Текст книги "Взгляд Ангела"
Автор книги: Сьюзан Дэвис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 21 страниц)
– Неплохо!
Зрители весело загоготали, и кто-то даже хлопнул в ладоши. Мадам с обидой запыхтела.
– Гарольд, ты слышал?! Ну, сделай же что-нибудь!
Бет опять повернулась к выходу. Руки ее были заняты свертками, спина выпрямлена. Она не хотела бежать перед всеми этими зеваками. Нет, такого удовольствия она им не доставит.
– Позвольте помочь, – сказал Зак, раньше ее оказавшийся у выхода. Он открыл для нее дверь и попытался взять рулон ткани.
Бет отпихнула его руку.
– Я сама о себе могу позаботиться.
– Я вижу.
И все же Зак вышел вслед за ней, прикрыв за собой дверь так тихо, что даже стекло не задребезжало, и отнял у Бет самый большой сверток, несмотря на все ее возражения. Бет Энн изо всех сил прижимала отрез ткани к своей груди. Она раскраснелась почти как коленкор, который она купила. Подбородок ее был высоко вздернут. То и дело она презрительно фыркала.
– Видите, как много добрых, великодушных христиан живет в Дестини, не правда ли, преподобный отец?
Зак нахмурился.
– Пусть это вас не волнует…
– Мисс Бет Энн, подождите! – прервал Зака радостный крик Бобби Барлингса.
Молодой человек во всю прыть несся за ними, словно жизнерадостный щенок. Его светло-русые волосы упали на лоб, когда он застыл перед Бет Энн, как вкопанный. В глазах Бобби светились одновременно счастье и смущение.
– Папа сказал мне, что вы сегодня в городе.
– Привет, Бобби.
Бет Энн улыбнулась, насколько это было возможно в такой ситуации, когда ее душу жгли горькие чувства и разбитые надежды. В глазах кололо, что было верным признаком подступавшей головной боли.
– Вы такая красивая сегодня! – смущенно переминаясь с ноги на ногу и улыбаясь, проговорил Бобби. – Я рад, что вы приехали. Вы что-то купили? Что будете делать теперь? У нас дома родились котята! Я люблю новорожденных, а вы?
Бет Энн не смогла удержаться от улыбки.
– Конечно, люблю. У моей Нелли родилась недавно девочка. Кстати, дочь твоего черного богатыря. Она очаровательна…
– Правда?! Что ж, выходит, она отчасти и моя. Можно мне приехать посмотреть на ее? Пожалуйста! – Бобби смотрел на Бет с мольбой и неприкрытым обожанием во взгляде. – Вы единственная девушка, которой нравится в жизни то же, что и мне.
И хотя порой в самые горькие минуты Бобби помогал ей забыться, сейчас Бет не могла оценить обожание бедняги. Болезненные и мелочные унижения, с которыми она столкнулась сегодня в городе, не могли не обидеть ее. Бет было чрезвычайно трудно теперь оставаться ровной и бесстрастной. Ей нужно было уединиться, убежать от всего и от вся, включая Зака. Ее сейчас раздражало и бесило все, даже неумелые знаки внимания со стороны безобидного Бобби. Она протянула молодому человеку пакет с леденцами, чтобы он только замолчал:
– Смотри, Бобби, лакричные. Хочешь?
Его глаза округлились.
– Хочу ли я? Конечно! – на секунду стушевавшись, Бобби спросил: – А как же вы?
Бет Энн отвернулась.
– Я потеряла аппетит.
– Тогда возьму! Спасибо! – Бобби тут же откусил от леденца и смачно захрустел, цокая языком в знак удовольствия.
Но детская благодарность молодого человека, конечно же, не могла перевесить враждебности «добропорядочных» граждан Дестини, не могла заглушить боль, которая клокотала в душе Бет Энн, комком подступала к горлу и раздражала дыхание, как и пыль, поднятая стадом волов, которое только что прошло на противоположном конце улицы. У Бет Энн было такое ощущение, как будто она попала в капкан, ей нечем было дышать среди этих глинобитных построек. Она знала, что на сегодня с нее хватит достопримечательностей Дестини.
Повинуясь внезапному импульсу, она всучила сверток с коленкором Бобби и проговорила:
– Мне надо бежать. Помоги преподобному отцу Темплу донести покупки до коляски па, хорошо?
