Текст книги "Икбал Фарук и сокровища короны (СИ)"

Автор книги: Святослав Альбирео

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

– Хм... Икбал прав, Назим, – сказала мама, и выволокла папу в гостиную

На самом деле это был веселый и приятный вечер. Мать пошла готовить, потому что Ронни хотел мяса. Папа просидел остаток вечера с нами – с Ронни, Тариком и мной. Мы посмотрели футбольный матч, потом все вместе ели шаверму, за которой отправили Диндуа к кебабщику.

– Это из обезьяны, – сказал Диндуа, пока мы работали челюстями.

– Очень хорошо, вкусная обезьяна, – сказал Ронни.

Мама сидела с Кристианом в гостиной и говорила об астрономии или астрологии, и им было весело, они ели чечевицу и салат из рукколы, которую принес Кристиан.

После футбольного матча, когда Кристиан и Ронни ушли домой, мы все упали на диван, сильно уставшие после долгого дня.

– Он отличный парень, этот Ронни, – сказал папа.

– Ну, Кристиан тоже хороший человек, – сказала мать.

– Аргх, этот хиппи безумен. И я не знаю, почему Ронни не нашел подходящего ... о ... мужчину вместо этого длинноволосого дурака. Он действительно заслуживает лучшего, вместо этого "Я -Кристиан-думаю-что-я-индиец-уха-уха-Вишвандер-Арун-Бурунди-Якобсен". Упаси господи!

Глава 9. Дас Фатерхаус

– Итак, Икбал, сегодня большой день!

– Уймись, Тарик. Просто дай мне спокойно проснуться и позавтракать. У меня сегодня и школьный патруль, и инспектор.

– Да, да, но не сегодня, сегодня вечером мы идем в Фатерхаус.

– Тарик, я все понимаю, но у тебя есть план, как туда попасть или ты просто умничаешь?

– Можешь быть уверен, у меня есть план, а ты поможешь мне его воплотить, и прикроешь от бомб.

– Ты не про настоящие бомбы говоришь?

– Нет, нет, это метафора.

– Ладно, чувак, что я должен делать?

– Ты должен будешь сказать папе и Али, чтобы встретили нас у входа на лестнице сегодня вечером в семь часов.

– Ладно, что-то еще?

– Ну да. Ты должен достать две темных простыни, муку, фольгу 45 см, ножницы, куклу, зажигалку, пакет дрожжей, четыре мячика для настольного тенниса, уксус, небольшое одеяло, четыре киндер-сюрприза, средство для мытья посуды и перчатку. Понятно? Все должно быть в комнате в пять часов.

– Ладно ... но что ты собираешься делать?

– Все это пригодится нам сегодня вечером, поэтому больше ничего не спрашивай.

– Хорошо, но Тарик, и не забывай, что я – старший брат, а ты – младший брат.

– Ладно, крутой старший брат, только убедись, что все будет готово в комнате к пяти часам.

– Да, да. А перчатка правая или левая?

– Очевидно, правая.

– И... ээ... Киндер-сюрпризы? Собираешься начать собирать коллекцию игрушек или что с тобой, Тарик?

– Хорошо, что ты спросил, Икбал. Нам нужны только те желтые контейнеры, из-под игрушки, так что можешь сам съесть шоколад и поиграть в игрушку.

– Заткнись, Тарик! Для чего нам контейнеры?

– Икбал, если смешать муку с уксусом, мылом и дрожжами в небольшом контейнере, и сильно потрясти, смесь станет липкой бомбой. Может быть, нам придется бросить ее в Илзе фон Вольф Требух.

– Ух, это звучит очень опасно. Черт, Тарик, я опять опоздал!

Я быстро съел завтрак и помчался в школу изо всех сил, потому что я опаздывал на встречу с инспектором. Я ждал у его кабинета, и вскоре появились Ван, Ибрагим и Тор.

– Ну что, где Мохаммед? – спросил я.

Остальные просто пожали плечами и помотали головами.

– Может быть, он дома и рисует карикатуры про Мохаммеда, – сказал Тор, чтобы развеселить всех, но никто не рассмеялся, потому что мы немного нервничали из-за того, что с нами будет.

Вдруг дверь кабинета инспектора открылась, оттуда вышли инспектор и Мохаммед с отцом.

– Ну, до свидания, мистер Али, – сказал инспектор.

– До свидания, господин инспектор, хорошего рабочего дня вам, – сказал отец Мохаммеда.

