Текст книги "Апельсиновый рай"

Автор книги: Сьюзен Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Глава десятая

Анна-Лиза осуждающе взглянула на телефон. С того момента, как она вчера покинула дом Рамона, тот позвонил ей уже четыре раза, чтобы обсудить соглашение, составленное его адвокатами. Он был намерен разрешить ей и дальше использовать его воду за номинальную арендную плату, но за это она должна была пересмотреть свое решение по поводу продажи побережья. Ведь этот маленький кусок прибрежной полосы, даже не видимый с ее любимого пляжа, – не такая уж и высокая цена за процветание поместья. Но теперь, когда Рамон должен был позвонить ей, чтобы назначить деловую встречу, Анне-Лизе так уже не казалось.

Ее рука замерла в нерешительности над трубкой, и она почувствовала, как на глаза навернулись слезы. Если процветание поместья зависит от сотрудничества с Рамоном, то воспитание ребенка – совсем другое дело. Она сама прекрасно с этим справится.

Случайно выглянув в окно, она увидела, как во двор заезжает знакомая черная машина. Анна-Лиза подскочила и в панике заметалась по комнате, наводя порядок. Вытряхнув из своей сумочки расческу, она провела ею несколько раз по волосам, но не успела закончить, как дверь распахнулась, и в комнату стремительно вошел Рамон.

– Ты в порядке? – спросил он, подходя к ней. От волнения у нее пересохло в горле.

– Конечно же, я в порядке. Ты здесь, чтобы осмотреть побережье? Или водоснабжение?

– Иногда, – сказал он, пристально посмотрев на нее, – ты меня просто потрясаешь. – Он сделал нетерпеливый жест, будто хотел схватить ее и встряхнуть, но тут же передумал. – Давай выйдем, – пробормотал он и, нежно взяв ее за локоть, вывел из комнаты.

– Мне до сих пор не верится в это чудо, – сказала Анна-Лиза, выходя во двор.

Они оба еле успели увернуться от проезжавших мимо двух тачек, доверху наполненных стружками и ветками.

– Ну, теперь ты сама можешь в этом убедиться, – проговорил Рамон, выдергивая ее из-под колес следующей тачки. Как оказалось, это местные мальчишки решили устроить соревнования.

– Но без твоей воды…

– Полное сотрудничество?

Веселый тон его голоса не давал ей сосредоточиться, и, когда они, наконец, дошли до желтого трейлера, около которого кипела работа, Анна-Лиза вздохнула с облегчением.

– Я только-только начала платить рабочим, – сказала она.

– Но ведь это не мешало жителям поселка и до того каждый день приходить на работу, правда? – напомнил ей Рамон.

Она гордо вскинула голову и решительно произнесла:

– Не мог бы ты собрать всех сюда, чтобы я объяснила им все насчет оплаты? Я хочу, чтобы они знали: я намерена заплатить им за все дни, которые…

– Сеньорита! Сеньорита!

– Мария Тереза! – воскликнула Анна-Лиза, оборачиваясь. – Я думала, что ты уже давно ушла.

– Прежде всего, сеньорита Уилсон, я должна вручить вам вот это.

– Это что, подарок? Для меня? Нет, право, не стоило, – смущенно произнесла Анна-Лиза, когда Мария Тереза сунула ей в руки коричневый сверток.

– Разве ты не собираешься вскрыть его? – вежливо заметил ей Рамон. – Все с нетерпением ждут.

– Конечно, конечно. – Анна-Лиза смущенно оглянулась, понимая, что внезапно стала центром всеобщего внимания. Она разрезала веревку, которой был обвязан бумажный сверток, и, рассмотрев содержимое, просто застыла от удивления. – Это же просто… – Она уже собиралась сказать «восхитительно», но, развернув прекрасную батистовую рубашку, Анна-Лиза обнаружила, что та слишком велика для нее. Поспешно подвернув ее по бокам, чтобы рубашка казалась на несколько размеров меньше, Анна-Лиза приложила ее к себе. – Это просто чудесно… прекрасно. Спасибо тебе большое, Мария Тереза. – И, крепко обняв пожилую женщину, она поцеловала ее в обе щеки.

