Текст книги "Роза пустыни"
Автор книги: Сюзанна Симмонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 4
– Я не люблю, когда меня обманывают, милорд, – проговорила Элизабет гневным тоном, как только поняла, что он сделал именно это – обманул ее.
– Конечно, миледи.
Элизабет гордо подняла голову. Она была возмущена и не скрывала своей ярости.
– Я не люблю, когда мне лгут и когда меня дурачат.
– Конечно, миледи.
Терпение у нее было на пределе.
– И мне не нравится, когда со мной говорят покровительственным тоном.
– Конечно, миледи.
Она топнула ножкой о палубу.
– И я хочу, чтобы вы перестали на все мои слова отвечать только «конечно, миледи».
– Конечно, миледи.
– Ну вот! Опять!
– Прошу прощения, миледи.
– Вы, милорд, совершенно невыносимы.
– Конечно, ми… – В последнюю секунду лорд Джонатан успел остановиться.
– Однако вы спасли меня от тех ужасных грабителей. – Элизабет решила, что надо отдать ему должное. В конце концов, справедливость этого требовала. Он пришел ей на помощь. Вполне вероятно, что он спас ее от судьбы, которая была значительно страшнее смерти. – За это я вас благодарю.
Чуть наклонив красивую голову, лорд Джонатан пробормотал:
– Рад служить вам, леди Элизабет.
Она скептически выгнула бровь и начала нервно притопывать ногой.
– Мне хотелось бы узнать одну вещь, милорд.
Он с любопытством посмотрел на нее:
– Да?
В ее голосе ясно звучала подозрительность:
– В тот день на базаре… почему вы шли следом за мной?
– Шел за вами, миледи?
– Да, шли за мной.
У него плохо со слухом или с головой?
Его лицо приняло хорошо отработанное выражение полной невинности.
– А что заставило вас думать, будто я…
Она бесцеремонно прервала его:
– Не принимайте меня за дурочку, лорд Джонатан. Пусть я молода, пусть немного наивна, но я не глупа.
Он ответил долгим пристальным взглядом.
– Я никогда не считал вас такой.
Возможно, это было правдой.
Когда-то мать вбивала ей в голову: джентльмены ожидают от молодых леди, что те будут веселыми, остроумными и занимательными, и для этого вовсе не нужно, к примеру, говорить с ними о методах мумифицирования в Древнем Египте (она на собственном опыте убедилась, как джентльмены брезгливы). Конечно, все мужчины, с которыми она была знакома, относились к ней, как к безмозглой девчонке. Неужели и лорд Джонатан окажется таким же, как все остальные? Ведь она считает его самым необычным мужчиной, может быть, даже идеальным мужчиной.
Элизабет уперла руки в бока. Ее ножка продолжала постукивать по палубе.
– Ну?
Лорд Джонатан сделал пару шагов, так что теперь их разделяло всего несколько дюймов. Из-за своего высокого роста он буквально нависал над ней, но Элизабет не отступила, хотя для этого ей пришлось собрать все свое мужество.
– Вам никто не говорил, насколько вы неотразимы и прекрасны, когда злитесь? – Он взял ее за подбородок.
Она раскрыла рот от изумления. Никто не говорил с ней так, как лорд Джонатан. Никто не прикасался к ней так, как это сделал он.
– Нет, – с трудом выдавила она и не узнала собственного голоса.
– Значит, джентльмены, с которыми вы общались, были недопустимо глупы, – заявил он и, неожиданно наклонившись, припал к ее губам.
Ей лгали.
Все – мать, няня, старшая сестра Каролина. Болтливые служанки, разговор которых она подслушала как-то утром, когда они стирали пыль со скульптур, стоявших в коридоре у ее спальни. Даже Колетт.
Они все заставили ее считать, что когда-нибудь в один прекрасный день красивый молодой джентльмен (ее жених, конечно же), увлечет ее за кадку с пальмой в оранжерее, в музыкальном салоне или, может быть, в библиотеке и с великим трепетом и не особо умело, склонившись к ней, коснется губами ее губ – быстро, нежно и взволнованно. Вот таким, как она представляла, будет ее первый поцелуй.
