Текст книги "Я не в твоей власти (СИ)"
Автор книги: Светлана Середа
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Я в недоумении уставилась на браслет. Женька молча полез в карман, вручил Дану диски переносных телепортов и дотронулся до камня на лбу. Никакого эффекта.
– Так. Приплыли.
Я не глядя дернула несколько пластин на браслете, уже не заботясь о том, куда меня вынесет в случае успеха. По позвоночнику пробежал холодок – первый предвестник надвигающейся паники. Теперь подавить ее будет куда сложнее.
– Почему может не работать вход в телепорт? – поинтересовалась я, старательно сдерживая дрожь в голосе. – Говорили, что Долина Страха – это уникальная природная аномалия.
– Может, кто-то разгадал секрет аномалии и нашел способ использовать его в своих целях? – с сомнением предположил Женя.
– Подозреваю, что дело не в этом, – медленно произнес Дан. – Сейчас проверим.
Он положил на пол диск своего телепорта и отошел к противоположному краю комнаты. Браслет отработал, как положено: Дан исчез и в то же мгновение появился возле диска. Перевернул другую пластину – безрезультатно.
– Мы слишком далеко от точки выхода. У меня есть сверхмощный усилитель, – Дан вытащил из кармана полупрозрачную, похожую на кусочек слюды пластинку. По Женькиному лицу я поняла, что для него это было такой же неожиданностью, как и для меня.
– Откуда?!
– У лорда Дагерати выпросил. Сообразил в последний момент, поэтому пришлось брать то, что было под рукой. Он рассчитан на одного человека и груз.
– Большой груз? – деловито уточнила я. Уф, кажется, паника отменяется.
– Ну, с четверть тонны, пожалуй, потянет. Но для нас это не имеет значения. Я знаю, о чем вы думаете, Юлия. Разочарую сразу: два лишних человека – по крайней мере, до тех пор, пока они в сознании, – это не груз. Это два лишних человека. Так что нам надо решить, кто уйдет телепортом. Я предлагаю – Женю.
– Меня?! – изумленно вскинулся Женька. – Я был уверен, что ты спровадишь Юльку при первой возможности.
– Не скрою, мне бы очень хотелось убрать отсюда Юлию, – Дан посмотрел на меня таким тяжелым взглядом, что я на секунду усомнилась, верно ли понимаю значение слова «убрать».
– Моей жизни в любом случае ничего не угрожает, я ведь кхаш-ти, Игрок, – напомнил Женя. – Максимум, что со мной может случиться, – потеряю возможность вернуться в Эртан.
– На данный момент это не аргумент. Твой амулет не работает. Я не знаю, что это значит, и мне бы не хотелось рисковать тобой, – Женька попытался возразить, но Дан жестом оборвал его. – При равных условиях я бы, конечно, эвакуировал Юлию. Но ты – единственный, кто может быстро вытащить отсюда нас всех. У тебя есть доступ в замок Этельмарэ, и ты уже знаешь путь. Остальным будет намного труднее и – главное – намного дольше добираться до портала Советника. Я ведь, как ни эгоистично это звучит, тоже хочу жить.
Мне было страшно. Настолько страшно, что я почти уже решилась, наплевав на принципы, и на дружбу, и на ложное благородство, бежать из этой ловушки. (Я не сомневалась, что ребята отдадут телепорт без всяких возражений, стоит мне только скорчить жалостливую рожицу.) И гибкая совесть уже придумала с десяток оправданий: здесь я точно ничем не смогу помочь, а там сразу найду мудрого верховного мага и влиятельного главу Канцелярии, они что-нибудь придумают! В конце концов, Женька у нас действительно условно бессмертен, в отличие от меня. И двум воинам, согласитесь, гораздо легче выжить, чем одному, обремененному бесполезным балластом.
Я уже открыла рот, чтобы все это озвучить…
…но на последней фразе Дана у меня перехватило горло.
Хотя казалось бы – что такого? Человек хочет жить. Это естественно. Я тоже хочу.
И еще почему-то подумалось, что Вереск бы так не сказал.
– Пожалуй, ты прав, – с неохотой признал Женька. – Давай свой усилитель.