– Нет, нет, сеньорита Уилсон! Не так! – запротестовала Мария Тереза с мнимым упреком. И, забрав из рук Анны-Лизы рубашку, она встала на цыпочки и приложила ее к груди Рамона. – Вот так!

– Ничего не понимаю, – прошептала ему Анна-Лиза, – это что, подарок для тебя?

– Это свадебная рубашка, которую надевают на Менорке, – сухо пояснил он, вежливо кивнув Марии Терезе. – Тебе подарили традиционную рубашку, которую испанец надевает на свою свадьбу. И посмотри-ка сюда, – добавил он, показывая на пропуск в черном шелковом шве. – Тебе оставили немного места, чтобы ты сама закончила вышивку.

– Но я не понимаю…

– Просто поблагодари Марию Терезу, – тихо произнес Рамон, – она, должно быть, работала над ней неделями.

– Спасибо большое, – сказала Анна-Лиза, с улыбкой поворачиваясь к Марии Терезе. – Это поистине великолепный подарок, и я всегда буду дорожить им.

– Это не музейный экспонат, – возразил ей Рамон. – Предполагается, что ты используешь его по назначению.

– Вряд ли я когда-либо это сделаю, – ответила она. – Если только не выйду замуж.

– Я оставила вам место для вышивки, сеньорита, – сказала Мария Тереза, хитро подмигнув им обоим. – Желаю вам счастья и… много-много детишек!

Вспомнив, что у Марии Терезы их было тринадцать, Анна-Лиза решила приняться за шитье с крайней осторожностью.

– Не хотите ли проверить колодец, сеньор Перес? – спросила Мария Тереза, обеспокоено оглянувшись на своих односельчан.

– Да, – согласился он, стрельнув глазами в Анну-Лизу.

– Колодец! Право, я не заслуживаю такого подарка!

– Он будет прекрасно смотреться в твоем внутреннем дворике, и в то же самое время его вполне можно использовать по назначению, – сказал он.

– Когда же вы успели это сделать? – изумилась Анна-Лиза, завернув за угол и увидев колодец.

– Тебе нравится?

– Как вам удавалось скрывать его от меня все это время?

– Мы маскировали, считай, что это подарок.

– Еще один! – воскликнула она, вспомнив о рубашке. – Но я не могу позволить себе принять такой подарок, пока не извещу всех о том, что намерена полностью рассчитаться с ними за работу.

– Не беспокойся об этом, – сказал Рамон. Как только он взял слово, наступила полная тишина, а затем его прервали несколько голосов.

– Что они говорят? – взволнованно спросила Анна-Лиза.

– Они не хотят, чтобы ты оплачивала весь их труд, – перевел ей Рамон.

– Но они должны…

– Ты же не можешь заставить их взять эти деньги, – возразил Рамон. – Они говорят, что успех и процветание flnca – достаточная награда для них. Они рады, что у них теперь есть возможность отплатить вам за щедрость и великодушие вашего отца.

Анна-Лиза открыла, было, рот, чтобы возразить, но у нее не оказалось никаких аргументов, и к тому же она поняла, что призраки прошлого больше не преследуют ее… Обращаясь к окружавшей ее толпе, она произнесла:

– Gracias… le agradecen cada uno… [15]15
  Спасибо вам всем и каждому в отдельности (исп.).


[Закрыть]

– Я просто потрясен, – пробормотал Рамон, – ты быстро учишься.

– У меня хороший учитель!

– А ты – весьма прилежная и способная ученица, – медленно и тихо произнес он, и Анна-Лиза почувствовала, как приятное тепло разливается по ее телу.

Но тут в их разговор невольно вмешалась Мария Тереза.

– А теперь приступим к колодцу, сеньорита Уилсон! – взволнованно воскликнула она.

Толпа расступилась, и Анна-Лиза радостно захлопала в ладоши от восторга.

