Текст книги "Журнал «Если», 1995 № 05"

Автор книги: Святослав Логинов

Соавторы: Джон Герберт (Херберт) Варли,Джон Макинтош,Маргарита Шурко,Альбер Хигон,Николай Агаджанян,Алексей Бялко,Владимир Кусов,Нил Барретт,Илья Сальцовский
сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Выйдя из пузыря и вступив в контакт с моими братьями из будущего, я был поражен, насколько бесчеловечным, удушающим стал их мир.

* * *

– Меня зовут Гюйанн, – сказал человек с атрофированными руками и изуродованным лицом. – Когда-то я был таким, как все, и не имел имени. Но я придумал себе прозвище. Я всегда был осторожен, и мне нередко удавалось ускользнуть от них. Однажды мне довелось скрыться в будущем, но там со мной случился снант. И они сцапали меня! Потом они превратили меня в животное. Меня заставили следить за состоянием купола и чинить его при повреждениях. Они привили мне железы, которые выделяли особую жидкость, быстро застывавшую на воздухе. Непрерывно ползая по куполу, я выплевывал в нужных местах жидкость, чтобы залатать трещины. Самое мерзкое, что ты постепенно начинаешь получать удовольствие от своей работы, которое схоже с сексуальным. Неплохо придумано, верно? Потом, когда срок наказания закончился, они решили кондиционировать меня. Что-то у них при этом не получилось, и ты сам можешь видеть, во что я превратился. Теперь, наверное, мне придется закончить свои дни в тюрьме.

Гюйанн, пытаясь улыбнуться, скорчил зловещую гримасу. Вокруг нас во дворе тюрьмы под городским куполом громоздились отвратительные нечистоты – тюрьма одновременно служила и городской свалкой. Стражи не было, нас охраняли только нескончаемо звучавшие в нашем сознании мысли жителей города, постоянно следившие за нами. Среди заключенных один Гюйанн мог говорить; он владел давно забытым языком древних Гипнойтов. Все заключенные были кондиционированы. И все они выглядели чудовищами. Возмущенный, я подумал, что Арниды предали свое будущее. О, Черный Свет!

Я все еще страдал от их манипуляций – содранная участками кожа, тело, во многих местах обожженное кислотой. Но Мера Силла с Вернона оставалась со мной, в моем теле, покалеченная, но живая.

– На что походит далекое будущее, Гюйанн? – спросил я. Он устало передернул плечами.

– Это умиротворенное время, – пробормотал он. – Тихие планеты. Больше никто не вспоминает о Солнечном Коне. Люди распространились повсюду. Не думаю, что в то время сохранится великая галактическая цивилизация. Может быть, нужно отправиться в еще более отдаленное время? Я не знаю. Но наша раса к тому времени умерла, исчезла. Не думаю, чтобы уцелел хотя бы один ее представитель.

«Какая жестокая судьба! – подумал я. – Нет, это невозможно. Снант – это надежда человечества. Он не должен исчезнуть!»

Он криво ухмыльнулся.

– Тогда я считаю, что мы должны бежать. Нужно нырнуть как можно глубже в будущее. В эпоху, когда мир настолько состарится, что его невозможно будет узнать. Там мы сможем обосноваться. Ты знаешь, что характерные особенности Гипнойтов доминируют при скрещивании с любой другой галактической расой? Мы сможем продолжить наш род! Если нам повезет хоть немного, мы обеспечим новый взлет нашей расы. Все в мире повторяется: преследование, бегство, поражение, триумф. И снова может возникнуть цивилизация, подобная цивилизации Арнидов. О, прекрасная мечта…

– Нет! – закричал я так громко, что звуки моего голоса, совершенно не понятные для окружающих, заставили подскочить всех сидевших поблизости. – Нет, я не хочу! Лучше умереть…

Но я знал, что мы отправимся в будущее.