Все ей лгали.
Она стояла на палубе. Она глядела снизу вверх на лорда Джонатана. И вот его язык ворвался ей в рот.
Она была потрясена.
Это был не поцелуй – это было вторжение. Вторжение самого интимного рода. Она была уверена, что вот-вот потеряет сознание. И возможно, так и случилось бы, если бы лорд Джонатан не обхватил ее талию.
В каком-то уголке сознания мелькнуло, что он очень сильный, жесткий и пугающий. А она вся внезапно превратилась в некое подобие желе, полностью лишенного мозга.
Его язык снова оказался у нее во рту, щекоча ей небо, дразняще толкая ее язык, скользя вдоль губ, а потом погружаясь глубоко-глубоко, чуть ли не в самое горло, пока она не задрожала, не затрепетала всем телом, совершенно обессилев.
Элизабет не могла дышать, однако ее это почему-то не беспокоило.
Ей следовало бы почувствовать отвращение, а она вдруг поняла, что жаждет чего-то большего.
Не может быть, чтобы такие проявления чувств были нормальными. Но ей хотелось думать, что она не поступает предосудительно.
Лорд Джонатан привлек Элизабет к себе, и она ощутила жар, распространявшийся от его тела, необычный запах, свойственный ему одному. Это была пьянящая смесь крепкого бренди и экзотических приправ, густого турецкого кофе, который они пили после обеда, и еще чего-то, что, как она подозревала, было им самим.
Она почти не сознавала, что вцепилась пальцами в его рубашку. Она ощущала, как часто вздымается и опадает его грудь, похожая на стену из гладкой кожи и сильных мышц. Ее соски, защищенные только тонкой материей ночной рубашки и халата, терлись о густые завитки темных волос. У Элизабет кружилась голова. Ее бедра невольно подались вперед, и она ощутила, как у ее ног очутилось нечто непонятное: большое, жесткое, живое!
Сначала ей казалось, что сердце вот-вот выскочит из груди, а потом оно вдруг стремительно ухнуло куда-то вниз. У нее как-то странно свернулись пальцы ног. В горле застрял тихий вскрик. Ей надо было, чтобы он остановился. Ей надо было, чтобы он никогда не останавливался.
Если не знаешь, что делать, закрой женщине рот поцелуем, напомнил себе золотое правило Черный Джек и, наклонившись, прижался к губам Элизабет.
Это срабатывало всегда, должно было сработать и теперь. В конце концов, у любой женщины тоже есть в запасе несколько хитрых приемов.
По его красивому лицу промелькнула ироническая улыбка.
В то мгновение, когда их губы соприкоснулись, он понял, что это ее первый поцелуй. Она была застигнута врасплох: чуть приоткрытый рот, кончик языка прижат к ряду ровных белых зубов, его имя у нее на губах…
Джек снова напомнил себе, что она чертовски мила и наивна. Однако желание заставило его продлить поцелуй, привлечь ее к себе, погрузить пальцы в ее волосы – роскошный водопад огненного шелка, который ему так хотелось прижать к своему обнаженному телу.
Боже праведный, у нее был вкус ночи: темного бархата, волшебства и тайны.
Он вобрал в себя аромат ее тела. Совершенно необъяснимая вещь: он ощутил слабый запах роз. Проведя пальцами по нежной впадинке у основания шеи, он почувствовал отчаянный темп ее пульса. Под фарфоровой кожей едва заметно проступали голубые жилки.
Элизабет судорожно вздохнула, и он ощутил, как его кровь закипает страстью.
Несомненно, он желал гораздо большего, чем проникнуть языком в ее манящий рот. С наслаждением он покрыл бы поцелуями и ощупал все ее тело. А еще ему хотелось, чтобы и она прикасалась к нему, начала гладить, ласкать, ведя к вершинам экстаза.
Его плоть налилась желанием, он едва не потерял власть над собой. Он не испытывал столь быстрого и всепоглощающего возбуждения с тех дней, когда был совсем зеленым юнцом. Теперь это казалось и мукой, и блаженством.
