Текст книги "Непристойные игры"
Автор книги: Сьюзен Стивенс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)
Сьюзен Стивенс
Непристойные игры
Глава первая
Кейд Грант изнывал от бездействия. Будучи человеком не способным подолгу рассиживаться без работы, он тяжело переносил затянувшиеся в его кухне приготовления, которые затеяла телевизионная компания, рассчитывавшая показать частную жизнь славного вояки. Почему-то было решено, что именно кухонные интерьеры Фэзерстоун-Холла лучше всего расскажут о герое как о человеке разностороннем и неоднозначном.
Кейд терпеливо выжидал. Подобная программа могла поспособствовать популярности затеянной им кампании, – он на это рассчитывал. Оттого теперь угрюмо отсиживался в углу, пока суетливые телевизионщики готовили оборудование и выставляли свет, совершая непостижимые для непосвященного манипуляции. Он поглядывал на девушку-журналистку с несуразным, диссонировавшим с ее обликом маникюром, перебиравшую страницы сценария, и позволял своему лицу время от времени вытягиваться от изумления, наблюдая за бурной деятельностью гостей.
– Однако, господин подполковник… Грант, – уважительно обратилась к нему телевизионная барышня, но, замолчав на миг, поправилась: – Кейд, вы еще ни на ком не остановили свой выбор. Как долго вы намерены проводить собеседование с кандидатками на место домработницы в Фэзерстоун-Холле? – Она сделала многозначительную паузу, пристально всматриваясь в него. – Мы начнем наше интервью с этого вопроса. Вы не возражаете?
– На место помощницы по хозяйству, экономки, – поправил Кейд Грант.
– Экономка? – усомнилась девушка. – Сейчас уже никто так не говорит, – отрицательно помотала она модно остриженной головой.
Наконец решено было начать съемки.
Кейд занял место за большим старинным столом. По-хозяйски откинулся на спинку стула.
Предполагалось, что о его заслугах перед родиной поведает вводная часть, записанная в студии. Затем приступили к интервью. Кейд тосковал все очевиднее, пока не прозвучал роковой для телевизионщиков вопрос.
– Так все-таки экономка или компаньонка? – уточнила молодая и отчаянная журналистка.
– Что? Компаньонка? – переспросил подполковник, искренне надеясь, что он ослышался. – Вероятно, вы плохо вникали в то, о чем я с вами говорил, мисс… В общем, упаковывайтесь и выметайтесь! – обратился он ко всей телевизионной братии разом.
Выпрямившись во весь свой немалый рост и глядя на своих гостей сверху вниз, Кейд Грант не дал им шанса подумать и исправить ситуацию.
А пока они поспешно паковались, нервно сматывая кабели, провода и проводочки, он не без грусти размышлял о том, что явно в очередной раз ошибся, поддавшись непреодолимому желанию отказаться от одиночества. Ему приходила в голову мысль, что решение взять на работу экономку может быть кое-кем ложно истолковано. Но Кейд не предполагал, что это произойдет так скоро и столь очевидно, считая подобные сплетни уделом патологически любопытных и безнадежно испорченных, в общем, ущербных во многих отношениях людей.
Кейд Грант всего лишь собирался с помощью телевизионного интервью привлечь внимание общественности к своему намерению превратить Фэзерстоун-Холл в реабилитационный центр для военнослужащих, прибывших из районов боевых действий и с опасных заданий. Именно на этом он делал акцент. Именно это было основным мотивом.
Однако журналистка с несуразным маникюром не желала об этом слышать. Ее интересовали подробности его героического прошлого, мемуарная патетика, кровь и увечья. Кейд дал ей всего понемногу, снисходительно отнесшись к простым человеческим слабостям. Но нет. Этого оказалось мало, и девица решила придать историй мелодраматический оттенок.
Сама бы подумала – ну зачем подполковнику в отставке компаньонка? Он не старая леди, которой требуется напарница для повседневной суеты и болтовни.