* * *

Я подвергся только частичному снанту, очевидно, благодаря вмешательству «общей мысли», но это было только предположение. Поэтому я очень быстро начал восстанавливать свою личность и вспоминать. Мера Силла по-прежнему находилась во мне, готовая сыграть роль тага. Я слышал ее беззвучный шепот: «Спокойствие… Спокойствие… Спокойствие…»

Я проводил много времени с другими заключенными» встречаясь с ними в мрачном дворике, на свалке нечистот. В те дни, когда у Гюйанна не было желания разговаривать, мы сидели в полной тишине. Я размышлял. Можно было быть уверенным в одном: расставшись с нашими верными спутниками-тагами, Арниды совершили серьезную ошибку. Новый спутник Гипнойтов, возможно, мог оказаться даже полезнее, чем таги, – по крайней мере, он не был стояв отвратительным. Вы понимаете, что я имею в виду Меру Силлу, этот гибрид растения и амебы, находившийся в моем теле и способный снова стать моей наружной оболочкой. Я решил принять участие в предприятии Гюйанна. К тому же мне порядком надоела жизнь на помойке.

Это судьба: я продолжу начавшееся на Альзане бегство, я должен отправиться в фантастически далекое будущее, чтобы спасти снант! В загадочном мире будущего я видел себя – глупый, смешной образ – дряхлым старцем, согбенным патриархом, окруженным множеством детей и внуков; я твердил им, тряся седой бородой: «Ничего не бойтесь, дети мои, снант – это не смерть!»

* * *

– Как бы они не раскрыли наши планы, зондируя твою или мою голову! сказал я как-то Гюйанну.

– Риск не так уж велик. Единственное, что они непрерывно излучают – это лозунги и призывы, и редкие другие мысли теряются в общем шуме. Вот только когда они читают молитвы во время религиозных ритуалов… Этого момента следует опасаться: не забывай, что в час наступления молитвы ты должен думать о религии, а не о наших планах!

Мы стояли на коленях на каменном полу. Я заставлял себя концентрироваться на молитве:

– Черный Свет, господин пространства и времени, прими наши души!

– Прими наши души – они чисты!

– Прими наши души – они праведны! Недалеко от тюрьмы, по сведениям Гюйанна, находилось убежище. Мы надеялись обнаружить там подходящий пузырь, чтобы отправиться в будущее. Все было готово к побегу… Нет, я должен думать о молитве… «Возьми наши души, они сильны… Возьми наши души, они чисты…» Может быть, нам придется убрать часовых. Если же нас схватят, то кондиционируют и отправят работать «насекомыми», ползающими с утра до вечера по поверхности купола, как мухи по сыру. Я стиснул зубы. Нет, это не должно случиться. Перед нами стояла великая цель, она значила неизмеримо больше, чем наши жизни: мы должны были спасти снант, спасти надежду человечества.

* * *

– Мы двинемся в путь завтра, во время ритуальной церемонии, – сообщил мне Гюйанн. – Они быстро заметят наше отсутствие, но не смогут начать поиск до конца молитвы, потеряв таким образом много времени. А когда спохватятся, мы будем уже далеко. Что касается часового – его придется убрать. Это необходимо сделать, чтобы спасти снант, если, конечно, ты не предпочитаешь закончить свои дни, ползая по куполу, Ангул!

– Черный Свет! Господин пространства и времени! Возьми наши души! Возьми наши души, они сильны! Возьми наши души, они чисты!

В вечном полумраке тюремных коридоров мы скользим к залу, где благословляют отбросы,

Прежде чем выбросить их на помойку. Первый этап нашего бегства успешно пройден. Осталось самое трудное.

– Прими наши души, они свободны! Прими наши души, они легки!

Весь город под гигантским куполом поглощен исполнением торжественного обряда.

– Внимание! – кричит Гюйанн. – Вперед! «Спокойствие… Спокойствие… Спокойствие…» – шепчет Мера Силла с Вернона. Мы бежим друг за другом узкими переходами. Раздается сигнал тревоги.

V

Преподаватель, сочувственно улыбаясь, ласково потрепал мальчугана по голове. Ученик опять разодрал себе ногу, перелезая через решетку ограды. Этот дьяволенок Тельм уже не первый раз ранился об острые прутья, но отделывался на удивление легко: едва появившаяся кровь тут же останавливалась, и рана быстро затягивалась.

