Текст книги "Всему вопреки"

Автор книги: Сьюзен Барри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)

– В молодости у меня был оттенок кожи, очень похожий на ваш, – говорила она ей. – Вы будете оставаться прекрасной всю жизнь, если не поддадитесь соблазну погубить свою кожу избытком ненужной косметики. Таким, как вы, макияж совершенно не нужен... ну, разве совсем-совсем легкий.

Она провела костлявым пальцем по щеке Кэрол, наслаждаясь гладкостью ее кожи.

Марти очень внимательно смотрела на свою подругу, словно ей никогда раньше не приходило в голову, что во внешности Кэрол есть какое-то совершенно особенное очарование, а Джеймс без устали мерил шагами великолепный салон, где лакей в парике, шелковых чулках и старинной ливрее подавал им чай.

Поднеся к глаза старомодный лорнет, герцогиня принялась рассматривать сквозь его стекла своего крестника.

– Когда же, наконец, ты соберешься жениться, Джеймс? – спросила она, несколько озадачив присутствующих столь неожиданном вопросом.

Джеймс обернулся и посмотрел на нее каким-то странным взглядом. Потом улыбнулся, прикрывая темно-синие глаза своими длинным ресницами.

– Никогда, Мария, пока это от меня зависит, – ответил он резко и решительно.

Герцогиня с раздражением стукнула об пол своей палкой.

– Вздор! – воскликнула она. – Ты просто обязан жениться, и я думаю, что для этого настало самое подходящее время. – Возможно, по чистой случайности она скользнула взглядом по Кэрол, примостившейся на маленькой скамейке возле ног герцогини. – Подходящая жена – это самое важное в жизни мужчины, в особенности такого, как ты. Нужно, чтобы в доме была хозяйка. О да, я знаю, вы с Марти очень привязаны друг к другу, и, конечно же, это, в равной мере, и ее дом... Но я не вижу здесь никакой помехи твоей женитьбе. – Хмуря брови, она посмотрела на Марти, словно та была главным препятствием женитьбе ее крестника. – Я слышала, что говорят о тебе, Джеймс, и этой Сент-Клер. Она мне очень не нравится и совершенно тебе не подходит.

Герцогиня вновь взглянула на него, словно вызывая на спор. Но спорить Джеймс был не в настроении, или же он заподозрил какую-то опасность для мадам Сент-Клер.

– Ведь я уже говорил вам, Мария, что вообще не собираюсь жениться, если только кто-нибудь не накинет мне на шею аркан и силой не притащит к алтарю, – шутливо ответил он, опускаясь в глубокое кресло возле герцогини. – А так как мало кто из женщин отважится на такое, я чувствую себя вполне безопасно. – Он дотянулся до морщинистой руки герцогини, лежавшей на подлокотнике кресла, и погладил ее. – Не беспокойтесь, милая крестная, не стоит.

– Но я не могу не беспокоиться, – настаивала герцогиня. – Ты – мой любимый крестник, и я очень хочу видеть тебя женатым.

– Тогда вам придется прожить еще много-много лет, – заметил Джеймс и улыбнулся ей с такой нежностью, что она не нашла больше возражений и лишь продолжала с восхищением смотреть на него.

Ведь Джеймс был так красив, и, будучи до мозга костей француженкой, герцогиня просто не могла равнодушно взирать на мужскую красоту.

Через неделю Кэрол сопровождала Марти во время другого выхода в Парижский высший свет. На этот раз они были приглашены на банкет, устроенный работниками дипломатического корпуса. Джеймс, как обычно, привез их. В своем безукоризненном синем костюме и белоснежной сорочке он выглядел стопроцентным англичанином. В каждом его шаге и жесте чувствовалось достоинство. Сегодня это был человек, для которого не существует мелочей, когда дело касается его сестры или ее ближайшей подруги, который должен быть уверен в том, что каждая будет обеспечена достойной компанией и подходящими напитками.

Кэрол выбрала фруктовый сок, а Марти настаивала на чем-нибудь более крепком и, пригубив водку с лимонным соком, сказала:

– Водка у меня всегда ассоциируется с романтическими русскими новеллами.

