Текст книги "Роза пустыни"

Автор книги: Сюзанна Симмонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12

Элизабет была целиком и полностью согласна с Амелией Уинтерз – чуть ли не впервые за все время их знакомства. Было нечто таинственное и даже пугающее и том, что им предстоит ночевать в чьей-то гробнице.

Конечно, владелец отеля называл их «пещерами», заботясь о наиболее нервных своих постояльцах, но тем не менее это все равно были гробницы. Говорили даже, что в одной из них по-прежнему находится мумия!

В «пещерах» хоронили, разумеется, не фараонов и цариц, а надсмотрщиков, ремесленников, правительственных служащих и членов их семей. Расположенные в высоких скалах, нависших над берегом Нила и скопищем деревушек у самой воды, они по размеру были, как правило, не больше скромной спальни.

Элизабет шла по террасному саду в сопровождении хозяина гостиницы.

– Вам предоставлена одна из самых красивых пещер, – говорил он ей вкрадчиво. – Там много росписи. Это погребальная камера Исиды, жены деревенского надсмотрщика, жившего во времена девятнадцатой династии.

– Она поистине великолепна! – вскричала Элизабет, войдя в свой «гостиничный номер».

– Да, великолепна, – подтвердил владелец и перешел к более практическим вопросам: – Насколько я знаю, ваша служанка распаковала вещи, пока вы обедали. На столике у кровати есть легкие закуски. Если ночью вы пожелаете еще чего-нибудь, пожалуйста, позвоните в колокольчик. Кто-нибудь немедленно к вам придет.

Элизабет несколько удивленно посмотрела на него.

Хозяин гостиницы с улыбкой объяснил ей:

– Все очень просто, миледи. В течение всей ночи у нас дежурят несколько слуг, готовых позаботиться о наших гостях.

– Понятно, – отозвалась она. – Я уверена, что мне ничего не понадобится. Благодарю вас. Вы были очень добры.

– Приятных впечатлений и приятных снов вам, миледи. – Прежде чем уйти, он остановился у двери и несколько раз по-восточному поклонился. – Сейчас я пришлю сюда вашу служанку.

Элизабет попрощалась с гостеприимным хозяином необычной гостиницы и внимательно осмотрела «комнату», в которой ей предстояло провести ближайшие две ночи.

Стены и свод пещеры удивляли богатством красок. Девушка видела ночное небо, усеянное мириадами звезд, древних грозных богов, плодородные поля Иару с прохладными ручьями и финиковые пальмы…

На дальней фреске были изображены носильщики с экзотическими товарами тропической Африки. Элизабет представила, что они несли золото, эбеновое дерево, шкуры леопардов, хвосты жирафов, страусовые перья, благовония, древки для копий… В углу картины прыгали несколько маленьких обезьянок.

На другой стене был нарисован богатый жертвенник – много свежего мяса, ощипанных уток и гусей, корзин с ковригами хлеба, с гроздьями сочного темного винограда, с луком и другими овощами, а также несколько кувшинов с пивом. Запасы пищи и питья, которые понадобятся умершей женщине в потусторонней жизни.

Нашла Элизабет и изображение самой Исиды – стройной, гибкой и вечно молодой.

– Ты была прекрасна… поистине прекрасна, – благоговейно прошептала Элизабет.

Три тысячи лет назад умерла Исида, но фреска сохранила ее образ. Элизабет любовалась обведенными черной краской глазами, черным париком, платьем густо-синего цвета, великолепными золотыми и серебряными украшениями.

– Интересно, что стало с твоей мумией? – не удержалась от вопроса Элизабет. – Надеюсь, ты не рассердишься на то, что я буду спать в твоей гробнице.

– Pardon, миледи, – сказала Колетт, входя в пещеру. Она спешила заняться обычным вечерним туалетом своей госпожи.

– Ничего, Колетт. Я просто говорила сама с собой.

Элизабет быстро отвернулась и начала готовиться ко сну.

Прошло довольно много времени, прежде чем молодая француженка с тревогой в голосе пожелала Элизабет доброй ночи и отправилась в отведенную ей крохотную комнатку, заявив на прощание:

– Все равно я не могу понять, зачем надо спать в катакомбах, миледи. Не сомневаюсь, что меня всю ночь будут мучить кошмары.

– Постарайся не думать об этом. Увидимся утром.