У него же есть конкретная цель, для реализации которой нужны сподвижники – люди, готовые вместе с ним сделать все, чтобы организовать реабилитационный центр в стенах Фэзерстоун-Холла.
Кейд с ухмылкой наблюдал за тем, как быстро телевизионщики умеют сворачиваться, когда им ничего не светит, и был весьма доволен, что в ответ на последний вопрос интервьюерши они получили изображение его лица, исполненного гнева и презрения. А стало быть, вряд ли сохранят при монтаже эту скандальную часть записи.
Он не винил ни репортершу, ни сомнительные каноны современного телевидения вообще. Наверное, следовало бы даже поблагодарить ее за то, что она позволила себе высказаться с такой определенностью, ведь в противном случае подполковник в отставке продолжал бы заблуждаться относительно оценки окружающими чистоты его намерений.
Выпроводив своих гостей, Кейд Грант наполнил большую кофейную чашку своим любимым горячим напитком, предварительно вытащив ее из-под груды немытой, сваленной в раковину посуды и небрежно прополоскав под струйкой воды.
Уселся он все там же, на кухне, походившей на оставленную войсками цитадель после нашествия мародеров. Да, деятели телевизионных искусств особо не церемонятся, если имеешь глупость распахнуть перед ними двери. Кейд грубо выругался – исключительно для того, чтобы снять раздражение. Разрядившись таким нехитрым способом, он смог сделать первый глоток и насладиться кофе. Как вдруг порезался о сколотый край чашки, которую придерживал подушечкой большого пальца. Пришлось во второй раз прибегнуть к психологической помощи крепкого словца и отправиться на поиски пластыря.
Как бы ни называлось искомое лицо, домработница ли, экономка ли, да пусть хоть компаньонка, неважно. Но если она сможет сориентироваться в его бардаке и наладить жизнь Фэзерстоун-Холла должным образом, чтобы он, не задумываясь над тем, где лежит аптечка, получал свой пластырь всякий раз, когда он ему понадобится, Кейд Грант был бы счастлив. Еще хорошо бы она была незаметна, как дух… Таким он видел эталон горничной, кухарки, домашней прислуги.
Может человек, имея черный пояс по карате, много испытавший на своем веку, со многим справившийся, не обладать ровным счетом никакими бытовыми навыками? Конечно. Однако Кейд умело распорядился заработанными за годы службы деньгами, кое-куда их вложил, кое-что получил, очень даже неплохо себя обеспечил, так что теперь можно и на персонал потратиться, чтобы не стать воплощенным ходячим недоразумением.
Он составил объявление, в котором четко изложил свои требования к кандидатке, указал также некоторые сведения о себе, поместил его в местной газете и над почтовым ящиком у въезда в имение не забыл прикрепить маленький щит с объявлением о вакансии – на случай, если экономка его мечты будет проходить мимо.
Вскоре эти его действия не только привлекли интерес потенциальных экономок, но и местных репортеров не оставили равнодушными. Видимо, им желание отставного военнослужащего наладить быт показалось экстравагантным. Кейд Грант понимал, что это преувеличенное внимание следует связывать главным образом с местом его проживания – легендарным Фэзерстоун-Холлом.
Безуспешно обшарив шкафчики в поисках пластыря для все еще кровоточащего пореза, мужчина без удовольствия допил свой уже весьма поостывший кофе и бросил в раковину пустую чашку с темно-коричневой гущей на донышке. Раздался вполне ожидаемый звон и лязг.
Он грозно посмотрел на непорядок, собрался было принять меры, но его спас стук в дверь.
Стремительной поступью подполковник в отставке направился в прихожую, рисуя в воображении образ до смерти перепуганного члена съемочной группы, вынужденного серьезно рискнуть и вернуться в логово Гранта, чтобы выпросить забытый в спешке кабель или проводок.
