Текст книги "Апельсиновый рай"

Автор книги: Сьюзен Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Сьюзен Стивенс
Апельсиновый рай

Глава первая

– Это частный пляж. – Низкий голос с испанским акцентом вынудил стройную молодую женщину подняться с песка. Пытаясь застегнуть верхнюю часть своего бикини, и щурясь от слепящего солнца, Анна-Лиза встала в полный рост и уперлась взглядом в обнаженный торс крепко сложенного мужчины.

– Извините, – произнесла она машинально. Интересно, где же табличка, предупреждающая о том, что эта песчаная полоска Менорки предназначается лишь для высокомерных испанских мужчин? – Я всего лишь…

– Я понял, что вы делали, – перебил он.

– Здесь нигде не написано, что это закрытая территория, – сказала Анна-Лиза.

На вид мужчине было где-то за тридцать. Черные плавки, еще мокрые от воды, плотно облегали мускулистые бедра, на бронзовом, загорелом теле блестели морские капли. Ее взгляд скользнул выше, к лицу, и у Анны-Лизы замерло сердце. На нее смотрели самые удивительные глаза на свете… Они поражали не столько своим цветом, формой, и даже не двумя полумесяцами густых черных ресниц, отбрасывающих тени на скулы, сколько невероятной выразительностью.

– А разве на заднем дворе вашего дома есть какие-нибудь знаки? – Он говорил со спокойной самоуверенностью человека, привыкшего к тому, чтобы его уважали.

– Нет, но вокруг моего сада стоит забор…

К ее удивлению, он слегка улыбнулся.

– С кем имею честь, мисс?..

– Уилсон. Анна-Лиза Уилсон, – представилась она ему, чувствуя сильное желание скрестить на груди руки.

– Приятно с вами познакомиться, Анна-Лиза. Какое красивое и необычное имя.

– Благодарю вас. Мой отец был испанцем.

– Да что вы говорите!..

Она не имела не малейшего понятия, почему это так заинтересовало его.

– Рамон де Крианца Перес, – сказал он, протягивая руку для приветствия, и Анна-Лиза, почувствовав, как сильные пальцы крепко обхватили ее ладонь, инстинктивно отдернула руку.

– Извините, если я вторглась в ваше владение, я, пожалуй, пойду…

– Пойдете? – резко оборвал ее он. – И каким же образом вы намерены это сделать?

– Я уплыву туда, откуда прибыла… за мыс, – сказала она, кивнув в сторону скал, разделявших два пляжа.

– Значит, за мыс, – хмыкнул он. – А вы представляете, насколько это опасно?

– Мне кажется, что я сама могу судить… – Она оборвала себя на полуслове. С чего это она вдруг должна оправдывать свои действия перед каким-то незнакомцем!

– Должно быть, вы считаете себя выдающейся спортсменкой.

– Я плавала на первенство школы…

– Полагаю, в бассейне?

– Ну, да. Но…

– Средиземное море – это вам не бассейн, Анна-Лиза. Здешние воды могут быть очень опасны, – читал он нотацию. – Течение около этих скал…

– Я довольно сильный пловец… – попыталась она возразить.

– Тем более, должны питать гораздо большее уважение к морю, – легко отпарировал Рамон.

– Я добралась сюда живой и невредимой, – пробормотала Анна-Лиза, но ее жалкие слова не возымели никакого действия.

Его задумчивый взгляд остановился на ее лице.

– Новичкам всегда везет, – сказал он и махнул рукой, давая понять, что спор окончен. – Пойдемте, я выведу вас из моего владения.

Ах, так это его владение! Значит, теперь мы будем соседями, подумала Анна-Лиза, тщательно стараясь сохранить равнодушное выражение лица, после того, как усвоила эту информацию.

Но как только он двинулся в ее сторону, она отступила на шаг.

– Мне нужно плыть обратно. У меня с собой нет никакой сухой одежды.

Рамон ненадолго замолчал, и под его оценивающим взглядом она почувствовала, как каждый дюйм ее тела обдало жаром.

– Я уверен, в доме что-нибудь найдется для вас.

