Текст книги "Белоснежка в трауре(СИ)"

Автор книги: Светлана Емельянова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)

– Правда, Кондрашов, перестань включать параноика, езжай уже в свой Питер и ищи своих преступников! Или ты забыл, что умирающей Тане решил помочь?

– Ни о чём я, Володя, не забыл. И отсутствовать я планирую недолго, так что буду тоже вам помогать и прикрывать твою, Женя, бесшабашную, но очень симпатичную голову.

– Да я и не против! – весело рассмеялась Кулебанова.

Кирилл, распрощавшись с друзьями, вышел из кабинета Харитонова и в задумчивости пошёл по коридору. Не нравилась ему эта затея с внедрением Женьки, хоть убей, не нравилась. Возможно, он накручивал себя, потому что будучи таким же неосторожным, потерял свою любимую жену. Он так и не смог простить себя за это, хотя по сути не был ни в чём виноват. Разве только в том, что работа у него такая. Не хотел он, чтобы его закадычный дружок Харитонов потом мучался и страдал так же, как он, мечтая повернуть время вспять и всё изменить.

Кирилл сел в машину, и мысли его переключились на Крутикову Татьяну. Какая сила потянула её на мост? Мужиков целая бригада, а она жизнью своей рисковала. Или жить не хотела? Что творилось у неё в душе. Да и что там могло быть, если всего несколько часов тому назад она узнала о смерти девушки Полины, сестры одного из спасателей, с которым она работала бок о бок. Наверняка, она была знакома с девушкой лично и переживала её смерть очень эмоционально. Большинство женщин живут на эмоциях, не успевая подумать головой, прежде, чем что-то делать.

Кирилл, не медля, помчался в северную столицу, чтобы найти хоть какие-то факты того, как Таня жила там всё то время, пока находилась без памяти. Своих товарищей по оперативной работе он попросил накопать как можно больше сведений о Танином муже. Он хотел знать о нём всё. Ну не верил он в непричастность Юрия к этой аварии. Таню кто-то намеренно пытался убить. Обычно за подозреваемыми далеко ходить не надо. Это почти всегда будет кто-то из близкого окружения. Тем более, какие могут быть враги у штатного психолога в школе? По версии Кирилла вообще выходило, что её муж просто завёл себе любовницу и решил избавиться от опостылевшей жены, которую никогда не любил. Вот только любил ли он ребёнка, если задумал такое. Бедная психика у мальчика. И как можно было настроить его так, чтобы встретившись с матерью, которая чудом осталась жива, сын от неё отвернулся. Что за монстр этот Юрий.

Кирилл решил начать расследование с больницы, в которой долгое время лежала Таня с потерей памяти. Ему позарез нужно было выяснить, кто приютил у себя бедную женщину после выздоровления. В материалах дела об этом не было ничего, да оно и понятно. Кому какое дело, где находилась всё это время Татьяна. Жива и ладно. Умершей её все равно ещё рано было признавать, пять лет не прошло. Нашлась и ладно. Не понимал Кирилл одного, ему-то какое дело до того, где и как всё это время жила Татьяна. Но он знал, если подсознание ему твердит, что надо искать, значит надо искать. Ведь за малюсеньким незначительным таким фактом может скрываться что-то достаточно большое и важное. Лучше уж восстановить всю картину целиком.

Кирилл уже подъезжал к Петербургу, когда ему позвонил Володя и сообщил печальную новость. Маньяка действительно трудно просчитать, но ещё труднее просчитать убитых горем родителей, потерявших своего единственного сына. Ужасное самоубийство вновь потрясло город. Отец Вадима, того самого пацана, кинувшегося с высотки у ЗАГСа, покончил с собой, сунув голову в трансформаторную будку. У Кирилла чуть телефон из руки не вывалился, когда он услышал такое. Пришлось съехать на обочину и заглушить двигатель. Это ж надо, трансформаторная будка! Да где он её нашёл-то?

– Слышь, Кирюх, женишься когда, узнаешь сам, как с женой ругаться. И не туда ещё голову сунешь, – попытался пошутить Харитонов, но и на этот раз шутка получилась неудачной.

– Он что с женой поругался? – переспросил Кирилл.