Но нет же. Это был не перетрусивший телевизионщик. За дверью стояло жалкое создание в весьма странном наряде.
– Да? – изумленно обратился к ней хозяин дома.
– Могу я войти? – захлебываясь слезами, жалобно пробормотала замарашка.
Ее пышное белоснежное платье, усыпанное сияющими кристалликами, было измято. Праздничный макияж растекся по мордашке. Уложенные в причудливую прическу золотисто-медовые волосы растрепались. Весь этот ужас венчали маленькая диадема и сбившаяся набок фата. Не нужно зваться провидцем, чтобы разглядеть в этой несчастной невесту.
Но в ее облике не было ни малейшего признака радости и торжества, которые традиционно сопутствуют обряду бракосочетания. Девушка рыдала и бормотала, икала и запиналась. Она вошла в дом Кейда, с трудом передвигая ноги в белых, но испачканных в пыли и дорожной грязи шелковых туфельках.
– Но, позвольте… Что вам тут надо?! – опешив от этого зрелища, пробормотал подполковник Грант.
– Работа!.. Объявление!.. Вывеска у дороги! – раздельно и надрывно выкрикнула она, безотчетно махая рукой в ту сторону, откуда только что появилась.
Девушка брела по дому, не разбирая дороги, и оказалась в гостиной. Там она упала в кресло и закрыла лицо руками.
– Значит, вы ищете работу экономки? – строго проговорил Кейд, остановившись напротив нее.
Девушка в белом подняла на него заплаканные глаза. Несколько мгновений они молча изучали друг друга.
– Да! – закивала она, разрыдалась, но тотчас взяла себя в руки, вытерла слезы, оставив на щеках четкие росчерки туши, теней и помады. – Это было бы идеально, сэр. Конечно, мне хотелось бы явиться сюда не в таком виде… и не в таком состоянии… – добавила она.
– Другие кандидатки именно так и поступают, – сурово заметил мужчина.
– Обстоятельства решили все за меня, сэр, – трагически констатировала девушка. – Ой, как же хорошо, что у вас горит камин. Я погреюсь?
– Валяйте, – позволил ей Кейд.
Если бы ее попросили коротко объяснить, что с ней произошло, почему она в таком состоянии или что привело ее в Фэзерстоун-Холл, она бы ограничилась одним словом: «катастрофа». Могла бы еще констатировать, что после всех злоключений сегодняшнего утра ее репутации пришел конец: она окончательно запятнана и ее никакими ухищрениями не отмыть.
Весь облик девушки, в сущности, без лишних слов передавал ощущение катастрофы. И даже хуже того, поскольку на лице ее легко читалось ожидание еще более чудовищных бедствий.
Однако хозяину Фэзерстоун-Холла сложно было преисполниться должным сочувствием к юному созданию. Просто прежде ему не приходилось видеть человеческое горе в подобном обличье. Девушка выглядела настолько гротескно, что невольно в голову приходила мысль о злобном розыгрыше.
Она же тем временем смотрела на хозяина дома оценивающе. Радовало то, что он совершенно не похож на Хорейса, чуть не ставшего ее мужем.
Думая о несостоявшемся венчании, тут же, прямо у камина и прямо на глазах у незнакомого мужчины, девушка принялась избавляться от атрибутов церемонии – фаты, диадемы, всяческих украшений, коих было немало. Затем сбросила туфли…
– Что вы делаете, мисс?! – испуганно вскричал Кейд, когда она начала методично расстегивать на спине одну жемчужную пуговку за другой.
– Снимаю с себя все это! – ответила девушка, брезгливо отодвинув туфельку ножкой в белоснежном чулке.
Его окрик, однако, возымел действие. Она прекратила раздеваться, бесцельно уставившись перед собой.
– Я ужасный человек, – заявила кандидатка на место экономки.
