Текст книги "Папа, мама и Джейми"

Автор книги: Сюзанна Кэри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Видимо, я так и не пойму до конца, думала Шерри, почему Лайза не созналась, что ждет ребенка. Впрочем, теперь, услышав от Майка его версию, Шерри догадывалась – почему. Лайза молчала из боязни услышать эти слова: «А мой ли это ребенок?» – попроси она Майка о помощи.

Никто не ответит мне на вопрос, как бы отнеслась Лайза к нашему союзу. Благословила бы? Или поиронизировала бы над тем, что я влюбилась в того же самого ловеласа. Хотя одно несомненно: Майк будет помнить о ней, брошенной им. И этой памятью Лайза отмщена.

Мотель, выбранный Майком для брачной ночи, стоял прямо на пляже, чуть поодаль от моста и засаженной пальмами дамбы, соединяющей берега небольшого протока. Солнце склонялось к горизонту, окрашивая небо в разнообразные оттенки красного цвета.

Сидя в машине, пока Майк регистрировался у портье, Шерри пыталась расчесать запутанные ветром волосы. Через минуту Майк вернулся с ключом от номера, готовый отвести «мустанг» на ночную стоянку.

– Мне удалось получить комнату с видом на залив, – сказал он довольным тоном. – Мы сможем полюбоваться роскошной картиной заката.

Ради этого стоило поспешить. Шерри поднялась вверх по лестнице с дорожной сумкой в руках. Комната оказалась обычным гостиничным номером – телевизор, письменный, он же туалетный, столик, широченная кровать. Кровать была накрыта покрывалом с геометрическим рисунком, настолько аляповатым, что оно затмевало все вокруг. Пока Шерри удивленно смотрела на эту кровать, Майк отдернул шторы на окне и открыл стеклянную дверь.

Не очень-то она помогает нам обоим преодолеть смущение, подумал Майк, стоя на балкончике.

– Иди сюда, ко мне, – позвал он, стараясь, чтобы голос его не казался требовательным.

Опустив свою сумку у кресла, Шерри присоединилась к мужу. Он прижал ее к себе, обняв одной рукой за талию, однако не пытался поцеловать или расстегнуть жакет. Он не отрываясь смотрел на берег, где какие-то люди готовились к отплытию на паруснике. Смотрел на корабль, плывущий в порт.

Как приятно пахнет его лосьон… словно смесь дождя и мускуса, сдобренная экзотическими специями, думала Шерри. Но больше всего ей нравился запах его кожи… Как Шерри хотелось сейчас прижаться к нему посильнее, зарыться лицом в его грудь!..

Их брачная ночь, с ее тревожными сомнениями и неисчерпаемым восторгом, будет лишь одной из тысяч ночей, которые за ней последуют. Смогу ли я забыть его роман с моей сестрой, отодвинуть прочь причины, заставившие нас пожениться, смогу ли целиком окунуться в наслаждение? Глядя вниз с балкона, Шерри видела волны прибоя, набегавшие на берег и оставлявшие на песке причудливый рисунок, который напоминал кружева. Эти волны своим шорохом словно бы внушали ей: да, да, все будет хорошо.

Солнце, теперь уже погружаясь в воду, казалось гигантским медным яйцом. Скоро оно совсем утонет в волнах Мексиканского залива, и бархатная ночь Флориды призовет их в свои прохладные объятья.

Пусть это случится, думал Майк, легкими движениями поглаживая рукав ее жакета. Жена моя, раскройся навстречу наслаждению, которое нас ждет. Мы созданы друг для друга, правда, я не знаю, когда я это понял. Но я ни за что не хотел бы принуждать тебя… заниматься со мной любовью, если ты этого не хочешь.

Каким-то чутьем она угадала его мысли. И этого было достаточно, чтобы прогнать ее страхи. Повернувшись к Майку в порыве чувств, Шерри обняла мужа и прижалась к нему.

– Ах, Шерри, моя Шерри!..