Но на этот раз учитель перепугался не на шутку: мальчишка побледнел так сильно, что его кожа приобрела странный зеленоватый оттенок. Поймав взгляд голубых глаз, больших и светлых, он тут же отвел глаза, испытывая непонятное смущение, как всегда, когда ребенок смотрел на него.

Малыш Тельм был непонятным, тревожным ребенком. Его товарищи уже оказали ему первую помощь, смазав ссадину зеленкой. Остальные с серьезным видом следили за процедурой.

– Отдохни немного, прежде чем идти домой, – сказал преподаватель. – Посиди здесь, в классе.

Малыш Тельм кивнул. Его брат и один из приятелей, удивительно похожий на него, словно он тоже был его братом, присоединились к товарищу. Заглянувший через некоторое время в класс учитель оказался свидетелем странной сцены.

Трое мальчишек с взволнованными лицами стояли возле доски. Почему они не ушли домой? Малыш Тельм торжественно вытянул вперед руку, указывая на доску. Преподаватель прочитал фразу, написанную Тельмом крупными каракулями под сегодняшней датой:

«Снант – это не смерть!»

Перевел с французского Игорь НАЙДЕНКОВ

ПРОГНОЗ

Загадочные молекулы

Астрономы в затруднении: они знают, что в звездах и плотных облаках, где звезды зарождаются, присутствуют в изобилии химические «кирпичики» вещества – молекулы, атомы и ионы. Но что таится в более холодных и обширных межзвездных областях, где органические молекулы могут скитаться десятилетиями, а возможно, и столетиями, ни разу не встретив себе подобных и не вступив с ними в реакцию? Астрономы выдвигали разные гипотезы, предполагая, что здесь могут находиться самые разные объекты: от частиц пыли и отдельных молекул ДНК или вирусов до молекул целлюлозы, хлорофилла, а недавно было высказано предположение о существовании там же фуллеренов. Сейчас анализ отдельных спектроскопических данных, собранных более чем за 70 лет, позволяет подойти ближе к пониманию вещества, образующего данную диффузную межзвездную среду. Блуждающие в этих пространствах загадочные молекулы вполне способны оказаться совершенно новыми веществами. Но еще важнее то, что эти молекулы заключают в себе семена жизни, которая могла развиться из них не только на Земле, но и в других местах Вселенной.

Для исследования химического состава звезд и межзвездной среды ученые используют телескопы со спектрометрами, разлагая свет звезд на отдельные спектральные составляющие, и регистрируют интенсивность излучения на каждой длине волны. Полученная информация предстает в виде пиков или полос на определенных длинах волн, на которых атомы и молекулы, присутствующие в космическом пространстве, испускают или поглощают электромагнитное излучение. Фактически полосы в спектре представляют собой «подпись» или «отпечаток пальцев» определенного атома или молекулы. Чтобы установить, кто конкретно «населяет» изучаемые области, исследователи сравнивают интенсивность, ширину и положение этих полос с аналогичными характеристиками известных молекул.

Еще в 1919 году астрономы обратили внимание на присутствие серий необычайно широких полос поглощения в видимом и инфракрасном диапазонах, наложенных на эмиссионные спектры некоторых звезд. Эти провалы указывают на присутствие какого-то загадочного вещества, находящегося в диффузных облаках в межзвездном пространстве между заезд ой и наблюдателем. Особенности этого спектра, получившие название «диффузных межзвездных полос поглощения» (ДМПП), наиболее точно говорят о химическом составе диффузной межзвездной среды. Однако, несмотря на десятилетия усилий, пока не обнаружили ни одной такой полосы, которая соответствовала бы определенной молекуле.

Вместе с тем за последние 10 лет удалось добиться значительного прогресса: астрономы научились гораздо точнее отличать полосы поглощения, возникающие за счет диффузной межзвездной среды, от фонового «шума» молекул, входящих в состав звезд и земной атмосферы. Этот прогресс выразился также и в резком увеличении количества выявленных загадочных полос:

15 лет назад были известны лишь 35 ДМПП, а сейчас хорошо изучены ДМПП на различных длинах волн – от голубой части видимого спектра до ближнего ИК-диапазона.