– Что-то натворили? – поинтересовался Кейд Грант, во-первых, надеясь разобраться, что за сюрприз свалился ему на голову, а во-вторых, пытаясь вывести странную гостью из ступора, в который она стремительно погружалась, позволяя слезам бесконтрольно литься из широко раскрытых глаз.
– Да, да… Это вы правильно сказали: натворила! – энергично принялась она соглашаться с ним. – Именно натворила.
– Банк ограбили? Человека убили? – предложил он на выбор.
– Хуже! – объявила девушка, сделав страшное лицо.
– Хуже? Вы меня заинтриговали, – проговорил хозяин дома.
– Да, намного хуже, чем то, что вы перечислили. И возвращаться мне нельзя! Все! Мосты сожжены!
– Это плохо, – начиная сочувствовать ей, заметил Кейд.
– Ужасно, – решительно кивнула она, и золотистые пряди рассыпались, частично прилипнув к влажным от слез щекам, отчего девушка стала отплевываться и отфыркиваться. – Поэтому я остаюсь! – объявила незнакомка, возобновив столь неуместное в чужой гостиной раздевание.
– Так-так, мисс, – протянул весьма растерянный хозяин дома. – Пока я не увидел вас без… упаковки, хотелось бы знать, с кем имею дело.
– Лив Тейт, – представилась блондинка. – Оливия, вообще-то. Но друзья зовут меня Лив, и вы зовите, – распорядилась она.
Девушка протянула Кейду руку, которую тот крепко сжал и тряхнул.
– Очень сочувствую вашей незадаче, мисс Тейт, – сказал он.
– Я вам представилась. А вы…
– О, простите, – отозвался мужчина. – Мое упущение, – согласился он с ее упреком. – Подполковник в отставке Грант… Кейд Грант… Вернее, просто Кейд.
– Кейд, – медленно проговорила девушка, и на ее замурзанной мордашке засияла белоснежная улыбка.
И тут же, словно поймав себя на месте чудовищного преступления, застукав и осудив, девушка по имени Лив Тейт спохватилась, нахмурилась и отвела взгляд, готовая вновь расплакаться.
– Что? Что случилось? – вновь растерялся Кейд, вдруг почувствовав себя виноватым во всех ее бедах.
– Простите меня, недотепу, полковник. Простите меня, пожалуйста, – всхлипывая, протянула она.
– Подполковник, – машинально исправил он лестную неточность. – Но что произошло?
– Боже мой, какой стыд! Если бы вы не сказали, я бы, глупая, ни за что не догадалась. А теперь мне все ясно. Вы же тот самый Кейд Грант из Фэзерстоун-Холла! Да! – торжественно произнесла Лив, глядя на фамильный герб над камином.
Девушка внезапно рассмеялась, и это озадачило Кейда не меньше, чем потоки ее слез.
– Кейд Грант Фэзерстоун Кэрью! – отчеканила она. – Как же я вас понимаю. Будь у меня такое длиннющее имя, я бы тоже урезала его до минимума, – объяснила она свою реакцию.
Кейд взглянул на нее крайне неодобрительно.
– Я, кажется, ляпнула что-то, не подумав? осторожно спросила полуодетая гостья. – Я лишь пытаюсь объяснить, что наслышана о вас. Вы наш местный герой. Так сказать, знаменитость. Простите этот глупый тон, но у меня плохо получается обсуждать подобные вопросы, – попутно извинилась Оливия. – И не стоит мне так на вас пялиться, – вновь одернула она себя.
– Вас тоже интересуют мои ранения и шрамы? – недовольно поинтересовался Кейд, памятуя о великом множестве подобных идиотских бесед.
– Что? Шрамы? – пробормотала Лив. – Нет, просто я смотрю на вас и не могу понять одну вещь. Несколько раз видела подполковника Гранта по телевизору, а, встретив воочию, не узнала. По-моему, это странно, вы не находите?