Это наглое разглядывание ее фигуры и небрежное предположение, что она с радостью будет исполнять его приказания, привели Анну-Лизу в полнейшее негодование.

Она сделала еще один шаг назад, но он опередил ее и преградил путь.

– Мой шофер доставит вас, куда пожелаете.

– Послушайте, я уверена, что у вас добрые намерения…

Он сделал нетерпеливый жест рукой.

– Доброта здесь ни при чем, я просто пытаюсь помешать вам, совершить еще одну ошибку.

– Со мной все будет в порядке, – твердо настаивала она на своем, – я легко доплыву.

– У меня мало времени, – выпалил Рамон, не спуская с нее пристального взгляда. – И мое приглашение не было интимным предложением, – добавил он язвительно. После чего резко повернулся, чтобы указать ей на узкую тропу, которая, извиваясь, пересекала утес.

Настоящий деспот! Но с деспотом не остается другого выбора, кроме как подчиняться его приказам, по крайней мере, в данную минуту.

Сердито закусив губу, Анна-Лиза последовала за Рамоном.

Тропа круто поднималась вверх, и Анна-Лиза с каждым шагом все больше удалялась от спасительного моря, оставшегося позади, вступая на запретную территорию. Кустарник, песок и галька уступили место каменным ступенькам, как будто совсем недавно подметенным, а по бокам этой лестницы тянулись перила, выкрашенные масляной краской. Наконец они преодолели крутой подъем, и крепкий слуга, одетый в белую, чистую униформу, поспешил им навстречу.

Вероятно, он ждет здесь уже не один час, отметила Анна-Лиза, увидев желто-белые пляжные полотенца, аккуратно сложенные в стопку, в его вытянутой руке.

Рамон поздоровался со слугой вежливым кивком.

– Пожалуйста, проводи мисс Уилсон в комнату для гостей, Родригес. И проследи, чтобы ее накормили, перед тем, как она покинет нас. – Рамон повернулся и вновь окинул Анну-Лизу оценивающим взглядом. – Я уверен, Маргарита подберет вам что-нибудь из одежды, – произнес он. И, взяв из стопки полотенце, набросил ей на плечи.

– Спасибо. – Анна-Лиза с усилием подавила в себе порыв чувственности, возникший от легкого прикосновения его руки к ее обнаженной коже. Она туго обернулась полотенцем. Кто такая Маргарита? По тому, как смягчился его голос при упоминании этого имени, можно было понять, как много значит для него эта женщина… Ну, нет, это просто нелепо! Она знает его всего каких-нибудь пять минут и уже предается столь низменному чувству, как ревность!

Он коротко кивнул ей на прощание.

– Adios [1]1
  Прощайте (исп.). – Здесь и далее прим. перев.


[Закрыть], Анна-Лиза.

Прикрыв глаза рукой от слепящего солнца, она смотрела, как он удаляется в сторону великолепного белого особняка. Судя по всему дом и быт Рамона де Крианца Переса, настолько сильно отличались от ее собственных, насколько это вообще возможно. Вежливое покашливание, раздавшееся позади, вернуло ее к реальности. Она обернулась к слуге и слегка улыбнулась. Не ответив на улыбку, Родригес быстрыми, широкими шагами двинулся по направлению к дому, всем своим видом давая понять, что у него есть гораздо более важные дела и что гостье, непонятно откуда появившейся, следует поторопиться.

В огромном доме стояла полная тишина. Слуга открыл дверь, находящуюся около лестничной площадки второго этажа, и провел Анну-Лизу в комнату с потрясающим видом на море.

Однако приказы здесь выполняются очень быстро, подумала Анна-Лиза, заметив графин со свежевыжатым соком и вазу со спелым, сочным инжиром. Одежда была уже разложена на изящном диванчике в стиле Людовика XV. Дорогое канапе было покрыто великолепной парчой нежно-голубого цвета, а его изголовье было украшено причудливой золотой резьбой.

