Текст книги "Найди меня, мама (СИ)"
Автор книги: Светлана Титова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 24 страниц)
Глава 32
Дарья
Мужской голос, громко втолковывающий что-то, больно отзывался в голове, ставшей особенно чувствительной. Попыталась пошевелиться, но даже палец не дрогнул. Меня накачали какой-то парализующей разум и тело дрянью. Разум уже «проснулся», а тело продолжало лежать мертвой колодой. Тяжелое забытье нехотя отпускало. Вспомнила свой поход в аптеку и похищение неизвестным. Мысль, что я до сих пор у похитителя в плену, растворилась в болезненной пульсации. С трудом сфокусировалась на видимой точке обзора, через щелки в свинцовых веках. Меня принесли и оставили в просторной комнате. Кремовые обои с серебристым рисунком, красивая настольная лампа. Сквозь неплотно задернутые золотистые шторы пробивается серовато-мутный свет.
Раннее утро. Значит, с момента похищения прошла ночь. Хотя кто знает, сколько я провалялась в забытьи. Может не одни сутки.
Хочется пить. Язык ощущается толстым обрубком. Безуспешно пытаюсь сглотнуть. У меня точно обезвоживание. Значит, я тут не одну ночь провела. В поисках воды вглядываюсь в стоящий у кровати низкий стол, заваленный всякой всячиной. Можно подумать мне, лишенной возможности двигаться, это как-то поможет. Мне все равно не дотянуться до воды, но инстинкт выживания диктует свои правила.
Мебели в комнате минимум. Кровать с голым матрацем, на которой лежу и невысокий из темного дерева небольшой столик. Скосив глаза, замечаю на нем мой клатч, ампулы с непонятной маркировкой, одноразовые шприцы в упаковке.
Клатч успели вывернуть наизнанку. Все содержимое разбросано по столу. Ищу глазами свой телефон. Расстроенный выдох прорывается свистом сквозь стиснутые зубы. Телефон исчез. Похитители забрали последнюю надежду на спасение.
Может крикнуть, позвать на помощь? Пытаюсь, но даже слабого стона не вылетает из глотки. Челюсти разомкнуть так же сложно, как пошевелиться.
– Ты кормишь меня обещаниями уже вторые сутки! – донесся раздраженный мужской рык из-за двери. – Я выполнил работу. Мне нужны мои деньги, как договаривались.
Это и есть мой похититель. По голосу понятно, мужчина очень зол. Его наняли сделать работу, но не заплатили всю сумму.
От липкого страха где-то в горле застревает очередной вдох. Я догадываюсь, что будет со мной. Что бывает с теми похищенными, за кого не платят заказчики или не вносят выкуп. Они долго не живут. И мне осталось немного. Тот, кто заказал похитить меня, не внес всю сумму, и исполнитель, заметая следы, убьет и избавиться от тела. Испугаться, как следует, не получилось. Общая заторможенность гасила все сильные эмоции. Заставляла себя думать через силу. Привыкший все анализировать мозг нехотя поддавался, выстраивая логические цепи вопросов и ответов. Привычка думать спасала.
Но зачем я кому-то? Врагов за свою жизнь так и не нажила. Ну, точно не таких, чтобы решится на похищение и убийство. Денег для выкупа у меня нет. По-настоящему ценной, секретной информацией компании не обладаю. Зачем кому-то подставляться под серьезную статью из-за меня? Если только важна моя связь с Шалым. Я его левая рука. Ничего особо ценного не знаю, но заказчикам все это может быть не известно.
– Ты знаешь, что делают с заказом, за который не доплатили, – подтверждал мои самые худшие опасения похититель. Заставляла себя вслушиваться в каждое слово, стараясь ничего не упустить. Решалась моя судьба. Но к этому факту, накачанная какой-то дрянью, осталась эмоционально безучастна. – Значит, вот как…! Я могу делать с ней, что хочу… Ты меня кидаешь, я правильно понял?
Заказчик или заказчица хотели моей смерти, рассчитывая, что похититель, заметая следы, разделается со мной. Кому была выгодна моя смерть?
Но продумать мысль до конца и как-то отреагировать, я не успела. Вздрогнула от громкого крика мужчины.