Но каковы бы ни были эти молекулы, астрономы полагают, что они должны отличаться от молекул, встречающихся в космическом пространстве в силу крайней суровости условий диффузной межзвездной среды. Яркое излучение звезд, не задерживаемое космической пылью, должно постоянно бомбардировать молекулы фотонами ультрафиолетового излучения. Этого должно быть достаточно для расщепления простых молекул на атомы и другие составные части, а более крупные молекулы могут терять электроны и превращаться в ионы. Вполне вероятно, что диффузная межзвездная среда содержит ионы или свободные радикалы. Лет десять назад примерно половина всех астрономов, интересующихся данным вопросом, полагала, что ДМПП возникают благодаря твердым частичкам углерода. Сейчас большинство видит источник их возникновения в углеродосодержащих молекулах. Существуют свидетельства, позволяющие предположить, что ДМПП образованы большими молекулами, возможно, на углеродной основе, а не просто частицами пыли. Но с уверенностью можно сказать лишь одно: ДМПП возникают не из-за присутствия какой-то одной таинственной молекулы, как когда-то думали многие.

В 1987 году астрономы обнаружили, что интенсивность этих полос изменяется с углом зрения. Некоторые из полос при этом уменьшаются, а другие – синхронно увеличиваются. Ключи к загадке были недавно получены в лабораторных экспериментах. Химики создали крупные сложные молекулы, содержащие углерод, и изучили их спектры поглощения в условиях, напоминающих межзвездную среду: очень низкие температуры (всего на несколько градусов выше абсолютного нуля), интенсивное ультрафиолетовое излучение и сильное разрежение.

В полученных спектрах обнаружили аналоги пятнадцати диффузных межзвездных полос поглощения в видимой и ближней инфракрасной частях спектра. Итоговые данные позволят предположить, что значительная часть молекул в диффузной межзвездной среде может представлять собой ненасыщенные углеродные цепи, содержащие от 6 до 16 атомов углерода.

Были также получены убедительные доказательства существования ДМПП в ультрафиолетовой части спектра, которые наблюдались с помощью космического телескопа «Хаббл». Вместе с тем если теория углеродных цепочек будет доказана, то откуда могли взяться такие молекулы? Существует гипотеза, согласно которой цепочки могли образоваться из более простых углеродосодержащих молекул, существующих в плотных облаках, и механизм процесса сходен с имеющим место в скоплениях углеродных молекул под воздействием мощного дугового электрического разряда. Некоторые исследователи, однако, доказывают, что какие-то ДМПП вызываются более сложными углеродосодержащими молекулами, в которые входят кольцеобразные структуры. Наиболее подходящими кандидатами на эту роль представляются полиароматические углеводороды, достаточно широко распространенные на Земле. Хотя с момента появления этой гипотезы прошло 10 лет, лишь недавно спектроскопическими исследованиями были получены доказательства ее правильности.

Не исключаются и молекулы SynnepeHoa, поскольку их формирование в космосе вполне вероятно, особенно в горячих углеродосодержащих звездах, и, кроме того, они достаточно прочны, чтобы выдержать бомбардировку ультрафиолетом в диффузной межзвездной среде. Вполне возможно, что пока они еще просто не открыты.

Вместе с тем Адольф Витт, астрофизик из Толедского университета, заявил: «Не могу себе представить, чтобы диффузные межзвездные полосы поглощения создавались каким-то конкретным веществом, для которого можно написать молекулярную формулу; скорее это скопление преимущественно аморфных углеродов, и присутствие их трудно распознать в спектральных линиях». Диффузная межзвездная среда может содержать и смесь всех упоминающихся соединений: ненасыщенные углеродные цепи, полиароматические углеводороды, фуллерены, хлорин и другие порфирины наряду со скоплениями аморфных углеводородов. «Трудно сказать, какими окажутся эти молекулы, – предполагает Дж. Хербиг из Гавайского университета. – Это может быть что-то экзотическое, чего даже химики еще не знают».