Как только Анна-Лиза взяла в руки шелковые брюки-капри сапфирового цвета, она поняла, что фигура Маргариты ничем не отличалась, от ее собственной. При одном взгляде на ярлык у нее захватило дух. Она никогда в жизни не носила эксклюзивной одежды. Повседневный цвета слоновой кости шелковый топ от того же дизайнера лежал рядом с пакетом из ярко-розовой бумаги. Анна-Лиза вынула из пакета тонкие трусики и бюстгальтер из такой прекрасной ткани, что на ее щеках выступил румянец. Эта Маргарита, должно быть, просто красавица, подумала она, заметив, кремовые кожаные босоножки, аккуратно стоящие на полу.

Анна-Лиза быстро скинула с себя еще влажное бикини. В углу комнаты стояло большое трюмо в полный рост, и она, одевшись, не смогла побороть в себе соблазна и не посмотреться в него. Наряд сидел на ней потрясающе.

Однако что же теперь? – подумала она, оглядывая необыкновенную комнату. Ответ не заставил себя долго ждать. Раздался легкий стук в дверь. Молодая девушка, одетая в форму горничной, в ожидании стояла на пороге.

– Если вы готовы, то машина уже ждет вас внизу, сеньорита Фуэго Монтойа, – объявила она на ломаном английском.

Откуда она знает имя ее отца?

– Уилсон, сеньорита Уилсон, – вежливо поправила девушку Анна-Лиза и улыбнулась. – Но ты можешь называть меня Анна-Лиза, если хочешь.

– Si [2]2
  Да (исп.).


[Закрыть], сеньорита Фуэго Монтойа, – произнесла горничная и покраснела.

Она не понимает меня, решила Анна-Лиза.

– Вы готовы, сеньорита? – поторопила ее горничная, переминаясь в нетерпении.

– Да. Спасибо, – сказала Анна-Лиза и отметила про себя, что к списку необходимых дел нужно добавить еще и уроки испанского. – Я верну одежду…

– О нет, что вы, сеньорита! – воскликнула девушка, экспансивно взмахнув руками. – Сеньора Маргарита настаивает, чтобы она осталась у вас.

– Но это невозможно, – запротестовала Анна-Лиза.

Горничная пожала плечами с таким видом, как будто этот великолепный подарок был совершенно незначительной вещью.

– У сеньоры много подобных нарядов, сеньорита.

– И все-таки мне бы хотелось поблагодарить сеньору…

Но девушка уже начала спускаться по лестнице, подавая рукой знак следовать за ней.

Анна-Лиза нахмурилась. Казалось, что все, имеющее отношение к Менорке и касающееся ее лично, таило загадки. Но ведь главной целью взятого отпуска, – а Анна-Лиза работала адвокатом в маленькой юридической фирме, – и было раскрыть основную тайну, а не создавать новые. Она приехала на этот остров, чтобы разузнать всю правду о своем испанском отце, а не вмешиваться в частную жизнь местных богачей. Анна-Лиза поставила перед собой задачу выяснить, что побудило пожилого испанского гранда оставить ей в наследство такое громадное поместье, ведь он бросил ее мать в тот самый день, когда узнал, что она беременна. И после этого никто больше ничего о нем не слышал.

При жизни матери подобные вопросы задавать было не принято. Между ними существовало негласное молчаливое соглашение, запрещающее какие-либо разговоры о прошлом. Но ее мать умерла вскоре после известия о смерти сеньора Фуэго Монтойа, и это подвигло Анну-Лизу отправиться на поиски.

И вот она здесь… Спускаясь вслед за горничной по широким мраморным ступенькам, она чувствовала себя все более неловко. Ошибка служанки, назвавшей ее именем отца, столкнула прошлое с настоящим… К тому же Анна-Лиза находилась в доме человека, который, как она полагала, мог оказаться таким же безнравственным, как и ее отец. К счастью, вполне возможно, она видела его в первый и последний раз. Так для нее даже лучше.

