Текст книги "Роковая привязанность"

Автор книги: Сьюзан Ховач

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)

II

Майкла Риверса не оказалось дома. Джон трижды нажал кнопку звонка, потом раздраженно постучал дверной ручкой о деревянную панель, однако, повернувшись к лестнице, чтобы уйти, он испытал облегчение. Ему на самом деле не хотелось видеть Риверса.

Он начал медленно спускаться вниз по лестнице; когда он уже шагнул на последнюю ступеньку, входная дверь распахнулась. Войдя в подъезд, человек остановился, чтобы закрыть за собой дверь.

В подъезде было темно. Джон замер в тени, затаил дыхание; когда мужчина повернулся, все еще держа руку на дверной ручке, Джон понял, что перед ним Майкл Риверс.

– Кто это? – резко спросил мужчина.

– Джон Тауэрс.

По дороге в Вестминстер он решил, что не стоит тратить время на вежливую светскую беседу и притворяться, будто десять лет изменили ситуацию.

– Извини за неожиданный визит,– сказал Джон, выходя из тени.– Мне нужна твоя помощь. Я обязательно должен найти

Мэриджон; похоже, только ты один знаешь, где она находится. Теперь он стоял ближе к Риверсу, чем сначала, но все равно плохо вздел его. Риверс не двигался, полумрак не позволял Джону разглядеть выражение его лица. Тауэрс испытал неловкость, воспоминания причинили ему острую боль, затем его захлестнула необъяснима волна сочувствия.

– Мне жаль, что у вас ничего не получилось,– произнес он внезапно.– Тебе, верно, пришлось нелегко.

Пальцы, сжимавшие ручку двери, медленно разжались; Риверс остановился у стола, чтобы просмотреть вечернюю почту, оставленную для жильцов.

– Боюсь, я не смогу сказать тебе, где она.

– Но ты должен сделать это,– сказал Джон.– Мне непременно надо увидеть ее. Ты должен...

Человек стоял к нему спиной; от его застывшей фигуры исходила неумолимость.

– Пожалуйста,– сказал Джон, который терпеть не мог кого-то просить– Это очень важно. Пожалуйста, скажи мне.

Человек взял конверт и принялся вскрывать его.

– Она в Лондоне?

Это был счет. Он аккуратно положил его обратно в конверт и повернулся к лестнице.

– Послушай, Майкл...

– Иди к черту.

– Где она?

– Убирайся из...

– Ты должен сказать мне. Не будь идиотом! Это важно. Ты должен сказать мне.

Человек освободился от рук Джона и начал подниматься по лестнице. Джон бросился вслед за ним. Риверс обернулся, и Тауэрс наконец увидел его глаза.

– Ты причинил слишком много горя людям, Джон Тауэрс, и в первую очередь – Мэриджон, ты сумасшедший, если считаешь меня глупцом, способным сказать тебе, где она находится. Желания сделать это у меня меньше, чем у кого-либо на свете, и, к счастью, я – единственный человек, которому известно ее местонахождение. А теперь убирайся отсюда, пока я не потерял терпение и не вызвав полицию.

Его голос звучал чуть громче шепота. Джон отступил на шаг назад и остановился.

– Значит, это ты звонил мне вечером? Риверс уставился на него.

– Звонил тебе?

– Да, по телефону. Кто-то анонимно поприветствовал меня. Приветствие было не слишком теплым. Я подумал, что это был ты.

Риверс по-прежнему смотрел на него. Затем отвернулся, словно испытывая отвращение к Джону.

– Не знаю, о чем ты говоришь,– услышал Джон слова человека, зашагавшего вверх по лестнице.– Я адвокат, а не псих, который развлекается анонимными звонками.

