Текст книги "Найди меня, мама (СИ)"
Автор книги: Светлана Титова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 24 страниц)
Глава 19
Дарья
Как грозился, Сергей вытащил меня на вечернюю прогулку по вечернему Брюсселю. К моей великой радости, автомобильную прогулку. Сам сел за руль, и на мое немое удивление, пожал плечами. По уверенной манере вождения, сделала выводы. Он знал город, но секреты раскрывать не собирался. Не очень-то и хотелось. После очень долгого дня, где я часть времени заменяла переводчика, хотелось только вытянуться горизонтально и выспаться во всех позах. Я бы не вылезла из номера до завтра, но Сергей пообещал ужин, пришлось согласиться.
Откинувшись на сидение автомобиля, равнодушно следила за торопливо бегущими прохожими и потоком авто. Вечер зажигал огни, придавая городу нарядный и вместе с тем привычный вид любой европейской столицы, где старина соседствует с деловым центром. А вечно торопящиеся местные обгоняют праздно шатающихся туристов и гостей.
– Не впечатляет, – сделал вывод Сергей, в очередной раз скосив на меня глаза. – Вы смотрите с такой скукой во взгляде, как брюсселец, проживший в столице долгую жизнь.
– Обвиняете меня в отсутствии восторженности, – я даже не удивилась, ожидая чего-то подобного от Сергея.
– Обвиняю, – он улыбнулся и притормозил рядом с серой громадой старинной готической церкви. – Это кощунство в таком городе. Красота же какая! Потому налагаю на вас за это штраф – поцелуй.
– Что! Поцелуй! – я удивилась, после смекнув, что Шалый продолжает мою осаду. Пришлось отвечать контрударом с эффектом неожиданности. – Боюсь вас разочаровать еще и в этом, но я не умею.
– Ладно, заливать, – не поверил мне босс. – Нельзя разучиться целоваться. Это как езда на велосипеде. Раз научился и теперь на всю жизнь.
Он говорил уверенно, как и всегда. Вот только тема была не его.
– Увы, Сергей Ал… Сергей, все гораздо печальнее. С годами без тренировок навык теряется, – говорила я наобум, точно не зная. Я-то собственно давно никого не целовала, так что точно утверждать не могла. Но сбить спесь с всезнайки Шалого очень хотелось.
Но босс имел удивительную способность делать свои выводы там, где вывод, казалось бы однозначный. Не разочаровал и в этот раз.
– Это вы кокетничаете так? – понял по-своему, трактуя все в свою пользу.
– Это я предупреждаю так. Штраф этот будет больше штрафом для вас, чем для меня, – я почти верила в то, что говорила.
Сближаться с Шалым в мои планы не входило. Но как нарочно все шло по дурацкому сценарию, где босс увлекается своей секретаршей. Этот вариант мне совсем не нравился. Провальный для планов секретарши, которая снова рискует стать игрушкой в чужих руках. Лучшее для меня – это поверить, что виноград зелен и успокоиться.
– Что это вы так упорно убеждаете меня и себя, что вместе нам будет плохо. Настраиваетесь на проблемы, которых нет. Увидите, все будет не так, как кажется.
Бархатный голос, которым он мурлыкнул последнее, отозвался в каждой клеточке тела. Сглотнула сухим горлом, отвела взгляд от сильных, красивых пальцев, уверенно сжимающих рулевое колесо.
– Ну да, конечно. Только я не вру ни себе, ни вам, – пожала плечами, справившись с собой. – И не торопите события, Сергей. Шоколадку от вас, как начальный взнос, я так и не получила.
От усталости и злости на себя начала подкалывать босса. Если не сработала ледяная маска, нужно срочно нарастить другую. Пусть будет капризная, корыстная стерва. Вряд ли у меня получится хорошо сыграть алчную девицу, натура другая, но даже намек отпугнет Шалого, а это лучше, чем ничего. Отпугнуть, отвратить его интерес от себя. Ни я ему, ни он мне не нужен. Мы разных полетов птицы. Вернее он разящий беркут, а я пингвин, тот самый, что прячет тело жирное в утесах. Прекрасно понимала, ни о каком равенстве между нами не может быть речи.