– Это просто восхитительно! Огромное вам всем спасибо! И спасибо тебе, Рамон! – Она обняла его за талию. Но тепло и близость его тела таили в себе опасность для нее, и, как только раздались одобрительные возгласы, Анна-Лиза резко отстранилась от него и услышала, как он произнес:

– Maria Teresa – el honor es el ruyo [16]16
  Мария Тереза, это твоя заслуга (исп.).


[Закрыть].

Взяв Анну-Лизу за руку, Мария Тереза указала ей на крепкий черный ворот колодца.

– Что это значит? – спросила девушка, повернувшись к Рамону.

– Первое ведро воды надлежит вытянуть тебе, – ответил он и тепло улыбнулся ей. – На счастье!

Однако ворот поворачивался слишком легко.

– Неужели колодец сухой? – взволнованно прошептала она Рамону.

– Я уверен, что там внизу что-то есть, – сказал он и, увидев, как она нагнулась, чтобы заглянуть в колодец, нахмурился.

– Но что, если ведро окажется пустым?..

Рамон выпрямился и пристально взглянул на нее.

– Начни все заново, Анна-Лиза. Даю тебе еще один шанс.

Он положил свои руки поверх ее, и вокруг наступила полная тишина. Все ждали. Но, как только они оба начали вращать ворот, со всех сторон стали раздаваться дружные крики «Arriba! Arriba!» [17]17
  Поднимай! Поднимай! (исп.).


[Закрыть].

Наконец показалось ведро, слегка раскачивающееся на крепкой веревке.

Рамон взял его в руки и поднял высоко над собой, чем вызвал еще больший ажиотаж у собравшейся толпы.

– Ну, я же тебе говорила, – сказала Анна-Лиза, дергая его за рукав. – В нем нет никакой воды.

– А я говорю тебе, что ты ошибаешься, – продолжал настаивать он. – Впрочем, как и во многих других важных вещах.

– Дай мне посмотреть, – попросила она. Вокруг снова наступила полнейшая тишина. Что, если ведро все-таки окажется пустым? Что, если план Рамона провалился? Анна-Лиза даже думать об этом не могла. Она бросила на Рамона обеспокоенный взгляд и опустила в ведро руку. На самом донышке плескалось немного воды. Поджав губы, Анна-Лиза покачала головой.

– Проверь еще раз, – мягко предложил Рамон.

– Я уже проверила, – бросила она ему. – Этой воды едва ли хватит на две чашки кофе…

– Опусти руку еще раз, – почти, что приказал он, хватая ее за запястье.

Анна-Лиза нахмурилась и последовала его указанию. На дне что-то было…

– Не сдавайся, – подбадривал он ее. Внезапно она застыла от удивления. В ее руке было зажато кольцо.

– Кольцо с бриллиантом? – еле вымолвила она.

– Именно, – подтвердил Рамон, – дай его мне.

Она протянула кольцо Рамону, и великолепный чистой воды камень так и заиграл на солнце всеми цветами радуги.

– Я в жизни не видела ничего подобного, – пробормотала она. – Для кого оно?

– Для матери моего ребенка. – Нежно взяв Анну-Лизу за безымянный палец, он заглянул ей в глаза. – Для матери моего ребенка, – твердо повторил он, – и… – он прижал палец к ее губам, чтобы она дала ему закончить, – для женщины, которую я люблю.

Рамон обернулся, чтобы с благодарностью принять поздравления окружающих, но, когда он снова обратился к Анне-Лизе, его глаза горели страстью, и он смотрел только на нее.

– Анна-Лиза, tu me hara el honor de acordar hacer mi esposa? [18]18
  Согласна ли ты стать моей женой? (исп.).


[Закрыть]

– Я думаю, что смогу ответить тебе по-испански.

– Ну, я жду.

– Si, mi amor [19]19
  Да, любовь моя (исп.).


[Закрыть], – выдохнула она.

Первое, что увидела Анна-Лиза, когда проснулась, было ее свадебное платье. Легкий ветерок, залетевший в комнату из приоткрытого окна, слегка колыхал тончайшее белое кружево. А на вешалке, обитой голубым шелком, висели корсаж и прелестная батистовая нижняя юбка, которые нужно было, надеть под прозрачное верхнее платье. Рамон специально слетал с ней в Париж, и теперь Анне-Лизе принадлежало самое прекрасное платье на свете.

