Текст книги "Ксв (СИ)"

Автор книги: Светлана Григорьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 39 страниц)

   -А я буду комментировать, – замерла за нашими головами Анюта. – Сто лет его не видела, – воскликнула она, едва моих коленей коснулся огромный альбом в кожаном переплете.

   Алек постарался встать, но я его удержала.

   -Ну, уж нет. Ты так просто не сбежишь от карающего меча правосудия, – и он обреченно откинулся на спинку дивана.

   -Маська, как ты прожила два с половиной года в замкнутом помещении с этим монстром – ума не приложу, – простонал он, а Машка рассмеялась.

   -Ты знаешь, я, как правило, находилась по одну сторону баррикад от нее, потому – превосходно.

   "Сам поражаюсь!", – присоединился к Ане Влад и прижался к моей голове своим виском.

   "Чему?" – немедленно отреагировала я.

   "Дядя спрашивает, как мне удалось женить тебя на себе. Ты же дикая кошка! Не поверишь, но вывести Алека из спокойно-флегматического состояния, в котором он находится большую часть своей жизни, очень сложно."

   Я взглянула на его дядю, в данный момент сидящего в кресле у камина, стоящего рядом с тем что покинул Влад и обнимающим за талию свою жену, присевшую на подлокотник его кресла. Они оба смотрели на нашу сгрудившуюся над альбомом компанию и я уловила в их взглядах какую-то тихую нежность и счастье. Я чувствовала, как тепло и умиротворенность разливаются жидким медом в ледяной мороз по моим жилам. Как давно я не чувствовала подобного. Каждый их взгляд, жест говорил о любви и доверии друг к другу. Чтобы не случилось там, чтобы не свершал каждый из них в качестве представителя мрачной и таинственной расы хранителей, здесь был их замкнутый, уютный мир. Неужели и я могу быть причастна к этому? Неужели и я смогу стать частью их семьи, их дома, их крови. Или уже стала? Может это именно то, что нужно моему демону, чтобы он перестал манипулировать мною и стал хоть немного больше, но доверять?

   -Томка, ты заснула? – подала голос Анюта. – Открывай давай!

   -Ах, да сейчас, – очнулась я от наваждения и открыла альбом. – О, Великие Магистры! Алек, тебе придется стереть мне память!

   Я отрывалась по полной, комментируя каждую фотографию с пухлолицым, светловолосым малышом. Машка счастливо улыбалась, но судя по глубине ее взгляда, думала она вовсе не о прошлом Алека, а о своем будущем. К концу альбома, Алек уже что-то нашептывал ей на ухо, а Влад задумчиво перебирал пряди моих волос. На те пару раз, что я пыталась его мысленно окликнуть, он никак не среагировал, то есть скорее всего он тоже думал о чем-то своем, вновь отгородившись ото всех. Но судя по чувству тепла и спокойствию все еще укутывающему меня, это были скорее его мечты. Меня поддерживала только Аня, от души сдабривая пояснениями все заинтересовавшие меня фото.

   Открыв последнюю страницу, и взглянув, на просто вложенную, против всех остальных тщательно закрепленных на своих местах, фотографию я почувствовала, как сердце пропустило один удар и до меня тут же донесся всплеск боли. Не моей боли.

   Неуловимо, окружающая обстановка ту же изменилась. Алек глянул на Влада, впрочем, так же как и его дядя с тетей. Я почувствовала, как он выпрямился у меня за спиной и быстрым шагом вышел из комнаты. Маша оторвав голову от плеча Алека, вопросительно посмотрела на меня, а я же растерянно еще раз глянула на фото и прижала руку к груди, где как раскаленная игла в сердце сидела его боль.

   -Он сжег все фотографии с ним, – прорезал гнетущую тишину голос дяди Влада. – Или вырезал. Я не смог. Это единственная уцелевшая, где еще вся семья вместе. Томочка, иди к нему. Нас он все равно уже не слушает.

   -Ребята, идемте за стол, – добавила Лиика. – У меня скоро уже мясо будет готово.

   Все молча поднялись на ноги и вышли из комнаты вслед за Милославом. Я смотрела им вслед, не зная, что мне делать, куда идти и главное, что сказать своему демону.