Прервав это восклицание, окрашенное страстью, он овладел ее губами. В одно мгновение она заскользила куда-то, словно падала в пропасть. Они целовались и раньше, но никогда еще поцелуй не был тем, что можно было бы назвать вратами в рай. Этот был именно таким. Язык Майка соединил их существа, влажная прохлада ее рта уже принадлежала им обоим, а Майк целовал с такой настойчивостью, что у Шерри не осталось сомнений в том, что за этим последует.

В предчувствии наслаждения ее соски стали набухать, а муж тем временем гладил ее ногу выше колена, пробравшись под юбку. Неужели он овладеет ею сию минуту, прямо на балконе?

– Майк… не здесь, – выдохнула она.

– Ты права, не будем развлекать публику.

Подхватив Шерри на руки с силой, которой она в нем не подозревала, Майк отнес ее в комнату и опустил на кровать. Не успела Шерри охнуть, как его рубашка уже валялась на полу, рядом с туфлями, а ее юбку он вздернул до самой талии. Длинными красивыми пальцами Майк с ловкостью фокусника расстегнул застежки пояса, державшего чулки. В долю секунды были расстегнуты пуговицы на ее жакете… щелкнула застежка бюстгальтера. Как только высвободились груди, он обхватил губами один розовый выпуклый сосок.

Охваченная пламенем страсти, Шерри боялась сгореть дотла – так она желала любимого. Словно огонь, продвигающийся по фитилю, экстаз ее шел в самую глубину – туда, где Майк будет первым. Казалось, она уже раскалилась добела, и все же ее желание возрастало. Большим пальцем одной руки Майк теребил второй сосок, приводя Шерри в странное состояние: она не могла шевельнуться. Он поставил колено между ее ног, поднял голову, чтобы взглянуть на нее, потом снова опустил, чтобы целовать глаза Шерри, ее рот, шею…

– Да, да, – стонала Шерри, – я так хочу тебя, Майк…

– Сначала вот это…

В какой-то момент он уже успел стащить с нее нейлоновые чулки и юбку, теперь же, демонстрируя богатый опыт, сдернул с нее трусики. Она лежала перед ним в легкой испарине, трогательная, как распускающийся цветок, готовая ко всему.

– Как ты прекрасна…

Признание было едва слышным: он зарылся лицом в заросли золотистых завитков, лаская ее языком.

Желание, уже давно разбуженное партнером, захлестнуло ее словно шквал и достигло своего апогея. Ухватившись за густые темные волосы Майка, Шерри отдалась стремительному потоку, который поднимал ее на своих волнах – вверх… вверх по какой-то спирали – к безграничному наслаждению. Внезапно она преодолела последний рубеж. Босыми ногами упираясь в постель, Шерри зашлась в приступе судорог, а потом ее тело объяло море тепла.

– Так, так, детка… – бормотал Майк.

Мало-помалу она перестала содрогаться, успокоилась и погрузилась в полудрему. Боже, какой восторг он ей подарил… И ничего не получил взамен. При всей своей неопытности она знала, что они совершили лишь половину того, что могли бы.

– Майк, ты же не…

– Я еще успею, mi esposa[8]8
  Женушка (исп.).


[Закрыть], я тебе обещаю.

Теперь он снял брюки – темные, в узкую полосочку – и трусы. И опустился на нее всем телом. Наконец-то, после стольких недель мечтаний, он ею овладеет. Ощущая свою готовность и пылкость, он прежде попробовал возбудить ее пальцем. И ощутил сопротивление.

Шерри невольно вскрикнула, не успев сдержаться, этот звук кольнул его в самое сердце.

– Шерри, дорогая, я причинил тебе боль?

– Нет, нет. Дело не в тебе. Просто я… я девственница.

Майка словно ударило током.

– Не может быть, ты шутишь!

С его точки зрения, невинность была чем-то предосудительным.

– Мне очень жаль, но это так, – проговорила Шерри.

Майк опешил, он просто не знал, что делать дальше.