– Я не занимаюсь мокрухой! Я знаю, что сделаю. Если не получу все деньги, отправлю ее начальнику отдела полиции с твоим описанием. Сечешь, чем это для тебя пахнет? Не хочешь проблем? – он замолчал, выслушивая ответ. – Через час чтобы деньги были, или я выполню угрозу. И ты пойдешь нары задом полировать.
Разговор оборвался. В двери щелкнул замок, и я прикрыла глаза, притворяясь спящей. Очень хотелось посмотреть, как выглядит мой похититель. Но инстинкт самосохранения твердил лежать и не рыпаться.
– Все еще спишь, красотка, – констатировал вслух факт мужчина. – Чем ты так насолила, что заказчику нужна твоя смерть? С виду ничего особенного – безобидная белая мышка, – он подошел совсем близко. Я уловила сильный, похожий на химический запах, идущий от него. – Ты узнала какой-то секрет, мышка? Потому тебя хотят слить? Именно слить. Мне не заплатят остаток. Решили моими руками разобраться с тобой. Куда ты влезла, малышка? – голос звучал почти нежно, по-отечески. Мужчина, точно заботливый папаша, журил меня как нашкодившую дочурку. – Влезла в игры больших мира сего? Глупая, глупая мышка! Разве тебе мама не говорила держаться подальше от богатых и сильных котов?
Мужчина бормотал про себя, разглядывая меня. Я физически чувствовала его пристальный, липкий взгляд на себе. Неожиданно лица коснулись холодные пальцы, обвели контур. Но я даже не дрогнула. Притворяться спящей получалось все лучше.
– Или ты решила, что умнее всех и тебе по зубам такая жизнь? – продолжал похититель «воспитательную работу» меня глупой. – Глупая маленькая мышка, попавшаяся в мышеловку.
Пальцы коснулись губ, обвели контур, надавили на нижнюю, приоткрывая рот.
– Хорошенькая мышка, – сделал вывод мужик. Голос сменился. В нем появилась характерная хрипотца. Извращенец возбудился, разглядывая меня. – Жаль времени нет попользовать твой ротик, – подтвердил мои догадки похититель. – Совсем нет.
Я догадывалась, что хотел бы сделать со мной этот мерзавец. Но из-за дряни, которой он меня накачал, осталась равнодушной к картинке, которую нарисовало воображение. Усилием воли заставила себя отвлечься от слов и елозящих по моему лицу пальцев, повторяя, что это сон. Просто страшный сон, и я скоро проснусь.
Вспомнила элитный дом, с охраняемой придомовой территорией. Как он проник на охраняемую землю? Или он сам работает в ЧОПе, курирующем элитный дом? Тогда вычислить его будет просто. Сергей с этим легко справится и скоро меня найдет. Но почему Сергей опоздал? Он же хотел проводить меня до аптеки. Или это отвлекающий маневр, чтобы я дождалась похитителя у дома? Может это он заказал мое похищение, чтобы избавиться от шантажистки?
Мысли сами собой перескочили на Шалого. От сознания, что к похищению может быть причастен любимый мужчина, стало совсем плохо.
Похититель убрал руку, я перестала ощущать его удушающий запах. Непосредственная опасность миновала, и я перестала концентрироваться на нем. Все же постоянно концентрироваться на его глупом бормотании пока еще трудновато.
– Сейчас я сделаю тебе еще укол, чтобы не было накладок, – пообещал мужчина, – и прокатимся кое-куда. Толян должен быть сейчас на работе. Удачно мы с тобой… Работающий в будний день крематорий никого не удивит. Вот и скроем все концы.
Дверь хлопнула. В замке заскрежетал ключ. Мой похититель, решивший стать палачом ушел за уколом дряни, которая обездвиживает тело, а иногда даже отключает разум. Но не в случае со мной. Я «проснулась» слишком рано. Тело еще парализовано, а разум уже соображает.
Когда до меня дошло, как собирается от меня избавляться мужик, я запаниковала. Сквозь пелену равнодушия пробивается ужас страшной смерти, что меня ждет.
Нет! Бежать! Нужно срочно бежать отсюда!
