Текст книги "Лицо ангела"

Автор книги: Сюзанна Форстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

Глава 14

Дело было не только в окровавленном ноже в ее руке. Джордан понятия не имел, с кем он сейчас имеет дело. Она не была воинствующей дамочкой из Сент-Луиской миссии или профессиональным охранником, явившимся к нему домой, и уж определенно не столь невинной в своей осведомленности. У нее была цель, к которой она стремилась, и она жаждала какого-то действия. Возможно, сопротивление дало бы ей предлог осуществить свои угрозы. Где-то глубоко в ее обманчиво спокойных карих глазах притаилась дикость, которая заставляла его думать, что она чего-то страстно желает.

«С кем, черт возьми, я имею дело?» Подросток на видеозаписи был в отчаянии, но это было другое отчаяние, и он не знал, что предпринять. Связанный и беспомощный мужчина, очевидно, усиливал ее власть, и если это ее игра, возможно, она способна на убийство, просто из ощущение власти и контроля, которое оно давало.

Боже, он не хотел, чтобы это оказалось правдой. Даже связанный и с ножом у горла, все равно не хотел. Возможно, у него галлюцинации из-за раны на голове. Голова пульсировала, глаза никак не хотели фокусироваться. Что хуже всего: не прекращающиеся вопли, доносящиеся из джунглей, стали звучать как человеческие, как крик о помощи страдающей души.

– Чем ты меня ударила? – спросил Джордан. – У меня может быть сотрясение мозга или трещина в черепе.

– Может быть, но я подожду.

На его челюсти заходили желваки.

– Чего? Пока я не вырублюсь?

– Пока ты не ответишь на мои вопросы. Ты можешь истечь кровью, и я тебя не перевяжу.

– Я уже истекаю кровью. – Кровь стекала ему на глаза, вот почему он, черт побери, не мог сфокусировать взгляд. Безумие всего происходящего поражало его, хотелось рассмеяться. Она вырубила его, связала, срезала с него одежду и ударила ножом, а он пытается дать ей передышку? Кто здесь чокнутый? Ему бы выбраться из этих веревок, и они посмотрели бы, насколько она крутая.

Выследить ее было нелегко, и если бы не работа Джордана добровольцем во «Врачах без границ», он бы потерялся в Мехико. К счастью, у него был опыт работы в этой стране, и с помощью Митча, он смог устроить себе и транспорт, и жилье.

Митч стащил для него копию фото с ее водительских прав, которую Джордан использовал, чтобы найти водителя такси, который подвез ее до автобуса. Он отправился в Сент-Луис тем же путем, что и она, на этом автобусе для самоубийц, и, оказавшись на месте, купил пикап-развалюху и дал на лапу еще кое-кому, включая миссионера, который одолжил ему рясу. Капюшон пришелся очень кстати: Джордан знал, что местная полиция вряд ли полезет к священнику.

В данный момент его захватчица невозмутимо вытирала лезвие ножа о шорты. Не веря своим глазам, он молча смотрел, как она одним движением запястья вонзила нож глубоко в пол рядом со своей ногой. Нож вибрировал, как музыкальная пила. Джордан был хирургом, но и он не смог бы сделать подобное, не отрубив пальца на ноге.

– Я порезала тебя, когда снимала повязку с глаз, – сказала женщина. – Раны на голове сильно кровоточат, но с тобой все будет в порядке. Ты бы должен знать это, врач.

«Чокнутая сука, самодовольная сука. На выбор», подумал он.

По крайней мере, она потела, как и он. Пот не катился градом по ее лицу на рубашку как у него, но ее шея была влажной, и одежда понемногу промокала и все сильнее облегая фигуру, когда она двигалась. Тонкая хлопковая блузка обрисовывала контуры груди, которая двигалась так свободно, что он задумался, носит ли она бюстгальтер. Если он ей вообще был нужен. Ее грудь была небольшой, но соблазнительно покачивалась, и это, черт побери, отвлекало. Джордан ждал, когда это случится вновь; немного удовлетворения – это все, чего он хотел. Фунт плоти… или несколько фунтов… ему было любопытно, сколько она весила. Как раз столько, сколько он хотел.