– Скажи, зачем ты вышла за меня замуж? – спросил он.

– Затем же, зачем ты женился на мне.

Отдавшись ему безраздельно, лежа перед ним обнаженная, она вдруг поняла, что должна защищаться. В ее ответе была лишь половина той правды, которую они с Майком знали с самого начала: ребенку нужны оба родителя.

Господи, это как раз то, чего я боялся, подумал Майк. Сокровищем, сберегаемым для кого-то, она пожертвовала ради Джейми, ради его благополучия. А я, как последний самодовольный дурак, не удосужился даже спросить, нужна ли ей физическая близость – так, как нужна она мне. Я просто решил, что наше влечение взаимно, и выложил ей свои условия брака.

Он бросил на нее взгляд, заставивший ее смущенно потянуть на себя край покрывала. В этом же взгляде она прочла: конец.

Майк встал с постели и оделся.

– Я не могу принять от тебя такую жертву, – сказал он глухо.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Майк ушел. Видимо, ему хотелось все обдумать. За окном спускалась ночь, достаточно темная, и гуляющие по пляжу не смогли бы определить, есть ли кто-то внутри комнаты. Сняв с кровати покрывало, Шерри закуталась в него и подошла к окну, задернула шторы и только после этого зажгла лампу у постели и надела ночную рубашку. Автоматически повесила на вешалку шелковый костюм, который она еще совсем недавно с таким упоением готовила к торжеству.

Что же мне делать? – думала Шерри, подавляя в себе желание бежать. Я не могу вернуться к бабушке и не могу показаться у Руисов, потребовать обратно Джейми, даже если подвернется ночной автобус в Тампу и я успею на моей машине доехать до дома родителей Майка прежде, чем он меня догонит. У меня же нет дома, куда я могла бы привезти ребенка, нет работы. Нет денег, чтобы содержать Джейми. Кроме того, слишком ясно, что любой предпринятый мною шаг повлечет за собой судебное дело.

Не в силах сдержать слезы, которые навернулись ей на глаза при мысли о том, каким провалом началась их первая брачная ночь, Шерри скользнула назад в постель, натянула одеяло до подбородка и выключила ночник. Комната погрузилась в непроглядную тьму. И когда вернулся Майк, он увидел лишь узенькую полоску света, пробивающуюся из ванной.

– Шер, ты спишь? – спросил он шепотом, сбрасывая туфли, в которых ходил по пляжу – без носков, – а потом снимая брюки и рубашку.

Шерри не ответила, хотя и слышала, как он открывал дверь. Шерри лежала, отодвинувшись на край кровати, повернувшись к нему спиной. Ровное дыхание создавало видимость спокойного сна.

Майк не очень этому поверил.

Шагая в одиночестве по пляжу, он многое передумал и отчасти изменил свое мнение. Девственность его жены сама по себе не означала, что Шерри откажется делить с ним постель. Если разобраться, то поведение Шерри говорит об обратном. Хотя она и стеснялась его поначалу, позже проявила настоящую страсть. Теперь она притворяется спящей, чтобы отбить у него желание помириться, и он не очень-то понимает, что делать дальше.

– Шер, – позвал он снова.

Никакого ответа. Выключив свет в ванной, Майк забрался в постель в трусах, хотя обычно спал обнаженным. Его жена лежала на другом конце огромной кровати, и казалось, что между ними – целая миля пространства. Она так далека сейчас от меня, что могла бы быть на другой планете, подумал Майк. Мысленно проклиная себя за совершенное, он закрыл глаза, но заснуть ему удалось не скоро.

Когда утром зазвонил телефон, Майк еще спал.

– Алло? – ответил он сонным голосом. Протягивая руку к телефону, он понял, что Шерри рядом нет.

Звонил Эктор.

– Прости меня, я знаю, что у тебя медовый месяц, – сказал он извиняющимся тоном, – но ты сам велел позвонить, если объявится Нат Харрис.