Он принял из рук Дана прозрачную пластинку, но прикрепить ее к браслету не успел. Одна из морозных завитушек внезапно сорвалась со стены, распрямилась на ходу, превращаясь в крохотную ледяную стрелку, и полетела в нашу сторону. Женя каким-то чудом ухитрился уклониться в последний момент, но это не помогло: стрелка изменила траекторию. Чуть замедлив движение на излете, коснулась его переносицы – и распалась на множество сверкающих льдинок, которые медленно истаяли в воздухе.
Первые пару секунд ничего не происходило, и я даже успела с облегчением подумать: кажется, обошлось. Женька выглядел удивленным. А потом меня накрыла волна безграничного иррационального ужаса, и я уже больше ни о чем не думала, превратившись в звуковые колебания…
…от собственного визга у меня закладывает уши. Голос срывается на ультразвук – и обрывается сипом: связки не выдерживают. Закашливаюсь. Ужас отступает, оставив после себя учащенное сердцебиение, легкий гул в ушах и липкий пот на ладонях. Прошло совсем не много времени: я еще вижу, как Дан ловит падающего Женьку и укладывает на пол – бездвижного, со странно перекошенным покрасневшим лицом.
Вдруг Дан резко выпрямляется, выхватывая клинки.
– Спокойно, смертный, – раздается сзади. – Будешь послушным – убивать не станем. Пока.
Я оборачиваюсь. В проеме, невесть откуда взявшемся в стене, стоит эльф. Багровые радужки полыхают, как два сгустка плазмы: маг огня. Из-за его спины синхронно шагают еще двое, оба из Водных кланов.
– Девчонку брать живой, – предупреждает огневик.
Дан носком ботинка пинает в мою сторону пластину усилителя и бросается в атаку – отчаянную, безнадежную, обреченную – с единственной целью выиграть несколько секунд для меня.
Я хватаю усилитель, леплю на браслет.
У Дана оказывается козырь в рукаве, причем в прямом смысле: двое водников ожидают, что сумасшедший смертный кинется на них с мечами, но из рукава вылетает струя желтоватого газа. Один из магов сгибается в судорожном кашле, второй успевает отскочить назад.
С пальцев командира срывается огненная струйка, удлиняется, змеится, как плетка в руках опытного палача, охватывает Дана и мощным стремительным всплеском отбрасывает назад. Объятое пламенем тело проносится мимо меня, влетает в стену и падает вниз, раскинув обожженные руки.
Дан подарил мне несколько лишних мгновений для спасения, и я понимаю, что страшный грех – отвергнуть этот бесценный дар… но вместо того, чтобы немедленно телепортироваться, хватаю за запястье безвольного Женьку и рывком, как мешок с картошкой, тащу к стене – туда, где лежит Дан.
Расстояние – меньше пары шагов, но я успеваю миллион раз обозвать себя идиоткой. Потому что…
…этот варварский способ транспортировки может лишить Женьку последнего шанса выжить.
…хотя какие там шансы? Посмотрим правде в глаза: скорее всего, он уже мертв. То, что Игрок отключился, но не исчез, может означать одно: мне «посчастливилось» увидеть в действии «проклятие асассина».
…а если тот синеглазый урод меня догонит, я уже точно никого не спасу, даже себя.
…и жертва Дана окажется напрасной.
Ну разве не дура? Дура! – соглашаюсь я.
И продолжаю движение.
На ходу переворачиваю пластину браслета. Водник уже совсем близко, я не успеваю. Не успеваю! И я просто падаю, растягиваясь на полу, и кончиками пальцев касаюсь обожженной ладони.
Успела?…
* * *
– Ай, молодец девчонка! – Альтерра восторженно хлопнула по колену. – Жалко будет ее убивать.
– Ты собираешься ее убить? – ахнул Энриль, с ужасом уставившись на девушку. – Рыжая, с ума сошла?!
– Ну, разумеется, не своими руками.
– Да какая разница! Думаешь, за внушение тебя по головке погладят?
– «Внушение»! – презрительно фыркнула девушка. – Это грубо. Зачем использовать внушение, когда можно банально убедить? Ты будешь удивлен, узнав, как просто манипулировать людьми. Нужно только знать рычаги управления. Ну что ты на меня так смотришь? Думаешь, я бессердечное чудовище?