– К-конечно, – растерянно и разочарованно проговорил Бобби.
– Спасибо. Ты милый. – Бет нежно потрепала молодого человека по щеке и тем самым вернула его лицу выражение счастья.
Зак был тоже растерян. Обвешанный со всех сторон свертками, он выглядел очень глупо.
– Подождите! Куда это вы собрались?
– Не ваше дело! – крикнула Бет и быстро пошла по улице.
– Эй, что у вас на уме? Я обещал вашему па присмотреть за вами!
Бет Энн глянула на него через плечо.
– Вы что же, будете сопровождать меня даже в туалет?
Зак покраснел.
– О, прошу прощения…
– Мне не нужны ни охранники, ни опекуны. Мне надо побыть сейчас одной. Мне сейчас никто не нужен, особенно вы. Не потеряйте свертки и проследите за тем, чтобы Бобби вернулся в банк. Я сама приду домой.
– Бет Энн подождите! Черт возьми, дьявол!..
Не обратив внимания на то, что священник опять призывает нечистую силу, Бет Энн быстро пошла по улице, затем срезала путь через аллею и перешла на бег.
Через несколько минут она уже была на дороге, ведущей к «Отдыху путника».
Бет тяжело дышала, рот ее искривился в гримасе. Это она была повинна в том, что Зак стал все чаще и чаще забывать о своем духовном звании и ругаться на чем свет стоит. Ей было больно и неприятно осознавать, что она настолько испорчена и задириста, что даже священнику не под силу приструнить ее и навести на путь истинный… Что же касается утреннего поцелуя… Бет даже думать, вспоминать об этом боялась! Господи, может в нее вселилась душа самой Евы!.. Все сегодняшние события только подтвердили то, в чем она была давно уверена: ей необходимо как можно скорее покинуть этот убогий городишко, освободить себя от эгоизма и равнодушия па, от своих же собственных потаенных, неуправляемых мыслей… Если она не уедет в ближайшее время, то действительно станет той распутницей, какой ее все обзывают.
Слава Богу, что у нее все-таки был друг, на которого можно было положиться.
– Виски Джин, подожди! – надрывая голос и натужно дыша от бега, Бет Энн кричала до тех пор, пока погонщица не услышала ее крик, перекрывший даже мычание десятков волов, и не обернулась назад.
– Боже мой, это ты, крошка! – лицо Виски Джин, полускрытое широкими полями сомбреро, выражало крайнее удивление. – Откуда ты свалилась?!
– Оттуда, – переводя дыхание и с улыбкой показывая на синее чистое небо, сказала Бет. Она поравнялась, наконец, с великаншей и они зашагали вместе.
Бурые глинобитные постройки Дестини наконец остались у них за спиной, скрывшись в пыли, поднятой волами. Неровная дорога вела по пустынной открытой местности. Тут и там виднелись одинокие стебли кустарника, полынь, и еще что-то. К северу поднимались пурпурные пики Гор Суеверия и ржавого оттенка предгорья.
– Не возражаешь, если я пройдусь с тобой до дому?
– О чем разговор? – ответила Джин. – Была в городе, да?
– Да, и увидела всю «респектабельность», которую искала, – сухо проговорила Бет Энн.
– Ага… – Джин сунула руку в огромный карман своих брюк, вытащила плитку табака, отломила кус и засунула за щеку. Тряхнув своими нечесаными, мышиного цвета волосами, она иронически глянула на Бет и сказала: – Порой от цивилизации сильно устаешь.
– Вот именно, – шляпка Бет Энн сползла на спину и удерживалась только с помощью ленточки. Ей приходилось идти быстрым шагом, а иногда и бежать, чтобы не отстать от великанши, которая шагала размашисто и быстро. У Бет все никак не могло восстановиться ровное дыхание. – Ты должна помочь мне убраться из этого города. И вообще из этих мест. Пока я не сделала какую-нибудь глупость.
Выражение на лице Виски Джин осталось спокойным.
– Значит, все-таки надумала?
– Да.
– Милая, у меня немного сокровищ, но все что мое – твое.