Нат Харрис, могущественный сенатор штата, обещал помочь в продвижении закона о защите сезонных рабочих – закона, над которым долгое время корпел Майк. Неизвестно, то ли решающее заседание комитета отсрочили, то ли проект закона обо что-то споткнулся. Можно только гадать. Протерев глаза, чтобы проснуться, Майк начал набирать личный телефон законодателя в надежде, что все не так уж плохо.

Через некоторое время он вышел, отыскал глазами Шерри на пляже и позвал ее. Она не ответила, не помахала в ответ рукой. Просто стояла и ждала, когда он подойдет. И хотя лицо ее было неподвижным, она выглядела очень свежей и хорошенькой в своих желтых шортах и футболке. Только небольшие тени под глазами свидетельствовали о бессонной ночи.

Прости меня за то, что вышло. Давай начнем сначала – эти слова готовы были сорваться с его губ, но остались несказанными. Произнести их ему помешала гордость.

– Только что позвонил Эктор, – сказал он вместо этого. – Мне придется прямо сейчас ехать в Таллахасси. Вроде бы законопроект, с которым я столько нянчился, наскочил на препятствие. Ты сможешь забрать Джейми и поехать с ним в мою квартиру на Уэст-Шор? Я дам тебе ключи и по дороге заброшу к бабушке, где ты заберешь свою машину.

Шерри молча кивнула. Она упрямо сохраняла свою независимость, оставаясь за стеной, которую воздвигла между ним и собой.

Она никогда не была до свадьбы в кооперативном доме, где жил Майк. А теперь ей предстоит здесь жить. В этот вечер она осталась наедине с собой в современной квартирке, состоявшей из одной комнаты, кухоньки и ванной вместе с туалетом. Распаковав вещи и уложив Джейми спать в нише, что служила как бы кабинетом, Шерри вышла на маленькую застекленную веранду, откуда могла увидеть залив, и стала размышлять о том, что ее ждет.

Прошлое, впрочем, тоже предъявляло свои права. Вполне возможно, что эта квартирка, в которой она поселилась с Джейми, – та самая, где имел место бурный роман Майка с Лайзой. Если, конечно, Майк не поменял жилье за последние полтора года.

Как-то еще при жизни сестры – та была на последнем месяце беременности – они ехали в машине мимо жилого комплекса Бахиа-Палмз (как раз этого), и Лайза показала пальцем. «Вот тут, – сказала она, – мы жили с Майком, это отсюда он меня выставил, подлец».

Поверив в его версию причины, по которой они расстались, Шерри больше не считала Майка бессердечным бабником. Однако это влекло за собой грустные выводы. Помня, с какой горечью Майк говорил о том, как он застал Лайзу с другим мужчиной, Шерри поняла, что он любил ее. Взгляни правде в глаза, говорила себе Шерри, прислушиваясь сейчас, на веранде, к печальному голоску горихвостки, звавшей своего дружка, Лайза была из тех женщин, от которых мужчины с ума сходят. Если бы она не изменила, Майк мог бы жениться на ней и без ребенка.

Такие мысли, конечно же, приводят Шерри ко всяким сравнениям. Не в ее пользу. Когда Майк прервал их брачную ночь, Шерри тут же пришли на ум его страстные свиданья с Лайзой. И теперь, лежа на кровати из тикового дерева и пытаясь уснуть, Шерри представляла себе сестру в его объятиях.

Получив отгул на понедельник и вторник, с тем чтобы она смогла перевезти вещи и обосноваться на новом месте, Шерри прямо с утра поехала к бабушке, чтобы взять у нее список нужных продуктов и купить их для нее. Разумеется, старая Лилиан не удержалась от того, чтобы в очередной раз высказаться по поводу замужества своей внучки.

– Я вот тут сидела и думала, – провозгласила она со своего кресла, – и пришла к выводу, что замужество твое – ошибка, девочка.

После вечера, проведенного в одиночестве, когда Шерри страстно ждала звонка Майка, а потом еще одной бессонной ночи, когда она уже подумывала о разводе, Шерри едва сдержалась, чтобы не сказать бабушке: заткнись.

