстинкту, стрелой бегу к входной двери. Но мои ноги двигаются недостаточно быстро, сандалии соскальзывают, в руках пульсирует кровь. Мне нужно выбраться отсюда. Мне нужно попросить о помощи!

Ожидая, что в любую минуту на меня нападут, я бросаюсь к двери, широко распахиваю её и выбегаю навстречу увядающему закату. Но стоит мне переступить через порог, я торможу, скользя и стирая о мраморный пол кожу с голых ног – передо мной снова вестибюль отеля. Как…

Кеннет усмехается, а одна из постоялиц прикрывает ладонью рот, чтобы скрыть свой смех. Я лихорадочно оборачиваюсь. Что-то затолкнуло меня обратно в отель? Но мне нужно выбраться отсюда!

Открыв дверь, выбегаю, но снова получается так, что я вбегаю в вестибюль. Словно дверь ведёт только в одно единственное место. И это место – «Руби».

Моё тело начинает непроизвольно трястись, я почти бесшумно всхлипываю, горло болит от криков. Я плачу и, когда вытираю щёки от слёз, замечаю, что мои руки все в крови – в крови Кеннета, который стоит прямо передо мной, живой и невредимый.

В этот раз я не убегаю, а нерешительно подхожу к двери, хныкая: «Пожалуйста». Нажав на ручку, выглядываю за дверь, на мир снаружи. Вижу, как кружат перед входом автомобили, вижу длинную подъездную дорогу, что привела нас сюда. Затем я бросаю взгляд назад, на Кеннета, который терпеливо ждёт. Стоит мне только выйти за порог, как окружающий мир вращается, и я вновь вхожу внутрь отеля.

Мои губы мокрые от слёз.

– Я хочу уехать домой, – говорю я и слышу, как сочувственно цыкает женщина, сидящая в кресле у камина. Кеннет уже больше не улыбается.

– Прошу вас, отпустите меня, – молю я, мой голос стал похож на сдавленный шёпот.

– Это от меня не зависит, – резко отвечает портье. – Теперь же, если с вашей истерикой покончено, то, представляется мне, вам нужно подготовиться к вечеринке. Я отправлю приглашение в ваш номер.

Мне нужно отыскать брата. Папу. Я спотыкаюсь, но удерживаю себя от падения. Взглянув вниз, удивлённо вижу, что мои ноги в крови. Как мои штаны и футболка. Комната плывёт перед глазами, а может, это моё сознание. Передо мной возникают и пропадают люди, я быстро моргаю, стараясь сориентироваться.

– Дэниел? – зову я, хотя нигде его не вижу. Рука начинает болеть, я рассеянно потираю её и делаю несколько шагов вперёд. Слова слишком громоздкие, и их слишком мало, чтобы стараться ещё что-то произнести. На вестибюль опускается тень, и я боюсь, что это Кеннет, разросшийся до огромных размеров, что это его зловещая тень нависает надо мной. Я скручиваюсь калачиком.

Но тут раздаётся свист, резкий хлёсткий звук разрезает воздух, и мои глаза устремляются в другой конец вестибюля. Там, в своей униформе посыльного, стоит Джошуа. Одну руку он протягивает мне, второй придерживает дверь, табличка на которой гласит «СЛУЖЕБНЫЙ ВХОД». Кивнув, чтобы я шла к нему, он бегло смотрит в сторону Кеннета, готовый, если нужно, побежать в любую секунду.

Это какой-то розыгрыш? Новый фокус, который вернёт меня обратно в вестибюль? Но когда я, обернувшись, смотрю на Кеннета, тот не спускает глаз с Джошуа, напряжённо поджав губы. Портье явно не одобряет то, что происходит, и этого мне достаточно, чтобы сорваться с места к Джошуа. Я так и жду, когда Кеннет заорёт мне остановиться, но позади меня не раздаётся ни звука.

Добежав до другого конца вестибюля, я заглядываю в приоткрытую дверь, за которой, вместо комнаты, оказывается узкий коридор. Мне хочется спросить, что происходит, но сейчас время действовать, а не требовать объяснений.