– Да, она даёт показания. Говорит, что очень сильно повздорила с мужем, ведь это он в строгости парня воспитывал, ничего ему не позволял, вот и перегнул палку. Вадим наркоманом был, причём, уже со стажем, отсюда все беды. Лечить его надо было, а они просмотрели парня. Он и с крыши сиганул, наглотавшись какой-то дряни. Ему уже было не страшно. Над девчонкой поиздеваться решил. Ты знаешь, Кирилл, она ведь совсем плохая, девчонка эта. У неё голова поехала после такой свадьбы, да и муж новоиспечённый от неё отказался.

– Спасибо, Володь, за информацию, я этим пацаном тоже занимаюсь.

– Да? – удивился Харитонов. – Ты, Кондрашов вообще, кем только не занимаешься, скажи мне?

– Собой я не занимаюсь. Собой! – пошутил Кирилл.

– Ну да, Галка уже про тебя раз сто спрашивала. Навестил бы ты её что ли.

– Я подумаю, – серьёзно проговорил Кирилл, и распрощавшись с Володей, отключил телефон.

Галка. Знойная красотка из аналитического отдела. Умная до безобразия. Идеальная до невозможности. Ей бы в кино сниматься с такой-то внешностью, а она в прокуренном отделе торчит вместе с небритыми мужиками.

"И чего она меня выбрала", – размышлял Кирилл, аккуратно вливаясь в поток машин. Этот вопрос терзал его уже давно. Ответа на него Кирилл не знал. Пришлось признать интересный факт, что суперженщина Галина Войко выбрала огромного некрасивого бугая Кирилла Кондрашова. Значит это что? А то, что умная Галка зрит в корень и видит другие его качества, скрытые за несимпатичной внешностью. Кирилл самодовольно улыбнулся, но тут же вспомнил о Татьяне Крутиковой, и улыбка моментально исчезла с его лица. Татьяна будоражила его мозг, встревала в сознание и не давала покоя. Была в ней какая-то тайна, которую хотелось разгадать до потери пульса. Кирилл нутром своим чуял, что здесь кроется многое, и стоит только потянуть за ниточку, как из всей Таниной жизни, как из ящика Пандоры посыплются такие подробности, что только разбирай!

Кирилл сверился с картой, но не уверенный, что правильно выбрал маршрут, включил навигатор. Путь его лежал к той самой больнице, в которую дорожные доброжелатели доставили Татьяну Крутикову около пяти лет назад. Что он ждал от визита, вспомнят ли там Татьяну? Да и вообще, как девушка без имени была вписана в историю болезни? Дай то Бог, чтобы её там вспомнили и пролили некий свет на причину исчезновения Тани. Ведь могли же те, кто приютил девушку, давать объявления в газеты и на телевидение и просить откликнуться родственников или знакомых, всех тех, кто когда-либо был знаком с девушкой. Кто и для каких целей держал её у себя? Что с ней происходило всё это время?

Кирилл наконец-то добрался до больницы, с удивлением проехал поднятый шлагбаум, машинально отмечая, что на территорию больницы может проезжать не только спецтранспорт.

ОПЯТЬ ВОДА

Опять вода. Да будь она проклята! Как же я ненавижу эту мерзкую глухую глубину. И голос. Опять этот голос, пронизывающий насквозь, проникающий прямо в сердце.

– Здравствуй, милая, здравствуй Танюша! Как же я хочу, чтобы ты услышала меня сейчас. Пожалуйста, дай мне знак, что ты здесь, и я не разговариваю сам с собой.

Минутное молчание, затем опять этот ненасытный голос, готовый вытащить меня с того света. Да я, если честно, и сама уже не понимала, на каком свете я нахожусь. Ей Богу, лучше уж к одному концу, чем так. То сон, то явь. Я уже не понимаю, где заканчивается одно и начинается другое. Сладкий, как мёд, голос продолжает говорить.