Сознание посылало Джеку сигналы предостережения. А ему больше всего в эту минуту хотелось уложить Элизабет прямо на палубу, сдвинуть тонкую рубашку и погрузиться в ее тело.
Однако он этого не сделал.
Ее тихий вскрик заставил его опомниться:
– Лорд Джонатан!
Дьявольщина, ему нельзя любить ее прямо здесь. Это чересчур. Еще не время. Ему надо запастись терпением. Он должен остановиться – или потерять все шансы на то, что его миссия будет успешной.
Тяжело дыша, он неохотно отодвинулся от нее.
– Да, миледи?
Она была ошеломлена и встревожена.
– П-по-моему, это совершенно неприлично, милорд.
– Конечно, миледи.
– Нам не следует… нам нельзя…
– И мы не будем, – договорил он за нее с чуть кривой улыбкой.
Она вдруг резким движением затянула пояс халата и быстро произнесла:
– Я… должна пожелать вам доброй ночи, милорд. Не годится, чтобы Колетт проснулась и обнаружила, что меня нет в каюте.
– Избави Бог! – усмехнулся он.
Она чуть заметно кивнула:
– Я с вами прощаюсь, лорд Джонатан.
Он тоже кивнул ей:
– А я с вами, леди Элизабет.
Уже взявшись за ручку двери своей каюты, она приостановилась и обернулась к нему, чуть сдвинув брови:
– Люди это имеют в виду, когда говорят о том, что живут по-настоящему?
Ему с трудом удалось сдержать смех.
– Не совсем, миледи.
Она нахмурилась сильнее:
– Понимаю.
– Почему-то я очень в этом сомневаюсь, – пробормотал он чуть слышно, глядя, как за ней закрывается дверь каюты.
Оставшись один, Джек стремительно повернулся и направился к себе.
Карманные часы лежали на столике у его койки. Взглянув на них, он понял – ночь почти миновала. Что ж, все равно не удалось бы заснуть. Вечером Джек был сильно возбужден…
Он лежал с закрытыми глазами и видел прекрасную молодую девушку с невинным взглядом, женственным манящим телом и волосами, источающими аромат роз.
Глава 5
Ее провели.
Ее провели, вот и все. К такому выводу Элизабет пришла в следующие три дня.
В ту лунную ночь на борту «Звезды Египта» лорд Джонатан поцеловал ее по одной простой причине: для того, чтобы она забыла о вопросе, который ему задала. Совершенно очевидно, что он не хотел на него отвечать.
Этот человек был хитрее самого дьявола.
Элизабет проклинала его в ту ночь, ворочаясь без сна на своей постели и чувствуя, как сладко горят губы, обожженные его поцелуем. Негодяй. Нахал. Змей. Мошенник. Подлый соблазнитель. Развратник.
Правда, Элизабет не была уверена, что знает, какими бывают развратники. Она один раз видела это слово в книге и решила, что развратником не может и не захочет быть настоящий джентльмен.
Конечно, поведение лорда Джонатана свидетельствовало о том, что он не настоящий джентльмен. Но тогда и ее никак нельзя назвать настоящей леди. Ведь она была глубоко взволнована его поцелуем. Позже Элизабет боялась признаться даже себе самой, что не раз видела лорда Джонатана во сне.
Засыпала она уже под утро и просыпалась, ощущая вкус его губ, помня аромат его тела. И сама вся трепетала от непонятного томления.
Все так ужасно! И так тревожно!
Если бы Элизабет была честна с собой, ей пришлось бы признать, что она совершенно не сопротивлялась. Один поцелуй, и она полностью забыла о том, какой вопрос хотела задать лорду Джонатану. Почему он шел за ней в тот день на базаре? И почему оделся, как местные жители, египтяне?
Элизабет все еще не находила ответа на эти вопросы. Но по крайней мере теперь она начеку и не допустит, чтобы лорд Джонатан во второй раз употребил против нее свое обаяние. Ему не удастся снова ее провести.