Несмотря на то, что путь, проделанный, ею вплавь от одного пляжа до другого, был относительно коротким, возвращение в автомобиле заняло некоторое время. Основная магистраль протянулась вдоль всего острова, и ни в одну из бухт нельзя было попасть, минуя эту дорогу. Анна-Лиза чувствовала себя неуютно на мягком сиденье, обитом кожей, в то время, как лимузин мотало туда и сюда по неровной дороге, ведущей к ее новому дому. Кроме того, ее знания испанского оказалось вполне достаточно, чтобы почувствовать смущение, когда в тихом бормотании шофера она различила слово casucha [3]3
  Поместье (исп.).


[Закрыть]. Вероятно, ее дом, или finca [4]4
  Хибара, халупа (исп.).


[Закрыть]выглядел в его глазах лачугой…

– Спасибо за то, что довезли меня, – сказала она, но, увидев, как он вышел, чтобы открыть ей дверцу, сразу же прикусила язык.

Если она хочет, чтобы поместье поднялось в цене, с подъездом к дому действительно придется что-то сделать, подумала Анна-Лиза, оглядываясь. И даже если некоторые ремонтные работы ей не по карману, что ж, попытка не пытка, она постарается вложить столько денег, сколько сможет, для того чтобы получить максимальную прибыль от продажи.

Лимузин уехал, окутав Анну-Лизу с головы до ног облаком белой пыли. Она внимательно взглянула на дом. Стены осыпались, не говоря уже о крыше, которая местами протекала. Если не привести все в порядок до сезона дождей, дом просто затопит – при том условии, что он не будет разрушен еще раньше сильными порывами печально известного ветра, дующего с местных гор. И все-таки было что-то милое в этом старом каменном здании медового цвета.

В ту же минуту внимание новой хозяйки привлекли радостные повизгивания одного из самых резвых обитателей ее зверинца. Старый пес с лохматым хвостом бурно выражал благодарность за уделяемое ему внимание. Анна-Лиза приютила его и назвала Помадкин из-за необычного окраса. Вместе с Помадкиным во дворе появились несколько кошек, куры и даже ослик. Все они, как будто настроились на то, с чем сама хозяйка не могла смириться – жизнь в поместье Фуэго Монтойа должна продолжаться.

Поприветствовав животных, Анна-Лиза оглядела вымощенный булыжником внутренний двор. Когда она только приехала сюда, ей показалось, что главный дом в полном запустении. Он был таким мрачным и тихим, когда она впервые обходила его, пробираясь сквозь паутину и пыль, освещенные тусклыми солнечными лучами, с трудом пробивающимися сквозь немытые окна. Но, так или иначе, это не отпугнуло Анну-Лизу. И ее решимость была вознаграждена.

Доказательством тому, что когда-то дом знал лучшие времена, а его обитатели вели вполне благополучную жизнь, явилась прекрасная мебель, а также ценная коллекция картин, затянутых паутиной. И тогда Анна-Лиза почувствовала в себе потребность вновь вдохнуть жизнь в это жилище – распахнуть ставни, выскоблить каждый уголок и вымыть до блеска окна, чтобы весь дом засветился и заиграл с новой силой. И она не успокоилась, пока комнаты не наполнились ароматами воска, мыла и цветов… Однако служебные постройки все еще находились в весьма плачевном состоянии.

Анна-Лиза на мгновение прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Она все-таки закончит то, что задумала. Не зря же она проделала долгий путь из своей адвокатской конторы, находящейся в маленьком городе на севере Англии, где зима только-только закончилась. Здесь же, на Менорке, ярко светило солнце, а в воздухе уже стоял сладостный аромат наступившей весны.

Сменив свой дорогой наряд на пару потрепанных старых шорт и какую-то немыслимую футболку, Анна-Лиза отправилась на кухню. Расчистив место на добротном деревенском столе, она приготовилась написать короткое благодарственное письмо сеньору и сеньоре Рамон де Крианца Перес. Но это оказалось не так-то просто. Дело было в том, что она очень сердилась на себя. Каким-то непостижимым для Анны-Лизы образом женатому мужчине удалось прорваться сквозь ее оборону и затронуть что-то, глубоко спрятанное в душе… В сердце Анны-Лизы поселилась тревога.

