Текст книги "Забыть обиды"

Автор книги: Сьюзен Мейер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Борясь со слезами, Грейс положила вилку рядом с тарелкой. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что происходит. Достаточно вспомнить, как она чуть ли не умоляла его о поцелуе. Вдобавок он неохотно говорил об их совместной жизни. Вот она, горькая правда!

Похоже, он любил ее когда-то, но разлюбил и собирается даже подать на развод…

Так оно и есть, если только они уже не разведены.

Грейс перевела взгляд на его безымянный палец, где должно было быть обручальное кольцо. Кольца не было. Не было даже тоненькой, белесой полоски, что обычно остается от долгого ношения кольца. Грейс пронзила боль.

Они больше не муж и жена.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Хорошим аппетитом ты никогда не отличалась, – заметил Ник, убирая недоеденный обед и расчищая место под карты.

– Похоже, – рассеянно согласилась с ним Грейс. На самом деле причина крылась в другом – просто ей расхотелось есть после всех печальных догадок. Либо они уже разведены, либо бракоразводный процесс в самом разгаре.

И тут же Грейс осенила еще одна догадка, столь же очевидная. Ник все эти дни был так внимателен к ней. Он выполнял любое ее желание, любой каприз. Похоже, причина их разлада кроется не в нем. Он постоянно рядом, он принес ей одежду, духи, сбегал за обедом… Такой мужчина просто не способен стать зачинщиком развода. Значит, дело в ней. Видно, она настояла на разводе.

Ну вот, теперь еще и это. Мало ей было того, что она потеряла память, что муж разводится с ней. Ко всему прочему она совершила что-то, вынудив Ника порвать с ней. Она потеряла своего замечательного, чудесного, восхитительно красивого мужа. И все из-за того, что она стервозная дура.

Они играли в карты до половины восьмого. Затем Ник молча потянулся за пиджаком. Как и прежде, он был оживленным и счастливым, пока оставался с ней. Но едва лишь наступала пора расставания, он менялся. Теперь Грейс понимала, почему он дергался и нервничал. Он не хотел целовать ее на прощание, но понимал, что если не поцелует, то она заподозрит неладное.

Грейс затаила дыхание. Она боялась, что Ник уйдет, не поцеловав ее, и еще больше боялась, что поцелует. Она сидела на кровати в ожидании. Ник надел пиджак, одернул рукава и уверенной походкой направился к ней.

Сердце Грейс бешено колотилось. Когда он склонился над ней, они встретились взглядами. В темных омутах его глаз она увидела страстное желание. Кровь побежала по ее жилам еще быстрее. Грейс ничего не понимала. Глаза Ника говорили ей, как она желанна для него, отрицая все то, что она совсем недавно надумала.

Ник едва коснулся ее губ, но Грейс словно вкусила сладкого яда. И вдруг она поняла: она еще небезразлична Нику. Его чувства не похожи на чувства долга и обязанности. Потому он не решается поцеловать ее. Может, он уже попрощался с ней навсегда. И если чувства к ней сохранились у него, с каждым поцелуем он снова и снова говорил ей «Прощай!», бередя старые раны, проверяя на прочность решение, принятое им.

Ник выпрямился и, не говоря ни слова, направился к двери. Открыв ее, он было переступил через порог, но задержался и оглянулся. Его взгляд показался таким пронзительно печальным, что у Грейс защемило сердце от жалости к нему, как только что щемило от жалости к самой себе.

Отвернувшись, Ник вышел. Дверь за ним бесшумно затворилась. У Грейс даже не было уверенности, придет ли он снова.

Расстроенная, она пнула подушку. Что же такое надо было сделать, чтобы причинить ему такую боль?

* * *

На следующий день Ник пришел не с пустыми руками – принес новую ночную рубашку, новые тапочки и лосьон. Грейс поняла, что он купил все это, чтобы подбодрить ее. Будучи человеком совестливым, Ник попытался загладить свою вину перед женой, решив хоть чем-то порадовать ее.

