Текст книги "Апельсиновый рай"

Автор книги: Сьюзен Стивенс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

Глава четвертая

Анна-Лиза проснулась, словно от толчка. И только когда раздалось второе по счету пронзительное кукареканье, она поняла, что так резко пробудило ее после неспокойной ночи.

– Чертова птица! – простонала она, взглянув на часы. Еще не было и пяти. Но важный куриный воевода с каждым утром просыпался все раньше, – что было явным признаком приближающейся весны. Даже плотно накрыв голову подушкой, она все равно продолжала слышать его пронзительные крики.

Смирившись и отбросив подушку, Анна-Лиза зевнула, потянулась и глубоко вздохнула, подумав о предстоящем вечере с Рамоном. В этот раз она не подкачает. Никакого шампанского, никаких сомнительных нарядов и, конечно же, никаких ночных заплывов.

Покормив животных и прибравшись в доме, она решила посетить новый косметический салон, совсем недавно открывшийся в Маоне, и купить себе что-нибудь из одежды. Это было недешево, но она специально отложила деньги, чтобы подбодрить себя в сложный момент, потратив их на наряды. И после того, что случилось прошлой ночью, это было, как нельзя кстати! Кроме того, она хотела выглядеть на все сто, чтобы сразить Рамона наповал.

Анна-Лиза вышла из дома. Яркое солнце уже играло красноватыми бликами на терракотовых булыжниках, которыми был вымощен двор. Когда она только приехала, ее удивляло, как быстро утренняя заря на Менорке прогоняла душную ночь. Здесь не было никаких томительных серых сумерек, к которым она так привыкла в своей туманной Англии. Утро наступало очень рано и быстро. И это ей нравилось гораздо больше.

– Из тебя выйдет отличный суп, – поддразнила она петушка, бросив ему на землю горсть зернышек. Но он прекрасно знал ее и только чуть громче кукарекнул, присоединяя свой голос к соседскому хору.

Отвлеченная, более сладкоголосым пением птичек, поселившихся в ее апельсиновых садах, Анна-Лиза перешла двор и направилась туда, откуда открывался наилучший вид всего ее владения. Она никак не могла привыкнуть к мысли, что вся простирающаяся до горизонта долина и даже окутанные туманом холмы принадлежат ей.

Опустив на землю корзину с кормом, она вскарабкалась на нижние слеги деревянных ворот, отделявших двор от земельных угодий, и подперла руками голову. Ранние зеленые листочки только-только начали показываться на извилистых черных ветках апельсиновых деревьев, а легкий ветерок, повеявший с полей, доносил до нее нежные ароматы тимьяна и дикого мирта, уничтожавшие последние страстные мускусные запахи средиземноморской ночи.

– Святые небеса! – воскликнула она, оглядываясь. Было сложно поверить, что этот рай может существовать на самом деле.

По дороге к дому Анна-Лиза не переставала улыбаться. Сразу же после салона красоты она зашла в магазин купить себе новое платье. Белое, простого покроя и чрезвычайно изящное, оно стоило слишком дорого. Но это не имело значения, по крайней мере, сегодня. Сегодня был особенный день. День, который должен был определить всю ее дальнейшую жизнь. Никогда еще до этого момента на нее не наводили такого лоска. Не существовало и дюйма ее тела, который не был бы вычищен, выщипан, отполирован и ухожен. После того, как ее от шеи до лодыжек покрыли толстым слоем чего-то липкого, вязкого и зеленого, завернули в большой лист фольги и слегка «пропекли», а затем, наконец, сполоснули под холодной струей воды, Анна-Лиза была готова ко всему.

* * *

Едва успев, остановив машину, она сразу же выскочила из нее.

– Эй! Что вы делаете? – услышала она свой охрипший голос и полностью забыла о том, как одета.