Интрижка на час, которую может предложить босс, мне не нужна. Что-то серьезное… об этом лучше не думать. Я не Кабаева Алина и в невесты ему не гожусь.
Рассудок предупреждал держаться от босса на расстоянии, но мозги упорно отключаются в присутствии Шалого, и меня влекло к нему с каждым разом все сильнее. Мое же тело предавало меня. Так некстати проснувшееся женское определило в нем настоящего мужика и требовало этого мужика себе. И только усталость, измотанность приглушали не вовремя проснувшиеся гормоны. И я бы справилась, но сам Шалый вдруг зачем-то решил приударить за мной. Зачем, понятно. Я не особенная, всего лишь оказалась в нужное время, в нужном месте. Он только развелся, душа ранена и требует лечения. А тут я под боком. Такая безопасная для его миллионов, и такая необходимая его разбитому сердцу.
– А можно сразу конечный взнос озвучить, – попросил босс, сдерживая улыбку.
– Я что, должна за вас придумывать, как меня охмурять! – деланно вскинула брови. – Я, конечно, составлю перечень, но это дополнительная нагрузка. Оплачивайте как сверхурочные.
– Вы серьезно! – не поверил босс, бросив недоуменный взгляд в мою сторону.
– А как же. Я наемный работник. Тяжелая умственная деятельность требует соответствующей оплаты.
– Чем же это она такая тяжелая? – скривил губы в саркастической улыбке босс. – Так сложно составить перечень того, чего вам хочется?! Не поверю!
– Вы не путайте письмо к Деду Морозу с трудным пробуждением симпатии к такой сложной персоне как ваша, – выговорила и прикрыла глаза, понимая, что несу полную чушь.
Что еще я могла сказать или сделать. Отказаться, когда до цели один шаг – это выше моих сил. Приходилось изворачиваться. Вот так по-дурацки.
– Я же вам нравлюсь, – поймал меня на моем же вранье.
– Нравитесь, – не стала отпираться, – потому что я вас не знаю от слова «совсем».
– Вот как! – он проглотил обидный намек. – Значит, моя персона для вас сложная, – обиженно поджал губы. – Какая же для вас в самый раз?
– Ну-у… У меня не такие как у других женщин критерии к выбору мужчин. Своеобразные. Я бы даже сказала, специфические, – специально пугала его.
Даже знать не хочу, что подумал Шалый, но посмотрел он на меня с опасливым интересом. Как на спящую экзотическую гадину, от которой не знаешь, чего ждать.
– Какие это? – осторожно поинтересовался, перестраиваясь из ряда в ряд.
– Мужчина должен… – задумалась я, глянула на забавную скульптуру Ваарткапена, падающего полицейского, проплывшую мимо, брякнула:-…обладать развитым чувством прекрасного.
– М-м-м… – многозначительно промычал Шалый.
Он расплылся в довольной улыбке, явно придумав какую-нибудь гадость в ответ.
– С прекрасным у меня порядок. Вы же мне понравились, – машина замерла на светофоре, давая возможность боссу всласть насладится глупым выражением на моем лице.
Я открыла рот и закрыла, крыть мне было нечем. Босс сыграл на моем самолюбии. Я же не стану отрицать. Ладно, этот раунд остался за ним.
– Повезло мне, что мы в Брюсселе, – продолжал размышлять Шалый. – Прекрасного вокруг завались. Едем к самому прекрасному. Сделаем вам сотню фото на память.
Сказано было тоном, сулящим мне явную подлянку. Я напряглась, но вжившись в роль стервозной девицы, не могла смолчать.
– А шоколадку! Не будем нарушать традиции, – поймала его недовольный взгляд на себе и одними губами произнесла:– Жмот.
– Действительно, – он нехорошо сощурился, видно прочитал по губам, вынырнул из общего потока, припарковался в первом же разрешенном месте и вышел.