Усилием воли я пытаюсь подняться. От бессилия слезы катятся по щекам. К моей вящей радости, правая рука слушается, получается, сжать и разжать пальцы. Похититель не знает, что я могу двигаться. На моей стороне неожиданность. Я еще поборюсь за себя.
Глава 33
Сергей
Подозрения Даши в причастности меня или брата в похищении ее ребенка – это как обухом по голове. В театре я только об этом думал, вспоминая тот день, когда Вадим появился на свет. Роману были нужны деньги, у его сына были проблемы с сердцем. Нужна была срочная операция. Меня не было на операции, и оплата осуществлялась наличными. Я не знаю, кому из врачей он заплатил. Подозревать брата, которому доверял и доверяешь, как себе самому, тяжело. Но Даша не только моя любимая женщина, она еще мать и имеет право на правду. Мы все имеем право знать. Во всем нужно разобраться, иначе все это всплывет снова.
После звонка Романа рассказал ей про его скорый прилет и пожалел. Хотел как лучше, подготовить морально. Забыл, куда благими намерениями вымощена дорога. Дашка и себя извела ожиданием и меня. Мало того, что работать не смогла, так и присесть не захотела. Мерила мою квартиру шагами вдоль и поперек. А в полночь ворвалась, сообщить, что решила прогуляться в аптеку. Попросил подождать, пока оденусь, но ее и след простыл. А я задержался на пятнадцать минут – застрял в лифте. К сожалению даже в таких домах лифты ломаются в самое неподходящее время. Когда вышел на улицу, Даши уже не было. Я сразу же позвонил ей, но телефон не отвечал. Неприятный холодок предчувствия беды пробежал по позвоночнику. В свете фонаря на дорожке, ведущей от дома, заметил светлеющее пятно. Плохое предчувствие не обмануло. На асфальте лежал ее шарф. Разум твердил, что это случайная потеря, и она сейчас в аптеке, вернется через десять минут минимум. Вдохнув запах ее духов, я тот час набрал охрану дома, требуя просмотра уличных камер.
Через десять минут пара охранников и я просматривали запись. Я едва сдерживался, чтобы не залепить в стол кулаком. Ничего особенного не было, Даша куталась в тонкое пальто, поправляла знакомым жестом волосы и ждала меня, периодически посматривая в телефон. Сначала на нее, стоящую на тротуаре, едва не наехала паркующаяся машина. Мужчина возник тенью за ее спиной, надвинулся, и она странным образом обмякла в его руках. Странно, что его впустили на охраняемую территорию, да еще и на машине. Кто-то из охраны точно его подельник.
«Ну, если замешаны – сгною в болотах Сегежи», – я мстительно оглядел притихших парней.
– Кто это? – я ткнул пальцем в бугая моих лет, подхватившего Дашу на руки. – Он вам знаком?
Молодые лет тридцати парни оба белобрысые и конопатые, похожие как братья, замялись, разглядывая широкоплечего, одетого в кожу мужика.
– На Тоху похож… вроде, – нерешительно промямлил один, разглядывая нечеткое изображение мужчины.
– Да, Тоха это. Тимофеев, – подтвердил другой. Озадаченно почесал в затылке и добавил:– Сегодня не его смена. Он через три дня заступает.
– Кто его пропустил? – я уже набирал зама по внутренней безопасности. Забыв про парней, отдавал приказы:– Петрович, извини, побеспокою. Дело серьезное. По какому-то другому я не стал бы тебя беспокоить. Пробей мне Тимофеева Антона, сотрудника ЧОПа «Капкан».
– Полное досье на него собрать? – уточнил Петрович.
Я его всегда любил за сообразительность и надежность. Как безопасник тот во сто крат превосходил несерьезного Романа.
– Пока общие данные и его домашний адрес, – командовал я, соображая. – По домашнему адресу отправишь людей. Только аккуратно.
– Что еще, Сергей Алексеевич? – Петрович отличался немногословностью, предпочитая слушать и действовать. – Что ему вменяете?