В Таллахасси, где он проводил вторник, Майк с трудом мог сосредоточиться на делах. Законопроект, слава Богу, удалось спасти на заседании, длившемся до позднего вечера. После чего, поспав, сколько он успел, Майк выехал в Тампу в два тридцать утра и в семь двадцать девять уже открывал ключом дверь подъезда в своем доме.

Войдя в квартиру, он услышал из стереопроигрывателя голоса «Индиго-гёрлз». В ванной лилась вода. Ребенок, агукая и размахивая зажатым в одном кулачке печеньем, поприветствовал отца из своего манежа.

Майк поцеловал сына в макушку, и в это время вода в душе перестала шуметь. Он вошел в спальную часть комнаты без предупреждения и увидел Шерри, которая в эти минуты вытиралась одной из его махровых простынь. Обнаженная, розовая от теплой воды, с короткими мокрыми волосами, она показалась ему на редкость беззащитной и очень соблазнительной. Какой же я дурак, сказал он сам себе, что в ту ночь не довел дело до конца.

У Шерри мелькнула примерно такая же мысль, хоть она и промолчала. Ей показалось, что он был готов крепко ее обнять. Этого не произошло – может быть, потому, что она слишком быстро и плотно обернулась простыней.

– Хочешь завтракать? – спросила Шерри. – На кухне уже готовы каша и кофе. Я приду через минуту.

Сидя за кухонным столиком, Майк рассказал жене о своей довольно удачной поездке и сообщил кое-какие интересные новости. Например, что нашлись родители Армана. Это сказал ему Эктор в телефонном разговоре. А церковь, организовавшая пикник, на котором были они с Шерри и Джейми, предоставила семье временное жилье. Кое-кто из этого прихода ищет работу для отца Армана. Родители мальчика очень тронуты той помощью, которую им оказывает ССФ, и даже согласились свидетельствовать в суде округа Морган против владельцев Брамптон-Гроувз. А Эктор в свою очередь обещал похлопотать за эту семью в Иммиграционном департаменте Соединенных Штатов.

– Это поворотный пункт в наших делах, и очень важный, – заметил Майк. – Но, к сожалению, нам не обойтись без таких свидетельских показаний, от которых не отмахнутся в суде. Значит, пора привести в действие мой план.

Шерри заволновалась при мысли о том, что ее темноволосый красавец муж будет подвергать себя опасности, даже издевательствам какого-нибудь надсмотрщика.

– Ты думаешь, что пора идти в «народ»? – спросила она с тревогой. – Ведь это, наверное, очень опасно?

На лице его сверкнула улыбка – впервые с тех пор, как между ними начались недоразумения. Он пожал плечами.

– Тогда я поеду с тобой. Ты не можешь мне отказать.

Майк уставился на нее: ему не приходило в голову, что она на это пойдет.

– Ты шутишь?

– В том-то и дело, что я говорю серьезно.

Шерри откусила от тоста, удивляясь своей настойчивости. Да, она на все пойдет, чтобы его завоевать. Она не может допустить, чтобы в его памяти вечно первенствовала Лайза, которую он любил больше.

– Я могла бы порасспрашивать женщин-работниц, – продолжала Шерри, – с тобой они будут только флиртовать, а мне скажут, что их волнует.

Майк был с ней согласен, но не хотел сдаваться.

– Ты забыла, что у тебя ребенок на руках, – возразил он.

Ребенок у нас на руках, отметила Шерри про себя, но вслух произнесла:

– Нет, я не забыла. Когда я забирала Джейми у твоей мамы, она сказала, что присмотрит за ним в любое время. Она даже считает, что мы могли бы поехать за город на несколько дней.