Когда служанка была уже у выхода, Элизабет радостно крикнула ей:

– Спокойной ночи, Колетт!

Оставшись одна, Элизабет села за старинный столик, чтобы сделать запись в своем дневнике. Но под пристальным взглядом Исиды с фрески ей никак не удавалось сосредоточиться.

Подперев рукой подбородок, она стала смотреть на изображение прекрасной женщины, которая жила за тридцать веков до нее.

– Интересно, были ли у тебя захватывающие приключения? – Она вздохнула. – Ты любила мужа? У вас были дети?

Любовь…

В последние недели Элизабет много думала о ней. И пришла к выводу, что определенно не влюблена в лорда Джонатана – Джека. В него нельзя влюбляться: это было бы очень неразумно с ее стороны и слишком опасно.

Но пожалуй, она им увлеклась.

Сегодня за обедом Джек был молчалив. Душой общества оказался любезный и очень милый граф Полон-ски. Он всюду бывал, все перепробовал, был со всеми знаком – и так интересно обо всем рассказывал. Он даже поведал чудесную историю о принце Уэльском и некоей миссис Л. И причем в подробностях, отчего Элизабет покраснела, хотя и получила удовольствие.

Вздохнув, Элизабет отложила перо и закрыла альбом в кожаном переплете.

– Нет, не могу я здесь спокойно писать о прошлом дне. Потом запишу.

Она приготовилась спать: привернула фитиль лампы и скользнула под одеяло, не забыв опустить противомоскитную сетку. Но тут же снова встала, взяла дневник со столика и спрятала его под подушку.

Через какое-то время Элизабет проснулась. Поначалу ей казалось, что она встревожена сновидением – ей, конечно же, опять приснился Джек.

Девушка села на постели и устремила взгляд в темноту. Сквозь крохотное окошко, проделанное в передней стене усыпальницы, проникал очень слабый свет. Да и то лишь потому, что было полнолуние.

Она сидела, стараясь успокоиться, и ждала, когда сердце начнет биться ровно. Казалось, вокруг было тихо – или она ничего не слышала из-за гула в ушах и прерывистого шумного дыхания? Все тело ее покрылось потом. Ночная рубашка противно липла к коже.

Неужели ее снова беспокоят сны о Джеке? Сны, в которых он целовал ее, ласкал и прижимал к себе, так что она ощущала его налитые силой мышцы и ту особую часть тела, которая делает мужчин такими непохожими на женщин… Он шептал ей на ухо что-то завораживающее, обещал доставить ей удовольствие с помощью одного только языка…

Элизабет содрогнулась.

Или, может быть, ее разбудил более мрачный, совсем не такой приятный сон?

Со времени смерти милой Анни ее мучило одно и то же видение. И она в испуге просыпалась посреди ночи, тело ее покрывалось холодным потом, а сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется.

Кто-то преследовал ее.

Элизабет не могла понять, кто и за что ее преследует. Было ясно только одно: если ее поймают, ей придет конец. И всегда рядом была Анни, требовавшая заботы, мешавшая ей бежать. И хотя Элизабет сознавала, что безжалостный преследователь вот-вот догонит ее, она не бросала свою младшую сестру. Но рука Анни выскальзывала из ее руки, и они разлучались.

Глядя в темноту, Элизабет впервые поняла, что так и не знает, что должно произойти потом: всякий раз она просыпалась с плачем – не было конца у этого кошмарного сна.

Девушка утерла слезы. Что разбудило ее этой ночью?

Тук.

Тук. Тук.

Элизабет замерла от страха. Крошечные волоски на ее затылке вдруг встали дыбом. Кожу головы странно покалывало. По всему телу вдруг побежали мурашки.

Реальность ударила ее, словно прикосновение ледяных пальцев к позвоночнику.

В пещере еще кто-то есть!

Элизабет почувствовала, что в горле у нее сухо, как в пустыне во время песчаной бури. Сердце ее трепетало, как пойманный мотылек. Дыхание перехватило – ей казалось, что она вот-вот задохнется.

Страх.

Впервые в жизни Элизабет нутром почувствовала всю глубину этого самого примитивного чувства. Нет, наверное, не впервые: впервые она испугалась по-настоящему в ту ночь, когда умирала Анни.