Она продумала все до мельчайших деталей. И это бесподобное летнее утро возвещает о самом прекрасном моменте ее жизни, о дне ее свадьбы.

Она сладко потянулась, предвкушая предстоящую ей радость, удовольствие и веселье. Ей оставалось всего лишь принять ванну, облачиться в прекрасное платье и дожидаться старинного ландо, которое должно было отвезти ее в маленькую деревенскую церковь.

Цокот подков заставил ее подняться и посмотреть на часы. Коляска должна была прибыть в полдень, а сейчас еще не было и девяти.

Спрыгнув с постели, она подбежала к окну. Прекрасные андалузские кони терпеливо стояли, впряженные в открытый экипаж. Высунувшись из окна, она увидела верхушку широкополой черной шляпы кучера, но, когда она окликнула его, тот не ответил…

Быстро натянув на себя джинсы и старую футболку, Анна-Лиза сунула ноги в шлепанцы и выбежала из спальни.

– Здесь пока еще никого нет, – сказала она, прикрывая глаза от солнца и быстро пересекая двор. Увидев экипаж вблизи, она с трудом смогла скрыть свой восторг. Лошади были выхолены, их длинные гривы ниспадали шелковыми волнами.

– Не хотите ли зайти? – предложила Анна-Лиза, обходя экипаж, чтобы поговорить с кучером. – Я могу приготовить вам завтрак. А потом вы подождете в доме, пока я не буду готова…

Но как только кучер повернулся, все вежливые слова, словно застряли у нее в горле. Выражение лица шофера Рамона, Родригеса, было таким же презрительным и высокомерным, как всегда. Узнав его, Анна-Лиза слегка расстроилась, но ничто сегодня не должно испортить ей день.

– Ведь еще слишком рано. Если хочешь, можешь выпрячь лошадей и отвести их в загон.

– Коляску еще нужно украсить, сеньорита, – холодно ответил он. – И лошадей тоже…

– Ну, по крайней мере, отведи их в тень, – настойчиво сказала она.

– Как пожелаете.

– Под навесом есть желоб с чистой водой.

Она не переставала удивляться недовольству этого человека. Рамон обращался со всеми своими слугами одинаково вежливо и уважительно, какое бы место в доме они ни занимали. Однако на лице Родригеса всегда присутствовало одно и то же кислое выражение, словно в его жизни никогда не бывало счастливых моментов.

Уже лежа в огромной ванне, она услышала, что во дворе кто-то уже работает, и улыбнулась. Должно быть, Мария Тереза пришла и суетится на кухне. Свадебный банкет должен был состояться в поместье. Совсем недавно апельсиновые плантации принесли богатый урожай, и праздник был приурочен заодно и к этому событию.

Анна-Лиза предпочла не устраивать пышную церемонию в главном соборе Маона, а отметить этот день в своем поместье вместе с жителями поселка. Ее любовь, к Рамону не нуждалась ни в каких доказательствах. Маргарита будет свидетельницей, а маленькая Аурелия разбросает лепестки цветов. Анна-Лиза закрыла глаза и попыталась представить себе своего собственного ребенка, ребенка Рамона…

Выйдя из ванной, она схватила пушистое полотенце и босиком выбежала на лестничную площадку.

– Мария Тереза… не могла бы ты подняться и помочь мне одеться? – Но прежде, чем она успела получить ответ, Анна-Лиза услышала стук во входную дверь. – Скорее всего, это шофер сеньора Переса, – закричала она вниз. – Позаботься, сперва о нем…

Но ответа так и не последовало. Анна-Лиза быстро надела нижнюю юбку, но, прежде чем спуститься вниз, она все-таки не смогла удержаться, чтобы не повертеться перед зеркалом.

– Я могу помочь?

Кровь застыла в ее жилах. Клаудиа должна была уже покинуть остров. Ради этого Рамону пришлось расстаться с довольно значительной денежной суммой и выкупить у Клаудии разрешение на рыбную ловлю в районе их побережий. Анна-Лиза обернулась и чуть не задохнулась от возмущения.