Агонизирующий вопль, за которым последовал многоголосый хор ответных криков, ворвался в хижину. Ревуны. Они соответствуют своему названию, и Джордан оценил это в полной мере. Джунгли являли собой какофонию лая, визга, криков и уханья. У Птички был бы простор для подражания.

Но был один определенный звук, который беспокоил Джордана.

Насколько он знал, только один вид животных мог так рычать, рычать непрерывно: большая кошка.

– Ты не можешь держать меня вот так, связанным. – Он старался, чтобы голос звучал как можно убедительнее. – Мои коленные чашечки ничего не чувствуют. Запястья и лодыжки онемели, а гангрена – мерзкая штука, на тот случай, если ты не в курсе.

– Гангрена появляется за несколько дней.

– Не тогда, когда тебя связывают по рукам и ногам, и оставляют гнить в парилке.

Это была правда, хотя она и не произвела на нее особого эффекта. Она со скучающим видом разглядывала свои ногти, не слушая жалоб. Солнце уже стояло низко, а вырубила она его утром.

Это было, по меньшей мере, пять часов назад, но она не собиралась отпускать его. Она собиралась довести дело до конца, но и после этого она тоже могла не отпустить его. Будь что будет, сказал он себе. Она хотела сыграть на ставки «жизнь или смерть», а он в этой игре был гораздо лучше многих, может, даже лучше ее. У него была репутация человека, спасающего жизни. У нее – отнимающего их, но так еще интереснее.

– Что я о тебе знаю? – Его голос стал намеренно холодным. – Я знаю, что тебя называют «Ангельское личико», что ты ловишь кайф, соблазняя врачей и убивая их. Это своего рода извращенная месть за то, что твой отец сделал с тобой, и это дает тебе иллюзию контроля.

Она покачала головой.

– Это неправда. Все это неправда. Меня зовут Анджела Лоу, как ты и сказал, и я работаю на биотехнологическую фирму. Я никогда никого не убивала…

– Ты убила своего отца. У меня есть видеозапись.

Ее пылающее лицо вдруг побледнело.

– Видеозапись? Где ты ее взял?

– ЦРУ. Ты была их информатором.

– Нет, никогда.

– Ты не была информатором?

– Не для ЦРУ. Для биотехнологической компании, и только потому, что они меня шантажировали.

– В твоем досье сказано, что ты стерла свою память, потому что думала, что они собирались убить тебя за то, что ты знала. Ты пыталась стереть некие военные секреты в области биотехнологии, переданные тебе источником по имени Адам, но перестаралась, и теперь у тебя провал в памяти длинной, примерно, в год.

– Адам? – Ее голос упал до шепота. Нескончаемое гудение насекомых заглушило ее слова. Он представлял этих насекомых большими, как птицы. Может, это и были птицы.

Он осторожно наблюдал за ней, зная, что, возможно, нащупал ее слабое место. Ему как минимум удалось вывести ее из равновесия.

– Как ты можешь быть уверена, что ты не работала на ЦРУ, если только ты не блефуешь?

Теперь Анджела смотрела на него, капельки пота выступили у нее на коже. Если он был прав, сейчас она пытается решить, как много он уже знает, и сколько еще для нее безопасно рассказать.

– Я не блефовала, – сказала она. – Меня тестировали, гипнотизировали, возвращали в прошлое методом психоанализа, пичкали лекарствами, и еще много чего. Все ушло. Я не могу вспомнить ничего о последнем годе, когда я была информатором, и очень мало – о времени, которое провела здесь. Что ты знаешь об Адаме?

Она едва перевела дыхание, но он оставил вопрос без ответа.

– Ты могла бы работать на ЦРУ и не помнить этого?

– Я не знаю. – Напряженная пауза. – Возможно.