Однако сегодняшний ее страх был совсем иным. Это был страх перед неизвестным, страх жертвы, бессильной против хищника, страх беглеца, которому не удается уйти от погони. Руки и ноги у нее похолодели. Сознание было четким, а тело словно парализовало. Это походило на страшный сон, на кошмар – только она не спала!

Тут Элизабет различила темную фигуру в широком одеянии и с трудом сдержалась, чтобы не закричать. Кто-то был прямо здесь!

Это призрак?

Можег быть, это вернулась мумия Исиды и. хочет получить обратно свою усыпальницу?

Элизабет очень живо представила себе, как закутанный в льняную материю мертвец встает из гроба и идет при свете луны. Ей показалось, что пахнет смолой, кото-рой в древности пропитывали погребальные пелены.

Элизабет укорила себя за то, что дала волю фантазии. Конечно, это не призрак и не вышедшая из гроба мумия. Это живое существо из плоти и крови. Иначе просто быть не может.

Сквозь противомоскитный полог она разглядела, что незваный гость направился к ее дорожному сундуку. Кем бы ни был пришелец, он явно намеревался порыться в ее личных вещах!

Думай, Элизабет, соображай! Нечего жаться в постели! Никакой рыцарь в сверкающих латах не примчится на своем верном скакуне, чтобы спасти тебя от того, кто проник в пещеру. Надо самой что-то делать.

Где ее решимость? Ее сила воли? Ее отвага? Милая, нежная Анни говорила, что в Элизабет ее больше всего восхищает отвага. Разве младшая сестра не была бы разочарована, если бы сейчас увидела, что она съежилась под одеялом и притихла, как мышка?

Элизабет услышала, как тихо скрипнула крышка сундука. Ее передернуло от отвращения. Сейчас кто-то будет рыться в сундуке, чьи-то руки коснутся нижнего белья, тончайших батистовых сорочек и панталон. Этот кто-то возьмет старинную брошь с камеей, которую мать подарила ей в день шестнадцатилетия. А то и бесценную фотографию Анни и всей семьи, с которой она никогда не расстается.

Элизабет с изумлением поняла, что теперь испытывает уже не столько страх, сколько гнев. В конце концов, разве что-то может причинить ей более сильную боль, чем та, которую она испытала от смерти дорогой Аннелизы?

Кто посмел войти к ней в спальню, ворошить вещи и ругать ее до полусмерти?! Господь свидетель: она не намерена лежать в постели, она не трусиха! Пора действовать. Но сначала необходимо вооружиться.

Розовый шелковый зонтик лежал на старинном столике у кровати.

Ничего лучшего она придумать не смогла. Хотя зонтик наверняка сломается, а он так нравится ей.

Придется сначала вскочить, а потом уже схватить его. Она приготовилась, сделала глубокий вдох, раздвинула противомоскитную сетку и решительно крикнула:

– Стойте! Кто здесь?

Темная фигура у сундука замерла.

Элизабет схватила со столика любимый зонтик и, размахивая им, словно волшебным мечом, повторила свой вопрос, моля Бога, чтобы пришелец не расслышал, что голос ее дрожит:

– Я сказала: кто здесь?

Вор выпрямился, повернулся и опрометью бросился к выходу. При этом он перевернул стул и задел жестяную банку с печеньем, стоявшую на краю стола. Банка с шумом упала на каменный пол.

Дверь спальни распахнулась, и темная фигура исчезла в ночи. Мгновение спустя Элизабет будто кто в спину толкнул, и она пустилась в погоню.

Сжимая в одной руке зонтик, а другой придерживая подол длинной ночной рубашки, девушка мчалась за грабителем. Только когда под ее босыми ногами оказалась дорожка, посыпанная гравием, она опомнилась, поняв, что даже не успела надеть тапочки.

– Дьявольщина! – тихо выругалась Элизабет, глядя, как неизвестный благополучно подбегает к саду.

Она вздохнула. Отчасти этот вздох выражал разочарование, отчасти – облегчение. Ничего уже не изменить. Так что будет лучше вернуться в спальню.

Элизабет повернулась и только теперь заметила позади себя еще одну темную фигуру. Тихо вскрикнув, она выставила зонтик как шпагу.

В следующее мгновение она, узнав человека, опустила свое оружие и несколько ворчливо воскликнула:

– Вы меня напугали до полусмерти!

