Текст книги "Любовь не терпит отлагательств (СИ)"
Автор книги: Светлана Никитина
Жанры:
Криминальные детективы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
По спине пробежали мурашки. Я очень не люблю подобного рода загадки. Открыть дверь и посмотреть было для меня просто невыполнимо. Уже решив для себя выйти на улицу и ждать Глеба – пусть он сам решает этот вопрос! – я остановилась, услыхав уже повторный шорох – тише, чем в прошлый раз, зато теперь прозвучал негромкий, но отчетливый, короткий стон. Голос высокий. Он мог принадлежать, пожалуй, молодой девушке, но никак не женщине или мужчине.
Я шагнула вперед и, повернув ручку, рванула дверь на себя.
Я охнула от удивления.
К слову, в кладовке свет включался автоматически, поэтому лампочка вспыхнула сразу, как только я распахнула створку.
Но я не предполагала, что этот голос будет принадлежать… девочке.
Школьнице, лет тринадцати – четырнадцати. Она полулежала на полу, с завязанным грязной тряпкой ртом и завязанными за спиной руками. При виде меня она в ужасе попыталась отползти подальше, но ей мешали полки с трехлитровыми банками. Она застонала еще громче, пытаясь закричать от страха. Лицо в грязных потеках от слез, глаза совершенно круглые и полные паники. Светло-русые волосы всклокочены и разметались по плечам.
– Не бойся, – я присела подле нее, пытаясь утихомирить перепуганного ребенка. – Я не сделаю тебе ничего плохого. Я развяжу тебя. Не кричи.
Я сняла с ее рта некогда белую, а нынче темно-серую, возможно, в уличной грязи, тряпку.
– Ты кто такая? Как ты тут очутилась?
Девочка лихорадочно дышала, преисполненная чистого страха, но пролепетала:
– Таня.
– А я Ира, – следовало установить контакт. – Что случилось?
– А вы не с ним?
– С кем?
– С этим… Щуплым.
– С каким щуплым? Это кто?
– Его так похитители называли. Имени я не знаю.
– Тебя похитили? – похолодела я.
– Да. Какие-то люди. На цыган похожи.
– Мужчины?
– Там в сообщниках и мужчины, и женщины! – частила девочка громким шепотом.
– Давай все по порядку. Как ты ЗДЕСЬ оказалась?
– Помогите! Надо бежать, пока он не вернулся!
– Кто?
– Дядька этот! Он меня отвезет на пароход и продаст в рабство! – заплакала Таня.
– Что?! Тебя привезли сюда на машине?
– Да.
– Когда?!
– Сегодня утром.
– Машина какая?!
– Я не знаю…
– Какого цвета?
– Не помню… – проклацала Таня зубами. – Кажется, красная…
У меня сердце оборвалось. Неужели… Нет, нет. Но неужели… Нет!
Неужели Глеб?!
Я с трудом освободила Танины руки от туго затянутых веревок и помогла ей подняться.
– Пойдем. Выберемся, а уж потом все объяснишь.
Мы направились к двери, которая вдруг, к нашему обоюдному ужасу, сама открылась, и на пороге возник Глеб с картонной упаковкой в руках, в которой были четыре банки пива.
Девочка, которую я держала за руку, издала такой вопль ужаса, что едва не оглушила меня на одно ухо. В ее крике было столько животного страха, что ее паника передалась и мне.
На лице Глеба промелькнул тоже настоящий испуг, и оно лишилось всяких красок.
Я еще до конца не верила, что он причастен к похищению ребенка, и ждала, пожалуй, его удивленного восклицания: «Что здесь происходит? Кто эта девочка?»
Но он не выказал ни малейшего изумления при виде ее. Его испуг был вызван исключительно моим появлением.
Таня металась и пыталась вырваться, и я поняла, что это единственный способ, ведь Глеб преградил нам выход.
– Беги! – я толкнула Таню в сторону второй комнаты, а сама рванула на кухню.
Растерявшийся Глеб погнался все-таки за мной.
Он быстро схватил меня и развернул к себе лицом:
– Ты какого хрена здесь делаешь?!
– К тебе приехала… – пролепетала я, дрожа, как осиновый лист. – В гости… хотела сделать сюрприз…
– Идиотка! Какого хрена?! Кто тебя звал? – он встряхивал меня за плечи снова и снова. – Что ты наделала?! Дура!