– Спасибо, – вымолвила Грейс.

– Не за что, – откликнулся Ник. В это время дверь отворилась, и вошел доктор Ринджер.

– Утро доброе, – преувеличенно бодро приветствовал он их.

– Доброе утро, – настороженно отозвался Ник; он принялся взбивать подушки Грейс, делая вид, что все в порядке.

– Ну, как наша пациентка?

– Великолепно. – Ник не дал Грейс и рта раскрыть.

Доктор Ринджер рассмеялся.

– Ну-ка, сейчас проверим.

Он быстро осмотрел Грейс, задал кое-какие вопросы и присел на краешек кровати.

– И вы ничего не вспомнили? – осторожно спросил врач.

Грейс лишь качнула головой. Она и в самом деле ничего не помнила. Просто ей показалось, что муж все еще неравнодушен к ней, хотя и не желает больше иметь с ней ничего общего.

– Ну, разве только что не люблю морковь. Если это, конечно, считается…

– Считается, почему нет, – сказал доктор Ринджер. – Но вы меня еще больше обрадуете, если вспомните что-нибудь существенное, например вашу работу.

– Ник говорит, я бухгалтер.

– А вот это как раз не считается.

– Итак, ваш приговор? – тихо спросил Ник, заметно обеспокоенный.

Доктор Ринджер помолчал. Потом ответил:

– В принципе я могу отправить ее домой уже сейчас. Ее жизненные силы восстановлены, анализы показывают, что все в порядке. Одно настораживает: прошло три дня, а она так и не вспомнила ничего.

– Настораживает? Вас? – со смехом переспросила Грейс. – Уж кому настораживаться, так это мне.

– А вас очень беспокоит, что память до сих пор не вернулась к вам? – спросил ее доктор.

– Вовсе нет, – заверила его Грейс. – Никакого беспокойства и в помине нет. Так… немножечко нервничаю… и все.

– Ну, это понятно, – кивнул доктор Ринджер.

– Итак, доктор, что вы намерены предпринять? – спросил Ник.

Грейс посмотрела на него с укоризной. Как же не терпится ему услышать решение доктора. Грейс стало даже не по себе – такое впечатление, что он хочет поскорее сбыть ее с рук. Впервые после аварии она почувствовала, что Ник не хочет оставаться рядом с ней. Да, ему трудно давались поцелуи… но до сегодняшнего дня он и виду не показывал, будто она ему в тягость.

– Я не хочу пока ее выписывать, – медленно ответил доктор Ринджер. Обернувшись к Грейс, он продолжил: – По правде говоря, вы первая моя пациентка с сотрясением мозга, у которой не восстановилась память в течение первых суток после аварии. Я бы пока воздержался отпускать вас домой. Мне хочется воспользоваться случаем и провести кое-какие исследования. Как вы смотрите на то, чтобы побыть здесь еще несколько дней?

Грейс облизнула пересохшие губы. С одной стороны, ей не терпелось домой. Надоела больничная еда, не хватало своей кровати, своего душа. С другой стороны, она чувствовала, что Ник не останется с ней, когда ее выпишут. Она не знала, как он сможет оставить ее на произвол судьбы – одну, да еще с потерей памяти. Но почему-то не сомневалась: он с ней не останется. Мысль потерять его была невыносима.

– Думаю, мне и правда лучше побыть здесь еще немного, – согласилась Грейс, избегая смотреть Нику в глаза.

Доктор Ринджер похлопал ее по руке и вышел.

С минуту в палате царила мертвая тишина. За все это время Грейс ни разу не взглянула на Ника. Наконец она не смогла больше выносить эту зловещую тишину и взглянула на мужа. К своему удивлению, она заметила, что тот вздохнул с облегчением.

– Сыграем еще в карты? – спросил он.