Стремглав подбежав к деревянным воротам, она не стала терять время на их отпирание, а просто перелезла через них, порвав при этом платье. Продираясь сквозь разросшийся кустарник, она несколько раз споткнулась, пытаясь преодолеть нагромождения только что обрезанных веток деревьев. Не обращая внимания на то, что царапает новые туфли, пачкает и рвет элегантное белое платье, она спешила поскорее добраться туда, где заметила незваного гостя.

Ее ноги и руки были покрыты царапинами и занозами, но ничто уже не имело значения, ничто, кроме желания остановить это бесчинство. Потеряв дар речи, Анна-Лиза смогла только взмахнуть руками в безнадежной попытке выразить свое потрясение и выдохнуть:

– Что вы наделали?!

Лицо мужчины, к которому она обращалась, было таким же грубым и темным, как и ветки дерева, к которым он прикасался.

– Buenos tardes, senorita! [10]10
  Здравствуйте, сеньорита! (исп.).


[Закрыть]– произнес он, не обращая никакого внимания на ее страдания. И, взмахнув своей засаленной шляпой, ухмыльнулся, обнажив прокуренные редкие зубы.

Анна-Лиза в отчаянии уставилась на него. Этот вандал носил одежду, которую, вероятно, передавали из поколения в поколение и никогда не стирали. На поясе у него висела связка всевозможных секаторов и ножниц, а в черных глазах можно было заметить выражение крайнего любопытства.

– Значит, вы и есть дочь дона Педро! – воскликнул он с сильным акцентом и стукнул себя в грудь. – А я – Энрике Карадонда.

– Меня не волнует, кто вы такой, – резко отрезала Анна-Лиза. – Я думаю, вам следует объяснить, что вы здесь делаете и что это такое! – Она свирепо указала на кучи веток, разбросанные по земле. Ее прекрасные апельсиновые деревья превратились в ободранные скелеты.

– Я работаю, – обиженно ответил Энрике и пожал плечами, – сеньор Перес…

При упоминании имени Рамона Анна-Лиза порывисто и сердито вскрикнула и приказала Энрике удалиться.

– Да, сеньорита, – дружелюбно согласился Энрике, – скоро уже начнет темнеть, я вернусь завтра.

– Вы не сделаете…

Но Энрике уже развернулся и пошел по направлению к поселку, быстро исчезая в сгущавшихся сумерках.

Медленно поглядев вокруг, Анна-Лиза почувствовала, как к ее горлу подкатывают рыдания. Она была такой доверчивой, слишком доверчивой. Как только Рамон мог решиться сделать такое? Неужели ему так не терпелось поскорее разрешить вопрос о постройке своей пристани для яхт? Если он думает, что, проделывая подобные штучки, ему удастся выжить ее отсюда, то он сильно заблуждается. Имение принадлежит ей, и она может делать с ним все, что захочет.

Она устало вздохнула и попыталась определить размер нанесенного ущерба. Деревья ни за что не успеют поправиться к тому времени, когда нужно будет снимать урожай. А если она ничего не продаст, то, как же она сможет поправить свое финансовое положение и выдержать следующий год? Обиднее всего было то, что все это случилось именно тогда, когда она была в салоне красоты и радовалась тому, как хорошо идут дела! Она сжала грязные руки в кулаки. Ну и задаст же она Рамону Пересу!

Мчась в своем автомобиле по узкой дороге, Анна-Лиза услышала резкий скрежет и все нарастающий скрип, но продолжала ехать. Раздался ужасающий треск, и, резко дернувшись, машина остановилась. Мотор заглох и никак не заводился. Наконец Анна-Лиза все же заставила ее поехать, и на всем оставшемся пути ее преследовал этот зловещий скрежещущий звук.

– Отлично, – свирепо пробормотала она себе под нос, увидев стройную фигуру Рамона около черного «порше». Очевидно, он как раз собирался выезжать за ней. Ну что ж, она избавила его от этой необходимости. Резко нажав ногой на тормоз, она ухитрилась припарковаться в миллиметре от машины Рамона. Затем распахнула дверцу и со скоростью молнии вылетела из автомобиля, чтобы задержать нахала.