– Танечка моя. Я люблю тебя больше всего на свете, больше жизни своей. Прости меня за всё, что я сделал с тобой. Я боюсь подумать даже о том, что могу потерять тебя в этом мире. Таня, я веду переговоры с лучшими врачами для того, чтобы они помогли тебе выйти из комы. На днях мы с тобой отправляемся в Москву. Я заказал специальный реанемобиль. Через несколько дней в Москву прилетает профессор из Германии, который будет оперировать тебя. Он обещал мне, что ты поправишься. Твои врачи сообщили ему всё о твоей травме по видеосвязи. Он изучил все результаты твоего обследования и готов вывести тебя из комы. Считает, что нужно провести небольшую операцию на головном мозге и ты очнёшься. Всё будет хорошо, верь мне.

Я уже вообще ничего не понимала, слушая весь этот бред. Какие профессора, какая Москва! Я не хочу никуда ехать и, тем более, не хочу, чтобы в моей голове кто-то копался. И опять быть марионеткой в чужих руках я тоже не хочу! Я хочу сама нести ответственность за свою жизнь и действовать так, как сама считаю нужным. Реанемобиль он мне нанял! Меня распирало такое зло, столько эмоций скопилось в моём бедном тщедушном тельце, что я думала, меня разорвёт от них прямо на больничной койке, и этот человек уже не захочет меня никуда везти. Но меня, естественно, не разорвало, я по прежнему не могла шевелиться и открывать глаза. Разве что, пульс мой возможно и изменился. Ну почему всё так? Иногда, впадая в забытьё я себя ощущаю совершенно нормальной. Я встаю с кровати, подхожу к окну и смотрю во двор. Всё это настолько реалистично, что я отказываюсь понимать, где сон, а где явь. А ведь я даже не знаю, есть ли здесь окно, и как вообще выглядит помещение, в котором я нахожусь. Всё-таки волнение моё сыграло со мной злую шутку, и я начала погружаться в забытьё, всё стремительнее и стремительнее уносясь куда-то в темноту. Посетитель мой ещё что-то бормотал, но я была уже далеко и едва различала эти странные звуки. Как же мне надоело слушать весь этот бред. Мне приходилось быть невольной свидетельницей прогнозов врачей, которые уверенно считают, что я совершенно безнадёжна. Так и хочется им ответить, что мол, товарищи врачи, не ведите таких разговоров рядом со своими пациентами, пусть даже и коматозными. Они ведь пока ещё живы. Мы слышим вас, и нам становится очень страшно от ваших речей. Будьте вы сдержаннее, обсуждайте всё на врачебных консилиумах, а к нам лучше родственников пускайте. Хотя, в моём случае, кроме Зои Михайловны и ребят из бригады ко мне никто не придёт. Этот посетитель удивительным образом прошёл ко мне в палату, хотя родственником его назвать очень сложно после всего того, что между нами было.

Я погрузилась в сон, и он, в отличие от ожиданий, был намного приятнее всех моих предыдущих снов. Мне снился луг, огромный, некошеный, одуряюще пахнущий смесью трав и полевыми цветами. Мы с Антошкой носимся по этому лугу, как угорелые. А вот и моя сестрёнка подходит к нам громко смеясь. Да не одна. Она ведёт за руки двух симпатичных детей, мальчика и девочку. Это же мои племянники Джон и Хелен. Я видела ребятишек только на фото и сейчас несказанно обрадовалась, увидав их рядом с собой. Кинулась обнимать их и целовать, а когда обернулась к сестре, то её уже не было рядом. Лишь Антошка махал рукой вслед большой белой птице, которая летела высоко в небесах. Она уносилась от нас с огромной скоростью и в считанные мгновенья растворилась в воздухе. Пока я смотрела в небо, дети тоже куда-то подевались, и я осталась одна, и вдруг опять эта вода. Меня подхватила невиданная сила и быстро-быстро понесла в чёрный водоворот. Я ощутила себя пёрышком, не способным оказать никакого сопротивления этой силе. И вдруг внезапно наступила блаженная тишина и покой. Я парила в невесомости и ничего не боялась. Решив, что умерла, я наконец-то успокоилась. Мне очень хотелось уже либо очнуться, либо уйти из жизни, но только не лежать, как манекен в палате реанимации. Но я ошиблась. Мне вдруг стало холодно и неуютно, и, удивительное дело, я почувствовала боль от укола. Видимо, медсестра выполняла текущие назначения врача. До этого боли я никогда не чувствовала. Затем кто-то склонился надо мной и провёл влажной ваткой по моим пересохшим губам. Какое же это было блаженство. Я интуитивно хотела сказать спасибо, но из горла вырвался лишь жалкий всхлип. Наверное, медсестра заинтересовалась моей реакцией, потому что я чувствовала её дыхание возле своего лица. От неё пахло лимонной карамелью, и мне очень захотелось увидеть поедателя этих восхитительных конфет, кстати, моих любимых. Я резко открыла глаза, сама не понимая, как это у меня получилось. Я услышала вскрик и попыталась разглядеть, кто же так кричит, но не смогла. Лишь расплывчатое пятно маячило перед глазами.