Грейс улыбнулась. Да, их отношения явно дали трещину. Но все же он остается рядом, играет с ней в эти дурацкие карты, носит ей всякие вкусности и раз за разом отвечает на одни и те же вопросы, потому что она частенько забывает то, о чем спрашивала совсем недавно.

– Может, тебе нравится что-нибудь другое?

– Грейс, мне и в самом деле нравится играть в карты.

Грейс согласно кивнула.

– Тогда карты. Кроме рамми, я что-нибудь знаю?

Ник сел на стул рядом с ее кроватью, взял карты и начал тасовать.

– Ты играешь в хартс, пинокл [3]3
  Пинокл – карточная игра наподобие безика.


[Закрыть]и покер. – Он помолчал. Затем улыбнулся ей счастливой и беззаботной улыбкой. – Это братишки приучили тебя к картам.

– Ты, кажется, говорил, что у меня только один брат.

– Ну да, только Ангус взял на воспитание Райана Келли одновременно с тобой и Кэлом. И вот, поскольку Райан и Кэл росли вместе, как братья-близнецы, ты считала братом и Райана.

– Вот как, – смутилась Грейс. – Ты ведь уже говорил мне об этом, правда?

– Говорил. – Ник ласково провел пальцем по носу Грейс. – Но не стоит переживать. – Он принялся сдавать карты. – Мне совсем не сложно повторить.

И снова глянул на нее. В его улыбке она разглядела нежность, а в глазах – жгучие всполохи желания. Она еще может вернуть его. У нее получится. Достало бы только времени показать ему, что она изменилась. Дать ему понять, что она не только не знает, что наделала, но даже если бы и знала, искренне сожалела бы о своей ошибке, самой большой в жизни.

Они играли в карты до восьми, прерываясь только на обед и ужин, за которыми Ник выходил на улицу. Оба хохотали, подшучивали друг над другом, и ничто даже отдаленно не напоминало им о действительности.

На этот раз, когда Ник наконец поднялся надеть пиджак, он уже не нервничал так, как два дня назад, не выправлял старательно воротничок, не хлопал по карманам, проверяя, на месте ли ключи. На этот раз он уверенно скользнул в рукава пиджака, подошел к Грейс и поцеловал ее медленно и с чувством. Улыбнулся на прощание и вышел.

– Доброе утро.

Доктор Ринджер ждал его, опершись о стол.

– Доброе утро, доктор.

– Я хотел бы поговорить с вами.

Тон врача показался Нику чересчур серьезным, даже зловещим. У Ника что-то оборвалось внутри.

– О чем?

Врач поманил Ника за собой в маленькую комнатушку, подальше от медсестер. Он сел за круглый стол и подождал, пока сядет Ник. Затем сказал:

– Давайте начистоту. Я уверен, что Грейс уже можно выписывать. Но я оставил ее и даже дал понять, что ей придется полежать здесь немного дольше. Вчера у меня появилось ощущение, что вы не хотите забирать ее домой. И это меня сильно беспокоит.

Ник улыбнулся обезоруживающей улыбкой.

– Ей еще рано возвращаться домой.

– Она боится, боится возвращаться туда, – возразил доктор Ринджер. – Я по глазам ее видел. – Он замолчал и внимательно посмотрел на Ника. – У нее есть какие-нибудь причины бояться возвращения домой, мистер Спинелли?

Ник в возмущении уставился на доктора.

– Нет, никаких. Мы не ругаемся, я к ней и пальцем никогда не прикасался. Если я правильно понял ваш намек.

– Я ни на что не намекаю, – возразил доктор. – И если Грейс нечего бояться, думаю, можно выписать ее сегодня же. Я провел исследования и пришел к выводу, что она ничего не вспомнит до тех пор, пока не очутится в знакомой обстановке. Чем скорее мы отпустим ее, тем быстрее к ней вернется память.

Ник покачал головой. Во-первых, он не хотел везти ее к себе, в свою пустую, спартанскую спальню. Во-вторых, он понимал, что в его доме память к ней не вернется: ничего знакомого в его доме Грейс не ожидает.