– О, Джин, спасибо тебе! – нижняя губа Бет задрожала, а в глазах показались слезы. – Но тебе не нужно ничем для меня жертвовать! У меня есть свой план. Просто мне нужно найти покупателя для девочки Нелли. Я не хочу, чтобы па лез в это дело. Он все испортит.
– Если она также хороша, как и другие дети Нелли, я думаю, найти покупателя – не проблема.
– О, что ты! Она очаровательна! Я назвала ее Надеждой. Это настоящая красавица, честное слово! Производитель у нее черный жеребец Роберта Барлингса. Но она еще будет сосать материнское молоко пять-шесть месяцев, а у меня нет сил столько ждать. Как ты думаешь, можно найти такого человека, который бы взял их обеих?
– Ты что, хочешь и Нелли продать? – изумленно спросила Виски Джин.
Этот пункт не значился в плане Бет, хотя после сегодняшних событий она хотела многое пересмотреть. Ей была неприятна мысль о том, чтобы продавать Нелли, но сейчас она находилась в таком отчаянном положении, что, не задумываясь, пожертвовала бы любимой кобылой, если бы возникла такая необходимость. Когда давным-давно Элеонора Линдер подарила своей крошке Бет кобылу Нелли, материнское чутье, возможно, подсказывало ей, что через много лет этот подарок сможет сослужить его владелице хорошую службу. Эта мысль давала Бет Энн ощущение родства с матерью, которого до этого не было…
– Нет, не продать. Я, конечно же, не оставлю Нелли в «Отдыхе путника», когда сама уеду оттуда, но продавать ее тоже не хочу. Я хочу найти покупателя, который согласился бы взять к себе Нелли на содержание до тех пор, пока она не выкормит жеребенка. К тому времени, я надеюсь, уже найти себе новое место, и тогда пошлю за ней.
– А куда ты намыливаешься, кстати?
– В Калифорнию. Может, в Сан-Франциско. Отелям нужны повара, а я всегда хотела научиться высокому кулинарному искусству у настоящих мастеров. Обычную еду я готовлю не хуже многих, но тут мне предоставится возможность сделаться настоящим поваром. И потом у меня будет независимость. Такая же, какая есть у тебя. Впрочем, неважно, где я конкретно осяду.
– Как сказать…
Бет Энн шла вслед за воловьим стадом, ее взгляд был устремлен в будущее. Наконец, Бет покачала головой.
– Да нет, действительно неважно. Главное – это забыть о Томе и обо всем, что связано с Дестини. Кроме тебя, конечно.
– Надеюсь на это, – сказал Виски Джин и выплюнул свою табачную жвачку в кустарник. – Кажется, у меня по дороге попадется пара ранчо, владельцы которых могут проявить интерес к тому, чтобы присоединить твою девочку к своему поголовью. И не будут особенно возражать против того, чтобы она прибыла в сопровождении своей мамы.
– Это было бы просто великолепно! Я буду тебе так благодарна!
– Не волнуйся, милая. Виски Джин – кусаный бублик. Торговля лошадьми мне знакома, как пять пальцев. – Женщина усмехнулась. – Особенно не расслабляйся, это много времени не займет. Я дам тебе знать, как только с кем-нибудь определенно обо всем договорюсь.
От радости Бет Энн ощутила слабость в коленях. Появилась реальная возможность приблизить то будущее, о котором она столько мечтала!..
– Спасибо…
– Что-то ты неважно выглядишь, подружка. Ну-ка взбирайся на старую Пульку и посиди на ней немного.
Воспользовавшись любезным предложением Джин, Бет подобрала свои юбки и, держась за сбрую, вскарабкалась на тяжело переваливающуюся спину животного и села на нее верхом, по-мужски расставив ноги в разные стороны. Это было забавное зрелище! Бет Энн сидела, как заправский ковбой. Юбки ее задрались, и из-под них выглядывали обтянутые чулками стройные ноги. Волосы выбивались из-под шляпки. Она во весь голос распевала неприличные песни, которым за многие годы общения научилась от Виски Джин. Так Бет ехала до самого «Отдыха путника».
– Мне нужно покрыть еще несколько миль до захода солнца, – сказала суровая амазонка, – так что останавливаться у вас я на этот раз не буду. Передай Баку привет от моего имени.
– Обязательно передам, – пообещала Бет Энн и благодарно обняла Виски Джин. – Будь осторожна и… еще раз спасибо.