   -Он на балконе, – напоследок сказала Лиика. – Вторая дверь направо.

   Последовав ее совету я толкнула названную дверь и прошла через кабинет хозяина квартиры, но уделила его интерьеру лишь малую толику внимания, необходимую лишь для того, чтобы отыскать среди его обстановки дверь на балкон, за которой темнела напряженная спина Влада уже слегка припорошенная снегом. Глубоко вздохнув, я потянула ее на себя. Он даже не обернулся.

   -Ладь, – поежилась я от пронизывающего ветра, немедленно пробравшегося своими ледяными пальцами мне под свитер. – Мы можем поговорить?

   -Иди сюда, – слегка обернулся он ко мне и, прижав мою спину к своей груди, показал мне на улицу, где проносились автомобили, и спешили укрыться от непогоды случайные прохожие. Снег валил крупными хлопьями, скрывая большую часть строений на той стороне улицы и канала за своей белой завесой. Лишь фонари лучились желтоватыми солнцами, создавая видимость уюта и сказки в продрогшем, слякотном уголке огромного города.

   -Правда красиво? – спросил он меня, и я лишь кивнула. Меня по-прежнему била дрожь и я все еще чувствовала его боль. Она притупилась, но все же, не ушла совсем. – Я хочу, чтобы на тебе было такое же белоснежное платье с самой пышной, какую только сможем найти юбкой. А в волосы мы заплетем тебе живые цветы. Я возьму тебя на руки и буду носить весь день, как большую, невесомую снежинку. А после, глубокой ночью я буду прядь за прядью распускать твою прическу и чуть подвядшие, но все еще прекрасные цветы будут ложиться на твою обнаженную кожу. После чего, я губами буду снимать с тебя каждый лепесток, каждую тычинку, понимая, что в тот момент ты будешь моей всецело.

   Теперь мне стало жарко.

   -Ладь, – все же робко, чуть охрипшим голосом произнесла я. – Ты...

   -Все в порядке, любимая. Думай о том, что нас ждет впереди. Оставь прошлое позади. Оно того не стоит.

   -Но, Ладь, я чувствую – тебе все еще больно. Ты не простил его и не простишь. Бегство – это не выход.

   -Я не бегу.

   -Нет бежишь. Даже твои родные это видят.

   -Идем, нас ждут, – прохладно произнес он, явно не желая продолжать разговор.

   -Ладь...

   -Нет, – его голос дрогнул и чуть тише добавил, – прости.

   От отчаяния я прикусила губу.

   -Хочешь мне помочь, – я с надеждой попыталась заглянуть ему в лицо, – просто будь рядом и все. Больше ничего.

   -Я то, рядом, но вот ты все время удаляешься и при любой удобной для тебя возможности, сбегаешь в свою нору. Я принимаю тебя таким, какой ты есть, почему ты не можешь принять меня?

   -Нет не принимаешь, в этом то и проблема, – печально заметил он. – Ты не можешь смириться с тем, что я таков как есть. Ты все время ждешь подвоха с моей стороны, все еще не веришь, в то, что я действительно люблю тебя. Хотя мне казалось, что я доказал это всеми доступными мне способами. Ты не можешь смириться, даже с тем, что ты такая же как мы. Да, в нас живет часть убийц, но без крови жертв, все равно не обходился ни один период мировой истории и такова уж судьба, что именно нам суждено было стать палачами. Смерть, реальная смерть для тебя все еще лишь что-то невозможное, то что с тобой и в твоем мире не случается никогда. Но к несчастью, она наша если не постоянная спутница, то, по меньшей мере, частая гостья. Ты не смола принять ее как часть этой жизни, потому видимо и не смогла принять меня как часть ее.

   Он говорил запальчиво и слова буквально водопадом изливались из него. Я вслушивалась в каждое его слово и осознавала, что, наверное, он прав и меня волной накрыло чувство стыда и недовольства собой. Но последняя фраза меня насторожила.

   -Подожди-ка, что значит – "не смогла принять ее как часть этой жизни"? Когда это "я не смогла"?

   Я тут же почувствовала, как напряглись его руки, все еще обхватывающие меня за плечи.

