Текст книги "Любовь не терпит отлагательств (СИ)"

Автор книги: Светлана Никитина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Вторник превратился для меня в игру в прятки. Я всячески избегала встреч с Мариной, дабы избежать дальнейших расспросов. Приходилось скрываться на кафедре, которую – без острой надобности – каждый из моих сокурсников обходил стороной. Я же приставала к Наталье Павловне с мелочными вопросами, придумывая все новые поводы исчезнуть из поля зрения Марины, так радевшей за мою личную жизнь.

Вечером мне все-таки пришлось отсидеться в читальном зале. Но вернувшись в квартиру, где мы временно обитали, избегать Маришки стало просто невозможно.

– Ты где была? – выспрашивала она, плетясь за мной по пятам на кухню.

Я уже хотела честно ответить чистую правду – в библиотеке, как вдруг она сама дала мне в руки орудие, с помощью которого я сумела оборвать ее интерес к моей бесследно пропавшей целомудренности.

– На свидании с ним? Да? – подпрыгивала она у меня за спиной, пока я переливала горячий кофе из турки в чашку.

– Да, – кивнула я, мгновенно придумав план, как избавиться от ее навязчивого и ненужного любопытства.

Я села за стол, отхлебнула глоток кофе и закурила.

– И как? – лукаво улыбнулась Маринулька, вытянула из моей пачки тонкую сигарету и тоже затянулась.

– Никак, – невесело отозвалась я.

Но эта невеселость не была притворной: на душе по-прежнему кошки скребли. В этом состоянии я находилась уже несколько дней кряду.

– А поконкретнее можно? – она нетерпеливо запрыгала на стуле. – Добавь красок в свой немногословный рассказ!

– Мы расстались.

– Почему? – лицо Маришки вытянулось.

Я махнула рукой, грустно уставившись взглядом на газовую плиту и зажав фильтр сигареты между зубами. Думала я об одном, а рот озвучивал совсем иную информацию:

– Ну, он, как оказалось, хотел от меня только секса. Встречаться со мной он и не собирался, – я вздохнула. – Он предпочитает ограничиваться отношениями с девушками, согласными на мимолетную связь без обязательств и обещаний.

Я снова вздохнула, прищурив глаза, и поняла, что все-таки говорю сейчас не о призрачном Владике, а о конкретном и совершенно реальном человеке.

– Он получил от меня, что ему было нужно, и исчез из моей жизни.

Я застыла, и в моих словах и поведении сейчас не было ни малейшего притворства. Именно так и поступил со мной Андрей.

– Ох, мне так жаль, – тихо произнесла Марина.

Я моргнула, очнувшись от своих внутренних грез, и посмотрела на подругу.

– Да уж. Переживу, – кивнула я.

– Ируська, только ты не расстраивайся. Так бывает, – принялась она меня утешать. – Таких засранцев полно. И я с такими сталкивалась, и не раз. Но ты не обращай на них внимания. Значит, он не стоит твоих чувств. Не трать нервы понапрасну. Это жизнь.

Я кивнула, продолжая курить, держа сигарету только губами и не прибегая к помощи рук.

– Да ладно, – наконец сказала я и затушила окурок в пепельнице так яростно, что он скрутился в букву Z. – Я не зацикливаюсь. Отрицательный опыт лишь преподает урок, а не рушит жизнь, верно?

Я улыбнулась жалостливой Маришке, и та улыбнулась в ответ.

– Я пойду спать, – сообщила я, влив в себя оставшийся кофе, и поднялась из-за стола.

На удивление, в этот вечер я уснула быстро и ночь проспала крепко.

Утром я решила для себя, что это происшествие пора принять как свое прошлое и не сокрушаться по этому поводу. Да и вчерашний разговор с Маринкой дал выход некоторой доли моего скверного самочувствия. Мне стало немного легче. Пусть я выговорилась не до конца, но поделиться хотя бы частью своих тревог вчера оказалось как нельзя кстати.

Правда, это никак не повлияло на мою молчаливость, присовокупившуюся ко мне за эти дни, и суровость в лице.

Прозвенел звонок, оповещающий о завершении второй пары.

– Что у нас сейчас? – спросила Марина, убирая в сумку тетрадь по культурологии.