– Вы слышите меня? – произнёс незнакомый женский голос.

– Да, – попыталась я ответить, но опять услышала лишь неприятный скрип. Женщине и этого было достаточно. Торопливо прошептав "я сейчас", она унеслась из палаты, громко хлопнув дверью. Уже через минуту над моей жалкой персоной происходил самый настоящий медицинский консилиум. Я уже лучше различала лица, склонённые надо мной, ну а слышать я их, понятное дело, слышала. Это и раньше мне приходилось делать, став невольной свидетельницей их разговоров. Сама говорить я пока не могла, слишком болело пересохшее горло. Зато общалась теперь с медиками посредством рук. Они задавали свои вопросы, а я им руку пожимала при ответе "да" и, естественно, не пожимала при отрицательном ответе. Да-да, именно так! Я начала владеть своими пальцами. До ног пока дело не дошло, но медики в ближайшие мгновения собирались проверить абсолютно все мои функции.

– Ну, с возвращением тебя, Татьяна! – сказала приятная молодая женщина, склонившись над моим лицом.

МЕДИУМ В ЗАКОНЕ

– Всё, девочки мои, не могу я так больше, – в сердцах воскликнула Зоя Михайловна, судорожно отхлёбывая остывший чай.

– Это Вы про приступы свои говорите? – заметила наблюдательная Алёна.

– Про них окоянные! Всю душу они мне вымотали. Я как будто умираю вместе с этими несчастными, которых режут ножом, как барашков.

– Ужас какой! – Ольга Леонидовна поспешно отодвинула от себя тарелочку с бутербродами, судорожно проглотив подступивший к горлу комок.

– Вот и я говорю, ужас. Пойду в полицию, расскажу о случившемся. Я теперь стала запоминать видения. Хотя, мои показания бедолаге этому несчастному уже не помогут, – виновато произнесла Зоя Михайловна.

– Ну, Зоечка Михайловна, Вы ведь не могли ничего сделать, правильно. Лишь только страдать и чувствовать то же, что и несчастный, а кстати, кто это был?

– Я не знаю, вроде мужчина. Я чувствовала себя очень грузным высоким человеком. Как его смог завалить этот сморчок, я ума не приложу.

На кухне воцарилось молчание. Затем Алёна осторожно уточнила у Зои Михайловны:

– Так Вы видели маньяка?

– Ну, да. Щуплый такой, глазки-буравчики. Но он неимоверно сильный. Будто какая-то мощь вселяется в него, что ли.

– А рисуете Вы хорошо? – поинтересовался, молчавший до этого Никита.

– Вообще не умею рисовать. Я же левша.

– Так леворукие наоборот бывают очень талантливыми людьми, – проговорил Никита.

– Нас в советское время особо не привечали свои таланты развивать, – усмехнулась Зоя Михайловна, – мне вообще в начальных классах руку левую к туловищу приматывали и заставляли правой писать. Знаете, как я рыдала, от того, что не понимала, как это другие могут правой рукой писать. Я же вообще не могла. Поэтому за чистописание мне всё время нехорошие отметки ставили. А учительницу эту я до сих пор помню, лицо её ненавистное перед глазами стоит, хотя уже полвека прошло.

– Да уж, времена были. – вздохнул Никита, – только я понять не могу, а умение рисовать тут при чём?

– Так мне и рисовать левой не давали, а правой я не могла. И сейчас не могу, а левую руку в этом плане не развили совсем. Вы бы только слышали, как на меня та учительница ругалась, позорила при всём классе. А ребятишки как издевались, жуть. Дети в этом возрасте и так-то жестоки, а если с подачи авторитетного взрослого, так и вовсе с катушек могли слететь. Мне иногда таких тумаков доставалось, сама себе не завидовала! Так что драться я научилась ещё в семь лет!