– Входите мальчики, и ты тоже, Мохаммед, – сказал инспектор, указывая на офис. Мохаммед попрощался с отцом и пошел с нами в кабинет, где мы сели на скамейку вдоль стены. Кроме Мохаммеда, который сел в большое кожаное кресло у стола.

– Я поговорил с вашим учителем, Йеппе Мёнстедом, и, честно сказать, он в не очень хорошем состоянии. Фактически, он был в довольно плохом состоянии, потому что, по-видимому, какие-то польские рабочие пришли в школьный лагерь и требовали от него пять миллионов крон. За сгоревший экскаватор. Он начал рассказывать историю про козу. Да, он казался спятившим.

– Да ладно, инспектор, Йепп просто немного не в себе.

– Да, ты прав, Мохаммед Али.

– Зовите меня просто, Мохаммед.

– Спасибо, Мохаммед, и я думаю, что ты прав, ему нужен отпуск, когда он вернется из Польши.

– Польши? – спросил я.

– О да, я забыл сказать. Поляки отвезли его в Польшу и хотят держать его там, пока не получат свои деньги.

– Вот, дерьмо! – воскликнул Ван.

– Иначе и не скажешь, – сказал инспектор с усталой улыбкой.

– Кто сейчас в лагере? – спросил Ибрагим.

– Ваш учитель математики, Каспер Йохансен, поехал туда прошлой ночью, так что теперь он там управляет.

– Когда они отпустят Йеппе? – спросил Тор.

– Тор, отец Мохаммеда договорился с поляками. Какие-то "кровавые деньги". У них так принято, мы здесь, в Дании, не совсем понимаем такого. Это означает, что Йеппе вернется через неделю или две. Надеюсь, что это так, потому что скоро будут промежуточные тесты.

– Я все понимаю про кровавые деньги, – ответил Тор.

– О, ты тоже, Тор? Ну ладно, но я также могу замять это недоразумение с Мохаммедом, так как его отец подарил мне летний домик рядом со школой красного креста в Пакистане. Да, это замечательно, он в деревне, рядом с фермой. Разве это не здорово?

– Ну, а как насчет нас? Мы идем в школьный патруль? – спросил я.

– Нет, нет, дело полностью закрыто. Просто идите домой и отдыхайте, пока остальные в лагере. Отец Мохаммеда все устроил, так что теперь все в порядке. Просто идите домой.

Выйдя из кабинета, мы подозрительно посмотрели на Мохаммеда и подумали, что на самом деле сделал его отец. Что-то здесь не так. Мохаммед ухмылялся.

– Расслабьтесь, парни. Инспектора ждет легкий шок, когда он приедет в Пакистан в свой "новый" коттедж и узнает, что это старый сарай моего отца, который он построил. Это прямо напротив скотного двора моего дяди.

– О чувак, только бы его инфаркт не хватил. А что насчет Йеппе и пяти миллионов? – спросил Ван.

– Расслабься, мой папа сделал им предложение, от которого они не смогут отказаться, в обмен на Йеппе Мёнстеда.

– Предложил осла? – спросил я.

– Ни в коем случае, это реальная сделка. Такой у меня отец.

– Ладно, здорово, но что он предложил? – спросил Ибрагим.

– Вероятно, они получат второй сарай моего отца, – сказал Мохаммед, и, смеясь, сбежал вниз по лестнице.

Я не спеша вернулся домой и порадовался, что избежал патруля и подарков отца Мохаммеда. Я думал, где взять все эти странные штуки, которые нужны Тарику к пяти часам. Когда я свернул с Блэгэрдсгаде на Корсгаде, вдруг раздался громкий голос:

– Что случилось, мой друг, что с тобой?

– О, что ты имеешь в виду, Кассым?

– Моя коза? Тарик говорит, что ее могли продать на мясо в Гиллелее. Это звучит как бизнес-провал. Где это Гиллелее, вообще?

– Это намного дальше, чем Эльсинор, и туда можно добраться только на поезде под названием "Свинья".

– Послушай меня, Икбал. Они чокнутые извращенцы. Кто, черт возьми, строит так далеко? И кто называет поезд "Свинья"? Клянусь, лучше остаться здесь, в секторе Газа. Вот где душевное спокойствие, брат.

– О да, но, попрощайся теперь с козо-бизнесом, Кассым.

– Нет проблем, Икбалыч, потому что мы теперь стрижем бабло, бизнес идет. У папочки куча монет, поэтому можно накупить кучу цацек, слышишь. Золотые цепочки, кольца и часы, сколько хочешь, и, может даже крутую тачку, какой-нибудь бимсевимсер 320 с личным номером и всеми наворотами.