Не оборачиваясь на стойку регистрации, я вбегаю внутрь. Дверь за мной захлопывается, и я, испугавшись, подпрыгиваю на месте. Но тут рядом со мной оказывается Джошуа, он тянет меня за запястье в сторону. Коридор оказывается невероятно длинным, с гуляющими по нему сквозняками и тёмно-красным ковром. Каждый поворот точь-в-точь как предыдущий. Дверей нет. Как нет и конца.

Пальцы Джошуа крепко сжимают моё запястье, словно тиски, я продолжаю бежать за ним. Смотрю сбоку на его лицо и, должно быть, как-то торможу нас, потому что он бросает на меня взгляд и приостанавливается.

– Что? – немного запыхавшись, спрашивает он.

– Ты такой же, как он? – Я по-прежнему говорю шёпотом, каждый слог обжигает горло.

– Как Кеннет? – словно выплюнув имя портье, спрашивает Джошуа. – Едва ли. Нам лучше пошевеливаться, Одри, или «Руби» начнёт изменять вещи. А так мы никогда не доберёмся до пятнадцатого этажа.

Я высвобождаю свою руку из его хватки и проглатываю судорожный вздох.

– Зачем ты ведёшь меня на пятнадцатый этаж? Что происходит, Джошуа? Прошу тебя, скажи мне, что я не сошла с ума. – Я останавливаюсь. – Или скажи, что сошла. Всё это невероятно.

Джошуа закатывает глаза и снова хватает меня за запястье.

– Не сейчас.

Он тащит меня вперёд. Мы снова переходим на бег, и я раздумываю над тем, как смогу сбежать, найти моих отца и брата и покинуть это место, если мне даже не удалось выйти через парадные двери.

Мы с Джошуа добегаем до конца коридора, и он отпускает мою руку. Я потираю то место, где крепко держала меня его хватка, а когда оборачиваюсь, передо мной оказывается тот старинный лифт, которым мы пользовались прошлой ночью. Понятия не имею, как мы тут оказались. Мы слишком долго бежали до этого места, которое вчера было так легко отыскать. Джошуа отодвигает дверь и, положив ладонь мне на затылок, вталкивает меня внутрь. Войдя в лифт после меня, он задвигает дверь и заводит механизм, в то время как я вжимаюсь спиной в заднюю стенку.

– Почему он не умер? – шепчу я сама себе, держась за позолоченные перила. Лифт, задрожав, возрождается к жизни. – Я видела, как она убила его. На мне его кровь. – Я поднимаю руки и развожу пальцы в доказательство того, что все они покрыты красными пятнами.

Первый этаж оказывается под нами, и Джошуа поворачивается ко мне. С минуту он оценивает мою внешность.

– Я понимаю, ты напугана, и у тебя наверняка целый миллион вопросов, но, поверь мне, у меня нет на них ответов. Я просто здесь работаю. И я знаю, что нам нужно всё время двигаться, потому что если Кеннет поймает меня, будучи таким злым как сейчас, для меня всё закончится ещё хуже, чем было в случае с Лурдес. – Он отворачивается. – И я не намерен позволить ему поймать меня.

Я понимаю, что в коридорах, за створкой лифта, все огни погасли в ту же секунду, когда мы начали подниматься; кто окажется наверху быстрее – мы или тьма? Боюсь, мы не сможем её опередить. И я тревожусь, что будет, если мы всё-таки окажемся первыми.

– Значит, это место всё-таки заколдовано, – утверждаю я. – Кеннетом? Это он может изменять действительность?

Джошуа качает головой.

– Кеннет – придурок, которого назначили старшим, всем здесь управляет «Руби». Сам отель решает, кого забрать. Это всё он, – одёрнув униформу, говорит Джошуа. – Предназначен для гостей. Но иногда люди попадают сюда по ошибке. Тебе просто следовало держать рот на замке и наслаждаться своим пребыванием. Теперь ты можешь застрять здесь.

