Текст книги "Папа, мама и Джейми"

Автор книги: Сюзанна Кэри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ПЯТАЯ

Официальную часть церемонии и последовавшую за ней католическую мессу Шерри, можно сказать, пропустила – она ловила бабочек вместе с Джейми на церковном подворье, а потом читала малышу сказки, сидя на ступеньках церкви. Останься она с ним внутри, Джейми смазал бы всю торжественность обряда, выкрикивая свое «да-да-да» или шумно уничтожая пюре из малины.

Шерри любила обряд венчания. Еще маленькой девочкой она изображала невесту, нацепив на голову посудное полотенце вместо фаты. Сейчас Шерри очень хотелось бы послушать, как Сандра будет давать клятву верности. Но были и моменты, которые Шерри предпочла бы пропустить. Во-первых, она не хотела чувствовать рукопожатия Майка в самых патетических местах, когда из глаз ее могли политься слезы и она бы выглядела сентиментальной дурочкой. Во-вторых, она боялась, что будет таять от наслаждения, чувствуя прикосновение его ноги к ее собственной. А так у Шерри был предлог: Джейми здесь скучно.

Главное, вся эта церемония не вызовет в ее воображении картин собственной свадьбы, на которой Майк, конечно, был бы женихом. Ну да, между ними проскакивает искра. Глупо это отрицать. Но дальше ничего не будет. Ее сестра уже сделала ошибку: ждала постоянства от мужчины, который не имеет о нем представления. Шерри не намерена повторять ошибку сестры.

Просто я выясняю, что у него за семья, чтобы логически перейти к тому, что считаю справедливостью по отношению к маленькому племяннику. Успокоив свою совесть таким образом, Шерри заняла место рядом с Майком на ступеньках церкви, когда новобрачные начали принимать поздравления гостей. Знакомясь с ними и улыбаясь, Шерри не придавала значения тому, что, возможно, многие приняли ее за последнюю «пассию» Майка. У нее хватало забот: Джейми все время пытался выскользнуть из рук, а Майк, стоя рядом, поддразнивал ее лукавыми взглядами своих черных глаз.

Еще одна неделя, повторяла про себя Шерри, и я уйду из его жизни, найду настоящую работу, и мы будем видеться с Майком только как опекуны. И лишь когда в большом зале заиграл оркестрик-трио, нанятый отцом Майка, а сам Майк подошел к ней и пригласил танцевать, она осознала, в какую попала западню.

Отказаться она не успела: мать Майка протянула руки к Джейми и он пошел к ней.

– Танцуйте, танцуйте, – сказала Изабель Руис, усаживая внука на колени. – Я обожаю маленьких детей, особенно тех, что так похожи на Майка в этом возрасте.

К счастью, он не обратил особого внимания на слова матери.

Двигаясь с ним в такт музыке, Шерри испытала потрясение. Хотя они не могли особенно прижиматься, из слаженных танцевальных па рождалась близость, о которой она раньше не подозревала.

Они с Майком словно были рождены партнерами, и этот танец наполнил ее душу неизъяснимым восторгом. С другими мужчинами она могла двигаться как неумелая ученица – с ним все шло будто по маслу, танец разворачивался, как моток шелка.

Трио заиграло следующий, более медленный и более опасный танец, требовавший большей близости. Танцуя под взглядами множества гостей, Шерри представляла себе, что они совсем одни где-то на танцплощадке и доводят свой любовный роман до совершенства. Она слышала биение его сердца сквозь рубашку и пиджак, желание передавалось ей через тепло его щеки, прижатой к ее лицу. Когда он невольно прижался к ней всем телом, ее собственное сердце чуть не выскочило из грудной клетки.

Нет, повторяла она себе, нет. Я не должна привязываться к мужчине, который сделал мою сестру несчастной.