   -Владь, поясни, – мне совершенно не понравилась его реакция, и я попыталась высвободиться и заглянуть ему в лицо. – Что значит, не смогла?

   Ветер холодил спину и руки, минуту назад гревшиеся в его объятиях, но настоящий ледяной вихрь бушевал у меня в груди, стоило мне увидеть его лицо.

   -Владь..., – без особой надежды позвала я.

   -Прости, – еле слышно вымолвил он. – Ты этого не помнишь.

   -Что? Что... я не помню?

   Он отвел глаза.

   -Прости, но я не мог поступить иначе. Ты была слишком напугана. Этот выход казался наиболее безболезненным и простым. Ты все забыла. Жаль, но чувства твои мне не подвластны. И, к сожалению, у них тоже есть память.

   Я зябко поежилась и, обхватив себя руками за плечи, отступила от него на шаг.

   -Когда? – дрожащим голосом спросила я.

   -Чуть меньше месяца назад. После твоего экзамена по прикладной математике.

   Он по-прежнему не смотрел на меня. Я судорожно вдохнула и, нашарив рукой ручку балконной двери, вернулась обратно в комнату. Прикрыв глаза, я села в уютное кресло, расположенное прямо у стола и сжала руки в кулаки. Как я не старалась, память вновь и вновь подводила меня. Я совершенно не помнила тот день, точнее вечер. Я могла назвать вопросы билета того экзамена, но вот кусок дня с того момента, как я запихала счастливая и довольная зачетку себе в сумку и до момента как я проснулась не менее счастливая в его объятиях я вспомнить не могла.

   Порыв ветра и я почувствовала как он замер у меня за спиной.

   -Что там было?

   -Том, не надо, – голос почти умолял.

   -Что? – с силой произнесла я.

   -Я... я убил человека.

   Я с усилием сжала челюсти, так что зубы хрустнули.

   -И все?

   -Тебе этого мало?! – неподдельное удивление.

   -Да, – твердо ответила я и, помолчав, добавила, – сейчас, да!

   -Тома...

   -Хватит, – стукнула я кулаком по столу. – Я устала. Отвези меня домой и сам извинись перед родней.

   Встав на не слишком хотящие слушаться меня ноги, я проследовала в прихожую и молча оделась. Спустившись вниз, я дрожащими пальцами вынула из сумки леденец и положила в рот. Больше занять себя было нечем, Влад все еще не показался, потому я медленно побрела к выходу со двора. Уже на улице, в квартале от дома родни Влада, меня нагнал звук визга тормозов и как следствие возмущенный сигнал автомобильного клаксона. Не обращая внимания на снег и яростное лицо водителя, стоящего следом за ним, Влад в одном тонком свитере вышел из машины, бросив ее посреди улицы, и силой затолкал меня в нее. Впрочем, на тот момент сопротивляться у меня сил уже не было.

   -Тома...

   -В общагу, – коротко бросила я и отвернулась к окну.

   Поднявшись на верх в нашу с Машкой комнату, я с силой захлопнула у него перед носом дверь и тут же прижавшись к ней спиной, сползла на пол. Слезы остановить я даже не пыталась. Дежа вю.

   Через три дня, когда, наконец, закончились мои самые запоминающиеся в жизни каникулы, я наконец, увидела его. Издалека, в коридоре. Он подошел и нежно поцеловал меня в лоб. Я отстранилась.

   -Мы можем все же поговорить? – вместо приветствия произнес он.

   В груди привычно кольнуло.

   -Хорошо, – вяло отозвалась я. – О чем?

   -Тома, пожалуйста. Даже я заслуживаю шанса на исправление.

   -Ты обещал больше не врать! – прошипела я.

   -Это для твоего же блага.

   Я нервно расхохоталась и он подтолкнул меня к окну.

   -Пожалуйста, приходи сегодня после занятий. Пожалуйста, – он умоляюще посмотрел мне в глаза и я как обычно дрогнула.

   -Хорошо, – нехотя произнесла я.

   -Хорошо... и... все? – неверующе спросил он.

   -А надо что-то еще? – тут же отреагировала я.

   -Нет, – тут же ретировался он. – До вечера, родная.