Мне хочется рассмеяться – таким сумасшедшим бредом кажутся его слова. Отель не может удерживать меня. Но, с другой стороны, я только что видела, как мои друзья убили портье, и вот уже несколько минут спустя он снова, улыбаясь, стоял за стойкой регистрации. Я пыталась убежать, но лишь вновь и вновь входила в вестибюль. Сейчас сумасшедшей буду я, если начну отрицать хоть какое-либо объяснение происходящему.

Лифт, дёрнувшись, останавливается, меня кидает в сторону, и я ударяюсь плечом о стену. Джошуа рывком открывает створку лифта и быстро выходит. Я следую за ним, посмотрев, на каком мы этаже. Стрелка подъёмного механизма замерла на цифре пятнадцать. Джошуа показывает на виднеющуюся впереди серую металлическую дверь.

– Чёрный вход, – говорит он. – Теперь поторапливайся, пока не появился Кеннет, уже сам с кинжалом.

Мною снова овладевает страх, но вот уже Джошуа ждёт меня, придерживая открытую дверь. В его позе проскальзывает нетерпеливость, но я останавливаюсь в дверном проёме напротив него, затем откидываю волосы со лба – пряди слиплись от крови.

– Он и правда пронзит тебя им? – слабым голосом спрашиваю я. – И… – Неужели ты действительно хочешь задать этот вопрос, Одри? Я жду, а затем проглатываю ком в горле. – И что будет с тобой, если он это сделает? Ты умрёшь? – Я боюсь услышать ответ. Может, Джошуа и не такой, как Кеннет, но это не значит, что он такой же, как я. Твёрдый взгляд его тёмных глаз удерживает мой.

– Ты не задаёшь правильных вопросов, – спокойно говорит он. Затем проталкивается мимо меня и зовёт за собой. Я немею – не уверена только, от шока это или от безумия. Но это состояние дарует покой, которого не должно быть. Когда мы останавливаемся у номера 1525, моё тело дрожит, хотя мне совсем не холодно.

Дверь с театральным эффектом открывается, отчего я покачиваюсь на пятках. Я отбрасываю своё ненатуральное спокойствие и отступаю на шаг назад, врезаясь в Джошуа.

– Кэтрин, – шепчу я, с усилием вдыхая, и тут же оборачиваюсь назад, боясь, что Джошуа подставил меня. – Зачем ты привёл меня сюда? – требую я ответа. – Она меня ненавидит!

Я винила Кэтрин в том, что она заставила Дэниела остаться, но теперь понимаю, что её намерения могут быть куда более зловещими. В страхе поворачиваюсь, чтобы бежать, но Джошуа обхватывает меня за талию и удерживает на месте. Я кричу, но он ладонью зажимает мне рот.

Однако, вместо того, чтобы сделать мне больно, он шепчет, чтобы я успокоилась. Вежливо просит, чтобы я успокоилась. Затем он затаскивает меня в комнату, и я наблюдаю, как захлопывается за нами дверь, запирая меня, как в ловушке, в номере с Джошуа и Кэтрин.

Глава 15

Я на грани истерики, боюсь, что они свяжут меня и начнут мучить. Делать ужасные вещи, которые я даже не могу себе представить. Отбиваюсь и вонзаю ногти в тыльную сторону ладони Джошуа. Он с криком отскакивает от меня, а я падаю на кровать в нескольких шагах от меня. Джошуа трясёт рукой, ругаясь на меня.

Я быстро оглядываю номер. Он в два раза больше моего, но вид из него такой же, как из номера Элиаса. Воздух наполнен ароматом цветов и нотками парфюма. На комоде стоит великолепный фиолетово-розовый букет, на дверце стенного шкафа развешаны платья, словно хозяйка номера решала, что же надеть. И вот, наконец, сама Кэтрин, без макияжа. Она далеко не фарфоровая. Щёки и нос усеивают маленькие веснушки, делая её более живой. На ней белое, расшитое пайетками платье и домашние туфли.

– Не вздумай приближаться ко мне, – бросаю я в её сторону. – Я хочу уехать домой.

Но тут Кэтрин внезапно бросается ко мне, чем застаёт меня врасплох. Она хватает меня за плечи, чтобы поставить на ноги. Её острые, накрашенные красным лаком ногти врезаются в мою кожу.