Подготовил Владимир РОГАЧЕВ

Нил Барретт
МИЛЫЕ ДОМАШНИЕ ЗВЕРЮШКИ

Лампа вызова завыла и замигала кровавым пятном на стене. Я мгновенно проснулся. «Пожар», – мелькнуло у меня в голове. И, хотя я прекрасно знал, что в гостинице не случалось пожара уже восемьсот лет, чисто человеческая реакция взяла верх.

Я лихорадочно ткнул в панель монитора, и на экране высветилось лицо Грила. Часы в вестибюле за его спиной показывали 3.35. Застонав, я включил голосовую связь.

– Дункан слушает.

– Шеф, требуется ваше присутствие. Я не стал задавать лишних вопросов. Грил мой главный коридорный, а уж коридорные нюхом чуют гостиничные неприятности.

– Ты где?

– Этаж 12. Стол регистрации 19.

– Понял. Держи все под контролем, парень. – Я хотел уже было прервать связь, как вдруг увидел за его спиной кого-то еще. У меня перехватило дыхание. – Грил, кто это там – Олли?

Грил кивнул. У Олли был такой вид, как будто его вот-вот стошнит. Я мгновенно оделся и выскочил за дверь. Ворвавшись в аварийный лифт с ручным управлением, я пролетел семьдесят девять этажей за восемьдесят секунд, даже не думая о собственном желудке. Сейчас меня занимали мысли об Олли.

Его дядя, Майк Сорренсон, был владельцем гостиницы «Интергалактика» и в меру благопристойным человеком, а вот Олли являлся полной противоположностью. Стрижка ежиком, галстук бабочкой, свежий диплом колледжа и жажда деятельности. Моя работа заключалась в том, чтобы учить его «гостиничному делу». Невеселое это занятие – учить человека, который полагает, что знает обо всем на свете.

Например, в четверг, Олли перепутал меню и подал яичницу пяти сотням приезжих веган. Вот и все. Казалось бы, ничего страшного. Правда, разница между веганином и цыпленком – вопрос масштаба. В результате мы все еще продолжаем отмывать банкетный зал № 9.

Я вышел из лифта, чувствуя, что мой желудок отстает этажей этак на десять. Олли вскочил со стула и направился ко мне с кислой улыбкой на лице.

– Мистер Дункан, я…

– Сядь, Олли, и заткнись, – сказал я спокойно. Он осекся и сел. Я повернулся к Грилу.

– Ну ладно, – сказал я. – Выкладывай, что там у тебя.

– Подробности потом, – сказал Грил. – Надо торопиться. Похоже, по гостинице сейчас бродит от четырех до пятидесяти скедзитов.

Сначала я не понял, о чем речь. Потом до меня дошло, и я похолодел с головы до пят.

– Боже мой, – выдохнул я, бросая испепеляющий взгляд на Олли.

– Ага, – кивнул Грил. – По словам Олли, около трех часов ночи в отель прибыло четверо стенториан. Они пожелали сразу подняться в свой номер, и Олли послал с ними коридорного, сказав, что багаж принесут чуть позже.

– Они все время ухмылялись и скалились, мистер Дункан, – перебил Олли, – и сказали: ничего страшного, сумки не к спеху.

– Бьюсь об заклад, что так и было, – сказал я, посмотрев на Грила. Нам обоим стало плохо. – Дальше не надо. Я сам знаю: Олли записал их в книгу регистрации постояльцев, повернулся, чтобы взять их сумки и – ах! Что бы вы думали? Сумок как не бывало.

Лицо Олли выразило удивление. Он уже открыл рот, чтобы спросить, каким образом я мог догадаться, но мой взгляд снова пригвоздил его к стулу.

– Ладно, – сказал я. – Грил, что ты уже успел сделать?

Грил глубоко вздохнул.

– Во-первых, у них полчаса форы. Я блокировал восемь этажей: по четыре сверху и снизу. Не думаю, что они заберутся так далеко, но рисковать не стоит. В одном нам повезло. С тех пор, как Сплошной Квадрант граничит со Свободным Городом, они могут выйти, только минуя стол регистрации.