– Не за что, девочка. А ты будь готова. Скоро я с тобой свяжусь.
Бет Энн помахала ей на прощанье рукой и затем направилась к дому. Давно у нее не было столь хорошего настроения. Увидев хозяйку в таком растрепанном состоянии, грязную, запыленную и потную, Ама сдержанно хохотнула. Это навело Бет Энн на мысль, что ей следует помыться и переодеться во все чистое, прежде чем предстать перед отцовским гневом за немыслимую выходку, когда она наплевала на всех и убежала неизвестно куда. Бет Энн захватила розовое мыло, полотенце, чистую одежду и завернула за дом. Спустившись с насыпи рядом с тополиной рощей и перебравшись через невысокую гравийную насыпь, она вышла к уединенному пруду, который с детства был ее любимым местом.
Он имел не больше тридцати футов в ширину и был окружен со всех сторон гравийными насыпями и ивняком. Иногда вода здесь доходила до пояса, в другие времена – только до щиколоток. Но ее поверхность всегда была спокойной и прозрачной до самого дна. Можно было без труда рассмотреть в ней разноцветные камешки, разбросанные по песчаному дну. В ранней юности Бет не стеснялась купаться здесь голышом, полностью отдаваясь удивительному ощущению свободы от одежды, наслаждаясь земными удовольствиями и с радостью подставляя все свое тело ласковым солнечным лучам и объятиям прохладной воды.
Со вздохом помянув прошлое, она скоро выкинула эти лирические воспоминания из головы и решила строго ограничиться поставленной задачей: как можно быстрее вымыться и одеться во все чистое. Бет распустила волосы, разделась вплоть до нижней рубашки и панталон, и вошла в приятно прохладную воду. Она опустилась на колени, чтобы смыть пыль с волос. Девушка тщательно вымылась, заодно постирала свое белье, совершенно не думая о том, что тонкая бумажная ткань ее нижней рубашки прилипла к телу и стала от воды совершенно прозрачной.
Затем она немного поплавала на спине, и мысли сами собой привели ее к Заку Темплу.
Теперь, когда Бет уже приняла твердое решение покинуть отца, она могла быть несколько более объективной насчет своего отношения к священнику. Она решила, что так легко клюнула на его очевидные мужские достоинства только потому, что ее уединенная жизнь вообще была лишена радостей жизни. Бет была не избалована вниманием мужчин и потому оказалась такой восприимчивой. От одного вида чувственного рта Зака Темпла, его налитых мышц у нее появлялась слабость в коленях. Но это вовсе не означало, что священник был способен, – и испытывал хоть малейшее желание, – обеспечить ее всем тем, о чем мечтает каждая женщина: семьей, домом, супружеской заботой. Бет была уверена, что он в этом ничем не отличался от Тома. А ей необходимо было поискать себе мужчину, который без предрассудков посмотрит на ее прошлое и которому вся эта печальная история не помешает найти в ней просто верную жену.
Да, именно так. Стоит ей только расстаться со священником, как она без труда преодолеет в себе эту дурацкую дрожь, которая возникала всякий раз, когда он смотрел на нее. Бет была уверена, что через несколько дней после своего отъезда из дома, она даже не сможет припомнить удивительный цвет его глаз. Нужно только поскорее продать жеребенка. Это будет решением всех ее проблем…
Бет вздохнула, села в воде и начала тщательно отжимать свои волосы. Вдруг она услышала звук покатившихся с насыпи камешков и замерла, как пес, почуявший опасность. Несмотря на то, что пруд был уединенным местом, он находился совсем близко от «Отдыха путника» и Бет Энн не боялась, что сюда могут прокрасться индейцы. Чувствуя напряжение во всем теле, Бет Энн пошарила рукой вокруг себя по песчаному дну, нашла увесистый камень и, взяв его, стала медленно приближаться к берегу.
Выйдя из воды, она задрожала: воздух показался ей прохладным. Не делая никаких резких движений, она стала медленно приближаться к одежде, которую оставила на сухом валуне. С нее стекала вода, но Бет Энн не обращала на это внимания. Сейчас ей было не до того. Взяв одежду в руку, она стала осторожно подниматься по насыпи, делая вид, что ничего не слышала. И снова до нее донесся треск кустарника за спиной, который заставил ее замереть на месте. Бет чувствовала затылком, что на нее устремлены чьи-то глаза. Медленно обернувшись, она стала вглядываться в кусты.