Они прислонились к подоконнику в уголке просторного многолюдного зала. Глаза Марти искрились, и Кэрол, глядя на нее, удивлялась, какой взрослой выглядит ее подруга в своем ансамбле из кремового шелка, состоявшем из костюма и тюрбана.

– Какая досада, – воскликнула Марти, – сюда направляется Арман, и ищет он тебя, а вовсе не меня! – На мгновение на ее лице появилось выражение разочарования. – Я, пожалуй, исчезну. Мне и в самом деле необходимо напудриться.

Марти немедленно удалилась, предоставив Кэрол приветствовать графа и делать вид, что она не замечает выражения откровенного восхищения в его глазах. В сшитом в английском стиле бело-голубом платье из рубчатого шелка, которое она успела купить накануне, девушка выглядела потрясающе стройной. Она стояла, держа в руке хрустальный стакан с апельсиновым соком, а вокруг раздавался нестройный гул голосов, развлекавших друг друга беседами, гостей.

Арман скорчил комичную гримасу и прикрыл уши руками.

– Какой шум! И зачем только люди ходят на подобные сборища? Уверяю, что с большим удовольствием встретил бы разъяренного льва, чем кое-кого из женщин, присутствующих сегодня в этом зале. – Его карие глаза сверкали. Он приблизил свои губы к уху Кэрол настолько близко, насколько это позволяли приличия. – Большинство этих женщин, знаете ли, имеют взрослых дочерей, которых им не терпится выдать замуж. А я ни с кем не обручен, вот и представляюсь им вполне подходящей партией!

Кэрол смотрела на него, и в ее памяти оживало то впечатление, которое произвел на нее граф при их первой встрече: тогда он показался ей исключительно симпатичным человеком. Он не был красавчиком, подобно Джеймсу Пенталону, кстати сказать, куда-то исчезнувшему. Он был красив какой-то своеобразной, лишь одному ему присущей красотой. И еще от него веяло спокойствием и силой. Ей казалось, что, доведись ей встретиться с разъяренным львом, она не почувствует страха, если рядом окажется этот человек: он наверняка способен с ним справиться. Ему вообще не составит большого труда справиться с любыми обстоятельствами и трудностями.

В довершение всего, этот человек имеет титул, и титул ему очень идет. Нет ничего удивительного в том, что матери пытаются добиться его благосклонности для своих незамужних дочерей.

– Думаю, вы не особенно боитесь ни матерей, ни их дочек, – уверенно сказала Кэрол. – Как и Джеймс Пенталон, вы женитесь только тогда, когда сами этого захотите.

– Избави меня Бог делать что-нибудь так же, как Джеймс, – заметил француз, при этом в его глазах читалось неодобрение. – Кстати, предполагаю, что это именно он затащил вас сюда и бросил на произвол судьбы. Я этого не могу одобрить. Вот если бы вас сюда пригласил я... – Он пожал плечами. – Но я ни за что не пригласил бы вас сюда. Я пригласил бы вас в какое-нибудь другое, гораздо более интересное место.

Кэрол улыбнулась ему.

– Мне здесь очень интересно, – возразила она. – Видите ли, обычно я не имею даже таких возможностей... Я хочу сказать, что ведь я – не Марти. Я из числа тех, кто сам зарабатывает себе на жизнь. А люди, живущие упорным тяжелым трудом, обычно не получают приглашений на такие вот банкеты.

– Людям, похожим на вас, ни за что нельзя позволять трудиться в поте лица, – нахмурив брови, заметил граф. – О таких людях просто необходимозаботиться.

Она взглянула в его карие глаза, на мгновение смутилась и, опасаясь покраснеть, отвела взгляд.

– А вот и мистер Пенталон, – с облегчением в голосе сказала Кэрол. – А вместе с ним и очаровательная мадам Сент-Клер... – она запнулась, чуть было не сказав, что мадам Сент-Клер висит на руке у своего высокого спутника.

Мадам Сент-Клер была вся в черном. Блестящий дорогой костюм прекрасно оттенял ее нежную кожу. На груди, в ушах и на запястьях рук, затянутых в длинные перчатки, переливаясь, сверкали бриллианты. Подобно бриллиантам, сверкали и ее глаза; казалось, что даже пухлые губки этой женщины блестят, как пунцовое яблоко, созревшее под лучами летнего солнца.