Юноша молчал, нахмурив тонкие брови, но взгляд его красноречиво подтверждал: да, именно так он и думает. Рыжая отвернулась, глуховато сказала в сторону:
– Поверь, мне тоже нравится эта девочка. Но у нас нет другого выбора. В вашем гребаном мире нет силы, способной уничтожить его. А ей все равно не жить, ты же понимаешь. Лэйо, да перестань ты рыдать! Какие вы, мальчишки… слабонервные.
Глава 6
Возвращение запомнилось урывками – словно кто-то прокручивал события на ускоренной перемотке, и измученное сознание выхватывало отдельные моменты.
Дежурная бригада в «четвертой телепортационной» отработала быстро и профессионально: парнишка-курьер, оценив состояние прибывших, сначала отправился к магистру Астэри, а уже потом – к лорду Дагерати. Маг воды, лекарь, сразу бросился помогать раненым. Огневик, боевой маг, которому, к счастью, не нашлось работы по основной специальности, тоже нашел себе занятие: он держал меня за руки, не давая телепортироваться, и пытался втолковать, что без моего объяснения Архимагистру сложно будет поставить правильный диагноз. Я вырывалась и хрипела, что мне срочно нужно к доктору Литовцеву. Огневик не понял – кажется, он подумал, что я не доверяю медицинской квалификации верховного мага.
Не знаю, смог ли магистр Астэри выудить из моего сбивчивого и почти беззвучного из-за сорванных связок бормотания хоть что-то полезное или просто потерял терпение, но через несколько минут он махнул рукой:
– Достаточно, Юлия. Я понял. Идите. Но потом возвращайтесь: вам тоже нужна медицинская помощь.
Разговор с Костей оказался более продуктивным – то ли потому что я усилием воли заставила себя изъясняться более связно, то ли потому что новость легла на подготовленную почву: он всегда подспудно опасался, что рано или поздно раздолбай Женька нарвется на «проклятье асассина».
– Ты знаешь, где он – физически? – Костя был бледен, но держался деловито-спокойно.
Я в ужасе уставилась на него:
– Ты хочешь сказать, что не знаешь?!
– Мне бы он не оставил адреса. Меня слишком просто шантажировать. Ладно, попробую разыскать его в больницах. Сделаю пару звонков – и рвану в Москву. А ты, – Костя встряхнул меня за плечи, – немедленно к врачу, поняла? К любому. Не жди, пока Архимагистр освободится, ему еще долго будет не до тебя.
В клинике меня встретил бессменный Кайрис. Я бросилась к нему:
– Где они?
– В операционной, – он кивнул в сторону закрытой двери.
– Что с ними? Что сказал магистр?
– Пока ничего неизвестно.
Кайрис никогда не отличался приветливостью, но сейчас он как-то уж слишком старательно прятал от меня взгляд. Значит, дела обстоят совсем скверно…
– Посидите здесь, пожалуйста. Вскоре кто-нибудь из врачей освободится и сможет осмотреть вас.
Полуэльф усадил меня на диван, заставил выпить что-то мятно-горькое и, убедившись, что я не собираюсь падать в обморок, вернулся к своим делам. Я осталась наедине с тягостными мыслями. Правильно ли я поступила, бросившись вытаскивать Дана, вместо того, чтобы сразу телепортироваться вместе с Женей в безопасное место?
Но какая у меня была альтернатива? Бросить Дана в Ледяном зале означало бы его верную гибель: командир боевой группы не оставил места для сомнений. Я за мгновение прожила этот вариант развития событий… Нет, нет! Пожалуйста. Пусть Дан тоже будет жить. Я не хочу такого выбора.
– Вам плохо? – холодно осведомился голос у меня над головой.
Я пришла в себя и осознала, что отчаянно мотаю головой, и бисеринки слез рассыпаются с ресниц. Рядом со мной стоял синеглазый эльф с длинными, забранными в «конский хвост» волосами. Я уже открыла рот, чтобы ответить, но в этот момент дверь в операционную распахнулась. Двое мужчин с носилками молча проследовали мимо нас в коридор. Голова Дана безвольно покачивалась в такт их шагам. Я метнулась за ними, но у двери опомнилась: это же санитары, вряд ли они мне что-нибудь скажут. Вернулась к эльфу:
– Что с ним? Он будет жить?
Эльф недоуменно приподнял бровь:
– Почему нет? У него просто сотрясение мозга и ожог кистей. От этого не умирают. По крайней мере, не в клинике Архимагистра Водной элементали.