– Пусть она сама решит, – сказал Ник. – Я не хочу забирать ее домой против воли.

– Мистер Спинелли, ваша жена в отличной форме и, согласно страховке, не может дольше находиться у нас в клинике.

– Доктор Ринджер, – сухо улыбнулся Ник, – я вовсе не беден. А отец Грейс и того богаче. Если страховая компания отказывается платить за дальнейшее пребывание Грейс у вас, я с удовольствием сделаю это сам.

Доктор Ринджер усмехнулся.

– Вы не так меня поняли. Меня волнует не столько страховка, сколько сама Грейс. Я искренне полагаю, что Грейс нет смысла задерживаться в клинике.

– А я полагаю, что вы ошибаетесь. Вот вы говорите, что вчера заметили испуг в ее глазах. А вам не приходило в голову, что она чувствует себя пока еще неуверенно и боится оказаться далеко от клиники?

Доктор Ринджер задумался.

– Возможно.

– Именно так я и объясняю ее испуг. Кроме этого, ей нечего бояться. – По крайней мере так думал Ник. Конечно, если не принимать во внимание то, что он не имел ни малейшего понятия о ее настоящей жизни. Уверенность доктора в том, что Грейс чего-то боится, лишний раз убедила Ника в необходимости дождаться возвращения Ангуса и не отпускать ее одну. Но Нику подумалось и другое. Он представил, что у Грейс мог быть приятель, который бьет ее. Если так, Ник расправится с негодяем.

– В таком случае не возражаете, если я пообщаюсь с Грейс наедине? – спросил доктор Ника.

– Нет, конечно, нет. – Ник поднялся. – Я пока схожу за пончиками. Вернусь минут через двадцать.

Но дошел он только до двери. Внезапно нахлынувшие чувства заставили Ника обернуться к доктору.

– Доктор Ринджер, я люблю мою жену, – вырвалось у него, и он вдруг понял, что так оно и есть.

Грейс оторвалась от больничного меню и увидела доктора Ринджера.

– Доброе утро, – поздоровалась она, удивленная, что врач делает обход так рано. – Что-то вы рано сегодня.

– Да вот, решил опередить вашего мужа.

Хотя он и сказал это весело и непринужденно, у Грейс екнуло сердце.

– Зачем?

Доктор Ринджер присел на стул рядом с ее кроватью.

– Хочу поговорить с вами, а то он все время отвечает за вас.

– Иногда он любит покомандовать. – Грейс улыбнулась.

– Мягко сказано. Но я здесь не для того, чтобы обсуждать Ника. Я хочу поговорить о вас. И послушать, что мне скажете вы, а не Ник.

Грейс вздохнула.

– Я вам скажу, что ничего толком так и не вспомнила.

– Это я уже понял, Грейс. Говорите дальше. Пусть память не вернулась к вам, но должны же быть какие-то предчувствия, догадки, что ли…

Грейс тяжело вздохнула. Ей не хотелось признаваться в своей догадке. И в то же время она понимала: нехорошо утаивать что-либо от врача, желающего помочь ей.

– Ощущение. Нечто большее, чем просто интуитивная догадка. – Она помолчала, собираясь с мыслями. – Вдруг у меня возникло такое ощущение, будто я знаю кое-что.

– А именно?

Решив, что она уже достаточно рассказала, и не желая заходить дальше, Грейс ответила:

– По правде говоря, мне не хочется рассуждать на эту тему.

– Грейс, вы знаете, что можете поделиться со мной всем чем угодно.

Грейс согласно кивнула.

– Знаю, но речь идет всего лишь об ощущении, догадке, я не уверена ни в чем наверняка. Поэтому пока не хочу говорить.

– Тогда просто ответьте на мой вопрос. Вчера мне показалось, будто вы боитесь возвращаться домой. Связано ли это с вашим ощущением? Вы боитесь мужа?

Грейс вздохнула с облегчением.

– Господи, нет, что вы! Мой муж самый прекрасный человек на свете.