К немалому удивлению Кэрол, она увидела, что Пенталон вместе с прекрасной Сантой решительно направился прямо к ним.

– Кэрол! Где, скажите на милость, вы прячетесь? Я разыскиваю вас повсюду!

От изумления у Кэрол даже слегка приоткрылся рот, она смотрела на Джеймса, пребывая в полной уверенности, что тот сам не понимает, что говорит. Может, виновато солнце? День выдался очень знойным, и если Джеймс долго гулял по саду... В такую беспощадную жару очень легко получить солнечный удар.

– Но я не предполагала, что вы будете меня искать, – сказала она несколько растерянно.

Граф и Санта пораженно наблюдали, как рука Джеймса нежно обвилась вокруг ее изящных плеч.

– Не говорите глупости, дорогая, – с упреком в голосе сказал Джеймс – Можно ли найти человека, которого не обеспокоит исчезновение собственной невесты? А поскольку мы помолвлены совсем недавно, полагаю, что мое беспокойство и некоторую горячность можно извинить.

Он, не отрываясь, смотрел на Кэрол, и его синие, как море, глаза умоляли ее не говорить и не предпринимать ничего, что шло бы вразрез его словам... А Джеймс продолжал говорить:

– Думаю, Санта, вы незнакомы с моей невестой. Ах да, вы видели ее однажды вечером, когда мы обедали, но, насколько я припоминаю, представил я ее тогда несколько неверно. Кэрол, милая, это – мадам Сент-Клер... очень хороший и очень давний мой друг. Санта, это – будущая миссис Джеймс Пенталон!

Кэрол неподвижно стояла в плотном кольце его объятий. Мадам Сент-Клер, казалось, лишилась дара речи; то же самое можно было сказать и о графе де Сартр.

Глава 4

Час спустя, они возвращались в Париж. Марти весело смеялась на заднем сидении, ее брат держал себя довольно спокойно, а Кэрол ощущала, что в ней умерла всякая способность смеяться.

Она чувствовала себя разбитой, подавленной и глубоко оскорбленной. Она оказалась куклой, которую использовали в... Но как он посмел? Только для того, чтобы устроить собственные дела! Подвергнуть ее такому испытанию лишь потому, что сам попал в затруднительное положение и был вынужден как-то из него выбираться! Он заставил ее бессовестно лгать и выставил в самом идиотском свете.

Никогда не забудет она немой укор во взгляде Армана де Сартр, когда он поздравлял ее, так холодно и натянуто, что казалось, слова застревают у него в горле.

– Похоже, мы встретились с вами немного поздно, – заметил он. – Прошу меня извинить! – Граф резко развернулся и отошел от них. В тот день Кэрол больше его не видела.

– Ни за что не забуду, какой яростью сверкали глаза Санты Сент-Клер, когда ты представил Кэрол, как свою будущую жену, – всхлипывала Марти, покатываясь от смеха. – Сначала она попятилась назад, а потом мне показалось, что она зашипит, как разъяренная кошка! Какая удача, Джеймс, что тебе удалось наконец от нее избавиться! И зачем ты только впутываешься в такие истории?

– Не считаю нужным давать какие-либо объяснения ветреной болтунье вроде тебя, – ответил Джеймс и надавил на газ с такой силой, что машина помчалась, как стрела, выпущенная из лука. – Это совершенно не твоего ума дело.

– Но Кэрол – моя подруга, и все, что касается ее, касается и меня!

– Все неудобства и неприятности Кэрол будут компенсированы, – с ударением на последнем слове сказал Джеймс.

– О, неужели? – отозвалась Кэрол с негодованием в голосе. – И что же вы считаете достаточной компенсацией, мистер Пенталон? Я всего лишь недалекая помощница учителя и, конечно же, не имею права на высокие чувства. У меня никого нет, даже брата, который мог бы за меня заступиться и не позволить вам использовать меня в собственных низких целях. Но вы даже не представляете себе, какой ущерб нанесли мне сегодня. Вам не приходило в голову, что я могу быть уже помолвлена?..