Она побледнела, и это навело Джордана на мысль, что правда начинает доходить до нее, однако еще больше он был уверен, что что-то не так. Ее кожа стала бледной и влажной, и блузка прилипла к груди, как вторая кожа. Налицо были некоторые признаки септической дезориентации, которую вызывают приступы между жаром и ознобом. Если бы она пережила потрясение, Джордан сказал бы что это шок. Но была еще вероятность, что она что-то подхватила, тропический вирус, например. Прежде чем поставить диагноз, он должен подобраться к ней достаточно близко, чтобы проверить температуру тела.

– Как я убила их, других врачей?

Анджела говорила от двери хижины. По-видимому, ее привлекло туда солнце, которое зажгло темнеющее небо с быстротой вспыхнувшей спички.

«Здесь все происходит быстро», подумал Джордан. Смена событий была мощной и стремительной. Жизнь не почитали и не ценили, так же как и смерть. Они оба были лишь событиями, фактами существования. Когда она повернулась к нему, ожидая его ответа, Джордан понял, что в джунглях вещи могут быть одновременно прекрасными и невыразимо жестокими. Ее вопрос не был признанием вины. Ей нужна была информация, а его интересовали джунгли внутри Анджелы Лоу. Внутри него. Внутри каждого.

– Ты делала это при помощи дефибриллятора, – сказал он. – Так же ты убила своего отца. А на прошлой неделе – моего коллегу, доктора Инаду.

– Я не знаю никакого доктора Инаду. Я никогда не слышала о нем. Ты должен мне верить.

Он уловил мольбу в ее слабом голосе, и ему захотелось помочь ей. Это было на уровне рефлекса. Он захотел помочь ей, когда все, что у него было, – это снимок отчаявшейся девочки. Его поразила странная мысль, что могут быть люди, которым ты рожден помочь, и в то же время ты продолжаешь жить в ожидании, когда они появятся в твоей жизни.

– Кенсуке Инада скончался в Центральном госпитале в Калифорнии от обширного паралича сердца, – сказал он ей. – Я обнаружил его в кладовке, лежащим перед дефибриллятором. Один из электродов был в его руке.

Она подошла к нему, но не ближе воткнутого в пол ножа. Там она остановилась в замешательстве. Нож обозначал место, за которое она не выйдет, разве что ее вынудят обстоятельства.

– Ты сказал «на прошлой неделе»? Ты думаешь, я убила кого-то на прошлой неделе? Тогда почему ты не позвонил в полицию и не сдал меня?

Джордан мог назвать ей причину ЦРУ: она была угрозой национальной безопасности, но он не сделал это по другой причине. Может быть, он до сих пор отрицал то, кем она была, и что сделала. Он пытался спасать жизни с момента смерти Кэти Кросби, но эту жизнь он спасти не мог, не следовало даже пытаться. И все же, когда заметил красные пятна, снова появившиеся на ее щеках, и смертоносное оружие у ее ног, он задумался, была ли иная причина. Возможно, его привлекал тот факт, что она могла убить его, и, возможно, он думал, что заслужил смерть.

– Почему ты не сдал меня? – повторила она.

Ее отчаяние тронуло его. Оно смешалось с его собственным и обожгло его дыхание.

– Я не знаю.

Боль в коленях заставила его опуститься на корточки. Он покачнулся и упал вперед, почувствовав головокружение. Лучшего времени не придумаешь, даже если бы он это планировал. У него сотрясение мозга. Он сейчас потеряет сознание.

– Что-то не так? – спросила она.

Джордан покачал головой и как будто упал в водоворот.

– Боже, – прошептал он. Порез снова начал кровоточить.

Джордан чувствовал, как кровь течет по его щеке, попадая в рот, и сильный металлический привкус скрутил его желудок в приступе тошноты. Ну и видок у него, наверное. Он закрыл глаза, и хижина завертелась в пространстве. Когда он открыл глаза, она снова сделала сальто. Затем он почувствовал холод губки на лбу. Она пересекла барьер и вытирала ему бровь. Он не знал, терял сознание или нет, но он по-прежнему сидел.

– Не засыпай, – уговаривала она, – я думаю, у тебя сотрясение мозга.