Ступени скрипели; Риверс обогнул излом лестницы, и Джон остался наедине со своими мыслями в тишине тускло освещенного подъезда. Он вышел на улицу, отыскал дорогу к площади Парламента, направился мимо Биг-Бена к набережной. Моторы ревели в его ушах, фары слепили глаза, выхлопные газы вызывали удушье. Он шагал стремительно, пытаясь изгнать из себя ярость, разочарование, страх, но вдруг ощутил, что никакая физическая нагрузка не способна унять душевное смятение; утомленный, он прислонился к парапету и посмотрел вниз, на темные воды Темзы...

Мэриджон, снова и снова мысленно повторял он; душа его разрывалась в тревоге и страдании. Мэриджон, Мэриджон, Мэриджон...

Если бы он мог установить, кто ему звонил! Какое-то мгновение он подозревал мать, но сейчас был уверен, что она тут ни при чем. Звонивший находился в Бариане в тот ужасный уикэнд, и хотя интуиция могла кое-что подсказать матери, она никогда не подумала бы, что он...

Лучше не произносить этих слов. В словах всегда есть необратимость. Нет, это не мать. И он был почти уверен, что это не Майкл Риверс. Почти... И, разумеется, не Мэриджон. Оставались Макс и девушка, которую он привез в тот уикэнд из Лондона – высокая блондинка Ева. Бедный Макс, влипший в такую историю, считавший, что знает о женщинах все, вечно строивший из себя Дон Жуана... хотя обманывать ему удавалось только себя. Было ясно, что женщин притягивало к нему лишь стремление приобщиться к тому шикарному образу жизни, который ведут удачливые автогонщики.

Джон спустился на станцию «Чаринг Кросс» и захлопнул за собой дверь телефонной будки. Это, конечно, Ева. Женщины часто звонят, не называя себя. Но что ей известно? Может быть, в ее понимании это обычный розыгрыш, и на самом деле ей ничего не известно. Может быть, это лишь первый этап плана, разработанного с целью шантажировать его. В таком случае...

Мысли бешено крутились в его голове. Он отыскал в записной книжке нужный ему номер и снял трубку, собираясь набрать его. Услышав гудок, он посмотрел на часы. Поздно. В любом случае он должен позвонить в полночь Саре... Полночь в Лондоне, шесть часов вечера в Торонто. Когда раздастся звонок, Сара будет сидеть на пианино; она уберет прядь темных волос со лба и побежит из комнаты для музицирования к телефону... В трубке щелкнуло.

– Флаксман, девять-восемь-ноль-ноль,– прозвучал резкий мужской голос. Образ Сары исчез.

– Макс? Пауза.

Джон внезапно почувствовал, что не может продолжать. Наконец, он произнес:

– Макс, это Джон. Спасибо за сегодняшнее приветствие по телефону – как ты узнал, что я в городе?

Последовало долгое неловкое молчание.

– Извините,– произнес Макс Алекзандер.– Я не узнаю вас. Джон...

– Тауэрс.

– Джон Тауэрс! Вот это сюрприз! Я подумал, что это, возможно, ты, но среди моих знакомых дюжина Джонов, мне захотелось знать точно, с кем я говорю... Что еще за приветствие по телефону?

– Ты не звонил мне сегодня вечером в отель?

– Дружище, я не знал о твоем приезде, пока кто-то не позвонил мне и не сказал, что твое имя упоминается в вечерней газете...

– Кто?

– Что?

– Кто тебе позвонил?

– Как ни странно, но это была девушка, которую я привозил Бариан, когда...

– Ева?

– Ева! Ну конечно! Ева Робертсон. Я не сразу вспомнил ее мя, но ты абсолютно прав. Это была Ева.

– Где она живет сейчас?

– Кажется, она сказала, что живет на Дэвис-стрит. Работает на Пикадилли, в фирме, торгующей алмазами. С какой стати это тебя интересует? Я давно не поддерживаю с ней контакта – практически с того уикэнда в Бариане.

– Тогда что заставило ее позвонить тебе сегодня?