Я краем глаза заметила промелькнувшую девичью фигурку у выхода, но и Глеб ее заметил. Он бросился за ней.
– Нет! Стой! – я ухватила его за руки, но он резким движением нанес мне удар, попав ребром ладони мне в горло.
Я упала на спину и сильно закашлялась. Кашляя и задыхаясь, я поднялась, схватила с плиты большую чугунную сковородку и побежала на улицу за ними.
Я увидела Таню, бегущую по главной дачной аллее, а Глеб был еще только у калитки, за которой стояла его красная машина. Мне удалось его настичь. Я замахнулась на него сковородкой, но он перехватил мою руку, больно вывернув ее на излом. Я вскрикнула от боли и из последних сил ударила его каблуком туфли в ногу. Шпилька впилась ему в кроссовок. Глеб взвыл и схватился за ступню. Я не стала подбирать сковородку, а подняла из травы упавшие ключи от машины.
Вскочила на водительское сиденье, и рванула машину с места. Глеб сам научил меня на ней ездить, и я делала большие успехи. Но кто знал, что мои навыки пригодятся в такой ситуации?..
Я быстро нагнала Таню, притормозила и открыла пассажирскую дверцу. Испуганная и запыхавшаяся девочка запрыгнула в салон. В зеркале заднего вида я заметила бегущего за нами Глеба, но нажав на педаль газа, увидела, что он безнадежно отстал.
Остановились мы только в городе.
– Рассказывай, – велела я, повернувшись всем корпусом к Тане. – Когда, как тебя похитили, кто и зачем? Я хочу тебе помочь. Я тебе не враг, Таня.
– Я это уже поняла, – всхлипнул вконец напуганный ребенок. – Я все расскажу.
Таня – девочка из неполной семьи. А кто, как не сироты или полу-сироты попадают под риск быть похищенными? Живут они вдвоем с мамой на зарплату продавца. Не нищие, конечно, но и шиковать не приходится.
Мама задержалась вчера на работе, делала в магазине переучет. Воспользовавшись отсутствием родительницы, Таня допоздна засиделась за компьютерными играми в гостях у подружки. Когда дети спохватились, на улице уже давно стемнело. Таня побежала домой, надеясь, что мама еще не вернулась и не заметила пропажи дочери. Но в темном безлюдном переулке, у мусорных баков, ее схватили двое мужчин и затащили в машину.
Провонявшая дешевым бензином, куревом и потом немытых мужиков «пятерка» доплюхала до какого-то дома на окраине, в частном секторе. Таню выволокли из машины, зашвырнули, словно собачонку в пустую комнату с одним засаленным матрасом, украшенным застарелыми пятнами, и заперли на ночь. На окнах стояли решетки. Лампочки в комнате со старыми обоями тоже не было.
Дверь открылась лишь один раз. Какая-то крайне неприветливая женщина, не старая, поставила в углу ведро и заставила Таню выпить какую-то таблетку.
До утра перепуганная девочка не спала, сидела на вонючем матрасе, обхватив руками тощие коленки. Очень рано, почти на рассвете, она подслушала разговор мужчины и женщины, из которого она поняла, что совсем скоро за ней приедет какой-то Щуплый и заберет ее с собой, чтобы переправить… в Турцию. Таня в ужасе снова заплакала.
Скоро пришла та же женщина, закутанная в черные одежды и платок, наполовину скрывавший смуглое лицо, и снова заставила оплеухами выпить таблетку. Затем дала в миске какое-то варево, напоминавшее суп на бульоне из половых тряпок. Но голодный ребенок все же выхлебал почти всю неаппетитную жижу.
Ждать пришлось не так долго. Дверь снова открылась, и женщина схватила Таню за плечо жилистой рукой и потащила к выходу. Мужчина, молодой, возникший в дверях, связал ее, завязал ей рот и глаза. Потом подхватил на руки и бросил в машину – на этот раз, судя по запаху, чистую, а кроме того, заднее сиденье, на котором лежала связанная Таня, было прикрыто плотной клеенкой, чтобы пленница никак его не испачкала.
