Текст книги "Всему вопреки"

Автор книги: Сьюзен Барри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

– Я очень сожалею, – тем же тихим голосом сказал Джеймс.

Он взял кольцо и, зажав его в руке, неподвижно стоял и смотрел на девушку.

В коридоре появилась Марти. С первого взгляда она поняла, какая драма здесь только что разыгралась.

– Будет лучше, если ты отвезешь ее домой, Джеймс, – сказала она настоятельным тоном. – Я извинюсь за вас и объясню, что Кэрол почувствовала себя плохо, или придумаю что-нибудь в этом роде. Ты ела за обедом омаров? – спросила она Кэрол.

Девушка отрешенно покачала головой.

– Нет, я не люблю омаров.

– Ну, все равно. Я скажу, что ты съела что-то такое, что на тебя всегда плохо действует. – Она с подозрением и злобой посмотрела на брата. – Это был не омар, не правда ли? Это была Санта Сент-Клер?

Тот невесело улыбнулся.

– Пожалуй, я в первый раз вынужден согласиться с тем, что от Санты можно пострадать гораздо больше, чем от омара. Бедняжка Кэрол пострадала совершенно несправедливо. – Он с грустью посмотрел на Кэрол. – Да, для одного вечера ей действительно пришлось пережить слишком много. Вся эта толпа, – он кивнул в сторону двери в гостиную, – весь вечер таращившая на нее глаза, леди Брем, захватившая ее в плен... О, я знаю, что она увела вас после обеда в свои апартаменты, а уж там наверняка устроила форменный допрос – Он нежно провел пальцами по руке девушки, но та отдернула руку с такой поспешностью, будто почувствовала прикосновение змеи. – Поверьте, Кэрол, я действительно очень виноват перед вами за этот ужасный вечер. Я сейчас же отвезу вас домой, а завтра мы придумаем что-нибудь хорошее... такое, что помогло бы вам прийти в себя!

Это обещание вернуло девушке самообладание и чувство собственного достоинства. Неужели этот человек мог подумать, будто она, после всего, что произошло, позволит ему хоть на минуту располагать собой, словно она – вещь, чувства которой можно не принимать в расчет. Но, одновременно, у нее мелькнула догадка, что она сейчас значит для него ничуть не меньше, чем его сестра.

Но она – не его сестра, и уж больше никогда не даст ему возможности сказать, что он заплатит ей за все ее услуги.

В машине Кэрол несколько успокоилась. Джеймс осторожно положил ей на колени обручальное кольцо. В его голосе послышалась мольба:

– Кэрол, прошу вас, потерпите, пожалуйста, еще немного. Обещаю, что это не затянется надолго, и что я не буду больше никому в Париже представлять вас. Я решил немедленно вернуться в Англию. На днях мы все – вы, я и Марти, поедем в Ферн Эбби. Вы полюбите Эбби. Он принадлежит нашей семье уже несколько веков, и, мне кажется, это самая прекрасная усадьба во всей Англии. Вы ведь хотите поехать? Хотя бы на каникулы! – Он сбросил скорость, чтобы наклониться и заглянуть девушке в глаза. В них была, как он и предполагал, лишь боль унижения. Она отвернулась. – Кэрол, вы – англичанка до мозга костей. Вам совершенно не следует засиживаться в этом Париже.

Девушка, словно почувствовав внезапную острую боль, прикусила губы. Она не могла не согласиться с ним. Париж и мадам Сент-Клер... Быть может, в Ферн Эбби правота мадам Сент-Клер не будет казаться ей столь ужасающей.

Кэрол так сильно тосковала по Англии, что от одного только упоминания о Ферн Эбби пришла в трепет... Ферн Эбби в самом разгаре лета, великолепие зеленых холмистых лесов и, окруженных оврагами, полей. Она много слышала о Ферн Эбби от своей подруги и чувствовала себя так, словно знает эти места не хуже самой Марти. Прожить там хоть какое-то время, хоть несколько недель... Но только при одном условии.

– Вы рассчитываете, что я и в Англии буду продолжать разыгрывать роль вашей невесты? – спросила она.

– Нет, – ответил Джеймс после нескольких мгновений раздумья. – Нет, все, о чем я прошу вас, это поехать с нами в Англию.