Перед ней на задних лапах стоял большой американский заяц с черным хвостиком. Он спокойно жевал листья ивы и изучал ее своими огромными грустными глазами. Бет не удержалась от смеха, внутренне коря себя за излишнюю нервозность. От облегчения у нее даже голова закружилась… Переливы ее смеха испугали зайца и тот, развернувшись, мгновенно исчез в кустах.
Вдруг откуда ни возьмись, крепкие руки обхватили Бет Энн сзади. Вздрогнув от неожиданности, она инстинктивно повернулась и ударила незнакомца камнем, который подобрала со дна пруда. Она попала ему прямо в голову, и тот взвыл от боли, не успев увернуться. Бет не удержала равновесия и они вместе покатились клубком с насыпи вниз, остановившись лишь у самой кромки воды. Бет отчаянно боролась, слыша в ушах надсадные хрипы того, кто на нее столь внезапно напал. Наконец, незнакомцу удалось схватить ее за руки и перевернуть на спину.
– Черт возьми, да уймешься ты или нет?!
– Зак?!
Бет смотрела прямо в его искаженное гневом и болью лицо. На скуле виднелась сочившаяся кровью ссадина в том месте, где она поприветствовала его камнем.
Страх ушел и пришло облегчение, а за ним и ярость.
– Ты… Ты негодяй! Ты напугал меня до смерти! Что ты здесь делаешь?! – выкрикнула Бет.
Бирюзовые глаза Зака прожигали ее насквозь. Зак обнажил зубы по-волчьи осклабился, медленно накрыл ладонями ее груди.
– А ты как думаешь?
Глава седьмая
От изумления глаза Бет Энн засияли. Какой бы прекрасной ни представлялась Заку такая возможность, действительность оказалась еще прекраснее.
Бег была в его руках почти обнаженная, тело ее после купания было прохладным и шелковистым, сквозь полупрозрачную рубашку просвечивали полные груди. Оторвавшись от ее губ, он покрывал горячими поцелуями ее лоб, шею.
– Зак! – Бет сладостно вздохнула.
– Что?
– Пожалуйста.
– Все что угодно, ангел. Как ты захочешь, – Зак постанывал.
– Я не понимаю, – трепетно выдохнула она.
– Почему ты тогда убежала? Ты была расстроена. Но разве ты не знала, что и я стану страдать?
– Нет. Почему?
– После сегодняшнего утра ты знаешь, почему, – проворчал Зак, не желая отрываться от Бет.
– Я не хотела обидеть тебя! – вскричала Бет волнуясь. – Ты напугал меня. Я приняла тебя за индейца.
– Опять? Твоя пугливость просто изумительна. Разве я такой свирепый?
– О, господи, да перестань! Как ты можешь быть так жесток? Ты просто снова наказываешь меня, – заключила Бет, готовясь заплакать.
Сначала Зак хотел дать урок предосторожности маленькой баловнице, но сейчас, видя как она разыгрывает русалку под ивами, впал в такое неистовство, что почти забыл, зачем пришел в это уединенное место. Тонкая рубашка облегающая тело Бет, делала его более соблазнительным. Зак был почти за пределами благоразумия.
Полузагипнотизированный своей страстью, он понимал лишь то, что не должен выпускать ее из своих объятий. Зак отчего-то был уверен, что должен быть вознагражден за свою смелость и решительность.
Он теребил пальцами черные как смоль волосы Бет, зажав ее лицо между ладонями и приблизив свои губы к ее губам.
– Разве это похоже на наказание? – резко спросил он.
– Не пойму, чего ты от меня хочешь.
– В самом деле?
Ее глаза округлились.
– Нет, ты не можешь. Ты же священник.
Зак опустил веки и застонал.
– Не напоминай.
– Но…
– Я такой же мужчина как и прочие. И меня можно соблазнить, – руки Зака сжались, он покрыл поцелуями темные ресницы Бет, ее нос, соблазнительно изогнутую верхнюю губу. – Да, дорогая, я не могу сдерживать себя.