– Никогда не задумывался над этим, – отрезал мужчина, начиная заметно раздражаться. – Вы, Лив, кажется, хотели поведать, что такого ужасного натворили и почему решили удариться в бега, – напомнил он ей.
Оливия Тейт тяжело вздохнула и опустила плечи, живо представив себе, что сейчас испытывает Хорейс. Она чувствовала себя кругом виноватой.
– Итак, я слушаю вас внимательно, Лив, – предпринял Кейд очередную попытку вывести эту невероятную девицу из состояния задумчивости.
– Ну что сказать? – пожала она плечами и призналась: – Я бросила своего жениха у алтаря.
– Хмм… – осуждающе хмыкнул герой войны.
Оливия, заведя руки за спину, вновь принялась расстегивать пуговку за пуговкой, благо этого добра на ее платье хватало – несколько десятков жемчужин в ряд вдоль позвоночника. Работа предстояла немалая.
– Ну, так и что с того? – спросил Кейд, уже уставший реагировать на каждое ее чудачество.
– Это же настоящий удар для Хорейса! Он такой милый и замечательный, мой Хорейс! Я не заслуживаю его, – подытожила сбежавшая невеста.
– И все-таки он что-то натворил, невзирая на массу своих положительных качеств? – высказал гипотезу собеседник.
– Нет, что вы! Хорейс? Да никогда! – категорически отмела она такую возможность.
– И все же вы бросили этого молодца у алтаря, – указал он ей на недостаток логики. – Для такого поступка необходимы серьезные причины.
Оливия Тейт насупилась, надула губки и вновь собралась расплакаться, но вовремя передумала и произнесла весьма и весьма загадочную фразу:
– Хорейсово худшее злодеяние!
– Хорейсово худшее злодеяние?! – повторил вслед за ней Кейд.
Тут что-то крылось…
– Только представьте себе идеального человека, сэр! Без единого изъяна. Безупречного мужчину.
– Допустим, – кивнул офицер, хотя и был не в силах вообразить такового.
– Хорейс, он такой, – многозначительно протянула девушка. – Он именно идеальный: милый, обходительный, обаятельный, умный, интеллигентный, здравомыслящий, старательный, верный. И вдобавок красив, – скривившись, словно от омерзения, перечислила Лив.
– Очень хорошо вас понимаю. Такой набор достоин всяческого порицания, – саркастически парировал Кейд.
– Нет, сэр, вы не понимаете! – яростно напустилась она на хозяина дома. – Наш милый Хорейс таков со всеми, но не со мной! Представьте только!.. Видала я его с одной пигалицей в гольф-клубе…
– А, вон в чем дело, – уразумел наконец он.
– Все в нем хорошо, а характера нет! – сурово заявила девушка.
– Полагаю, вы выяснили это ровно за день до свадьбы, – продолжал подтрунивать над ней Кейд.
– У вас есть во что переодеться? – спросила Оливия, небрежно пропустив колкость мимо ушей.
– Старые свитера… Найдем что-нибудь, – не слишком уверенно произнес он и жестом предложил пройти наверх.
– А что это у вас вся ладонь в крови?! – воскликнула девушка.
– Что?! А, это… – Кейд вспомнил про царапину, о которой успел забыть благодаря аттракциону, устроенному в его доме Лив Тейт. – Так, о разбитую чашку поранился. Не обращайте внимания. Просто вы появились именно в тот момент, когда я пытался отыскать в своем бардаке пластырь.
Полуодетая Лив уже не слушала его объяснения. Она буквально бросилась на помощь пострадавшему, схватив его за руку и подняв ее как можно выше.
– Необходимо немедленно промыть и обработать рану. Я этим займусь. – Она говорила так, словно его рука с этого момента ему не принадлежала.
– Лив, перестаньте. В этом нет ровным счетом никакой необходимости. Покровоточит и затянется. Не впервые ведь.
– Но я не могу это так оставить. Я медсестра! – гордо объяснила Оливия.