– Вы не помолвлены, – перебил ее Джеймс с холодной и наглой улыбкой. – Я это очень осторожно выяснил у Марти. Я знал, что вы ни с кем не связаны никакими обязательствами.

Кэрол застыла на сидении, ее щеки пылали.

– Марти не знает всего обо мне и моей личной жизни, – слабо запротестовала девушка. – Я, наконец, на три года старше ее.

– И за эти три года вы успели с кем-то обручиться?

Кэрол поняла, что он почти издевается над ней.

– Нет, конечно же, нет, – пролепетала девушка. – Я хотела сказать, что могла бы это сделать, но не сделала, – поправилась она.

– Значит, вы ни с кем не помолвлены?

– Нет.

– И у вас нет даже друга?

– Нет.

– И, тем не менее, вас очень волнует, что ваше имя в течение некоторого времени будет связано с моим?

– Да.

Марти наклонилась вперед и утешающе погладила ее по плечу.

– Это совсем ненадолго, может быть, на день или два! Джеймс просто хотел дать понять мадам Сент-Клер, что она не может рассчитывать на брак с ним. Ты совершенно свободна, вот он и решил, что ты не откажешься помочь ему освободиться от этой женщины. Мы ведь знаем друг друга много лет, Кэрол, я не вынесу, если эта Сент-Клер приберет к рукам Джеймса, ведь он – мой брат!

– К рукам прибирают только тогда, когда твердо уверены, что не встретят серьезного сопротивления, – парировала Кэрол.

Марти, слегка удивленная таким ответом, посмотрела на брата.

– Браво!

– Но все равно, ты ведь не станешь отрицать, что она ужасная женщина....

– Она – прекрасная женщина.

– Но она – вдова!

– И в этом ее несчастье, – сказала Кэрол и посмотрела на свои плотно сжатые руки.

Джеймс деланно улыбнулся, а потом рассмеялся. Казалось, он смеется над собой.

– Это справедливо, – заметил он, замедляя ход машины. Они въезжали в пригород. – У нашей дорогой Кэрол, как оказалось, весьма правильный взгляд на жизнь. Она считает вдов несчастными, а меня – прохвостом. В самом деле, я же последний негодяй! Бросивший на произвол судьбы прелестное, несчастное создание, похоронившее одного мужа и решившее, что у нее в кармане есть второй, с гораздо большим доходом, чем первый! Я понимаю, ей сейчас плохо, и вы ей сочувствуете, Кэрол. Но все это не может изменить того факта, что я никогда не собирался на ней жениться! И она это всегда знала!

Кэрол закусила губу. В конце концов, это ее не касается, и она не вправе быть судьей. Но Джеймс втянул ее во все это, и она может и должна протестовать.

– Прошу прощения, – тихо сказала она. – Я знаю, что это не мое дело.

Внезапно он снял руку с руля, положил ее на колено Кэрол и слегка по нему похлопал.

– Ничего, моя дорогая, – сказал он тихим, мягким голосом. – Я понимаю, что все это свалилось на вас, как снег на голову, ведь я ни о чем вас не предупредил. Но вы отлично справились со своей ролью. – Кэрол на секунду закрыла глаза, и в ее памяти ожил один из самых невероятных эпизодов этого дня. Она вспомнила, как Джеймс отважился прижаться щекой к ее щеке и нежно поцеловать ее... на глазах у Санты и Армана де Сартр. Открыв глаза, она взглянула на Джеймса, и он улыбнулся ей. – Продержитесь в этой роли еще несколько дней, затем расторгнем помолвку. На каникулы, вы сможете поехать вместе с Марти в какое-нибудь путешествие, а я оплачу все расходы. Обещаю, это будут лучшие каникулы в вашей жизни! Единственное, что вам придется сделать – это выбрать, в какой уголок земного шара вы хотите поехать. Можете даже совершить кругосветное путешествие!

– Я думаю, самое лучшее – это поехать домой в Англию, – посоветовала Марти. – Кэрол никогда не была у нас в Эбби. Она сможет прожить там все лето.