Напряжение Кэрол несколько упало.

– Что ж, хорошо, – ответила она, облегченно вздохнув, и этот вздох вызвал в самых уголках губ Джеймса едва заметную улыбку. – Я с большим удовольствием посмотрю на Ферн Эбби.

Глава 9

Спустя два дня, пансион мисс Доув закрылся на летние каникулы, и девочки, еще недавно наполнявшие своим молодым задорным смехом его комнаты, коридоры и сад, разъехались по домам во все уголки земного шара. Мадмуазель уехала в путешествие по Италии, мисс Доув кто-то из ее знакомых пригласил провести несколько недель на море, да и все остальные преподаватели разъехались, кто куда.

Марти, со свойственным ей энтузиазмом, тоже упаковывала вещи и собиралась домой. Сборы Кэрол происходили более сдержано, казалось, что предстоящая поездка в Ферн Эбби ее вовсе не радует. По общему мнению, эта поездка должна была закончиться для нее свадьбой, и о том, чтобы вернуться в сентябре в пансион мисс Доув без обручального кольца, не могло быть и речи. Нет, это определенно было выше ее сил. Кэрол взяла расчет.

Марти поняла, что произошло, и на ее лице появилось озабоченное выражение.

– Но что же ты будешь делать, когда кончатся каникулы? – спросила она подругу. – Ведь тебе нужна какая-то работа.

– Что-нибудь найду, – ответила Кэрол, укладывая в чемодан вещи.

Марти выпускала колечки дыма и внимательно следила за тем, как они таяли в воздухе.

– Кэрол, по-моему, пришло время тебе на самом деле обручиться, – сказала она.

Кэрол повернулась и посмотрела на нее с неподдельным изумлением:

– С кем?

Марти нахмурилась и показала на чемодан, жестом предлагая подруге побыстрее закончить сборы.

– Я подумаю на эту тему, – сказала она. – Я очень хорошо подумаю.

Кэрол улыбнулась, закрыла чемодан и с трудом потащила его в коридор.

За день до их отъезда в школу принесли корзину белых роз для Кэрол. Она окинула их совершенно безразличным взглядом, полагая, что цветы прислал Джеймс. В последние две недели тот присылал их в изобилии, и девушка относилась к ним, как к реквизиту в фарсе с их мнимой помолвкой.

Но Марти вдруг обнаружила, что эти розы были вовсе не от Джеймса. Желая насладиться ароматом, она вытащила их из корзины, и из букета выпала визитная карточка. Марти подобрала ее и, прочтя, даже свистнула.

– Ну-ну! – воскликнула она. – Ну-ну!

Кэрол удивленно посмотрела на подругу, и та протянула ей карточку.

– У тебя есть обожатель, – объявила Марти. – Самый настоящий обожатель!

Кэрол выхватила у нее белый кусочек картона и стала читать. По щекам ее разлился легкий румянец. На карточке было написано:

«От того, кто помнит вас и желает вам счастья. Я хотел позвонить вам, чтобы попрощаться, но пусть эти розы сделают это за меня. Арман де Сартр»

Марти решила, что это розыгрыш.

– Непременно расскажу об этом Джеймсу, – задорно воскликнула она. – Если бы вы с ним действительно решили пожениться, он просто с ума сошел бы от ревности. Белые розы! Подумать только! – Она жадно втягивала в себя аромат цветов. – Если бы не вся эта история с Джеймсом, ты наверняка смогла бы заполучить графа.

– Не говори глупости.

Кэрол старалась отобрать у подруги свои розы, но Марти проворно от нее уворачивалась.

– Не отдам до тех пор, пока ты не поклянешься показать их Джеймсу! Это покажет ему, что многие мужчины способны на глубокие чувства... Если он не порвет окончательно с этой ужасной Сент-Клер, значит сам вовсе ни на какие чувства не способен.

– Отдай мои розы!

– Что ты собираешься с ними делать?

– Отдам кому-нибудь из служанок, чтобы она поставила их в воду. Не могу же я взять их с собой.

– Одну можешь. – Марти вытянула из букета едва открывшийся белоснежный бутон. – И мы покажем его Джеймсу. И визитную карточку тоже! Ради Бога, не отдавай ее служанке вместе с розами!