– Ты думаешь. – Если бы не боль, он бы рассмеялся.

– Желудок болит? Еда тебе поможет? – Мысль о еде заставила его внутренности взбунтоваться, но это был единственный способ удержать ее рядом.

– Я не ел со вчерашнего дня.

– Когда я закончу, принесу тебе что-нибудь поесть, – пробормотала она и продолжила вытирать его. Губка успокаивала его лицо и шею восхитительно прохладной водой. Она скользила по ширине его плеч и вниз по рукам, затем Анджела отжала губку и приступила к груди и животу, поглаживая волнующими движениями. Слабый рык, зарождающийся в его горле, был звуком облегчения и примитивного животного удовольствия. Мгновением позже она устроила его голову себя на плече и сосредоточилась на корке крови, засохшей у глаз и рта. Когда Анджела закончила, то подтолкнула его вниз, к груди, и принялась очищать опухоль у него на макушке. Он проглотил болезненное шипение. Рана была чертовски чувствительная, но он не хотел, чтобы она останавливалась ни при каких обстоятельствах.

– Не засыпай, – время от времени напоминала Анджела.

Он и не собирался. Какой мужчина в здравом уме захочет упустить хоть минуту этого? Когда она закончила с раной на голове, то осторожно протерла его волосы и шею, затем принялась за спину. К тому моменту, когда она перешла к подмышкам, он уже был полностью в ее власти. «Как могла эта женщина убить кого-то?» спрашивал он себя. У нее было нежнейшее прикосновение, деликатнейшая натура из всех, что он когда-либо встречал.

Он мог бы поцеловать ее грудь, она была такой мягкой. Это все равно, что лежать на пуху одуванчиков или на мягких облаках. Если бы он заснул, ему бы приснилось, как он трется о ее соски, ощущая их щекой или губами. Боже. Может быть, она больше, чем один человек. Не расчетливый убийца. Не актер-трансформатор. Просто множество личностей внутри Анджелы.

А, может, у него сотрясение мозга.

Птицы гомонили, оживленно чирикая. Это у него в голове или в джунглях? В какой-то момент он перестал купаться в ее внимании ровно настолько, чтобы заметить, что с ней происходит. Ее кожа была горячей, но он чувствовал ее дрожь, что свидетельствовало о лихорадке.

– Это ты больна, – сказал он. – У тебя жар.

– Я в порядке.

Джордан не мог сосредоточиться, чтобы возразить ей. Теперь она занималась его связанными руками, разминая пальцы, чтобы восстановить кровообращение. «Как это может быть сексуальным?» подумал он. Ее пальцы скользили между его; они обвивали, кружили, массировали его ладони. Ему было сложно припомнить что-либо, что казалось бы таким же безумно эротичным. Если она продолжит, у него возникнут явные проблемы с размером шорт.

«И все-таки что-то здесь не в порядке», говорил он себе. «Что-то действительно извращенное». Они играла острыми ножами, как будто это были столовые приборы, и, о кстати, она убивала людей.

Он слышал о Стокгольмском синдроме, когда заложники начинали сотрудничать с похитителями, но думал, что на это нужно больше времени. Еще пара дней, и он будет помогать ей планировать следующее нападение, выбирать простофилю, которого она прихлопнет после того, как убьет его. Он проигрывал. Вот что было не так. Где-то в глубине он утратил способность отстраняться. Он не мог мысленно отдалиться настолько, чтобы определить, кем она действительно являлась. Теперь ему было необходимо освободиться до того, как она опробует на нем еще уловки. Анджела была не стервой, а ведьмой. Он не мог думать ни о чем другом, и если она действительно была нездорова, то это давало ему преимущество.

Джордан убрал голову с ее груди и вдохнул. «Кислород в мозг», подумал он, пытаясь вывести нервную систему из оцепенения.

– Прежде чем принесешь мне поесть, – сказал он, – у меня есть более насущная проблема.

– Какая?

– Мочевой пузырь. Он сейчас лопнет.