– Ты добиваешься того, чтобы его убили? – кричит она мне в лицо, её глаза горят неистовым блеском, кудри обрамляют лицо. Я настолько ошарашена её яростью, что не могу ничего сказать в ответ, даже когда её хватка становится ещё крепче.

– Кэти, – мягко окликает её Джошуа и берёт за руки, чтобы оттащить от меня. Я кидаю на него обвиняющий взгляд, потому что именно из-за него оказалась в этой ситуации. Кэтрин отрывается от него и тычет пальцем мне в лицо.

– Ваш с Лурдес маленький фокус приведёт к тому, что его накажут. Ты знала, что он попытается её спасти. Как ты могла подвергнуть его такой опасности?

– Элиас? – спрашиваю я, вдруг со страхом осознав, что с ним что-то случилось. Что-то типа Кеннета. – С ним всё в порядке?

– Да, но это может продлиться недолго, – говорит Кэтрин. Она морщит лицо от отвращения; её ненависть поглощает меня. – В конце концов Кеннет выставит его с вечеринки, и ему придётся стать грёбаной обслугой.

Губы Джошуа сжимаются, и Кэтрин искоса смотрит на него, молча извиняясь. Она скрещивает свои тоненькие руки на груди и снова переводит взгляд на меня.

– Ты не понимаешь. Его могут запереть, надолго, совсем как эту проклятую администраторшу. – Она останавливается, прищуриваясь, и вдруг задаёт мне внезапный вопрос: – Это Лурдес тебя на это подговорила?

– Что ты имеешь в виду?

– Это она попросила тебя позвать Эли? Я клянусь, – Кэтрин качает головой, – эта горничная пытается украсть его с самого начала. Она им одержима. И ей плевать, кто его семья. И уж тем более ей плевать на то, что сотворит с ним Кеннет.

– Ты становишься параноиком, – говорит Джошуа, не отрывая глаз от двери, словно ожидая, что в любое мгновение войдёт портье. – Может, одержима тут только ты.

– Иди к чёрту, – отвечает Кэтрин, даже не глядя на него.

Джошуа переводит взгляд на неё.

– По-моему, я уже там, – бормочет он.

На губах Кэтрин появляется слабый намёк на улыбку, который она спешит спрятать, а затем вновь обращается ко мне.

– Ты его видела? – спрашивает она, уже не так враждебно. – Ты видела Элиаса с тех пор, как вернулся Кеннет? – Её голос полон тревоги.

– Нет.

Реакция Кэтрин следует незамедлительно – она с мольбой смотрит на Джошуа. Он тут же принимается утешать её.

– Кэти, с ним всё в порядке, я уверен, – говорит он. – Кеннету по-прежнему нужно, чтобы он присутствовал на вечеринке. Он слишком важен.

– Он не спустит этого, – говорит Кэтрин, её красивое личико кривится от боли. – А если он узнает, что прямо сейчас я говорю с ней…

– Кстати, об этом, – рявкаю я. – Это вы притащили меня сюда. Вы знали, что Кеннет… – Произносить это вслух всё равно что признаться в собственном безумии, но я, тем не менее, делаю это. – Кеннет – привидение или типа того. И Джошуа говорил о том, что «Руби» позволяет людям уходить. – Кэтрин принимает скучающий вид, в то время как я стараюсь собрать воедино все кусочки мало-мальски логичного объяснения. От беспомощности сжимается желудок. – Но я не смогла выйти через парадные двери. А вы можете?

Кэтрин опускает плечи, удивлённая моим вопросом.

– Нет, – тихо отвечает она. – Никто из нас не может выйти отсюда. Если пойти через сад, то можно уйти не дальше задней стены. Джошуа может выходить до подъездной дорожки – но все гости останавливаются у входа. Если ты, кончено, не один из тех, других. Они приходят и уходят, когда им вздумается.

– Тех других? – Моё сердце вздрагивает.