Но Рамон двигался гораздо быстрее, чем она, и, в один прыжок, оказавшись позади нее, опустился в кресло, которое она только что освободила. Дернув за ручной тормоз, он прокричал в открытую дверцу:

– Я думаю, вы кое-что забыли!

Вылезая из машины, Рамон неодобрительно покосился на водительскую дверцу, захлопнувшуюся только с третьей попытки.

– Ну вот, никаких повреждений нет, – сказал он, похлопав по крыше ее дешевой машины.

– Умерьте ваши, сарказм и высокомерие, – попросила Анна-Лиза, – мне надо с вами кое о чем поговорить.

– Но у нас будет полно времени, чтобы обсудить все за ужином, – произнес Рамон, раздражающе растягивая слова. Окинув ее взглядом с головы до ног, он усмехнулся: – А что, разорванное платье и разводы грязи – сейчас последний крик моды, или я что-то упустил?

– Нет, – сказала она, прикрывая рукой обнаженное бедро. – И я не понимаю, как у вас еще хватает наглости говорить об ужине!

– А разве это не то, о чем мы договаривались? – спокойно спросил он. – Мне кажется, что совместный ужин – отличный способ обо всем поговорить.

– Это потому, что вы не видели того, что видела я.

– Понятно, – произнес он, искоса посматривая на нее.

Ей необходимо найти какой-нибудь способ, чтобы уничтожить эту улыбку в его глазах. Упершись руками в бока, она сердито уставилась на него:

– Не делайте вид, что вам неизвестно, о чем я говорю…

– И о чем же вы говорите? – поинтересовался Рамон, грубо оборвав ее. – В чем вы меня теперь обвиняете?

Когда он приблизился, Анна-Лиза выставила вперед руки, чтобы сдержать его.

– Отпустите меня! – вскрикнула она, тщетно пытаясь оттолкнуть его. Но он только еще крепче сжал ее.

– Ну, нет, – сказал ей Рамон, – вы так легко не отделаетесь. Вам придется ответить за свои обвинения точно так же, как и за свои поступки, сеньорита Уилсон. Мы обсудим это в доме.

– Ноги моей не будет в вашем доме! – яростно произнесла она, рванувшись назад.

– Это моя территория, и здесь решения выношу я. – Он подхватил Анну-Лизу одной рукой и понес в дом. Открыв плечом, дверь в просторную гостиную, Рамон опустил ее на кожаный диван кремового цвета. – Объяснитесь.

– Хорошо, – сказала она, вскакивая.

– Боже мой! – воскликнул он, в притворном волнении всплеснув руками. – Давайте поговорим обо всем спокойно. Я вижу, что вы чем-то расстроены…

– Какая проницательность! Мои деревья уничтожены… И вы хотите, чтобы при этом я оставалась спокойной?!

– Вот. Вытрите лицо, – сказал он, протягивая ей чистый белый платок.

Она даже не заметила, что плачет.

– Позвольте мне, – мягко предложил Рамон, – вы выглядите так, будто свалились головой вниз в бочку с грязью. Я уверен, вы почувствуете себя лучше, когда выскажетесь, – пробормотал он, забирая у нее из рук прекрасный батистовый платок, который она нервно скомкала. Встряхнув его, он попытался оттереть самые большие пятна.

– В этом нет необходимости, – запротестовала Анна-Лиза, расправляя плечи. Рамон не обратил никакого внимания на ее слова, впрочем, как и следовало ожидать. Она попыталась отобрать у него платок, но Рамон только пододвинулся еще ближе, вынуждая ее, отталкивать его, и тогда ее пальцы расслабились, и их сопротивление превратились в ласку… Ужаснувшись, она резко отдернула руки.

– Вы так просто не отделаетесь, – вспыхнула Анна-Лиза, сильно дрожа. – Я требую объяснений.