– Английский, – коротко ответила я, тоже сменяя одну тетрадь на другую.

– Пойдем покурим? – спросила она. – Перемена большая, можно бы сходить в столовую, но что-то я еще не проголодалась.

Я безразлично пожала плечами:

– Как хочешь. Я тоже пока не голодна.

– Очевидно, мы обе умственно не перетруждались на этих парах! – развеселилась Маринка, направляясь в коридор.

Я тоже улыбнулась.

Миновав вестибюль, мы вышли на залитую солнцем улицу, отчего нам пришлось прищуриться. Спустились по широким ступенькам и встали у низенького бордюра, окаймлявшей газон, который уже пустил буйную зелень.

Мы закурили, болтая о предстоящих зачетах и подготовке к ним. По площадке перед зданием факультета, кроме нас, рассредоточились еще несколько весело смеющихся группок курильщиков.

– Везет тебе! – протянула Маринка. – Ты все зачеты автоматом получаешь.

– Во-первых, не все, а во-вторых, я ради этих "автоматов" работаю в течение всего года! – парировала я.

– Потому что ты – зубрила! – беззлобно ткнула в меня пальцем она. – А я хочу жить сегодня, а не через пять лет, когда эта самая жизнь не жизнь будет! Потому что придется работать. А это еще хуже учебы.

– У нас разные приоритеты, – я затянулась сигаретой, скользнув взглядом по остановившемуся прямо посреди широкого тротуара серебристому Лэнд Крузеру.

– Вопиющая наглость! – возмутилась Марина. – Здесь, между прочим, студенты ходят! Что за водилы пошли: скоро на ноги начнут заезжать...

Недовольное бормотание подруги потонуло в звонком гуле, наполнившем мою голову, потому что из автомобиля вышел... Андрей. Ошибки быть не могло. Это был никто иной, как он. Еще красивее, мужественнее и элегантнее выглядит он сегодня, но я сразу его узнала. Да и он смотрел на меня. Он приближался ко мне. В шикарном деловом костюме, но без галстука, а с расстегнутой верхней пуговицей на вороте, с легкой полуулыбкой, которую не смог сдержать, остановившись прямо передо мной. Но это не была насмешка, вызванная моим растерянным видом. Его глаза загорелись, и я поняла, что он силился сохранить серьезность и выражение скуки и безразличия, хотя, на самом деле, тоже был рад меня видеть.

Да, тоже.

Меня захлестнула такая горячая волна радости, что помутила на мгновение мое зрение и сузив мировосприятие до одного единственного человека.

– Привет, – сказал он ровным голосом.

– Привет, – эхом отозвалась я, в упор глядя ему в глаза, дерзко и холодно, что создавало контраст с плещущимся на дне сознания ликованием и восторгом.

И вдруг снова вокруг стало светло и шумно: засветило солнце, запели весенние птицы, загалдели студенты, зашуршали покрышками машины. Когда же я видела все это в последний раз?

– Поедем со мной. Садись в машину, – без предисловий кивком указал Андрей на внедорожник.

Не смотря на странную формулировку, его слова не были похожи на приказ. Они звучали как простое дружеское предложение: "По пивку?".

– У меня пары.

– Ничего, пропустишь одну. Это много времени не займет.

Его слова, в которых сквозила уверенность сильного и решительного человека, снова прозвучали мягко. Но мне показалось, что так он говорит только для меня. Как будто ему непривычно было формулировать свою речь в просящей или учтивой форме. В нем скорее угадывалась привычка командовать или, по крайней мере... наглеть, наверное.

– Что именно?

Он стоял на расстоянии метра от меня, но мне все равно приходилось задирать подбородок, чтобы видеть его лицо.

– Узнаешь, – улыбнувшись, нетерпеливо мотнул он головой.

Я моргнула, ища в себе силы сопротивляться, и поняла, что стоявшая рядом Марина с выражением коршуна, следящего за движущимся зайцем, переводила взгляд то на Андрея, то на меня.

– Убери со стола мои вещи, – сказала я ей. – Я вернусь.

– Э... о... а... – она даже на междометия не нашла в себе сил.

И я пошла за Андреем к машине.

Думаете, я спросила, куда мы направляемся?

Ха! Как бы не так!