– Тех, кто нас не замечает. Они сами по себе, обособлены от нас. Я уверена, что ты видела их – надменных и грубых? Их «Руби» не трогает. Но что касается нас… – она смотрит на Джошуа, черты её лица искажает отчаяние. – …тут отель может быть настоящей мразью. Мы больше не пытаемся покинуть это место. Мы застряли здесь все вместе, Одри, так что хватит шуметь. Играй свою роль и, возможно, получишь шанс отправиться домой.

– И какая у меня роль? Как долго вы все здесь находитесь? – спрашиваю я. – Как долго пробуду здесь я?

– Всю жизнь, – отвечает Джошуа.

Я ахаю.

– Всю жизнь? Я… Я не могу тут остаться. Я не останусь здесь!

Кэтрин трясёт головой.

– Одри на тринадцатом этаже, – напоминает она.

Джошуа удивлённо поднимает брови и что-то бормочет себе под нос. Кэтрин поворачивается ко мне.

– Кеннет не сможет причинить тебе вред до тех пор, пока тебя защищает «Руби». Следуй правилам, ешь за ужином и купайся в бассейне, слоняйся с Эли, сколько захочешь. Но тебе здесь не место, Одри, – холодно говорит она мне. – Надеюсь, завтра утром ты уже уедешь.

– Я не собираюсь ждать до утра, – говорю я ей. – Послушай, не знаю, какое отношение ко всему этому имеет мой этаж или кто-то из вас, но я заберу свою семью и уберусь отсюда. Сегодняшней же ночью.

Кэтрин рычит, словно я только что сказала нечто совершенно раздражающее.

– О, ну, удачи тогда. Но если собираешься быть настолько беспечной, не впутывай в это Элиаса. Ты понятия не имеешь, на что способен Кеннет.

– Я видела, как он душил Лурдес!

Кэтрин смеётся.

– Это ерунда. Ты знать не знаешь, какую боль он может причинить. И лучше бы тебе никогда этого не узнать. Ладно, – продолжает она, – ты ужасно выглядишь. Надеюсь, что ты не замарала мои вещи кровью. Иди умойся, и я дам тебе что-нибудь из одежды. – Кэтрин кладёт одну руку на бедро и осматривает комнату, как если бы занавеска могла послужить отличным вариантом. – Я в затруднении, – добавляет она.

Я усмехаюсь, мой внешний вид тревожит меня не так сильно, как вопрос того, как остаться в живых. Но Кэтрин разворачивается, взгляд её ледяных глаз останавливается на мне.

– Я не шучу, – говорит она. – Если ты появишься в таком виде, покрытая… это что, кусочек кожи? – твой отец придёт в ужас. Дэниел захочет помочь. Остальные постояльцы заметят. Веди себя как цивилизованный человек или тебя определят в другое место.

– Поверь мне, – проводя рукой по своим тёмным волосам, говорит Джошуа, – здесь есть места похуже подвала.

– Куда хуже, – поддакивает ему Кэтрин. – Теперь иди, пока мне не пришлось просить Джошуа принести мне пожарный шланг, чтобы я смыла всё это с тебя сама.

Джошуа усаживается в кресло и закидывает ноги на стол.

– Это было бы весело, – с оттенком сухой иронии замечает он.

Я бросаю на него полный отвращения взгляд, а затем разворачиваюсь и иду в ванную комнату Кэтрин. Прежде чем успеваю закрыть дверь, она даёт мне стопку одежды, которую я кладу на шкафчик. Затем, захлопнув дверь прямо перед её носом, я запираю замок.

Это просто смешно. По-моему, вряд ли кто-то обратит внимание на мою одежду, когда я буду пытаться…

Я обрываю себя, увидев своё отражение в зеркале – жуть жуткая, и крови куда больше, чем я предполагала. Через всю щёку и глаз тянется ярко-красная кровавая полоса, ещё одна алеет на лбу. Мои волосы спутались и слиплись, под глазами чернеет размазанная тушь.

«Играй свою роль», – сказала мне Кэтрин. Может, если я так и сделаю, то смогу вернуться домой. Но опять же, может всё это происходит не на самом деле. Я поворачиваюсь к двери. Может, их в действительности не существует.