– А Бог ее знает... Послушай, Джон, в чем дело? Что ты пытаешься…

– Ничего,– сказал Джон.– Забудь все, Макс,– это не имеет значения. Послушай, мы сможем увидеться в ближайшие дни? Мы так давно не встречались; десять лет – срок, достаточный для того, чтобы похоронить под ним все взаимные обиды. Пообедай со мной завтра в девять вечера в «Гавайях». Расскажешь о том, чем ты занимался эти десять лет... Ты женат? Или по-прежнему отстаиваешь свою свободу?

– Нет,– медленно произнес Алекзандер.– Я не был женат.

– Тогда пообедаем завтра вдвоем. Без женщин. Дни моего вдовства сочтены, я снова начинаю ценить холостяцкие пирушки. Ты читал о моей скорой женитьбе? В этом году я познакомился в Торонто с английской девушкой и решил, что мне надоели домработницы, наемные и бесплатные, что я устал от американок и канадок... Ты должен познакомиться с Сарой, когда она приедет в Англию.

– Да,– сказал Алекзандер.– Я охотно это сделаю. Она похожа на Софию?

Телефонная будка наполнилась белым туманом ярости.

– Да,– быстро ответил Джон.– Внешне – очень. Если ты захочешь отменить наш обед, Макс, позвони мне завтра в отель. Если не застанешь меня, оставь сообщение.

Повесив трубку, он на мгновение прислонился к двери, прижал щеку к стеклу. Он ощутил, как энергия покидает его, испытал душевное истощение.

Он по-прежнему совсем не продвинулся в поисках Мэриджон... Однако вполне возможно, что в отель звонила Ева. Во всяком случае, он знал только ее адрес и фамилию. Сорвав трубку, он начал набирать номер справочной службы.

III

Ева была в бешенстве. Она не могла припомнить, когда мужчина, обещавший провести с ней вечер, подводил ее, и уж тем более вовсе не явился на свидание. Разговор с Максом Алекзандером усилил ее гнев и разочарование, хотя обещал быть забавным; бросив трубку в середине беседы, Макс оставил Еву в подавленном состоянии.

Да пошел он к черту, этот Макс Алекзандер. Да пошли все мужчины к черту. Будь проклято все и вся.

Телефонный звонок раздался, когда Ева потягивала содержимое третьего бокала, размышляя, кому ей следует позвонить, чтобы спастись от пустоты длинного вечера.

Она быстро сняла трубку, едва не пролив спиртное.

– Алло?

– Ева?

Мужской голос, жесткий, напряженный. Она подалась вперед, забыв о бокале.

– Говорите,– с интересом сказала она.– Кто это?

Молчание. Спустя мгновение обладатель жесткого голоса произнес:

– Ева, это Джон Тауэрс.

Бокал дрогнул в ее руке и упал на ковер, жидкость разлилась на нем маленькой лужицей. Ева могла лишь сидеть на краешке кресла и смотреть, как расплывается пятно.

– О, здравствуй, Джон,– услышала она свой на удивление спокойный голос.– Я прочитала о твоем приезде в Лондон. Как ты нашел меня?

– Я только что говорил с Максом Алекзандером.

В ее голове замелькали обрывочные, нечеткие мысли. Заинтригованная и растерянная, она ждала его следующего хода; голос Джона внезапно пробудил в ней удивительно яркое воспоминание магнетизме его личности.

– Ты занята? – вдруг спросил он.– Я могу тебя увидеть?

– Неплохая идея,– выговорила она, обретя наконец дар речи

– Большое спасибо.

– Как насчет сегодня?

– Хорошо... да, можно сегодня.

– Можешь встретиться со мной в отеле «Мэйфэр» через пятнадцать минут?

– Нет проблем. Он находится в двух шагах от моего дома.

– Буду ждать в вестибюле,– сказал он.– Не спрашивай портье, в каком номере я расположился,– он не скажет.

Голос в трубке пропал; из нее зазвучали бесстрастные гудки.