Конечно, его мать не могла иметь в виду поездку в Брамптон-Гроувз, но уже не было времени на дискуссии. Майк подвез Шерри к яслям, где она оставила ребенка, и, пока она разговаривала с Мартой Рамирес, успел связаться по телефону с членами своего правления и назначил срочное совещание на час дня. Ему даже удалось собрать кворум. А Шерри, стенографируя это заседание, вновь поражалась, какой же силой убеждения обладает Майк, когда настаивает на своем.

Члены правления очень неохотно, но согласились на то, что Майк под чужим именем будет собирать показания против владельцев плантации.

– Если уж ты решил туда ехать – придется дать тебе «добро», – сказал седовласый мужчина, которого Шерри запомнила с самого первого для нее заседания.

– Этих голосов достаточно? – спросила коренастая женщина после того, как провели голосование. – Если да, то я бы…

– Есть еще один момент, – вмешалась Шерри; до этого она не могла говорить, так как стенографировала. – Вы, видимо, знаете, что мы с Майком поженились на прошлой неделе. – Это было сказано как бы между прочим. – Меня очень волнует работа ССФ и ее цели. И мне хотелось бы получить ваше разрешение на то, чтобы поехать на плантацию вместе с мужем для сбора фактов.

Как и следовало ожидать, ее заявление вызвало новую вспышку споров. Шерри очень удивилась тому, что Эктор поддержал ее, хотя Майк был против.

– Она будет чертовски хорошим свидетелем, если дело попадет в Комиссию округа Морган, – сказал Эктор. – Пойми это, Мигуэлито.

В конце концов Майку и его сторонникам пришлось уступить, поддавшись бесспорным аргументам. Со скептической улыбкой на лице Майк позвонил матери сразу после того, как члены правления разошлись. Разговор свелся к тому, что она как-то предложила им с Шерри уехать за город на несколько дней. Вот мы и решили, сказал он, где-то с четверга… Могли бы вы с папой присмотреть за ребенком? Если вам это не очень неудобно…

Давно было ясно, что Изабель Руис без ума от своего нового внука, и теперь она сразу заявила, что согласна. Майку показалось, что она даже обрадовалась. Так и было. Обладая тонким чутьем, что касалось ее детей, Изабель сразу поняла, что у них двоих не все гладко. И, видимо, они хотят наладить отношения.

Я тоже на это надеюсь, mamacita[9]9
  Мамочка (исп.).


[Закрыть], подумал Майк, кладя трубку. В душе он был страшно рад тому, что вопрос о поездке Шерри утрясен. Если я и говорил, что не люблю отдыхать на каком-нибудь из местных курортов в выходные дни, размышлял он, это можно списать на мою старомодность, унаследованную от отца. Он тоже не любил возить красивую жену в людные места. Но ведь плантация – другое дело…

Будучи женой Майка уже четверо суток, Шерри оставалась таковой только на словах. К счастью, они заключили нечто вроде перемирия, которое позволяло им довольно сносно существовать. Они вместе приезжали в ясли за Джейми, потом дома ели за ужином пиццу, а еще позже мирно спали на разных концах широченной кровати. Она была так просторна, что они друг другу не мешали.

Шерри чувствовала себя гораздо больше партнером Майка по предстоящей авантюре, чем его женой. И еще раз подумала об этом на следующее утро после правления, собирая вещички Джейми и детское питание, ведь Джейми оставался на несколько дней у новых бабушки с дедушкой.

Позже, в конторе, они обсуждали с Эктором последние новости в работе Союза, а потом Майк и Шерри выбирали себе подходящую одежду для «маскарада» из той кипы, которую притащил для них Эктор.

Шерри остановила свой выбор на поношенных джинсах и вылинявшей рубашке. Еще перед этими сборами она коротко остригла ногти и сняла бледно-розовый лак, но теперь в смущении задумалась над лифчиком совсем не ее размера и бесформенными трусами. И то и другое выбрал для нее Майк.

– Неужели и это нужно надевать? – спросила Шерри.

– Боюсь, что да, – сказал ее муж. – Не забывай, что при посещении душа на тебя будет смотреть надсмотрщица.