– А как насчет… Грил кивнул.

– Уже сделано. Я закрыл все пять столов регистрации в Квадранте. Каждому, кто захочет зарегистрироваться, придется входить через седьмой.

– Отлично. Только одно… – Я пролистал журнал. – А выбраться наружу через эту дверь они не могли?

– Нет. Правда, она не была закрыта. Но после появления стенториан еще никто не выписывался.

Можно было считать, что тут нам повезло. По крайней мере скедзиты были пока неприятностью только для гостиницы. У меня есть пара друзей в исполнительном совете Свободного Города, но я не люблю обращаться за помощью к ним без крайней необходимости.

Я распорядился, чтобы Грил организовал коридорных в поисковые группы. Затем я посмотрел, в каком номере поселились стенториане, и поднял Олли со стула, прикинув, что единственный способ уберечь его от неприятностей таскать повсюду с собой. Перед тем как покинуть фойе, я выбрал пару низковольтных шоковых пистолетов и вручил один Олли.

– Послушай, – сказал я, – как ты думаешь, сможешь ли ты обращаться с этой штукой так, чтобы не вырубить нас обоих?

Олли неуверенно кивнул. Он взял оружие так, как будто был уверен, что оно выстрелит у него в руках.

– Конечно, мистер Дункан, но зачем нам оружие? То есть, я хочу сказать, извините, что я прошляпил этот багаж, но…

Я остановился возле лифта и уставился на него. Вдруг я понял, что бедный парень не имеет ни малейшего представления о том, что он натворил.

Ага, значит, мы с Грилом устроили жуткий переполох всего-навсего из-за пары трогательных домашних зверюшек…

– Олли, – терпеливо сказал я, – знаешь ли ты, кто такие скедзиты? Говори правду, и ничего, кроме правды! Знаешь?

Он начал было что-то лепетать, потом передумал и покачал головой.

– Я так и думал. Ну, прежде всего, не называй их «домашними животными». Для стенториан они могут быть милыми зверьками, но для нас это опасные, быстрые, плотоядные, обладающие высокой приспособляемостью маленькие чудовища. Только термин «приспособляемость» подходит примерно так же, как если бы назвать океан сырым. Скедзит на кухне спрячется в горе тарелок, и, ей-богу, ты будешь есть с него и поклянешься, что это настоящая тарелка. Скедзит в саду становится камнем, травой, кучей листьев. В твоей спальне он – подвязка, носок или галстук. И, лишь повязав галстуком шею, ты поймешь, насколько ошибся.

Видно было, что Олли всерьез ошарашен. Прежде чем произнести первое слово, он думал почти целую секунду.

– Но, мистер Дункан, если стенториане знали, что эти зверьки так опасны…

Это меня доконало. Ткнув пальцем ему в грудь, я припер Олли к стене.

– Послушай, парень, – мрачно сказал я, – именно из-за такой логики мы и попали в эту передрягу. А теперь запомни. Не нужно иметь диплом по инопланетной психологии, чтобы знать правило номер один: никогда не примеряй на себя шкуру инопланетянина. Это не срабатывает. Действия инопланетянина основаны на его собственных понятиях о разумном и правильном, а не на твоих предположениях. – Для чего, ты думаешь, у нас существует разделение на Квадранты, а каждый номер имеет отдельный вход? Не ради экономии, можешь мне поверить. Бывает, что некоторые из этих так называемых разумных цивилизованных существ смотрят друг на друга, как на редкие кулинарные деликатесы. В Свободном Городе они могут делать друг с другом все, что им заблагорассудится, но только не у нас. Так что вот тебе второе правило Дункана по инопланетной психологии: если гость звонит среди ночи и заказывает закуску, вполне возможно, что ему нужен ключ от соседнего номера. – Я перевел дыхание. – Ты понял?

Олли кивнул с ошеломленным видом, и я затолкнул его в лифт. На секунду мы зависли под потолком, но потом заработала искусственная гравитация.

В нашем деле приходится ладить с инопланетянами или, по крайней мере, мириться с теми, с кем невозможно поладить.