– Каждый из нас получит то, что хочет, если вы успокоитесь и сядете. Только тогда мы сможем все разумно обсудить, – сказал ей Рамон. – Итак, – начал он, когда они уселись за стол, – в чем ваша проблема, Анна-Лиза?

– В вас, – честно призналась она. И можете убрать с лица эту вашу дурацкую улыбочку, которую вы так тщательно пытаетесь скрыть, подумала она, готовясь к нападению. – Сначала была пресная вода, потом пристань для яхт, а теперь и мои апельсиновые деревья, – быстро выпалила она.

– Апельсиновые деревья? – спросил он. – А что я сделал с вашими апельсиновыми деревьями?

Анна-Лиза скептически усмехнулась:

– Если бы вы их увидели, то не стали бы спрашивать.

– Ну, если уж на то пошло, мне бы очень хотелось взглянуть на них.

То, как быстро он сдался, слегка обескуражило ее.

– Отлично, – сказала она, – как насчет того, чтобы сделать это прямо сейчас?

– Почему бы и нет? – согласился Рамон, и его губы искривились в улыбке. Но, когда он поднялся, подавая знак Анне-Лизе следовать за собой, в его глазах можно было прочитать намного больше.

– Когда мы доберемся до finca, вы поймете, почему я так расстроена, – пообещала ему она.

– Грязевые бои?

Она замерла, чувствуя, как он смотрит ей в спину.

– Не дразните меня, Рамон. Это слишком серьезно.

– Ну, я не вижу ничего такого, чего бы не смогла вылечить приятная теплая ванна, – произнес он глубоким страстным голосом, заставившим ее рассвирепеть.

– Уверена, вы измените свою точку зрения, когда…

– Сомневаюсь в этом, – оборвал ее он. – Когда вы вымоетесь, можете составить список ваших требований, и я обещаю, что рассмотрю каждое из них по очереди. Пойдемте же, я поведу машину, – добавил он. – Чем быстрее мы доберемся до finca, тем раньше все выясним.

Опустив подбородок, Анна-Лиза последовала за ним.

Когда они вышли, Рамон окинул взглядом ее машину.

– Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь осмотрел ее.

– В этом нет необходимости…

– Я не позволю вам забрать этот автомобиль с моей территории, пока не буду, уверен, что он не представляет опасности для вас и окружающих, – твердо заявил он. – Залезайте, – скомандовал Рамон, увидев, что она стоит в нерешительности у «порше». – У меня не так много времени.

– Вот! – объявила Анна-Лиза, делая шаг назад, чтобы дать ему возможность посмотреть на ее разоренный апельсиновый сад.

– Кто это сделал? – спросил Рамон, оглядываясь.

– Энрике Карадонда. – Произнеся это имя, она заметила, как Рамон расслабился. – И не делайте вид, как будто вы не знаете, кто это, потому, что Энрике сказал мне, что его прислали именно вы.

– Я всего лишь спросил Энрике, не сможет ли он как-нибудь навестить вас, – поправил ее Рамон. – Никто не может командовать Энрике Карадондой. Его здесь считают почти легендой.

– Что? – взорвалась Анна-Лиза. – Легендой? За то, что он портит прекрасные фруктовые деревья?

– Нет, – сказал Рамон, пытаясь все объяснить. – Энрике – самый лучший лекарь деревьев на всем острове. Его труд всегда востребован здесь, особенно теперь, весной.

– Но мои деревья не болеют!

– Для вашего неопытного глаза они выглядели вполне нормально, но за то время, что они стояли заброшенными, многие из них заболели, а другие сильно нуждались в подрезке ветвей, – объяснил он. – И если бы я мог предупредить вас о визите Энрике, именно так бы и сделал. Но все дело в том, что Энрике сам себе закон.

– Должен существовать закон против него, – пробормотала Анна-Лиза, еще раз взглянув на опустошение, произведенное садовым лекарем. – Итак, – сказала она, – устроив здесь весь этот беспорядок, как вы намереваетесь его исправить?