Элизабет решительно сжала губы и поправила тонкое шелковое белье, заканчивая утренний туалет. В каюте она сидела одна. Колетт отправилась за закусками для пикника, которые должен был приготовить для них кок.
В дверь постучали. Элизабет услышала знакомый голос Амелии Уинтерз:
– Леди Элизабет! Мы собираемся осмотреть английские сады и пирамиды. Вы уже готовы, моя милая?
– Я через минуту к вам присоединюсь, – откликнулась Элизабет, поспешно застегивая корсаж дорожного платья, одного из дюжины платьев, которые она привезла с собой в Египет. Их фасон придумала Колетт, а сшиты они были дома, руками йоркширских мастериц, и цвет у каждого был свой. В основе кройки лежала прекрасная идея: юбки шили из двух частей, и платье получалось очень практичным и удобным для верховой езды, для пеших прогулок и вылазок в горы.
Хитроумной француженке каким-то образом удалось убедить матушку в том, что подобный наряд не выходит за рамки благопристойности. Элизабет могла только радоваться – не нужно ни кринолина, ни турнюра.
Она обулась в удобные ботинки для прогулок и надела соломенную шляпу. Прихватив с туалетного столика бледно-голубой зонтик и такой же ридикюль, она поспешила присоединиться к своим спутникам.
Элизабет чувствовала, что щеки ее разгорелись от волнения.
Утром ее милая Колетт проговорила на своем родном языке, сверкая темными глазами:
– Я никогда не думала, что увижу Египет, пирамиды и охраняющего их сфинкса, миледи! Сам император Наполеон когда-то стоял в благоговении перед этими памятниками древности. Он сказал, что они появляются на горизонте, как вершины огромных гор.
Элизабет повернулась к своей подруге и наперснице:
– Старинная арабская пословица говорит: «Все на свете боится времени, но время боится пирамид».
Колетт восторженно захлопала в ладоши:
– И только подумать, что мы уже сегодня увидим эти удивительные сооружения!
«Уже сегодня», – повторила Элизабет про себя, чувствуя, как душа наполняется радостью.
Наступил день, которого Элизабет ждала уже много лет, мечтая своими глазами увидеть великие пирамиды. Она ускорила шаги, спеша присоединиться к компании.
– Али нанял большой экипаж, который отвезет нас к садам, – сообщил полковник, как только они собрались в салоне корабля. – Оттуда все, кто захочет, смогут проехать к пирамидам.
После этого пояснения компания сошла на берег и отправилась туда, где их ожидал молодой и очень благообразный проводник-египтянин.
– Может быть, миледи сядет впереди, откуда все хорошо видно, – предложил он Элизабет на безупречном английском и помог ей забраться в экипаж.
– Спасибо, Али, – сказала она и одарила его улыбкой.
Когда все устроились, Элизабет удивилась и встревожилась, обнаружив, что сидит между миссис Уинтерз и лордом Джонатаном. В течение всей поездки она необычайно остро ощущала соседство его полного жизненной энергии тела и вынуждена была мысленно признать, что это ей приятно.
– Очень мило, что вы присоединились к нашей маленькой экспедиции, милорд, – заметил полковник, сидевший напротив него. – В таких вылазках еще один мужчина всегда полезен. Никогда нельзя предсказать, с чем столкнешься.
– Очень рад, полковник. Я уже много лет не видел розария в английском стиле. Думаю, что получу немало удовольствия, – отозвался его молодой собеседник.
– А пирамиды, милорд? Вы и от них получите удовольствие? – поинтересовалась Элизабет.
Лорд Джонатан повернулся к ней, и его загорелое лицо внезапно осветила обезоруживающая улыбка – она-то как раз и вызывала в ней опасения.
– Конечно, получу. Но я хотел бы предупредить вас, леди Элизабет: никакие рассказы и иллюстрации не могут подготовить человека к первой встрече с пирамидами Гизы – последним, что осталось от семи чудес древнего мира. Все остальные исчезли. Давно исчезли.
От его слов у нее по спине пробежал странный холодок. Неожиданно глаза защипало от навернувшихся слез. Она больно прикусила нижнюю губу, чтобы не расплакаться.