Вот, кстати, еще одно жизненное правило, полезное для Олли: никогда не полагайся на внешний вид. Внешнее сходство инопланетянина с человеком ничего не значит. И наоборот, комок щупалец может оказаться твоим двоюродным братом. Горон представляет собой отвратительную, шишковатую кляксу розово-коричневой протоплазмы с двенадцатью глазами и девятью отростками, и в то же время он без ума от джаза, любит поэзию, не дурак выпить и повеселиться.

С другой стороны, если не обращать внимания на волосатость и некоторое внешнее сходство с грызунами, стенторианин может сойти за человека. Но этому хладнокровному, безжалостному, кровожадному существу абсолютно неведомо сопереживание.

Я вперился взглядом в стенторианина, который открыл дверь. Он тоже уставился на меня маленькими красными глазками, широко посаженными на его розовой волосатой физиономии. Затем он увидел Олли и издал короткий визгливый смешок, показав полный рот острых желтых зубов. Он повернулся и сказал что-то на стенторианском своим товарищам, находившимся в комнате. Те чуть не лопнули со смеху.

С меня было довольно. Время уходило. Я включил диктофон и произнес:

– Согласно Уставу 12 Кодекса Галактических Стандартов я хочу воспользоваться правом говорить с вами без боязни судебного преследования в случае нанесения непреднамеренного оскорбления традициям, обычаям или моральным стандартам вашей расы.

В ответ стенторианин лишь ухмыльнулся. Я повысил голос;

– Я сказал, что мои слова нельзя рассматривать как оскорбление!

Стенторианин нахмурился. Ему это не понравилось, но он понял мои намерения.

– Ладно, – неохотно ответил он, – я согласен.

– Отлично, – сказал я и дал ему возможность увидеть, что выключил диктофон. Я никогда не начинаю спор с инопланетянином, не процитировав статью о ненанесении оскорбления. Естественно, эта статья включена в каждый контракт о поселении для взаимной защиты гостей и сотрудников гостиницы. Но береженого Бог бережет.

Теперь и остальные трое стенториан поднялись и, усмехаясь, глазели на Олли. Не обращая на них внимания, я заговорил с тем, кто стоял у двери.

– Меня зовут Дункан. Я менеджер этой гостиницы, а это мой помощник мистер Сорренсон. Итак, к делу. Пару минут назад в фойе вы сыграли небольшую шутку. И, хотя этот инцидент является серьезным нарушением контракта о поселении, я с радостью забуду об этом происшествии, если вы мне поможете. От имени отеля «Интергалактика» я официально прошу вас немедленно приказать вернуться своим скедзитам и сдать их мне для размещения в специальном помещении для домашних животных.

Стенторианин бросил взгляд на своих товарищей и снова повернулся ко мне с деланным удивлением.

– Мистер Дункан, не хотите ли вы сказать, что служащие гостиницы позволили потеряться моим домашним любимцам? Вам придется ответить, если с ними что-нибудь случится!

Ничего другого я от него не ожидал. Крыть было нечем, поэтому пришлось рискнуть.

– Ладно, – сказал я, – у меня нет времени на пустые разговоры. Вы знаете, что проносить в отель незарегистрированных инопланетных домашних животных запрещено. Вы также знаете, что мы находимся сейчас на территории Федерации, за пределами Свободного Города, а это значит, что все гости после подписания контракта о регистрации попадают под действие законов Федерации на весь период пребывания в гостинице.

Стенторианин ухмыльнулся, показав свои желтые зубы.

– Вы блефуете, мистер Дункан. Я прекрасно знаю законы и хочу обратить ваше внимание на тот факт, что ваш сотрудник уже расписался в контракте о поселении.

Это был его раунд. Он прав. По нашему контракту о поселении гостиница отвечает за полное знание галактических обычаев, в то время как чужеземец не обязан сообщать администратору обо всех возможных нарушениях обычаев той или иной планеты. И любому клерку, который по молодости или по глупости поставил свою подпись в контракте, не сделав запрос в галактическую таможенную службу, следует тут же подать заявление об уходе.