В ответ на ее удивленный взгляд Майк описал подробно, что их ждет. Как правило, в обшарпанных хижинах и трейлерах, где спят рабочие, нет ни раковин, ни кранов с водой. Ту воду, что нужна для приготовления пищи, приходится носить от колонки, из центра лагеря. Прочие «удобства» – это всего лишь будки-уборные на территории, да еще общие душевые, где вместо кабинок – перегородки из гофрированного металла.

– Может, ты передумала и не поедешь? – спросил Майк.

Хотя раньше Шерри не представляла себе этой обстановки, она ответила:

– Поеду. В конце концов, день-другой можно пожить в любых условиях.

По дороге к плантации они остановились перекусить в недорогом кафе в городке Брэнден, где подавали неплохие бифштексы, – привез их Эктор на своем грузовичке-пикапе. К жилому лагерю плантации они подъехали уже в сумерках.

– Будут ли еще какие указания, Мигуэлито? – спросил его помощник.

– Только одно: если через три дня от нас не будет никаких вестей – приезжай сюда и бей кулаками в ворота.

– Не сомневайся. Buena suerte. Y cuidado[10]10
  До свидания, и будь осторожен (исп.).


[Закрыть].

Сбавив скорость, чтобы сбросить якобы «голосовавшую» пару, Эктор не стал мешкать и быстро уехал.

Лагерные ворота были закрыты, и хотя при приближении Майка и Шерри прожектора-автоматы несколько раз зажглись и погасли, никто на них не отреагировал. Минут пять путешественники попеременно кричали во весь голос и жали на звонок с надписью: «Нажмите кнопку». Никакого отклика. Наконец у ворот появился потрепанный мужчина лет пятидесяти с небольшим, лысеющий, с распухшим красным носом и прочими признаками любителя «приложиться». Он подошел к воротам узнать, в чем дело.

– Мы слыхали, что у вас нужны рабочие, – сказал Майк с сильным испанским акцентом.

– Может, и правильно слыхали. – Мужчина сплюнул. – Оружие есть, Хосе? А подружка зачем?

Услышав пренебрежительное имя, которым дразнят испаноговорящих людей, Майк сжал челюсти, но ответил вежливо:

– No tengo pistola, señor[11]11
  Оружия нет, сеньор (исп.).


[Закрыть]. Моя жена тоже будет работать.

Пожав плечами, человек открыл ворота.

– Не говори Керли, чтобы он не приставал к бабе. Он этого не любит.

Майк и Шерри последовали за человеком; как выяснилось, его звали Ральф и он заведовал кадрами и бухгалтерией. Подошли к обшарпанному зданию, где помещалась контора. На крыльце курили еще двое служащих плантации. Это был вышеупомянутый надсмотрщик Керли – жилистый тип двадцати с лишним лет, с презрительной усмешкой на губах и давно не мытыми светлыми волосами, его кольт сорок пятого калибра был засунут за брючный ремень. Вторым курильщиком оказалась рыжеволосая женщина по имени Джолин, в возрасте за сорок. Она, как выяснилось, заведовала местной лавкой и столовой. Оба смотрели на Майка и Шерри так, словно те не стоили доброго слова. К тому же Керли разглядывал Шерри по-своему: будто на ее груди висела надпись: «Продается».

– Фамилия? – начал свой допрос Ральф. Не обращая внимания на бесстыжие взгляды своих «коллег», он уже начал заполнять помятый лист бумаги, видимо род анкеты. – Где оставили машину? Почему нет никакого багажа?

Очень вежливо Майк представил себя и жену: зовут их Мигуэль и Шерри Флорес, оба они из Иммокали. Их дряхлый грузовичок приказал долго жить еще несколько месяцев назад, и, поскольку денег на ремонт не было, они его бросили. А на недавней ночевке в Хилзборо у них украли последние шмотки.