– Почему он без сознания?
– Я его усыпил. Ему нужен отдых.
– А куда его понесли? К нему можно?
– Вы вообще слушаете, что я говорю? – врач начал раздражаться. – Он спит.
– А что с Женей? Ну, со вторым пациентом?
– Я не в курсе. У меня не было возможности поговорить с Архимагистром, он уже вошел в транс.
– Ну хоть приблизительно? – умоляюще просипела я. – Он жив?
– Кайрис! – не выдержал эльф. – Ты в приемной для чего сидишь? Для украшения? Сделай одолжение, избавь меня от этого разговора, у меня своих пациентов – целая больница.
Эльф рассерженно зашагал к выходу.
– Она тоже была… там, – невпопад пояснил Кайрис.
Доктор затормозил. Резко обернулся – мантия взметнулась синим крылом.
– С этого надо было начинать. Идите сюда.
Я опасливо приблизилась. Эльф зачем-то встряхнул руками, как пианист перед игрой (магистр Астэри никогда так не делал), и положил пальцы мне на виски. Примерно через полминуты я почувствовала, как пропадает ощущение песка в горле, дыхание делается глубже, ровнее, успокаивается дрожь в пальцах, и тревоги отступают на задний план.
Эльф опустил руки и молча направился к двери, бросив через плечо Кайрису:
– Положи ее в палате. Вторая кровать до утра точно не понадобится.
Я хотела возразить, что лучше пойду к себе, до гостевых покоев не так далеко: всего несколько коридоров… Длинных. И пара лестниц. А я так устала, что даже думать не в состоянии. Можно, я прямо тут, на диванчике, прикорну? Всего на полчасика…
Кайрис твердо ухватил меня под локоть:
– Идемте, Юлия. Я вас провожу.
* * *
Когда я проснулась, в палате было так же сумрачно, как и накануне, но полоска света под шторами подсказывала: день давно наступил.
Дан сидел на кровати у противоположной стены и с тревогой смотрел на меня.
– Юлия, что с вами?
– А что со мной? – я машинально повела головой в поисках зеркала. Мимоходом отметила, что голос вернулся, хоть и хрипловат еще со сна.
– Почему вы здесь?
– А, вы об этом. Со мной все в порядке. Просто я вчера так достала одного из докторов своими вопросами, что он успокоил меня чересчур радикальным методом. Не хватило сил даже до комнаты доползти.
– А что с Женей?
– Именно это я и пыталась у него выяснить.
Дан рывком откинул одеяло и спустил ноги с кровати. Пошатнулся, с видимым трудом сглотнул тошноту.
– Нужно сказать Косте Литовцеву.
– Я уже сказала.
– Хорошо, – Дан прикрыл глаза. – Костя знает, что делать.
– Не уверена. Он сказал, что не в курсе, где находится Женя. Ну, в смысле, там… в Реале.
– Это не так важно. В Женин костюм встроена система контроля за состоянием здоровья. В случае критического сбоя она вызывает бригаду «Скорой помощи».
– Откуда вы знаете?
– Женя рассказал.
Интересно, почему мне Женя не рассказывал ничего подобного? Нет, неправильный вопрос. Не рассказывал, потому что не спрашивала. А вот зачем спрашивал Дан?
– А вы-то как себя чувствуете? – запоздало поинтересовалась я. – Выглядите неважно.
– Нормально, – Дан криво усмехнулся. – Даже отлично, учитывая обстоятельства. Вот только… скажите мне, Юлия, зачем вы это сделали?
– Что именно?
– Зачем вы меня вытащили? А если бы вы не успели? – он повысил голос – и тут же болезненно скривился, подняв руки к вискам. – Я для чего, по-вашему, магов отвлекал? Думаете, мне острых ощущения не хватало?
Я с досадой поморщилась.
– Дан, сделайте одолжение. Если вам больше нечего сказать – помолчите.
Он помолчал. Секунд пятнадцать.
– Я должен быть вам благодарен. Вы в очередной раз меня спасли. Но… Юлия, почему вы из всех возможных путей всегда выбираете самый нелогичный? Когда вы участвуете в операции, любое планирование становится бесполезным занятием: вы все равно не сделаете того, чего от вас ждут. Вы можете хоть иногда включать голову?