Но, в силу каких-то непонятным для нее самой причин, Кэрол решила, что Джеймс не должен увидеть ни роз, ни карточки, и после недолгих уговоров, сопровождавшихся шутливыми возражениями подруги, она добилась от Марти обещания ничего не рассказывать брату об этом неожиданном подарке.

– Хорошо, – наконец согласилась она. – Я не стану рассказывать об этих розах Джеймсу.

– И никому другому?

Марти загадочно улыбнулась.

– Никому, пока ты сама не захочешь, чтобы я это сделала.

Сказав это, Марти ушла попрощаться с остальными. Это был ее последний семестр в пансионе мисс Доув.

Из Парижа до Лондона они долетели самолетом. В Лондоне их встретил Джеймс, и оставшуюся часть пути они проделали на машине. Только поздней ночью они, наконец, добрались до Ферн Эбби, и Кэрол в темноте не смогла на него полюбоваться.

Машина остановилась, и в дверях большого, похожего на старинный собор дома появился Бредшоу, дворецкий Пенталонов. Он спустился по ступенькам крыльца, отрыл дверцу машины, и, подавая Кэрол руку, с достоинством произнес:

– Позвольте мне взять ваши вещи, мисс. Спасибо, мисс. Сегодня было дождливо, земля очень влажная. Будьте осторожны, мисс!

Марти выскочила из машины и, словно старого друга, весело поприветствовала подошедшую к ним экономку.

– Привет, Беннет, как поживаете? Похоже, вы располнели!

Марти, конечно, шутила. Фигура экономки напоминала длинную тонкую жердь, и она прилагала массу усилий, чтобы сохранить ее неизменной.

– Это невозможно, мисс Марти! Я соблюдаю очень строгую диету. А вы выглядите прелестно и так повзрослели с последнего вашего приезда. Настоящая юная леди!

– Вы даже представить себе не можете, Беннет, насколько я повзрослела; я никогда в жизни не была еще такой взрослой, я даже успела окончить школу!

В сопровождении дворецкого и экономки они вошли в дом. Внутреннее убранство этого великолепного старинного замка произвело на Кэрол неизгладимое впечатление. С огромных деревянных балок высокого потолка свешивались причудливые знамена, стены украшали средневековые щиты и огромные рыцарские мечи, а над камином, под стеклом, висела пожелтевшая от времени королевская грамота, в которой перечислялись все титулы и звания Пенталонов и подтверждались их права на владение поместьем.

Девушка опустилась на покрытую дорогим гобеленом кушетку возле камина и протянула руки к огню. Только сейчас она поняла, почему, несмотря на стоявшую за окнами теплую июньскую ночь, в этом огромном гулком зале пылал камин. Толстые стены дома были сложены из огромных каменных плит, а узкие стрельчатые, в готическом стиле, окна пропускали слишком мало солнечных лучей, и даже в самые знойные дни здесь было довольно прохладно.

– Бредшоу, подайте нам кофе и сэндвичи, – приказала Марти.

– Да, мисс, – отозвался дворецкий.

Марти улыбнулась, и Кэрол отметила, что никогда раньше не замечала у нее такой милой, простодушной и по-детски довольной улыбки. Видимо, ее подруга чувствовала себя абсолютно счастливой от того, что снова оказалась дома.

Джеймс, с несколько растерянным видом, бродил по залу, то и дело исчезая в комнатах, словно он вновь знакомился с обстановкой дома и всеми семейными реликвиями. Но вот, наконец, и его лицо, подобно лицу его сестры, приобрело выражение благостного удовлетворения.

Беннет, экономка, стояла в ожидании распоряжений относительно того, где следует разместить молодую гостью ее хозяйки.

– Я приготовлю для мисс Стерн Белые покои. Надеюсь, вы не будете возражать, мистер Джеймс?

В голосе экономки звучало едва заметное сомнение. Она не была уверена в том, что, дошедшие до нее слухи о скорой женитьбе ее хозяина окажутся правдой, да и Кэрол, по ее мнению, больше походила на подружку мисс Марти, чем на будущую хозяйку Ферн Эбби.