Анджела поднялась и вышла, прежде чем он понял, что она делает. Для человека с лихорадкой, она быстро встала на ноги. Он слышал, как она шарит в шкафчиках в кухне, и когда она вернулась, в руках ее были ведерко и полотенце.

– Что ты делаешь? – спросил Джордан, когда она опустилась перед ним на колени.

– Ты сказал, что тебе нужно в туалет.

– Да, но я имел в виду, я думал…

– Ты думал, что я развяжу тебя?

Ее губы дрогнули, пытаясь сдержать резкое движение. Джордан расценил это как нервную усмешку, но, возможно, принял желаемое за действительное.

– Что я собираюсь сделать, – сказала она, – это расстегнуть молнию, вытащить его из шорт, а затем я собираюсь убедиться, что ты не намочишь пол.

– Господи Иисусе, – пробормотал Джордан с агонией в голосе. Если она хотела помучить его, то двигалась в правильном направлении. Он услышал звук расстегивающейся молнии и вздрогнул. Следующее, что он почувствовал, – шелковистые руки, которые прикасались к нему, освобождая его наполовину вставший член.

В том, что при полном мочевом пузыре член был наполовину возбужден, не было ничего необычного. Но «наполовину» для нее было явно недостаточно. Она обхватила его, и он мгновенно увеличился в размерах. У этой женщины был больший контроль над его телом, чем у него самого. Но были и другие проблемы. Очень трудно помочиться, когда наступает эрекция. Чтобы это знать, не нужно быть врачом. Стоя на коленях, она смотрела на него снизу вверх, само воплощение невинности, с наивным взглядом, белая и пушистая. Его невинный младенец.

Слабая улыбка появилась на ее устах.

– Думаю, у нас проблема, – сказала Анджела.

Глава 15

Он кинул горсть попкорна в рот и начал жевать. Он любил темноту, а кинотеатры как раз и были такими: позволяли оставаться одному, находясь среди людей. Здесь никто не бросал тех ужасных взглядов, и никто не свистел. Большинство зачарованно смотрели на экран, видя при этом вещи более нелепые, чем одиноко сидящая жертва пожара в их рядах. Его нисколько не волновало, когда люди в ужасе смотрели на него. Он уже привык к этому. Его собственный отец выказывал отвращение и обвинял его в ужасных вещах, включая и свой собственный поджог. Его старик давно считал собственно сына и наследника большим разочарованием; все семейное общение оборвалось уже давно, и поддерживалось разве только через адвокатов, всегда грозивших вычеркнуть его из завещания. Но это его тоже не волновало. Да пошли они все! Он прислонил огромную коробку попкорна к своему колену, пока утолял жажду колой, которая наверняка содержала достаточное количество сахара и кофеина, чтобы и мертвого поднять. Но ему не нужны были искусственные стимуляторы. По правде говоря, он процветал на них, включая шумные яркие фильмы со всевозможными спецэффектами. Остросюжетные фильмы про шпионов были его любимыми, но больше всего его удивляло, когда секретные агенты носили наушники, расхаживая по комнате и болтая по телефону. Устройства беспроводной связи выглядели также как микрофоны рок певцов, хотя возможно так оно и было на самом деле. Возможности прослушивания были весьма обширны. Недавно он перешел на использование надежной электронной почты. Он практически не использовал телефоны, за исключением сотовых, оснащенных электронными устройствами и чипами глобальной системы навигации и определения положения. Он дал такой телефон Джону Карпентеру вместе с инструкцией по его использованию на случай выезда за пределы Соединенных Штатов. Согласно спутниковому слежению, Карпентер сейчас находился в Мексиканском Заливе, а в соответствии с другими источниками, он оказался там, преследуя Анджелу Лоу. Поджигатель знал, что Лоу была достаточно умна, чтобы попытаться замести следы. Она уже проделывала это прежде. Но он был уверен, что Карпентер даже не додумается замести свои, а его следы приведут его прямо к ней. «Это может сработать», – размышлял он, засовывая еще одну горсть попкорна в рот. Он жевал медленно, чувствуя привкус подсолнечного масла и соли. Возможно, он убьет двух зайцев одним выстрелом. Это будет ловко и аккуратно, хотя возможно чересчур ловко и аккуратно, по его мнению. Он просто обожал невоздержанность, как в фильмах.