Не добившись ровно ничего в юридическом споре, я был готов перейти к Неприкрытой Угрозе № 1.

– Послушайте, – сказал я устало, – допустим, закон на вашей стороне. Однако я намерен направить предупреждение всем членам Галактической ассоциации отелей, включающей двенадцать миллионов первоклассных гостиниц и их филиалов. Если вы откажетесь мне помочь, то уверяю: вам будет нелегко найти приличный номер в радиусе двенадцати тысяч парсеков от этой планеты.

Стенторианин пожал плечами и захлопнул дверь, едва не придавив мне ногу. Не успей я ее отдернуть, он бы наверняка оттяпал ее себе на память.

Я посмотрел на Олли. Тот сжал кулаки, изображая непреклонную решимость.

– Ну? – спросил я.

– Пусть теперь попробуют снова поселиться в какой-нибудь гостинице ГАГ! был ответ Олли.

– Олли, – сказал я слабо, – я пришел сюда не для того, чтобы чего-то добиться от этих типов. Это простая формальность. Стенторианину невозможно ничего доказать, потому что он не способен серьезно воспринимать чужие проблемы. Как, впрочем, и свои. Ему глубоко наплевать, получит ли он завтра номер в гостинице или нет. Он живет сегодняшним днем.

– Я понял, мистер Дункан, но…

– Заткнись, Олли.

Грил образовал командный пункт в фойе двенадцатого этажа, и я направился к нему. Фойе кишело приземистыми фензийцами-коридорными, которые сновали повсюду, как муравьи.

Большинство моих коридорных и часть административного персонала фензийцы. Я люблю с ними работать: фензийцы быстры, расторопны, отличаются честностью и отлично приспосабливаются к любым условиям. Благодаря только последнему качеству они ценятся на вес золота в любой большой гостинице. Фензийцы могут дышать любым воздухом, переносить сильную гравитацию, нечувствительны к жаре и холоду. Если вы не фензиец, то гостиничная работа может оказаться для вас убийственной в буквальном смысле слова.

Грил рысцой пересек фойе с широкой улыбкой на безволосом голубом лице.

– Рад, что ты не унываешь, – сказал я. – Может, тебе стоило посетить наших друзей наверху? Грил засмеялся.

– Скорее всего, это вообще ни к чему, шеф. Ребята считают, что мы поймаем скедзитов к утру.

– А что, есть трофеи? Грил поднял вверх палец.

– Один. Скорно поднял пепельницу на десятом, и она чуть не откусила ему руку.

Он кивнул в сторону стола, мы с Олли опасливо приблизились. Он пододвинул мне коробку.

– Когда Скорно его поймал, он не успел еще полностью измениться. Смотрите, что он пытался сделать.

В коробке лежал мертвый скедзит, однако скедзитом он был лишь на одну четверть. Последним, к чему он прикоснулся, была рука Скорно. Следуя слепому инстинкту, он воспроизвел голубую безволосую руку фензийца почти до локтя, но после у него либо не хватило строительной ткани, либо он умер.

Теперь, мертвый, он медленно приобретал свою естественную форму. Та часть, которую мы видели, походила на огромную гусеницу с короткими фигурными ножками. Словом, очень уязвимое животное, которое, чтобы выжить, научилось мастерски менять наружность. Мягкотелое и неповоротливое, оно легко могло стать добычей любого врага, тем более что было оно яркого, почти фосфоресцирующего оранжевого цвета.

– Ну что, парень, видишь, с кем мы боремся? Глаза Олли приклеились к ящику, и его лицо приобрело синеватый оттенок.

– Они могут… приспособиться ко всему?

– Нет, – сказал Грил, – у них есть свои ограничения: Конечно, они способны имитировать почти все, но не могут быстро трансформироваться при сильной гравитации или, к примеру, в метановой атмосфере.

– По крайней мере первых два-три поколения, – добавил я рассудительно. Грил кивнул.

– Дело в том, Олли, что эти создания уже привыкли к атмосфере таких планет, как Стентор и Земля. И если они выберутся наружу…