А что, если в прошлом все случилось совсем не так, как рассказывала Лайза? – заговорил внутренний голос. И она может поступать как хочет?.. Майк, разумеется, отец Джейми, в этом нет никаких сомнений. А если он даже не подозревает о своем отцовстве? Ты же знала Лайзу лучше, чем кто-то еще, она была порядочной врунишкой. Она могла даже скрыть от Майка существование ребенка, если это было ей зачем-то нужно. Трудно сказать, зачем именно, если вспомнить, в какой нищете билась Лайза весь последний год своей жизни… Но теперь Шерри всем своим существом тянулась к Майку. Не только потому, что он защищал обездоленных, не потому, что явно успел полюбить Джейми, а ради него самого со всеми его достоинствами и недостатками. Я люблю его, вдруг осознала Шерри, и ее пронзила дрожь. Люблю его любовью, которая приходит раз и навсегда. Хотя я не уверена, что это именно тот Принц, которого я ждала.

Лайза спала с ним и родила от него ребенка, но я не должна действовать, как бегун, подхвативший от другого эстафету. Я не хочу идти на те отношения, к которым Майк привык, принимать его условия игры. Я однолюб и сойдусь только с мужчиной, который разделит мои взгляды и мои принципы.

Надо как-то вырваться, спастись, сделать так, чтобы разум победил чувственность, подстрекаемую гормонами.

– Майк, пожалуйста… – залепетала Шерри, увеличивая расстояние между ними и замедляя шаг. – Нам нужно остыть. К тому же твоя мама не должна все время сидеть с ребенком, это свадьба ее дочери.

– Еще минуточку, querida[3]3
  Дорогая, любимая (исп.).


[Закрыть], – ответил Майк. – Ей было приятно это слышать, приятно чувствовать его руки на своей талии. – Знаю, я обещал вести себя как джентльмен, но танцы с тобой так меня возбуждают… Я теряю голову.

Он произнес «дорогая» по-испански, с характерным для него твердым выговором. Шерри, не привыкшая ни к словесному флирту, ни к сексуальной откровенности, покраснела до ушей.

– Хотелось бы… чтобы ты пришел в себя, – пробормотала она.

– Тогда тебе придется стать другой: не такой красивой, влекущей и скромной.

Не найдя подходящего ответа, Шерри промолчала.

Танцуя, Майк раздумывал о том, чем объяснить ее наивность. Она казалась глотком свежего воздуха… Острая на язык, но не подозревающая о производимом впечатлении, Шерри отличалась как небо от земли от тех женщин, с которыми он прежде имел дело. Ему хотелось овладеть ею сейчас же, прямо здесь. Но если поцеловать ее сию минуту, на глазах у гостей, она его оттолкнет.

Майку удалось взять себя в руки к тому моменту, когда кончился очередной танец.

– Знаешь, – обратился он к Шерри, – кое-кто из приятелей Тома и Сандры, как я вижу, уже направился к их машине, чтобы ее украсить. Мы можем взять Джейми и присоединиться к ним. Мальчик будет в восторге от всех этих надувных шаров, бумажных лент и консервных банок. Что скажешь?

Освободившись физически, но оставаясь во власти ощущений, которые он только что возбудил в ней, Шерри решила: ладно, буду веселиться до конца вечера. Со всеми сложностями можно разобраться потом, когда я приеду домой и Джейми будет спокойно спать в своей кроватке.

– Я, пожалуй, удалюсь на минуту-другую, – улыбнулась Шерри, – мне кажется, Джейми нужно поменять подгузник.

День был очень теплым, и, вернувшись из дамского туалета с ребенком, снова сухим и спокойным, Шерри увидела, что Майк снял пиджак. Рядом с белоснежной рубашкой его волосы казались еще темнее, чем обычно, лицо – еще более смуглым, а зубы сверкали еще ярче. Шерри поняла, что в своей борьбе с его обаянием она терпит полный крах, но это поражение, как ни странно, было ей очень приятно.

Остальные несколько часов прошли в сплошной эйфории, изредка омраченной все теми же сомнениями. Вместе с веселой компанией она и Майк украшали машину, потом пили шампанское и ели свадебный торт, а потом станцевали еще несколько танцев. На время танцев отбоя не было от добровольных нянек, желавших подержать Джейми. Еще не ведая застенчивости, ребенок веселился от души, играл в «прятки», звенел ключами на цепочках и вообще завоевывал сердца.