– Медсестра? – мгновенно заинтересовался Кейд, которого никогда не оставляла идея создания реабилитационного центра для собратьев по оружию.
Одного этого слова хватило, чтобы он взглянул на Лив Тейт другими глазами.
– И с опытом? – поинтересовался он.
– Дипломированная, опытная, самая что ни на есть настоящая медсестра, – все тем же гордым тоном заверила его девушка.
Кейд сдался на милость профессионала, внимательно наблюдая за ее неспешными, точными действиями, только лишь однажды произнес, чтобы не показаться неженкой:
– В самом деле, не стоит так беспокоиться из-за пустячной царапины, мисс Тейт.
– Ах, прошу вас, перестаньте, крутой парень. Не нужно мне ничего доказывать. Я-то знаю, с каким пренебрежением некоторые люди относятся к своему здоровью и чем это порой заканчивается, – назидательно проговорила полураздетая медсестра. – Всего-то и дел, что промыть, продезинфицировать, наложить повязку. Но кое-кого и на это не хватает… Позвольте женщине делать ее дело.
– Делайте, – с улыбкой согласился подполковник, которому, как и любому другому на его месте, было приятно, что за ним ухаживают с такой ангельской заботливостью. Но умиление не может длиться вечно. – Вы захватили с собой резюме, мисс Тейт? – строго спросил потенциальный работодатель.
– Вы, должно быть, шутите, подполковник, – отозвалась девушка, которая за привычным занятием и вести себя стала иначе – более уверенно, более раскованно.
– Не шучу нисколько. Я должен иметь достаточное обоснование, чтобы рассматривать вашу кандидатуру наряду с прочими… Если вы еще заинтересованы в этой работе.
– Резюме? – растерянно проговорила Оливия. – Его у меня нет, но это не такая уж и проблема. Я могла бы его составить, если вы настаиваете, сэр, – рассудила она.
– Настаиваю, – подтвердил он. – Будьте так любезны… А я пока посмотрю наверху, что можно предложить вам из одежды… Ох! Йод?
– Приходится. В вашей аптечке больше нет ничего подходящего, подполковник…
– Посмотрите вон там, – указал он на кухонную тумбу. – Я вроде бы видел перекись…
Оливия потянула на себя один из ящичков и внимательно изучила его содержимое.
– Нашли?
– Прошу прощения, сэр, но здесь только какие-то железки, инструменты и презервативы, – разочарованно перечислила она.
– Тоже, согласитесь, вещи полезные, – шутливо заметил Кейд.
Глава вторая
Оливия склонилась над кухонным столом, старательно составляя свое резюме. Но вскоре она выяснила, что ее способность к концентрации внимания имеет ограниченные возможности. Нестандартность ситуации постоянно отвлекала ее от дела.
Вскоре появился хозяин и свалил на стул возле стола гору какого-то рванья. Оливия критически перечитала написанное, сочла, что не шедевр, но вполне сгодится, поставила точку и передала лист подполковнику Гранту.
Тот, в свою очередь, принялся изучать ее послужной список, набросанный наспех. Лив, не отдавая себе отчета, нервно постукивала кончиком шариковой ручки по столешнице.
– Если вы прекратите, мисс Тейт, быть может, мне удастся дочитать до конца, – пробурчал Кейд, недовольный тем, что приходится разбирать рукописный текст, тогда как в ящике его рабочего стола покоилась гора набранных на компьютере резюме, которые он все ленился прочитать.
– Я нервничаю, – пояснила Оливия. – А чего вы ждете от человека в моей ситуации? Мне нужна эта работа. Нужна!
– Обычно, если меня устраивает резюме, я приглашаю соискателя на собеседование. И если кандидат нервничает, подобно вам, и не в состоянии хотя бы попытаться скрыть это, ему не стоит на многое рассчитывать! – объявил он.
Оливия немедленно взяла себя в руки и даже постаралась выпрямить спину.