Поначалу Джеймс почти не обратил внимания на то, что сказала экономка, а потом вдруг запрокинул голову и расхохотался, словно до него только что дошел смысл ее предложения.

– Белые покои? Для Кэрол? Но почему ты так решила, Беннет?

Миссис Беннет была слишком хорошо вышколена, чтобы показать свое удивление.

– Это наша главная спальня для гостей, – невозмутимо ответила она.

– Да, но Кэрол... – Неожиданно он вспомнил, что на пальце Кэрол красуется его обручальное кольцо, и, почувствовав неловкость, замолчал. Он взглянул на экономку, откашлялся и постарался сгладить возникшую неловкость. – Что ж... да, конечно, Бенни, ты правильно решила, – сказал он. – Мисс Стерн и я... Ты, должно быть, уже слышала, Бенни, мы помолвлены!

Он сделал жест, словно официально представляя обеих женщин друг другу. По щекам Кэрол, чувствовавшей себя не в своей тарелке от утомительного путешествия и ошеломляющего великолепия окружающей обстановки, медленно разлился румянец.

– Бенни, перед тобой – твоя будущая хозяйка.

Беннет слегка поклонилась, и ключи, висевшие у нее на поясе, тихонько звякнули.

– Позвольте пожелать вам счастья, мисс, – сказала она.

Кэрол заставила себя поблагодарить экономку. Марти смотрела на происходящее широко открытыми от удивления глазами.

– Так я приготовлю для мисс Стерн Белые покои, – повторила экономка.

– Великолепная мысль, – одобрил ее предложение Джеймс. – Это очень разумно с твоей стороны, Бенни! – Он с хмурым лицом подошел к принесенному дворецким подносу, нетерпеливо налил в стакан порцию виски, залпом выпил, затем снова налил. – Очень разумно! – добавил он. – Жаль, что мне самому это не пришло в голову.

Экономка удалилась со слегка озадаченным видом. В словах Джеймса чувствовалась какая-то ирония, поэтому Кэрол подошла к нему и спросила:

– Почему вокруг этих Белых покоев столько разговоров? Я вполне могу спать в одной из мансард.

– Дело в том, что обычно мы ими не пользуемся.

– Они предназначены для очень важных гостей? Например, для настоящей невесты?

Джеймс продолжал хмуриться.

– Я представил вас миссис Беннет, как свою невесту.

– Но только потому, что она вынудила вас это сделать, сказав, что приготовит для меня Белые покои.

– О, дорогая, – Марти встала и подошла к ним. Она с легким озорством посмотрела на Кэрол и обвила рукой ее плечи. – Дорогая, не будь чрезмерно чувствительной. Я знаю, ты находишься сейчас в крайне двусмысленном положении, но, поверь, Джеймс не имел ввиду ничего дурного, когда спросил, почему тебя нужно поместить в Белых покоях. Просто эта комната так причудливо изукрашена, что мы никогда не смотрели на нее всерьез. Незадолго до смерти отец ее заново отделал, планируя жениться на какой-то женщине, вроде Санты Сент-Клер, которую решил поразить такой нелепой пышностью.

– Я все поняла, – успокоенно сказала Кэрол. – Ты очень хорошо объяснила, – добавила она, стараясь сгладить впечатление, что становится капризной и невыносимой.

Марти положила ей на плечи вторую руку, затем, быстро взглянув на брата, подмигнула ему с видом заговорщицы.

– Я поднимусь с Кэрол наверх, пусть сама посмотрит, что это за покои.

Когда они вошли в комнату, где Кэрол предстояло провести ночь, миссис Беннет любовно снимала с кровати белое бархатное покрывало. От вида спальни Кэрол испытала легкий шок. Это была чудовищных размеров комната с огромными, выходившими в сад окнами с занавесями из белой парчи. В алькове, под балдахином из белого бархата, стояла гигантская кровать. Пол спальни покрывал белый ковер, такой толстый, что ноги утопали в нем почти по щиколотку. На туалетном столике виднелось зеркало в раме из переплетенных серебряных цветов. На стенах висели еще два, в полный человеческий рост, тоже в серебряных рамах. Зеркала были развешаны таким образом, что пересечь спальню, ни разу не увидев собственного отражения, было просто невозможно. Полный контраст с обилием белизны и серебра спальни составляла ванная комната, в которой стояла ванна черного цвета.