– Значит, вы не испытываете никаких страхов при мысли, что муж заберет вас из клиники?

– Никаких. – Она боялась лишь одного: а вдруг Ник не захочет отвезти ее к себе домой? Вдруг они уже разведены? Но этого она доктору Ринджеру сказать не могла.

– Тогда, полагаю, вам пора домой.

– Я не могу поехать домой, не могу!

Доктор уставился на Грейс в недоумении.

– Хорошо, вы не боитесь своего мужа, но в то же время не можете вернуться домой, да и он не горит желанием забрать вас отсюда. Так что же мне прикажете делать? Что мне думать?

– Я не имела в виду «не могу», – быстро поправилась Грейс. – Я лишь хотела сказать, что не хочу пока уезжать из больницы. Так как память ко мне еще не вернулась, мне может потребоваться медицинская помощь.

Врач покачал головой.

– Грейс, бывает, память так и не возвращается.

– Я знаю.

– Так вы боитесь именно этого?

– На самом деле, думаю, меня страшит то, что я могу вспомнить.

И снова доктор Ринджер пристально посмотрел на нее.

– Грейс, вы понимаете, что боязнь воспоминаний может стать причиной, задерживающей возвращение памяти?

– Нет, такое мне и в голову не приходило.

– Такие случаи известны. Некоторые люди, имевшие неприятности в жизни, так и не вспоминали ничего. И все потому, что они не хотели возвращаться к проблемам.

Доктор даже не догадывался, что для Грейс его слова стали открытием. Ее словно осенило. Если их с Ником семейная жизнь трещала по швам, а особенно если причиной тому была она, Грейс, то очень даже возможно, она действительно не хочет возвращаться к тем событиям. Грейс закрыла глаза и откинулась на подушку.

– Грейс, я говорил с вашим мужем. Он сказал мне, что вы оба не только благополучны в плане финансов, но и живете душа в душу. Между вами никогда не бывает ссор…

Конечно, не бывает. Особенно если они уже и не живут вместе.

– Думаю, мне пора. Ник любит вас и как следует позаботится о вашем благополучии. По-моему, вас ожидает прекрасная жизнь вдвоем.

А вот этому не бывать. Грейс не сомневалась. Доктор Ринджер знает лишь то, что рассказал ему Ник. Но ей известно и другое. Предчувствие, подкрепляемое вечными колебаниями и сопротивлением Ника, предупреждало ее, что, несмотря на любовь, их брак распался.

– Почему бы мне все же не побыть здесь денек-другой? – почти взмолилась Грейс.

– А не лучше ли будет узнать всю правду о своей жизни, чем жить в неведении?

– Просто я хочу получить ответы на все вопросы в свое время и должным образом.

– Ладно, тогда вот что. Среди моих друзей есть психиатр, иногда она заезжает в Тернер по моей просьбе. Я мог бы попросить Кристин побеседовать с вами. – Доктор умолк. Затем продолжил: – Ваша проблема, Грейс, может на деле оказаться вовсе не проблемой. Вы отказываетесь вспомнить вашу прошлую жизнь потому, что боитесь неизвестности, – заключил он. – Насколько нам известно, ваше длительное беспамятство может быть результатом страха после аварии. Возможно, вы боитесь вспомнить, потому что не знаете, что вас ожидает. Поговорите с Кристин. Если она развеет ваши страхи, вполне возможно, вы обнаружите, что единственное, чего вы боитесь, – это неизвестность.

Грейс нашла в себе силы кивнуть как ни в чем не бывало. Так или иначе Ник заберет ее из клиники в мир ее воспоминаний.

– Заведенный порядок обязывает меня, – произнес доктор Ринджер, – сообщить страховой компании, что, по моему мнению, вас можно выписывать.

Грейс еще раз кивнула. Врач собирается выписать ее. Совсем не остается времени, чтобы дать понять Нику – она достойна его любви. А раз у нее нет времени на убеждения, завтра вечером она будет уже одна. Одна.