Теперь у нее появилась возможность понаблюдать за своим будущим боссом.
Мужчина сдержанный, умный, сильный. Герой. Масса достоинств, прорва восхитительных недостатков. Высокий, статный, красивый.
Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох – было от чего испытывать головокружение.
– Двадцать два года, не замужем, – вслух прочитал Кейд. – Будем считать, что вы мне подходите. Начнете прямо сейчас.
– Прямо сейчас? – изумилась Лив.
– Если вы не передумали, мисс Тейт, – хмыкнул хозяин дома.
– Нет, нет, конечно!
– Тогда я вас нанимаю… Но приведите себя в порядок для начала, чтобы мы могли обстоятельно обсудить вопрос оплаты. И учтите, Лив, ближайший уик-энд станет для вас испытательным сроком. Это будут утомительные дни. Уверены, что справитесь?
– Да! – решительно объявила Оливия.
Так учила мать. Сначала принять вызов, затем всячески стараться не ударить в грязь лицом. Только так ты сможешь чему-то научиться и кое-чего в жизни достичь. Этому принципу Лив старалась следовать. Хотя частенько ей бывало непросто, но и польза от неимоверных усилий была очевидна.
Только раз, по большому счету, Лив спасовала. Следуя голосу разума, она дала согласие на брак с Хорейсом, следуя же голосу сердца, просто сбежала из-под венца. И не оттого, что пыталась походить на экстравагантную героиню любимого фильма. Лив действительно испугалась. Она попыталась представить себя рядом с Хорейсом день, два, три. И ей стало не по себе. Лишь в этот миг она поняла, что при всем своем дружеском отношении к Хорейсу не любит человека, за которого собирается замуж, даже не уважает. Вот что такое настоящая катастрофа!..
– Хорошо! Если вы всерьез намерены пережить эти выходные и продолжить работу в Фэзерстоун-Холле, я буду только рад этому. Невероятно сложно выбрать «того самого» работника из массы соискателей. Вы же своим экстравагантным появлением в моем доме вызвали у меня ощущение того, что в дело вмешалась судьба. Ну что же, Оливия Тейт, значит, так тому и быть. Добро пожаловать в Фэзерстоун-Холл.
– Благодарю вас, подполковник. Поверьте, для меня это большая честь! – патетически произнесла медсестра, а ныне и экономка славного старинного поместья.
– Приветственную часть можно считать законченной, – шутливо распорядился Кейд. – Идемте, я покажу вам комнату, в которой вы сможете все устроить на свое усмотрение. В пределах разумного, конечно же…
– Секундочку, сэр! – сказала Лив. – Хотелось бы еще кое-что прояснить, – осторожно добавила она.
– Я вас слушаю.
Кейд глядел на нее серьезно, пристально, неотрывно. Почему он так смотрит, Оливия понять не могла.
Вдруг девушка сообразила, что, отчаянно пытаясь убедить этого мужчину взять ее на работу, она ни единого разочка не задалась вопросом: а можно ли доверять Кейду Гранту настолько, чтобы не просто выполнять его поручения, но и жить с ним под одной крышей? Она молоденькая, прехорошенькая, на нее многие заглядываются. Как узнать, что у босса в мыслях? Что бы на ее месте предприняла мудрая мамочка?
– Что вы хотели прояснить? – спросил Кейд.
– Прояснить… вычистить, вымыть… Да хоть вот эту гору грязной посуды, сэр. – Она указала на груду фарфора вперемешку со сталью, стеклом и чугуном, что выросла в раковине. – У вас есть резиновые перчатки?
– Простите, Лив… Но я об этом сам позабочусь, – искренне досадуя, ответил он.
– Пустяки, подполковник. Справлюсь, – заверила его девушка. Она решила все обдумать за мытьем так кстати подвернувшейся посуды.