Шерри удивило и то, что Джейми не стал капризничать, лишенный обычного дневного сна. И когда она снова взяла малыша на руки, чтобы в очередной раз поменять подгузник и дать сок, свадебный фотограф попросил ее постоять спокойно.

– Мне заказали фото гостей для семейного альбома, – объяснил он с добродушной улыбкой, – это займет всего две минуты. Должен заметить, малыш – вылитый вы, сэр, – добавил он, обратившись к Майку.

Потрясенная иронией судьбы, Шерри покраснела. Как бы ей хотелось быть в самом деле женой Майка и матерью Джейми! Кстати, ту же мысль – о сходстве Джейми и Майка – высказала и его мать.

Майк попросил Шерри взглядом: подыграй, что тебе стоит? И встал рядом так, что они смотрелись как настоящая семья.

– Улыбнись, Шер, – прошептал он, обнимая ее за плечи и слегка прижимая к себе. – Нас снимают для альбома Сандры, придется выглядеть наилучшим образом.

Настал момент, когда новобрачная бросает свой букет в толпу: по примете, девушка, поймавшая букет, выйдет замуж вслед за ней. Шерри не присоединилась к этой охоте за букетом из белых орхидей. Да нет, я одинока, ответила она сорокалетнему брату Майка, когда тот спросил, замужем ли она. И пошутила: мне не хватило мужа, когда их раздавали.

Вскоре после того, как Сандра переоделась в дорожное платье и новобрачные отбыли в машине в свадебное путешествие, Шерри и Майк забрали ребенка у очередной «няньки», попрощались со всеми и тоже уехали. Джейми тут же уснул, успокоенный легкой качкой в «мустанге».

Сгорая от желания спросить у Шерри, о чем она думает, Майк тем не менее молчал. За эти полдня мне как будто удалось к ней чуть приблизиться, говорил он себе. Но каждый раз в такой момент она снова старается отстраниться. Интересно, почему она боится нашего возможного романа? Что ей во мне не нравится или вызывает недоверие? А может, она до сих пор любит отца своего ребенка?

Все было хорошо до тех пор, пока они не свернули на пыльную улицу, где стоял убогий домик бабушки.

– Не возражаешь, если я на минуту зайду и воспользуюсь удобствами? – спросил Майк.

– Ради Бога, – сказала Шерри, уверенная, что это только предлог продлить свидание. – Извини, но я не могу пригласить тебя надолго. У меня полно работы по дому.

Едва они поднялись на веранду, Шерри сразу поняла, что в доме что-то неладно. Телевизор включен, но старой Лилиан нет в ее кресле. Может, пошла в кухню перекусить? Или прилегла? Она неважно чувствовала себя утром.

– Бабуля? – позвала Шерри, когда Майк скрылся в крошечном санузле в конце коридора. – Бабуля, мы дома. А где ты?

Ответа не последовало.

Все еще с ребенком на руках, Шерри быстро обошла остальные четыре комнатушки коттеджа. Никого. На столе недоеденный суп из консервной банки, сухое печенье. Заглянула в спальню бабушки: кошелек Лилиан был на месте, в туалетном столике. Она бы не ушла без кошелька, подумала Шерри. Боже мой, что же с ней случилось?

– Бабушка потерялась, – сказала Шерри дрожащим голосом, когда появился Майк. – Куда она могла деться? Машины у нее нет, и вряд ли она ушла с кем-то – она себя не так уж хорошо чувствовала. Я просто не знаю, что и думать…

– Прежде всего, не будем паниковать, – сказал он, взвешивая ситуацию. – Может, Она оставила записку?

Все еще со спящим ребенком на руках, Шерри снова обошла весь дом, с тем же результатом.

– Что-то с ней случилось, я чувствую, – сказала Шерри, разволновавшись. – Но что именно? Если…

Она смолкла, видя, что к дому подходит соседка. Та постучала в дверь.

– Мисс Томпкинз? – спросила женщина неуверенно, а увидев Шерри, продолжила: – Слава Богу, вы вернулись. Вашей бабушке стало плохо, и я вызвала «скорую». Я зашла, чтобы занести ей печенье, и увидела ее лежащей на полу, без сознания. Мне-то самой не удалось привести ее в чувство, но я надеюсь, что ей уже лучше. Одна из медсестер сказала, что у нее диабетическая кома.