– Такие решения не принимаются головой, – сухо парировала я.
– Боюсь, у меня просто нет органа, которым вы принимаете такие решения.
– Знаете что, Дан? Идите в задницу.
Мда. Вот и поговорили.
Насупившись, я слезла с кровати, повернулась к Дану спиной и принялась стаскивать пижамную рубашку. Просить его отвернуться не позволила гордость, и я понадеялась, что у моего соседа по палате хватит деликатности сделать это без напоминания.
– У вас огромный синяк на спине, – обеспокоено заметил Дан. – Вы уверены, что нет внутренних повреждений? Судя по гематоме, удар был серьезный.
Так вот почему у меня поясница ноет! Это я вчера у Кости второпях о перила приложилась. Чуть не рухнула с лестницы.
– Я же сказала, меня осматривал врач.
Не удержавшись, я обернулась через плечо. Дан без всякого стеснения изучал мою обнаженную спину.
– Налюбовались? – хмуро поинтересовалась я. – Нравится?
– Нравится, – без улыбки ответил Дан. – Но синяк определенно лишний.
Едва я успела переодеться, как дверь распахнулась, и в палату вошел магистр Астэри. За его спиной маячил угрюмый Кайрис. Мне уже доводилось видеть верховного мага после тяжелой операции, но даже тогда он выглядел не в пример бодрее. Осунувшееся лицо с резко очерченными скулами было словно припорошено пеплом, синие глаза потускнели. Теперь они казались почти человеческими – и смертельно усталыми. Магистр покачнулся, и верный Кайрис незамедлительно подхватил учителя под локоть.
– Доброе утро, – тихо поздоровался верховный маг. – Дан, как вы себя чувствуете?
– Мутит, – честно признался мой сосед по палате. – Иногда в глазах темнеет.
– А как руки?
– Невыносимо чешутся, – Дан, поморщившись, помахал забинтованными ладонями, как будто рассчитывал унять этим зуд.
– Это хорошо. Я попрошу Эль-Кортиса заглянуть к вам сегодня. Сам я, увы, сейчас не способен даже на диагностику.
– Магистр, – не утерпела я, – а что с Женей?
– Кровоизлияние в мозг, – лаконично пояснил маг.
– У молодого здорового парня?!
Магистр медленно, опираясь на руку Кайриса, подошел к моей кровати и тяжело опустился в изножье.
– «Вихрь ужаса», – глухо, глядя в пол, произнес Дан. И, вскинув глаза, уже громче добавил: – «Проклятье асассина» – это «вихрь ужаса», я прав, магистр?
Верховный маг едва заметно качнул головой:
– Я слышал о «проклятии асассина», но специально не изучал, поэтому не могу с уверенностью утверждать, что это оно. В том, что господин белль Канто подвергся действию Rha'el verite, сомнений нет. Мне уже доводилось сталкиваться с последствиями этого заклинания.
– Да что это такое? – спросила я, и против воли в голосе прозвенели жалобные нотки.
– Rha'el verite, или «вихрь ужаса» в переводе на всеобщий, это одно из высших заклинаний школы Воды, – пояснил магистр Астэри. – Оно вызывает у объекта приступ сильнейшего немотивированного страха, и организм начинает реагировать соответствующим образом: повышается артериальное давление, надпочечники резко увеличивают выработку адреналина, учащается дыхание и сердцебиение. Это естественные процессы, но в случае действия заклинания их интенсивность превышает те пределы, к которым приспособлен организм. Как правило, у жертв Rha'el verite не выдерживает сердце, но у господина белль Канто была предрасположенность к инсульту.
– Каков прогноз? – нетерпеливо спросил Дан.
– Пока затрудняюсь ответить. Если бы речь шла об обычном пациенте, я бы сказал, что прогноз благоприятный: у меня есть опыт подобных операций. Но господин белль Канто до сих пор пребывает в состоянии комы. Возможно, это специфика организма кхаш-ти или как-то связано с особенностями его перемещения сюда. Не знаю. Объективных причин я не вижу. Будем наблюдать.
Повисла тяжелая пауза.
– Учитель, вам необходимо отдохнуть, – негромко, но настойчиво напомнил Кайрис. – Идемте.
Магистр Астэри с трудом, опираясь на руку ученика, поднялся. Повернулся к Дану:
– Я зайду вечером. Надеюсь, вы понимаете, что вам необходим строгий постельный режим?