– Похищение нашей сотрудницы Дарьи Пименовой. С целью шантажа… скорее всего. Проверь ее бывшего Александра Заварзина. Я давал его данные, – про бывшего, которому обломился денежный куш, подумалось в первую очередь. Но где бы он раздобыл аванс, заплатить похитителю. Услуги таких не из дешевых. – Проверь Макса и Вадима. Пришли сюда толкового человека, чтобы следил за сыном Дарьи. Видео я тебе отправлю, – я говорил, а сам соображал, не понимая, как еще Даша и этот Тимофеев могли быть связаны. – Это дело в приоритете. Головой мне отвечаешь за ее жизнь. Понял?
– Понял, Сергей Алексеевич. Это все?
– Пока все. Держи меня в курсе. Досье перешли немедленно. И результат по визиту к нему домой, – добавил я и сам отключился.
– Что еще можете сказать про Антона? – продолжил я допрос парней. – Ты, – я ткнул пальцем в того, что выглядел повнушительнее, – давно работаешь здесь?
– Второй месяц. Раньше Тимофеев работал на других объекты. С нами здесь первую неделю, – четко, по-армейски, отрапортовал белобрысый здоровяк, сливая мне все, что знал, про сослуживца.
Знали они не так много, хотя посплетничать любили не хуже женщин. Этот Антон оказался темной лошадкой. А еще молчуном и жадиной. Денег в долг не давал. О себе говорил мало и неохотно. Близких знакомств не заводил. Баб никогда не обсуждал. Не пил, не курил, рыбалку-охоту не уважал. Футбол-хоккей не смотрел. В общем, вел себя, как в высшей степени подозрительна личность. Единственное, что удалось узнать, что он одинок и женат не был. Живет за МКАДом, в ближнем Подмосковье. Единственный ребенок у матери. Та проживала на капитальной даче, куда перебралась после выхода на пенсию.
– После заявления, что он не женат и не был, мы, конечно, стали к нему приглядываться. А то мало ли, – поделился своим давними страхами охранник. – Парни рассказывали, что позванивала ему одна дамочка. Частенько, но по лицу вечно угрюмого Антона не понятно было, что именно их связывает. Вроде и не баба его, но звонит каждый день.
– Что за шум? – послышалось над нашими головами. – А драка где?
Впервые в жизни, наверное, я был не рад вторжению брата. Его праздность, неуместные шуточки раздражали. Мне казалось, я вот-вот ухвачу конец ниточки, потянув за который все раскрою и найду Дашу.
– Привет, – вяло поздоровался я. – Пропала моя Даша. Ее похитил один из охранников, стерегущих дом. Вот ищем, – я кивнул на монитор, где застыло изображение спины и затылка мужчины, укладывающего Дашу в багажник.
Роман присвистнул, изумляясь происходящему на экране. Меня вновь окатило волной раздражения на брата, равнодушного ко всему происходящему. Мелькнула мысль расспросить его о детях своих и Дашкиных, но сейчас этот вопрос казался совершенно неуместным. Не при охранниках же выяснять такие вещи. Это все слишком личное.
И я отложил разговор с Романом на потом, на более удобный момент. А сейчас решил сосредоточиться на решении более насущной проблемы.
– Позвони Максу, предупреди, чтобы оставался дома. Из-под охраны никуда, – бросил брату, а сам уже набирал номер Денискиного телефона. – Ден? Это Сергей. Привет, времени у меня мало. Ты сегодня и завтра останешься дома и никуда не выходишь. Я объясню все потом. Что?
– Мне уже звонил Александр Петрович и предупредил, – Денис упомянул Петровича, на совесть выполнившего свою работу. – А мама?
– С ней все в порядке, – соврал я. – Я буду на связи. Давай.
После разговора с парнем чувство вины жгло изнутри. Впервые мелькнул страх за женщину. Все, что я узнавал про похитителя, меня не радовало. Личность охранника виделась неадекватной и на многое способной. С такими мужчинами женщинам лучше не пересекаться. Роман что-то втолковывал сыну, раздражаясь все сильнее. Похоже, перелет и вся ситуация с кражей Даши сильно его нервировала. Меня тоже, но я пока держался.
Вновь зазвонил телефон. Со мной жаждал поделиться информацией Петрович.