Тут же позвонив в справочную, Шерри узнала, что ее бабушка находится в городской больнице.

– Она пришла в сознание и сейчас отдыхает, – сообщила Шерри дежурная сестра. – Мы записали ваш телефон, поскольку вы ближайшая родственница. Если хотите, можете ее проведать.

Пытаясь успокоить Шерри, когда она положила трубку, Майк предложил довезти ее до больницы.

– Куда девать Джейми? – спросила она в отчаянии.

– Не волнуйся, – ответил он, погладив темные волосы малыша, почти такие же, как у него. – Я с удовольствием посижу с ним в приемной.

К тому моменту, когда Шерри с Майком и Джейми приехали в больницу, бабушке стало немного лучше. Она полулежала в кровати с приподнятым изголовьем, ела подслащенный сахарином диабетический пудинг, хотя одна рука ее была соединена с капельницей, и еще успевала смотреть по телевизору свой любимый сериал.

– Прости, что я тебя так подвела, Шер, – сказала старая женщина тонким, незнакомым голосом. – Похоже, какое-то время я не смогу присматривать за Джейми. Врач сказал, меня продержат здесь до тех пор, пока не подлечат.

Шерри чувствовала страшную вину: она танцевала на свадьбе Сандры, не подозревая, что бабушке так плохо. И стала умолять ее не беспокоиться.

– Твоя задача – отдыхать и поправляться. Я со всем справлюсь одна.

– Будем надеяться, девочка. – Неожиданно в голосе бабушки прозвучала твердость, не вяжущаяся с ее болезненным видом. Она строго взглянула на внучку: – Если ты и правда хочешь найти настоящую работу, о которой мечтала еще до колледжа, тебе следует поговорить с отцом ребенка и получить от него какие-то деньги. С каждым днем ты все больше запутываешься. Мне страшно подумать, что ты влюбилась в него, как Лайза.

Слова бабушки упали на благодатную почву, и Шерри молчала всю дорогу, пока Майк вез ее с ребенком домой.

– Я посижу, пока ты уложишь его в постель, можно? – спросил Майк, подрулив к дому. В голосе его была искренняя забота.

Шерри молча кивнула, выбрав путь наименьшего сопротивления. Если бы я могла опереться на его плечо, думала она, чувствовать его рядом – ничего больше мне не надо. К сожалению, эту роскошь я не могу себе позволить – значит, будем идти прежним путем.

Надев на Джейми пижамку, она уложила его в постель.

К счастью, в больнице Майк не слышал фамилии бабушки и не стал задавать ненужных вопросов. И все же, если она начнет действовать по схеме, подсказанной не только бабушкой, но и ее собственной совестью, эти вопросы возникнут сами собой. Услышав правду, он придет в ярость – это ясно. К тому же она и на работу поступила под ложным предлогом, что еще хуже. А то, что они уже вместе появлялись на людях, только все усугубит.

Если бы Лайза говорила правду и он действительно бросил ее, беременную, тогда требования Шерри были бы справедливы. Но, узнавая его все больше, она чувствовала, что выдумка Лайзы далека от правды. Человек не может так притворяться, например, в том, что он любит детей, сколько бы ни говорили про него, что он «не из того теста, из которого лепят мужей». А если же Лайза не сказала ему о своей беременности, тогда он ведет себя почти идеально.

Так или иначе, я все равно его потеряю, думала Шерри, рассеянно взъерошивая свои волосы. Ну что ж, не так трудно потерять то, что тебе никогда не принадлежало.

Майк, ожидавший ее в гостиной, встал при ее появлении, желая показать, что он не будет здесь долго задерживаться.

– Шерри, – сказал он, неловко держа свои руки по швам, – если я чем-то могу помочь…

– Ничего не надо, – Шерри покачала головой, – ты уже сделал так много… Ну, разве что позвонишь Джерри Суаресу по поводу моей машины, если это не трудно.

Ухмылка, блеснувшая на его лице, выдала следующее: он давно был готов это сделать, его останавливало только желание возить ее на работу и назад.

– Я сделаю это завтра, с самого утра, – ответил Майк.