Приложив ухо к двери, я слышу голоса Кэтрин и Джошуа, но не могу разобрать слова. Подойдя к душу, поворачиваю горячий кран на максимум. Я по-прежнему босая, мои сандалии потерялись где-то в вестибюле, так что мне приходится отдирать от себя только футболку и джинсы, морщась от того, насколько они отвратительны. Я хочу смыть с себя кровь Кеннета.

Я встаю под струи воды и какое-то время привыкаю к температуре. При помощи собственных ногтей распутываю слипшиеся пряди волос, затем как можно быстрее промываю их с шампунем и кондиционером. Отмытая начисто, я поворачиваю кран, гадая, что за одежду приготовила для меня Кэтрин. Затем вылезаю из душа, проверяю, закрыта ли дверь, а потом оборачиваю вокруг себя полотенце.

Я поспешно надеваю супер-узкие джинсы и блузку, пуговицы которой чуть натягиваются на мне. Решив, что Кэтрин нечеловечески худая, я быстро расчёсываю волосы её расчёской. Закончив, немного жду, окружённая тишиной, заполнившей ванную комнату. Я не знаю, что обнаружу, выйдя отсюда. Не знаю, кого там обнаружу.

– Ты выберешься из этого отеля, – говорю я своему отражению в зеркале и проскальзываю в туфли на высоких каблуках. Чувствую себя несуразной, но, если вы меня не знаете, мой наряд покажется вам совершенно нормальным. Хотя сейчас я даже, чёрт возьми, не уверена, что нормально, а что нет.

Меня пугает стук в дверь.

– Не возражаешь? – кричит Кэтрин. – Я бы хотела подготовиться к вечеринке. В отличие от тебя, я стараюсь понравиться противоположному полу.

Она смеётся, а я подхожу к запертой двери и открываю её. Кэтрин изучает меня, а затем вздёргивает брови.

– Если хочешь знать моё мнение, это прогресс.

– Я не спрашивала твоего мнения, – отвечаю я и проталкиваюсь мимо неё в номер. Джошуа кивает и соглашается с Кэтрин в том, что я определённо изменилась в лучшую сторону, а я поворачиваюсь так, чтобы видеть их обоих.

– И что мне теперь делать? – требовательно спрашиваю я.

Кэтрин вздыхает и машет Джошуа, чтобы он мне ответил. Да-да, она говорила мне просто слоняться вокруг и вести себя как ни в чём не бывало, но я так не могу.

Губы Джошуа растягиваются в сочувственной улыбке.

– Живи, – просто говорит он. – Живи, Одри. А «Руби» сделает остальное.

Они с Кэтрин обмениваются взглядами, и затем Кэтрин скрывается в ванной.

– О, погоди. – Её голова высовывается из-за двери. – Если увидишь Элиаса, будь душкой, скажи ему, что я его ищу, ладно? – Я ничего не отвечаю ей, по-прежнему не понимая, что мне делать. Кэтрин машет рукой в сторону двери. – Теперь уходи. Но чем бы ты ни решила себя занять, – она делает паузу, как бы извиняясь и сожалея, – держись подальше от вечеринки. – Затем челюсти Кэтрин крепко сжимаются, и она захлопывает двери.

Не в силах вынести даже секунды её присутствия, я покидаю номер, громко хлопнув за собой дверью. И вот я стою в пустом коридоре, напуганная и растерянная. Кэтрин сказала, что Кеннет не может причинить мне боль – но верю ли я в это? Я видела, как он убивал Лурдес, узнала, как сильно все его боятся. Он бы уже сделал что-нибудь со мной, если бы мог? И какое это всё имеет отношение к тринадцатому этажу?

Я больше не могу оставаться здесь и двигаться дальше – жить, как сказал Джошуа – зная, что это место полно чертовщины. Зная, что мою жизнь контролирует Кеннет. И опять же, моя семья. Они планируют продолжить своё пребывание в отеле – им уже всё известно? Они тоже хотели покинуть «Руби» и не смогли? Но самым подозрительным было то, что если они знали всю правду об этом месте… почему не сказали мне? Почему Дэниел ничего не сказал?

