Текст книги "Визит(СИ)"

Автор книги: Светлана Голунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 45 страниц)

Амон вышел из тьмы на освещенную окнами дворца площадку. Он опять был одет под байкера. Этой ночью он собирался навестить ночной бар.

– Поедешь? – спросил он, кивнув в сторону, где по-видимому стоял его мотоцикл.

Отказываясь, девочка покачала головой. Амон исчез, оставив её сидящей на скамейке с псом. Через пару секунд взревел мотор, мимо девочки промелькнула глыба мрака, обдав горячим ветром и грохочущим звуком.

Амон летел по трассе, обгоняя машины и не обращая внимания на светофоры. Ловко обходил препятствия. Сокращая путь, спустился по лестнице, перелетел припаркованные машины в прыжке с террасы на дорогу, и, наконец, взвизгнув тормозами, остановился возле шеренги мотоциклов. Из закрытых дверей бара доносились звуки музыки, крики, звон бьющейся посуды. Веселье там было в полном разгаре.

Распахнув двери, Амон вошёл в помещение настолько прокуренное, что бармен за стойкой, казался миражом или духом. Несколько человек с любопытством оглянулись на вошедшего.

В тумане поднялась огромная фигура.

– Амон, друг мой. Вот, кого я рад видеть! – с чувством пожав руку, Тит приглашающим жестом обвел помещение. – Заходи тут все свои.

Проведя Амона к пустующему столу, Тит рухнул на искорёженный стул, который ещё сильнее изменил свою форму под тяжестью громилы, и указал ему на соседний, мало чем отличающийся от своего собрата. Амон не заставил себя просить дважды и второй стул, заскрипев, покосился.

Подняв руку, щелкнул пальцами, подзывая бармена. Небрежно кинув пачку денег, Амон коротко и ясно выразился:

– Покрепче и побольше.

Тит привстал возмущаясь.

– Я тебя должен угощать, а не ты меня! Я – твой должник!

– Об этом попозже, – отмахнулся Амон.

Заказ был моментально доставлен, и сравнительно чистые рюмки наполнились, прозрачным как роса, напитком.

Они выпили.

Затем налили ещё, и снова выпили.

Амон внимательно следил, чтобы рюмка Тита не пустовала. Не потребовалось много времени, чтобы убедиться действительно ли напиток соответствует крепости, которую заказывали.

Глаза Тита осоловели, движения стали неуклюжими, да и речь претерпела некоторые изменения.

На Амона спиртное никакого действия не произвело. Он так же чётко и ясно мыслил, и по мере опьянения Тита, его глаза неотрывно наблюдали за действием алкоголя.

– Ты мой друг, – в который раз заявил Тит Амону эту новость, и тут же добавил: – Для таких как ты, ничего не жалко! Бери что хочешь! Хочешь мотоцикл? Бери! Хочешь мой дом? Пожалуйста! – швырнув рюмку в бармена, Тит заорал: – Еще выпивки! Я умираю от жажды!

Амон, стрельнув ясным взором на сидевшего напротив человека, опустив глаза, словно пытаясь что-то в них скрыть, спросил безразличным тоном:

– Неужели всё отдашь?

– Все! Клянусь Девой Марией! – стукнув себя кулаком в грудь, заявил Тит.

Ещё спокойней и ещё безразличней, Амон уточнил:

– И даже душу? – пронзил мимолетным взглядом и снова потупил глаза.

– Да забирай хоть сейчас! – махнул рукой Тит потянувшись за рюмкой.

– Если повторишь за мной слова, то можешь считать, что мы с тобой в расчете. Идет?

Внимательный и оценивающий взгляд, и снова смотрит на стол. Тит опрокинув рюмку в рот, вытерся рукавом и кивнул.

– Говори!

Амон медленно заговорил, с улыбкой, как бы показывая, что это не серьёзно. Узорная поверхность стола, казалось, приковала его взгляд. Посмеиваясь, Тит повторял слова за ним, почти не вдумываясь в смысл сказанного. Не поднимая головы, дьявол закончил текст. Тит словно в забытьи произнес последнюю фразу:

– Отдаю навсегда, и да сбудется моя воля, – засмеявшись, спросил: – И это всё?

– Всё, – кратко ответил дьявол изучая поверхность стола.