Пора было прощаться. Но по неизвестной причине они все стояли в этой обшарпанной, слабо освещенной гостиной, просто глядя друг на друга. Как хочется ее обнять, подумал Майк. Что она может мне сделать? Ну, выгонит за нахальство. Но почему-то ему казалось, что не выгонит: уж слишком она подавлена.

Надо действовать быстро и решительно.

– Иди ко мне, – произнес он бархатным баритоном и протянул к ней руки.

Слезы, готовые пролиться, щипали ей глаза. Это объятие означало долгожданную передышку, оно было словно безопасное убежище, о котором она раньше не знала. Через минуту он ушел, пообещав ей, что завтра после обеда позвонит и узнает, как дела.

Шерри наблюдала за ним сквозь стеклянную дверь до тех пор, пока за утлом не скрылись огоньки задних фар; потом перешла в свою крошечную спальню, которую занимала вместе с ребенком. Джейми спал сном невинности, повернувшись на бочок и засунув палец в рот. Длинные ресницы, унаследованные от отца, бросали тени на его щечки.

– Не знаю, как нам с тобой быть, пупсик, – прошептала Шерри, ласково поправляя на нем одеяльце, – но я влюбилась в твоего папу, хоть и сопротивлялась этому изо всех сил. – Она грустно покачала головой. – А если я скажу ему, чей ты сын, мы вцепимся друг другу в глотки.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

На свадьбе Сандры и Тома ни Майк, ни Шерри не разговаривали подолгу с Эктором, они только подняли тост вместе с ним и его новой женой, недавно приехавшей с Кубы, – она немного говорила по-английски. Но несколько раз в тот день, особенно когда танцевала с Майком, Шерри ловила на себе пристальные взгляды Эктора. Может, мы его чем-то обидели? – думала она. В понедельник утром, когда Шерри увидела его в конторе, он сказал ей «привет» довольно холодно.

Майка еще не было.

– Что-то случилось? – спросила Шерри, вешая свой пиджак в шкафчик для одежды. Сумочку и пакет с завтраком она держала в столе.

– Вы это знаете лучше меня, – ответил Эктор, ставя на стол кофейную чашку.

Может, он что-то узнал про мое родство с Лайзой? Или что Майк – отец Джейми? – теснились мысли.

– Не понимаю вас, – уклонилась Шерри от ответа.

Помощник Майка ответил далеко не сразу:

– У меня такое впечатление, что вы слишком хороши для работы секретаршей в нашей конторе. Слишком образованны, может, даже… талантливы… Впрочем, это не мое дело.

– Я здесь работаю потому, что мне надо содержать ребенка, – огрызнулась Шерри. После чего, повернувшись к нему спиной, взялась перепечатывать одну из докладных записок босса. Если Эктор что-то знает или подозревает, мне придется все рассказать Майку скорее, чем я собиралась, решила она.

Через несколько минут Эктор уехал в Иммокали для проверки кое-каких фактов. Но Шерри не пришлось спокойно работать: в контору вошел худющий, одетый в лохмотья темнокожий подросток. Он старался быть исключительно вежливым, говорил по-английски, хотя и с сильным французским акцентом.

– Это есть контора для мигранты? – спросил он. – Я мигрант. Очень голёден.

Девушке стало ясно, что он не ел уже несколько дней.

– У меня тут с собой бутерброд с арахисовым маслом, – сказала она, – немножко сельдерея и апельсин. Если будет мало – можно сбегать напротив и купить несколько пончиков.

Мальчишка так живо схватил пакет, что сердце ее сжалось. Он моментально слопал завтрак Шерри, а потом и пончики, за которыми она сходила в кафе через дорогу. Видно, последние день-два у него во рту не было и маковой росинки. Утолив самые страшные муки голода, он обрел способность говорить. Мальчика, как выяснилось, звали Арман Гасконь, ему было тринадцать лет. Он родился на Гаити. Родители – рабочие-сезонники, которых выгнали за долги из одного из самых жутких лагерей; об этих лагерях Шерри слышала от Майка. Родителям Армана было нечем заплатить ни за питание, ни за крышу над головой. А мальчишка убежал три дня назад, после стычки со свирепым надсмотрщиком.