Убрав бархатное покрывало в ящик комода и пожелав Кэрол спокойной ночи, миссис Беннет удалилась.

– Да, теперь я понимаю, что ты имела в виду, – сказала Кэрол.

– Но кровать потрясающе удобная. – Марти села на угол огромной кровати и покачалась, проверяя пружины. – Это лучшая кровать в доме, она изготовлена по чертежам моего отца.

Кэрол внимательно оглядела кровать, совершенно не представляя, как сможет заснуть на таком огромном ложе.

– Понятно, почему твой брат расхохотался, узнав, что мне придется спать здесь, – заметила девушка с таким подавленным видом, что ее подруга не смогла сдержать добродушного смеха.

– Да брось ты! – сказала она. – Любая девчонка из нашего пансиона черту душу продала бы за такую спальню. Ты будешь так соблазнительно выглядеть под этим балдахином... К тому же, я буду совсем рядом – моя спальня в этом же крыле дома и на этом же этаже, и если тебе что-нибудь понадобится или станет слишком одиноко, заходи ко мне. А теперь, не спуститься ли нам вниз, чтобы присоединиться к Джеймсу и вместе поужинать?

Но Кэрол извинилась, сказав, что очень устала, и Марти ушла. Оставшись одна, Кэрол села на стул и задумалась. Отправляясь сюда, девушка знала, что и здесь будет объявлена невестой Джеймса. Но она совершенно не ожидала оказаться предметом насмешек, а уж как было не рассмеяться, когда выяснилось, какие апартаменты ей приготовила экономка.

Перед сном она решила принять ванну. Марти была совершенно права, сказав, что любая девушка из пансиона мисс Доув отдала бы многое, чтобы получить право поспать в такой постели и поплескаться в ванне из черного мрамора.

С наслаждением вымывшись, обтерев себя роскошным махровым полотенцем и надев бархатный халат, девушка села у туалетного столика и стала рассматривать в зеркале свое отражение. Она представляла себе, как в один прекрасный день Джеймс Пенталон будет стоять возле этого зеркала рядом со своей женой и смотреть ей в глаза. Девушке даже показалось, что она видит эту картину, отраженную в зеркальном стекле, также отчетливо, как если бы это был экран телевизора.

Вдруг Кэрол с ужасом поняла, что испытывает чувство самой обыкновенной зависти... Темно-синие глаза Джеймса Пенталона встречаются с глазами другой женщины, улыбаются ей; чуть ревниво, с нежным обожанием, долго смотрят на нее... Рука Джеймса чуть задерживается на ее красивом обнаженном плече; она, запрокинув голову, прижимается к нему, и он целует ее волосы. Потом она поворачивается и обвивает руками его шею...

Кэрол резко отвернулась от зеркала, чувствуя, как по ее лицу и шее растекается жар, словно они залиты краской стыда и зависти. Стыда – от ощущения того, что она подглядывала за кем-то, и зависти – потому, что за последние две недели с ней произошло что-то непонятное ей самой, что-то такое, чего изменить уже невозможно.

Внезапно девушка поняла, что, несмотря на отчаянное внутреннее сопротивление, поднявшееся в ней с момента их первой встречи, она все-таки влюбилась в Джеймса. Но тот смотрел на нее лишь как на маленькую забавную подружку своей сестры, подвернувшуюся весьма кстати. Когда все утрясется, он сообщит однажды, что спектакль окончен, что она может быть свободной и отдыхать вместе с его сестрой здесь, в Ферн Эбби или в любом другом месте планеты, где им будет угодно.

Кэрол отошла от туалетного столика, надела свою простенькую нейлоновую ночную рубашку и забралась в постель. Кровать оказалась фантастически удобной; девушке показалось, что она улеглась на облако. Она не стала гасить свет и, лежа, продолжала любоваться необыкновенной спальней.

Завтра она попросит Марти поместить ее в какую-нибудь комнату попроще. Завтра же она со всей категоричностью скажет Джеймсу, что комедия окончена и она намерена вернуться в Париж. И пусть Марти и ее братец идут своей дорогой, а она пойдет своей.