Лив повернулась лицом к раковине, спиной к Кейду… Полуобнаженной спиной с виднеющимся в узком зазоре между расстегнутыми пуговичками нижним бельем.
Что за фантастическое зрелище довелось лицезреть подполковнику Кейду Гранту, уже не впервые за этот безумный день! Чья-то бывшая невеста старательно драит грязные тарелки, ложки и кастрюльки, стоя на его холостяцкой кухне в подвенечном платье. Картина, годящаяся лишь для самых отъявленных фантазеров и выдумщиков.
– Что же стоять без дела, офицер? – нежно спросила его Лив, оглядываясь и передавая ему относительно чистое полотенце в комплекте со старательно отмытой тарелкой. – Вытирать будете? – подтолкнула она непонятливого хозяина.
Кейд Грант хоть и считал себя всегда одиноким волком, но не был лишен задатков джентльмена. Он, не желая разочаровывать очень даже симпатичную девушку, пусть и с размазанным по лицу макияжем, принялся насухо вытирать посуду и ровными стопками и рядами ставить на полку.
Между делом Кейд наблюдал, как Лив управляется с мытьем посуды. А делала она это добросовестно и ловко, видимо стараясь продемонстрировать, что он не ошибся, приняв ее на работу.
– Первым делом нужно будет проверить наличие предметов первой необходимости и срочно восполнить недостачу, отправившись в магазин. И не забыть укомплектовать аптечку! – поделилась Лив с работодателем своими планами.
– Так и сделаем, – поддержал ее порыв хозяин.
Оливия намылила металлическую мочалку и принялась отчищать запущенную сковороду.
Она делала это с таким усилием, что сердце старого солдата дрогнуло от жалости.
– Позвольте мне, – робко предложил он.
– Не для того вы меня наняли, Кейд, чтобы самому скрести сковороды, – отрезала она.
Помыв посуду, Лив энергично прибралась на кухне, затем не смогла пройти мимо гостиной, быстро ликвидировав бардак и там. И так по пути в свою комнату она ухитрилась навести относительный порядок в доме, сохранив, однако, сам священный дух холостяцкого жилья.
– Конечно, это не номер в отеле «Ритц», – предупредил Кейд, взявшись за дверную ручку, – но, думаю, вы, с вашими способностями, сможете тут неплохо обосноваться, – закончил он, распахнув перед девушкой дверь.
– Все просто замечательно, – мягко произнесла Оливия, переступив порог и осмотревшись.
Она сознательно польстила хозяину, видя, как нежно и трепетно он относится ко всему, что касается Фэзерстоун-Холла. Тем более у нее не было выбора. Она рассчитывала, что владелец такой усадьбы не станет платить своей работнице скудную зарплату. А деньги в ее нынешней ситуации играли решающую роль.
В этой маленькой комнатке, не ведавшей вовсе либо давно позабывшей, что такое домашний уют и комфорт, Лив стало так грустно и одиноко, так жалко себя, что она дождаться не могла, когда же мистер Грант сочтет нужным оставить ее хоть на короткий срок в покое. Девушке необходимо было привести в порядок мысли и чувства, понять, что она совершила и как с этим жить.
– Значит, вот как выглядит комната горничной, – протянула Оливия.
– Очень верная догадка, мисс Тейт. Это именно она и есть, – отозвался Кейд.
– Я знала, что у Фэзерстоун-Холла длинная история, но не предполагала, что настолько, – вздохнула она, присев на край кровати, которая недовольно скрипнула под ней.
– Если вам что-нибудь нужно, не стесняйтесь, говорите…
– Все, что человеку необходимо, – это постель, чтобы было где поспать, окно, чтобы не ощущать обреченности, и дверь, чтобы в случае чего сбежать, – рассудила будущая экономка.
– Не густо у вас с запросами, – недоверчиво заметил хозяин.
– Что, однако, не помешает мне внести в интерьер этой комнаты некоторые усовершенствования, – заявила она. – Со временем.