Мозги в моей голове просто расплавились, когда я вновь увидела его. Ведь я на это уже и не надеялась...

Первые несколько минут мы оба не знали, с чего начать, и ехали молча.

Но не потому, что сказать было нечего. Скорее наоборот... Но все это было не то... Не то, что можно говорить, увидевшись всего второй раз в жизни.

Пока я мысленно издавала радостные восклицания, он почувствовал, что пауза начинает затягиваться. И первым нарушил это молчание:

– Ты здорово выглядишь, – сказал Андрей совершенно обыденным тоном, словно констатировал какой-то очевидный и общеизвестный факт.

Я скептически окинула свои прошлогодние джинсы, свитер и блейзер. Лишь туфли на мне были новые, правда наипаршивейшего качества.

– Спасибо, – выдавила я, мало веря в искренность его слов. – Как твое ранение?

– Жить буду.

Я кивнула. Снова наступила пауза.

– Как ты добрался до своих... союзников? Без приключений?

– Да, нормально добрался. Я вижу, ты сохранилась в ВУЗе.

– Да. На меня, если честно, никто ничего дурного и не подумал. Правда, жилья мы с Маринкой лишились.

– Не в добрый час ты меня встретила, – усмехнулся Андрей уголком губ. – Кроме жилищных проблем еще имеются какие-нибудь?

– Нет, – я удивленно приподняла брови. – А как твои... враги... те, что напали на нас?

– Можешь быть спокойна, ты их больше никогда не увидишь, – спокойно заверил он.

– О... – невольно вздохнула я, ошеломленная неприятным подозрением. – Что ж...

И я решила замолчать.

– А все-таки, откуда там взялся этот чулан? Я и спросить тебя тогда не успел...

– Все очень просто. Нашу комнату переоборудовали из подсобки. Под ней и впрямь раньше был подвал, просто его залили, оставив эту каморку – не знаю зачем! Поэтому и комната такая маленькая. В остальных по четыре человека живут – представляешь, какой балаган! Поэтому мы с Маринкой довольны, и отсутствие ремонта в ней нас не огорчает.

– Что ж, – усмехнулся Андрей, умело управляя машиной. – Мне очень повезло, что ты жила именно в этой комнате, и что в ней остался кусочек подвала.

Я кивнула, наблюдая за его уверенными движениями. Перед глазами снова мелькнула та сцена. Но я быстро отогнала неугодное воспоминание.

– Так куда ты меня везешь? – только теперь спросила я.

– Скоро увидишь, – довольно улыбнулся он, на этот раз широко. – У меня есть для тебя небольшой сюрприз.

– Какой?

– Говорю же, сюрприз, – очень мягко произнес Андрей.

Мы снова замолчали.

– Сегодня я улетаю обратно в Москву, – сообщил он.

Я внутренне напряглась.

Куда же он меня, в таком случае, везет? Хочет устроить "прощальный секс"? И как я могла с ним поехать?! Бестолковая!

Ну уж к этому ему склонить меня не удастся!

Или... меня и склонять не надо? Я хоть сейчас готова упасть в его объятия, от воспоминания о которых у меня до сих пор замирает сердце. А чувствовать под своими ладонями его кожу – истинное блаженство...

Машина вдруг остановилась возле подъезда многоквартирного дома. Я встрепенулась и поспешно стерла с лица кретинскую мечтательную улыбочку, пока Андрей, увидев ее, не решил, что имеет дело с умалишенной.

– Пойдем, – сказал он, и мы выбрались из автомобиля.

Мы вошли в самый обыкновенный подъезд, – хотя, как любой предмет, событие или ощущение могли сейчас быть обыкновенными? Нет, рядом с ним передо мной преображались даже самые обыденные вещи... Поднялись на лифте на четвертый этаж, и мой "похититель" отпер замок одной из дверей. Мы вошли в просторную и светлую двухкомнатную квартиру.

В глаза сразу бросилась какая-то идеальная чистота и порядок, и лишь пройдя в комнату, я поняла, что ремонт свежий, а вся мебель новая. Было совершенно очевидно, что здесь никто не живет. На окнах – ни единой занавески, на поверхностях мебели нет даже разъединственного будильника. Зато были компьютер, телевизор, DVD, микроволновка, холодильник...