– Что, ещё могу для тебя сделать? – с готовностью спросил Тит, – Не забывай, я – твой должник.

– Уже нет, – сказал дьявол, поднимая голову и обращая лицо, к Титу. – Ты рассчитался со мной сполна.

Глаза дьявола горели адским огнем, вся его доброжелательность и дружелюбие куда-то испарились. Его лицо стало жёстким и суровым, но страшнее всего были его глаза, излучая свет, казалось проникали внутрь и заставили главаря содрогнуться от ужаса.

Мгновенно отрезвев, Тит вскочил из-за стола, опрокинув стул.

– Ты... Ты... – дрожащим голосом пробормотал Тит, указывая пальцем на своего собеседника. Но так и не смог закончить фразу.

Не сводя горящего взгляда, Амон медленно встал.

Байкеры услышавшие звук упавшего стула обернулись.

Вскочили с мест и замерли не в силах осмыслить что происходит на их глазах.

– Да. Я – дьявол, – закончил фразу Тита, Амон. Усмехаясь, добавил: – Должно быть, страшно иметь в друзьях дьявола, так и норовит воспользоваться дружбой? Но я и не набивался в друзья, и с самого начала использовал. И теперь ты мой!

Тит затравлено оглянулся вокруг.

В баре стало тихо.

Кто-то выключил музыку, а может она сама отключилась под воздействием магических сил.

Дьявол молчал, не сводя зловещего взгляда с побелевшего лица главаря. Молчали байкеры, не зная что предпринять

Тит нашёл решение. В зверином крике, в котором скорее звучало отчаяние и ужас, чем боевой рык, ринулся к приоткрытым дверям, в надежде скрыться и затеряться в ночи.

На секунду, глаза Амона ярко вспыхнув, опять обрели прежнее мягкое сияние.

– Ты мой! – воскликнул дьявол, протягивая раскрытую ладонь к двери. Повинуясь его воле, с громким стуком она захлопнулась, отрезая от внешнего мира. Звук пронёсся по бару, заставив вздрогнуть присутствующих, ибо, это был звук, который ни один человек, никогда в жизни не пожелает услышать.

Звук закрывающейся крышки гроба.

Звук удара молотка по гвоздю входящего в дерево.

Звук конца.

Тит в порыве безумия кинулся на дверь, но она даже не дрогнула от удара двухметровой туши. Ручка не желала поворачиваться, казалось, дверь замуровали, настолько неприступной она была.

– Мой, – повторил дьявол, приближаясь к вжавшемуся в стену Титу.

– Эй! Ребята! Какого чёрта он тут хозяйничает! Покажем ему, что нарвался не на простаков! – выкрикнул чей-то голос.

Возмущенно зашумев, толпа двинулась к дверям, где Тит и Амон рассматривали друг друга. Тит с безумием и ужасом, Амон с каким-то восхищением, словно он видел нечто бесценное. Как произведение искусства. Шум толпы привлек внимание Амона. Его лицо изменилось на выражение брезгливости, когда он единым взглядом окинул байкеров.

– У нас зрители, – сообщил он Титу, безуспешно рвавшего ручку двери. – Сейчас рассадим по своим местам.

Дьявол повернулся к толпе и небрежным взмахом руки очертил окружность. По кругу, между дьяволом и байкерами взметнулось и загудело пламя, ничего не сжигавшее, но обжигающее. Стоявшая за огненным заслоном толпа, могла теперь быть только зрителем.

– Ты, много дёргаешься, – нахмурился дьявол, взглядом заставляя Тита замереть. – Это другое дело, – с удовлетворением заметил он, – Приступим. Все хорошее, когда-нибудь да кончается.

Он ещё ближе подошел к своей жертве, протянул руку. Ладонью коснулся солнечного сплетения. Лёгкое сияние полилось между ладонью и телом. Постепенно оно становилось все ярче и ярче, пока холодное, голубое свечение не затмило электрический свет и свет пламени.

Дьявол немого отстранил руку, и теперь зрители ясно видели, как свет волнами исходил из тела, и как будто всасывался в ладонь дьявола.

По волнам света прокатилась рябь, и скорость поглощения увеличилась. Тит закрыл глаза и в изнеможении простонал. Дрожь прошла по его телу, нарастая, она сотрясала его подобно электрическому току.