Поверил Ральф или нет – осталось только гадать, ибо никаких комментариев с его стороны не последовало. Он начал излагать правила проживания в лагере, слушая которые Шерри подумала, что это скорее тюрьма, чем место, где люди зарабатывают на жизнь. Правила были следующими: работа с шести утра до шести вечера, отбой в семь вечера. Еду, питье и сигареты разрешается покупать только в лавке на территории лагеря, за неподчинение надсмотрщику или драку – штраф, который вычтут из заработка, ну и так далее. Хотя Шерри с Майком предполагали оставаться в лагере всего несколько дней, с них тут же потребовали плату за жилье за неделю вперед и предупредили, что остаток своего заработка они должны хранить в сейфе, опять же в местной лавке, «в счет будущих покупок». Выслушав все это, Шерри почувствовала себя такой беспомощной и бесправной, как никогда в жизни.

Развязной походкой подошли молодые люди, у одного из которых вокруг шеи болтались четки. Подошедшие спросили пива, и Джолин повела их в лавку, чтобы обслужить. В это время Ральф провел вновь прибывших внутрь ободранной конторы, где обыскал Майка на предмет оружия, а потом заставил подписать какие-то бумаги. Покончив с формальностями, он вывел их на заднее крыльцо и показал пальцем в сторону поля, поросшего сорняками: на нем теснились старые автомобили, трейлеры и захудалые хижины – все это называлось жильем. Трейлер, предназначенный для Майка и Шерри, находился в последнем ряду. Пока что он был свободен.

– Поэтому я и взял с вас целых сто шестьдесят долларов, – сказал Ральф, усмехаясь ртом, где не хватало зубов.

Керли, все еще сидевший на крыльце, не сводил глаз с Шерри.

– Я попрошу у кого-нибудь ведро и принесу нам с тобой воды, – сказал Майк, когда оба, Ральф и Керли, ушли внутрь конторы смотреть спортивную борьбу по маленькому, жалкому телевизору.

Шерри не отпустила руку мужа, она боялась расстаться с ним даже на минуту. Хотя, в общем-то, вокруг теплилась жизнь: желтоватый свет проникал из окон хижин и трейлеров, кое-откуда лилась испанская музыка. Лаяла собака, потом завыла: беднягу посадили на цепь. Где-то засмеялась женщина, потом заплакал ребенок. Крепко выругался мужчина – видимо, не везло в карты. Там и сям светились в темноте огоньки сигарет, выдавая курильщиков.

– Ты в порядке? – спросил Майк.

По какой-то причине – может, напомнило о себе нищее детство – у Шерри вдруг проснулся страх голода.

– Я сбегаю в лавку и куплю нам чего-нибудь поесть, – решительно сказала она.

– Что ж, это будет полезный урок. – Майк слегка удивился.

В лавке Шерри увидела Джолин, удобно устроившуюся со старым номером журнала «Пипл», ее клиенты уже ушли. Шерри взяла в счет будущей зарплаты кирпич белого хлеба и немного арахисового масла, в душе ужаснувшись цене, которая была за ней записана. Расписавшись старой ручкой, привязанной к не менее старому кассовому аппарату, Шерри заметила иронический взгляд лавочницы.

– Уж больно нежные у тебя ручки, – сказала Джолин. – Завтра к вечеру покроются волдырями, после целой смены. А вообще-то так тебе и надо: связалась с «мокрой спиной»[12]12
  «Мокрые спины» – так в Америке называют чернорабочих, грузчиков, а также иммигрантов из Мексики.


[Закрыть].

Слова, которыми эта грубая баба охарактеризовала ее любимого, зажгли в сердце Шерри тихое, но негасимое пламя. Она не огрызнулась, но ей хватило злости на то, чтобы без боязни дойти в темноте до своего трейлера. Однако, увидев, что он представляет собой внутри, Шерри разразилась слезами.

– Мы не можем здесь спать! – воскликнула новоиспеченная жена.

Этого-то я и боялся, подумал Майк.

– Все будет в порядке, дорогая, – сказал он, обнимая ее. – Я обещаю тебе, все будет в порядке.