– Почему вы его надели?

Бриллиантовое колье, свадебный подарок Рамона, прислали только вчера вечером.

Клаудиа лишь слегка улыбнулась в ответ.

– Отдайте его мне, – настойчиво произнесла Анна-Лиза и протянула руку.

Стоя перед зеркалом и любуясь блеском драгоценных камней на собственной шее, Клаудиа презрительно усмехнулась.

– Я не уверена, что сделаю это.

Анна-Лиза пришла в бешенство.

– Кажется, вы должны были уже покинуть остров, – натянуто произнесла она.

Клаудиа замахала рукой с безукоризненным маникюром в знак протеста.

– Я точно так же, как и ты, передумала. Мне кажется, что я запросила не вполне достаточную сумму за права на рыбную ловлю… но, вполне возможно, что вот это, – Клаудиа дотронулась до колье, – удовлетворит меня. Оно очень красивое…

– Но оно не ваше, – ледяным тоном возразила Анна-Лиза. – Отдайте его мне. Сейчас же.

– Разве тебе не нужно одеваться? Ты ведь не хочешь опоздать на собственную свадьбу?

– А вам не стоит опаздывать на самолет, – отрезала Анна-Лиза. – Я позову Марию Терезу, чтобы она проводила вас.

– Я отпустила ее.

– Но вы не имели никакого права…

– Не смей напоминать мне о моих правах! Твоя мать, по крайней мере, всегда знала свое место.

– Да уж. Вы об этом позаботились, – холодно заявила Анна-Лиза, – но только я – не моя мать. И я требую, чтобы вы покинули этот дом.

– Сеньора Фуэго Монтойа еще не собирается уходить. – В дверях показался Родригес.

– Я думала, что вы и дон Альфонсо… – внезапно Анна-Лиза все поняла и замолчала.

– Дон Альфонсо?! – насмешливо воскликнула Клаудиа. – Этот старый болван? Надеюсь, ты не предполагала, что я польщусь на старика?..

По крайней мере, дон Альфонсо был джентльменом, подумала Анна-Лиза, гордо расправляя плечи и кидая на непрошеных гостей бесстрашный взгляд.

– Мне жаль вас разочаровывать, но сейчас я очень занята.

– Ты хочешь сказать, была занята, – сказала Клаудиа, рассматривая свои когти, покрытые ярко-красным лаком. – Но все уже в церкви, все, кроме тебя.

– Но Рамон…

– Уже ждет в церкви с этой своей гордой улыбкой на лице… ждет свою невесту. – Мачеха Анны-Лизы сделала эффектную паузу, чтобы следующий удар, который она собиралась нанести, достиг цели. – Но когда ты подпишешь документ о передаче мне прав на поместье вместе с побережьем, сеньор Рамон де Крианца Перес будет вынужден побираться на улицах. Просто подпиши эту бумагу, и мы уйдем, – сказала ее мачеха, подходя ближе и протягивая ей бумаги. Родригес последовал за ней.

– Ни за что, – холодно ответила им Анна-Лиза.

Как только Клаудиа направилась к ней, Анна-Лиза кинулась прочь из комнаты и побежала вниз по ступенькам. Промчавшись через кухню, она выскочила во двор. Тут она на мгновение остановилась, ослепленная ярким солнечным светом. Но, услышав стук каблуков на кухне, побежала снова.

Свадебные туфли мешали ей, но она потратила бы слишком много времени, если бы стала расстегивать их тонкие ремешки. Вскарабкавшись вверх по склону, она уже почти достигла скалистого обрыва, как вдруг услышала за собой яростный лай. Анна-Лиза остановилась, тяжело дыша, и оглядела скалы, чтобы найти Помадкина. Вскоре она увидела его – маленький преданный лохматый комочек пытался остановить Клаудию и ее любовника. Услышав отрывистый оклик Анны-Лизы, пес обернулся и посмотрел на нее. Взмахнув хвостом, он побежал к ней. Все, что происходило вслед за этим, напоминало замедленную съемку: Клаудиа подняла с земли красный мяч и прицелилась…

Он ударился о скалы и отскочил, а Помадкин стоял, наблюдая за его полетом. Мячик подскочил три раза и потом полностью скрылся в скалистом ущелье вместе с псом, помчавшимся за ним.