Внимательно посмотрев на нее, Рамон задумчиво хмыкнул.

– Может быть, все-таки поужинаем вместе? – предложил он, вскинув свои черные брови.

– Ужин? – Понадобится гораздо больше, чем какой-то ужин, чтобы полностью возместить ей причиненный ущерб, подумала Анна-Лиза, снова взглянув на свой фруктовый сад. – К какому часу мы должны быть в ресторане? – Рамон прав: ущерб был уже нанесен. И если она согласится поужинать с ним, то сможет поймать его на слове и дать ему возможность хоть в какой-то мере загладить свою вину.

– Мы можем поесть где угодно, – ответил он.

Означало ли это ужин на его яхте? Анна-Лиза почувствовала, как ее бросило в жар. Конечно же, означало. Ведь Рамон не станет рисковать и появляться с ней на публике.

– У вас полно времени для того, чтобы принять ванну, – сказал он и медленно скользнул по ней взглядом.

Все ее тело подалось ему навстречу, когда его глаза задержались на ее груди, там, где пятна грязи привлекали внимание к соблазнительной ложбинке.

– Почему бы нам просто не отменить все это? – быстро предложила она.

– Ни за что, – заявил он, медленно покачивая головой и продолжая не спеша рассматривать ее. – Мне бы хотелось удовлетворить все ваши требования, пока они еще свежи в вашей памяти.

Стараясь контролировать свое дыхание, Анна-Лиза поняла, что ее пострадавший апельсиновый сад почему-то относится к этим требованиям в последнюю очередь.

– Ванна даст вам время успокоиться и расслабиться, – продолжал Рамон, но задорная искра, промелькнувшая в его черных глазах, говорила прямо противоположное. – Вы же не хотите упустить шанс и высказать все, что накопилось у вас на душе, Анна-Лиза?

– Хорошо, – согласилась она. – А потом я приготовлю ужин. – Это поставит его на место! На яхте Рамона она подчинялась его желаниям. А в ее собственном доме только она могла диктовать условия.

– Звучит соблазнительно, – пробормотал он. – Я даже готов потереть вам спинку.

В этой изумительной чугунной ванне с легкостью могла бы уместиться семья; из четырех человек. Анна-Лиза добавила в воду несколько капель ароматического масла.

– Восхитительно, – констатировала она, пытаясь закрутить кран. Но вентиль с холодной водой никак не хотел поддаваться. Выбора не оставалось. Либо вода хлынет на пол, либо…

– Рамон! Вы не могли бы мне помочь? Только быстро!

Когда Анна-Лиза оставила его, он сидел внизу в гостиной, развалившись на диване и слушая музыку. Но ему понадобилась пара секунд, чтобы взлететь наверх и ворваться в ванную.

– Вы в порядке? – спросил он, с беспокойством оглядываясь вокруг.

Анна-Лиза отступила и указала ему на кран.

– Я не могу закрутить его.

– Что, кран? – спросил Рамон так, как будто он, по крайней мере, ожидал увидеть обрушившийся потолок. Подойдя к ванне, он одним движением руки устранил проблему.

– Блестяще! – воскликнула Анна-Лиза. – Но ваша рубашка вся намокла, – заметила она, когда он выпрямился.

– Я сниму ее и отдам вам, чтобы вы ее высушили, – сказал он, усмехнувшись.

И, прежде чем она смогла возразить, он оказался обнаженным по пояс. Затем одним быстрым движением схватил ее за плечо, а другой рукой дотронулся до молнии на спине.

– Это на всякий случай, если застежка застрянет. Я лучше прослежу за этим, пока я здесь, – прошептал он ей в шею. От его теплого дыхания у нее по спине побежали мурашки. – Вам холодно, Анна-Лиза? – тихо и понимающе спросил он.