– Вас в полиции спросят, сможете ли Вы фоторобот преступника составить, – сказал Никита, – справитесь?

– Да я сутки готова сидеть этот фоторобот составлять, лишь бы поймали паразита! – горячо произнесла Зоя Михайловна.

– Я могу подвести Вас, – предложила Ольга Леонидовна, – а ребята пока у Никиты побудут.

– Я бы не отказалась, конечно, – обрадовалась Зоя Михайловна, – а то одной как-то страшно. А ребята пусть тут побудут. Я думаю, Танечка бы не была против. Тем более, я такой супчик сварганила, пальчики оближешь! Попробуйте, ребятки. И кошечку свою не забудьте покормить, а то из неё уже высосали все соки, – рассмеялась Зоя Михайловна, посмотрев на переноску с животными, которую заботливо поставили у батареи.

– Спасибо Вам, Зоечка Михайловна! – Алёна соскочила с табуретки и подбежав к Зое Михайловне, расцеловала её в обе щеки.

– Ну что, по коням! – волнуясь, проговорила Ольга Леонидовна.

– Надеюсь, в психушку меня не отправят, – озабоченно проговорила Зоя Михайловна.

– Не бойтесь, я вас никому не отдам, – Ольга Леонидовна нежно обняла свою спасительницу, – не поверят, им же хуже, такой свидетель у них имеется!

Женщины поспешили в прихожую, решив, что чем быстрее они всё расскажут в полиции, тем быстрее поймают маньяка. Как только за ними закрылась дверь, зазвонил городской телефон. Алёна прошла в комнату и сняла трубку.

– Это родственники Татьяны Крутиковой? – официально холодно поинтересовались на том конце провода.

– Да, – холодея от страха произнесла Белоснежка, – что с ней?

– Она пришла в сознание, так что можете её навестить. Сегодня мы переводим Татьяну в обычную палату, данные узнаете у дежурной медсестры.

– Ура! Никитка, Таня очнулась! – радостно закричала Алёна, совершенно забыв, что на том конце провода её ещё слушают.

– Здорово! Я верил, что Таня вернётся, она очень сильный человек! – с гордостью произнёс Никита.

– Надо срочно позвонить маме, чтобы она передала эту весть Зое Михайловне!

Пританцовывая, девушка понеслась в прихожую, чтобы достать из сумочки телефон.

– Алло, мама, мамочка, ты не поверишь! Таня очнулась! Скажи скорее Зое Михайловне, – на одном дыхании проговорила девушка.

– Господи, Зоя Михайловна, радость-то какая! Танечка пришла в сознание! Поехали скорее в больницу, полицейские подождут! – прокричала Ольга Леонидовна.

– Они бы там за дорогой следили что ли, – пробормотала Алёна, тревожно поглядывая на Никиту.

– Не беспокойся, Алён, всё будет хорошо, – попытался успокоить девушку Никита, – пойдём лучше твою Белоснежку покормим.

– У неё, правда, есть чёрненькие пятнышки, но, в основном, она блондинка! – весело проговорила девушка.

– Белоснежка в трауре! – нелепо пошутил Никита.

– Тьфу, дурачок! – легонько хлопнула Алёна парня по плечу, ласково улыбнувшись.

Никита перехватил этот взгляд, и сердце парня перевернулось в груди. Какая же Алёна красавица. Но Никита быстро пришёл в себя, вспомнив, а точнее, и не забывая никогда о своём увечье.

– Никит, ты чего? Почему у тебя глаза такие грустные, – озабоченно произнесла Алёна, присаживаясь на ковёр рядом с инвалидной коляской парня.

– Да ничего не грустные, тебе показалось. – Никита быстро взял себя в руки, и уже по другому, уверенно и доброжелательно посмотрел на девушку.

– А я тебя буду всегда веселить! – улыбнулась девушка, доверчиво положив свою ладошку на плечо Никиты.