– Разве для этого тебе не должно быть восемнадцать, и не надо получить водительские права?

– Только не мне. У Нетто или Эм-Си-Ди нет никаких прав! Я гангстерский король рынка в Норребро. Я вылезу на верхушку, клянусь! Ладно Икбало, у меня нет времени болтать. Большой папочка на работе.

– На работе?

– Я пойду в зоопарк, это моя новая работа, мужик. Сегодня мы попробуем срезать там кур. В Норребро отличный рынок кур, – сказал Кассым и пошел к Эбулеварден.

Я даже не спросил Кассыма, где он собирался держать кур, когда притащит их домой, я просто побрел дальше, а остаток дня потратил на то, чтобы приготовить все для Тарика, сложив этот дикий набор в комнате, как он просил. Когда Тарик вернулся домой, он сразу побежал проверять, все ли на месте.

– Что с ним? – спросил отец.

– Возможно, нервничает из-за того, что произойдет сегодня вечером.

– Что ты имеешь в виду, Икбал?

Мне просто пришлось рассказать об всем папе, и сказать, что нам нужна его помощь.

Я рассказал ему все с самого начала. О поездке в Русенборг, об охотничьем братстве Хуберт, Молодежном доме, Фатерхаусе, и обо всем, что произошло в подвале. Единственное, о чем я не упоминал, это о козах.

– Я не хочу, чтобы ты или Тарик вмешивались в это. Это не по-датски.

– Но папа...

– Никаких, но, ты, действительно, думаешь, что я приехал в Данию, чтобы возиться с этими, как их? С Фьябехаусом? Что люди подумают о нас?

– Это называется Дас Фатерхаус. И, отец, мы говорим про королевские драгоценности королевы и Золотых рогах. Это самая важная находка в истории Дании!

– О ... королева? Ты сказал – королева? – спросил отец, встал с дивана и поклонился, глядя на картинку королевской семьи, которую он вырезал из журнала, и поставил в рамку рядом с фото нашей тетушки Фетвы.

– Так ты с нами или что? Ты хочешь помочь королеве?

– Мой сын, конечно, я с вами. Я всегда в деле, когда дело касается королевы, – сказал он торжественным тоном и слезами на глазах.

– А как насчет Али?

– Я скажу ему и обещаю вам и королеве, что мы будем на лестнице в семь часов, готовые на все, сын мой. И если Али не захочет, то я скажу этому сыну осла, что он бибикалка.

– О ... бибикалка?

– Да, бибикалка.

– Нет, папа, ты хотел сказать бестолковка.

– Бестолковка, бибикалка, скакалка, скалка, одно и то же. В семь часов я буду на месте, готовый спасти королевские драгоценности короны.

Только в семь часов Тарик вышел из комнаты с рюкзаком на спине и с грязными руками.

– Ну, Икбал, пора. Папа и Али готовы?

– Надеюсь.

Мы вышли на лестницу, где они нас ждали.

– Ах, Икбал, почему мы ищем драгоценности королевы и ее Золотые рога? – спросил Али.

– Али, это сложновато объяснить, ты просто должен делать так, как мы говорим, и я на самом деле не знаю, в чем план. Это шоу Тарика.

– Просто делайте, как я говорю, – Тарик бросил простыни отцу и Али. – это вам, и мы идем в Фатерхаус.

– Тарик, это две простыни с прорезями, – сказал отец непонимающе.

– Да, вы должны их надеть. Как бурки.

– Бурки, ты сказал? Как женщины, которые носят бурки? – воскликнул отец.

– Ах, Тарик, ты знаешь, я мужчина, а не дама, зачем мне надевать бурку?

– Ну, если две женщины придут в Дас Фатерхаус, они подумают, что у вас есть на это причины, и никто не узнает, что вы мужчины. У меня также есть маленькая кукла, как будто, это ваш ребенок, и тогда нас пропустят. Не забудьте говорить женскими голосами.

– Ладно ... ради королевы, – сказал папа и взял бурку.

Я должен признать, что я умирал от смеха, но сдерживался, потому что папа бы тогда просто дал мне по зубам и отказался идти.

– Отлично выглядите, теперь кто-нибудь возьмите куклу и закутайте ее в одеяло, чтобы было похоже на ребенка.

– Вот это не по мне, это точно. Я надел бурку ради королевы, но кукла, нет, спасибо!