Щуплый, как называли его похитители, привез Таню в какое-то место. Перенес в маленькую комнатушку, в которой снял с ее глаз повязку. Заставил выпить все такую же таблетку, снова завязал ей рот воняющей мазутом тряпкой и оставил девочку одну. Лампочка была подключена к датчику движения, поэтому Тане приходилось постоянно двигаться, чтобы она вспыхивала снова и снова. Осмотревшись, она поняла, что находится в кладовой, но кроме банок и пакетов с сыпучими крупами там ничего не было. Ни единой железяки, которая могла бы помочь развязать затекшие руки.
Спустя какое то время, Щуплый открыл дверь, дал ей очередную таблетку и снова закрыл.
На этот раз Таня почувствовала легкое приятное головокружение, какую-то беспричинную радость и полное безразличие к происходящему. Заглянувший в кладовку Щуплый убедился, что клиент достиг кондиции и скормил ей «Твикс», дав запить водой. Ничего вкуснее Таня ни разу в жизни не ела! По крайней мере, так ей казалось на тот момент.
Апатия достигла своего пика, и Таня даже решилась спросить:
– А когда вы меня собираетесь везти в Турцию?
Щуплый немного опешил, но ответил:
– Вечером пароход. Ешь молча.
– А еще «Твикс» можно?
– Я че тебя тут откармливать буду?! – обозлился он. – Мне надо только, чтоб ты с голоду не сдохла и поездку перенесла!
– А что я буду делать в Турции?
– Тебе все покажут и расскажут. Как раз заработаешь там и накупишь себе «Твиксов». Хоть ящиками! – заржал «тюремщик» и снова оставил ее одну, не забыв завязать ей рот.
Я сидела, словно меня обухом шарахнули по голове. Я не могла поверить в то, что все это – о Глебе. Это было настолько же невероятно, насколько и очевидно.
Так вот, в чем заключается его таинственная работа! Так вот, куда он срочно срывается в любое время суток! Так вот, почему он пропадает целыми днями на даче! Какой, к черту, огород! Там он прячет похищенных девочек, прежде, чем отправить их в плавание!
– Пошли!
Я вышла из машины, оставив ее у автовокзала, и мы с девочкой направились через дорогу на автобусную остановку.
Мы добрались до дома Тани.
– Ты ступай, – сказала я ей, проведя ребенка до квартиры. – Вот мой номер телефона. Надеюсь, тебя больше не тронут. Но если что – сразу звони. Я тебя не брошу. А теперь иди к матери. Она уже с ума сходит. Расскажи ей все. Пусть она заявит в милицию. Тогда тебя точно оставят в покое. И не бойся, я всегда на связи. Я буду свидетельствовать против них…
Я замолчала. В горле застрял ком. Как я смогу давать показания против Глеба? Нет, не смогу…
А оставить преступников на свободе? Немыслимо!
Голову наполнили противоречивые мысли, но предаться им в полной мере я не успела. Внезапно дверь квартиры распахнулась, и перед нами предстала заплаканная, какая-то помятая, женщина в байковом халате.
– Мам!
– Танюша! Доченька, ты где была?
Они бросились в объятия друг друга.
Пришлось мне войти и повторить все свои заверения ей, а также выслушать ее причитания о том, как она была напугана, а в милиции – естественно – не взяли ее заявление о пропаже четырнадцатилетней девочки.
Я настояла на том, чтобы она заявила на злоумышленников немедленно, дабы обезопасить себя от их мести и уберечь других людей.
Совершенно разбитая, я поехала домой.
Что делать? Как это отразится на мне? Что сейчас с Глебом? Что он делает? Будет ли он мстить мне? Какие проблемы теперь ждут его? Надеюсь, ему ничего не сделают его же сообщники за то, что он упустил девчонку…
Глава 9.
Я вышла из маршрутки на ватных ногах и поплелась вглубь двора, к своему дому. Но еще издали я увидела толпу у своего подъезда. Обогнув последний угол, я увидела соседей, зевак, две пожарные машины, и с трудом решилась поднять глаза вверх. Предчувствие не обмануло меня. Огонь так и полыхал из окон на четвертом этаже. Из окон моей квартиры.
– О Господи! – простонала я. – Что случилось?!
Я бросилась к соседу с первого этажа – всегда доброжелательному и приветливому дядечке, с которым всякий раз здоровалась, сталкиваясь у подъезда.
– Ой, дочка! – запричитал он. – Бабахнула твоя квартира! Газ, поди, оставила?