Я захожу в лифт для постояльцев, испуганная, но полная решимости. Мой брат не оставил меня, даже когда я вела себя преомерзительно. Он был рядом, когда наш отец словно исчез из нашей жизни, он приложил все силы к тому, чтобы я держалась, когда узнала, что мы переезжаем. До сегодняшнего дня именно он был тем, кому я доверяла больше всего на свете, единственным, кто по-настоящему понимал моё горе.

И поэтому я нажимаю кнопку шестого этажа. Дэниел сказал мне, что не хочет ссориться – что ж, жаль. Потому что я хочу выяснить отношения. И когда всё будет кончено, мы уберёмся отсюда. Мы уберёмся отсюда вместе.

Глава 16

Дэниел не отвечает. Мой стук в дверь превращается в панические удары – не знаю, то ли он просто игнорирует меня, то ли его на самом деле нет в номере. Мне точно известно, что он не с Кэтрин. Может, тогда с папой? С этой мыслью я прохожу дальше, мимо нескольких дверей, к номеру моего отца и снова начинаю стучать.

Я потеряла всякое представление о времени. Как много времени прошло с тех пор, как закончился фильм, с ленча? Как долго мы находимся в этом отеле? Время становится чем-то размытым. Я небрежно потираю руками лицо и опираюсь спиной о стену. Месяцами я твердила себе, что одинока, но теперь… это действительно так. И мне страшно.

Мне требуется минута, чтобы успокоиться. Посмотрев на одежду, что дала мне Кэтрин, я приглаживаю волосы. Отец, наверняка, спустился поужинать, и он собирается пойти на вечеринку. Мне нужно найти их обоих, а затем покинуть это место, даже если придётся тащить их отсюда волоком.

В голове начинает зарождаться план. Я попрошу Дэниела поговорить с ним и отцом наедине. А затем уговорю их уехать. Мы приехали сюда все вместе; если мы попытаемся уйти отсюда вместе, у нас получится. Это логично. Небольшая доля логики в моих спутанных и полных страха мыслях.

Я целеустремлённо возвращаюсь обратно к лифту, и двери открываются, словно ждали меня. Моё сердце чуть не выпрыгивает из груди, но я вхожу внутрь. Повернувшись, вижу, что нажаты все кнопки, они подсвечиваются, остановки будут на каждом этаже. Двери лифта закрываются, и хотя в кабине не темно, но кажется, что воздух затуманивается.

«Руби» будет стараться остановить тебя.

Звенит колокольчик – следующий этаж. Я прижимаюсь к зеркальной стене, опасаясь того, кто вызвал лифт. Такое ощущение, будто проходит вечность, и, когда двери открываются, мой страх выходит вместе со стоном. Там никого нет. Я впиваюсь в губу, боясь выглянуть в коридор. Я жду. Пожалуйста, быстрее. Пожалуйста, быстрее. Наконец, двери закрываются, и я сажусь на корточки – ноги дрожат слишком сильно, чтобы стоять. На каждом этаже всё повторяется снова и снова, моё сознание грозит пошатнуться, но вот двери лифта открываются в вестибюле.

Его блистательную роскошь освещают сияющие люстры, мимо проходят счастливые люди. Судорожно вздохнув, я делаю шаг вперёд. Сцена передо мной полна непринуждённой праздности, и я, выйдя из лифта, оглядываюсь по сторонам. Это всё на самом деле?

Мой взгляд устремляется к стойке портье, но Кеннета за ней нет. «Слишком занят убийством персонала», – думаю я. Остальные постояльцы, кажется, вообще не проявляют ко мне никакого интереса. Хотя мои глаза слишком широко открыты, мне очень холодно. Мои губы приоткрываются и дрожат, когда я прерывисто вдыхаю. Двинувшись в сторону бального зала, я мысленно перебираю все способы, как сказать своим родным, что «Руби» населён призраками, что они находятся под влиянием отеля и что нам нужно уезжать отсюда – по крайней мере, попытаться. Хотя даже в моей голове всё это звучит сомнительно.