Она видела, как несчастна была ее мать, и не собиралась следовать ее примеру. Это слишком опасная и мрачная тропа, которая может привести лишь к пустым обещаниям и обманутым надеждам. Невероятным усилием она вновь заставила себя обратить внимание на лист бумаги, лежавший перед ней на столе.

Анна-Лиза быстро набросала несколько слов, передающих ее признательность за проявленную к ней доброту в доме семьи Крианца Перес. Запечатав конверт, она положила его на полку рядом с часами. Она отправит его, когда поедет в следующий раз за покупками в Маон, главный город острова. Возможно, ей удастся умилостивить своего грозного соседа. А сейчас – другое дело. Представитель ее юридических интересов на острове прибудет менее чем через час. Взяв чистый лист бумаги, Анна-Лиза начала составлять список вопросов, которые она хотела бы обсудить. И едва она занялась их формулировкой, как ей в голову пришла новая идея…

– Но, сеньорита Уилсон, у вас нет денег на те усовершенствования, которые вы только что мне обрисовали. Почему бы вам не принять столь выгодное предложение о продаже поместья Фуэго Монтойа и не купить что-нибудь более подходящее для себя?

– Я решила не продавать его.

– То есть, как это не продавать?!

Анна-Лиза готова была поклясться, что этот уважаемый всеми юрист, даже если б захотел, не смог бы выглядеть более изумленным.

– Это мое последнее слово, – подтвердила она низким, полным решимости голосом.

– Да о чем вы говорите? – упорствовал он. – Нет, это абсолютно невозможно. Как вы собираетесь?..

Анна-Лиза уже начала терять терпение.

– Дон Альфонсо, – твердо начала она, – я давно привыкла зарабатывать себе на жизнь сама, и намерена продолжать работать и в дальнейшем.

– Работать? – в ужасе воскликнул седоволосый адвокат и передернул плечами. – Но если вы продадите finca, сеньорита Уилсон, вам никогда больше не придется работать.

– Но я хочу работать, – упрямо продолжала настаивать Анна-Лиза, – и, простите меня великодушно, дон Альфонсо, но до настоящего момента я думала, что и вы работаете на меня.

– Да, именно этим я и занимаюсь, – ответил он с горячностью, – но считаю своим долгом сказать вам, что если бы вы были моей дочерью…

– Я, не являюсь ничьей дочерью! – резко оборвала его Анна-Лиза и тут же пожалела о своих словах.

– Я прекрасно понимаю, что ваш отец умер, сеньорита Уилсон, – вежливо сказал адвокат.

Он всегда был мертв, для меня, с горечью подумала она, а вслух произнесла:

– Приношу вам свои извинения, дон Альфонсо. Мне не следовало повышать на вас голос. Я всегда буду, благодарна отцу за то, что он возложил на меня ответственность за будущее finca. Я твердо решила остаться здесь. Отреставрирую дом и все служебные постройки. Потом восстановлю апельсиновые плантации и заново превращу их в прибыльное предприятие, да и в поселке это всем принесет выгоду.

– Апельсиновые плантации! – в изумлении воскликнул пожилой адвокат. – Но что вы знаете о садоводстве? Простите меня, сеньорита Уилсон, – добавил он, – я вовсе не хотел вас обидеть.

– Ничего страшного, – спокойно сказала Анна-Лиза, сама удивляясь, что побудило ее принять столь безумное решение.

– Но даже если вы не намерены прислушиваться к моим советам, одна вы все равно не сможете справиться со всем, – продолжал настаивать дон Альфонсо.

– Почему? Только потому, что я женщина?

– У вас для этого нет достаточной суммы денег, – произнес адвокат, решив подойти к вопросу с практической стороны.

– Большую часть дел я могу взять на себя. В конце концов, попрошу помощи в поселке… Я не боюсь тяжелой работы.

– Я не сомневаюсь в ваших благих намерениях, сеньорита Уилсон.

– Тогда что же вас так тревожит?

– Сила, могущество и общественное положение семьи, с которой вы соперничаете, могут оказаться абсолютно непреодолимыми, – терпеливо объяснил он. – Поэтому прошу вас: прежде чем принимать окончательное решение, отказываясь от их великодушного предложения, подумайте еще немного.