– Разумеется, магистр. Не волнуйтесь.
* * *
Вечером Дану было позволено перебраться в свою комнату. Подозреваю, что верховный маг с удовольствием оставил бы его в клинике еще на пару суток, но Жене, как особо тяжелому пациенту, требовался полный покой.
Я регулярно навещала Женьку. Смотрела на бледное неподвижное лицо – сейчас он выглядел совсем мальчишкой, едва ли старше двадцати. Выслушивала неизменный вердикт: «Состояние стабильное. Улучшений нет.» Я видела в этом добрый знак (то ли из природной склонности к оптимизму, то ли потому что иначе все теряло смысл): пусть пока «улучшений нет», но ведь и ухудшений тоже, а значит – есть время, и магистр обязательно что-нибудь придумает.
Зато Дан быстро шел на поправку: Эль-Кортис, тот самый эльф, что осматривал меня в клинике, оказался отменным врачом.
Уже через три дня Дан чувствовал себя достаточно бодрым, чтобы отправиться вместе со мной к Косте.
– Господин Литовцев не появлялся, – огорчил нас Рами.
Как полагается радушному дворецкому, он предложил гостям хозяина чаю, но Дан угрюмо бросил:
– Идемте, Юлия. Мы зря сюда пришли. Если будут важные новости, Костя даст знать. У него есть доступ во дворец.
Я деликатно не стала напоминать, что визит к Косте – это была его идея. Дан вообще с самого утра вел себя странно: то впадал в задумчивое оцепенение, то, напротив, принимался нервно расхаживать по комнате. Подходил к двери, словно собираясь куда-то идти, потом передумывал – и снова садился в кресло. Несколько раз я ловила на себе его тяжелый взгляд.
– Дан, вам плохо? – не выдержала я, когда мы вернулись во дворец. – Позвать магистра?
– Не нужно, – он помолчал, собираясь с мыслями, и неохотно признался: – У меня плохое предчувствие. Насчет Жени.
Я хотела скептически заметить, что у меня никаких предчувствий нет, – и осеклась. Вспомнила: утром я действительно проснулась с ощущением какого-то муторно-тревожного сна. Вот только с Женькой он связан не был…
– Вы уверены, что это именно предчувствие, а не осложнения после сотрясения мозга? – забеспокоилась я. – Я читала, что такое бывает. Давайте все-таки сходим к магистру Астэри?
– Давайте, – неожиданно легко согласился Дан. – Я буду рад убедиться, что это просто повышенная мнительность.
…В клинику нас не пустили.
– Архимагистр занят, – отрезал Кайрис, преграждая нам дорогу.
– А к Жене мы можем зайти?
– Нет.
И вот тут меня накрыло. Не знаю, было ли это мистическое «предчувствие» или я по лицу полуэльфа догадалась, что все плохо… Защемило под ребрами, и ноги внезапно ослабели. Я в панике схватила Дана за руку.
– Женька ведь не может умереть, правда? – я бросила на Дана умоляющий взгляд, словно он был богом, способным вмешаться в происходящее.
Но Дан смотрел сквозь меня пустыми стеклянными глазами.
Устыдившись внезапного порыва, я отпустила его руку – она безвольно упала вниз. Кажется, он этого просто не заметил.
– Почему я не могу поменяться с ним местами! – вырвалось у меня в отчаянии.
– Вы бредите, Юлия, – зло процедил Дан.
Потом резко развернулся и, не оборачиваясь, вышел из клиники.
Я не стала его догонять.
* * *
Половину ночи я пролежала без сна, и потолок над моей головой фантасмагорично изгибался в пелене слез. Горячие капли набухали в глазницах и беззвучно скатывались по вискам.
Как ни странно, плакала я вовсе не о Женьке – напротив, я старательно отгоняла от себя любые мысли о нем, вдруг сделавшись до ужаса суеверной. Казалось, если я стану убеждать себя в том, что с моим другом все будет хорошо, грозные высшие силы могут наказать меня за дерзость. А если начну скорбеть о нем раньше времени – накличу беду.