– Газ?
– Ну да. Взорвалась – аж такая волна по району прокатилась – не дай Бог! Я на улице был, у гаражей, – ткнул он пальцем в сторону видневшихся неподалеку одноэтажных строений. – Чинил свою ласточку.
Ласточкой он называл свою белую «Волгу».
– А оно ка-ак громыхнет! Я аж-но упал наземь. Так откинуло меня! Сигнализация у машин ка-ак завоет! Стекла во всех домах задребезжали.
Мне стало очень жарко, в глазах стало темно. Я едва устояла на ногах.
– Вот, пожарники, иди, спроси, чего да как. Хотя, вряд ли что-то удастся спасти из такого пепелища…
– И давно взорвалось? – прошептала я в состоянии, близком к обмороку.
– Минут пятнадцать назад, милая.
По спине пробежало жуткое предчувствие еще только предстоящей беды. Я опасливо оглянулась по сторонам. Позади себя, метрах в тридцати, я увидела темно-вишневую «пятерку», за рулем которой сидел какой-то темноволосый патлатый мужик в темных очках. Дверь со стороны пассажира была открыта, и за ней стоял… Глеб.
Криво ухмыльнувшись, он показал мне свой мобильный и приложил его к уху. В моей сумочке зазвонил телефон.
– Алло.
– Куда дела девчонку? – услышала я в трубке его голос, одновременно читая эти слова по его губам.
– Она в безопасном месте.
– Будь повежливей, дорогая. У тебя минута на размышления: или отдаешь нам девку, или с тобой будет то же, что с твоей квартирой.
– Глеб, ты что…
– Говори по-хорошему, где малолетка. Поедешь с нами, выманишь ее, и мы тебя отпустим. Не делай глупостей, соглашайся.
– Нет, я не могу.
– Где она?! Последний шанс тебе даю! – рявкнул он, разозлившись.
– Она со своей матерью! – гаркнула я не менее зло. – Пишет сейчас заявление в полицейском участке!
– Ах ты сука! – взревел Глеб.
Я рванула с места и побежала прочь, заметив, что он сел в машину, и та погнала за мной. Я петляла дворами, бегая зиг-загами между многоэтажками. «Пятерка», с виду развалюха – развалюхой, резво поспевала за мной.
Нельзя останавливаться! Меня схватят. Затащат внутрь, и поминай, как звали бедную Ируську! Нельзя останавливаться!
Страх так и дышал мне в спину.
И в этот момент позади меня прозвучал выстрел. Я пискнула от ужаса, но не обернулась, а продолжала бег. Мне ничуть не было любопытно, кто стрелял – водитель или Глеб…
Я дрожащими пальцами набрала номер брата. Трубку он не брал очень долго. Наконец, я услышала отстраненное:
– Алло.
– Вовка! – закричала я, задыхаясь. – Вовка!
– Ира? Что случилось? – удивился он. – Ты бегаешь? Отчего так тяжело дышишь?
– Вовка, я к тебе приеду!
– Приедешь? Но сейчас только конец мая! У тебя что, работа уже закончилась?
– У меня, возможно, жизнь скоро закончится! Жди! Не знаю, когда доберусь! Объясню спешку, когда приеду!
Я выбежала на бульвар, подбежала к автобусной остановке и запрыгнула в маршрутку, которая как раз начала трогаться с места. Пошатнувшись, я ухватилась за поручень, но выронила телефон. Он скатился по ступенькам и скрылся за закрывшейся дверцей, хрустнув под колесом микроавтобуса.
– О нет! – не удержалась я от возгласа беспомощности и нечаянно стукнулась лбом о поручень.
Ругая себя за криворукость, я села на одно из сидений и заплатила за проезд. Порылась в сумке, убедилась, что все документы, удостоверяющие мою личность, при мне и немного успокоилась. По крайней мере, по столице передвигаться я смогу.
Доехав до железнодорожного вокзала, я побежала к банкомату, обналичила все деньги до копейки и помчалась к кассам.
Глеб с подельником были уже здесь. Они бродили в толпе, выискивая меня.
Я купила билет на ближайший поезд. Мне надо отправляться сию минуту! Пусть с тысячей пересадок, но медлить нельзя! Я вбежала в вагон, заняла свою полку в плацкарте и стала наблюдать за перроном в пыльное окно. Поезд отправился через десять минут, но злоумышленники остались позади!