– Установлено, что Тимофеев сидел за попытку изнасилования и покушение на убийство. Вышел досрочно за хорошее поведение. Были еще приводы. Сомнительная личность. Установлена марка автомобиля Тимофеева. Она не совпадает с виденной на видео съемке. Возможно, машина на видео взята на прокат или украдена. Его авто, старенький внедорожник «мицубиши», зарегистрирован на мать. Мы были у матери Тимофеева. Она рассказала, что сына не видела с лета, но у него есть дружок в Люберцах, Анатолий. Фамилии она не знает. Но знает прозвище «черт».
– Мне с этой инфы что? – я раздражался, понимая, что заказчик Дашкиного похищения Заварзин крупно влип, а еще владелец ЧОПа, берущего сомнительных личностей на работу.
Мне хотелось рвать и метать от бессилия как-то помочь любимой женщине. И я уже наметил себе жертв. Это бывший Даши, которого я решил наказать изощреннейшим способом, и владелец ЧОПа.
– Он работает в тамошнем крематории, – выдал мне Петрович страшную новость. – Идеальное место скрывать ненужные улики. Скорее всего, Тимофеев уже там. Я уже связался с начальником тамошнего отделения милиции и передал вашу просьбу о патрулировании улиц. Ориентировку на человека и автомобиль тоже. Уточнил, чтобы контролировали появление машины у крематория.
Из-за бессонной ночи до меня дошло не сразу, но когда дошло, о чем он толковал, я едва не выломал экраны слежения, которыми была оборудована комната охраны.
– Звони тамошним, Люберецким, – четко приказывал я. – Пусть принимают его, высылают группу захвата немедленно.
– Уже позвонил, – обрадовал меня Петрович.
– Добро. Я сам свяжусь с зам отдела. На связи, Петрович, – отключился и закопался в телефонной книге в поисках нужного человека.
– Может, объяснишь мне, что происходит? – злой Роман садится напротив и смотрит выжидающе.
Хотел бы я сам знать, что сейчас происходит. Оба охранника пообещали, что перезвонят тут же если мной или Дашей будут интересоваться. Усидеть на месте, вдали от событий – это не по мне. Спасать принцесс дело рук их принцев.
– Едем в Люберцы. По дороге расскажу, – срываюсь с места, прихватив брата и пальто.
Глава 34
Дарья
Прислушивалась, улавливая неторопливые движения по комнате. Мужчина негромко бормотал себе под нос, чертыхался, уходил в другую комнату и звонил кому-то, подолгу беседуя. До меня доносился раздраженный голос. Тогда сжимала и разжимала пальцы руки, сражаясь с бессилием и отчаянием. Рука слушалась еще плохо. Дезориентировать внезапным ударом получится, но защититься серьезно – это вряд ли. Но я не сдавалась, тренировала пальцы, пытаясь сжать в кулак. Надеялась, что получится ударить по горлу или в ухо.
Сквозь полу сомкнутые ресницы иногда мелькала ссутуленная, звероподобная фигура. Мне его тень напоминала громадного медведя-шатуна, злого и голодного, готового сожрать все, в том числе меня. Жертвой такого людоеда я себе сейчас казалась. Старалась гнать от себя страх, жалость.
Упасть духом – это последнее в моем положении. Нужно верить, что помощь придет. Сергей не мог так поступить со мной. Хотя все указывало на него, как на заказчика. Только он знал, что я пошла в аптеку и мог предупредить этого зверя. Но зачем все это ему? Я же не собиралась разрушать их семью. Я только хотела знать кто мой сын. Это же не повод сжечь меня. Он же не чудовище. Если не он, тогда кто? Кто способен на такое? Его бывшая жена? Но ей-то зачем? Она сама подала на развод. Роман? Мог, конечно. И алиби есть, он все еще летит в самолете. Но я для него опасна не больше, чем для Сергея. Сашка? Он не может. У него нет таких денег, заплатить за похищение.
За размышлениями не заметила, как вернулся похититель. Ноздри уловили его странный резкий запах. Инъекция. Так пахло от ткани, пропитанной дрянью, которую я вдохнула. Сознание замерло, ожидая укола, который станет для меня концом.
Нет, я отдам свою жизнь дорого.
Сосредоточилась на руке. Ждала, когда игла больно ужалит, чтобы ударить… попытаться ударить. Защититься хоть как-то.
Страшные секунды утекали, а укола все не было. Похититель почему-то передумал.