   Он поцеловал меня в губы и я непроизвольно вздрогнула. Надо же, уже отвыкла. На меня с немым укором смотрела Машка, наблюдавшая все это издалека. Почему-то именно этот ее взгляд всколыхнул все распиханные за последние дни по темным закоулкам души чувства и эмоции. Мне стало даже немного стыдно, но я быстро подавила в себе этот благородный порыв и поплелась, под пристальным взглядом подруги на пару. С ней на эту тему я тоже не говорила и потому знала, что ее осуждение вызвано не только "жестоким" отношением в Владу.

   Я осознавала, что все в наших отношениях шло наперекосяк. Я почти физически ощущала, как между нами вырастает стена недопонимания и недоверия. Еще немного и каждый просто напросто скроется за ее гранитным холодом и твердостью. Он прав – нам нужно было поговорить.

   После занятий взяв ключи от его квартиры, я все же направилась к нему. Уже подходя к двери, меня вдруг охватило смутное беспокойство. Ключ почти бесшумно повернулся в замочной скважине, и я вошла. В воздухе витал аромат незнакомых духов. Напрягшись в предчувствии непоправимого я, не раздеваясь, молча прошла в гостиную, но она оказалась пуста. Впрочем, так же как и кухня. Оставались непроверенными лишь две комнаты.

   Повинуясь инстинкту, я распахнула дверь кабинета и обомлела. Источник постороннего запаха, всем своим телом прильнув к моему демону, довольно откровенно присосалась к его лицу и, судя по их внешнему облику, приди я на пару минут позже, то стала бы свидетелем гораздо более откровенного и горячего зрелища.

   Я почувствовала, как из всех органов чувств в моем распоряжении осталось только зрение. Мозг как ни странно работал с поразительной четкостью, скрупулезно складывая в архивы памяти все до последней детали, открывшейся моему взору сцены.

   "Сволочь!", – зло подумала я, не до конца понимая, кому именно я адресую столь не лестный эпитет.

   Влад мгновенно оторвался от своей партнерши по разминанию лицевых мускулов и в шоке уставился на меня. Его лицо вмиг побелело, как будто он увидел привидение. И в его роли выступала я. Впрочем, в тот момент, я мало чем отличалась от бестелесного духа.

   Я как на автомате подошла к нему вплотную и со всей силы залепила пощечину, вложив в нее всю свою боль, злость, ярость и обиду.

   "Он твой! Наслаждайся!" – бросила я усмехающейся Квете и, не желая задерживаться там даже на миг, оглушительно хлопнула дверью. Слезы жгли кожу подобно соляной кислоте. Грудь болела, как будто в нее ударили тараном. В голове был сплошной туман. Единственное, что сейчас работало исправно – это мои ноги. Я шла не разбирая дороги, сквозь дымку слез наблюдая, как сторонились меня случайные прохожие.

   В кармане зазвонил мобильный телефон. Я безучастно глянула на экран – Влад. В порыве злости я выкинула его в канал.

   "Пошел к черту! Ненавижу!!! Ненавижу! Ненавижу. Ненавижу..."

   От боли хотелось броситься с моста в воду, только чтобы, наконец, перестать чувствовать, как сжимается сердце в груди от одной мысли о нем. Заприметив ближайший спуск к воде, я спустилась по ступеням и тихо сползла спиной по гранитной стене, сжавшись в комочек. Плавающий серо-желтый грязный лед перед моими глазами в полной мере отражал все те краски, в которые вмиг обратился для меня весь окружающий мир в этот момент.

   Сколько я просидела в этой позе – я не знала. На улице начало уже смеркаться, когда меня коснулась чья-то рука. Я безучастно подняла глаза и увидела лицо незнакомого мужчины.

   -Девушка, с вами все в порядке?

   -Нет, – каркнула я.

   -Я могу чем-нибудь вам помочь?

   -Да, – неожиданно произнесла я. – Выпить есть?

   Он усмехнулся и достал из пакета литровую бутылку водки.

   -Ого, мне вас видимо провидение послало, – прошептала я, внезапно осознав, что я до смерти продрогла. – Кто я такая чтобы противиться его воле.

   -В одиночку пить – это не дело, – усмехнулся он. – Я тут живу неподалеку. Могу составить компанию.