Никита бережно снял её руку со своего плеча, медленно поднёс к своим губам и поцеловал. Девушка во все глаза смотрела на него, не ожидая, что Никита позволит себе такое. Она не знала, как реагировать на происходящее. Парень ей очень понравился. Её совершенно не пугало то, что Никита был прикован к инвалидной коляске. Парень был и внешне привлекателен, и душу имел чистую и открытую. Алёна сразу почувствовала какое-то магическое влечение к нему. Сейчас она просто глазам своим не верила, понимая, что тоже понравилась Никите.

– Извини, – Никита поспешно выпустил Алёнину руку и, стыдливо пряча глаза, отвернулся от девушки, неправильно истолковав её взгляд.

– Никита, – Алёна обняла его за голову и нежно прижала к себе, – ты мне очень понравился, и я хотела бы побольше узнать о тебе. Поговори со мной.

– Алёна, я инвалид, и вряд ли со мной могут быть какие-то серьёзные отношения, поэтому лучше не трать на меня время, – твёрдо произнёс молодой человек.

– Скажи, как ты живёшь, чем зарабатываешь себе на жизнь, – спросила девушка.

– Я программист, работаю на дому. Зарабатываю достаточно, чтобы ни в чём не нуждаться, собираю деньги на операцию и верю, что однажды случится чудо, и врачи мне помогут. Случай мой не безнадёжный и врачи одной из клиник зарубежья пообещали прооперировать меня, как только я соберу достаточно денег. Я постоянно захожу на медицинские сайты и читаю всё, что нахожу о новейших технологиях в медицине. Только на данном этапе со мной не очень интересно проводить время, ведь я не могу сводить тебя в кафе или кино. Даже не из-за себя, а больше потому, что ты там со мной будешь чувствовать себя неудобно среди нормальных прямоходячих людей.

– Никит, ты уже всё обдумал за нас двоих и принял однобокое решение, – спокойно произнесла Алёна. – И абсолютно как все мужчины, ты немного торопишь события. Я бы хотела сначала пообщаться с тобой, понять, какой ты человек, найти точки соприкосновения и общность интересов. Ведь именно так зарождается настоящая дружба, не так ли? А ты сразу в кафе!

Алёна искренне улыбнулась, и Никите вдруг показалось, что весь мир заискрил радужными красками вокруг него. Он был так рад, что Алёна оказалась такой умной и рассудительной девушкой.

– Хорошо, будем общаться, дружить, воспитывать вместе кошачье семейство, а дальше...

– А дальше всё будет хорошо, – закончила фразу Алёна, – потому что по другому и быть не может. Меня окружают хорошие добрые люди, я решила заниматься хорошим благородным делом, Таня поправляется, и на душе у меня легко и спокойно.

– А каким делом ты решила заниматься, – заинтересовался Никита.

– Буду работать в приюте для бездомных животных, – счастливо улыбнулась Алёна. Завтра у меня первый день.

– Здорово. Только как же ты будешь совмещать работу с учёбой в институте, ты же вроде учишься? – спросил Никита.

– Я не хочу больше там учиться. Осенью буду поступать в ветеринарную академию, так что за лето нужно вспомнить кое-что из зоологии, – Алёна весело подмигнула Никите.

– Ты решила всё поменять в своей жизни, – с уважением посмотрел на девушку Никита.

– Да, и перестать брать на себя ответственность за поступки других людей, а быть ответственной за свои поступки и дела. И у меня есть твёрдое намерение стать хорошим врачом для зверушек.

– Значит посмотрим на сайте твоей академии, что тебе нужно будет сдавать дополнительно к твоему единому государственному экзамену и вперёд, к знаниям! – весело произнёс Никита.

– Ой, слушай, пойдём кормить Белоснежку, она ведь, наверное, уже проголодалась, – спохватилась девушка.

– Давай поглядим, что можно раздобыть в холодильнике наших замечательных друзей, – улыбнулся Никита, разворачивая свою коляску в сторону холодильника.

БАНДИТСКИЙ ПЕТЕРБУРГ

Кирилл подъехал к главному корпусу больницы, немало удивившись, что шлагбаум был открыт, и на въезде на территорию его никто не тормознул. Без труда он нашёл отделение нейрохирургии и прошёлся по пустынному коридору, не сразу заметив пост медсестры.