– Ты плачешь, – я почувствовала, как он коснулся моей щеки, размазывая слезу. – Боишься? Не хочешь умирать? Ты же знала, на что подписалась, глупая? Перебежала дорожку этой… ведьме. Осталась виноватой. Глупая мышка… глупая…
В его голосе неожиданная мягкость, сожаление и сочувствие. Я понимаю, что человек этот безнадежно болен. Сейчас он жалеет меня, но через минуту прикончит, не задумываясь. От отчаяния хотелось выть, но я сдерживалась, стараясь не шелохнуться. Чувствовала, что действие парализующей дряни проходит, и старалась не выдать себя. Особенно сейчас, когда физически ощущала на себе пристальный взгляд.
– Ты совсем слабенькая, мышка, – продолжал почти нежно похититель. – Действие лекарства должно закончиться, ты должна давно проснуться. Я вколол стандартную дозу.
Я так хотела обмануть его, чтобы выжить, что оцепенела. И хотела бы, не смогла пошевелиться. Боялась его, боялась потерять свое преимущество во внезапности, боялась, что удар получится не достаточно сильным или не получится вовсе. Но хотела сохранить хотя бы надежду на возможное спасение. Даже слабая она давала силу сопротивляться.
– Опасно тебе делать инъекцию. Можешь заснуть и не проснуться, – озадаченно проговорил мужчина. – Ладно, поедем так.
Почувствовала, как легко взлетела вверх, усилием заставила себя не напрягаться, обмякнув в его руках. Послышались тяжелые шаги. Свет и тепло комнаты быстро сменились холодом и темнотой. На мне было только то самое вечернее платье. Похититель даже не стал надевать пальто. Не переживал, что я простужусь. Поняла, что обречена. Эту ночь, по его мнению, я в любом случае не переживу.
Едва сдержалась, чтобы не ударить его. От злости смешанной со страхом пальцы сами сжались в кулак.
Рано, еще рано. Так я только разозлю его. Укол он не сделал, дав мне шанс на спасение. Тело-то оживает постепенно. Я уже могла пошевелить пальцами ног и сглотнуть, с трудом повернуть глазные яблоки.
Похититель сбросил меня на заднее сидение плашмя. Подумав, поднял и усадил. Дверца хлопнула, по телу прошлась волна холодного воздуха. Я почувствовала, как дрогнуло сидение подо мной, когда машина тронулась, резко дернувшись вперед. Мужчина или нервничал сильно, или просто дрянной водитель, но рулил он из рук вон плохо.
Мое тело качнулось, и я позволила ему съехать на сидение, когда автомобиль сильно тряхнуло на ухабе. Водитель выругался, жалея подвеску. Добавил газу. Я сжала кулаки, понимая, что мчусь навстречу своей гибели и ничего не могу поделать.
Прикидывала, хватит ли силы в руках, если быстро перекину на его горло шарф и попробую задушить. Если правая работала сносно, то левая все еще едва сгибалась. К сожалению, я даже шарф не смогла бы перекинуть. Да и сам шарф потерялся вместе с пальто. А чулки незаметно не снимешь. Привлечь его внимание к себе боялась больше всего.
Автомобиль двигался неровно, меня то и дело кидало вперед. К вящей радости чувствовала, как все мышцы напрягаются, стараясь удержать тело на сидении. Ко мне возвращался контроль над собственным телом.
Несколько раз автомобиль сворачивал, притормаживая. Нервное напряжение отпускало, и я провалилась в сонное забытье. Машина остановилась внезапно. От резкого торможения мои ноги съехали с сидения, я едва сама не свалилась ничком на резиновые коврики.
– Прибыли, мышка, – он сказал это так просто и буднично, точно с ребенком разговаривал.
Оттянул мне веко, что-то проверяя, и вновь подхватил на руки.
Никакой ненависти, злости, издевательств, как про это пишут в книгах. Он не лапал меня, не шарил по телу. Этот психопат вел себя как обычный заботливый муж или отец. Это сбивало с толку. Мне уже казалось, что похищение – это что-то вроде розыгрыша. Что вот-вот выйдет ведущий и громко крикнет: "Сюрприз!"