Дверь открылась и появился Ник. В руках у него были два пластиковых стаканчика с кофе и пузатый пакет с пончиками.

– Что это вы тут делаете без меня? Секретничаете?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

– Я принес тебе пончиков. – Ник дотронулся до ее плеча.

Грейс словно очнулась ото сна. Она тряхнула головой и посмотрела на Ника.

– Что?

– Я принес тебе пончиков.

– Каких, каких? – загорелись у нее глаза, перед ним была прежняя Грейс.

– Ну, я взял с шоколадной глазурью… твои любимые. А еще с начинкой из клубники и голубики.

Она может делать вид, что ей весело, но на самом деле что-то случилось. Ник готов был поспорить – она что-то вспомнила.

– Я буду с голубикой.

– Вот видишь. Хорошо, что я взял разных. Любимых тебе сегодня не захотелось. Ты выбрала то, что обычно выбираешь, если нет шоколадных.

– Наверное, сотрясение мозга изменило меня, – как бы между прочим предположила Грейс, но ее тон насторожил Ника. – Как ты думаешь, я изменилась?

– Да уж, – засмеялся Ник, стараясь снять напряжение. И порадовался, что ему не пришлось лгать, ведь она и в самом деле изменилась, сильно изменилась. – Ты и в самом деле изменилась.

– В чем же?

– Ты выбрала пончики с голубикой, – отшутился Ник. Он не готов был еще говорить с ней на серьезные темы. Пока что он избегал отвечать на ее вопросы – отмалчивался или отшучивался. И потому был уверен, что вывернется и на этот раз.

– Пустяки. Пончики не в счет. Я хочу услышать что-нибудь посерьезнее.

Ник не мог сказать ей ничего серьезного и потому принялся раскладывать пончики. Он снова обошел ее вопрос, остроумно заметив:

– У каждого свое понимание серьезного. Ты обычно придавала большое значение выбору пончиков.

С минуту Грейс изучающе смотрела на Ника.

– Ладно, тогда скажи хотя бы вот что. Эти перемены во мне… они к лучшему? Если я изменилась, то в лучшую сторону или нет?

– Да, – не лукавя ответил Ник.

Грейс осталась довольна услышанным. Ник понял, что тема исчерпана; он скинул с себя пиджак и снял крышку со стаканчика.

– Итак, чем займемся сегодня? Рамми, хартс, пинокл?

Грейс молчала; казалось, она пытается поймать его взгляд. Когда они посмотрели друг другу в глаза, Ник увидел, что ее фиалкового цвета глаза засверкали вызовом.

– Я хочу сыграть в покер.

– Вот как? – усмехнулся Ник. – И каковы ставки?

– Если выигрываешь ты, – Грейс не отводила взгляд, – определяешь награду сам. Чего бы ты ни пожелал, проси – и получишь.

От ее слов у Ника похолодело внутри. Она пока что ничего не помнила из прошлого, но явно о чем-то догадывалась. Хотя, может, его уклончивые ответы были не так удачны, как он думал. Грейс давала ему возможность обладать всем, что он пожелает. Ник мог запросить все что угодно – мог возжелать долгой, полной страсти ночи с ней, а мог просто уйти и больше не возвращаться. Глядя ей в глаза, Ник понял: она знает, что ставит на карту. Чего он не понимал, так это причины, заставившей ее пойти на это.

Ник достал колоду из верхнего ящичка тумбочки и начал тасовать карты.

– А если выиграешь ты?

И снова она молчала до тех пор, пока Ник не поднял голову и не посмотрел ей в глаза. Грейс ждала; блеск ее фиалковых глаз околдовал Ника.

– Ты заберешь меня домой завтра же.

– А если доктор Ринджер не выпишет тебя?

– Мы оба знаем, что он готов отпустить меня хоть сегодня.

– Да, он говорил мне…

– Так что, принимаешь условия?