Андрей, взяв меня за руку, водил по комнатам, показывая, где и что находится. Я молча недоумевала, зачем он это делает, но мне и слова не удавалось вставить в его инструктаж.

– Ты что, домработницей хочешь меня сюда нанять? – наконец спросила я, когда мы остановились в жилой комнате – "зале". – К чему эта экскурсия?

– Ты, конечно и сама во всем разберешься со временем, просто решил облегчить тебе задачу. И воспользоваться случаем подольше побыть с тобой.

Я все еще не понимала, куда он клонит и зачем сюда привез. Я устремила на него вопросительный взгляд, и он, наконец, пояснил:

– Это твоя квартира. Я купил ее для тебя.

Я не сразу осознала, что стою с раскрытым ртом, но, даже быстро исправив ситуацию, я так и не нашлась, что сказать.

– У тебя больше нет необходимости тесниться на общей кухне и дожидаться своей очереди в душ. Теперь ты здесь хозяйка.

Я медленно моргнула и без тени улыбки сказала:

– Очень мило. А почему меня не спросил? Я, может, пятикомнатную хотела.

Андрей весело рассмеялся и сверкнул глазами:

– Неудивительно, что ты такая шустрая и бесстрашная! Ты, наверное, никогда не упустишь своего из этих маленьких цепких ручонок.

Я тоже улыбнулась:

– А если серьезно, то я не могу ее принять. Для меня это слишком большая сумма. Я никогда не сумею отдать тебе такой долг.

– Ты мне ничего не должна, – серьезно посмотрел на меня Андрей. – Ты спасла мне жизнь. Дважды. Это и так слишком много для такой хрупкой девушки, как ты. Да и для любой женщины вообще... Честное слово, я восхищаюсь твоей смелостью и готовностью протянуть руку помощи чужому человеку.

– Ложный альтруизм, – буркнула я себе под нос. – Я не могу принять такой подарок, – твердо сказала я, сжав кулаки.

– Это не подарок. Это просто твоя квартира. Я знал, что ты начнешь сопротивляться. Поэтому взял на себя смелость отрезать тебе все пути к отступлению. Так что все документы оформил на твое имя. В том числе саму покупку.

– Но... как?

– Там не фигурируют никакие фамилии, кроме твоей, так что, поздравляю с приобретением недвижимости.

Перед моим носом возникли бумаги, в которых действительно стояли мои паспортные данные.

– Но... как? – меня охватило чувство "дежа вю" от собственного вопроса. – Как ты узнал... обо мне... Откуда у тебя вся эта информация обо мне?! – вскрикнула я, внезапно разозлившись.

– Я же знаю, где ты учишься. Обратился в ректорат. Минутное дело!

– Там не дают подобную информацию кому попало! Человеку с улицы! Это не справочная!

– Мне предоставляют абсолютно любую информацию. Где бы я ее ни испросил.

– Откуда у тебя такие обороты? – внезапно зацепилась я за его слова. – Испросил он!

– У меня мама – учительница, – он улыбнулся моему возмущению. – Правда, не русского языка, а истории. Но все равно все детство корректировала мою речь.

– Так ты большая шишка? – вернулась я к предыдущей теме так же быстро, как и соскочила с нее. – Кто же ты, если ты везде в доску свой?

Я уперла руки в бока, сверля Андрей сердитым взглядом.

– А как ты думаешь? – прищурился Андрей.

– У меня на этот счет только две кандидатуры: либо криминальный авторитет, либо депутат. И то это почти тождественные понятия. Так что? Угадала? Ты у нас "особо важная персона"?

– Пока нет. Просто отношусь к одной очень весомой структуре.

– Понятно, – буркнула я, хотя мне совершенно ничего понятно не было.

– Так что, мы исчерпали этот вопрос?

– Который?

– Квартирный. Считай, что я помог тебе в ответ на твою помощь, – он шагнул ко мне, но касаться не стал. – Ира, мне будет очень приятно, если ты примешь мой подарок. Это моя благодарность, только и всего.

Я не отвечала, глядя на него снизу-вверх, и лихорадочно размышляла. Он принял мое молчание за согласие.

– У меня скоро самолет, – тихо сказал он. – Поэтому...

Он направился к двери.

Я вдруг резко шагнула вперед, но остановилась.