Джек ступил в полосу лунного света и чуть иронично осведомился:

– Вышли на ночную прогулку, миледи?

Глава 13

Джек отступил на пару шагов и поднял руки, показывая, что сдается.

– Миледи, я взываю к вашему милосердию. Пожалуйста, не надо так размахивать зонтиком. Он может оказаться очень опасным оружием.

– Вот именно, милорд, – решительно подтвердила Элизабет.

Он внимательно посмотрел на нее и заметил:

– Кажется, вы запыхались, миледи.

– Да, милорд, – недовольно подтвердила она.

– И какова причина?

– Я гналась за вором, который был у меня в спальне.

Джек засмеялся:

– Гнались за вором?

– Да. Я проснулась и увидела, что в моей комнате кто-то есть.

Джек перестал улыбаться. Его губы плотно сжались.

– Вы уверены?

Она кивнула:

– Я его преследовала.

– Вы не воспользовались звонком, чтобы позвать на помощь?

Элизабет забыла о колокольчике, однако она не собиралась признаваться в этом.

– Помощь подоспела бы не сразу, а вор тем временем успел бы скрыться.

– Поэтому вы и погнались за ним.

– Вот именно.

– Дурочка! – зло воскликнул Джек. – Это могло плохо для вас кончиться!

– Я знаю.

Как объяснить Джеку, что ее страх уступил место ярости? Что из трусливо жавшейся в кровати жертвы она вдруг превратилась в охотницу? Смерть больше не пугала ее. Ей каким-то чудом удалось пережить ту ужасную ночь прошлой зимой, когда умерла ее милая сестра, которую она любила всем сердцем. Теперь Элизабет знала, что может выдержать в любых обстоятельствах.

Джек схватил девушку за руку выше локтя и заставил повернуться к нему спиной, а потом снова лицом. Он осмотрел ее.

– С вами ничего плохого не случилось?

– Нет, – спокойно ответила она. – Со мной все в порядке.

Элизабет заметила наконец, что стоит перед Джеком в ночной рубашке, которая местами прилипла к потному телу. Ее соски обозначились под тонкой тканью. И Джек смотрел прямо на них.

У нее от волнения перехватило горло. Она тихо спросила:

– Что-нибудь случилось, милорд?

Он неохотно перевел взгляд на ее лицо.

– Нет, миледи. Вор что-то унес?

– Не знаю.

– Он был один?

– Я видела только одного.

Элизабет сама поняла, какой беспомощной и наивной кажется она Джеку.

– Идемте. Я пройду с вами в пещеру. – Джек взял ее за локоть.

Она слабо запротестовала:

– Право, в этом нет нужды!

– А что, если воров было двое и второй продолжает рыться в вещах?

«Как глупо, что я об этом не подумала», – рассердилась на себя Элизабет.

– Мне не пришло это в голову, – произнесла она вслух.

– Ну а мне вот пришло. Идемте туда быстрее.

Она почувствовала, что Джек страшно на нее зол.

– Благодарю вас, милорд. Вы очень любезны. Я понимаю – вам, должно быть, хочется поскорее вернуться к себе.

Элизабет обернулась на темные проемы пещер, пытаясь догадаться, которая отведена ему.

Джек прочел ее мысли – ему это удивительно хорошо удавалось.

– Мой номер находится рядом с вашим.

– Рядом?

– Это была гробница деревенского надсмотрщика по имени Ка.

– Мужа леди Исиды?

– Да. – Он вопросительно поднял брови. – Откуда вы узнали?

– Я сплю в погребальной камере леди Исиды.

– Похоже, Ка процветал. Очень редко бывало, чтобы у каждого была отдельная гробница. Обычно вместе хоронили целую семью, включая женатых сыновей и замужних дочерей.

– Навечно вместе, – прошептала Элизабет. – В этом есть что-то утешительное.

Однако Джек не слушал ее романтические бредни. Он мысленно проклинал себя за то, что не пришел ей на помощь вовремя.

– Я был рядом! Если бы остался у себя в комнате, – пробормотал он, – вместо того, чтобы дышать воздухом, то услышал бы ваши крики.

Элизабет недоуменно переспросила:

– Мои крики?

– Когда вы заметили непрошеного гостя.

Она расправила плечи и негодующе фыркнула:

– Я не кричала, когда заметила вора, милорд! И потом тоже. Мы не кричим.