– Папа, просто помни, что ты должен менять голос, – сказал я.

– О... ну да, да. – сказал отец.

– Ах, не проблема, дорогой, я возьму куклу, то есть ребенка. Ах, Тарик, а малыш мальчик или девочка? – вмешался Али.

– О, это мальчик.

– Иншалла, у меня есть маленький здоровый мальчик, – воскликнул Али и начал спускаться по лестнице, кутая куклу в одеяло.

На втором этаже дверь квартиры Вибрандта распахнулась:

–А, черт возьми, что происходит? – крикнул он и застыл от изумления, увидев двух женщин в бурках. – Какого дьявола? Это к вам гости с юга приехали?

– Это наши тетки из Сомали, – сказал я.

– Это они притащили козу отцу?

– Нет, нет, это была датская коза, – быстро ответил я, прежде чем отец вмешается.

– Ну, если это была добрая датская коза, это не совсем безумие. А я, действительно, все знаю в Африке. Когда я был маленьким мальчиком, мой отец был там солдатом. Он бил черных в Конго. Да, я могу вам порассказать. Видите, он был уважаемым человеком, великим храбрым бойцом. К сожалению, он пал в бою, бедняга.

– Разве он не мог просто встать и пойти дальше, после того, как упал? – ответил отец высоким голосом из-под бурки.

– Скажи мне, тебе обязательно издеваться? И какого дьявола палатка говорит по-датски? – спросил Вибрандт.

– О, наши тети много лет прожили в Орхусе, – перебил я.

– Ну, да, Хеллерупп . Так вот, мой гордый отец не мог встать, когда он упал в бою. Это означает, на датском языке, что он умер, скончался, финито. Да, может быть, он не заметил носорога, который бежал на него, но он умер еще в бою.

– О, да, спасибо, мистер Вибрандт, нам пора, – сказал я, подталкивая остальных.

– Ничего смешного нет, в моих рассказах про моего старого папу! Он был известным человеком, заслужил медаль, вы слышите! Медаль! О, нет, так просто это вам не сойдет! Я слежу за вами, и при первых признаках террористической деятельности я вызову военных, – крикнул он, когда мы сбежали по лестнице и вышли на улицу.

– Ну, в Дас Фатерхаус? – спросил Тарик.

Мы долго ловили такси, но, наконец, приехали в штаб-квартиру Фатерхауса в Хвидовре. Было довольно темно, когда мы вышли из машины, но на первом этаже внутри Фатерхауса собралось много людей.

– Какой мрачный дом, – прошептал Али.

– Что дальше? – спросил я Тарика.

– Мы спросим, можно ли нам на службу.

– В бурках? Как тебе такое в голову пришло?

– Отстань, Икбал. Все будет хорошо.

– Эй, смотри, разбитый мерседес на парковке. Похоже, тот же самый, который мы разбили экскаватором в Гиллелее.

Папа и Али ничего не понимали, но Тарик быстро все понял.

– Это плохо, Икбал! Тогда вы столкнулись с Илзе фон Вольф Требух, не зная, что это она. А потом вы разбили ее Мерседес. Это очень плохо!

– Но, Тарик, это означает, что та собака Карл Хайнц, которую она привезла с собой, должна быть той же собакой, с которой был Бёрге, когда мы встретили его у Молодежного дома.

– Черт, это также означает, что это тот самый Мерседес, в котором мы были, и рисовали как все выглядит в подвале Молодежного дома.

– О нет, Тарик! – встревожился отец.

– Прости, папа, но мы пока сами ничего не понимаем. Получается, это значит, что Бёрге это барон фон Требух?

– Ясно, Б – это сокращение от Бёрге, а не от барона!

– Но что он делал в замке Русенборг и почему он рассказал нам о драгоценностях короны и Золотых рогах? – спросил Тарик.

– Надо разобраться, Тарик, и, может быть, мы найдем ответы внутри дома.

Мы медленно подошли к большой входной двери, и я гулко постучал. Дверь открылась сразу, перед нами предстал двухметровый светловолосый мужчина.

– Чего вам надо?

– О, наши сомалийские тетушки только что приехали из Орхуса в Копенгаген, и они хотели бы посмотреть ваш прекрасный дом и принять участие в вашем ... ах, молитвенном собрании, – объяснил Тарик.

– Мой маленький друг, это похоже на мечеть? Это не молитвенное собрание, а служба. И сегодня это частная встреча, поэтому богослужение отменяется. Всего хорошего, храни вас Господь!