– Тебе лучше спуститься за этим отродьем, иначе твой пес утонет! – закричала Клаудиа Анне-Лизе. – И можешь не волноваться насчет своей подписи. – Она помахала контрактом. – Я возьму себе вместо поместья это прекрасное колье.

Наблюдая за тем, как они уходят, Анна-Лиза крепко сжала кулаки. Должно быть, Родригес работал у отца Клаудии, подумала она, злясь на себя за то, что не смогла догадаться обо всем раньше. Но сейчас ей нужно было срочно сосредоточиться на настоящем.

– Не волнуйся, Помадкин, я уже бегу!

Но даже когда она перелезала через скалы, заткнув нижнюю юбку за пояс, она заставила себя улыбнуться. Клаудиа принадлежала к прошлому, а Рамон и их ребенок – это будущее.

Анна-Лиза осторожно протянула руку через ржавую сетку и обнаружила, что Помадкин провалился в старый погреб. Когда он падал, то сдвинул крышку. Петли проржавели, и девушке пришлось приложить все свои силы, чтобы приподнять ее. К тому моменту, как Анне-Лизе это, наконец удалось, все ее руки были исцарапаны, а ногти сломаны. Осторожно спустившись внутрь, она встала ногами на непрочные ступеньки. Они были покрыты слизью и мхом. Это делало спасение старого пса еще более опасным.

Едва Анна-Лиза увидела внизу горящие карие глаза Помадкина, как тут же послышался громкий щелчок – крышка снова захлопнулась. И тут девушка увидела, что погреб наполнен водой. Если она не будет более осторожной, то соскользнет вниз, и они оба окажутся в ловушке. Не раздумывая, Анна-Лиза начала распускать свой крепко зашнурованный корсаж. Сняв его, она отстегнула тонкие ремешки белых атласных туфель. Используя их каблуки, она очистила ото мха и лишайника небольшое пространство, положила туда корсаж и встала на него. Теперь, когда у нее была крепкая опора под ногами, ей удалось с легкостью откинуть крышку. Свернув корсаж, Анна-Лиза предусмотрительно закрепила им крышку, чтобы та снова не захлопнулась.

Помадкин тихо поскуливал, словно говоря ей, что он устал.

Набегавшие волны то и дело перехлестывали погреб, и в любой момент собака могла утонуть. Теперь ей была нужна веревка, что-нибудь, что можно было бы привязать к ошейнику и вытянуть Помадкина на ступеньки. Анна-Лиза в отчаянии огляделась вокруг, и ее глаза остановились на промокшей нижней юбке. Ее кружевной пояс! Именно то, что нужно! Оторвав осыпанный жемчужинами верхний слой пояса от его тонкой батистовой основы, она скрутила его и проверила на прочность.

– Отлично, – удовлетворенно заключила она.

Останавливаясь на каждой ступеньке, она медленно спустилась в погреб. Анна-Лиза встала на колени рядом с дрожащей в темной, мутной воде собакой.

– Анна-Лиза! Анна-Лиза! Слава богу, ты жива! Что ты здесь делаешь?

– Рамон! – резко поднявшись, Анна-Лиза взглянула вверх на кружок солнечного света у нее над головой. – Помадкин свалился сюда… – Она увидела, как Рамон быстро сбросил с себя пиджак и стащил национальную свадебную рубашку, которую она вышивала так старательно!

– Как он? Сильно пострадал? – спросил Рамон.

– Нет, с ним все в порядке, – ответила она. – Я уже вытащила его.

– Стой, где стоишь, – сказал ей Рамон, – и не двигайся с места.

– Как ты нашел нас?

– Мария Тереза, – коротко объяснил он, двигаясь вниз. Ощупывая каждую ступеньку, он медленно спустился, придерживаясь руками за стены. Наконец он оказался рядом с Анной-Лизой и заключил ее в свои объятия. – Эта бедная женщина прибежала за мной прямо в церковь. Как только она рассказала мне, что случилось, я тут же бросился искать тебя. – Он замолчал и уткнулся лицом в ее волосы. – Я не знал, что случилось с тобой… Я так испугался.