– Я не хочет мои родитель в неприятность, из-за мне, – сказал подросток. – S'il vous plaît, mad'moiselle[4]4
  Пожалуйста, мадемуазель (франц.).


[Закрыть], не посылать меня назад.

Не решаясь давать каких-то обещаний до появления Майка, Шерри все же спросила, бил ли его надсмотрщик. Парень неохотно и застенчиво показал ей несколько синяков и ссадин. Шерри раздумывала, стоит ли повести парня к врачу, и в это время появился Майк.

Сначала он не обратил внимания на парнишку, который, сидя за столом Шерри, собирал крошки со дна бумажного пакета. Хотя Майк и говорил с ней по телефону в воскресенье, но не видел ее целый день, и теперь ему хотелось и смотреть на Шерри, и коснуться ее.

– Наконец-то мне удалось связаться с Джерри Суаресом, – начал он, стоя несколько ближе к ней, чем нужно. – Он обещал, что сегодня после обеда твои «колеса» будут готовы.

– Спасибо, Майк, – ответила девушка с чувством: она и в самом деле была рада, что машина наконец-то вернется к ней. – Послушай, тебе, наверное, придется поговорить вон с тем молодым человеком. Он подрался с надсмотрщиком в Брамптон-Гроувз, после чего убежал оттуда.

Через секунду Майк уже был весь в работе. Попросив Шерри застенографировать их разговор, он пригласил к себе в кабинет ее и парнишку и стал подробно его расспрашивать. От рассказа мальчика волосы вставали дыбом. В отличие от большинства современных плантаций, где сносно обращались с рабочими, на этой царили порядки, напоминающие времена рабовладения.

Майк согласился с Шерри: парня следует подлечить. Майк не упустил из виду и тот факт, что Арман сбежал тайно, следовательно, родители будут о нем беспокоиться. Но Майк не собирался сдавать его властям. Полиция наверняка вернет парня в тот же лагерь, где его ждут издевательства.

Внушая Арману, что родители нервничают, Майк хотел услышать, что он скажет по этому поводу.

– Нет звонить в полис! – взмолился подросток.

Майк покачал головой со строгим лицом.

– Придется просмотреть списки тех, кто в розыске.

Плантации Брамптон-Гроувз, расположенные в округе Морган, юридически относились к ведению главного шерифа штата Флорида. Пока Шерри дозванивалась одному из знакомых Майка в службе шерифа, Майк съездил с Арманом в ближайшую поликлинику, где тому обработали и перевязали раны. Судя по полицейским спискам, парня никто не разыскивал. Взвесив все «за» и «против», Майк пришел к такому выводу: он попросит родного брата Джо и его жену Кэти, у которых своих четверо детей, приютить Армана на несколько дней.

– Кэти сейчас заедет за ним, – сообщил он Шерри, кладя трубку. – Однако что-то нужно делать с этим рассадником зла. Я соберу внеочередное правление.

Поскольку Шерри должна была стенографировать, она позвонила Марте Рамирес и попросила подержать у себя Джейми еще час-другой.

Шерри не высказывалась вслух, но была очень расстроена: Майк решил «законспирироваться» – наняться на эту плантацию, притворившись бродячим сельхозрабочим, чтобы самому пронаблюдать и записать все творящиеся там безобразия. В результате этого… подвига название лагеря попало бы в прессу и привлекло к себе внимание, а может, и вызвало бы какие-то действия со стороны местных политических лидеров.

Девушке не нужно было объяснять, насколько опасен этот «маскарад». Майка могли, разоблачив, избить, а то и убить. И даже, оставив в живых, выдвинуть против него несколько судебных исков.

– Если мы хотим «продезинфицировать» это место, придется рискнуть, – настаивал Майк.

К концу заседания никакого конкретного решения не приняли. Члены правления в принципе согласились с планом Майка, но разрешили ему внедриться лишь с тем условием, что он сначала все проверит и представит им конкретную информацию, иначе его не отпустят в округ Морган. В общем, получалось, что раньше чем через несколько недель ничего не выйдет, потому что сначала Майк должен был провести три дня в Таллахасси (куда уезжал на следующий день), потом побыть на пикнике, запланированном церковью на ближайший уик-энд.