На глазах зрителей он стал усыхать, постепенно превращаясь в мумию. Запала грудная клетка, втянулись в череп глазные яблоки, кожа обтянула кости. Мгновенно выпали волосы, и слезла кожа, обнажая кости без признаков влаги. Крупная дрожь сотрясла скелет с накинутой на него одеждой. Дрожь и свет достигли наивысшей точки, и пропали.

Отнимая ладонь, дьявол рассмеялся.

Скелет с шумом упал на пол.

С наигранной заботой дьявол склонился над останками Тита.

– Увы, бедный Йорик! – улыбаясь, проговорил он. Повернулся к зрителям. – Представление закончено, – объявил он. – К сожалению воспоминания этого зрелища, я не могу позволить вам унести с собой. Вы всё забудете, как только покинете бар.

Он распахнул дверь и вышел на улицу. Звук уезжающего мотоцикла слился с криками байкеров. Внезапно, неуправляемое пламя, служившее оградой, стало быстро распространяться, пожирая и обугливая всё на своём пути.

Отшвыривая друг друга, толпа ринулась к спасительным дверям. На их счастье они были открытыми. Кашляя и задыхаясь от дыма, байкеры вывалились на тротуар.

Языки пламени уже плясали в дверях.

Звенели лопающиеся стекла.

С треском рухнула крыша, и сноп искр устремился в небо праздничным салютом. Байкеры поспешили увести мотоциклы в безопасное место, начисто забыв о причине пожара, издалека приближался вой пожарных машин. К приезду пожарных, на месте бара остался, только клубящийся дым, да куча пепла, с оплавленными и обугленными кусками металла.

В эту ночь дьявол забрал, причитающийся ему долг.

Подъехав к дому, Амон остановил мотоцикл возле скамейки. Девочка удивлённо посмотрела на него.

– Разве Вы сегодня не будете кататься по городу или байкеры уехали, не дождавшись Вас?

– Они дождались меня, что очень любезно с их стороны, – сказал Амон, оставляя мотоцикл, который тут же исчез.

Сев на скамейку, он потрепал Пса за загривок.

– Значит, Вы не стали убивать Тита? – радость промелькнула в её голосе.

Но Амон отрицательно покачал головой. Ероша шерсть псу, повернул тёмные глаза к девушке.

– Тит уже не существует не в этом, ни в другом мире.

Он увидел, как она поёжилась будто от холода. Тихо вздохнув, девочка заметила:

– Быстро же Вы... управились.

– Нормально.

Воцарилась тишина. Пес, оставив свои ласки, принялся гонять по улице, пугая прохожих. Чудовищу явно не сиделось, энергия "щенка" била через край и требовала движений и поиска. Сидящие на скамейке наблюдали за его выходками. Наконец, Амон предложил:

– Пройдёмся?

– Куда?

– А куда эта дорога вёдет, туда и пойдём, – неопределённо ответил он.

Секунду помолчав, девочка встала

– Пойдёмте.

Свистнув псу, Амон с девочкой направился вдоль дороги всё дальше и дальше от дома. Его спутница шла рядом, положив руку на голову присмиревшего пса, и с удовольствием вдыхала свежий, прохладный воздух, принесенный ветром с холмов. В этой стороне города прохожих почти не было, и лишь затерявшиеся машины нет-нет, освещали фарами идущих по дороге, и тогда отражая свет глаза собаки, вспыхивали огнем, и водитель невольно давил на газ, в стремлении быстрее покинуть этот квартал. Отсутствующие фонари заменял льющийся с неба свет луны. В эту ночь она была особенно светла. Если бы фантазёр, подняв голову, посмотрел бы на спутник земли, Луна представилась бы ему отверстием мрачного колодца, на дне которого он находится.

Свет, падающий с неба, посеребрил землю. И все знакомое окрашенное серебром, теперь выглядело таинственно и волнующе. Поседел пес, лицо Амона побелело, теперь он больше походил на зомби, его пустые чёрные глаза, не отражающие света, только усиливали это впечатление. Кинув взгляд на свои руки, девочка решила, что выглядит не лучше Амона.