– Но разве мы не можем войти? – спросил Тарик.

–НАЙН, я же только что сказал!

– Это очень плохо. Наши тетушки фактически нянчили Карла Хайнца в Гиллелее, когда он был щенком, и, по крайней мере, вы можете пригласить их, – настаивал я.

Папа и смотритель Али кивнули, чтобы убедить гиганта, что это правда.

– А, вы знаете нашего доброго старого Карла Хайнца. Ладно, ладно, тогда заходите. Вы и ребенок точно не пройдохи из Молодежного дома.

– Вот спасибо, – ответил я.

– Но на первый этаж нельзя, и ни в коем случае не входите в бальный зал. У вас есть двадцать минут. И, кстати, я – Вольфи, – сказал он, протягивая руку к отцу.

– О, привет, привет. Но мы не подаем руки, такая у нас культура, – сказал отец самым сладким голосом, проходя мимо него в большой зал. Мы прошли следом. В зале было много дверей, которые вели в другие комнаты. Мы прошли через самую большую дверь, в еще больший зал, где стояли стулья с тяжелыми деревянными ножками вдоль стен. Стены были обтянуты красной тканью, а на них висели старинные картины больших, сильных, светловолосых мужчин, которые занимались гимнастикой. В середине зала висела гигантская люстра, и с одной стороны была большая лестница на первый этаж.

– Это, вероятно, бальный зал, куда нельзя. Надо скорее уйти отсюда! – прошептал отец.

– Нет, папа, мы здесь как раз потому, что нам сюда нельзя. В этой комнате что-то странное. Эти немецкие картины, на стенах, – прошептал Тарик.

– А, это зал правителей. Он больше, чем президентский замок в моей стране, Египте, – сказал Али.

– Слышите, кто-то спускается по лестнице, – прошептал я.

– Черт, надо прятаться!

– Гд... гд... где прятаться?..

– Тшш, папа! В шкафах.

Мы подбежали к большим шкафам, открыли двери и забрались внутрь. Мы застыли. Тяжелые шаги приближались и приближались, и затихли у самого шкафа.

Глава 10. Хуберт и его охотничье братство

В тишине было слышно, как бьется сердце отца. Я посмотрел в замочную скважину, осторожно опустившись на колени, и увидел черные кожаные сапоги. Внезапно раздались еще шаги и появилась еще одна пара сапог.

– Илзе, я поговорил с нашим секретным агентом в полиции, – раздался хорошо знакомый голос.

– И что он сказал, Бёрге? – спросил женский голос, вероятно, Илзе.

– Агент заверил меня, что полиция завтра очистит Молодежный дом, – сказал Бёрге.

– Крепись, чувак, это Илзе фон Вольф Требух и Бёрге фон Требух, – прошептал Тарик мне на ухо.

– Тш, Тарик!

– Ну, и тогда мы получим доступ к нашему дому. На самом деле мы больше не можем ждать. На наших заводах не хватает денег, поэтому мы должны скорее найти и Рога, и драгоценности. Вот чем тебе нужно заняться.

– Ладно, а как прошло собрание, Илзе?

– Инвесторы заявили, что могут ждать свои деньги, до следующей среды. У нас ровно одна неделя. Сейчас сидят, едят. Бёрге, мы можем рассчитывать, что завтра все решится?

– Да, да, думаю, осталось ведь только избавиться от этих молодчиков?

– Бёрге, прекрати, не будь мягким и милосердным, как обычно. Понятно? Я хочу, чтобы ты влез в подвал Молодежного дома и нашел драгоценности и Золотые рога. И как только найдешь, полетел на нашем самолете прямо в Швейцарию и продал все это мультимиллионеру фон Люгеру. Важно, чтобы инвесторы своевременно получили свои деньги. Это понятно?

– Да, это понятно, маленькое сокровище.

– Бёрге! Не называй меня "маленьким сокровищем", когда мы здесь. Тут называй меня фрау Вольф Требух или Илзе.

– О, прости, мале... извини, Илзе.

Внезапно их перебил третий голос.

– Фрау Вольф Требух, фрау Вольф Требух! У нас... э ... проблема. Я впустил сомалийскую семью в дом, и они пропали. Я искал везде, и не могу их найти.

– Что ты говоришь, Вольфи? Ты впустил кого-то? Сегодня вечером, когда мы проводим частную встречу с инвесторами?