– Мы больше не увидимся? – позабыв всякий стыд, выпалила я ему вслед.

Он остановился и, помедлив, вернулся ко мне.

Он встал вплотную ко мне, всматриваясь в черты моего лица, но так и не решился взять меня хотя бы за руку.

– Ты слишком молода и красива, чтобы связываться со мной. Я не хочу каждый день подвергать тебя опасности, как тогда. А у меня это неотъемлемая часть распорядка дня. Что ни день – то стрельба. Что ни день – то ранение, стычки, стрелки... Послушай.

Он наконец-то схватил мне за плечи и крепко сжал, чтобы удерживать мое внимание... и себя от более радикальных действий.

– Поверь, это очень хорошо, что я уезжаю. Для тебя хорошо... Для того мира, в котором вращаюсь я, ты слишком правильная, человечная. И добрая. И мягкая. И ранимая... Не возражай! – пресек он мою попытку. – В моем мире тебе придется научиться показывать зубы. А лучше оскал. Ты искалечишь свою жизнь, связав ее со мной. Это чистая правда.

Он тяжело дышал, и я кожей ощущала его желание привлечь меня к себе.

"Ну хоть поцелуй меня на прощание!" – в паническом страхе воззвало мое естество.

Но нет, он этого не сделал. Не хотел провоцировать привязанности...

Для меня же это было бы огромным облегчением. Для меня наше знакомство приобрело бы завершенность.

Но он этого не сделал...

– От тебя очень тяжело уходить, – после напряженной паузы выдохнул он и словно разозлился на себя. Отпустив меня, он тряхнул головой: – Распоряжайся квартирой по своему усмотрению. Не переживай, все законно и нотариально верно, проблем у тебя с ней не возникнет. Мне пора идти.

Он резко развернулся и, оставив документы на комоде, исчез за дверью. На этот раз – абсолютно точно – навсегда.

Глава 4.

Все последующие дни меня сопровождало странное щемящее чувство. Ощущение пустоты. Словно у меня урвали кусочек сердца и забрали с собой, не собираясь возвращать его на место. Не обратно – а именно что на место.

Я очень долго не могла отделаться от воспоминаний об Андрее. Меня – не только по ночам, но в течение всего дня: на парах, в столовой, в библиотеке – будоражили сами собой оформляющиеся мечты о том, что было бы, будь он рядом со мной. Я пыталась убеждать себя, что все, эта история закончилась, пора прощаться с ее участниками и изгнать их из своих мыслей. Но эти мечты не требовали от меня ни малейшего напряжения воображения и фантазии, – картины нашей с Андреем совместной и непременно счастливой жизни проносились передо мной готовыми кадрами киноленты, словно я смотрела фильм про саму себя.

Полностью «излечиться» от мыслей о нем я смогла, только спустя год. Целый год глупых мечтаний! Летняя сессия второго курса в университете отвлекла меня от них и таким образом ознаменовалась сразу двумя замечательными событиями: успешно пройденные экзамены и освобождение от зыбкого песка прошлого…

Но это будет спустя год, а пока…

Переезд в новую квартиру выеденного яйца не стоил: две большие дорожные сумки плюс поездка на маршрутке – и я уже дома. Да, в своем новом, нафаршированном всем необходимым для жизни оборудованием, доме! Маринка увязалась за мной, дескать одной мне будет скучно. Я была не против, и она заняла вторую комнату.

А на выходные я поехала в Новочеркасск, на свадьбу кузины, как обещала. Войдя в квартиру на Солнечной улице, я обнаружила Вовку за компьютером – он же у меня программист! Причем очень талантливый. Он поступал в универ в Ростове вместе со своим школьным другом Виталиком, за которого, кстати, и собирается замуж Любонька. С выбором профессии друзья не прогадали, таланты к компьютерным технологиям и сверхъестественное понимание двоичной системы у обоих были налицо.

Я смыла с себя дорожную пыль и снова заглянула к брату в комнату:

– Ты бы хоть чаю со мной выпил.

– Ммм… – Вовка, не отрываясь от монитора, бил пальцами по клавишам, периодически поправляя на носу очки в тонкой металлической оправе.

– А, ну тогда понятно, – усмехнулась я.