Дорога вывела их к кованой ограде, за которой виднелись памятники и гробницы. "Как раз для мертвяков", – подумала девочка, невольно сравнивая свой облик с возникшим перед ними пейзажем. Амон, как видно, направлялся туда. Завизжали давно не смазанные петли, и ворота подчиняясь приказу дьявола, медленно разошлись, открывая обе створки. Девочка заметила:

– Почему бы просто не открыть рукой?

– Они на замке, поэтому простым человеческим усилием здесь не справиться. Если, конечно не применить, что-нибудь типа ломика. Но нам лишний шум ни к чему. – резонно ответил Амон.

Светлана не могла с ним не согласиться.

Амон двинулся внутрь ограды, девочка в нерешительности остановилась. Посещение старого, и, по-видимому, заброшенного кладбища её не радовало. Если не сказать ужасало. Что-то страшное, было в надгробных статуях, освещённых луной. Они как призраки серебрились в полумраке. Светлые лица ангелов, казалось с упреком смотрели на непрошеных гостей, вступивших на территорию мрачного царства Аида.

– Что же ты? – позвал Амон, уже находясь по ту сторону мира. – Посмотри на место, где кончаются надежды, страсти, мечты, и начинается жестокая и неумолимая реальность. Здесь, – он обвел рукой кладбище, – Все равны. Здесь плоть прекращает свое существование, а душа обретает новое качество. Вступи на порог разделяющий сон от реальности.

Пёс подскочил к девочке, и, ухватив зубами за одежду потянул за ограду. Колеблясь и страшась, с внутренним трепетом, девочка пошла за собакой.

Амон ухмыльнувшись, успокоил видя как она, в волнении озирается вокруг:

– Они, уже ничего не смогут сделать. Поверь мне, это возможно, единственное место, где можно не бояться насилия. Если только живое существо не забредёт сюда.

Амон пошел вперед, девочка сзади, аккуратно обходила старые, еле приметные, заросшие травой и покрытые мхом, полуразрушенные плиты. Высеченные на них надписи в двух-трех фразах описывали всю прошедшую жизнь усопшего. Рядом с безымянными могилам высились надгробия, изображающие ангелов и богов. Крылатые статуи снисходительно взирали со своих постаментов на раскинувшиеся под ногами историю века, а может и веков.

Мёртвая тишина, наполняла это место. Казалось, через ограду и ветер не проникает. Гулкое эхо шагов создавало впечатление, что они идут в тумане, хотя его не было и в помине.

Они приблизились к склепу. Массивные двери, обитые железом, сторожили покой усопших. По-видимому, тут была гробница аристократа и членов его семьи. Позеленевший, от времени, бронзовый герб венчал вход. Выше просматривалась полуразрушенная каменная кладка.

– Здесь стояла церковь. Теперь она разрушилась. Осталась только гробница, – сказал Амон. – Странная была семья. Она не захотела, чтобы их тела покоились в церквях Сан-Педро-ин-Монторно или скажем, в церкви Сан-Джорджо. Они построили свою церковь, на отшибе.

– Но почему именно церковь?

– В Риме принято хоронить под церквями. Как только она построена, то довольно быстро заполняется.

– Разве это не святое место? Почему Вы смогли сюда прийти?

– Было когда-то, теперь это просто захоронения, они не представляют никакого интереса ни для людей, ни для иных сил,

– Вы знали семью, которая здесь захоронена?

– Знал. Один член семьи был казнен на эшафоте. MAZZOLATO

– Что это значит?

– Палач убивает ударами дубины. А ещё одному, отрезали голову, конечно тут не обошлось без моего участия.

– А как это отрезали, на войне что ли?

– Натурально, гильотиной. Красивое зрелище! Падает нож, и отсекает голову. Правда маловато летит. У итальянцев нож поднимали на меньшую высоту, чем во Франции. А потом "торжественное шествие" с зажжёнными свечами и огромными толпами сопровождали тела в церковь, и это было в два с половиной часа ночи.

– Почему такая точность?

– Так заведено было. Горожан хоронили на закате солнца. Мелких дворян в час ночи, а уж тех, кто повыше будет, оставляли напоследок,

– Нашли что вспомнить, – поёжилась от холода девочка. И нервничая, спросила: – Может, назад пойдём?

– Тебе тут не нравится? – улыбнулся Амон. – Туристы, как правило, не пропускают таких исторических мест, и смягчаясь согласился: – Ладно, повернём назад. Я вижу прогулки в ночное время тебе не по душе.