IV

Повесив трубку, Джон покинул станцию метро, поднялся на Трафальгарскую площадь и направился к Пикадилли. Он начал тревожиться за Сару. Возможно, ему удастся благодаря Еве разобраться с ситуацией за десять дней, оставшихся до прибытия Сары; в противном случае он найдет предлог и попросит ее задержаться. Что бы ни произошло, Сара не должна знать о событиях, происшедших десять лет назад в Бариане. Он подумал о Саре, о ее ясных, простых взглядах на жизнь и трогательной вере в него, которой он так дорожил. Она никогда, никогда не сумела бы многое понять, и эта неспособность могла погубить Сару; знание разрушило бы основу ее безопасного, стабильного мира, в случае гибели которого ничто не убережет девушку от бушующего пламени реальности.

Он прошел по Пикадилли до Беркли-стрит среди толпы пешеходов и рева автомобилей. Его снова охватило ощущение одиночества, силившееся из-за волнения. В Канаде все было бы иначе. Там он мог с головой уйти в работу, сесть за пианино и играть, пока не ой дет это настроение, но здесь он располагал лишь обычными способами развеяться. Ему вовсе не хотелось напиваться, и он презирал бы себя, если бы решился переспать с какой-нибудь женщиной за несколько дней до свадьбы. Конечно, это ничего бы не значило, но все равно впоследствии он стыдился бы этого поступка, испытывал бы чувство вины, сделав нечто, способное причинить боль Саре, если бы она узнала. Сара не поняла бы того, что близость с незнакомой женщиной абсолютно ничего не значит; если бы она обнаружила его измену, ее глаза наполнились бы растерянностью, болью, страданием...

Мысль о том, что Сара может испытать боль по его вине, показалась ему невыносимой. Но одиночество тоже было невыносимым.

Если бы он мог разыскать Мэриджон! Наверняка есть какой-то способ. Он поместит объявление в газете. Несомненно, кто-то знает, где она находится...

Его мысли совершали причудливый танец; возле Ритца он свернулся на Беркли-стрит. Пройдя еще десять шагов, Джон остановился; в его душе было беспокойство и смутное ощущение беды. Он медленно пошел дальше и через пару минут оказался в офисе отеля.

Идя к портье за ключом, Джон почувствовал, что кто-то наблюдает за ним. Потом, уже держа ключ в руке, он резко обернулся, чтобы разглядеть людей, находившихся в вестибюле. В этот момент высокая блондинка с несколько надменным выражением лица погасила сигарету о пепельницу и с еле заметной сдержанной улыбкой посмотрела на Джона.

Он сразу узнал ее. У него была отличная память на лица. Внезапно он снова оказался в Бариане, услышал томный голос Софии: «Интересно, кого Макс привезет на этот раз?» И через час Макс примчался в роскошном открытом «бентли» с этой элегантной эффектной блондинкой на переднем сиденье.

Джон сунул ключ от номера в карман и направился через вестибюль к женщине.

– Ну-ну,– кокетливо произнесла она,– сколько лет!

– Да, срок немалый.

Он невозмутимо стоял перед ней, засунув руки в карманы; пальцы его правой руки поигрывали ключом. Наконец он произнес:

– После моего сегодняшнего разговора с Максом я понял, что мне следует связаться с тобой.

Она недоуменно приподняла брови. Грамотный ход, подумал он.

– Почему из того, что я позвонила Максу и сообщила ему о твоем приезде, автоматически следует, что ты должен был увидеться со мной? – сказала она.

В фойе было многолюдно; в паре метров от Джона и Евы расположилась какая-то компания.

– Если мы собираемся поговорить,– заметил Джон,– лучше подняться ко мне. Здесь слишком много ушей.

Она по-прежнему сохраняла слегка растерянный вид, но к растерянности теперь добавилась еле заметная осторожная радость, словно события приняли неожиданный, но приятный оборот.

– Хорошо,– Ева встала; ее улыбка осталась настороженной, но все же потеплела.– Веди меня.