– Прекрасная идея, – с одобрением подхватил Джеймс – Я, к сожалению, не смогу пробыть с вами долго, но, полагаю, вам и без меня скучно не будет, – и он улыбнулся Кэрол странной кривой улыбкой.

Она была абсолютно уверена, что в этой улыбке была скрыта немалая доля насмешки.

Когда они остановились возле здания школы, Джеймс высадил девушек и поспешно уехал.

– Я позвоню вам, Кэрол, – коротко бросил он на прощание.

– Зачем? – спросила она, глядя на него пустыми глазами.

Джеймс раздраженно ухмыльнулся.

– Затем, что это совершенно нормально, когда у тебя есть невеста, – объяснил он. – До свидания, малышка! Не скучайте без меня! – и, вновь усмехнувшись, он укатил прочь.

Кэрол пошла вслед за подругой в ее спальню. Это была небольшая, но роскошная комната, которую она смогла получить только потому, что ее брат платил за нее большие деньги.

– Марти! – воскликнула Кэрол, когда та, небрежно бросив на кровать свою шляпку, уселась в кресло возле открытого окна и стала обмахиваться журналом. – Марти, мне все это не нравится! Совсем не нравится!

Марти устало посмотрела на подругу.

– Дорогая, – запротестовала она, – такая ужасная жара! Почему бы тебе не принять душ, а после обеда мы с тобой обо всем подробно поговорим.

– О чем именно?

– Обсудим все, что ты должна делать в роли временной невесты. – Она еще энергичнее замахала журналом, пряча от подруги глаза. – Джеймс, естественно, должен будет появляться с тобой в некоторых местах, где собирается общество: в ресторанах, театрах, возможно, в опере... Тут все зависит от того, любишь ли ты оперу. Конечно, у тебя должны быть приличные наряды, и, кроме того, он купит тебе кольцо.

Кэрол была совершенно поражена.

– Кольцо? Но это уже переходит все границы! И я не могу позволить ему покупать мне одежду.

– Да, дорогая. Джеймс просто оплатит счет. Или, если от этого тебе будет лучше, я сама за все заплачу.

– Я ничего не приму ни от кого из вас.

Марти вздохнула.

– Кэрол, это становится просто невыносимым. Я всегда считала тебя настоящей подругой.

– Так оно и есть, но это не меняет того, что я абсолютно ничего не знаю о твоем брате, за исключением, пожалуй, его умения очень ловко использовать таких, как я: тех, кто, в его глазах, выглядят людьми мелкими и незначительными, причем, по его мнению, они должны чувствовать себя весьма польщенными и благодарными за то, что он оказывает им честь, используя самым возмутительным образом! При этом он требует, чтобы они безропотно и старательно исполняли все его желания. Однако, – добавила она, подходя к окну и глядя безучастным взором на залитый солнцем сад, – от меня он этого не дождется!

Марти отшвырнула журнал и выпрямилась в кресле. Она смотрела в спину своей подруги с выражением какого-то оцепенения и жалости в глазах.

– Я очень сожалею, Кэрол, что тебе пришлось пережить все это, – сказала она. – Очень. Ты, наверное, чувствовала себя просто ужасно, когда Джеймс, вот так просто, ничего не объяснив, представил тебя, как свою невесту. Арман был совершенно поражен... а тебе, кажется, он нравится! Но ведь это же не навсегда. Поверь, когда ты узнаешь Джеймса получше, ты поймешь, что он очень милый... Я хочу сказать, он может быть очень милым! Потому-то женщины и бегают за ним!

– Не имею ни малейшего намерения бегать за ним, – отрезала Кэрол, крепко сжав свои маленькие кулачки. Даже одно упоминание его имени действовало на нее угнетающе. – А если женщины за ним и бегают, то потому, что знают о его богатстве. Он же сам сказал, что мадам Сент-Клер гонялась за его деньгами.

– Дело не только в деньгах. – Марти, нахмурившись, продолжала пристально разглядывать прямую стройную спину Кэрол. – Он – мой брат, но даже я нахожу его очень привлекательным мужчиной. Да, я действительно думаю, что та девушка, мужем которой он когда-нибудь станет, будет счастлива.

– Возможно, – сквозь зубы процедила Кэрол.

Марти беспомощно пожала плечами.