– Ты? Испугался? – Анна-Лиза слегка отодвинулась от него и, посмотрев ему в глаза, увидела в них боль и волнение. Она порывисто и крепко обняла его.

– Дьявол! Если бы они только посмели тронуть тебя!.. – воскликнул он и в ярости вскинул голову. – Это было так коварно с их стороны – подождать, пока все уедут в церковь и попытаться провести Марию Терезу. И все для того, чтобы ты осталась одна. – Он снова выругался. – Я с ума сходил от волнения. Половина наших гостей отправилась на твои поиски. – Рамон жадно пожирал любимую глазами, словно не хотел снова потерять ее из виду. Только теперь он увидел, в каком она была состоянии – вся в грязи и тине, полуголая, в одной лишь порванной и едва застегнутой нижней юбке и в крошечных трусиках. – Мм, голубое белье, – хрипло пробормотал он.

– Угадал, – тихо ответила Анна-Лиза, прижимаясь к его груди.

– Позже, позже – пообещал Рамон, неохотно отстраняясь. – Сейчас у нас есть более важное дело. – И, подхватив одной рукой Помадкина, а другой, обняв Анну-Лизу за талию, помог ей подняться по ступенькам.

– Это все из-за Клаудии? – спросил Рамон, когда они, наконец, выбрались на поверхность.

– Она бросила мячик, а Помадкин побежал за ним, – сказала Анна-Лиза, обессилено падая на сырой песок между скалами. – Она хотела, чтобы я подписала…

– Но ты, надеюсь, не сделала этого?

– Нет, но вместо этого она забрала колье!..

Рамон присел рядом с ней на корточки и притянул ее к себе.

– Прости, querida. Я знаю, как оно нравилось тебе. Но колье с легкостью можно заменить на другое, а тебя – никогда.

– Я знала, что Клаудиа ненавидит меня, но я никогда бы не подумала, что…

– Она узнала, куда делись все деньги твоего отца и, более того, что он оставил тебе finca. И это было для нее последней каплей, – сказал Рамон, крепко прижимая к себе Анну-Лизу. – А когда дон Альфонсо отказался принимать участие в ее коварных планах, она сговорилась со своим любовником, Родригесом. А он был моим шофером на протяжении…

Анна-Лиза увидела, как его прекрасные темные глаза сузились при одной мысли о вероломстве своего слуги.

– Но зачем ей понадобился Родригес?

– Очевидно, чтобы применить физическую силу, если ее уловки и угрозы не подействуют.

– Твой шофер был просто котенком по сравнению с Клаудией, – заявила Анна-Лиза, прижимаясь к нему.

– Кто знает, до чего они могли дойти, если бы не решили, что колье – более доступно, чем заложник…

– Заложник?!

– Ни для кого не секрет, как я люблю тебя, – сказал он.

– А почему же тогда ты не избавился от своего шофера раньше?

– Я и не знал, что он задумывал, до настоящего момента. А когда я нанял его…

– Продолжай.

– Этот маленький остров, Анна-Лиза. После того, как отец Клаудии умер, Родригес долго не мог найти себе работу и наконец пришел ко мне.

– Значит, ты ничего не знал об их отношениях с Клаудией?

– Не знал, впрочем, точно так же, как и твой отец.

– Ну, конечно, – пробормотала Анна-Лиза, отыскав последнюю деталь головоломки. – Мне следовало догадаться об этом.

Мария Тереза уже давно искала их. Как только она увидела, что они вошли во двор, сразу же бросилась им навстречу и заботливо прикрыла Анну-Лизу своей черной кружевной шалью.

– Сюда, сеньорита… быстро, быстро!

Передав свою невесту в руки Марии Терезы, Рамон покинул обеих женщин, чтобы выразить благодарность всем, кто принимал участие в поисках.