Он удивленно приподнял бровь:

– Мы?

– Мы, отважные и решительные женщины, милорд, – пояснила она чуть высокомерно.

– А, понимаю.

Элизабет почему-то показалось, что он ничего не понимает.

– Тем не менее, – добавил Джек, – я буду спать спокойно, если сам проверю вашу комнату.

– Как желаете, сударь.

Хотя у Элизабет и были длинные ноги, ей все равно приходилось бежать, чтобы не отстать от Джека, пока они возвращались к гробницам.

– Помните, вы предполагали, что будут новые попытки напугать вас – чтобы вы уехали.

Элизабет остановилась и уставилась на Джека.

– Вы считаете, что случившееся связано с тем, что было в музее?

Его глаза горели гневом.

– Да, считаю.

Она тихо вскрикнула:

– Тот негодяй, который затолкал меня в гроб, приходил сегодня ко мне в спальню?

Джек не стал пытаться смягчить удар.

– Мне очень жаль, Элизабет, но скорее всего это один и тот же злодей.

– Матерь Божия!

– Кто-то ведет с вами игру, милая моя девочка, и игра эта довольно гадкая, – проговорил Джек сухо и жестко. – Я намерен позаботиться о том, чтобы эта игра прекратилась.

Элизабет тревожилась о своем дневнике и секретных записях, спрятанных в обложке. Что, если у вора был сообщник? И пока она гналась за одним, другой уже обыскал ее пещеру. Быть может, они так задумали – чтобы выманить ее из склепа…

– Нам надо спешить! – воскликнула Элизабет, высвободила руку и бросилась бежать.

Она ворвалась в распахнутую дверь спальни, которая когда-то была усыпальницей леди Исиды, и первым делом метнулась к кровати – проверить, остался ли под подушкой ее драгоценный дневник. Нащупав гладкую прохладную кожу переплета, она с облегчением вздохнула.

Джек вошел почти сразу же за ней.

– Какого черта! – воскликнул он, увидев, как она склоняется над постелью. – Что происходит, Элизабет? Что вы там прячете?

Элизабет выдернула руку из-под подушки и повернулась к нему.

– Ничего, – решительно заявила она, однако лицо выдало – девушка чувствовала неловкость.

Внезапно Джек навис над ней: высокий, смуглый, красивый… В бледном свете луны его волосы казались чернильно-черными, а кожа – бронзовой. Элизабет не в первый раз подумала, что никогда в жизни не видела более красивого человека.

И более опасного.

– Можете закрыть рот, Элизабет, – проговорил он, иронично улыбаясь.

С досадой заметив, что ее рот действительно открыт от изумления, она поспешно сжала губы.

Он приблизился к ней почти вплотную.

– А теперь, дорогая моя, я хочу услышать правду.

– П-правду? – Ее голос невольно дрогнул.

Он кивнул:

– Всю правду.

Элизабет повернулась к столику у кровати и зажгла керосиновую лампу. Когда комната осветилась, она сразу же почувствовала себя лучше.

– Я не могу сказать вам всю правду, – призналась она, стараясь говорить как можно спокойнее. – Я дала слово.

Джек хмыкнул:

– Кому вы дали слово?

– Себе самой.

– Себе?!

Он явно ожидал услышать какой-то иной ответ.

Элизабет кивнула, ощущая, как волосы скользят по ее плечам: во время погони коса ее расплелась.

– Я дала себе слово, что первым об этом услышит мой папа. Я торжественно поклялась в этом. Вы же не захотите, чтобы я нарушила торжественную клятву?

Джек немного помолчал и ответил:

– Да. Я этого не захочу.

– Уверяю вас, вы не имеете никакого отношения к моей тайне.

Джек что-то пробормотал себе под нос. Девушке показалось, будто он сказал: «Черт, как бы я хотел не иметь!» Однако она тут же решила, что ослышалась.

Элизабет осмелилась прикоснуться к его обнаженной до локтя руке.

– Извините. Мне очень жаль, что я не могу вам все рассказать.

– Мне тоже.

– Не сердитесь на меня.

Он протяжно выдохнул:

– Я не сержусь.

– Вы во мне разочаровались.

– Ничуть.

– Тогда в чем же дело?

Его яркие глаза блеснули в свете лампы.

– Дело во всей этой проклятой истории.