– Подумать только: когда восхищенный Юлий Цезарь стоял перед пирамидами, им уже было много тысяч лет!
– Так вы изучаете историю, леди Элизабет? – спросила сидящая рядом с ней женщина.
– Немного, миссис Уинтерз, – призналась она с осторожной улыбкой. – Как вы знаете, я гораздо лучше разбираюсь в садах и садоводстве.
Элизабет имела в виду прогулку, которую они вдвоем совершили по парку и садам, окружавшим Стенхоуп-Холл.
– Именно поэтому мы с мужем уверены, что вы получите большое удовольствие от посещения садов, в которые мы направляемся.
– Возможно, вы слышали о леди Шарлотте Бейкер-Финч, – сказал полковник Уинтерз.
Он сидел абсолютно прямо, сложив руки поверх трости с серебряным набалдашником. «Военный человек навсегда остается военным» – таков был его девиз.
– Несколько лет назад, – продолжал полковник, – доктора посоветовали этой леди бежать от английских зим и устроиться здесь, в Египте.
– Насколько я знаю, она когда-то была довольно известной писательницей и хозяйкой светского салона, – напомнила его супруга.
Полковник кивнул:
– Теперь у нее дом в оазисе неподалеку от пирамид. Всему европейскому обществу известны ее гостеприимство и ее розарий.
– Она очень любезно предложила нам заехать к ней, – объявила миссис Уинтерз таким тоном, словно сообщала о приглашении самой королевы.
Элизабет была очень рада этому, о чем и сказала.
Полковник добавил:
– Если верить слухам, леди Шарлотта свободно говорит по-арабски и считает возможным общаться с местным населением. Она часто носит лекарства больным.
– Египтяне считают ее знахаркой, – сказал лорд Джонатан. Наверное, он хорошо знал эту даму. – Ее очень любят в стране. Аюди готовы проехать много миль, чтобы она их полечила.
– Я читала «Письма из Египта», которые леди Бейкер-Финч опубликовала почти десять лет назад, – призналась Элизабет. – Рассказы о ее жизни и приключениях на Ниле вдохновили многих англичанок на путешествие в Египет.
– И вас она тоже вдохновила, миледи? – осведомился мужчина, сидевший рядом с нею. – Или вы намерены когда-нибудь написать собственную книгу приключений?
Что-то заставило ее посмотреть на лорда Джонатана, однако выражение его лица ничего ей не сказало. Элизабет попыталась вспомнить, не упоминала ли она о своем дневнике в ту лунную ночь, когда они встретились на палубе. Она очень живо помнила все: свет луны и напоенный ароматом лотоса воздух, великолепный Нил и таинственные рощи на берегу. Звук его голоса. Золотистую кожу его рук и груди. Озорную улыбку. Чувственный взгляд его лазурных глаз. Удивительный поцелуй, который потряс ее…
Но как Элизабет ни старалась, она не могла вспомнить, чтобы говорила о дневнике, записи в котором делала каждый вечер перед сном. Вроде бы не было разговора и о «Письмах из Египта», которые действительно глубоко тронули ее душу и сердце.
– Мне понравилась книга леди Шарлотты, – ответила Элизабет. – Но, готовясь к путешествию, я прочла и многое другое. Полковник очень любезно отыскал в библиотеке Стенхоуп-Холла несколько нужных томов – чтобы расширить мой кругозор. Думаю, он сможет подробнее сообщить об этом, милорд.
Полковник Уинтерз тут же начал самым подробным образом рассказывать лорду, какие именно книги он выбрал и по каким соображениям, после чего долго распространялся о том, как великолепна библиотека Стенхоуп-Холла.
Элизабет сдерживала улыбку. Намерения у полковника были самые лучшие, но иногда он впадал в занудство.
Вот и прекрасно! Пусть он «развлекает» лорда Джонатана до конца их прогулки.
Леди Шарлотта Бейкер-Финч оправдала свою репутацию. Ее беленый глинобитный дом стоял посредине пышного оазиса с чистыми голубыми озерами и уходящими в небо пальмами. У входа росло огромное рожковое дерево. И повсюду благоухали розы, розы – всевозможных размеров, цветов и форм.