– Конечно, если тебе все это слишком неприятно... Я могу поговорить с Джеймсом.

– Я хочу, чтобы ты сделала это. – Кэрол обернулась и посмотрела на подругу с выражением полной беспомощности. – Пожалуйста, объясни ему, что все это для меня совершенно невыносимо. Ведь этого же никто не поймет. Все будут презирать меня за то, что позволила использовать себя таким образом! Ведь потом я буду выглядеть совершенно нелепо...

– Неужели все так ужасно? – Спросила Марти с таким видом, будто услышала какую-то поразительную новость. Она вновь откинулась на спинку кресла и смотрела на Кэрол своими синими глазами, сияющими за густыми черными ресницами. – Сегодня вечером я позвоню Джеймсу и постараюсь, чтобы он все понял. Я объясню ему, что все это совершенно невозможно! – она покачала своей очаровательной темноволосой головкой, и ее глаза выражали совершенно искреннее изумление. – Нет, но это действительно совершенно невозможно! Теперь я и сама понимаю...

Но, как ни пыталась она убедить брата, позвонив ему поздно вечером, что вся эта затея причиняет ее подруге большое зло, Джеймс оставался непреклонен и не хотел слышать никаких доводов. А утром, сразу после завтрака, когда Кэрол готовила класс к уроку хороших манер и раскладывала на партах увесистые книги, которые девочки должны были держать на голове, выполняя упражнения для исправления осанки, ей передали, что ее хочет видеть Мадмуазель.

Когда девушка вошла в кабинет, Мадмуазель, изящная живая француженка, сидела за письменным столом орехового дерева, который украшала ваза с букетом великолепных роз из школьного сада. Кэрол показалось, что та смотрит на нее с каким-то необычным выражением в глазах.

– Моя дорогая Кэрол, – торжественно произнесла Мадмуазель на своем безупречном английском, – не могу выразить, как я рада поздравить тебя! Нечасто случается, чтобы кто-нибудь из наших девочек – а ведь ты еще совсем недавно была одной из наших воспитанниц – так удачно обручилась. Мисс Доув будет просто счастлива, когда узнает об этом. Ты, как говорят у вас в Англии, теперь помолвлена!

Кэрол стояла неподвижно и с удивлением смотрела на нее.

– Н-но как вы об этом узнали, Мадмуазель? – спросила девушка.

– Мне сейчас звонил мистер Пенталон! Он просил отпустить тебя с ним сегодня утром в ювелирный магазин. Он хочет купить тебе кольцо. Обручальное кольца! – Она плотно сцепила пальцы рук и посмотрела на Кэрол сияющим взглядом. – Затем вы поедете куда-то на ленч, поэтому тебе сегодня некогда будет выполнять свои обязанности. Конечно, при подобных обстоятельствах я заверила мистера Пенталона, что буду очень рада отпустить тебя. Поверь, все мы искренне желаем тебе счастья!

Она порывисто встала из-за стола, подошла к Кэрол, обняла ее за плечи и посмотрела в глаза.

– Это большое счастье, моя милая, – сказала Мадмуазель на прощание. – Мистер Пенталон такой очаровательный мужчина! И он так богат!

Глава 5

Кэрол не чувствовала себя счастливой, когда вереница продавцов в черных костюмах примеряла ей на палец целую коллекцию самых разных обручальных колец. Напротив, ее преследовало ощущение нереальности и абсолютной нелепости собственного положения.

Одетый в великолепный костюм, с белой хризантемой в петлице, Джеймс Пенталон уговаривал ее не торопиться и выбрать такое кольцо, которое ей действительно нравится.

Один из продавцов тоже очень старался, чтобы она не ошиблась в своем выборе.

– Мадмуазель должна быть совершенно уверена! – повторял он, глядя на Кэрол с обожанием и почти отеческой заботой. Еще бы, ведь она выходит замуж за мистера Джеймса Пенталона, а он один из постоянных клиентов фирмы! – Абсолютно, абсолютно уверена. В столь важном вопросе не следует спешить!