– Да, потому что они сказали, что нянчили Карла Хайнца, когда он был маленьким, и я подумал, что ...

– Скажи мне, мужик, ты с ума сошел? Карла Хайнца никогда не нянчили сомалийцы, о чем ты думал? Найди их быстро!

– Но я обыскал весь дом, и не могу их найти.

– Бёрге, немедленно вызывай охрану! У меня очень плохое предчувствие. И Вольфи, возьми собак, чтобы они помогли.

– Яволь, фрау Вольф Требух, – крикнул Вольфи, щелкнул пятками и выбежал из зала.

– Сейчас я иду к инвесторам, а ты в любом случае найдешь тех сомалийцев. Я хочу, чтобы их привели в мой кабинет для допроса. И я буду допрашивать их, пока не разберусь, в чем дело. Скажи охране, пусть пускают в ход все средства, чтобы схватить их. И я имею в виду все средства.

– Но, может быть, это просто бедные беженцы, которые заблудились, Илзе.

– Бёрге, не доводи меня снова. Понятно?

– Ладно, малень... а, фрау Вольф Требух.

Раздался грохот, и все стихло.

– Чт... чт... что теперь? – спросил отец.

– О, я не знаю, но, может быть, мы должны позвонить в полицию, – прошептал я.

– Ах ... м ... Я думаю, что это хорошая идея, кт... у кого есть мобилос? – прошептал Али.

Стало совсем тихо. Мы смотрели друг на друга в тусклом свете, который проникал в шкаф.

– Это дурость какая-то. Просто не может быть, что ни у кого нет мобильного с собой, – сказал я, открыв дверь шкафа и выходя в зал. Остальные вышли за мной.

– Тш, Икбал, просто успокойся! У меня есть план, и он в моем рюкзаке.

– Надеюсь, это не киндер-сюрприз, Тарик?

Тарик даже не ответил и начал вытаскивать из рюкзака мячики для настольного тенниса, фольгу, перчатку и зажигалку.

– Ты собираешься поиграть сейчас или что?

– Заткнись, Икбал, и возьми перчатку.

– Говори понятнее, Тарик, – вмешался отец.

– Прости, пап. Хорошо, Икбал. Я заверну мячики в фольгу, и сделаю ручку, чтобы держать за нее. Потом подожгу мячик внутри и у нас будут крутые дымовые бомбы. Мы сделаем четыре и бросим их в зал.

– Ух ты, крутой план, Тарик! Но зачем нам, черт возьми, дымовые бомбы? – раздраженно спросил я.

– Замолчи, Икбал, и дай мне закончить. Когда мы бросим дымовые шашки, включится пожарная тревога, и, надеюсь, начнется такой хаос, что мы просто выйдем. А вы снимайте бурки, иначе нас заметят.

– Вот это супер, давай устроим дурдом! Ты самый крутой физик или химик, или кто ты там, – сказал я, от души хлопнув его по спине.

– Хотел бы я, чтобы ты читал что-то, чтобы стать врачом, вместо этого, сынок. – сказал отец.

– Ой, папа. Я же не переношу вида крови.

Тарик сделал четыре бомбы из фольги. Я схватил первую за ручку. Тарик поджег ее. Она начала дымиться, и ручка нагрелась.

– Вот дьявол! У меня руке больно!

– Тш, Икбал, твоего турецкого козла. Надень перчатку. Зачем еще мы брали ее с собой, клоун.

– Я в перчатке. Смотри!

– Нужно брать бомбу рукой в перчатке!

–Ну, мог бы просто сказать об этом!

– Икбал, я тоже хотел бы сказать это ... это было не очень умно. Твой младший брат придумал хороший план, а ты не можешь додуматься даже до такой мелочи.

– Ладно, пап, давайте за дело.

Мы снова попытались, и на этот раз мне удалось не обжечь руку. Мы быстро сделали четыре дымовые шашки и бросили их в комнату одну за другой. Зал наполнился густым белым дымом, и, как предсказал Тарик, завизжала пожарная сигнализация. Люди повалили с первого этажа, вопя и визжа тоже, и мы выскочили вместе с толпой. Только мы оказались на улице, как раздались сирены, а через мгновение улицу забили пожарные машины и полиция.

– Давайте, убираемся отсюда! – крикнул я, и взял Али под руку, потому что он казался немного шокированным.

Мы взяли такси и согласились, что Тарик и я должны поехать в Молодежный дом, чтобы рассказать молодым людям, что полиция собирается их вышвырнуть завтра. Ну и мы хотели попробовать найти драгоценности короны и Золотые рога, раньше, чем Фатерхаус или молодежь найдут их.