– Но я не намерена принимать какие бы то ни было предложения, – сказала Анна-Лиза. – Я уже все решила, дон Альфонсо. И вообще, не понимаю, почему кто-то так настойчиво хочет купить мою землю именно теперь, ведь на протяжении многих лет на нее не обращали никакого внимания.

– До смерти вашего отца она принадлежала ему, – напомнил Анне-Лизе дон Альфонсо. – Никто не знает, почему он настойчиво держался за нее. Он получал много предложений…

– И отказывался от них?

– Да, но…

– Точно так же, как это делаю и я! – гордо заявила Анна-Лиза, пребывая в полном недоумении от этого неожиданного для нее чувства солидарности с покойным отцом, который бросил свою дочь еще до того, как она появилась на свет.

Дон Альфонсо растерянно проворчал:

– Мне совершенно непонятно…

– А мне непонятно, почему чужие интересы волнуют вас больше, чем мои.

Пожилой адвокат явно оскорбился.

– Мы с вами говорим об одной из самых влиятельных и богатых семей в Испании, сеньорита Уилсон, возглавляемой человеком, противоречить которому я бы не хотел. – Он многозначительно покачал головой. – Вы и понятия не имеете, во что ввязываетесь.

– Ну, так скажите же мне, – бросила вызов Анна-Лиза. – Назовите имя моего противника. Ведь, как я предполагаю, мы говорим не о каком-то вымышленном негодяе?

– Вы правы, сеньорита Уилсон, мы с вами говорим о вполне конкретном человеке, незаурядном, с невероятно острым умом и железной волей. Я боюсь, что сеньор Рамон де Крианца Перес окажется для вас самым грозным противником.

Крепко сжатые губы Анны-Лизы приоткрылись, перед мысленным взором возник образ загорелого мускулистого мужчины.

Неправильно истолковав выражение ее лица, дон Альфонсо предостерегающе произнес:

– Вы совершаете большую ошибку, недооценивая Рамона Переса.

– Не такой уж он и монстр, как вам кажется, – ответила она рассеянно.

– О, вы его знаете?

– Я… – Анна-Лиза на мгновение замолчала, тщательно подбирая слова. – Да, я встречалась с сеньором Пересом. Он показался мне очень обходительным…

– Простите меня за бестактность, сеньорита Уилсон, но вы всего лишь молодая англичанка, вам недостает жизненного опыта и знания местных обычаев…

– Я имею ученую степень в области права и юриспруденции и работаю в солидной фирме, – резко возразила она. – А насчет местных обычаев…

– Весьма неосмотрительно с вашей стороны не принимать Рамона Переса всерьез, – перебил ее старый адвокат.

– Просто нужно найти способ заставить сеньора Переса понять, что finca Фуэго Монтойа не продается, дон Альфонсо. Это мой дом, – заявила она. – И я намерена остаться здесь на всю оставшуюся жизнь.

Анна-Лиза была во дворе, когда вдруг услышала скрежет и увидела остановившуюся черную машину с низкой посадкой. Отбросив назад свою толстую, шириной с запястье, и черную, как смоль, косу, Анна-Лиза отерла рукой лицо, ожидая, пока уляжется облако поднятой пыли. Увидев того, кто шел к ней, она остолбенела. Какого черта здесь понадобилось Рамону Пересу? И, как назло, именно сегодня она, подражая местным женщинам, на время работы подняла свою легкую хлопковую юбку, заправив подол под резинку трусиков.

– Buenos dias, sefiorita! [5]5
  Добрый день, сеньорита! (исп.)


[Закрыть]– крикнул Рамон, быстрой походкой направляясь к ней и стряхивая на ходу толстый слой известняковой пыли со своих джинсов.

Когда он подошел ближе, его чувственный рот слегка искривился в ухмылке. Затем он окинул ее взглядом с головы до ног.

– Мне нравится ваш наряд, – одобрительно сказал Рамон.

Черт! Черт! Черт! Анна-Лиза лихорадочно поправила юбку.