Кэрол беспомощно взглянула на Джеймса. Тот рассматривал ее с явным любопытством. На девушке был один из изящных дневных ансамблей его сестры: кремовый костюм из тончайшей шерсти и кремовая шляпка из соломки, перехваченная лентой из рубчатого шелка, концы которой, как у матросской бескозырки, спадали на спину. Золотистые волосы Кэрол светлыми волнами струились из-под шляпки; на глазах девушки лежала легкая тень неуверенности в правильности принятого решения.

Кэрол перевела взгляд на кольцо, надетое ей на палец. Оно было с опалом, окруженным лентой сверкающих бриллиантов. Если бы она выбирала кольцо для своего настоящего обручения, то ни за что не выбрала бы это, несмотря на все его великолепие: считается, что опал приносит несчастье, и все невесты инстинктивно стараются избегать его. Но, поскольку это кольцо не было настоящим обручальным, да и обручения никакого не было...

– Что скажете? – мягко спросил Джеймс, глядя на девушку.

– Мне нравится вот это, – ответила она.

– У вас нет предубеждений против опала?

– Есть немножко.

– Не надо бояться, мадмуазель. – Успокаивающим юном проговорил все тот же продавец. – Опал – это камень, который впитывает в себя впечатления, как промокательная бумага – чернила... Вы меня понимаете? – Он потер руки. – Если камень до вас никто не носил, то вам не о чем беспокоиться. Если мадмуазель выберет это кольцо, то ничего плохого с ней не случится.

Пока они ждали, когда отыщут подходящий футляр с подушечкой из черного бархата, Джеймс наклонился к уху Кэрол и прошептал:

– Будем надеяться, что ваше кольцо будет впитывать только самые хорошие впечатления. Вы им довольны?

Ее серо-зеленые глаза встретились с его темно-синими. «Была бы довольна, если бы оно действительно было моим», – подумала Кэрол.

– Оно ваше, – словно читая ее мысли, заверил Джеймс – И никто никогда его у вас не отнимет.

Когда они вышли из магазина и неспешно двинулись вниз по Рю де Риволи, он спросил Кэрол, не хочет ли она куда-нибудь заглянуть перед ленчем.

– Думаю, все музеи и картинные галереи вы уже знаете наизусть, и поэтому мое предложение посетить Лувр не очень вас вдохновит. Мы, конечно, можем просто погулять по городу, но мне кажется, что лучше всего будет прямо сейчас отправиться на ленч. Что скажете?

– Я сделаю так, как вы считаете нужным.

Джеймс взял ее под руку и почти прижал к себе, внимательно следя за тем, чтобы ее не толкнул кто-нибудь из случайных прохожих.

– Какое безразличие у вас в голосе, – сказал он. – Вы не должны быть сегодня такой холодной ко всему, в конце концов, ведь вам не каждый день доводится выбирать обручальные кольца, не так ли?

Он поднял руку, останавливая такси.

Кэрол сочла это замечание вполне справедливым. Они сели в машину, и за ее окнами поплыли замечательные картины Парижа, расцвеченного сиянием солнечного летнего дня.

– Вы прекрасно знаете, что все это фарс, – сказала она тоном теледиктора.

– Да, – согласился Джеймс, – это фарс. Но давайте сегодня, хотя бы на время ленча, попробуем забыть об этом. В конце концов, вы – красивая девушка, очень красивая! – Он искоса взглянул на нее. – Я люблю красоту и умею ее ценить. Не попробовать ли нам представить себе, что мы сегодня встретились впервые, что я показываю вам Париж, и что, вообще, все просто и понятно...

Кэрол окинула его быстрым подозрительным взглядом, трогая бугорок на перчатке, образовавшийся от обручального кольца на ее пальце.

Неожиданно для себя, Джеймс заметил на ее лице такую улыбку, какой никогда еще раньше не видел. В этой улыбке было столько юмора и очарования, что он удивленно поднял брови и повернулся так, чтобы получше рассмотреть лицо девушки.

– Отлично, – сказала Кэрол, с едва уловимым волнением в голосе. – Если вы считаете, что мы можем себе это представить, и нам станет легче...

– Я уверен в этом, – мягко перебил он.

Такси остановилось. Джеймс вышел из машины и учтиво подал девушке руку.