Бет, с усилием вздохнув, скорчилась на песке, се пальцы впились с безумной силой в его предплечье.
– Зак, не надо этого… Мы не должны…
– Грех? Я не уверен, что здесь есть хоть капля греха. Я знаю только то, что хочу ощутить тебя всю. Я хочу войти в тебя так глубоко, чтобы почувствовать биение твоего сердца. Я хочу, чтобы ты обвилась вокруг меня своими красивыми ногами и дала мне насладиться твоей близостью. А потом я хочу погрузиться в твою любовь до конца света, пока время не остановится. Вот как сильно ты меня соблазняешь.
Во время этой чувственной речи дыхание Бет Энн прервалось и замерло, а потом вырвалось в нетвердом вздохе, выражавшем отчасти отрицание, отчасти желание.
– Ты ведь тоже хочешь меня, правда, родная? – прошептал Зак. Его резкое дыхание жгло ее волосы, мочку уха.
Руки Бет, которые только что отталкивали его, теперь влекли его к себе. Зак ощутил в теле Бет страстное напряжение.
– Все ложь, – пробормотала девушка, задыхаясь и тая. – Это все была ложь.
Ощущение тревоги пронеслось в мозгу Зака, он похолодел. Неужели он разоблачен? И осторожно спросил:
– О чем это ты, родная?
– То, что я говорила себе, – изумленная вспышкой страсти, Бет нежно гладила его оцарапанную щеку, словно извиняясь, затем коснулась жестких русых кудрей на его затылке и осыпала его поцелуями. – Поэтому мне пришлось уйти. Я… я тоже испытывала искушение, но подумала – это потому, что я долго была одна. Но дело не в этом, Зак. Ты единственный, кто внушил мне такое чувство, такое необыкновенное и долгожданное. Ты знаешь, кто я, и все же добр ко мне.
Зак содрогнулся, откуда-то изнутри поднялась одурманивающая волна желания.
Дьявольщина, да, он знал ее и знал, насколько уязвима и нежна ее натура. Разве он не видел, как храбро она держалась сегодня под градом насмешек всего города? Зак рос сиротой, и его собственное детство изобиловало подобными инцидентами, он хорошо знал, что это такое. Разве не возникало у него желания послать их всех к черту ради нее? Уложить в постель Бет Линдер казалось ему замечательной идеей, когда она ничего не значила для него. Но теперь, когда он увидел ее отвагу и смелость, обнаружил ее боль и одиночество, что она показывала очень немногим, как теперь он смог бы воспользоваться ею, чтобы просто утолить свою похоть. Бет была словно колючка кактуса, которая вонзилась ему под кожу и попала прямо в сердце.
Сердце? Зак с трудом задержал бешеный бег своих мыслей. Стоп! Ни одна женщина не сумеет завладеть сердцем Зака Медисона.
Это был вопрос чести. Может быть Бет Энн не так уж невинна, но безусловно, она необыкновенная женщина. Выработанный им стиль поведения никогда не позволял ему воспользоваться своими преимуществами в отношении тех, кто не имел никаких шансов переиграть его в его же интригах.
Черт, ведь Бет Энн уже проиграла – а она об этом даже не знает! Но какое ему до этого дело? Так уже запоздало обретя совесть, Зак чувствовал себя идиотом. Все его существо ныло от этой мысли, но он ничего не мог поделать.
Ни для Бет Энн, ни для себя.
– Бет, милая, – пробормотал он, освобождаясь от ее рук, обвивших его шею.
– Поцелуй меня еще раз, Зак, – прошептала Бет мечтательно, мягко и нежно. – Мне нравится, как ты это делаешь.
От ее невинного признания огонь пробежал по его телу. И Зак заскрежетал зубами, испустив полный страдания стон. Надо это прекратить, и притом как можно скорее, или будет слишком поздно для них обоих.
– Тебя когда-нибудь крестили, ангел? – Схватив ее за плечи, Зак стоял, прижав ее к своей груди.
Черты Бет смягчились, она прищурилась, не понимая.
– А-хха.
– Учитывая твое состояние, не лишне повторить, – промычав это, Зак с натугой бросил ее в пруд.
Бет шлепнулась в воду, молотя руками и ногами, выскочила, ругаясь и рассыпая брызги, черные волосы залепили ей глаза. Неожиданное купание смыло все следы страсти. Униженная, она вся горела яростью в своем прозрачном неглиже.