– Ты даже не поинтересовалась, что потребую я.

– Ты не выиграешь.

– Это верно. Я не буду играть.

– Боишься?

На этот раз он поймал ее взгляд.

– Нет.

– Тогда тебе не о чем беспокоиться.

– Я не заберу тебя домой до тех пор, пока не буду уверен, что можно, – ответил Ник, его лоб покрылся испариной.

– А я уверена, – возразила Грейс.

Ник снова принялся тасовать.

– Выигрывает самый удачливый. Одной игры будет недостаточно. Надо выиграть хотя бы две из трех. – Так он, по крайней мере, повышает свои шансы. Несколько игр исключат возможность ее выигрыша по чистой случайности. Теперь ему остается лишь надеяться, что она не выиграет первые две игры, прежде чем он обыграет ее в третьей.

Он сдал карты. Грейс вытащила две, но Ник не менял карт.

– Я выиграл, – улыбнулся он и открыл карты.

– Тебе просто повезло, – сказала Грейс и на этот раз сама взяла колоду. – Теперь я раздаю.

Если бы он не был уверен в честности и порядочности Грейс, он бы подумал, что она нечиста на руку. Но он был уверен. К сожалению, это ничего не меняло.

– Хочешь сдать еще раз? – спросил Ник, заметив ее взгляд.

Грейс качнула головой; она явно нервничала. Ник взял карты и перемешал их несколько раз. Затем протянул ей. Сам он вытащил две десятки, короля, даму и туза. Понимая, что с двумя десятками он может выиграть партию, Ник попридержал их, а также и туза.

Грейс закусила губу и потянулась к колоде.

Ник молился, чтобы она проиграла. Он не хотел везти ее домой.

Он просто не мог.

А что, если у нее есть жених и поэтому она отправилась к нему, Нику, в Тернер получить развод? Так что с его стороны будет нечестно и непорядочно отвезти ее к себе и оставить до возвращения Ангуса. Но если бы даже Нику удалось разузнать о ее женихе, он не доверил бы Грейс тому, кто мог быть причиной ее страха. Единственной его надеждой было удержать ее в клинике.

Ник вытащил первую карту. Еще туз. Два туза.

Немного успокоившись, он глянул на Грейс. Она уставилась на свои карты, как будто решала, как ей лучше разыграть их. Хороший знак. Значит, у нее нет трех одинаковых карт.

Ник во второй раз вытащил карту. Шестерка. Не лучший вариант. Но и не самый худший. В конце концов, у него есть уже две карты одной масти.

– Что у тебя? – поинтересовался он. Грейс оторвалась от карт. Взгляд у нее был напряженный и сосредоточенный, как будто игра для нее значила все. Ну и что с того? Она не может поехать к нему домой. Она не подозревает, что там ее не ждут никакие воспоминания. Она не знает, что единственно верное решение для нее – отправиться к отчиму на ранчо, туда, где ее семья, ее друзья.

– Сначала ты.

Ник не согласился:

– Теперь твоя очередь.

– Знаю, – сказала Грейс, – но у меня поставлено на карту больше, чем у тебя.

– Откуда тебе знать? Смотря что я запрошу.

– Мы оба знаем, что ты попросишь прямо противоположное тому, о чем попрошу я.

– Всего лишь потому, что ты скорее поправишься здесь, в клинике.

– Доктор Ринджер сказал, что я в полном порядке.

– Знаю, но мне кажется, что здесь безопаснее.

– Для кого?

Ник вздохнул, ему не хотелось затевать спор.

– Покажи мне свои карты.

– Сначала ты.

– Ладно. – Ник выложил перед ней карты. – Две десятки и два туза.

Грейс раскрыла рот в изумлении; Нику даже неловко стало за свой выигрыш.

– Мне очень жаль. – Ник начал было собирать карты, но Грейс остановила его.

– У меня три двойки, – удивленно вымолвила она и вдруг улыбнулась. – И знаешь что? Похоже, я еду домой.