Она все это обязательно скажет Джеймсу... Завтра...

Глава 10

Когда Кэрол открыла глаза, день уже был в самом разгаре. Возле кровати она увидела экономку и сервировочный столик с завтраком. На миссис Беннет было строгое черное платье, от которого исходил стойкий запах лаванды.

– Мистер Джеймс просил передать вам, что он и мисс Марти поехали кататься верхом, – сообщила она. – Он подумал, что вы захотите подольше поспать, поскольку вчера очень утомились.

Кэрол резким движением села в кровати.

– А сколько же сейчас времени? – спросила она.

В открытые окна спальни вливались потоки яркого солнечного света.

– Одиннадцать часов, – бесстрастно ответила миссис Беннет.

Кэрол собралась было вскочить, но экономка остановила ее. Она взглянула на девушку с легким удивлением.

– Большинство приятелей мистера Джеймса тоже долго спят, когда приезжают погостить сюда. Да и подружки мисс Марти поступают точно так же. Все это потому, что у нас очень удобные кровати.

– Очень удобные? – Кэрол лучезарно улыбнулась ей. – Они просто удивительные. Неужели в Ферн Эбби все кровати так же великолепны, как эта?

Миссис Беннет отрицательно покачала головой.

– О нет, – сказала она. – Конечно, удобны все наши кровати, но такой, как эта, больше нет.

– Значит, меня удостоили особой чести, – прошептала себе под нос Кэрол и посмотрела на роскошный завтрак, принесенный экономкой. О решении сообщить Джеймсу о своем немедленном отъезде в Париж она начисто забыла. Зато она вспомнила о великолепной ванне и спустила с кровати ногу. – Пожалуй, я приму ванну, – сказала она. – Или нет... Сначала выпью чашечку кофе, уж больно он ароматно пахнет, а потом пойду купаться.

– Прекрасно, мисс, – невозмутимо ответила экономка. – Я приготовлю вам ванну.

Когда миссис Беннет закрыла за собой дверь, Кэрол встала с кровати и, утопая босыми ногами в мягком белом ковре, направилась к окну. Легкий утренний ветерок тихо колыхал оконные шторы. Желая насладиться свежестью летнего утра, девушка выглянула на улицу. Перед ее взором раскинулась широкая терраса, украшенная высеченными из камня львами и огромными каменными вазами, в которых росли яркие цветы. Терраса завершалась лужайкой, поросшей сочной зеленой травой, а за ней начиналась плотная стена леса из огромных вековых деревьев.

Дорога, выходя из леса, широкой лентой огибала древние строения Ферн Эбби. Неожиданно на дороге показались два всадника – Джеймс и его сестра. Миновав каменные столбы ворот, они легкой рысью направились к дому. Проезжая под окнами, Марти взглянула вверх и, увидев Кэрол, помахала ей рукой. Джеймс, скакавший впереди, девушку не заметил.

Покончив с завтраком, Кэрол стала неторопливо одеваться. Она совсем не спешила встретиться с Джеймсом и Марти, ей хотелось продолжить свое обследование Ферн Эбби.

История была предметом, по которому девушка специализировалась в школе, и впечатления, полученные от знакомства с этим дивным старинным поместьем, могли иметь для нее весьма практическое значение. Столовая, где Джеймс и Марти приступали сейчас к позднему завтраку, находилась в северном крыле здания, а в южном, как она знала по рассказам своей подруги, располагался банкетный зал, и Кэрол решила пойти туда.

Войдя в великолепный зал, девушка застыла от восхищения. В незапамятные времена здесь размещалась монастырская трапезная, и Кэрол без труда представила себе толпу монахов, собравшихся на обед за гигантским столом.

По левой стене тянулся ряд высоких стрельчатых, в готическом стиле, окон со средневековыми витражами из цветного стекла, сквозь которые щедрое июньское солнце, словно драгоценными камнями, осыпало пол, потолок и стены буйным многоцветием бликов.