– Иди, сестра, иди! – мотнул он головой, пытаясь поскорее от меня избавиться, как от назойливой мухи.

Я пошла в прихожую и стала искать в сумочке как раз зазвонивший телефон.

– Алло.

– Привет! – радостно запищала трубка Любашкиным голосом. – Ну что, ты уже приехала?

– Да, только искупаться успела.

– Дуй скорее к нам! У нас тут девичник!

– Хорошо, – я улыбнулась, переняв ее настроение. – Скоро буду.

Уже завтра утром моя двоюродная сестра станет замужней дамой. Как тут не радоваться? Это же любовь!

Дома у Любани – а она живет именно в частном секторе, а не в квартире – кишели подружки. Галдеж девичьих голосов был слышен еще с улицы. Мне показалось, что я оказалась на ярмарке в солнечное утро, окруженная толпой торгашей и покупателей. Девчонки, обрадовавшись новому слушателю, налетели на меня с новостями. Мы до темноты болтали, пили чай с пирожными и предвкушали завтрашнее веселье. Разошлись они довольно рано, часов в девять. Остались лишь мы с Любашей. Сев на пороге дома, мы закурили и разговор, наконец, потек плавно и размеренно.

– Ну, как ты себя чувствуешь в преддверии замужества? – прищурившись, улыбнулась я.

– Вообще, не плохо. Волнуюсь, конечно, но с Виталькой здорово. Мы с ним, знаешь, как голуби, неразлучные и даже не ругаемся. Не из-за чего!

– Да уж, такой союз стоит лелеять, – хмыкнула я. – Тетя Маша говорила, ваши родители вам квартиру хотят подарить.

– Хотели, – кивнула Люба. – Но… обстоятельства изменились. Ир, я тебе скажу, только ты никому! – она придвинулась ко мне поближе и заговорщицки понизила голос.

– Не вопрос.

– У Виталькиного отца есть старший брат, живет в Москве. Он там снискал определенное уважение, связи имеет. Вот он и подыскал Виталику место в компьютерной фирме. Так что мы после медового месяца переезжаем в столицу. Мы, правда, собирались в Египет, но решили сэкономить и сложить все деньги: на квартиру, на свадебное путешествие, – и купить жилье там. Вот только цены там заоблачные. Даже этих всех денег не хватает. Но Виталин дядя готов дать некоторую ссуду, которую выплатим в любое удобное время, когда сможем. Поэтому, «медовая неделя» у нас пройдет на даче. Зато мы будем там одни и никто туда даже не сунется! – Любаня засмеялась. – По крайней мере, обещали. Только про переезд пока секрет.

Я захлопнула рот и выбросила сигарету, которая вся истлела, поскольку я не курила, занятая Любонькиным рассказом.

– Ну что ты? – удивленно посмотрела она на меня. – Что ты на это скажешь?

Я, наконец, улыбнулась:

– Знаешь, я считаю себя карьеристкой. Поэтому полностью одобряю ваш выбор. Просто… это все очень неожиданно. Но я вас понимаю. Вы смотрите в будущее. Хотя я буду очень по тебе скучать.

Мы обнялись за плечи и замолчали. Только сверчки старались вовсю, громко распевая свои ночные песни.

– В Москве такого не услышишь, – с легкой грустью сказала я.

– Да, – вздохнула двоюродная сестра, но тут же нашла плюс: – Зато не будет этого дурацкого огорода. Если бы не мать, думаешь я бы лазила в нем на карачках промеж грядок? Да ни ногой!

Мы рассмеялись и подкурили еще по сигарете.

– Но ты права, – снова завздыхала Люба. – Я буду скучать по всем вам, и по тебе в особенности, да и по этому дворику, и по вечерним звукам…

– Ничего, я подключу Интернет, и будем хоть каждый день болтать по скайпу. Я ведь тебе еще не сказала, что у меня есть квартира. С компом и прочими радостями.

– В смысле? – изумилась она.

– В смысле моя собственная, принадлежащая мне по документам. В Ростове.

– Ну-ка, ну-ка! – заинтересовано заерзала Любаня.