Я осталась ждать его в машине. Проверила телефон, не звонил ли Денис. Ни звонков, ни сообщений от Дена не было. Зато было от бывшего Сашки. Он настаивал на встрече. Мелькнула мысль о причине его назойливости, но я тут же выкинула бывшего из головы. Спрятала девайс в карман, переживая за сына.
В характере Дениса было такое: увлеченный чем-то новым, он забывал обо всем вокруг. Днем нам получилось переброситься парой фраз, когда он, стараясь сдерживать рвущийся наружу восторг, рассказал, что все в порядке, и они добрались до места.
– Ваша шоколадка, – Шалый открыл пассажирскую дверь и протянул мне лакомство.
Глянула на обертку, вспомнила, что по сценарию я сейчас стервозина, и капризно надула губки.
– Это же молочный. Я люблю черный.
Негромко, но так, что мороз прошел по позвоночнику, босс рыкнул. Небрежно швырнул плитку шоколада на панель, уперся локтем в спинку сидения и навис надо мной. Зеленый прищур обласкал лицо, шею и грудь. Слишком уж откровенный взгляд. На мне был костюм и расстегнутое пальто, но я инстинктивно прикрыла руками грудь.
– Даша, заканчивай дурака валять, – он нехорошо улыбнулся, пальцы заправили мне за ухо прядку волос, переходя на «ты».
Нелюбезный тон Шалого пообещал много всякого. Фыркнула презрительно и выпростала волосы на место. Нечего тут! Вернула ему акулий оскал.
– Я к вашему дураку даже не прикасалась, – ляпнула, не подумавши, и осеклась.
Ноздри мужчины дрогнули, зрачок затопил радужку. Похоже, с воображением у Шалого все в порядке. Уголки красивых губ едва дернулись в усмешке, и он отстранился. Я же прикусила язык, обещая себе, впредь следить за словами.
Отвернулась к окну, гадая, куда мы летим. С какой красотой я монтируюсь у босса. Мы проехали старинную городскую ратушу, где до сих пор располагается городской совет. Даже не притормозили возле красивейшей церкви Богоматери, оставили позади несколько храмов в готическом стиле, базилику и остановились у фонтана «Писающий мальчик».
Вокруг крутились вездесущие туристы, выбирали ракурсы, фотографировались.
– Прошу, моя леди, – шутовски поклонился Шалый, открывая пассажирскую дверь передо мной. – Эстетика в чистом виде. Как заказывали.
Помедлив, вышла, разглядывая одетую в форму пожарного маленькую фигурку. По мне, жуткая безвкусица. Разглядывала мировую знаменитость, чувствуя, как умирает мой внутренний эстет.
– Вы серьезно? – подняла взгляд на стоящего рядом босса.
Я ничего не имею против бронзового малыша, но я не из тех тысяч, кто подпирает Пизанскую башню или пытается нацедить в стаканчик воды из «мальчиковой» струи для эффектного снимка.
– Что не запечатлеваем нетлен? Пол не устраивает? – продолжал валять дурака босс. – Есть еще «писающая девочка». Едем ее смотреть? Тут недалеко.
Я помнила фото «девочки». Даже хуже, чем мальчик. К высокому искусству никакого отношения это творение не имело, но туристов привлечет однозначно. Мне стало обидно за себя. Шалый решил, что я не в состоянии отличить искусство от китча? Он считает меня настолько ограниченной и необразованной, тупой деревенщиной? Чего вдруг такие выводы обо мне? По галереям не хожу, поэтому?
Именно последний факт стал последней каплей, сломавший плотину моей выдержки. В глазах предательски защипало.
– Экскурсия закончена, – голос предательски дрогнул, выдавая эмоции. – Вернемся в отель.
Развернулась и пошла к машине, игнорируя удивленные взгляды галдящих и смеющихся туристов, охотно фотографирующихся на фоне «пожарного». Им нравилось. Какой-то парень сделал вид, что ловит струйку ртом. Отвернулась, подавив рвотный позыв.
– Как же ресторан? – услышала в спину удивленное от босса.
– Сыта по горло, – буркнула, чтобы он не услышал.
Резким рывком Шалый разворачивает меня к себе, секунду разглядывает полные невыплаканных слез глаза.