Они пересекли широкий вестибюль и подошли к лифту; в ее походке появилась новая грация, которой не было прежде. Губы под помадой были тонкими, ресницы, обрамлявшие красивые глаза – ненатурально длинными и черными; густые светлые волосы поднимались наверх плавной волной. Войдя в лифт, он получил возможность более пристально рассмотреть ее, но она заметила его внимательный взгляд, и он быстро отвернулся.

– Шестой,– обратился Джон к лифтеру.

– Да, сэр.

Лифт плавно заскользил вверх. Из динамика, вмонтированного в панель управления, лилась электронная музыка. Джон внезапно вспомнил Канаду; постоянный музыкальный фон после прибытия из Англии казался ему непереносимой особенностью Нового света; сейчас он вызвал у него раздражение.

– Шестой этаж, сэр,– сказал человек, когда двери открылись.

Джон направился по коридору к своему номеру, отпер дверь и шагнул в комнату. Ева сбросила пальто.

– Хочешь сигарету? – спросил Джон, повернувшись, чтобы взять новую пачку с прикроватной тумбочки.

– Спасибо.

Он заметил, что она наблюдает за ним. Протягивая ей сигарету давая прикурить, он пытался проанализировать выражение ее лица, но сделать это оказалось непросто. Во взгляде Евы сквозило любопытство, улыбка, похоже, содержала в себе иронию; в неподвижности женщины ощущалось напряжение, самообладание стоило ей определенных усилий.

Что-то в ее манере держаться озадачило Джона; инстинктивно желая продлить вступительную часть беседы и дать себе больше времени для того, чтобы понять, как ему следует вести себя, он небрежно обронил:

– Ты, кажется, почти не изменилась с того уикэнда в Бариане.

– Да? – кокетливо произнесла она.– Надеюсь, ты ошибаешься. Тогда я была очень молодой и очень глупой.

– Я не вижу, почему надо было быть молодой и глупой, чтобы хотеть выйти замуж за Макса. Большинство женщин предпочитают иметь богатых мужей, к тому же люди из мира автогонок обладают определенным притягивающим блеском.

– Молодость и глупость помешали мне понять, что Макс не из тех мужчин, кто женится.

– Зачем идти к алтарю, если всегда можно соврать гостиничному клерку?

Он опустился в кресло напротив Евы и жестом предложил ей сесть.

– Некоторым женщинам нечего предложить мужчине, когда речь идет о забеге на длинную дистанцию.

– Большинство мужчин не заинтересованы в забеге на длинную дистанцию.

Он внезапно улыбнулся, быстро встал и подошел к окну; руки его находились в карманах.

– Брак – это забег на длинную дистанцию,– сказал он,– который кончается, когда партнеры принимают решение о разводе.

Он снова опустился со смешком в кресло; заметив, что ее глаза завороженно следят за ним, он в сотый раз спросил себя, что привлекательного находят женщины в его неугомонности, вечном движении, беспокойстве.

– Я бы хотела познакомиться с твоей новой невестой,– неожиданно сказала она,– просто из любопытства.

– Она тебе не понравится.

– Почему? Она похожа на Софию?

– Отнюдь.

Он задумчиво погладил подлокотник, расправляя обивочный материал своими сильными пальцами.

– Ты, верно, ненавидела Софию в тот уикэнд,– сказал он, не глядя на Еву.– Если бы я не был поглощен своими проблемами, то, пожалуй, нашел бы время пожалеть тебя.

Помолчав, Джон добавил:

– Макс оказал тебе медвежью услугу, взяв тебя с собой. Она пожала плечами.

– Это все осталось в прошлом.

– Да? Молчание.

– Что ты хочешь сказать?

– Когда ты позвонила мне сегодня вечером, мне показалось, что ты хочешь возродить прошлое.

Она уставилась на него.

– Разве не ты позвонил мне?