Меня охватила дрожь от осознания того, что я спасена. Как я бежала! Спотыкалась, ноги подворачивались, дыхания не хватало, но я смогла!
Правда, я осталась без телефона, но Вовка уже предупрежден. Жаль только, что не было лишнего билета на прямой поезд до Москвы, но это такие мелочи! Но мне нужно оставаться предельно внимательной и в пути: вдруг они станут прочесывать поезда! Глеб наверняка догадался, что я поеду к брату! Больше некуда.
Я наконец оглядела галдящий плацкартный вагон и вздохнула: беда никогда не приходит одна!
Дорога заняла двое суток с пересадками. На меня с подозрением косилась проводница, поскольку я была совсем без багажа, всклокоченная и нервная. В здании вокзала я привела себя в порядок, расчесалась и даже успела нанести макияж.
Российская столица дохнула на меня тяжелым воздухом никогда не спящего мегаполиса, но вместе с тем он показался мне запахом свободы.
Истратив последние медные гроши на метро, я доехала до дома, где жил брат. Он купил здесь квартиру, продав нашу в Новочеркасске. Похоже, что с нашей малой родиной порваны последние связующие нити: ни одной квартиры, ни одного родственника… Лишь тетя Маша, да дядя Женя.
Взгрустнуть я не успела, поскольку Вовки дома не оказалось, и я впала в крайнюю степень досады. Пришлось сесть на подоконнике в подъезде и ждать до вечера, пока он не вернулся с работы.
– Ира! – удивленно воскликнул брат, когда я его окликнула. – Добралась? Что же не позвонила? Давно сидишь? Телефон твой умер, что ли? Я не мог дозвониться.
– Умер – это самое подходящее слово, – вымученно и устало улыбнулась я. – Я бы сказала, погиб. Скончался в муках под колесами автобуса.
– Ты вся в дорожной пыли, – засмеялся Вовка, заключая меня в родные объятия. – Грязная и измученная. Давай, заходи скорее. Сейчас, отдохнешь, расскажешь, что там у тебя за приключения…
Пока я отмокала в настоящей ванне, полной душистой пены, братишка сварганил прозаически-холостяцкую, но уютно горячую яичницу с помидорами и сварил крепкий черный кофе. Я с аппетитом съела порцию и с невероятным наслаждением выпила залпом чашку эспрессо. Затем налила себе вторую, села на стул у кухонного стола напротив Вовки и затянулась сигаретой. Какое блаженство! Еще бы поспать – и я буду самым счастливым человеком в мире!
– А хуже всего то, что я осталась не только без жилья, но в пожаре погибли еще и мои документы, подтверждающие, что я кандидат наук! – завершила я повествование, и от этой мысли стало обиднее всего. – Вов, я восемь лет трудилась ради этого!..
– Сочувствую, сестренка, – искренне сказал брат. – Ну и дела!
– Не знаю, что дальше делать! Мне двадцать пять лет, я в другом городе, без образования… и что? Начинать все с нуля?!
– Ой-ой-ой-ой! – закачал Вовка головой. – Непростое положение. Я тебя понимаю, это ужасно обидно. Жаль стольких усилий.
– Ужас! Работу стольких лет разрушил один-единственный день! – воскликнула я в полном отчаянии. – Нет, я, конечно, не жалею, что поехала к нему на дачу. Зато спасла хоть одну невинную душу! Иначе бы эта девочка уже массировала пятки какому-нибудь старому обрюзглому турку!
– И это еще не худший вариант…
Я сверкнула на Вовку глазами.
– А что? – воскликнул он. – Ты и сама это понимаешь.
– Понимаю! Но понимать – это одно, а слушать – совсем другое. И так тошно на душе.
– Спокойно, Ирка! Придумаем что-нибудь. Устроишься пока так, продавцом, например.
– Да кто меня возьмет! Без образования! У меня вообще ничего нет, кроме стремления. Даже одежды!
Вовка задумчиво на меня посмотрел.
– Ну, стремление – это уже полдела. А в целом, конечно, положеньице…
Мы помолчали.
– Ладно, сеструха, – наконец изрек он, хлопнув меня по плечу. – Утро вечера мудренее. Тебе надо отдохнуть. Ты за деньги не переживай, я хорошо зарабатываю. Живи у меня спокойно, мне не в тягость. Займись пока хозяйством, а там что-нибудь и придумается.