– Даш, что не так?
Я и сама не знаю, что не так. Ерунда какая-то, но реветь хочется в три ручья. Отворачиваюсь, закусываю губу, чтобы не устроить перед всеми слезоразлив.
Нет уж, я так не опозорюсь. Нечего раскисать. Подумаешь мужик, который нравится, ведет себя… как все другие мужики. Ничего нового.
– Ты нарочно все это? – давлю из себя слова. – Я кажусь настолько тупой, что…? – машу рукой, не закончив фразы.
– Дурочка, – выдыхает чем-то очень довольный Шалый, притягивает к себе и накрывает мои губы поцелуем.
Глава 20
Дарья
Хмуро разглядывала сосредоточенный на дороге профиль босса, пытающегося вести внедорожник по исчезающей колее. Брови нахмурены, губы плотно сжаты. Вспомнилось, как эти губы меня целовали: нежно и осторожно пробовали на вкус, точно боясь спугнуть.
– Целоваться ты не умеешь, – констатировал очевидный факт босс, обидевшись, что я его оттолкнула.
И ни грамма огорчения в глазах, глумливая улыбочка, он нарочно меня подначивал. Одним словом развлекался за мой счет. Оказываясь рядом со мной, серьезный мужчина и большой босс испарялись, появлялся вот такой, жутко раздражающий, бесцеремонный нахал.
– Холодных женщин не бывает, бывает смысла таять нет, – не осталась в долгу, намекая, что он так себе спец по поцелуям, да и любовник тоже…
– Дальше нам не проехать, – Шалый вырвал меня из воспоминаний, глуша мотор внедорожника. Он глянул на мигающие огоньки небольшого мотеля, на фасаде которого красными горела табличка «мест нет». – Даже пытаться нет смысла. Дороги завалило, и пока не расчистят… это где-то сутки. Может, двое…
Я достала телефон, уже в который раз за дорогу пытаясь поймать слабую сеть. Мысленно отправила сообщение с нецензурными выражениями новому провайдеру и убрала девайс. Без телефона чувствовала себя, как Робинзон Крузо на необитаемом острове. Только я. Шалого все устраивало.
Настроение мое портилось, как погода за стеклом. Проследила, как крупные хлопья снега таяли, едва коснувшись горячего капота.
– Мы остановимся в этом мотеле, – закончила за него, чувствуя подвох. Внутри протестом поднялась злость. – Всю жизнь мечтала застрять в горах, – мысленно добавила «с тобой», но скажи я это вслух, извратит ведь. Раздражение и злость требовали выхода. – Службы о циклоне предупреждали еще в Брюсселе. Рейс Петра отменили из-за снегопада. Настаивала, чтобы мы переждали. Но ты обозвал меня паникершей и решил ехать.
– Я надеялся, мы успеем до циклона, – вяло оправдывался Шалый, ничуть не сожалея. – Погода не предсказуема. Я, как и ты, хотел скорее увидеть сына.
Все оправдания были шиты белыми нитками. Ни верила ему ни на ноготь. Я фыркнула и отвернулась, уставившись в окно. На стоянке было полно заметенных снегом машин. Постояльцев хватало. Табличка по-прежнему утверждала, что свободных номеров нет. В голову закралось сомнение. Я глянула на спокойное лицо мужчины, читавшего что-то в телефоне.
– Мест нет, – меня уже несло. Раздражение на его «грязную игру», которую я раскусила слишком поздно, было не удержать. – Но, конечно же, совершенно случайно, остался один одноместный и совершенно свободный. С кроватью-траходромом. И у нас нет выбора, как спать вместе, – облила его презрением. – Грубо играешь.
– Надеялся, ты оценишь мой романтический жест, – разочарованно выдохнул Шалый, убрал телефон, наблюдая, как снег заметает лобовое стекло. – Горы, одинокий мотель, отрезанный от всего мира, и мы вдвоем, согреваем друг друга в холодной постели. Оцени масштаб задумки.