***

Анджела подошла к ближайшему пресноводному ручью, впадающему в океан, и вылила содержимое ведра, которое несла. «Это не будет считаться загрязнением Земли», – подумала она, когда промывала ведро. Это больше походило на вклад в течение жизни. Вода приятно холодила ее горячую кожу. Она плеснула немного себе в лицо, испытывая невероятное блаженство, представляя себя безмятежно лежащей на дне ручья, точно те гладкие камушки, над которыми журчит кристальная вода. А если жар усилится, то она так и сделает: будет лежать в ручье до тех пор, пока не станет такой же прохладной как эти камни. Странный звук привлек ее внимание. Когда она взглянула на буйно цветущую растительность над головой, то увидела, что деревья кишат живыми существами. Там были птицы с ярким оперением, крылатые насекомые и, скорее всего, различные рептилии, которые больше походили на ветки деревьев и двигали только своими длинными языками. Обезьяна-мать старательно ухаживала за одним из троих детенышей. Наступали сумерки. А когда все живое готовилось ко сну, джунгли просыпались. Дикая красота, окружающая Анджелу, приводила ее в трепет. Сзади находился тропический лес, а прямо перед ней лазурно-голубые волны лениво плескались о золотой песок, и запах моря смешивался с экзотическими ароматами диких цветов. Орхидеи росли, словно сорняки. Разве может быть что-либо прекрасней? Анджела вздохнула. Вот если бы обстоятельства были другими, то она смогла бы насладиться пейзажем. Но, к сожалению, все не так просто. Все казалось огромной ошибкой. Ее перестало удивлять, что она оказалась в такой крайней ситуации, включая заложника, который обделался. Она уже начала воспринимать свои способности как что-то само собой разумеющееся, даже если он и не был согласен с этим.

Он не мог сходить в туалет до тех пор, пока она не вышла из комнаты. Это очень походило на какую-то игру; она, пожалуй, обозначила бы это как незначительной урон его мужскому эго. Когда она вернулась, он уже закончил все свои дела и даже умудрился натянуть шорты. Хотя она и не поинтересовалась, как ему это удалось. Нельзя показывать, что он произвел хоть какое-то впечатление на нее. Хотя он и произвел, да еще какое! Ну, или, по крайней мере, одна его часть. Она бы ни за что не поверила, что мужчина может возбудиться так быстро. Дубинка полицейского была в опасности по сравнению с его плотью. А все из-за того, что она коснулась его. Коснулась! Это ее руки превратили его в гиганта. Но что больше всего потрясло ее, так это то, что он был абсолютно беспомощным: он никак не мог скрыть реакцию своего тела.

Беспомощный.

Его образ все еще стоял перед глазами Анджелы, когда она оказалась перед хижиной, гадая, что же она найдет внутри. Наконец она поставила ведро и вошла.

– Нет! – выпалила она. – Не трогай его!

Он перекатился набок и пробовал добраться до ножа, который она воткнула в пол. И снова инстинкты взяли верх: она точно знала, как нужно правильно упасть, перекатиться и нанести удар. И точно знала, как снова подняться. Она оказалась на нем в тот момент, когда нож был у нее.

– Даже не пытайся проделать это снова. – Она схватила его за волосы, отвела голову назад и приставила острие ножа к его горлу. – Я убью тебя! Клянусь, убью!

Анджела задрожала от только что пережитого шока. И она сама была виновата. Она оказалась слишком беспечной, но он прекрасно знал, на что идет и какими будут последствия его действий. Он моментально затих, и девушка подумала, что смогла подчинить его. Она просто обязана утвердить контроль над ним, добиться превосходства. Ее готовность, то с каким рвением она проделала те трюки, просто поразили ее. Дыхание сбилось, ее всю трясло, но это не было страхом – это был выброс адреналина. Жажда расплаты ожила в ней. Это чувство было знакомо Анджеле, как собственное дыхание, но она едва понимала его. Доктор пошевелился, и она тут же зарычала на него, словно зверь:

– Я убью тебя.