– Я не понимаю.

– Знаю, что не понимаете.

Атмосфера была настолько напряженной, что казалось, воздух вот-вот зазвенит, как туго натянутая струна.

– М-мне надо бы прибраться. Ах, что устроил тут вор! – Элизабет опустилась на четвереньки.

– Я сам соберу это чертово печенье! – Джек бесцеремонно взял ее за локти и заставил подняться. – Посмотрите свой сундук и проверьте, не пропало ли что-нибудь.

Джек поднял опрокинутый стул и собрал рассыпавшееся по каменному полу печенье, пока Элизабет методично перебирала свои вещи.

– Кажется, все на месте, – сообщила Элизабет, заперев крышку дорожного сундука.

– Выходит, вы спугнули вора прежде, чем он успел найти то, что искал.

– Да, наверное, так.

Джек скрестил руки на груди и прислонился спиной к мраморной колонне.

– Вы не собираетесь сказать мне, что именно это было?

– Что? – спокойно спросила она.

– Что нужно было вору.

– Я не знаю. – Элизабет судорожно сглотнула, чувствуя, как у нее горят щеки. – Точно не знаю.

– Но подозреваете.

Она понизила голос почти до шепота:

– Подозреваю.

Джек раздосадованно вздохнул.

– Бог свидетель, у большинства людей есть свои секреты. Есть и у меня. Вы, дорогая, тоже имеете право на тайну.

Она облизнула пересохшие губы.

– Спасибо вам, Джек.

– За что?

Секунду помедлив, Элизабет ответила:

– За то, что вы не заставили меня ответить.

Его лицо потемнело.

– Я никогда в жизни не заставлял женщину делать что-то против ее воли.

Это была правда, однако оба понимали, что Джек обладает немалым талантом убеждать и что он вполне мог обратить свой талант против нее.

Джек с ленивой грацией выпрямился.

– Пора пожелать вам приятных сновидений, миледи. Не думаю, чтобы этой ночью вас снова побеспокоили, однако помните, что я нахожусь по соседству – на всякий случай.

Он повернулся, чтобы уйти.

– Джек.

Он остановился, взявшись за дверную ручку.

– Да?

– Мне хотелось бы, чтобы ты остался.

– Сейчас уже глубокая ночь, Элизабет.

Ей трудно было дышать.

– Я знаю.

– Тебе страшно остаться одной?

– Нет.

Он замер. В полумраке Элизабет не могла разглядеть его лица.

– Тебе только семнадцать, Элизабет. Ты не понимаешь, что говоришь.

– Мне почти восемнадцать, и я все понимаю.

Джек шагнул обратно в комнату и закрыл за собой дверь.

– И чего же ты хочешь?

«Тебя, – хотелось ей ответить. – Я хочу тебя».

Она смотрела ему прямо в лицо.

– Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.

Казалось, он был чуть заинтригован:

– Поцеловал?

– Да! – выдохнула она, чувствуя, как ее снова охватывает страх. Однако этот страх был совсем иным – страх перед неизвестным, страх неискушенной женщины наедине с многоопытным мужчиной.

Джек медленно двинулся к ней, и каждый мускул, каждое движение его тела выражали чувственность. Он двигался неторопливо, размеренно.

– При этом освещении волосы у тебя даже темнее, чем мне представлялось.

Джек ухватился за ее неосторожную оговорку:

– Ты представляла себе, как я приду в твою спальню?

Она поспешно ответила:

– Нет!

Он бросил на нее недоверчивый взгляд.

– Тогда, в пирамиде Хеопса, мы дали слово не играть друг с другом. Помнишь?

– Да.

– Мы договорились, что всегда будем…

– …говорить правду, – докончила она за него.

– Тогда не хитри, Элизабет.

Она немного помедлила, а потом сказала Джеку то, что ему хотелось услышать:

– Я представляла себе, как ты придешь ко мне в спальню.

– А я представлял себе, как ты лежишь в моей постели. Ты желанна мне так, как не была желанна ни одна женщина. – Джек остановился прямо перед ней, поднял руку и приложил ладонь к ее щеке. – Я ночи из-за тебя не спал, великолепная леди. Скажи-ка, а я тревожу твои сны, как ты – мои?

У Элизабет отнялся язык. Она не могла говорить – только кивнула.