Я улыбнулась, развеселившись при виде ее заинтригованного остренького личика. Люба старше меня на три года, но мы всегда считали себя ближе, чем близнецы. И секретов у нас друг от друга не было. Однако… рассказать ей сейчас всю правду означало раскрыть перед другим человеком тот уголок души, куда я тщательно утрамбовывала эти воспоминания, при которых у меня всякий раз, казалось, сердце начинало кровоточить – такое ноющее было чувство в груди. Нет, я еще не готова открыть кому-либо всю правду. Поэтому придется озвучить ту же версию, что и перед Мариной, – окутанную флером таинственности и недомолвок, словно густым туманом.

– Мне ее подарили.

– О! – икнула Любаша.

– Я оказала некоторую помощь одному человеку, и в качестве благодарности получила квартиру, в центре.

– Какую помощь и кому ты оказала?

– Я не могу пока сказать, правда. Состоятельному человеку, которому в тот момент не к кому было обратиться…

– То есть – мужчине, – скорее утвердительно сказала Любаша, ухмыльнувшись, наверное, моим ужимкам, а также собственной интересной догадке.

– Да, но помощь состояла совсем не в том, о чем ты подумала.

Я почувствовала, как щеки запылали. Благо, что на улице уже совсем стемнело, и Люба не могла этого видеть. Свет, лившийся из дома сквозь окна веранды, никак не мог выдать моего смущения, но вот голос дрогнул…

Люба наклонила голову, чтобы заглянуть в мои отведенные в сторону глаза:

– Ой ли?

Я мельком глянула на нее и заметила на ее губах лукавую улыбку.

– Вот тебе и ой ли, – тихо сказала я. – Хотя от тебя трудно что-то скрыть, – засмеялась я и вновь притихла: – Я и впрямь к нему не равнодушна, но… у нас все равно нет будущего. Да и не увижу я его больше.

Она снова приобняла меня одной рукой:

– Ну что-то было, а? – услыхала я ее голос у самого уха.

Я кивнула и поспешила добавить:

– Но квартира мне правда не за это досталась! Это было… – я запнулась.

– Все понятно, по обоюдному согласию, – без насмешки произнесла Люба и потерла мое плечо, давая понять, что не считает мои действия « неправомерными».

Я знала, что она меня не осуждает, но все равно залилась краской еще больше. А при ее словах мне вспомнился наш с ним – я и имя-то его старалась не произносить, даже мысленно – самый первый поцелуй… Когда он только коснулся моих губ так, что до сих пор в жар бросает. И я закрыла лицо руками, пытаясь скрыть от сестры нахлынувшие на меня отнюдь не праведные чувства.

– Да ладно, чего ты. Это нормально, – сказала Любаня. – Не хочешь поделиться? Высказаться?

Я подняла лицо, посмотрела прямо пред собой и отрицательно покачала головой:

– Не обижайся, но не хочу отвечать на вопросы о нем, о нашем знакомстве и обо всем прочем. Давай обойдемся без подробностей моего падения.

– Ладно, – легко согласилась она и тут же фыркнула: – Тоже мне падение! Не относись к этому так. Наоборот, такими возможностями надо пользоваться. И материально прибарахлиться, и с классным мужиком переспать… Он же был классный?

– Не то слово, очень, – кивнула я на этот раз совершенно спокойно и улыбнулась.

– Старый?

– Почему старый? – удивилась я ее внезапному предположению.

– Ну… раз такой богатый, чтоб квадратными метрами расшвыриваться!

– Нет, не старый, – снова улыбнулась я. – Ну… то есть… так нет… а для меня, наверное, старый… Не так, чтобы очень, но…

– Понятно, – хмыкнула Люба. – Не мучайся. Так и скажи: в самом соку!

Я рассмеялась. Мне такие метафоры были не свойственны.

– Только… – я снова затихла и крепко сжала губы.

– Что?

– Я его мало знала. Это случилось… буквально на следующий день после знакомства…

– Ой! – фыркнула Любаня. – Не парься! Сейчас уже не модно выдерживать три свидания до секса. Сейчас так: захотели – переспали! Жизнь короткая, от нее надо успеть взять все!

– Нет, я все-таки с этим не согласна. Ты меня успокаиваешь, да? Скажи, я повела себя как шлюха? – я нерешительно подняла на Любу глаза.

– Что?! – взвилась она. – Нет! Я сказала чистую правду! С чего у тебя вообще такие… – она вдруг уставилась на меня широко распахнутыми глазами и еле-еле закончила фразу: – М-ы-с-л-и… Так ты…из-за нее?! Из-за нее, что ли?!