– По кладбищу – нет, – отрезала девочка, и двинулась к выходу.

Внезапно земля разошлась под ногами, и она полетела в чёрную бездну. Кто-то цепко схватил за руку, не дав исчезнуть под землёй. Аккуратно подняв одной рукой, Амон поставил её рядом с собой, на более твёрдую почву.

– Что это было? – прошептала девочка, немного придя в себя.

– Здесь старые могилы, – сказал Амон, направляя её к выходу. За спиной, девочки закончил: – Ты наступила на старую могилу, вот она и обвалилась. Будь тут одна, ты не смогла бы из неё выбраться. Кладбище пополнилось бы ещё одним постояльцем. Красивый экземпляр, приобрело бы местное общество! – с весельем произнес последнюю фразу Амон.

– Не смейтесь, – вздохнула девочка. – Вы так близки к истине.

Ворота кладбища, со скрипом сошлись за спиной. Повернув к дому, они не спеша шли по дороге, а пес пугая кидался на редких прохожих, получая при этом огромное удовольствие.

Войдя в холл, Амон сказал:

– Пройдём в зал, я думаю, там твоё присутствие не будет лишним.

Чувствуя, что после ночной прогулки ей всё равно не заснуть. Светлана, согласившись, последовала за ним.

– Ба! Какие люди нас посетили! – заорал кот, едва они перешагнули через порог.

Барон легонько потянул его за ухо.

– Говори в единственном числе, если не хочешь оскорбить нашего друга. – посоветовал он коту, и широко улыбнувшись, жестом указал на кресло стоящее возле столика.

– Светлана, присаживайся. Очень рад, что ты решила присоединиться к нашей маленькой компании. Как сегодня прошёл день?

Светлана пожала плечами.

– Спала, и похоже, следующий день придётся провести в постели. Должно быть ночной образ жизни мне в Риме обеспечен.

Нагнувшись к Светлане, Барон заговорщицким голосом заметил:

– Это город такой. Когда заходит солнце, он становится красивее, интересней, загадочней. Ночью по нему ходят призраки прошлого.

– А уж на кладбище тем более, – усмехнулась девочка.

Прищурившись, Барон с интересом посмотрел на неё.

– Так ты, Светик, прямиком оттуда?

– Угу... – подтвердила девочка, наблюдая, как Юм пытается оседлать пса, который вертелся юлой у ног Амона.

– И какую оценку ты дашь этой достопримечательности? – полюбопытствовал Барон

– Жутко там и ... опасно.

– Как опасно? Вампиры, насколько я знаю, предпочитают другие захоронения и другую землю.

– Могилы там старые, в одну чуть не провалилась.

– Тебе ещё рано проваливаться в могилу, – засмеялся Барон. Но потом философски заметил: – Как говорил мой знакомый Уильям Шекспир, "То участь всех: всё жившее умрет. И сквозь природу в вечность перейдёт". И он прав. Все кто там погребён, сейчас существуют в другом мире, и в других измерениях. И лишь некоторые из них живут, и поныне на Земле. Тебе слово реинкарнация знакомо?

Светлана нахмурилась, вспоминая, неуверенно спросила:

– Это, кажется, идея буддизма о возрождении души после смерти в другом теле? Или что-то вроде этого?

– В общих чертах так, не совсем конечно, но так, – Барон отвлёкся. – Юм оставь собаку в покое.

– Нет, теперь он будет заменять мне мой мотоцикл, – заявил кот и очередной раз оказался на полу. Обвиняющим тоном закончил речь: – Амон байкеров разогнал. С кем теперь я буду гонять по городу?

Барон заметил:

– Ты сказал с кем, а не на ком. Твой мотоцикл никто не трогал.

– Что там с байкерами приключилось? – спросил Дорн, входя в зал.

– Амон их бар сжёг и главаря укокошил, – наябедничал кот.

Барон повернулся к Амону.

– Нехорошо. Нас бы позвал, мы бы помогли, подсобили чем могли.

Амон ухмыльнулся.

– Как видите, сам справился.

Дорн сев в кресло, обратился к Барону:

– Изер, встреть нашего гостя, он уже подошёл к дому.

Склонившись в легком поклоне, Изер вышел из зала.