Кэрол вышла из дома и приступила к обследованию окрестностей. Она гуляла по прекрасному розовому саду, сидела на берегу озера, бродила по лесу и, наконец, почти уже совсем заблудившись, неожиданно для себя наткнулась на невысокую каменную ограду, окружавшую тщательно ухоженные огороды. Садовник показал ей дорогу к дому, и она отправилась в обратный путь.

Вскоре девушка набрела на старую часовню. Она хорошо сохранилась, и, судя по достаточно современному убранству алтаря и свечам в начищенных бронзовых подсвечниках, ею пользовались вплоть до недавнего времени.

Полюбовавшись алтарем и гранитной купелью, Кэрол принялась читать надписи на висевших по стенам часовни мраморных досках. На протяжении нескольких веков здесь хоронили Пенталонов. Судя по надписям на плитах, некоторые из них пали на полях сражений за могущество Английской Короны. Здесь лежали Джеймс Пенталон – дед Марти и Джеймса, погибший в Индии, и их, не так давно умерший, отец. Здесь же, как сообщала другая доска, обрела свой покой их мать, Дженнифер Розмари Пенталон.

Девушка неподвижно стояла в этой обители скорби, думая о бренности человеческой жизни, когда какой-то шорох, раздавшийся за ее спиной, заставил ее вздрогнуть и обернуться.

В открытую дверь часовни бил поток яркого света, и широко открытые испуганные глаза Кэрол различили силуэт мужчины, стоявшего в дверном проеме. Он шагнул внутрь и сказал:

– Это всего лишь я. Не надо смотреть на меня так, словно я призрак, я из плоти и крови, Кэрол!

Это был Джеймс Пенталон. Он подошел к ней совсем близко, и девушка, опустив руку, которой пыталась прикрыть глаза от яркого света, облегченно вздохнула.

– Как вы меня напугали, – отозвалась она.

– Да, я никогда не видел у вас таких огромных и испуганных глаз.

Они молча стояли рядом в ореоле разноцветных бликов, мягко струившихся сквозь витражи узких окон старой часовни. Наконец, девушка повернулась к двери, собираясь уйти.

– Нет, Кэрол, не уходите! Вы переливаетесь всеми цветами радуги и похожи на рождественского ангела с золотым лицом и лилово-розовыми волосами! Вот жаль, только, что у вас зеленые ноги!

Девушка поспешно отошла в сторону, а Джеймс рассмеялся.

– Это просто нечестно с вашей стороны, – сказал он, и в насмешливом тоне его голоса прозвучало едва уловимое сожаление. – Не так часто представляется случай повстречаться с восхитительным существом – наполовину ангелом, наполовину сказочной лесной феей, стоящей по колено в зеленом тумане и смотрящей на тебя чистым и светлым взором.

Его голос звучал необычно. Подумав, что Джеймс снова насмехается над ней, девушка повернулась к нему спиной, но он обеими руками повернул ее лицом к себе и посмотрел прямо в глаза долгим и серьезным взглядом.

– У вас, правда, глаза чистые и светлые, Кэрол, – сказал он наконец. – А золотистые ресницы делают их похожими на озера, в которых отражаются небо и тростник...

– Благодарю, мистер Пенталон, – прервала его Кэрол, – но я не привыкла к комплиментам.

– Мистер Пенталон? Но почему? Вы устали от «Джеймсов», читая эти надписи? – Он взглянул на ее руку. – Вы не надели мое кольцо! Разве мы не договорились, что вы будете носить его?

– Нет! – Она вырвала руку и спрятала ее за спиной. – И это одна из тех вещей, которые я собиралась сообщить вам, мистер... Джеймс. Вы привезли меня сюда на все каникулы, но я вовсе не хочу здесь оставаться!

– О! – Бок о бок они двинулись по узкому проходу к массивной дубовой двери часовни. – Вам здесь не понравилось? Вам не понравилось в Ферн Эбби?

– Конечно же, понравилось. Ферн Эбби мне показалось самым замечательным местом в мире. И если бы я жила здесь, не думаю, что мне хоть раз захотелось бы отсюда уехать.

Он с облегчением вздохнул.

– Ну, это уже что-то. Мне показалось, что сумрак этой заброшенной часовни угнетающе повлиял на вас.