На этот раз движения мужчины не были такими осторожными. Нежным, если к нему такое слово применимо, он был только наедине. Но стоило появиться кому-то третьему, и он менялся, становясь нарочито грубым и жестоким.
– Толян, – крикнул похититель, внося меня в тепло, – где ты? Принимай спящую красавицу! – заорал он дурным голосом, едва за ним закрылась входная дверь.
Странное поведение, если учесть, что мы в крематории. Поняла, что похититель боится этого места. Эманаций смерти вызвали в нем панику. Смерти боится, но легко отправляет в последний путь живых людей.
– Чего ты орешь? – негромко прогундосил Толик. В фойе здания было светло, и я разглядела подошедшего вплотную невысокого мужчину, вышедшего похитителю навстречу. – Это она? Да?
В голосе хозяина скорбного места послышался болезненный интерес, едва он меня увидел. Извращенец чувствовал радость при виде бездыханного тела на руках у вошедшего. Он находился совсем рядом в шаге от меня. Я чувствовала сладковатую вонь его дезодоранта.
– Она, – нехотя буркнул похититель, отчего-то раздражаясь. Со злостью направленной на хозяина он рявкнул:– Ты подготовил все, как я просил?
– Красивая, – в голосе Толика послышалась болезненная нужда одержимого, не слышавшего и не видевшего ничего кроме меня. – За ней придут? Или… в последний путь? – последнее произнес с затаенной надеждой извращенца.
Мерзкий запах усилился, щеки коснулись липкие холодные пальцы. Накатил рвотный спазм, я затаила дыхание, переживая не лучший момент. Сжала пальцы в кулак, решая, что не дамся еще и этому мерзавцу. Чувствовала, как отчаянно бьется сердце, гоняя кровь, возвращая телу способности двигаться, а мне контроль над ним.
– Теплая, – в голосе Толика послышалось неподдельное разочарование. Он-то надеялся на другой эффект. Равнодушно буркнул подельнику:– В прощальном зале все давно готово. Укладывай ее. Я пойду табличку повешу, что мы закрыты.
Мерзкий запах отступил, в лицо пахнуло теплом, тонко повеяло химикатами и горьким ароматом лилий. Руки похитителя вытянулись, опуская меня. Открытая спина коснулась холодного шелкового ложа. Моего последнего, как думалось обоим убийцам.
– Прости, мышка, – без тени вины произнес похититель, нависающий монолитом надо мной, – ничего личного. Это работа. Просто ты оказалась не в то время и не в том месте, – он помолчал и добавил немного озадаченно:– Похоже, переборщил я с дозой. Столько времени прошло, а ты спишь. Совсем слабая мышка.
Чего мне стоило не вцепиться в его рожу, не исполосовать ему ее ногтями… Я удержалась, решив попытаться сбежать, когда он уйдет. Но он стоял, разглядывая меня, пока лязг замка не заставил его очнуться. Тень монолита исчезла. Шаги затихли за дверью. Послышался голос Толика, торопливо объясняющий что-то.
Я выдохнула, расслабившись, открыв глаза. Свет больно резанул, я сморщилась, но удержала стон. Огляделась. По обе стороны от меня обитые розовым атласом невысокие стенки. Мороз прошел по коже, когда догадалась, где я лежу.
Надо выбираться, пока никто не вошел.
Не с первой попытки, обливаясь потом от натуги, смогла уцепиться неверными пальцами за край и попыталась сесть.
– Антон, какого лешего! Где вы все? – тишину разорвал визгливый голос.
Вопила новая посетительница, которую не остановила табличка о закрытии. Эту бы и БТР не остановил. Я снова впала в прострацию, не могла поверить, что слышу ее голос. В своих рассуждениях даже не представляла себе, что все может быть ее рук дело. Может потому что когда-то не восприняла ее угрозы всерьез?
Пальцы разжались, и рука упала обратно. И вовремя, по каменному полу дробно застучали каблучки. На меня повеяло французской дорогой классикой Шанель, сейчас кажущейся омерзительной. Физически чувствовала на себе цепкий, с каждым мгновением становящийся все более довольным взгляд. Замерла, не зная, как поступить. Надо мной нависала она – заказчица моего кошмара.