   -А давайте, – мои мозги видимо окончательно потерялись где-то по дороге между домом Влада к этим гранитным островком отчаяния у воды. Незнакомец подал мне руку и помог подняться. Куда он меня вел и зачем я забыла почти сразу. Стоило мне принять вертикальное положение, как в душу вновь заползли, подло озираясь и предвидя наслаждение от поедания самых лакомых кусочков моей души, извечные подружки – боль, обида и ревность.

   -Вы совсем продрогли, – донесся до меня, как из потустороннего мира меня чей-то голос. В краткий миг я осознала, что нахожусь в чьей-то, совершенно незнакомой мне квартире и в зеркало на меня смотрит привидение с размазанной косметикой и огромными черными глазами. И судя по всему это привидение била дрожь. – Вот, выпейте, – у привидения в руках появился стакан с прозрачной жидкостью и оно одним махом осушило его.

   Живительная влага обожгла пищевод и, замерев в районе желудка, практически мгновенно отключило остатки сознания.

   Открыв глаза, я уперлась взглядом в голубой потолок.

   "Странно. У нас в общаге он белый, а у Влада зеленый."

   Влад. Сердце сжалось в комок, как испуганный еж и каждый удар стал пыткой, подобно прикосновению к этому потревоженному животному.

   "Где я?"

   Повернув голову, я поняла, что эту комнату вижу впервые в жизни. Кое-как приняв вертикальное положение, я тут же схватилась за голову. Комната поплыла у меня перед глазами и во избежание усугубления и без того довольно шаткого равновесия установленного между моим желудком и мозгом, я предпочла прикрыть веки. Сделав очередную попытку открыть глаза, я попыталась добыть немного воспоминаний о вчерашнем вечере из своей памяти, но там было одно большое черное пятно. Или белое? Да какая разница! Я вообще ничего не помнила с момента как я выбежала от Влада. Остались какие-то смутные образы. Река, лед, холод, водка. Водка!

   Мне, наконец, удалось остановить вращение и осмотреться. Оказывается я сидела на кровати. Кровати? Я тут же начала ощупывать свое тело. Уф, одежда на мне. И все же, что вчера было?

   Кое-как приняв вертикальное положение, я побрела на поиски хозяина квартиры. Голова по-прежнему гудела, но это было не самое ужасное. Теперь мой организм требовал жидкости. Любой. Хоть уксус. Только прямо сейчас.

   Каким-то шестым чувством, определив где находится кухня, я не раздумывая открыла кран и присосалась к нему.

   -Пить водопроводную воду у нас довольно опасное для здоровья занятие, – донеслось до меня, – но в принципе с учетом всего выпитого тобой вчера, это уже сущие пустяки.

   Утолив первую жажду, я повернулась на звук мужского голоса и встретилась взглядом со своим вчерашним собутыльником.

   -Где я и кто ты? – начала я с самого главного, по моему мнению, смачивая руку под краном с ледяной водой и прикладывая ее ко лбу.

   -Повторюсь – я Илья и ты у меня дома, – усмехнулся он. – Ты, правда, ничего не помнишь?

   Я отрицательно помотала головой. Зря я это сделала. "Вертолет" вернулся. Устало, я осела на стул, прикрыв глаза.

   -Впервые вижу, что бы так убивались из-за парня, – мне показалось или в его голосе прозвучала зависть?

   -Я не убивалась, – вяло протестовала я. – Я стирала воспоминания. А это большая разница. Судя по всему, мне это частично удалось. Что вчера было?

   -Ничего особенного. Мы пили, ты рассказывала о каком-то Владе, связях, хранителях и еще чем-то таком, чего даже я не помню. Ну и фантазия у тебя. Меня так с простой водки не уносит, – усмехнулся он. – А потом ты вырубилась.

   Да, фаза "а поговорить" в процессе накачивания в себя алкогольного дурмана у меня всегда была длиннее и агрессивнее, всех остальных вместе взятых.

   -И все? – с сомнением протянула я.

   -И все, – картинно вздохнул он. – Признаю, когда я увидел тебя там, у реки, расстроенную с размазанной косметикой и диким взглядом, я подумал что ты довольно легкая добыча для меня. Но ты так живо все описывала, что я прямо заслушался и пропустил момент, когда ты накачалась так, что мне осталось только уложить тебя спать.