– Важно, чтобы королева получила свои украшения, – повторял отец в такси.

– Папа, мы сделаем все возможное, но, вероятно, молодежь уже нашла их.

Такси остановилось перед Молодежным домом.

– Ах, Икбал, это тут ты найдешь оленя королевы с золотым рогом?

– Ох... да, да, Али.

– Вы уверены, что справитесь, мальчики? – крикнул отец.

– Успокойся, папа, все в порядке. Мы уже тут были.

– Но вы уверены, что мне не нужно пойти с вами?

– Нет, все в порядке, пап. Просто езжайте домой, а мы приедем позже.

– Ну, уже поздно, ребята, и завтра вам в школу.

– Нет, нет, нас отпустил на каникулы инспектор.

Папа, наконец, успокоился и поехал с Али. Второй раз за несколько дней мы стояли перед большой дверью в Молодежный дом. Я сильно постучал, и мы услышали, как кто-то бежит к двери. Дверь открылась, и молодой человек с черными волосами и дырками в носу и ушах высунул голову.

– Что тебе надо в нашем доме?

– О, мы пришли поговорить с... ох, как его зовут, э...

– Фредерик, – подсказал Тарик.

– Да, Фредерик, с красным ирокезом и 25 дырками в ухе, – объяснил я.

– А, да, Фредерик, да, но его здесь нет. Он работает у отца стекольщиком. Да, тут у них было много работы, сказал он сухо. – заходите. Может, вы еще кого-нибудь знаете?

– О, да, эта... Ева.

– Ну, она здесь где-то, может быть, наверху, – сказал он, указывая на знакомую лестницу.

Мы прошли лестницу, стены с граффити, комнаты, мусор. Они, очевидно, начали собираться на первом этаже, потому что мы слышали, что людей стало гораздо больше, чем когда мы были здесь в прошлый раз, сейчас играла музыка, и было сильно накурено.

– О, Икбал, и что мы скажем Еве? Мы не можем просто сказать, что полиция придет и выгонит их завтра?

– Почему не можем?

– Вероятно, она спросит, откуда мы это знаем, и, если мы скажем, что узнали это от Фатерхауса, она решит, что мы шпионы. Или решит, что мы тоже ищем драгоценности и Золотые рога.

– Ну, мы и ищем их.

– Ты что, Икбал! Она не должна этого знать, понятно? И если мы скажем, что полиция придет завтра, они могут избавиться от всего этого. На самом деле может быть, они уже нашли все, и именно поэтому у них вечеринка.

Вдруг мы услышали:

– Хорошоооо, приветик, как дела?

Мы обернулись. Это была Ева.

– О, привет, Ева.

– А где эта милая и симпатичная часть твоей культуры? Мы просто подумали, что это такая дикая этническая принадлежность, и это просто круто, просто супер-жир, что вы ее привели. Мы даже говорили, что тут тоже нужно завести такие этнические культурные штуки...

– О, Ева, это была датская коза из зоопарка, и сейчас она где-нибудь на скотобойне в Гиллелее, – сказал я.

– Аргх, как это трагично, как можно бедное животное и... ты сказал это датская коза?

– Да, она родилась в Копенгагене, как мой младший брат, – сказал я, указывая на Тарика, который изо всех сил пытался мне строить рожи.

– Ну, это как-то неожиданно, да, потому что это выглядело немного, ээ, этнически.

– Ну, Тарик тоже, но все же он копенгагенец?

– Да, конечно. Ну, забей, так что ты хотел?

– О, да, мы просто хотели проверить, работает ли система освещения после того, как мы были здесь в последний раз.

– Совсем не работает. Вот почему у нас вечеринка на первом этаже, потому что только там все работает, – сказала она. Мимо нее шли молодые люди, к лестнице

– О, не хотите на нашу вечеринку? – вдруг вскрикнула она.

– О, нет, нет, мы ... мы не веселимся, во время... Рамадана.

– О, я должна извиниться. Не хотела вас обидеть, – сказала она, исчезая в толпе.

– Рамадан! Вот ты выдумал, Икбал, а она поверила.

– Да, да, давай, Тарик, давай подумаем, как мы попадаем в подвал.

– Слишком много людей пока. Пойдем в бар, а когда все уйдут, мы спустимся в подвал через маленький люк в полу.