– Но как же? А вдруг девушку захочешь привести? А ты с сестрой живешь! Какая-то нездоровая ситуация получится.
– Об этом не беспокойся.
– У тебя девушка-то есть?
– Вроде. Ни за что не переживай.
– Что значит «вроде»? Как девушка может быть «вроде»? – удивилась я его туманному ответу.
– В Москве все может быть. Я спать.
– Доброй ночи, – растерянно пожелала я.
Я еще немного посидела, выкурила сигаретку и легла на диване в гостиной. Но, не смотря на все треволнения прошедших суток и тревогу о будущем, ночь я проспала сладко-сладко.
Утром я приготовила нам завтрак и проводила Вовку на работу. Запасная связка ключей от его квартиры досталась мне.
Не тратя времени даром, я позвонила Любашке. Она не удивилась моему столь раннему приезду – Вовка, по всей видимости, ее уже давно предупредил. Скорее обрадовалась.
Встретились мы уже на облюбованном нами сквере вблизи ее дома. Вот это была встреча! Любаша и моя дорогая крестница соскучились по мне не меньше, чем я по ним.
Хорошенько наигравшись на детской площадке, мы зашли в уютное кафе поесть пиццу и выпить капуччино.
Кристиночка забавлялась новой куклой, которую я ей купила (конечно, за Вовкины деньги, но я, как только устроюсь на работу, обязательно верну ему все до копеечки!), а Любонька сокрушалась после озвученных мною происшествий.
– Надо же, какая передряга! Ты чуть не погибла! А сейчас-то как?
– Работать пойду. Это самое главное.
– Куда?
– Да хоть куда! Куда примут! Хоть уборщицей, лишь бы деньги платили.
– Ну, скажешь тоже! Не переживай, Виталик подберет тебе достойную должность в их фирме. Они с Вовкой сегодня вместе приедут к нам, и мы все обсудим. Виталик тебя не бросит.
– Я знаю, – вздохнула я. – Просто не хочу всех вас нагружать своей головной болью.
– Скажешь тоже! – махнула Любочка рукой. – Вот мне, честно говоря, повезло. Виталик хорошо зарабатывает, мне и работать не надо.
– Да, здорово.
– Тебе бы замуж выйти.
– Вот так сразу? – засмеялась я. – С места в карьер – на поиски «спонсора»?
– А чего тянуть? – меланхолично пожала плечами кузина.
– Нет, не про меня это. Я Глебом сыта по горло. Да и дома сидеть без дела не люблю. А «цеплять» мужика и снова разочаровываться мне совсем не хочется. Я хочу полюбить раз и навсегда. Когда придет время… и человек. Торопить судьбу нет смысла и не в моих правилах. Вот кандидатскую написать и защитить за полтора года – это зависит от меня. От моей работоспособности и упорства. А влюбиться – сердце само разберется, когда пора придет.
– Я лишь предложила. Как вариант средств к существованию.
Я рассмеялась:
– Откуда в тебе столько прагматизма?
Вечером Виталик – теперь уже заместитель директора компьютерной фирмы, и Вовка – ведущий программист в ней же, – действительно прибыли с готовым решением.
– Будешь сидеть в диспетчерской – оператором на телефоне. Принимать звонки потребителей и соединять их с нужным отделом. Устроит тебя такой вариант? – объявил мне свою резолюцию мой будущий начальник.
– Вполне, – радостно кивнула я.
Да, такая тупая и однообразная работа не была пределом моих мечтаний, но лучше так, чем носиться по коридорам с тряпкой и ведром. И с зарплатой меня здесь точно не обидят.
Фирма, где трудились мои брат и свояк, была поистине огромна и внушительна.
Диспетчерская представляла собой одну большущую комнату, разделенную тонкими перегородками, образовывающими индивидуальное место работы для каждого сотрудника. В каждой кабинке стол, кресло, компьютер, наушники с микрофоном. Никто никого не видит, никто никому не мешает. Некоторые кабинки были заняты диспетчерами, регулирующими ход работы самого предприятия и координирующими взаимодействие всех его звеньев и отделов. Я относилась к той половине работников, которые имели дело с клиентами фирмы. Выслушав цель звонка, я определяла, с каким специалистом требуется его соединить, что я и делала. Все. Проще простого. От меня требовалась только сосредоточенность, чтобы не напутать, «кого – куда – зачем посылать».