Этой встречи она никак не ожидала. Она поручила дону Альфонсо организовать нечто совсем иное. Что-нибудь сугубо официальное, причем не здесь, а в центре города. В тихом и спокойном полумраке офиса адвоката и, конечно же, в деловых костюмах.

– Благодарю вас, – произнесла Анна-Лиза, надеясь, что ее голос звучит достаточно спокойно. Она разгладила мятую ткань, так что юбка теперь снова обрела скромную длину до середины икр, и одернула хлопчатобумажный, с глубоким вырезом топ, который когда-то был белым, – я купила это в поселке.

– Никогда бы не подумал, – пробормотал Рамон и, прежде чем она смогла оценить выражение его лица, отвернулся, чтобы внимательнее рассмотреть многочисленные постройки, окружающие дом. – Вам предстоит много работы, – заметил он. – Судя по всему, состояние конюшен и сараев аварийное. Нечего и думать о том, чтобы держат здесь животных.

– Я и не собиралась этого делать! – резко сказала она. – Итак, для чего же вы все-таки здесь, сеньор Перес?

В одном из уголков его губ затаилась легкая ухмылка:

– Я думал, это совершенно очевидно. – И, поскольку она не ответила, он продолжил: – Конечно же, чтобы увидеть вас.

– Меня?! – Ей показалось, что он наблюдал за ее смущением с неподдельным интересом.

Рамон коротко кивнул.

– Дон Альфонсо пришел ко мне по вашему же поручению… чтобы организовать встречу. И обсудить вопрос о водном источнике.

Анна-Лиза напряглась. Не было нужды продолжать дальше. Вода была ее ахиллесовой пятой. Если она собирается восстанавливать апельсиновые плантации, следует принять во внимание, что ближайший источник пресной воды находится во владениях Рамона.

– В городе, в его офисе, – быстро подтвердила Анна-Лиза, – но не здесь. Зачем вы на самом деле приехали, сеньор Перес?

– Хотел убедиться, что вы добрались домой, целой и невредимой.

– Ах, да! – неловко произнесла Анна-Лиза, понимая, что нужно что-то сказать. – Я не знаю, как мне отблагодарить вас и сеньору Маргариту…

Жестом Рамон оборвал все проявления благодарности Анны-Лизы.

– И чтобы вернуть вам это, – сказал он и разжал руку, в которой оказалось ее крошечное бикини.

Пронзительный звук, нечто среднее между стоном и вздохом, сорвался с ее губ, когда она шагнула вперед, чтобы забрать свой купальник. Она протянула руку, чтобы взять его у Рамона, но одна из бретелек зацепилась за манжету его рубашки. На какое-то мгновение оба замолчали. Наконец он пробормотал:

– Я смотрю, вам нравится играть со мной в кошки-мышки, Анна-Лиза?

По ее телу пробежали мурашки. У нее не было возможности увидеть выражение его лица, так как в этот момент ее глаза оказались на уровне средней пуговицы его рубашки. Анна-Лиза упрямо покачала головой, изо всех сил пытаясь не поддаваться притягательности истинно мужского тепла, исходившего от него. Это был жар совершенно другого свойства, чем тот, который шел от палящего полуденного солнца. Его жар безжалостно пробуждал все ее чувства…

– Вам бы хотелось этого? – глухо произнес он так близко от ее уха, что она невольно вздрогнула. Как будто получив ожидаемый ответ, он рассмеялся, словно играл в какую-то игру, и высвободил бретельку.

– Я думаю, что это как раз вы играете в опасные игры, – заявила Анна-Лиза, пытаясь скрыть свое волнение, – но все равно спасибо, что вернули мне купальник…

– Просто мне было очень любопытно самому посмотреть, в каком состоянии находится поместье, – проронил Рамон с таким видом, как будто между ними не произошло ничего необычного.

– Теперь вы все увидели, что хотели? – ехидно спросила Анна-Лиза.

– Пока да, – согласился он. – И я рад, что приехал…

– Чтобы оценить соперника? – сухо добавила она.