   Я облегченно выдохнула. Что бы Влад там не сделал, сознательно отвечать ему той же монетой я стала бы в последнюю очередь.

   -Илья?!? – с сомнением протянула я и он кивнул в ответ, – Я, пожалуй, пойду. Спасибо за водку. И за компанию.

   -Пойдешь мириться? – усмехнулся он.

   -Нет, – спокойно проговорила я. – Уеду на время, а потом решу, что делать дальше. Принимать решение сейчас, когда мною владеют скорее чувства, нежели разум, было бы верхом глупости.

   -Прости, это, наверное, не мое дело, но мне кажется тебе все же стоит поговорить я ним. Может у него есть своя версия произошедшего.

   Вот она мужская солидарность!

   -Это не твое дело, – ответила я. – Но спасибо за совет. Наверное, я так и сделаю, когда вернусь. Сейчас я слишком зла на него, чтобы принимать здравые решения.

   -Телефончик оставишь? – улыбнулся он. – На случай если ты все же решишь не мириться.

   -Я его вчера выкинула в реку, – честно сказала я. – И скорее всего после этого просто заведу себе новый номер.

   -Тогда, может, сама мне позвонишь?

   -Я подумаю, – отозвалась я. – Но на что я тебе сдалась, трезвая?

   -Ты забавная, – улыбнулся он. – И очень нежная. Короче ты мне понравилась.

   Я нахмурилась.

   -Мы целовались?

   Ответом мне послужила широкая улыбка.

   -О, черт, – простонала я.

   -Совсем немного. Тебя потом на меня чуть не вырвало. Пить ты совершенно не умеешь.

   -В этом я никогда не сомневалась, – ответила я. – У тебя таблетки нет какой нужной? Голова прямо раскалывается.

   -Сейчас, – сказал он, поднимаясь. Достав из шкафчика стакан, он налил в него воды из чайника и бросил в него какую-то пилюлю. Я залпом осушила его подношение.

   -Искренне надеюсь, что это не снотворное, – заявила я, отдавая ему пустой стакан.

   -Захочешь еще напиться или просто поговорить – звони, – я вяло кивнула головой.

   Кое-как натянув верхнюю одежду, прихватив сумку (как я ее не потеряла вчера не понятно – видимо инстинкт) и напоследок в качестве благодарности все же записав себе в блокнот телефон своего собутыльника, я еще раз поблагодарила его за помощь и вышла на улицу.

   Похолодало. С неба сыпался мелкий противный снежок, этакая снежная манка, которую услужливый ветер швырял мне в лицо, каждый раз, стоило мне поднять голову от созерцания своих ног. Все тело ныло, предчувствуя скорое повышение температуры – вчерашние посиделки у реки мне еще аукнутся лихорадкой в ближайшее время. А пока же в голове настойчиво крутилась одна и та же мелодия:

   "Домооооой, там так сладко бьется сердце северных гор,

   Снова остается бесконечный простор за спиной,

   Позади ночная брань чужих городов,

   Зной соленых океанов, терпких садов..."

   Я чувствовала, как сердце ноет все больше и больше с каждым моим шагом, приближающим меня к общежитию. Значит он там. Сбежать? Нет. Я должна пройти через это. Я смогу. Я смогу? Я смогу! Где там наша счастливая маска? Ну ладно, со счастливой это я, положим, переборщила, пока хватит с него и просто хладнокровной. Каждая ступенька давалась все с большим и большим трудом. Взгляд уперся в печальные серые глаза.

   "Я не смогу..."

   Прикусив губу до крови, я, не обращая на него внимания, потянула ручку двери на себя, когда мне на плечо легла его рука.

   -Тома...

   -Не трогая меня, – прошипела я. Рука послушно убралась восвояси.

   Я, наконец, справилась с дверью и ввалилась в комнату.

   -Томка, где ты была? – подлетела ко мне Машка. – Мы тебя всю ночь искали, – из-за ее спины показалось утомленное лицо Гошки. – Весь телефон тебе оборвали. Думали уже морги и больницы обзванивать. Что у тебя с телефоном?