– Молодой человек, Вы к кому? – окликнула его молодая женщина в белом халате и медицинской шапочке, внезапно появившаяся в коридоре.

– Здравствуйте! Мне нужен заведующий отделением Калёнов Виктор Михайлович, – откликнулся Кирилл.

– Он на операции. Могу я узнать, зачем он Вам нужен? – спросила женщина.

– Хотел поговорить с ним об одной пациентке, – не стал скрывать истинной цели визита Кирилл.

– Тогда подходите ко мне на пост, может смогу Вам помочь, – предложила женщина.

Кирилл не стал заставлять себя долго упрашивать, и быстрым шагом подошёл к женщине. Та уже обосновалась за небольшим столиком и жестом пригласила Кирилла сесть напротив.

– Я дежурная медсестра, – пояснила женщина, – а Вы чьим родственником будете?

– Я не родственник ваших пациентов, Ольга Валерьевна, – пояснил Кирилл, на мгновение задержав взгляд на бейджике женщины, – я частный детектив, разыскивающий по просьбе родных молодую женщину, проходившую у вас лечение.

– У Вас есть служебное удостоверение? – вежливо спросила медсестра.

– Да, конечно.

Кирилл достал своё удостоверение. Ольга Валерьевна внимательно прочитала, что там написано, затем взглянула на Кирилла.

– Надо же, настоящий частный детектив, никогда не сталкивалась с Вашими коллегами, – улыбнулась Ольга Валерьевна.

– Знаете, мы несколько лет разыскиваем молодую женщину. Она ехала за рулём автомобиля по трассе, и в итоге, нашли только покорёженный автомобиль, а она будто испарилась. Очень долго мы выясняли, что же произошло, и наконец нашли свидетелей той злополучной аварии, – самозабвенно начал привирать Кирилл.

– И что же? – заинтересованно спросила Ольга Валерьевна.

– Слушайте, а почему у вас в отделении тишина такая? – невпопад спросил Кирилл.

– Так ведь тихий час, – удивлённо посмотрела на него медсестра, – да и вообще, у нас отделение специфическое, кому здесь шуметь, лежачие одни.

– Понятно. Так вот, некие доброжелатели, увидев девушку с серьёзной травмой, не стали дожидаться приезда скорой и увезли её в Питер, в вашу больницу. Дальше они уже не интересовались её судьбой.

– А как давно это было? – уточнила Ольга Валерьевна.

– Пять лет назад. Девушку звали Таня Крутикова, но у Вас она находилась, будучи без памяти. Она была в сознании, когда её везли в больницу, и на все вопросы отвечала, что ничего не помнит.

– Пять лет назад, – задумчиво проговорила медсестра.

– Вы работали здесь пять лет назад? – запоздало уточнил Кирилл.

– Да, работала. Мне нужна точная дата, когда женщину доставили к нам, – проговорила медсестра, – придётся обратиться к архиву.

– Это случилось двадцать пятого августа две тысячи восьмого года, – готовностью ответил Кирилл. – А архив у вас далеко?

– Нет, близко, – ответила медсестра, и развернувшись к другому столу включила компьютер.

– Надо же, теперь и в больницах всё компьютеризировали, – удивился Кирилл.

– Да, весь архив оцифровали, времени уйма ушла, но зато теперь удобно очень, – пояснила медсестра. – Мы ещё поступления ежедневно в компьютер заносим, всё есть, начиная с двухтысячного года. Надеюсь, когда-нибудь и до более ранних годов руки дойдут. Архивисты у нас работают, не поднимая головы.

Тем временем, компьютер загрузился, и Ольга Валерьевна зашла в определённую программу, выставив нужную дату.

– В этот день к нам в отделение поступили семеро. Пятеро мужчин и две женщины. Вам нужна Аня Бесфамильная, сейчас найду её историю болезни. – доложила Ольга Валерьевна, ловко управляясь с компьютером.

– Аня? – удивился Кирилл.

– Думаю она, но на фото взглянуть я бы не отказалась, – ответила Ольга Валерьевна.

Кирилл достал заготовленную заранее фотографию, которую он экспроприировал на время из личного дела Татьяны. Ольга Валерьевна с интересом вгляделась в снимок.