– Странный гость, не правда ли? – сказал Дорн удивленной Светлане. – Согласился прийти ночью, когда ему сообщили, что другого времени для беседы мы уделить не можем. Смелый человек, тем более он знает, какой славой пользуются здешние места. Но фанатика, преданного своему делу можно встретить всегда. Особенно среди духовенства.

Светлана удивленно вскинула глаза.

– Сир, священник Ваш гость?

– Странно, не правда ли? Миссионер придёт наставлять на путь истинный. Куда только вера не приведёт человека!

Пёс, круживший возле дивана, внезапно насторожился. Замер в стойке, напряженно нюхая воздух. Шерсть на загривке встала дыбом, из горла раздалось низкое рычание. Сделав несколько шагов к двери, за которой скрылся Барон, остановился, не сводя алых глаз с двери, снова угрожающе зарычал.

– Гость уже близко, – заметил развалившийся на полу кот, – Смотри, собачка учуяла его.

Амон свистнул псу, подчиняясь тот подошёл к хозяину но по-прежнему был беспокоен.

– Придержи его, – сказал Светлане Амон.

Она послушно ухватила пса за ошейник и заставила его сесть рядом с креслом.

Дверь распахнулась, и Барон с почтением ввел человека в сутане. Глаза пса полыхнули ненавистью, с рычанием он рванулся навстречу вошедшему, девушка с трудом удержала его.

С неохотой пёс опустился на пол, но глаз не сводил и рычание, не переставая, клокотало сквозь стиснутые зубы. Человек обвёл присутствующих взглядом.

– Gratia vobis et pax, – приветствуя, произнес он, ощупывая взглядом сидящих перед ним. (Благодать вам и мир, лат.)

– Мир и тебе, – ответил по-итальянски Дорн. Жестом он пригласил священника занять пустующее кресло. Подождав пока тот сядет, вежливо спросил: – Что привело тебя к нам в столь позднее время?

С опаской посмотрев на рычащего пса, священник со смирением ответил:

– Ответственность, возложенная на меня Богом, не дает мне покоя ни днём, ни ночью.

– Почему бы не сложить эту ответственность? – вежливо полюбопытствовал Дорн.

– Я не могу, пока хоть один человек в этом мире не встал на путь истинный.

– В чем заключена истина?

– Уверовать в Бога. Вы тут живете несколько недель, но не посещаете церковь, не приходите исповедаться, помолиться, испросить прощения за свои грехи. Какой вы веры? Вы католики? Вы верите в Бога?

Дорн улыбнулся. Помолчав, любезно ответил:

– Бог существует, это я могу сказать с полной уверенностью, а вот веры никакой. Мои друзья, сидящие здесь, тоже отвергают всякую веру. Впрочем, девочка христианка, крещённая, и тоже верит что ОН существует.

– Мои прихожане исправно посещают церковь. Этот район относится к моей церкви и, если вы верите, почему бы вам не исповедаться, принять католическую веру?

Священник вздрогнул. Пёс снова сделал попытку броситься. Лязгнули зубы, обнажились длинные клыки. Девушка опять усадила его на пол. С испугом посмотрев на рычащее чудовище, священник обратился к девушке:

– Нельзя ли его привязать?

– Она тебя не понимает, – ответил за неё Дорн. – Только по-русски. Но не беспокойся, пока мы здесь, собака не причинит тебе вреда.

– Почему он у вас такой дикий?

– Хорошая собака, – улыбнулся Дорн, – Просто не любит священников. Да и вообще не переносит святых людей. Итак, почему ты всё-таки навестил нас, да еще ночью?

– Вы сказали, что кроме ночи у вас свободного времени нет, а я беспокоюсь о своих прихожанах, хочу чтобы они все попали в царство Божие. Исповедуйтесь, отпустите грехи, и Бог будет милостив к вам и откроет врата в своё царство.

Амон и Барон усмехнулись. Улыбнувшись, Дорн возразил:

– Нет, не верю я, что исповедавшись, попаду на небеса. Да и что я там забыл. Могу сказать, что внизу не хуже, – с иронией. – Может Богу стоит покаяться, и тогда быть может, его впустит повелитель теней в своё царство?

– Не богохульствуй! – строго предупредил Дорна священник. – Лучше исповедуйся, и божья благодать снизойдет на тебя.