– Рад познакомиться с вами, Кэрол, – сказал он. – Чрезвычайно рад!

– Почему не «мисс Стерн», если мы встречаемся впервые?

– Потому, что кольцо на вашем пальце дает нам право чувствовать себя уже хорошо знакомыми!

Ленч в ресторане прошел приятно и гладко. Джеймс, бросив небрежный взгляд на карту вин, заказал шампанское, а Кэрол, не обратив никакого внимания на осетрину и икру, попросила принести ей хорошо прожаренного цыпленка, что и было тут же исполнено. Когда с цыпленком было покончено, Джеймс заказал какое-то совершенно невероятное мороженое, отметив, что мороженое – его слабость. Потом они вели беседу, потягивая кофе с великолепным коньяком.

Беседа текла легко и непринужденно. Джеймс попросил Кэрол рассказать ему что-нибудь о себе и своем прошлом. Та ответила, что рассказывать особенно нечего, что она была предоставлена заботам своей пожилой родственницы с того самого момента, когда ее родители разошлись, что потом они вновь сошлись, но их повторный брак длился очень недолго, так как оба они погибли в авиакатастрофе где-то у берегов Японии во время своего второго свадебного путешествия. Джеймс был потрясен и совершенно подавлен услышанным.

– Своих родителей я совсем не помню, а моя тетка – пожилая, немного эксцентричная женщина – была очень добра ко мне. Как только я достаточно подросла, она устроила меня в закрытую школу, но все каникулы я проводила с ней. А мои родители... – Кэрол пожала плечами, – они тоже, вероятно, любили меня. Но когда двое женаты много лет, не думаю, что им... стоило устраивать себе еще один медовый месяц.

Она задумчиво глядела на пузырьки, поднимающиеся в бокале с шампанским.

– Я хотела сказать, что они должны были оставаться друг с другом всегда!

– Вы не одобряете разводы? Даже в том случае, если брак, на самом деле, и браком-то никогда не был?

Кэрол отрицательно покачала головой, причем так яростно, что шелковые ленты ее шляпки пошли волнами.

– Нет. Нет. Не одобряю. Я считаю, что люди должны все очень хорошо обдумать, прежде чем вступить в брак.

Джеймс поднял брови.

– Но если они страстно любят друг друга? Ведь тогда брак – самый логичный итог, не так ли?

– Да, если они действительно любят друг друга, но спешить в этом вопросе – преступно.

– О! – Предчувствуя нечто интересное, он смотрел на нее с неподдельным любопытством. – Позвольте, Кэрол, как можно судить о подобных вещах, не имея абсолютно никакого опыта? Вы меня удивляете, ведь только вчера вы говорили, что у вас даже приятеля никогда не было. Я начинаю подозревать, что вы сказали тогда неправду.

– Но это правда! – сказала она, слегка покраснев. – Чтобы иметь собственное мнение о чем-то, практический опыт вовсе не обязателен. Есть вещи, над которыми нельзя безболезненно ставить эксперименты.

– И вы, конечно, таких экспериментов не ставили?

– Разумеется, нет. Если кто-то в детстве съел слишком много конфет, то потом, став взрослым, смотреть на них не может, а если кто-то слишком свободен, то может оказаться, что он просто никому не нужен.

– Боже мой, похоже мы начали философствовать!

Кэрол сдержано улыбнулась.

– Это не философия, а, скорее, жизненная позиция.

– И вы ее придерживаетесь?

Кэрол озорно посмотрела на Джеймса.

– Вы только что сами сказали, что у меня слишком мало жизненного опыта! – ответила она.

– Что ж, подождем, пока вы не наберетесь его побольше, – отозвался Джеймс – Но не надейтесь на то, что, по мере его приобретения, ваша жизненная позиция не будет меняться. Знаете ли, в любви, как и на войне, все средства хороши: если вы любите, то все остальное летит за борт. Вы просто теряете голову.

– Как потеряли ее вы? – лукаво спросила девушка, наблюдая за Джеймсом, который, прикурив, протянул ей сигарету.

Кэрол взяла ее и неожиданно испытала какое-то странное чувство: его губы только что касались того, что теперь касается ее губ. Это на мгновение даже смутило девушку.