   -Я его выкинула, – спокойно произнесла я.

   -Куда? Зачем? – удивилась подруга.

   -В реку. Отвечать не хотела. Еще вопросы.

   -Где ты была? Ты что... пьяная? – присмотрелась она ко мне повнимательнее.

   -Пьяная я была вчера, сейчас у меня просто похмелье, – и меня тут же довольно заметно покачнуло. – Хотя нет, я пьяная.

   -Где ты была? – вновь спросила она и я нахмурилась.

   -Не помню, – честно призналась я. – Пила с каким-то парнем, кажется, его зовут Илья. Он милый. Черт, адрес не запомнила. Но если поторопитесь, то его еще можно найти, следуя по моему запаху. Заодно расспросите, что вчера было, потому что я ни черта не помню, – нервно хохотнула я и с трудом стянув с себя сапожки повалилась на кровать.

   Друзья потрясенно смотрели на меня.

   -Что? Никогда не видели меня пьяную?

   Машка присела рядом со мной.

   -Что у вас вчера произошло? Влад чуть сума не сошел. Всю ночь бегал тебя искал, а под утро сел там, в коридоре, как неживой. И ни звука. Вы поговорили?

   Я прикрыла глаза, чувствуя, как разрывается сердце внутри. Каждый удар, каждый вздох давались с неимоверным трудом.

   -Гош, когда следующий поезд? – внезапно спросила я.

   Гошка внимательно посмотрел на меня и молчаливо кивнув, ответил:

   -Сейчас узнаю.

   -Спасибо. Закажи мне билет заодно.

   -Одна ты не поедешь, – твердо сказал он.

   Я хотела было протестовать, но сил не осталось даже на слабое "нет" и я лишь устало кивнула в ответ.

   -Машут, помоги мне собраться. Голова совсем не работает.

   В глазах у подруги стояли слезы.

   -Том, поговори с ним. Я не могу видеть, как он убивается.

   -Ты его жалеешь? – во мне начала закипать злость и я резко села на кровати. Голова немедленно отозвалась тупой болью в висках, а желудок оказался в районе горла. – Его? – голос оборвался и я сглотнула. – А меня кто пожалеет? Это он получил все тридцать три удовольствия, когда лизался с этой.. этой... а я ... черт, если б я вчера не напилась, точно бы утопилась.

   -Том, – прикоснулась ко мне подруга.

   Слезы хлынули из глаз.

   -За что? – крикнула я. Рану прорвало и от былого спокойствия не осталось и следа. – Сначала врет, обманывает, не договаривает, считает за круглую дуру, подопытную крысу, а потом... потом...

   Меня задушили рыдания и я, уткнувшись носом в подушку, дала волю слезам. Мне хотелось выть от боли и жалости к себе. Я всегда знала, что я серая мышь, но делать из меня подопытную лабораторную красноглазую?! Никогда, никто на свете не делал мне так больно! Он играл со мной. Упивался своим все знанием и могуществом. Подсознание услужливо напомнило о связи. Связь? Скорее всего, он уже жалеет об этом и ищет пути, как избавиться от нее. Как он там сказал? Случайность. Но почему так больно в груди?

   Глубоко вздохнув и утерев слезы, я приподнялась на руках и села. У моей кровати сидел он и смотрел на меня глазами побитой собаки. Маша с Гошкой испарились. Предатели!

   "Тома..."

   "Что? " – сердито отозвалась я.

   "Прости меня. Пожалуйста. Умоляю, не бросай меня. Мне плохо без тебя", – он потянулся ко мне рукой, но я, вздрогнув, отстранилась. Рука безвольно упала на его колени.

   "Убирайся."

   "Дай мне шанс. Только один шанс."

   "Я больше не могу. Я не верю тебе. Доверие – это самое главное в отношениях двух близких людей. А сейчас его попросту нет. Ты растоптал его."

   "Я ошибся. Ошибся когда посчитал, что могу сохранить все в тайне, дождавшись того момента, когда ты сама полюбишь меня. Ошибся, когда вместо того, чтобы поговорить с тобой, трусливо удалил твои воспоминания о себе. Ошибся, когда поддался на ложный интерес Кветы к моей библиотеке и открыл ей дверь. Но пожалуйста, это слишком большая цена за мои ошибки. Не наказывай меня так. Я готов снести все, что ты не скажешь, но не бросай меня. Умоляю!"