А пока что Майк решил попросить друга, работающего в округе Морган, потихоньку разыскать родителей Армана: вероятнее всего, в лагере они не остались. Если бы их удалось найти, можно было бы переслать им мальчика и восстановить семью.

Шерри мало успокаивало то, что «подпольный» уход Майка в лагерь откладывается: она знала, что он рано или поздно настоит на своем и, конечно, навлечет на себя неприятности. Она собрала все свое мужество, чтобы сказать ему об этом в машине, пока он вез ее к дому Джерри Суареса.

– Мне хотелось бы, чтобы ты еще раз подумал о своем намерении отправиться в этот лагерь, – решилась Шерри.

– Почему, позволь спросить?

– Потому, что это опасная затея. Тебя могут изувечить.

Неужели она за него боится? Или она боялась бы за каждого, кому грозит опасность? Майк терялся в догадках.

– Очень мило с твоей стороны, что ты беспокоишься. Но я большой мальчик, и я справлюсь.

Она готова была поспорить, но они уже подъехали к скромному, из бетонных блоков, дому механика; чуть поодаль от дома расположился гараж. Шерри не могла здесь задерживаться, потому что еще предстояло забрать домой Джейми.

– Спасибо за то, что подвез меня, – сказала она, держась за ручку дверцы, – а главное – за то, что помог отремонтировать машину. Серьезно, я очень благодарна. Счастливо добраться до Таллахасси. Надеюсь увидеть тебя в пятницу.

Хорошо бы и в субботу тоже, подумал Майк. Но пока что – об этом молчок.

– Не переутомляйся, – сказал он со своей обычной усмешкой, после чего включил зажигание и покатил домой за вещами.

В последующие несколько дней к Шерри возвращалась тревога, вызванная замечанием Эктора по поводу ее работы. Видимо, придется сказать Майку всю правду о Джейми, пока он не услышал об этом от других.

Как ни старалась Шерри, она не могла предсказать реакцию Майка на это открытие. Сначала он будет ошеломлен, потом придет в ярость, думала она. И их дружбе, не успевшей окрепнуть, – конец. А тогда, возможно, Майк заберет Джейми к себе насовсем.

Шерри любила своего племянника со дня появления его на свет, но сначала не могла постоянно быть с ним рядом, поскольку нужно было заканчивать обучение в колледже. Однако, когда она получила диплом и здоровье бабушки стало постепенно ухудшаться, Шерри все больше времени проводила с малышом, привязывалась к нему, и теперь ей уже казалось, что она не проживет без него. Шерри не могла допустить мысли, что им придется расстаться, какие бы трудности ни ждали ее впереди.

Действительно, с тех пор как девушка вернулась в Тампу, она все чаще чувствовала себя не тетушкой мальчика, а матерью. Я люблю его так, словно выносила его я, а не Лайза, думала Шерри.

Эти мысли стали буквально одолевать ее после того, как Майк позвонил в контору в четверг.

– Ну, как дела? – спросил он без всякого приветствия и словно бы на ходу.

При звуке этого бархатного баритона сердце Шерри забилось. Неужели ей дорог и Майк, а не только Джейми?

– Неплохо, – ответила она, стараясь успокоиться. – А что случилось?

– Просто хотелось знать, сможем ли мы увидеться в ближайшие выходные. – Он помолчал. – Я помню, что обещал быть твоим другом, не больше. Пусть будет по-твоему. Но я все время о тебе думаю.

– Ты назначаешь мне свидание? – Пойманная врасплох, Шерри ответила не сразу.

– А что – тебе нужно слово в точном его значении?

Если разобраться, то нет. Она сама уже несколько недель пыталась понять, чего же она хочет. Чем больше я продвигаюсь в сторону романа, думала Шерри, тем дороже будет расплата. Конечно, ближайшее свидание можно использовать: рассказать Майку про ребенка и покончить с проблемой. Однако человек слаб. Шерри боялась, что в ней заговорит та часть ее существа, которой нужен Майк на любых условиях.