Дорн заинтересовался:

– Если я никогда не исповедовался, то покаяние нужно начинать с самого появления?

– Да, – убедительно ответил священник. – Тайну исповеди я гарантирую.

– Ты выслушаешь всё, сколько бы времени не заняло? Отпустишь мне все грехи?

– Да, – пообещал священник.

Дорн ласково улыбнулся.

– Ты обещаешь невозможное. У тебя не хватит жизни выслушать меня. И отпустить грехи не в твоих силах. Да, и безгрешен я. Так я считаю, ибо поступки мои не нарушают Вселенского равновесия. А теперь священник я объясню в чём тут дело. Я сам – судья.

– Многие люди так считают, – ответил священник. – Они думают, что сами себе судьи, и мало того, они позволяют себе судить других. Умерьте свою гордыню и вслушайтесь, что говорит вам Господь!

– Я слишком много его слушал! – грозно проговорил Дорн. И поверь мне, он не такой уж и святой, раз позволяет себе делить на "достойных" и "не достойных". Скажи, священник, где же обещанная им любовь и прощение? Почему он не относится одинаково ко всем заблудшим душам? Почему он одних посылает в ад, других возносит на небеса?

– Они получили то, что заслужили, – твёрдо ответил священник.

– Сир, позвольте уйти, – попросила Дорна Светлана. Она устала удерживать пса, да и эти разговоры ей были непонятны.

Повернувшись, Дорн спросил:

– Священник предлагает исповедаться, у тебя нет желания?

– Вы ему будете переводить?

– Придётся.

– Тогда и тайны исповеди не будет. Нет, спасибо, пусть все тайны останутся при мне. Хотя, от Вас ничего не скроешь. Сир, я могу покинуть Вас?

– Иди.

Таща за собой собаку, которая, упираясь всеми лапами, не желала уходить, девушка скрылась за дверь. Проводив её взглядом, священник спросил:

– Почему она вооружена? Вам что-нибудь грозит? Кто-то может напасть на дом?

– Нет, этому дому ничего не грозит, – успокоил священника Дорн. – Воспринимайте оружие, скажем... как предмет экипировки. Кстати Амон тоже вооружен, кинжалом.

Священник содрогнулся, увидев, как злобно посмотрел на него Амон. Бандитская рожа этого человека, заставила священника задуматься. действительно ли общество в котором он находится так свято, как они утверждают. Барон подтолкнув Амона, по-итальянски, с иронией оказал:

– Покайся мой друг, глядишь сожжение бара тебе простится.

Священник, услышав сказанное, изумлённо спросил:

– Сожгли бар, когда?

– А часа три тому назад, – любезно сообщил ему Амон. – Чистая случайность, уверяю. Забыл погасить сигару, – в улыбке сверкнув клыком, поинтересовался: – Ты отпустишь мне этот грех?

– Если Вы раскаиваетесь искренне, Бог простит.

– О! Я искренне раскаиваюсь, – воскликнул Амон и по-русски добавил: –Что, не спалил весь квартал.

– Приходите в церковь и я отпущу Вам грехи, – не заметив иронии сказал священник.

Дорн поинтересовался:

– По миру ходят слухи, про конец Света. Мир прекратит своё существование. Так ли это? Что об этом говорится в священном писании?

– Вы говорите об Апокалипсисе? Это не конец света, это знание о будущем открытое Богом!

– И что же предвидит Бог? – с иронией поинтересовался Дорн.

– В Апокалипсисе записано, что мир не прекратит своего существования, а перейдёт в качественно иное бытие.

– Какое? – потребовал ответа Дорн.

– Это будет преображение мира, остановится непрерывный поток времени и наступит вечность. Для праведников...

– То есть Вас, – уточнил, перебивая, Дорн.

Священник не отвечая, продолжил:

– ...будет вечная радость общения с Богом, для грешников – вечная мука по причине разобщения с Ним, ибо грешники укоренились в этом разобщении в течение жизни временной.

– Я смотрю, Бог всё распланировал. Но он не учёл, что Люцифер существует, и он решит коренным образом изменить мир.

– В книге откровения предсказано все это! Из вечного моря Зверь тот восстанет...