Шесть рабочих дней, с восьми утра до шести вечера. Воскресенье – выходной. Все хорошо, кроме понимания того, что эта монотонная тягомотина совсем скоро мне наскучит. Но я была готова терпеть, чтобы не становиться обузой для брата. Ничего! Я найду время и способ, как вновь вернуть в свою жизнь мою любимую филологию.
Глава 10.
Проработав две недели, я получила свой первый аванс, который, не смотря на не слишком большое количество ассигнаций, внушал – пока лишь робкое – чувство, что со временем я сумею вновь встать на ноги. Снова. Твердо. И на свои собственные ноги.
В воскресный погожий день мы с Вовкой пошли вдвоем пообедать в ресторане – обмыть, так сказать, мою новую должность и первую зарплату.
Я попыталась было всучить ему деньги «в уплату долга», ведь он дал мне денег на покупку предметов первой необходимости: вместе с Любашкой мы пролазили целый день по торговым центрам и купили мне летние брюки, шорты, майку, два платья, кардиган, две пары босоножек, три комплекта нижнего белья и сумочку. Бедный Вовка! Он, наверное, еще ни на одну женщину не тратил столько денег за один раз! Хорошо, хоть косметика моя осталась в сумочке, которая вместе со мной пережила мое приключение.
Но братишка категорически отказался, сказав, что это ждет, да и зарабатывает он больше, чем может потратить на себя одного.
Поэтому, приодевшись в новое платье и аксессуары, я сидела с ним в ресторане и ела осетрину за уютным столиком. Не так уж плохо для положения бомжа!
– Работка, конечно, не бей лежачего! – говорила я, с аппетитом поедая рыбу. – Для меня слишком однообразна. Правда, в конце дня ощущаешь нагрузку! Голова гудит, руки немеют, ноги и шея затекают…
Вовка засмеялся, слушая меня и ковыряя свою порцию.
– Сам знаешь, я люблю работу творческую, поискового характера. А тут что? «Добрый день – соединяю», «добрый день – соединяю»! Как попугай, целый день! Нет, ты не подумай, я очень благодарна Виталику, но меня грызут переживания из-за безвозвратно сгинувшей кандидатской степени.
– Не о том ты, сестра, думаешь. Главное, жива осталась! Вот это хорошо. Как думаешь, Глеб с подельниками может тебя до сих пор искать?
– Кто его знает? Зависит от того, насколько серьезную угрозу они во мне видят. Если б они хоть мелкие преступники были, а тут видишь, что выходит… – я вздохнула. – Даже стреляли в меня.
– Кто? Глеб? – брат внимательно посмотрел на меня, стараясь не задеть какую-нибудь болезненную струну.
Я сдавленно кивнула:
– Я в этом даже не сомневаюсь. Водиле некогда было – он виражи между клумбами прокладывал.
– Да… Жила, встречалась с человеком и не знала, какие демоны в нем скрываются.
– Да пускай ищут сколько угодно! Я давно уже в другой город слиняла!
– И то верно! Как они тебя найдут? Даже если догадаются? Где я живу этот Глеб тоже не знает. Где им тебя искать? В Новочеркасске у нас тоже никаких подвязок не осталось. Я здесь прописан, ты – в Ростове, в подорванной квартире. Никто не знает, где ты можешь прятаться! Да и откуда ему придет в голову, что ты вообще уехала именно сюда?
– Ну, не такой он дурак! Он же знает, что у меня родственники в Москве осели.
– Да нет, не волнуйся об этом. Сейчас нам пора подумать о твоем будущем. Что делать? Придется тебе заново реализовывать себя на филологическом поприще.
Я даже застонала, уронив голову на руки:
– Кошмар!
– Не вой. Ты сильная. Прорвалась один раз, прорвешься и другой.
– Тебе легко говорить! – заулыбалась я. – Не ты потерял впустую столько лет. Всю свою молодость, можно сказать, псу под хвост!
Вовка тоже улыбнулся.
– Я тебя понимаю. И пытаюсь подбодрить. Я знаю, что у тебя хватит на это сил и рвения, если только ты этого захочешь.