Любаня поняла, в чем заключается причина моих приступов самобичевания. Любой психолог скажет: все проблемы из детства.

Я столько лет шла к своей цели – получить хорошее образование. И сколько еще предстоит идти… А в момент физиологической и эмоциональной слабости поставила на карту эту самую цель. Свою веру в себя. Свою гордость. Свое достоинство.

И уподобилась вокзальной шлюхе…

Дело даже не в том, ЧТО произошло, а как и когда; нельзя – с малознакомым человеком.

Неужели гены моей матери проснулись во мне?! Я с отвращением отбросила эту мысль. Но она оказалась такой липкой и грязной, что никак не хотела отставать от моих рук. Я все детство смотрела, как эта женщина прыгает из одних похотливых рук в другие. И клялась себе, что никогда такой не стану! И прежде мне казалось, что я вообще никогда не смогу заниматься этим!

… А Маринка еще спрашивала: «что тянешь, что тянешь»… Да вот оттого и тяну…

Как это гадко было – слышать воркование бесстыдных развратников за закрытой дверью спальни, их приглушенный смех – такой, заговорщеский – шорохи, от которых мой желудок рвал вверх холодный крюк. Мне становилось страшно и омерзительно, и я бежала к Вовке, а если его не было дома – пряталась на лестничной площадке между этажами, уткнувшись носом в школьные учебники за пятый класс – все ради того, чтобы не становиться свидетелем маминых постыдных вакханалий. Почему она не стеснялась своих детей?! Почему?! Почему?! Кем же надо быть?!..

Я крепко стиснула кулаки, пытаясь сдержать одолевавшие меня воспоминания.

Я тогда уже понимала очень многое. Больше, чем хотела понимать…

Я все эти годы – с самого детства – была уверена, что это все ужасно, и я никогда не буду этим заниматься. Но тогда в подвале мне было хорошо! В подвале – и хорошо! Подумать только!

Я… я становлюсь похожей на свою мать?

Мой мозг словно разорвала эта противная, пропитанная смрадом, мысль. Я громко застонала от отвращения и страха, и спрятала лицо в коленях.

Этого не может быть! Не должно! Нет! Нет!

– Брось! Ну и бред посещает твою прелестную головку! – Любочка крепко прижала меня к себе, угадав мои мысли. – Не смей сравнивать себя с этой падшей женщиной! Не смей! Я знаю твою душу! Лучше любого другого человека знаю! Даже лучше тебя самой! Ты костьми ляжешь только ради того, чтобы никому и в голову не пришло сравнивать тебя с ней! Твоя мать – прости, Господи! – бессовестная шалава! Кукушка! Моя мама тоже ее ненавидит за то, что она бросила двоих детей одних, без средств к существованию! Мама всякий раз плюется, вспоминая о ней, и отрекается от такой сестры. Пропади она пропадом в своем Амстердаме! И пусть никогда и не возвращается оттуда! Здесь ее никто не ждет! Никто не рад! Ведь сама знаешь, наши матери – родные сестры. Но моя-то – настоящая мать! Я ею могу гордиться! И ты будь уверена: мамашины дурные гены тебе не достались! Ты хороший человек, и в свое время будешь замечательной матерью.

Я грустно кивнула:

– Честно говоря, я и сама так думаю. Во всяком случае, надеюсь.

– Ну вот! – обрадовалась Любаня. – Пойми, в таких семьях, где родители – не родители, а не пойми что, возможны только два пути развития событий: либо дети идут по пятам предков, либо в их душах этот дурной пример вызывает протест! У вас с Вовкой – второй случай. Ну скажи прямо: бывает у тебя желание наброситься на первого попавшегося парня? Соблазнить и просто переспать? Да хоть бы пофлиртовать?

– О Боже мой, конечно, нет! – горячо воскликнула я, ведь для меня это было само собой разумеющееся утверждение. Более того, я и впрямь не отличалась особой страстностью и темпераментом.

– Насколько я тебя знаю, ты вообще с парнями разговаривать не умеешь, – необидно заметила она.

Назад к карточке книги "Любовь не терпит отлагательств (СИ)"