– Так сделай это, – проскрежетал Джордан. – Перережь мою чертову глотку, потому что если я все-таки доберусь до этого ножа, то будь уверена, что я им воспользуюсь. А когда он окажется у меня, то я …

Анджела отвела его голову так далеко, насколько позволяло ее положение, заглянула в его глаза и прошипела:

– Ублюдок!

Всего несколькими фразами он смог захватить контроль. Если заложник не боится смерти, тогда уже ничто не может помочь. Угрозы бесполезны, а вся власть сосредотачивается в руках заложника, а не захватчика. Он поймал ее на обмане. Уже за одно это ей следует убить его. Вместо этого Анджела отбросила нож, поднялась, стала расхаживать взад-вперед, думая, что если он произнесет хоть одно слово, то она сорвет маску смерти со стены и покалечит его.

– Возможно, нам следует поговорить, – заметил Джордан с сарказмом, пытаясь снова оказаться на коленях.

Анджела сделала вид, что ничего не слышала, и его попытка так и осталась без внимания. Она не хотела его убивать; она просто хотела, чтобы он исчез, как будто его никогда и не существовало. Он поймал ее на лжи, и он выигрывал. Он, связанный, лежащий на полу, выигрывал.

– Я знаю, что это не соответствует твоим ожиданиям, – сказал он, – но нужно действовать более эффективно, чем сейчас.

– Я думала, что мы уже определили, что здесь говорю только я.

– Тогда тебе, скорее всего, будет безразлично узнать общую черту маньяков.

Она точно знала, зачем он это упомянул. Серийные убийцы практически всегда были помешанными на контроле уродами; но она собиралась разубедить его в этом. Она не стала объяснять то, кем она была или как оказалась в его доме по причине безопасности. Большая часть исследований Смарттека была секретной, и разработчики были не вправе обсуждать их, хотя ее начальник так не считал. Анджела решила не открывать Джордану Карпентеру больше, чем необходимо для ее целей. Но сейчас ситуация изменилась.

– Мне жаль вас разочаровывать, доктор, но я не серийная убийца или маньяк. Я ученый, и пока вы не набросились на меня, я была задействована в исследовании двойного слепого метода, участвовать в котором вы сами согласились.

Он отрицательно покачал головой.

– Я не давал согласия участвовать в чем-либо.

– Вас не могли включить, не спросив согласия. Это дистанционное исследование визуализации мозговой деятельности, и каждый испытуемый должен пить радиоизотопный раствор для того, чтобы активировать область для наблюдения.

– Я не знаю, черт возьми, о чем ты тут болтаешь. Единственный раствор, который пью я – это пиво, и, кстати сказать, не отказался бы от него и сейчас.

Она не могла ошибиться с объектом исследования. Он слишком много знал о ней, он узнал ее, когда она пришла к нему домой. Если он не был настоящим объектом исследования, значит участвует в заговоре против нее, поэтому-то она и держит его здесь, чтобы вытянуть из него всю правду, так или иначе.

– Я могла бы доказать тебе, что не лгу, сделав всего лишь один телефонный звонок, – холодно заметила она, – но так как ты связан, то мне не нужно ничего доказывать, не так ли? Говорить будешь ты, а я…

– А ты будешь меня пытать? И как же? Будешь использовать дефибриллятор до тех пор, пока я не признаюсь? Должно быть, получишь массу удовольствий от всего этого.

Он уже почти смеялся. Она кинулась к нему в ярости. Как он мог говорить такие вещи? Он с самого начала думал о ней все самое худшее. Но особенно ему нравилось думать, что она сирена, совращающая мужчин, убийца. Возможно, нужно поступать так, как он ожидает. Эти мысли придали ее голосу пугающее спокойствие.

– Я тебя не убью, доктор Карпентер, но когда я с тобой закончу, ты будешь мечтать об этом.