– Вообще да… – задумчиво пробормотала я. – Просто, с утерей этих документов – а сними и восьми лет – мне примириться еще труднее, чем с потерей квартиры. Вот сволочи! – вдруг разозлилась я. – Да как быстро! Это, получается, пока я разобралась с Таней, отвезла ее домой, Глеб позвонил своим подельникам. Они, значит, его забрали и поехали ко мне домой, рванули квартиру и стали угрожать физической расправой мне! Ох и негодяи!
– Слишком мягко сказано.
– Но я им Таню ни за что бы не отдала! Они хотели со мной «договориться», но я-то не такая кретинка! Сказала бы я, где ребенок, они бы и меня все равно убили. Какой ценный свидетель, еще бы! Таких не принято оставлять в живых. Как мог Глеб выдать меня?! Меня – этим бандитам! Это ужасно! Он отлично меня знает, чтобы не сомневаться в том, что я не позволю им торговать ребенком! И условие ее сдать было просто уловкой. Как он мог, а?! Мы столько лет знакомы! Дружили, встречались! Скунс вонючий!
– Ну ладно, ладно, – попытался утихомирить меня брат, похлопав по моему нервно сжатому кулаку. – Не переходи на личности.
– А что, с личностью я угадала? – вдруг развеселившись, засмеялась я.
– В самую точку! – рассмеялся вслед за мной Вовка. – Скунс и есть! У меня, кстати, есть анекдот на эту тему!
– Валяй! – я утихла и приготовилась слушать уместный для моих нервов анекдот, машинально пробежалась взглядом по посетителям ресторана и… у меня из легких вышел весь воздух, а Вовкины слова потонули в моих вихрем завертевшихся мыслях, потому что за столиком у противоположной стены сидел… Андрей.
Андрей, который повстречался мне на первом курсе.
Он сидел за столом с тремя мужчинами и тоже смотрел на меня.
У меня обожгло все внутри. От шеи по позвоночнику и до самых кончиков пальцев меня пронзил электрический ток, а ладони резко вспотели.
Он был в дорогом костюме, белоснежной рубашке и галстуке, так же, как и его собеседники. Это явно была какая-то деловая встреча. Но в данный момент мужчины говорили между собой, и лишь Андрей молча непрерывно смотрел на меня. Да, это без сомнения был он. И он тоже меня узнал.
Внутри меня всколыхнулось сразу столько разных чувств, как будто я упала в глубокий омут, не умея плавать, охваченная паникой, но все же радуясь и от души желая сейчас же утонуть.
До чего же он красив! До чего у него глубокий и пронзительный взгляд! Он так солидно смотрится, сидя в вальяжной позе, откинувшись на спинку стула, среди каких-то деловых партнеров.
Ладони у меня стали горячие-горячие и быстро высохли, внутри все пылало, обдавая меня жаром, сердце затрепетало и совершенно беспорядочно забилось, сильно ударяясь о грудную клетку… Меня наполнила необъяснимая всеобъемлющая радость. Как же я, оказывается, соскучилась! Неужели все эти годы в самых потаенных уголках моей души теплились несбыточные мечты снова его увидеть? Ну хоть разочек! Я чувствовала, что, если бы он сейчас оказался рядом и заговорил со мной, я без всяких пояснений и выдержки нырнула бы в его объятия…
Но как он здесь… О Боже! Вот идиотка! Ведь он тогда поехал ОБРАТНО В МОСКВУ, ДОМОЙ! И я, приезжая сюда каждое лето к Любане и Вовке, ни разу об этом не вспомнила!
Сердце сладко заныло. А ведь он был где-то совсем рядом. В одном со мной городе.
Хотя, что изменилось бы, если бы я помнила? Разыскала его? Наняла бы частного детектива, чтобы найти в огромном мегаполисе человека по имени Андрей?! Я же ничего о нем не знала. Да и какой смысл был искать с ним встречи? Он уже давным–давно позабыл о студентке из Ростова.
Но… он меня узнал…
– Ир! Ира! Ир! Ты чего? Ира! – словно издалека стал прорываться в мое сознание голос, постепенно набирая децибелы.
Я вдруг словно очнулась ото сна.
– Ир, ты что, уснула? – вопрошал Вовка.
Я посмотрела на него, с трудом возвращаясь в действительность после того, как время вокруг меня на несколько секунд остановилось.