Джеймс широко раскрыл дверь, и они вышли на солнце. Кэрол обернулась назад и, вглядываясь в сумрак, который он только что упоминал, возразила:

– Это прекрасная часовня, и она вовсе не заброшенная. Ведь кто-то же совсем недавно прибирал алтарь и...

– Моя старая тетушка. Вы как-нибудь встретитесь с ней.

Девушка покачала головой.

– Нет, не похоже. Кто-то вычистил еще и подсвечники...

– Это сделано по моему распоряжению. Здесь венчались мои родители. Они, по-своему, были очень привязаны друг к другу... Я сказал «по-своему», так как после смерти матери, вместо того, чтобы смириться с предстоящим одиночеством, отец решил жениться на ком-то еще. Но он умер прежде, чем сумел выполнить свое намерение.

– Вы думаете, он смог бы быть счастливым, если бы женился на другой женщине? – спросила Кэрол, когда они вышли на тропинку, ведущую к дому.

Джеймс пожал плечами.

– Не думаю. Мой отец так переживал смерть матери, что мы начали опасаться за его разум, но вскоре он построил эти Белые покои для женщины, которая, с точки зрения семьи, была ему совсем не пара. Но жениться ему так и не удалось...

Кэрол внимательно смотрела на гравий под ногами.

– Может быть, он не смог вынести одиночества? – предположила она.

– Возможно. – Он бросил на нее лукавый взгляд. – Я не стал препятствовать тому, чтобы вас вчера вечером поместили в Белых покоях. Удивляюсь, как вы смогли там заснуть? Вы хорошо спали?

– Очень хорошо. – Кэрол слегка покраснела.

Джеймс взял ее под руку и повел через лужайку к озеру.

– Мне необходимо кое-что сказать вам, Кэрол, – произнес он гораздо более серьезным тоном. – Я хочу положить конец всей этой глупой возне с обручальным кольцом. Вы иногда надеваете его, иногда не надеваете, все зависит лишь от вашего настроения! Это приводит в замешательство посторонних и прислугу. Мне, в достаточной мере, безразлично мнение окружающих. В этом, поверьте, заключается одно из преимуществ богатства. Но сказать я хотел вовсе не это. Я хочу положить конец нашей мнимой помолвке и хочу, чтобы она стала настоящей. Я хочу, чтобы вы вышли за меня замуж, Кэрол. Я хочу, чтобы вы стали моей женой.

– Что?!

Кэрол смотрела на него, застыв, как изваяние посреди зеленой лужайки.

– Нравится ли вам такая перспектива? – спросил Джеймс – Или, быть может, она кажется вам отвратительной?

– Конечно, не нравится, – не веря собственным ушам, сказала Кэрол. – Вам самому прекрасно известно, что вы говорите вздор.

– Нет, не вздор.

– В таком случае – это шутка.

– Я не шучу!

– Как вы можете предлагать мне выйти за вас замуж, если видите во мне лишь подругу вашей сестры?

Джеймс загадочно улыбнулся.

– Скажите, Кэрол, я вам очень нравлюсь?

К такому повороту девушка уж совсем не была готова и залилась густой краской. Она смутилась и покраснела так, как не краснела ни разу в жизни. От волнения у нее пересохло во рту, и она просто не могла вымолвить ни слова.

– Вы не хотите отвечать? Предпочитаете держать это в тайне? Что ж, тогда должен отметить, что у вас есть много положительных качеств. Вы, вместо того, чтобы настаивать на этом самой, отказываетесь от предложения богатого человека выйти за него замуж, а ведь только это могло бы реабилитировать вас в создавшейся ситуации. Вы также отказываетесь от вознаграждения за причиненные вам неудобства. Думаю, найдется немного людей, способных на такие поступки. Санта, например, наверняка потребовала бы перевести на ее счет приличную сумму, прежде чем хоть раз показаться со мной на людях.

От подобного сравнения с женщиной, чья репутация в глазах общества была столь сомнительна, и от которой он сам был вынужден защищаться столь странным образом, Кэрол даже забыла о своем минутном смущении. Но она не могла не согласиться с тем, что Джеймс тоже подвергал себя определенному риску. Будь на ее месте мадам Сент-Клер, она наверняка постаралась бы превратить временную помолвку в постоянную и женить его на себе.