– Тебе снятся мои поцелуи, мои ласки, нежная английская розочка?

Ей хотелось ответить, «нет», отрицать все – но она не могла. Господь да смилуется над ней, это выше ее сил. Ведь это правда. Истинная правда.

Он обольщал ее своими сладострастными речами.

– Видно, нам с тобой суждено встречаться ночами, когда весь мир спит.

Ее руки умоляюще протянулись к нему.

– Я не могу спать.

– И я тоже. – Он потер потемневший от щетины подбородок. – Мы ведь, кажется, так и не закончили урок любовного искусства?

Она затаила дыхание:

– Так и не закончили.

– Тогда, в пирамиде Хеопса, было не время и не место, – сказал Джек, беря ее за руку.

– Действительно, там было холодно и темно.

– И нам мешала наша одежда.

– Это так.

Он крепче сжал ее пальцы, привлек к себе.

– Но сейчас не будет мешать.

– Да. – Она медленно выдохнула. – Не будет.

– На тебе лишь тонкая рубашка.

Элизабет физически ощущала на себе его взгляд. Сердце у нее забилось быстрее.

– Да.

– Ткань прилипает к телу. Мне хорошо видны очертания твоих грудей и их темные вершинки. Они напоминают мне бутоны роз, на которых дрожат капельки росы.

Подняв руку, Джек провел пальцами сначала по одному ее соску, а потом по второму. Он повторил свою ласку, но на этот раз прикасался к ее телу золотым кольцом, надетым на средний палец. Сквозь тонкую ткань Элизабет остро почувствовала прохладу гладкого металла. От этого у нее внутри возникло какое-то странное, но дивное чувство. Сердце в груди трепетало. Все тело горело. Она снова испытывала это – множество самых разнообразных ощущений, которые будил в ее теле Джек.

– Между мужчиной и женщиной всегда бывает так? – спросила она, чувствуя, как тело начинает дрожать от переполнявших ее ощущений.

Его голос странно сел:

– Что бывает так?

– То, что происходит между нами. Твоя плоть становится огромной и твердой. Твоя кожа покрывается капельками пота. Твое дыхание меняется, становится быстрым. У меня кружится голова. Кожа горит. Груди мои наливаются от одной мысли о твоих ласках. И…

– И?..

– И между ног у меня выступает теплая влага.

Джек не пытался скрыть, какое наслаждение доставили ему признания Элизабет. Он со стоном пробормотал:

– Редко бывает, чтобы такое чудо случалось одновременно с мужчиной и женщиной.

– Значит, это бывает не всегда?

– Далеко не всегда.

– Но у большинства мужчин и женщин?

– Нет, только у немногих счастливцев.

– Значит, это действительно редкость и чудо.

– Да, – еще раз подтвердил он.

– И что же это значит?

– Это значит, что мы идеально подходим друг другу, моя прекрасная Элизабет, – проговорил Джек чуть хрипловатым голосом. – Это значит, что мы друг друга притягиваем, возбуждаем, зажигаем страстью. И что мы хотим заниматься друг с другом любовью.

Она не спросила его, значит ли это, что они любят друг друга. Ей казалось, что она немного обезумела.

– Испытывать такую сильную страсть нехорошо?

Джек явно решил, что с него разговоров достаточно.

– Тише, моя милая. То, что так приятно, не может быть плохим.

Луна спряталась за облако. Ночные тени сомкнулись вокруг них, но они этого не заметили.

Джек обхватил ее лицо ладонями и заглянул ей прямо в глаза.

– Не продолжить ли нам урок? С того места, на котором мы остановились?

– Да.

– Хочешь узнать побольше о том, что происходит-между мужчиной и женщиной, когда они занимаются любовью?

Элизабет мучительно хотелось это узнать. Она поспешно кивнула.

Джек издал сдавленный вскрик. Его лоб внезапно покрылся капельками пота.

– Да, ты устраиваешь мне серьезные испытания, – проворчал он.

– Правда? – спросила она с искренним недоумением.

– Господи, Элизабет, неужели ты не видишь, как ты мне желанна?

У нее до боли перехватило горло.

– Нет.

– А ты меня хочешь?

Хочет? Элизабет не представляла себе, о чем он говорит, но в то же время твердо знала, что если она его не получит, то просто умрет.

– О да. Я хочу тебя, Джек.