Мы сидели на полу в баре и ждали, когда все пройдут. Проблема в том, что люди шли и шли. Наконец, Тарик заснул. Я пытался не спать, но это было невозможно. Я не знаю, как долго я спал, но вдруг меня разбудил странный звук. Казалось, что звук шел снаружи. Я быстро проснулся, но упал на одеяло, которым кто-то нас укрыл ночью. Еще в одном углу спали два-три парня с двумя собаками.

– Проснись, Тарик, – потряс я брата. Мне казалось, что я не совсем проснулся, и все еще вижу сон.

– Где мы, Икбал?

– Мы в Молодежном доме, и мы заснули в баре, пока ждали, помнишь? Думаю, сейчас раннее утро. Мы проспали всю ночь, и вечеринка закончилась.

– Но, Икбал, что это за странный звук?

– Я не знаю, но я пойду на улицу и проверю.

Я выбежал из комнаты и вышел через дверь на Ягтвей. Два больших вертолета висели в воздухе над Молодежным домом, и дорога была заполнена полицейскими автобусами, которые медленно ехали к дому. Я поспешил обратно к Тарику, который снова заснул.

– Тарик, просыпайся, черт возьми! Полиция едет, чтобы штурмовать дом! Нам нужно спуститься в подвал и найти драгоценности сейчас!

– А, что? Ну да, да, хорошо, всего пять минут. ЧТО?

Тарик резко проснулся и встал. Мы проскользнули с другой стороны бара, осторожно открыли крышку подвала и поползли по лестнице, не забыв закрыть люк за собой. Вскоре мы стояли в первой из больших раскопанных комнат. К счастью, там был свет.

– Давай, Тарик. – мы прошли через темный длинный коридор во вторую комнату.

Потом мы прошли еще туннель и добрались до комнаты, где молодые люди искали сокровища. После темноты туннеля, тусклая лампочка почти ослепила нас.

– Давай проверим, Икбал. Очевидно, они еще ничего не нашли, потому что в яме все еще лопаты и мешки с землей.

– Да, просто яма стала намного глубже, – сказал я. – давай-ка теперь начнем искать мы!

Я схватил лопату и прыгнул в яму. Тарик последовал за мной, а затем мы начали копать изо всех сил. Мы рыли и рыли, когда услышали грохот и шум, в дом ворвались собаки.

– Черт, чувак, это, наверное, полиция, которая вышвыривает молодежь, – сказал Тарик.

– Это означает, что нам надо подналечь, Тарик, потому что Бёрге может скоро появиться.

Внезапно моя лопата ударилась о что-то твердое. Казалось, о кусок дерева. Мы уставились друг на друга, и опустились на землю.

– Как думаешь, что это, Икбал?

Мы стали рыть руками, пока не появилась коричневая коробка с золотыми петлями.

– Черт, вот это жесть! – прошептал я и поднял коробку.

Я стряхнул землю, мои руки тряслись, потом я осторожно открыл крышку и меня ослепило самое красивое зрелище, что я когда-либо видел.

– Проклятье, драгоценности ее величества! Сокровища короны!

В коробке был комплект ювелирных украшений: диадема, ожерелье, брошь и серьги с самыми красивыми драгоценными камнями, которые можно только себе представить, и все это, казалось, просто ждало, чтобы его достали из коробки после долгих лет.

– Они просто дико красивы! И так дико думать, что они были похоронены здесь во время Второй мировой войны, – сказал Тарик.

– Йепс, разве мы не должны показать, кто здесь рулит в Норребро, и найти Рога?

Мне не нужно было говорить дважды. Мы копали и копали, но, казалось, прошло сто лет, а дыра стала всего на метр глубже и силы кончились.

– Пфу, я уже не знаю, Тарик. Я чувствую себя эфиопским горняком.

– Я больше не могу, – ответил Тарик, выползая наверх.

Мы подошли к столу и посмотрели карту, которую мы нашли, когда мы впервые попали в подвал.

– Я не понимаю, тут огромный крест, где яма и мы нашли там драгоценности короны, но не Рога, – сказал Тарик.

Он держал карту перед лампочкой и интенсивно изучал ее.

– Это странно, – сказал он.

– Что? Ты понял что-то, что? Можешь ты...

– Успокойся, Икбал, твою козу, я стараюсь сосредоточиться.

– Хорошо, но концентрируйся немного быстрее, потому что полиция над нами и скоро Фатерхаус тоже обязательно придет, и, если нам повезет, они забудут своих охранников и собак. Понимаешь, Тарик?