Он быстро глянул на меня и пошловато улыбнулся. Я поморщилась, не узнавая собственного босса. Как только вопрос с бельгийскими партнерами был решен, Шалого как подменили. Уж расслабился, так расслабился. На себя перестал быть похожим. Умом я понимала, насколько сильное напряжение и давление испытывает миллионер Шалый, занимая такую должность. Да еще развод усугублял. И расслабление должно быть соответственное. Мне же не повезло. Я оказалась не в то время и не в том месте. Все, что копилось у него где-то внутри, сдерживаемое необходимостью трезво мыслить и действовать, вырвалось из рамок и вывалилось на мою многострадальную голову. Босс решил побыть романтичным, в его понимании, и делал сюрпризы. Поездка в метель в горы – один из них. Боялась представить, какой еще дикой выходкой «порадует» его фантазия. И ограничится ли он одной?
– Тебе не кажется, что ты торопишь события? – не смогла, да и не хотела скрывать свое раздражение.
Его самоуверенность жутко раздражала. Так и хотелось стереть нагловатую улыбочку с губ. Не могла ему простить тот поцелуй. Его фразу после, что я не умею целоваться, я опускаю. Я и не старалась выказывать страсть и умение. Пусть решит, что в постели я бревно, может тогда отстанет. Но Шалого этот факт не остудил. Равнодушием я добилась обратного эффекта.
– Даш, у меня странное чувство. Словно мы с тобой знакомы были лет сто назад. А сейчас встретились и… – он замолчал, подбирая слова, – продолжаем…
Я же похолодела не от мороза, пробирающегося в остывающую машину, от страха, что Сергей обо всем догадался. Наверняка человек, укравший моего сына, видел меня, мои документы. Мог запомнить фамилию. Я, конечно, очень изменилась с тех пор, но мало ли. Есть же люди с профессиональной памятью. Неужели Сергей и есть тот, кто заплатил врачам, подменившим детей! А сейчас играет роль, стараясь узнать мои намерения.
Осторожно выдохнула, покосилась на него. Но Шалый и не думал каяться. Он казался растерянным, точно чувствуемое ставило его в тупик, удивляло по-доброму.
– Вряд ли мы встречались. Я бы тебя запомнила, – отвела его подозрения от себя.
– Ты не дослушала. Я не говорю о том, что мы знакомы. Я тоже тебя не помню. Были бы знакомы – женился бы на тебе, а не на Юльке, – признавался босс. – Я о том, что тянет меня к тебе. Точно всю жизнь тебя знал. Это не объяснить.
– А ты постарайся, – я потерла ладони. В салоне становилось зябко.
Он заметил мой жест. Схватил обе мои ладони в свои горячие, согревая.
– Ты окоченела совсем. Отложим откровения, сейчас бегом в номер. Закажу тебе горячее, согреться. Тогда и продолжим разговор, – командовал он, натягивая мне на руки свои перчатки.
Я не стала возражать, чувствуя, что замерзаю. Другого выхода не было. Мимо мотеля за все время, что мы стояли, не проехало ни одной машины. Даже снегоуборочных, что иногда попадались по дороге сюда, было не видно.
Его домогательств не боялась. Свое мнение на этот счет ему высказала. Надеюсь, он меня понял. Будет настаивать на близости – получит в глаз.
Я спрыгнула с подножки, утонув по самые щиколотки в снегу. Стоянку перед мотелем заметало. Стоящие в ровном ряду машины все больше напоминали сугробы. Наш арендованный внедорожник выделялся на общем фоне черной кляксой. Тихо и пусто. Вокруг только жуткий снежный монохром, как в фильмах ужасов. Тишину нарушал размеренный шоркающий звук и приглушенные голоса людей. Через лишь слегка поредевшую белую завесу заметила мужчину, скорее всего хозяина мотеля, откапывающего дорожки.
– Чего застряла? – груженный сумками Шалый обнял за плечи и потянул за собой в сторону заметенного снегом входа.
В камине потрескивал настоящий огонь. Рядом высилась приличная горка из дров. Очень предусмотрительно со стороны хозяина на такой случай, как сейчас, когда снегопадом может оборвать провода, и мотель останется без обогрева. Дизтопливо, конечно, хорошо, но умный хозяин подстраховался на все случаи.