– У Ани симпатичный муж и очаровательный сын, – констатировала Ольга Валерьевна.

– Да, и они до сих пор не могут найти свою любимую жену и маму, – надавил на жалость Кирилл.

– Это Аня. Мы назвали её так, потому что девушке показалось знакомым именно это имя, и ей приятно было на него отзываться. А Бесфамильная, это ведь не фамилия. Как оформлять историю болезни, если у девушки не то, что паспорта, а даже памяти нет. Мы ведь не знали ни её адрес, ни возраст. Я вот вообще, первый раз с этим столкнулась. – проговорила Ольга Валерьевна, не отрываясь от компьютера.

– А когда она выписалась? – спросил Кирилл.

– Вот те раз, – удивлённо проговорила медсестра.

– Что-то не так, – заинтересовался Кирилл.

– Ну да. В истории болезни указано, что Аня умерла в день поступления от тяжелейшей открытой черепно-мозговой травмы, – растерянно проговорила Ольга Валерьевна.

– Она точно умерла? – спросил Кирилл, удивлённо посмотрев на медсестру.

– Нет, я точно помню, что Аня пролежала у нас в отделении длительный срок, – уверенно проговорила Ольга Валерьевна.

Она вернулась обратно к количеству поступивших в тот день пациентов и из всех семи человек выбрала одну женщину, которая поступила к ним в отделение с тяжелейшей комой и умерла в тот же день на операционном столе.

– Знаете, у нас отделение хоть и тяжёлое, но каждая смерть, это трагедия, и я помню практически всех, кто скончался, проходя у нас лечение. Поверьте, их было не так уж и много за последние пять лет, – проговорила медсестра. – Странно другое. В истории болезни Хабибуллиной Нелли Руслановны написано, что она проходила лечение у нас до пятнадцатого октября и выписалась от нас будучи относительно здоровой. А ведь это она тогда умерла.

– Значит, когда заполняли в программе истории болезни, их просто перепутали, вот и всё, – проговорил Кирилл.

– Ну как же так? Это же люди! – пафосно произнесла педантичная Ольга Валерьевна, – как можно совершить такую наигрубейшую ошибку?

– Ольга Валерьевна, миленькая, окажите мне одну небольшую услугу, – попросил Кирилл, – распечатайте мне тех людей, кто проходил лечение в палате, где лежала Аня Бесфамильная, вплоть до пятнадцатого октября.

– А Вам зачем, – проявила бдительность медсестра.

– Ну вот Вы скажите, куда могла пойти Аня, когда выписалась от вас, ведь родственники её до сих пор разыскивают, – проговорил Кирилл.

– Знаете, странность какая, – произнесла вдруг вмиг побелевшая Ольга Валерьевна, – за Аней молодой мужчина приехал, и что самое странное, сказал, что её муж.

– что же вы, напоследок-то, не узнали, как зовут на самом деле вашу пациентку, – удивился Кирилл.

– Не знаю, он с заведующим тогда разговаривал, а нам не до этого было, больного тяжёлого привезли, – виноватым голосом произнесла Ольга Валерьевна. – А ведь этот мужчина не совсем, точнее совсем не похож на мужчину со снимка, который вы мне давали.

– Знать бы, кто это был, – с досадой произнёс Кирилл.

– Я распечатаю вам женщин, находившихся с Аней в одной палате. Помнится, она очень хорошо общалась с одной из них. Вам бы её разыскать, вдруг она что-то знает про то, где сейчас Аня.

– А как зовут эту женщину? – обрадовался Кирилл.

– Галина Лаврова, – я Вам здесь подчеркнула, – заботливо проговорила Ольга Валерьевна, просматривая листки, которые только что распечатала.

– Спасибо Вам огромное, Ольга Валерьевна! – с чувством произнёс Кирилл.

– Можно просто Ольга, – кокетливо улыбнулась медсестра, – только заведующему нашему не говорите, что я Вам помогла. Меня ведь за это уволить могут.

– Что Вы, Ольга! Как я могу ответить на вашу помощь чёрной неблагодарностью. Не беспокойтесь, я вашего заведующего долго не задержу, потому что он мне сейчас уже практически не нужен. Ведь Вы мне здорово помогли, – искренне произнёс Кирилл.