Дом был не слишком большим, но и не маленьким. Служанка-египтянка провела их в гостиную, где леди Шарлотта возлежала на подушках дивана, который когда-то принадлежал малозначительному фараону девятнадцатой династии.
Набалдашники на деревянной раме ложа были покрыты золотом Нубийской пустыни. Изголовье и изножье украшали изображения правителя-бога, фараона, сына Амона-Ра, сына Господина Вечности, Осириса. По бокам шла причудливая мозаика из африканской слоновой кости, сирийского серебра и бадахшанского лазурита (синий цвет был любимым у древних египтян).
– Добро пожаловать в мое скромное жилище, – приветствовала их леди Шарлотта. В руках она держала веер из слоновой кости и небольшую черную турецкую сигару.
Конечно, ее дом, увешанный богатыми вышивками и уставленный причудливой резной мебелью и множеством древних скульптур (некоторым предметам было несколько веков или даже тысячелетий), никак нельзя было назвать скромным жилищем.
– Садитесь, пожалуйста, – предложила леди Шарлотта после традиционной церемонии знакомства. – Сейчас моя служанка Анхай подаст нам кофе.
Элизабет окинула взглядом комнату и нашла себе подходящее кресло.
– Насколько я поняла из слов полковника и миссис Уинтерз, вы – дочь лорда Стенхоупа, – заговорила хозяйка дома, когда все, усевшись, осторожно взяли горячий кофе.
Элизабет придала своему лицу подобающее вежливое выражение.
– Да, это так.
– Вам у меня нравится? Милое мое дитя, не следует спешить с выводами. Признаюсь, что в последний раз делала покупки в Париже… – Тут леди Шарлотта сложила веер и задумчиво начала постукивать им по губам. – Да, кажется, это было в 1858 году. Так что, видите ли, приходится как-то обходиться.
Элизабет отхлебнула кофе и чуть не подавилась густым варевом.
А тем временем взгляд леди Шарлотты уже скользил по остальным гостям и остановился на более молодом из двух присутствовавших джентльменов.
– А вы?..
– Джонатан Уик.
Взгляд серых глаз был проницательным.
– И откуда вы, Джонатан Уик? – осведомилась она с нехарактерной для англичанок прямотой.
– Родом я из Нортумберленда, – непринужденно ответил он.
– А где обитаете теперь?
– Теперь я живу в разных местах. То в Александрии, а то… в пустыне.
Внимательно слушавшая их разговор Элизабет заметила, что хозяйку дома ответ лорда Джонатана не удивил. В разговоре с ней он не упоминал о своих домах, кроме фамильного поместья в Англии.
Жаль, что Элизабет мало знает об этом человеке.
– Ваши спутники говорят, что вас интересуют мои розы, – сказала леди Шарлотта, обращаясь к Элизабет. При этом она затушила сигару и бросила окурок в сосуд, который показался ее молодой гостье настоящей древностью. – Хотите посмотреть на них прямо сейчас?
– Да, хочу.
Женщина медленно поднялась со своего трехтысячелетнего ложа и потянулась за деревянным посохом, стоявшим в углу.
– Можете подать мне руку, дитя мое. Я не так молода и подвижна, как раньше.
Элизабет поспешила на помощь и обнаружила, что под широким одеянием леди Шарлотты Бейкер-Финч скрывалось худенькое тело. Буквально кожа да кости.
Элизабет сочувственно подумала, как это, должно быть, печально: стареть в одиночестве и так далеко от родных мест. Находиться не в окружении собственных детей и внуков, а среди чужих людей и любопытствующих путешественников – и тех, кто совсем недавно уехал из Англии, и тех, кто служит на границах империи. Сердце Элизабет открылось крошечной женщине, которая оперлась на ее руку.
– Я несколько раз перечитывала ваши «Письма из Египта», – призналась она хозяйке дома, пока они медленно шли по направлению к саду. – Ваша книга вдохновила целое поколение англичанок на поездки в Египет, чтобы своими глазами увидеть эту чудесную страну.