   Боль в груди стала невыносимой, я прижала руки к солнечному сплетению. Мое дыхание стало рваным и я распахнула рот, судорожно вдыхая кислород, как астматик.

   "Уходи... прошу, уходи... Я .... Я не могу... не сейчас... я... мне больно, очень больно."

   "Я знаю, я чувствую тоже самое. Это связь."

   "Связь... Зачем она тебе сейчас? Я отпускаю тебя. Делай, что считаешь нужным."

   Я протянула ему руку, запястьем вверх и он отшатнулся так, как будто я его ударила.

   "Тома, нет... нет... Пожалуйста. Я не хочу этого! Ты моя жизнь! Я люблю тебя."

   "Просто слова. Пустые слова. Я не верю тебе. Прости.", – обреченно подумала я.

   Он закрыл глаза, и по его щеке скатилась слеза. Он плакал? ОН? Нет. Я не поддамся. Это иллюзия. Он актер, хороший, да нет – первоклассный актер. Но почему же тогда так болит сердце?

   -Христом Богом молю – уходи. Ты причиняешь слишком много боли. Ты отнял у меня Гошку, заставив совершить его самую большую ошибку в его жизни. Ты подверг опасности всю мою семью, потащив меня на Совет. Ты чуть не довел до грани истощения Алека. Ты обманул меня. Ты знал, кто я, но ни слова не сказал об этом. Ты связал меня с собою. Ты стер мою память. Но я готова была простить тебе все это и начать все сначала. Не сразу, постепенно, но сначала. Но это оказалось ничем в сравнении с той болью, что я испытала вчера, увидев тебя с НЕЙ. Я напилась, а до этого чуть не замерзла до смерти. В тот момент мне было все равно – жить или умереть. Я чуть было не переспала с незнакомым мне парнем, но я этого даже не помню, потому что, опять же повторюсь – мне было все равно где я и что со мной. Ты слишком опасен для меня. Ты разрушил мою жизнь, внеся в нее только хаос и неразбериху. Я не могу быть с тобой. Ты не доверяешь никому. Ты живешь ради своих собственных целей и мне там нет места. Ты настолько привык принимать решения за других, что разучился слушать, а чего собственно хотят те, чью жизнь ты ломаешь. Ты до сих пор не можешь разделить со мной свое прошлое и рассказать о своих родителях. Даже эту малость, свое застаревшее горе, ты не хочешь доверить мне и разделить напополам. И после этого ты осмеливаешься говорить, что любишь меня? Да что ты знаешь о любви? Это твой очередной самообман. Ты не любишь меня. Все что угодно, только не это. Увлечение, привязанность, интерес, игра, да просто банальное физическое влечение, но не любовь! И после всего этого я должна жить с тобой и разделять с тобой свою собственную душу? Прости... Я... я не могу...

   Я била его словами наотмашь и видела, как каждое из них достигало своей цели. С каждым звуком, срывающимся с моих губ, его глаза становились все темнее и глубже. Под конец моей речи я смотрела в два черных омута – пустых и безжизненных, как засохший колодец.

   -Ты права, – хрипло проговорил он. – Во всем. Я меньше всего на свете хотел причинить тебе боль. Если ты этого хочешь – я больше не потревожу тебя, чтобы не ранить еще больше. Если можешь – прости. Я не могу просить тебя изменить твое решение, хоть когда-нибудь. Надежда – глупое чувство. Но помешать продолжать любить тебя... даже ты не в состоянии изменить это. Прости, любимая.

   Он встал с коленей, на которых сидел все это время и, поцеловав меня в лоб, слегка пошатываясь, ушел. Как только дверь закрылась за ним, сердце, достигнув критической массы – коллапса, в миг схлопнулось до размеров черной дыры, с размером стремящимся к нулю, и единственной характеристикой – болью стремящейся к бесконечности. Душа заледенела и слезы высохли. Остался только холод внутри, едва уловимый аромат в воздухе, его аромат и обжигающий своим теплом след его губ на моем ледяном лбу.