Ник оглядел свою спальню. Что еще сделать, чтобы чувствовалось присутствие женщины? Он уже заменил плед и занавески на другие, с оборками и цветочным узором, и то и другое куплено его экономкой, Стеллой. Она же сходила в магазин и в парфюмерном отделе купила наборы косметики и средств по уходу за кожей, точно такие же, какие Ник обнаружил в сумке Грейс.

Потом Ник уже сам сходил в магазин и заполнил шкаф женской одеждой, подходившей по размеру Грейс. Ник хотел, чтобы Грейс чувствовала себя уютно и ничто бы не беспокоило ее. А там через неделю вернутся из Хьюстона Ангус с Кэлом. Но более всего Ника беспокоили ее вопросы, и он хотел предотвратить их. Им обоим не стоит ворошить прошлое.

Ему придется оставить Грейс у себя по крайней мере на неделю. На ранчо Макфарландов до сих пор никто не вернулся.

И вот он стоит посреди своей спальни. Через десять минут пора будет ехать за Грейс. Ник нервничал, как в их первую брачную ночь…

Сравнение не привело его в восторг.

Наутро, перед приездом Ника, Грейс проведал не доктор Ринджер, а женщина. Но Грейс ждала ее.

– Вы, должно быть, Кристин? – спросила она вошедшую высокую блондинку.

– Кристин Уорнер. Как вы узнали?

– Доктор Ринджер рассказал мне о вас. Сегодня меня выписывают, вот он, видно, и решил направить вас ко мне, познакомиться. Возможно, он захочет, чтобы мы время от времени встречались.

– Я зашла к вам вовсе не по работе, – ответила женщина. – Доктор Ринджер посвятил меня в детали вашей с ним беседы. Потому-то я и здесь.

– Вчера мы много о чем беседовали.

– А именно? – Кристин подошла к кровати Грейс. – Ему кажется, будто к вам не возвращается память из-за тревожащих вас воспоминаний.

– Может, и так, – не стала отрицать Грейс.

Кристин кивнула.

– Он также сказал, что еще вчера вы не хотели выписываться. Почему вы вдруг изменили свое решение?

Грейс, конечно же, не скажет правды. Но это не значит, что ей придется лгать.

– Я подумала, что дома буду больше времени проводить с мужем.

– Насколько я знаю, он навещает вас каждый день.

– Да, но я хочу увидеть его таким, каков он на самом деле, – объяснила Грейс. – Здесь, в клинике, он просто замечательный – терпеливый, заботливый, добрый. Но дома все может измениться. Я хочу проверить, действительно ли люблю его, или же это любовь к человеку, который хорошо относился ко мне только из-за моей болезни.

Кристин на секунду задумалась. И рассмеялась.

– Знаете, в общем и целом я понимаю вас. Но что вы предпримете, если, узнав его истинное «я», решите, что не любите его?

– У меня есть отец, брат… приемный брат. Муж рассказал мне о них. И сказал, где они живут. В случае чего я позвоню им.

– Не хотите позвонить сейчас?

– Я звонила, но они в Хьюстоне… как и говорил Ник, – ответила Грейс, как бы заверяя Кристин, что проверила Ника и тот сказал ей правду.

Кристин еще раз согласно кивнула.

– Можно попросить вас кое о чем?

– О чем?

– Давайте встретимся на следующей неделе, скажем во вторник?

Грейс понимала, что ей потребуется помощь. Кристин же относилась к решению Грейс без предубеждения и отрицания, с ней можно было поговорить. Грейс решила, что нелишне будет встречаться с ней раз в неделю.

– Да. Я приеду во вторник. Буду приезжать каждый вторник, пока память не вернется ко мне. Как вы думаете, это поможет?

– Ну, сильного эффекта ожидать не стоит, – рассуждала Кристин, направляясь к выходу. – Но, – прибавила она, подмигнув Грейс, – никогда не помешает завести друга.

Грейс не могла не согласиться с ней.