– Ах! Мы всё это знаем! – перебил священника Дорн, небрежно махнув рукой, заметил. – В Книге Даниила, замечу, есть такие слова: "Ибо, что предопределено, то исполнится!" как будто они заранее знают исход битвы. Не спорю, Бог знает будущее, но и Люцифер знает. И в его силах изменить, предсказанное.

– Но победит добро, – возразил священник.

– Фи, добро! Что оно знает о насилии? Оно не может постоять за себя. Добро и насилие вещи несовместимы! А значит, зло будет торжествовать над ним, как тень торжествует над светом. Как мрак Вселенной заполняет пространство между галактиками и звездами, ночь победит. Дайте только время!

– Берегитесь! – вскричал в священном ужасе священник. – Я вижу, вы уже утвердились в ложной вере! Я проходил через залы дворца, один декор здания и пентаграммы говорят, о наклонностях обитателей дома. Поначалу я принял всё за безумство молодости, но за вашими словами, я вижу вашу сущность. Ваше восхищение нечистой силой. Ваше поклонение ей. Огнём нужно выжечь логово Зверя!

– Ну, вот. Теперь в твоих словах сквозит дух инквизиции, – спокойно заметил Дорн, и слегка наклонившись к священнику, сказал: – В твоих словах нет логики, грозишь огнём, но огонь – сущность Ада. Разве можно испугать нечистую силу тем, чем она себя представляет?

Священник возразил:

– Я видел над каждой дверью зала гербы, пентаграммы, символы дьявола. Но это не значит, что Вы являетесь им. Когда предастся огню здание, его обитатели почувствуют силу огня, его очищение от скверны. Они отправятся в Ад к своим почитаемым богам.

– Зачем такие сложности путешествия из одного мира в другой? Хозяин Тьмы может и сам снизойти до личного посещения своих последователей. И поверьте мне, у этих людей будет гораздо больше религиозного рвения и поклонения, нежели у других, поклоняющихся мистическому Богу, который и не думает подтверждать своё существование. Конечно, люди будут верить тому, что видят, а не тому что им рассказывают и обещают. Силы Тьмы умнее, они не ждут когда человек проснется – они сами будят его, и не ждут когда уверуют, а заставляют верить в реальность.

– Богохульник! – указывая пальцем на Дорна завопил священник. – Я подниму народ, и мы сожжём этот дворец!

– Как же твоя вера? – с иронией, спросил Амон. – В заповеди говорится "не убий", почему ты хочешь переступить через слово Божие?

– Цель оправдывает средства, – твёрдо с блеском фанатизма в глазах сказал священник.

– Но, убивая еретиков, ты сам уподобляешься им. Добро не может торжествовать, придя к победе через насилие.

–Добро должно взять в руки меч, когда стоит вопрос о его будущем. Оно должно постоять за себя!

– Ну-ну, – улыбнулся Дорн. – Ты можешь идти, и встать на путь насилия, уничтожая Зло. Со стороны же тёмных сил я обещаю, что ты выйдешь из этого зала целым и невидимым. Никто из здесь присутствующих не причинит тебе вреда. Дорогу назад знаешь, не заблудишься. Иди.

Священник встал с кресла и в нерешительности остановился. Сидящие за столиком смотрели на него с неприкрытой иронией, никто не пытался его остановить.

– Иди! – приказал Дорн, и его глаза вспыхнули дьявольским светом.

В ужасе священник посмотрел на остальных, и встретил такие же горящие глаза. Попятился к дверям, не решаясь повернуться спиной,

Громадный чёрный кот, до этого лежавший молча на полу, внезапно устремил на него пронзительные жёлтые глаза, и тягуче растягивая слова произнёс:

– Что же не спешишь покинуть наше общество, или ты желаешь присоединишься?

Вздрогнув, священник устремился к двери, выскочил из зала отгораживаясь от сидящих там, захлопнул её.

– Здорово мы его! – воскликнул кот, когда двери закрылись.

В ответ донесся крик ужаса. Ему вторило грозное рычание. Дверь содрогнулась от сильного удара. Стон перешел в хрип. Тишина окутала помещение. Из-под двери показалась, медленно увеличивающаяся лужица крови, при свете свеч она казалась совсем чёрной.

Светлана так и не смогла увести собаку с первого этажа. Понадеявшись, что пса кто-нибудь усмирит, ушла в свою комнату, оставив его в соседнем зале.