Я думала про Дана. Его поступок почему-то отдавался в сердце щемящей, почти детской обидой. Небо свидетель, я не искала его дружбы. Но мне порой казалось, что Дан относится ко мне с симпатией, вполне искренней, разве что чуточку снисходительной: так любят детей, прощая им капризы и шалости. Умник сказал, что я опять клюнула на свою излюбленную приманку и чересчур увлеклась ролью непутевой младшей сестренки. Ладно, пусть так, ну и что? Я никогда не злоупотребляла расположением Дана. Не требовала поблажек и привилегий, не искала защиты, не просила подставить плечо – кроме той ночи в лесу, когда это получилось само собой. Сегодня – единственный раз, когда мне действительно понадобился кто-то сильный и мудрый… да черт с ней, с мудростью – просто друг, который мог бы сказать: все будет хорошо, давай верить вместе. И именно сегодня Дан оттолкнул меня с досадой и ожесточением, как отмахиваются… даже не от надоедливого ребенка, а от глупого кутенка, который не вовремя вздумал ластиться к хозяину. Это было обидно, непонятно… и неожиданно больно.
В конце концов усталость и напряжение взяли свое: так, не вытирая слез, я уплыла в дрему. А трудолюбивое подсознание, продолжавшее даже во сне обдумывать неприятную тему, с готовностью явило мне очередной кошмарец.
…Я по-прежнему лежу в своей кровати. В изножье, чуть сбоку, застыла мужская фигура.
«Кто вы?» – спрашиваю я, не открывая рта.
Страха почему-то нет.
Мужчина молча делает шаг вперед, и свет ущербного месяца падает на его лицо. Вереск.
«Ты вернулся. Я знала.»
Мои губы не шевелятся, но он, кажется, понимает. Склоняется ко мне и с нежностью проводит пальцами по щеке.
Я улыбаюсь неподвижными губами: «Не уходи».
Но он выпрямляется, и я понимаю: это не Вереск. Это Дан. (Мимоходом удивляюсь: как я могла так ошибиться? Они ведь совсем не похожи. Наверное, все дело в одежде: у Вереска была такая же черная рубашка, и носил он ее точно так же, не застегивая две верхние пуговицы.) В его руке холодно поблескивает найрунг.
Мне все еще не страшно. Скорее любопытно: что будет дальше?
Лицо Дана спокойно и сосредоточено, только из закушенной губы стекает тонкая струйка крови. Мне становится жаль его.
Он обнимает рукоять обеими ладонями и вскидывает руки…
«Просыпайся!!!»
От истерического вопля Умника вздрагивает, кажется, даже Дан. А меня попросту подбрасывает на матрасе…
Уф.
Сердце бешено колотилось и отдавалось гулом в ушах. Впрочем, это неудивительно: представьте, что у вас под ухом внезапно заорали: «Просыпайся!» – и вы поймете мое состояние.
Я села и медленно оглядела комнату. Пусто. Сквозь приоткрытую форточку доносился мерный, тяжелый стук капель о мраморные перила балкона. Очевидно, недавно прошел дождь, и теперь остатки воды стекали с крыши.
«Ну, и стоило так орать?» – недовольно поинтересовалась я.
«Здесь что-то… не так, – нервно ответил Умник. – Сам не уверен.»
«Да ладно. У меня был тяжелый день, и закончился он совсем хреново. Еще и не такое приснится… Знаешь, ты прав: наверное, я просто слишком привязалась к Дану. Забыла, что он свалился на нас, как снег на голову, и цели его не ясны. Он, зараза такая, незаметно ухитрился втереться в доверие… даже ко мне,» – я с досадой откинулась обратно на подушку.
И как ему это удалось? Вроде и обаятельным его не назовешь… Конечно, по уму, стоило бы попытаться «просканировать» его эмпатически. Но меня до сих пор трясло от одного воспоминания о том, как шарахнуло тогда, в лесу. Бррр.
Ладно, впредь буду осмотрительнее.
«Свежо предание», – скептически хмыкнул Умник.
Но тему развивать не стал, и через несколько минут я снова провалилась в сон – на этот раз глубокий, без сновидений – до самого утра.
Когда я проснулась, за окнами брезжил серенький ноябрьский рассвет. Часы показывали восемь. Голова была немного тяжелая, но спать не хотелось. Сразу вспомнилось все – и вчерашний вечер, и загадочный сон.
Я выскользнула из-под одеяла и, ежась от утреннего холода, стала подбирать разбросанную с вечера одежду. Ночные кошмары подождут, сначала – в клинику.