– Холодно? Вовсе нет! – запротестовала она, дрожа и смеясь одновременно. – Я просто слегка устала…

– Вам следует хорошенько отмокнуть в ванне, – посоветовал Рамон хриплым голосом, расстегивая молнию и задерживая свою теплую руку на мягкой выпуклости ее ягодиц.

Но, как только сила воли Анны-Лизы начала слабеть, он отстранился.

– Dios! [11]11
  Боже! (исп.).


[Закрыть]Да вы вся в царапинах! – воскликнул он. – Где у вас антисептик?

– В шкафчике над раковиной, – ответила Анна-Лиза, тщательно придерживая на себе платье.

Поискав, Рамон вытащил маленький пузырек и клочок ваты. Откупорив пробку, он понюхал содержимое и скорчил гримасу.

– Если вы все еще будете этим пахнуть, когда спуститесь вниз, я пошлю вас обратно.

– Спасибо, – сказала Анна-Лиза, забрав пузырек у него из руки.

Кто сказал, что романтика мертва?

Ей не о чем жалеть, но почему же тогда не приходит успокоение? – думала Анна-Лиза, убирая со стола последние тарелки. Ужин продолжался несколько часов, а после него они проговорили почти всю ночь напролет. Рамон был для нее просто находкой, несмотря на то, что деловые вопросы он обошел стороной. До настоящего момента она и не понимала, как ей не хватало простого человеческого общения.

А сейчас уже наступил рассвет, и она снова была одинока. Глубоко вздохнув несколько раз, она продолжила свою рутинную работу по дому. В ней нельзя было найти особого удовольствия, но она, по крайней мере, успокаивала.

Анна-Лиза снова поймала себя на мысли о том, что, возможно, они с Рамоном смогли бы стать друзьями, но это был всего лишь самообман. И раздавшийся стук в дверь вскоре доказал ей это. Она уже почти поднялась с кресла, чтобы открыть, но Рамон опередил ее.

– Сейчас четыре часа утра, – предостерегающе сказал он, – вам лучше остаться здесь, а я пойду и посмотрю, кто это.

В конце концов, они оба решили пойти. Когда Рамон открыл дверь, Анна-Лиза выглянула из-за его плеча и увидела, что на пороге стоял шофер Рамона. По его взгляду сразу можно было понять, о чем он подумал, увидев их вместе. Когда он посмотрел на нее, его глаза были холодными как сталь, затем он с безразличием отвернулся от нее и быстро заговорил с Рамоном по-испански. Анна-Лиза не могла понять смысла сказанного, но она была уверена, что шофер намеренно четко произнес имя «Маргарита».

Дав шоферу четкий ответ, Рамон закрыл дверь и, повернувшись к девушке, сказал:

– Простите, Анна-Лиза, но мне нужно идти.

– Идти? – Конечно же, ему надо было идти. Какая же она дура! Какое право она имела задерживать его? Рамон женат. И его жена нуждалась в нем. Все было так просто.

Он посмотрел на свои часы и нахмурился.

– Вы не будете возражать, если я быстро приму душ?

– Нет, что вы, нисколько. Вы найдете чистые полотенца в ванном шкафчике.

Он взял ее за руки.

– Не могли бы вы оказать мне еще одну любезность?

– Какую?

– Не могли бы вы приготовить, что-нибудь поесть?

Он принял ее пристальный взгляд за знак согласия и стал быстро подниматься по лестнице. Анна-Лиза знала, что мысли Рамона были уже далеко. Ему не терпелось вернуться к своей настоящей жизни, к Маргарите.

Она приготовила завтрак, молча, выжав апельсиновый сок, пожарив яичницу и сварив кофе. В качестве благодарности Анна-Лиза получила легкий поцелуй в щеку, и еще по одному на каждой руке… Потом, окончательно разрушив ее мечты, он быстро произнес:

– Простите. Мне нужно ехать в аэропорт. Самолет приземляется через пятнадцать минут.

– Вы не должны опоздать, – согласилась она, придерживая дверь.