– Наверное, я скажу «да», – медленно ответила девушка, – только придется ехать куда-то, где можно быть с ребенком.

Как всегда, Майк продумал все заранее.

– Я имел в виду пикник, устраиваемый церковью, – ответил он, – они везут своих прихожан на автобусах на пляж у Хоуард-Парка. Конечно, мы могли бы приехать отдельно и уехать, когда захотим, – я только произнесу свою речь, и мы немного «пообщаемся» с публикой. Джейми будет доволен. Тебе придется всего лишь привезти какое-то одеяло или скатерть плюс ножи-вилки. Дальше ты будешь только наслаждаться своим успехом!

Чувствуя себя совсем беспомощной, Шерри решила плыть по течению. Она поедет на этот пикник с Майком, позволит себе немного помечтать об их совместной жизни, а потом признается, что он отец ребенка, – как раз перед тем, как скажет «до свидания». Она ведь заботится не о собственных интересах, поэтому будь что будет. Ее интересует судьба Джейми. На сегодняшний день у нее почти нет сомнений в том, что Майк окажется прекрасным отцом. Осталось только выяснить, согласится ли он на совместное опекунство. Если отбросить собственный эгоизм, то она должна радоваться тому, что после года жизни на свете без родителей Джейми наконец-то получит родного отца в роли воспитателя и финансовую помощь.

На церковном пикнике, организованном для сбора средств в пользу Союза сельхозрабочих Флориды (ССФ) Майк, сам того не подозревая, все глубже вонзал нож в сердце Шерри. Он вел себя как счастливый отец, демонстрирующий своего ненаглядного ребенка. Переходил с Шерри и Джейми от группы к группе, чтобы поблагодарить присутствующих за помощь ССФ, поговорить о его мероприятиях и убедить в необходимости заботы о сезонниках, – и все это время люди принимали их за молодую семью. Любуясь огромными глазами и темными волосами Джейми, многие говорили, что малыш вылитый отец.

– Как две горошины в стручке, – сказал мужчина, протягивая мальчику воздушный шар на веревочке.

При каждом таком замечании Майк бросал на Шерри хитрый взгляд искоса, который повергал ее в смущение. Однако он порождал и какие-то надежды. А что, если Майк попросит меня стать его женой? – мечтала она. И согласится усыновить Джейми? Тогда все мои цели будут достигнуты и не нужно будет раскрывать свои карты.

Но, даже отбрасывая этическую сторону вопроса (это будет обман), Шерри очень сомневалась в возможности такого исхода. Во-первых, Майк не из тех мужчин, которые легко соглашаются на брачные узы, что уже доказано его романом с Лайзой. Может, Майк и хочет ее, как хотел Лайзу, но один Бог знает, сколько женщин у него было. Разве решится он расстаться со своей свободой ради нее, Шерри?

Он все равно должен узнать правду. Если они даже и сойдутся благодаря каким-то странным поворотам судьбы, Шерри не сможет скрыть от него, что Лайза – ее покойная сестра. Кто-нибудь, знавший их обеих, обязательно попадется на пути. Придется сознаться, что Джейми ее племянник, а не сын. Все это обязательно всплывет, если Майк захочет его усыновить. Так что врать нет никакого смысла.

Есть и еще одна сторона вопроса: Майк верит, что она сама выносила и родила этого ребенка. А как же быть с ее невинностью? Представляю себе его удивление, ехидно думала Шерри, если в нашу первую брачную ночь он поймет, что я – девственница.

Придется сознаться, кто настоящая мать Джейми. И я скажу ему сегодня, решила Шерри. На нашей веранде, после того, как уложу Джейми спать. И постараюсь избежать скандала, приведя ему все доводы, какие только возможно. Он, конечно, остынет, когда поймет, что я действовала из лучших побуждений. Ну как я могла узнать, что он за человек, не познакомившись с ним поближе?

Девушке удалось отвлечься от своих мыслей, только когда устроители пикника затеяли подвижные игры; тут был и бег в мешках, и азартная волейбольная игра, и эстафета. И снова, как на свадьбе, не было недостатка в «бабушках», готовых нянчить ребенка, так что и Шерри могла участвовать в развлечениях.