Леди Шарлотте эти слова были явно приятны. Она улыбнулась, открыв потемневшие от табака зубы.
– Ну, это я просто бумагу марала, когда была помоложе. Но все равно приятно думать, что кто-то читает мои рассказики. – Склонив голову набок, она близоруко сощурила глаза, глядя поверх стекол пенсне. – Скажите мне, милая девочка, – (это слово прозвучало у нее почти как «тефочка»), – ваш отец близок к тому, чтобы открыть гробницу?
Элизабет насторожилась, однако сумела ответить так, что ее голос прозвучал спокойно и легко:
– Простите, но я не знаю, о какой гробнице вы говорите.
– О гробнице Мернептона Сети, – пояснила старуха, упоминая имя древнего фараона с таким хладнокровием, словно это было имя ее знакомого.
Элизабет насторожилась:
– Откуда?..
– Откуда я узнала, что лорд Стенхоуп ищет гробницу Сети? – с хриплым смехом закончила леди Шарлотта ее вопрос. – Все, что происходит в английской общине здесь, в Египте, рано или поздно становится известным мне.
– Я не подозревала, что мечта всей жизни моего отца привлечет всеобщее внимание.
– Возможно, не всеобщее, но мое – определенно, – отозвалась леди Шарлотта, удовлетворенно поджимая губы. Немного помолчав, она добавила: – Конечно, я сама против того, чтобы их выкапывать.
У Элизабет почему-то запершило в горле.
– Их выкапывать? Кого?
– Древних. Я считаю, что они имеют такое же право покоиться в своих могилах, как и все остальные люди.
Элизабет не удержалась от вопроса:
– А разве не правда, что большинство гробниц было разграблено еще в древности?
Седая голова наклонилась в утвердительном кивке:
– Правда.
– Тогда, если мы не раскопаем то, что осталось, следующее поколение грабителей просто вломится в гробницы и похитит все сокровища, какие удастся найти. И при этом они уничтожат все, что помогло бы нам лучше узнать древних.
Леди Шарлотта выгнула белоснежную бровь.
– Мне кажется, вы говорите так же, как ваш отец.
– Ну, я ведь его дочь.
– Значит, вы археолог?
– Нет, – ответила Элизабет.
– Но позволю себе предположить, что вы – египтолог.
Она встревоженно улыбнулась хозяйке дома:
– Я просто разделяю некоторые интересы своего отца.
После недолгого молчания леди Шарлотта проговорила:
– Понятно.
Элизабет почувствовала, что пора поменять тему разговора. Ступив па дорожку сада, она замерла, восхищенная прекрасной картиной, которая ей открылась.
– Никогда не думала, что увижу розарий посредине пустыни! – сказала она сдавленным от волнения голосом.
– Это вечный парадокс Египта, – тихо произнесла леди Шарлотта. – Богатые и бедные. Пустыня и разливы Нила. Зеленые поля и коричневые пески. Жаркие дни и прохладные ночи. Жизнь и смерть. Все это обладает непреодолимым магнетизмом, который некоторые из нас ощущают в Кемете, Черной стране. – Мудрая старушка повернулась к своей юной гостье: – Вы ведь относитесь к их числу, правда?
Помолчав пару минут, Элизабет призналась:
– Да, отношусь.
Ее признание заставило пожилую женщину улыбнуться. Однако улыбка почти мгновенно исчезла с ее лица, и она с полной серьезностью предсказала:
– Египет может изменить всю вашу жизнь, леди Элизабет.
Та задумалась о чем-то своем.
– Может. – И спустя секунду добавила: – Я очень на это надеюсь.
– Двадцать пять лет назад Флоренс Найтингейл, приехав в Черную страну, как и вы сейчас, плыла вверх по Нилу.
– Да.
– Она написала домой, своим родным: «Можно только удивляться, как это люди, возвратившись из Египта, продолжают жить прежней жизнью». – Полный мудрости взгляд был устремлен на Элизабет. – Я, конечно, не смогла.
Элизабет невольно вздрогнула:
– Продолжают жить так же, как жили прежде?