Я останавливаюсь, когда замечаю у входа в бальный зал двух мужчин в смокингах. Когда я прокралась туда в первый день, их не было. Это новшество – дополнительная охрана? Это из-за меня?

Мужчины кивками приветствуют всех, кто входит в зал. Они никого не прогоняют, но позволят ли пройти мне? И в это же мгновение один из мужчин поднимает голову и встречается со мной взглядом. Такое ощущение, что он всё это время знал, что я здесь. Выражение его лица строгое, но не пугающее. Если я надеюсь войти в зал, мне будет нужно приглашение. Подходящая одежда. Уверена, я найду что-нибудь подходящее в своей комнате, а затем спущусь вниз и…

И тут я слышу это – нежные звуки фортепьяно, песню. Ту самую песню, что я постоянно слышу, пока нахожусь здесь. Я поворачиваюсь и следую за мелодией, моё сердце колотится так быстро, что мне страшно, как бы не случился сердечный приступ. Но эта песня… Я чувствую, что должна узнать её, что мне нужно её вспомнить.

Пока я иду по коридору, людей становится всё меньше и меньше. Мне больше не страшно, теперь мною владеет решимость. Я должна отыскать источник музыки, и тогда, возможно, удастся выяснить, что, чёрт побери, здесь происходит.

В конце концов я оказываюсь у двери в бильярдную. Она наполовину приоткрыта, внутри горит свет, но мне страшно входить внутрь. А вдруг там Кеннет? Что если он меня поджидает?

– Кто там? – доносится изнутри голос, кто-то заметил, что я затаилась за дверью.

Я распахиваю дверь и вижу стоящего у окна Элиаса, меня даже качает от облегчения. С ним всё в порядке. Слава богу, с ним всё в порядке. Когда он замечает меня, то прикладывает руку к сердцу.

– Я звонил в твой номер, – чуть дыша, говорит Элиас. – Я искал везде.

Взъерошенные волосы спадают ему на лоб, но он по-прежнему до боли красив в своём сером костюме. Он оглядывает меня с ног до головы, и уголок его рта чуть приподнимается. Наверное, узнал одежду Кэтрин.

Я смотрю на него, не зная, с чего начать.

– Ты слышал? – спрашиваю я охрипшим голосом.

– Слышал что?

– Музыку. Ты слышал музыку?

Лицо Элиаса бледнеет, и он отрицательно качает головой и спустя несколько секунд отвечает:

– Мне жаль, но я не могу её слышать, Одри.

– Но… – Я разворачиваюсь на сто восемьдесят градусов, оглядывая комнату. Пытаясь обнаружить фортепиано или радио. – Я уверена, что она доносилась отсюда. – На глаза наворачиваются слёзы. – Я уже несколько дней подряд слышу одну и ту же песню, – объясняю я Элиасу. – Думала, может она поможет найти ответ. Всё так запуталось, – я всхлипываю. – Элиас, мой брат сошёл с ума, папа, наоборот, пришёл в себя. Я видела, как ты почти убил человека. – Он опускает глаза, а я продолжаю: – Я не могу покинуть отель. Даже через проклятую дверь пройти не могу! Я просто хочу домой. Хочу свою семью обратно, хочу уехать домой.

Лицо Элиаса словно погасло.

– Я знаю, – бормочет он и делает шаг ко мне, но моё первоначальное облегчение от того, что вижу его, сменяется нервозностью. Я очень рада, что с ним всё хорошо, но я видела, как он ударил человека – или то, что, как я думала, было человеком – и проломил ему череп. На что ещё он способен? Какую роль он играет во всём происходящем?

Элиас медлит, когда я делаю шаг назад.

– Одри, – с болью в голосе произносит он. Его фигура оседает, и я понимаю, что обидела его. От этой мысли разрывается сердце. Потому что, когда я с ним, скорбь больше не переполняет меня. Я чувствую себя совершенно по-другому, хотя думала, что это невозможно. Хотя думала, что никогда больше не смогу полюбить.