Стук в дверь застал меня в процессе надевания брюк: в спешке я никак не могла попасть ногой в штанину.
– Кто там?!
Прыгая на одной ноге к двери, я все же ухитрилась натянуть брюки на вторую.
– Юлия, я собираюсь к магистру Астэри, – отозвался Дан. – Вы со мной?
– Да! – я щелкнула замком и рывком распахнула дверь. – Я гото… ва, – от неожиданности голос сорвался.
Дан выглядел точно так же, как в моем сне. Сам по себе этот факт ничего не значил: сейчас, при свете дня, я припомнила, что уже видела эту рубашку на нем, причем тогда она не вызвала никаких ассоциаций с Вереском – я просто отметила, что Дану она чертовски идет. Да, это могло быть совпадением, но…
– Что вы на меня так смотрите? – недоуменно спросил он.
Спохватившись, я шагнула через порог, закрыла за собой дверь. Небрежно, старясь, чтобы в голосе не проскользнуло ничего, кроме простого ехидства, поинтересовалась:
– Кто это вам губу прокусил? Ним, что ли, заходила?
Дан отвел взгляд. Тронул пальцами припухшую губу, поморщился с досадой:
– Во сне, наверное. Такая дрянь привиделась…
Удачная отмазка, мысленно одобрила я. Правдоподобная… Вот только это не объясняет, откуда на воротнике взялось крохотное бурое пятнышко – как раз в том месте, где струйка крови стекала с подбородка.
Чтобы не выдать своего смятения, я поспешно отвернулась – якобы проверить, хорошо ли заперта дверь, – и сочувственно пробормотала:
– Да уж. Ночка выдалась паршивая.
Неужели он действительно пытался меня убить? Но… зачем? И почему именно сейчас? А главное, почему не довершил начатое после того, как я снова заснула?
Ерунда какая-то. Я тряхнула головой: не до того сейчас. Сначала – Женька.
Мы завернули за угол, и сердце ухнуло в желудок: по коридору шел Костя Литовцев.
Он не прибавил шага, увидев нас. А мы – не поспешили ему навстречу. На меня словно ступор напал: даже в мыслях я не могла задать самый важный вопрос, лишь бездумно следила, как Костя приближается. Останавливается рядом. Молчит.
Тишину нарушил Дан:
– Он умер.
Это был не вопрос.
– Нет! – упрямо возразила я. – Костя, скажи, что это неправда.
– Это правда.
У меня в голове что-то замкнуло. В глазах потемнело.
– Ты убил его! – исступленно крикнула я Дану. – Предатель! Я знаю, что ты делал сегодня ночью!
Дан не шелохнулся, только скулы закаменели, и глаза сделались такими засасывающе-черными, что в них хотелось утопиться.
– Юля, не говори ерунды, – тихо, но твердо осадил Костя, взяв меня за руку, как ребенка. – Я был там, в реанимации.
– В двадцать три года не умирают от инсульта! – я вырвала руку и вновь повернулась к Дану, сжав кулаки: – Поклянитесь, что вы тут ни при чем.
– У Жени обнаружилась патология сосудов головного мозга, – терпеливо пояснил Костя. – Врожденная. На операцию не решились, потому что он был в коме.
Голос Кости с трудом пробивался сквозь шум в ушах, а смысл его слов я даже не пыталась постичь.
– Ну?! Что вы молчите?
– Клянусь, – медленно и раздельно произнес Дан, глядя мне в глаза. – Я не убивал Женю.
– Все равно! – пришлось перейти с крика почти на шепот: горло сдавило спазмом. – Ненавижу вас.
Я быстро пошла прочь по коридору.
– Юля! – Дан рванулся за мной, но Костя удержал его:
– Оставь. Ей нужно побыть одной.
– Не делайте глупостей!
– Самую большую глупость я уже сделала, когда поверила вам, – сквозь слезы огрызнулась я, переходя на бег.
Я понимала наивность своих попыток убежать от душевной боли, но эта детская реакция настолько прочно вросла в подкорку, что мне, наверное, никогда не удастся перерасти ее. Впрочем, окрик Дана несколько отрезвил меня, напомнив об обещании, данном лорду Дагерати. Ладно, я не покину пределов дворца. Только оставьте меня в покое!