Он напряженно, торжествующе улыбнулся и легко положил руки ей на плечи. Чуть шершавой подушечкой пальца он проводил у основания ее шеи, а потом, погрузив пальцы в ее волосы, прошептал:

– У тебя великолепные волосы.

– Спа… спасибо, милорд.

Он захватил длинную душистую прядь и приложил ее к своей обнаженной груди.

– Они у тебя как шелк!

– Спасибо, милорд.

Он поднес палец к ее дрожащим губам.

– Не надо меня благодарить, бесценная моя девочка. Лучше запусти руки в мои волосы и скажи мне, что у тебя на сердце.

Элизабет подняла руку и робко дотронулась до пышной шевелюры, до его черной кудрявой тучи. Она в изумлении открыла рот и, осмелев, воскликнула:

– Это чудесно!

– Спасибо, миледи.

Ее переполняло чувство радостного удивления.

– Они такие мягкие! Словно дыхание.

– Спасибо…

Элизабет прижала ладошку к его губам.

– Вот здесь, – она провела рукой по щетине у него на подбородке, – волосы у тебя короткие и жесткие. А вот здесь, – продолжила она, медленно передвигая пальцы по его груди, – они мягкие, как самый дорогой шелк.

Тут она посмотрела внимательнее и сдвинула брови.

– Что такое? – встревожился Джек.

– Милорд, а у мужчины бывают… – Элизабет с трудом сглотнула, – бывают соски?

Джек улыбнулся.

– Конечно.

– И они тоже напрягаются и набухают, когда он…

– Испытывает плотскую страсть?

У нее загорелись щеки.

– Да.

– Почему бы тебе не прикоснуться ко мне и не посмотреть, что тогда произойдет?

Элизабет отыскала маленький коричневый сосок, почти скрытый в темных завитках волос, покрывавших мускулистую грудь Джека. Отважившись, она вытянула палец и быстро дотронулась до соска. Он мгновенно отреагировал на ее прикосновение, превратившись в плотный бутон. В другой раз ее пальцы задержались, проверяя и дразня эту интересную ей часть его тела. Результаты ее поразили.

– Ой, просто изумительно! – воскликнула она увлеченно.

– Чертовски изумительно, – хрипло отозвался Джек, не разжимая зубов.

Элизабет услышала, как напряженно звучит его голос, и сразу же встревожилась:

– О Боже. Я сделала что-то не так?

– Не так? – издевательски рассмеялся он.

– Я причинила вам боль, милорд?

Ярко-голубые глаза Джека странно блеснули.

– Да, миледи, – решительно заявил он, – причинили. Так что теперь извольте меня поцеловать, чтобы боль прошла.

Элизабет запоздало поняла, что это какая-то игра, однако она была готова эту игру принять.

Приподнявшись на цыпочках, она легонько поцеловала острый угол его скулы.

– Помогло?

– Не совсем.

– Правда?

– Да. Ты ведь должна поцеловать больное место.

Она изумленно открыла рот. Не может быть, чтобы Джек предлагал ей поцеловать его грудь! Неужели ему хотелось бы ощутить прикосновение ее губ к его обнаженной коже… или даже прикосновение ее языка к небольшому коричневому соску?

– Извините, милорд.

Джек чуть смущенно улыбнулся:

– Ничего, моя нежная, невинная Элизабет. Я понимаю, что для тебя еще многое ново. Я буду рад показать тебе, как это делается.

С этими словами он протянул руку и проследил пальцами изящную линию ключицы над воротом ночной рубашки. Он как будто невзначай запутался в шелковой ленте, стягивавшей ее рубашку, и, распустив узел, одновременно распустил и ворот. Не успела Элизабет опомниться, как оказалась голой до пояса.

– Милорд!

Она попыталась прикрыться.

– Нет. – Джек поймал ее руки и не дал ей прижать ладони к телу. – Не надо от меня прятаться.

Ему не удавалось отвести взгляд от ее грудей. Они были тугими и высокими. Они были молочно-белыми и гладкими, как атлас, а их розовые вершины нетерпеливо приподнялись и набухли под его жадным взглядом.

У Элизабет отчаянно колотилось сердце. Казалось, оно то готово было вырваться у нее из груди, то проваливалось в самые пятки. И у нее томительно ныло все тело – Господи, какая это была нестерпимо сладкая боль!