«Тактическая ошибка», – подумала Анджела. Очень серьезная, и он ее совершил. Теперь ее задача становилась намного интереснее, нежели прекратить его существование. Она собиралась сделать его существование невыносимым. Существовало примерно столько же способов помучить его, сколько и удовлетворить, и в большинстве своем они были очень схожи. Она даже знала эти способы. Она знала, как заставить его попотеть. О да, она это знала. Ее кто-то очень хорошо обучил. Но вот кто? Брандт? Сэмми? Сильвер?

Кто-то, кого она не помнила?

Кто научил ее использовать эротичные пытки, чтобы получать все, что она только хотела от мужчин? Все, что угодно.

– Что ты делаешь? Что, дьявол тебя бери, ты делаешь?

– Только хочу, чтобы ты остался, ковбой.

Вдохновленная, Анджела перевернула его на живот, и начала развязывать его ноги, вернее только одну из них. Когда она немного ослабила веревку, она аккуратно скрестила его лодыжки и снова крепко связала их. За этим последовали запястья. Последнее, что она сделала, так это привязала его к первой попавшейся мебели, к тяжелому дивану из ротанга. Она оттеснила его на колени, потом снова прислонила к дивану, не давая ему времени, чтобы опомниться. Она наслаждалась этим так же, как и от физического успеха. Но затем, выброс адреналина закончился, и ее уже затрясло по-настоящему. Руки и ноги действовали сами по себе, в комнате как будто стало ярче, не смотря на темнеющее небо. Все силы сразу покинули ее. Тело отказывалось держать Анджелу, но ей во что бы то ни стало нужно было остаться на ногах. Необходимо было зажечь керосиновые лампы и задернуть жалюзи. Впереди долгая ночь, так почему же ей больше всего хотелось сдержать его свирепый взгляд? Сумасшествие.

– Ты голоден? Хорошо, – проворчала она, не дождавшись ответа. – Ты сможешь посмотреть как буду есть я.

Силы покинули ее, как только она добралась до кухни, и Анджела была рада тому, что он не мог увидеть, как она осела на пол. Все электроприборы, в том числе и холодильник, не работали из-за отсутствия солнечной энергии. Холодильник не мог вырабатывать холод, но когда она открыла его дверцу, то прохладный воздух овеял ее, и она так и осталась стоять на месте. Прохладный воздух окутал ее. Это помогло прояснить голову, но Анджела не могла провести всю оставшуюся жизнь у раскрытого холодильника. От холода вся кожа покрылась мурашками. Это не было переутомлением, перегревом или голодом. Она больна.

Анджела обследовала себя без его надоедливого взгляда. Порез на руке заживал, он не выглядел, будто туда попала инфекция, но все же было что-то, от чего ее лихорадило. Карпентер уже понял, что она не здорова, и если ее иммунная система не сможет побороть болезнь, необходимо будет искать другие способы ее победить. Тропические леса были сырьем для различных медицинских средств, но она не знала, что нужно искать. Сильвер определенно могла бы ей помочь. Что случилось с ее подругой? Купаясь в заходящих лучах дня, Анджела осознала, что красно-оранжевые сумерки уже почти закончились. Через считанные секунды станет темно, и пугающие звуки, доносящиеся из джунглей, служили напоминанием, что снаружи стало небезопасно. Большинство хищников были ночными животными и выходили охотиться после захода солнца. Так почему же хищники Мексиканского Залива должны быть другими?

Или тот зверь в соседней комнате?

Пронзительный крик заставил ее подпрыгнуть. За ним последовало стаккато стрекотов, которые заставили ее быстро подняться на ноги. Создавалось такое ощущение, что кто-то истерически смеялся, но это, должно быть, был еще один обитатель джунглей. Она уже представляла паукообразное существо с глазами вдвое больше своих. Дюжина керосиновых ламп стояли на плетеном сундуке рядом с входной дверью. Она прошла туда, показывая, что она сильна, на случай, если заложника интересуют все ее действия. Рядом с лампами находился коробок с большими спичками и небольшой контейнер с чем-то, что по запаху напоминало керосин.