Ева по-прежнему смотрела на Джона. Он подался вперед, потушил сигарету и быстро сел рядом с ней на кровать.

– Дай мне твою сигарету.

Она молча протянула ему сигарету, и он погасил ее о пепельницу.

– Ну,– сказал он, не касаясь Евы, но демонстрируя готовность сделать это, если она проявит упрямство,– что за игру ты затеяла?

По ее губам скользнула улыбка; она убрала прядь волос со лба, словно пытаясь решить, что она хочет сказать. Он почувствовал, что его терпение истощается, а раздражение нарастает; он с трудом сдерживал поднимающуюся в душе ярость.

Наверно, глаза выдали состояние Джона; она замерла, касаясь пальцами волос и глядя на него; Джона вдруг охватило страстное желание схватить женщину за плечи и вытряхнуть из нее правду, таящуюся за холодным, невозмутимым лицом.

– Будь ты проклята,– тихо сказал он.– Будь ты проклята. Джон замер, услышав какой-то звук. Это был звонок – настойчивый, отвратительный. Его злость мгновенно остыла. Оттолкнув женщину, он потянулся к прохладной черной трубке телефона.

– Джон,– сказала Ева.

– Это мой сын. Он снял трубку.

– Джон Тауэрс слушает.

– Вам звонят, мистер Тауэрс. Мисс Сара из Торонто...

– Одну минуту.

Он вдавил трубку в подушку, закрыв микрофон.

– Иди в ванную,– приказал он женщине.– Это личный звонок. Жди там, пока я не закончу.

– Но...

– Быстро!

Она ушла молча. Дверь ванной закрылась за Евой, и Джон остался один.

– Спасибо,– сказал он в трубку.– Я слушаю. В линии щелкнуло, чей-то голос произнес:

– Соединяю вас с мистером Тауэрсом.

В трубке зазвучал чистый, нежный, неуверенный голос Сары:

– Джон?

Она словно сомневалась в том, что действительно может говорить с ним через Атлантику.

– Сара,– сказал он; внезапно к горлу подкатился комок, горячие слезы навернулись на глаза.– Я собирался позвонить тебе.

– Да, знаю,– радостно произнесла она,– но мне не терпится сообщить тебе новость, поэтому я позвонила сама. Джонни, тетя Милдред вернулась в Лондон из круиза на неделю раньше – она сошла в Танжере, потому что ей не понравилась еда,– так что теперь у меня досрочно появилась надежная дуэнья! Можно мне прилететь в Лондон послезавтра?

Глава 3

I

Положив трубку, Джон несколько мгновений посидел на краю кровати. Женщина вышла из ванной и остановилась у двери, прислонившись к косяку; она ждала, когда он поднимет голову и заметит ее.

– Тебе лучше уйти,– сказал он, не глядя на Еву.– Извини. Поколебавшись, она взяла пальто и молча надела его.

Потом спросила:

– Как долго ты будешь в Лондоне?

– Не знаю.

Она снова замерла в нерешительности, играя ручкой сумочки; она словно обдумывала, что ей сказать.

– Может быть, я еще увижусь с тобой, если будет время,– внезапно произнесла Ева.– У тебя есть мой телефон, да?

Он встал, посмотрел ей в глаза, и она поняла, что сказала глупость. Она почувствовала, что ее щеки вспыхнули,– она считала, что давно переросла подобную реакцию; внезапно она рассердилась на него за это небрежное приглашение в гостиницу, за небрежное изгнание ее отсюда; она была в ярости, потому что его небрежность таила в себе загадку, завораживающую и отталкивающую одновременно.

– Желаю удачной женитьбы,– ядовито-елейным тоном произнесла она, шагнув к двери.– Надеюсь, твоя невеста понимает, за какого человека она выходит амуж.

Она получила удовлетворение, заметив, что он побледнел. Ева ушла, хлопнув дверью. Джон остался в номере на шестом этаже наедине со своими мыслями.