Анну-Лизу отвели наверх, где уже была приготовлена теплая, ароматная ванна. Позже, когда она рылась в шкафу, чтобы найти себе что-нибудь подходящее из одежды, послышался легкий стук в дверь.

– Войдите, – задумчиво произнесла она, рассматривая длинное бирюзовое платье.

Просунув в дверь голову, Мария Тереза улыбнулась. Но когда она увидела, чем была занята Анна-Лиза, то резко покачала головой.

– Нет, нет, сеньорита Уилсон. Мы принесли вам кое-что особенное.

Мария Тереза позвала в комнату двух молоденьких девушек. Они несли в руках самое изысканное платье на свете, которое Анна-Лиза когда-либо видела. Оно было сшито из плотного шелка цвета ванильного крема, а каждый дюйм этой великолепной ткани был замысловато расшит мелким бисером. От платья исходило нежное сияние, подобное мягкому лунному свету, разлитому по поверхности озера.

– Оно прекрасно, – только и смогла выдохнуть Анна-Лиза. Но, понимая, что это сокровище принадлежало кому-то другому, она слегка покачала головой.

– Я не могу надеть его.

– Но сеньорита, – начала Мария Тереза, – это платье принадлежало вашей матери. Она бы очень хотела, чтобы вы надели его.

– Но моя мать… – Анна-Лиза нервно сглотнула и продолжила: – У моей матери никогда не было ничего столь…

– Оно должно было стать ее свадебным платьем, сеньорита Уилсон. На ее собственной свадьбе с вашим отцом, доном Педро, – тихо проговорила Мария Тереза.

Анна-Лиза застыла на месте. Мария Тереза спешно выгнала всех из комнаты. Девушки, прежде чем выйти, аккуратно разложили платье на белоснежном покрывале постели Анны-Лизы.

Когда дверь за ними тихо закрылась, Мария Тереза продолжила:

– Перед тем, как Клаудиа сказала вашему отцу, что она беременна, он купил это платье для вашей матери, чтобы она надела его на их свадьбу. Его никогда не доставали из той великолепной коробки, в которой привезли, до сегодняшнего дня.

Анна-Лиза вновь внимательно взглянула на прекрасное платье.

– Ты поможешь мне надеть его? – спросила она, поворачиваясь к Марии Терезе.

А затем, когда платье было надето, Мария Тереза пригласила всех войти.

– Выглядите просто прекрасно, сеньорита Уилсон! – заохали вошедшие женщины.

К Анне-Лизе приблизилась одна из них и надела ей на голову венок из флердоранжа.

– Спасибо! – воскликнула Анна-Лиза, пожимая всем подряд руки. – Вы спасли мою свадьбу.

– А вы спасли finca, – сказала ей в ответ Мария Тереза, подводя ее к двери.

Анна-Лиза думала, что Рамон уже в церкви, но когда Мария Тереза открыла дверь, оказалось, он ждал ее во дворе. Одетый, как настоящий кастилец, Рамон гордо восседал на своем горячем черном, как вороново крыло, жеребце. Как только он увидел Анну-Лизу, его глаза вспыхнули.

Она зачарованно смотрела, как он снял свою широкополую черную шляпу и низко склонился над лоснящейся холкой Дардо. А затем она увидела старинное ландо, украшенное свадебными гирляндами и лентами. Уздечки великолепных андалузских коней тоже были украшены бутонами цветов. А на месте унылого кучера…

– Энрике ждет! – объявил чудесный садовый лекарь, взмахнув своей старой черной шляпой.

– Вы готовы, сеньорита Фуэго Монтойа? – спросила Мария Тереза, назвав ее именем, которое, как считали все жители острова, по праву принадлежало Анне-Лизе.

– Готова, – ответила Анна-Лиза, взглянув на Рамона.

Как только она уселась на мягкие белые атласные подушки, взгляды их встретились. Ее сердце отныне навеки отдано ему… Она вверяла ему себя и жизнь своего ребенка.

– Le adoro [20]20
  Ненаглядная (исп.).


[Закрыть], – услышала она пылкий шепот Рамона.

Теперь она знала, что любовь Рамона была для нее дороже всех сокровищ мира.