Леди Шарлотта кивнула и тихим голосом сказала:
– Для меня все изменилось. Честно говоря, когда я вспоминаю свою первую встречу с пустыней, у меня до сих пор идет мороз по коже.
Элизабет не могла не спросить:
– А как вы впервые увидели пустыню?
И старуха рассказала ей об этом:
– Мы ехали в открытом экипаже. Со мной было несколько спутников и мой… и маленький мальчик лет семи. Мы слышали, что один из французских археологов открыл гробницу фараона, и, как многие до нас, горели нездоровым любопытством: нам хотелось увидеть царственную мумию в ее саркофаге.
Леди Шарлотта споткнулась и чуть не упала. Элизабет успела ее поддержать, и они медленно пошли по каменным ступенькам. Рассказ продолжился:
– Саркофаг фараона должны были погрузить на баржу и провезти ее вниз по течению Нила до самого порта Александрия. Там ее собирались перенести на французский корабль и отправить в Париж. Фараону предстояло навсегда расстаться со своей древней землей.
Элизабет воскликнула:
– Но это же нехорошо!
– Да, нехорошо. – Старуха вздохнула. – Когда древнего правителя извлекли из гробницы, места, где он обрел вечный покой, мужчины пустыни начали стрелять из ружей, как это принято делать на похоронах. Женщины выстроились вдоль берегов Нила и завели плач. Странные звуки их траурных воплей разносились по Долине царей.
– Кощунство, – прошептала Элизабет.
– Кощунство, – откликнулась леди Шарлотта, печально качая закутанной в шаль головой. – Люди пустыни решили, что гробница фараона осквернена неверными, ненавистными иностранцами, не уважающими их мертвых. Ведь правитель-бог в течение многих веков лежал, погребенный под песком и камнем в том месте, которое мы зовем…
– Местом Истины, – закончила Элизабет фразу своей собеседницы.
Та нахмурилась:
– Вам об этом известно?
– Мне об этом известно.
– Так вы действительно одна из нас!
– Одна из вас?
Изуродованные старостью пальцы сомкнулись на ее запястье.
– Одна из тех, кто сердцем и душой понимает, чем Черная страна отличается от всех других уголков Земли!
– Да, кажется, я это понимаю, – прошептала Элизабет.
Обе молчали. Однако в следующую минуту послышались голоса остальных гостей, и леди Шарлотта предложила своей юной спутнице:
– Пойдемте, дорогая, позвольте мне показать вам мой сад посреди пустыни.
– Какая красота! – воскликнула Элизабет, когда они приблизились к массе желтых роз, которые водопадом ниспадали с невысокой каменной стены. Казалось, что, куда бы она ни устремила свой взгляд, ей встречалось новое чудо. – Желтую банкшийскую розу я узнала, а вот эта мне незнакома!
– Это штамбовая роза, «Американская колонна», – объяснила хозяйка. – Как видите, у нее широко раскрытые ярко-розовые цветы.
Они пошли по саду, обмениваясь впечатлениями и обсуждая каждый новый сорт, который им попадался.
Тут были розовые китайские розы, алые розы «Френшэм», красные «Розмари», колючие плети с белыми цветами «Мадам Плантье», желтая разновидность шотландской розы…
Тут были арки, покрытые розовыми, красными, оранжевыми, кремовыми и белыми цветами. Аромат растекался в свежем утреннем воздухе и впитывался в ткань платья Элизабет, так что вскоре она тоже начала благоухать, подобно розе.
Пока леди Шарлотта и леди Элизабет бродили по саду, за ними наблюдал мужчина с яркими глазами цвета неба на рассвете.
Он вглядывался в фигуру женщины, согбенной годами, приближавшейся к концу жизни, А потом – в фигуру девушки, гибкой, только начинавшей жить. И он знал, что это – тоже часть парадокса Египта.
Черный Джек шагнул в сад, наклонился и вдохнул аромат красной розы, оказавшейся ближе всего.
Наступит день, пообещал себе лорд, когда он будет ласкать свою прекрасную Элизабет на ложе из розовых лепестков.