– Ты низкий выродок. Блевотина, пожиратель ящериц! Пес желтобрюхий!
Стоя на берегу, уперев руки в бока, Зак запрокинул назад голову и расхохотался.
– Следи за своими выражениями, ангел, или я снова окуну тебя, чтобы научить хорошим манерам.
Этот смех и его презрение разъярили Бет сверх всякой меры, она завопила и обрушила на него бешеный поток ругательств.
– Не останусь перед тобой в долгу, пожиратель навоза, лицемерный негодяй!
– Остынь. Я сделал это для твоей же пользы, милая.
– Для моей! Я этого не просила! Ты так спешил расстегнуть свои штаны! Ты посягнул на мою тайну и грубо обошелся со мной, а после этого ты еще говоришь, что это моя ошибка? – Бет пронзительно кричала и ощупывала дно пруда в поисках камня, и найдя его, швырнула. – Уйди с моих глаз, проклятый!
– Тебе следует научиться сдерживать себя. И в следующий раз не улетай, словно ведьма из ада, не взвесив наперед того, что может с тобой случиться, маленькая озорница!
Взвыв от ярости, Бет нащупала другой камень, поскользнулась и села, взметнув большой фонтан воды. Затем она неистово зарыдала.
– Ты не ушиблась?
– Почему ты не оставишь меня одну? – всхлипывала она. – Уходи! Я тебя ненавижу!
Ее слова вызвали в его груди особую боль, но он смотрел на нее стоически и зловеще.
– Обещаю тебе, что ты сохранишь это чувство. Так будет безопаснее для нас обоих.
Бет гневно посмотрела на него сквозь слезы.
– Почему бы тебе просто не уехать?
У Зака отвисла челюсть. Он не мог уехать с их постоялого двора и похоже, уже истощил у хозяйки запас всякого гостеприимства.
– Да, кажется уже пора, – Зак бросил на нее долгий взгляд, потом повернулся и начал взбираться по склону. – Не задерживайся особо, а то я буду вынужден вернуться снова, чтобы присмотреть за тобой.
– Пошел к черту!
Зак скорчил гримасу.
– Я делаю что могу.
Он вскарабкался среди зарослей кипрея на вершине обрыва, прошел немного вперед, затем повернул назад, присел на корточки в кустах и прислушался к рыданиям Бет Энн. Через некоторое время, показавшееся ему необыкновенно долгим, когда обозначились пурпурные краски надвигающихся сумерек, Бет перестала плакать. Зак слышал, как она выходит из воды и собирает разбросанную одежду. Лишь когда он убедился, что она благополучно направилась к «Отдыху путника», сам пошел той же дорогой, и решение его созрело.
Несмотря на мошенничество, совершенное им в Прескотте, Зак твердо решил, что утром уедет. Единственное, что оставалось сделать – сообщить об этом Вольфу, а это было не так-то просто.
– Уезжаешь? – произнес Вольф вечером за ужином. – Но преподобный, а как насчет моего предложения? Вы могли бы оказать мне действенную помощь, если бы остались.
Зак бросил быстрый взгляд на Бет Энн, которая сидела за столом напротив него со склоненной головой, вкусная жареная телятина почти нетронутой остывала на ее тарелке. Она, когда вернулась с пруда, совершенно спокойно приняла громкий выговор от Вольфа и выслушала его угрозы запереть ее в лишенной окон кухне. Перенесла, не моргнув глазом, и крики о любезничанье и послушании, и, не произнесла ни слова в свою защиту. Ее покорность несколько охладила Вольфа, так что он был удовлетворен хорошей словесной поркой. Но Зак понимал, что происшедшее на пруду как-то сковало Бет Энн.
С другой стороны, существенным пороком Зака была алчность. И для ее удовлетворения вполне подошел бы Вольф. В конце концов можно было бы разыграть именно эту карту.
– Может быть, вам лучше открыть мне, что у вас на уме, мистер Линдер, – произнес Зак, уже мечтая, как будет навьючивать мулов и обрабатывать небольшой клочок земли, и как он мог бы, убедив Вольфа, что заслуживает оказанного ему доверия, узнать, где находятся его изумительные залежи.