На мгновение во дворе воцарилась тишина, и когда Рамон снова заговорил, его голос звучал немного ошеломленно:

– Соперника, Анна-Лиза?

Этот вопрос прорвал ее оборону. Она ошиблась! Слишком поздно, взять свои слова назад уже невозможно. Ей следует быть более осторожной. Узнай своего врага… Никогда не открывай все карты сразу.

– Не хотите ли чего-нибудь выпить? – вежливо спросила она, направившись к дому. Ее сердце билось так сильно, что она опасалась, как бы Рамон не услышал этого стука.

– Да, было бы неплохо, – пробормотал он, – если вас не затруднит.

– Нисколько не затруднит, – сказала она, дрожащей рукой закрывая за ним дверь. Направляясь в кухню, она успела на ходу засунуть в письменный стол папку с документами, взбить пару подушек на диване и, уже в кухне, сполоснуть чашку с тарелкой, оставшиеся от завтрака.

– Не стоит так беспокоиться из-за меня, – медленно произнес он, увидев, как она переставляет посуду из сушилки в нижнее отделение стола.

– Я и не беспокоюсь. Я просто… – Напустив на себя самый невозмутимый и спокойный вид, она повернулась к нему и встретилась взглядом с парой опаснейших черных глаз.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем он, глубоко вздохнув, отвернулся.

– Вы как будто снова наполнили жизнью этот старый дом.

Значит, он бывал здесь и раньше. Вероятно, приезжал сразу же после того, как умер ее отец – чтобы осмотреть поместье, которое собирался купить. И, что самое интересное, именно тем же самым он занят и сейчас. Но, несмотря на все свои опасения, она гордилась тем, что успела сделать в доме. И Рамон – первый, кто смог оценить перемены.

В доме царил сельский стиль. Пол в кухне был выложен терракотовой плиткой, а в центре Анна-Лиза постелила огромный ковер в красно-коричневых и бежевых тонах. Здесь же были две плетеные корзины, одна из которых, полная фруктов, стояла на деревянном столе, а другая, с овощами, у раковины. На окна она повесила простые льняные занавески, на подоконниках в изобилии теснились горшки с цветами.

Оглядевшись вокруг, Рамон одобрительно произнес:

– Мои поздравления! Я просто поражен!

Да, настоящая похвала! Анна-Лиза немного расслабилась.

– Что будете пить?

– Стакан холодной воды, если можно.

Доставая стаканы из буфета, она наблюдала за ним краешком глаза. Бродя в ожидании по кухне, он ощупывал стены и иногда, останавливаясь, ударял по ним кулаком. Он вел себя, как настоящий покупатель. И когда Рамон оглядел потолок, она услышала, как он задумчиво пробормотал:

– Необходимо провести капитальный ремонт до следующей зимы.

– Я и сама уже думала об этом, сеньор Перес, – неожиданно для себя самой раздраженно произнесла она, протягивая ему стакан воды.

Некое подобие улыбки, скользнувшее по его лицу, было единственным знаком того, что он заметил недовольство в ее голосе.

– Нисколько не сомневаюсь, – весело согласился он. – Почему вы не зовете меня Рамоном, Анна-Лиза? Сеньор Перес звучит слишком официально.

Действительно, почему бы ни называть его просто по имени? Ведь сам он делал именно так и, казалось, нисколько не тяготился этим. Однако, наливая себе, стакан воды, Анна-Лиза почувствовала, что руки у нее до сих пор дрожат. Вторжение Рамона в ее владения взволновало ее куда больше, чем она предполагала. Избегая смотреть ему в глаза, она положила в стакан лед и начала жадно пить большими глотками, наслаждаясь прохладным напитком.

Подождав, пока она перестанет прятаться за стаканом, Рамон настойчиво напомнил ей:

– Это ведь вы назначили встречу.

– Да, – протестующим голосом произнесла Анна-Лиза, – но я не предлагала проводить ее здесь… и сейчас.

Взгляд, который он на нее бросил при этих словах, ясно дал понять, что Рамон Перес не привык к тому, чтобы ему отказывали.

– Хорошо, – сказал он спокойно, – пусть это будет ужин.