– Наконец-то, – выдохнула она, не скрывая радости. – Ты, тварь, тут, где и должна быть. Я пообещала тебе, что закопаю и выполнила обещание. А ты не поверила. Думала, я тупая, ревнивая истеричка? – она сделала паузу, точно ждала, что я отвечу. – Запомни, я всегда держу слово, – я почувствовала на лице теплое дыхание. – Я знаю, что ты меня слышишь и все понимаешь. Тебя ждет скорая смерть, но я хочу чтобы ты знала… Не стоило вставать на моем пути. Я предупреждала, что братья Шалые мои. Но ты, выскочка, решила влезть. Деревенщина решила стать леди, в театр приперлась, – она зарычала. – Театр – это была последняя капля… Юлька давно предупредила меня о тебе. И я сразу ей поверила. Юлька еще ни разу не ошиблась. Я-то не ты, тупая, и подготовилась. Хоть ты, бледная тень голодранки, не достойна быть Шалой, но тебе как-то удалось влезть к нему в постель, – она вновь замолчала. А я пыталась дышать через раз, чтобы себя не выдать невольным движением или гримасой. – Антон… Я легко нашла этого олуха готового ради денег на все, ждал лишь моей отмашки.
Она замолчала, а я услышала истошный лай собак, доносившийся с улицы. Изабелла тоже прислушивалась к нему, но не сочла опасным и, уверенная, что жить мне осталось недолго, в лучших традициях романов, продолжила монолог-исповедь, важный для психопатов не меньше, чем сама смерть врага. Показать себя гениальным, легко переигравшим врага, насладиться минутой триумфа – в этом смысл, а не в физическом уничтожении.
– Я столько лет делала все, чтобы стать Шалой, на такое пошла, на такое… – она не договорила. Я лишь слышала ее порывистое, взволнованное дыхание. – Я так хотела… старалась ему нравиться, чтобы понял, что я лучшая на роль его жены. Но она меня опередила… Юлька… – Изабелла с ненавистью выплюнула имя соперницы. – Как же она меня раздражала… И ее беременный живот, возле которого Шалый крутился ужом, стараясь выполнять ее прихоти… И она… позволяла, как королева… А я… молилась на него, – Белла точно одержимая глупо пробормотала проклятия в адрес Юлии Шалой. – Не оценил… они никогда не ценят настоящие чувства… И я… поклялась, что он любой ценой станет моим, – сумасшедшая провела ногтем по краю гроба, царапая полировку с мерзким звуком и негромко продолжила:– Она и ребенок заняли мое место… Я стерплю такого. Мое – это мое. И я толкнула ее с лестницы. Надеялась, что она свернет себе шею. Ждала и не вызывала скорую, – снова пауза, а я не знаю, как долго еще продержусь, делая бесстрастный вид, слушая признания убийцы. – Шалый вернулся не вовремя, точно почувствовал и вызвал врача. Ее увезли без сознания, а там, в той же больнице уже рожала жена братца, – вновь остановка и мерзкий, выводящий из себя скрежет по полировке. – Она выжила и ребенок тоже. Но я знала, если мальчишки не станет, Юлька долго не протянет. Горе ее добьет, и я получу своего мужа…. Я сама его, когда медички ушли… он был такой мелкий… – в голосе послышалась брезгливость на грани отвращения, – не жилец…Дело было сделано, но появился другой, живой, – в голосе звенела ярость. Я же замерла, понимая, что Изабелла избавилась от ребенка Юли. Вот только какой Юлии. Затаив дыхание, боясь пропустить слово, ждала, что она назовет имя брата, совершенно забыв про свое плачевное положение. – Они меня переиграли, но лишь отсрочили неизбежное. Она все равно потеряла Шалого, уступая его мне. Так и сказала, уходя… А тут ты! – гневно воскликнула Изабелла. – Пора с тобой кончать, нищенка! Где этот пульт?
Я почувствовала, как гроб качнулся и медленно пополз. С характерным лязгом разошлись створы печи. С ужасом поняла, что сейчас попаду в топку, распахнула глаза. Надо мной склонилось перекошенное злорадством лицо Изабеллы. Она потрясала пультом и довольная сделанным, смеялась.