Скинув куртку на кресло, присела и протянула руки, согревая ладони. Жар от камина умиротворял, отогревая озябшее тело. Я даже перестала злиться на Шалого. Вообще про него забыла. Сидела, закрыв глаза, впитывая тепло. За спиной послышался грохот и сдавленные ругательства босса. Номер крохотный, для Шалого вообще каморкой кажется. Из мебели только широкая кровать, кресло, тумбочка с настольной лампой, шкаф для одежды.
Отвернулась, решив, что Шалый сам разберется. Я конечно его помощница, но он сам старается перевести деловые отношения в горизонтальную плоскость. Верно я разгадала его коварный замысел. Он заранее забронировал номер в этом мотеле, стоящем на полпути к горному шале его брата. А снегопад ему только на руку. Для совращения меня он может рассчитывать не на одну ночь, а пару как минимум.
– Замерзла? – Сергей протянул мне обещанный пряно пахнущий бокал с грогом. – Согрейся пока, а я в ванной переоденусь. Пить не буду. Не нравится мне местная публика. В ресторанчике внизу не протолкнуться. Все нервные, рычат. Но пока ничего серьезного. Вынужденное заточение на людей действует по-разному. Некоторым срывает башню, особенно, если выпьют, – он направился к своей сумке. – Телефонной связи нет. Интернета тоже. Дорогая вещь тут совершенно бесполезна, – он кивнул на мой телефон.
– Полезная, – возразила я, – если владелец потеряется, можно отследить, – защитила современные технологии.
– Во-во, отследить, проследить, прослушать, – скривился Шалый, празднуя паранойю. – Будь начеку – большой брат следит за тобой. Никакой конфиденциальности. Или каждый день меняй телефон, или вовсе не пользуйся. Кстати, хочешь новое фото глянуть. Все трое парней. Успел получить, пока была связь. Роман прислал. Посмотри, я удалю потом, – на мой непонимающий взгляд, прояснил:– Информацию про сыновей Шалых в сеть сливать запрещено, как и делать фото. Так что, считай, это фото настоящий эксклюзив.
Он кивнул на свой новый телефон, купленный в Брюсселе. Бокал с грогом едва не выскользнул из рук. Телефон лежал на тумбочке в двух шагах от меня. Всего-то дел: подняться, сделать пару шагов и взять его. Но все силы как-то разом покинули меня. Тело налилось свинцом и перестало слушаться. Руки мелко тряслись. С трудом поднялась, дотянулась до девайса.
– Пароль, – прохрипела пересохшим горлом, с трудом справляясь с волнением.
– Твой день рождения, – отозвался Шалый, не замечая моего странного состояния, роясь в сумке, лежащей на кровати.
Он выудил нужную одежду и скрылся за дверью ванной. Выдохнув, посчитала до десяти, успокаиваясь, с третьего раза открыла последние сообщения и уставилась на фото троих подростков. Увеличила, разглядывая картинку. Дениса небрежно опиравшегося на палки узнала сразу. Рядом Вадим, снявший защитный шлем. Его огненные пряди ярко горят на фоне снежной трассы. Губы обветрены, щеки горят. Он довольно салится в камеру. Его рука лежит на плече худенького парнишки гораздо ниже ростом, вцепившегося в лыжные палки. Он тоже без шлема. Вначале я подумала, что это девушка, настолько хрупким он показался. Светлые вихры небрежно растрепал ветер, нежный овал лица, половину которого закрывают защитные очки, зарумянился от холода. Робкая улыбка, напряженные руки, сведенные вместе ноги выдают его страх.
На Сашку не похож однозначно. Мальчик блондин… как я. Но за этими стрекозиными очками не разобрать черты лица.
– Как они тебе? – он так внезапно появился, что я вздрогнула, едва не выпустив телефон из рук.
– Максим блондин, – выдала то, о чем сейчас думала.
– Мелкий-то? Да, на мать похож, – небрежно бросил Шалый.