– Что же, это можно, преподобный, – Вольф энергично перегнулся через стол, его длинная густая борода попала в подливку, в его черных круглых глазах загорелся повелительный огонь. – Я решил позволить себе небольшую поездку.
– О! – Зак кивнул, словно понял, что за этим должно последовать. – Вам нужен надежный человек, способный сопровождать вас в путешествии. Ну, разумеется. Вы были так услужливы здесь, как Руфь в древности, и я готов оказать вам посильную помощь…
– Нет, нет, нет, – Вольф замахал руками. – Мы с Робертом Барлингсом отправляемся в Таксон поговорить с инвесторами, заинтересованными в развитии территории вокруг Дестини. Такое пустяковое путешествие я могу проделать и один.
Зак почесал в затылке и недоуменно улыбнулся Вольфу.
– Так в чем же дело?
– Дело в Бет.
Она стремительно подняла голову, на ее лице появилось настороженное и одновременно агрессивное выражение.
– Как это во мне, па?
Вольф не обратил на нее внимания.
– Вы видите, в чем дело, Закхей. Меня не будет четыре, может, пять дней, и мне не хочется оставлять девочку одну под присмотром только старого Бака, если вы понимаете, что я имею в виду.
Бет Энн раздраженно фыркнула.
– Я уже достаточно взрослая.
– Заткнись, девчонка! – Вольф милостиво ухмыльнулся Заку сквозь зубы. – То, что мне нужно, так это дуэнья, чтобы удержать ее в узде. После ее сегодняшнего фортеля, вы сами можете судить, зачем. Так что скажете? Я понимаю, что это обуза, но мне бы хотелось, чтобы вы остались в «Отдыхе путника» до моего возвращения.
Зак встретился глазами с Бет Энн. Один взгляд на эти сверкающие серебряные глаза сказал ему, что она все еще злилась. Все еще была чрезвычайно желанна.
Про себя он тяжело вздохнул. Черт возьми, он уже совершил сегодня одно священное жертвоприношение! Сколько же можно?
Он, конечно, не в состоянии гарантировать воздержания, если их оставят здесь одних. Однако все следует принять во внимание. И если Вольфа не будет дома, то возможно Зак сумеет покопаться в некоторых бумагах старика и выудить оттуда то, что нужно не прибегая впоследствии к низкопоклонству перед чернобородым стариком. Перебирая и взвешивая возможности, Зак снова взглянул на Бет Энн и увидел в ее взгляде откровенный вызов. Улыбаясь, Зак обернулся к Вольфу.
– Вот что я вам скажу, мистер Линдер, – вы сами выбрали себе дуэнью.
Следующие пять дней были самыми невыносимыми в жизни Бет Энн. В течение их она радостно обдумывала возможности применить яд, дубину, кинжал или удушение, перечисляя вслух, как молитву перед сном, достоинства каждого способа. Хотя Бет делала исключения для некоторых из слуг Господних, но, в основном, она верила в существование Всемогущего и в возможность вечного проклятия, и, несмотря на это, она с легким сердцем изрешетила бы преподобного Зака, никчемного служителя церкви, таким количеством пуль, что он стал бы похож на капустный лист после града. Господи, как она ненавидела этого человека.
Бет Энн комкала сырое тесто, которое она месила на кухонном столе, стискивала его обеими руками, словно это была шея Зака Темпла. Со злобной радостью она сделала два глаза в тесте, а затем била кулаком прямо между ними. Испытывая огромное удовлетворение, Бет повторяла все снова и снова била кулаком и опять неистово месила.
Изобретение козней в какой-то мере давало выход растущему гневу и чувству унижения, которые снедали ее в последние несколько дней, но не давали облегчения ни попранной гордости, ни уязвленному чувству самолюбия. То, что она так легко поддалась на ухаживания Зака, вызывало в ней стыд. Но его отказ был еще чем-то более худшим. Он сыграл на ее слабости только для того, чтобы доказать ее порочность. И это было для нее оскорбительно. Кроме того, она никак не могла понять, почему мужчина, явно испытывавший возбуждение, как было с Заком, отказал себе в окончательном удовлетворении – даже если бы Бет Энн была ему благодарна, что он не воспользовался ей. Может быть, ему это нравится. А может быть, он просто чокнутый?
