Текст книги "Визит(СИ)"

Автор книги: Светлана Голунова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 45 страниц)

– Никто не сможет упрекнуть меня: что не держу слова, – заметил Дорн. – Я обещал ему неприкосновенность от своей свиты, но не от диких зверей. Что поделаешь! Пес не любит священников!

– ОН в полной мере должен оценить рвение фаната, иначе сир, мы ещё с ним встретимся. – Барон был в самом лучшем расположении духа. Повернул голову к Амону: – Как ты, не против ещё увидится со священником?

Амон пожал плечами.

– В таком случае он сам ощутит силу огня, это я могу ему обещать.

Дорн задумчиво посмотрел на кота.

– Хотя, в чём-то я с ним согласен. В моем царстве так мало любви. Действительно, нам нужна королева, которая полюбит мое царство и его обитателей. Юм, ты сможешь, не отдавая никому предпочтения, окружить вниманием и любовью моих подданных?

– Магистр? Вы шутите! – воскликнул кот. – Я не человек, и уж тем более не белый ангел!

– Да. Ангел, – повторил Дорн. – ОН посылает их на Землю, в заботе о людях. И ангел среди людей. Только они не замечают этого. ОН волнуется и о душах в тёмном царстве, ОН посылает душу способную любить, чистую и светлую к нам. Но поймет ли она, что ей предназначено. Спустится ли по своей воле навечно, в Царство теней?

– Время покажет сир, – философски заключил Барон. – Если бы Вы, сир, поручили её моей заботе...

– Изер, – с предупреждением в голосе, сказал Дорн. – Закроем эту тему, Амон нашел её. Так пусть и ведёт.

– Он сломает её! – воскликнул Барон.

– Значит, Амон ошибся, и мы будем ждать следующей встречи с другим посланцем.

Барон не унимался.

– Он не ошибся, но он оставит её себе.

Дорн вздохнул и с сожалением посмотрел на Барона.

– Она его, – только и ответил он. – В любом случае, мои планы относительно изменения мира остаются прежними, и я приду к своей цели, будет ли королева о моём царстве или её не будет. Мир нужно изменить, он слишком прост и пресен. Яхве только испортил его своей святостью.

– Магистр, с помощью поклоняющихся нам людей. Мы погрузим мир в хаос, их вера в бога оскудеет, миром будет править тирания. Люди забудут о Создателе, и будут говорить о нем только хульное. Он утратит власть над миром.

– Да будет так, – ответил Барону Дорн. – Мы задержимся в Риме. Ватикан сердце римско-католической веры. Здесь резиденция папы римского. И пора мне здесь навести порядок.

– Магистр! – вскочил Юм. – Секта, поклоняющаяся силам зла, вызывает Вас. – Мне навестить их? Уж кота-то они не ожидают. Вот будет номер!

Прищурившись, Барон посмотрел на кота.

– Что ты им скажешь?

– Жертвы давайте! – завопил кот и, покосившись на Барона, поинтересовался: – Впечатляет?

Амон с презрением фыркнул:

– Паяц.

Барон не унимался:

– Какие жертвы тебе подавать? Кроликов или мышек, а может крыс?

Юм оскорблённо уставился на Барона. С подозрительностью спросил:

– А ты считаешь, что девушки мне не нужны? Представляешь, девственницу на жертвенный алтарь! Классика!

– Что ты с ними будешь делать? – Барон явно издевался.

Перемигнувшись с Амоном, с интересом ждал ответа Юма.

– Как что, а для чего существует два пола на Земле?

Барон рассмеялся.

– Юм, но ты же представишься в образе кота, твои габариты не будут соответствовать жертве. Твоя классика даст трещины, расползается по швам.

Юм задумался, потёр лапой ухо, и тут его осенила идея.

– Я перевоплощусь!

Хлопнув себя по колену, Барон с улыбкой заметил:

–Тогда и жертвы не будет. Они, что дураки думаешь? Это коту, пожалуйста, женщину. А вот другому образу они ещё и подумают, что предложить, младенца не хочешь?

– При чем тут младенец? – не понял кот. – Ты меня за извращенца принимаешь?

– Ну, как же. Иначе они подумают, что ты выполняешь одну из заповедей: "плодитесь и размножайтесь", а это согласись, не укладывается в принцип оккультизма – возвеличивание тёмных сил.

Вздохнув, кот с унынием согласился:

– Работа, прежде всего. Пусть будут мышки, – он добавил с вызовом, – Но только женского пола! – сверкнул глазами. – И только скажи, что я извращенец!

– Ладно, хватит придуриваться, смотайся с Бароном, – приказал Дорн.

Барон с готовностью вскочил с дивана.

– Магистр. Мы сейчас же туда отправляемся. Убедим, что в дальнейшем они могут рассчитывать на нашу помощь.

– Посерьёзней, – не сдержал улыбки Дорн, по-видимому вспомнив что-то из прошлого.

– Сир! Я всегда серьёзен! – с обидой заявил Юм.

– Не вижу, – возразил Дорн.

Барон с Юмом исчезли.

Дорн повернулся к Амону:

– Амон, мы скоро продолжим путешествие. Я хочу, чтобы девочка получше освоила английский язык. Пригодится.

– Сир, не извольте беспокоиться. Я разберусь, – почтительно сказал Амон.

Дорн встал с кресла. Амон тут же вскочил следом.

– Сыграем партию в шахматы, или ты занят ?

– О, нет сир. Я в полном Вашем распоряжении.

Амон и Дорн вышли из зала, в двери противоположные тем, у порога которых собралась изрядная лужа крови.

Зал опустел.

Погасли свечи.

Воцарился мрак, и только звуки разгрызаемой кости доносились из-за закрытой двери. Кто-то пировал на полу, у дверей соседнего зала

ГЛАВА 4

– Завтра Катерина и Валентин приедут в Рим, – выпуская сигаретный дым, сообщил Барон.

Пёс сорвался с места и умчался в дальний угол зала, преследуя брошенный мяч. Аккуратно зажав его в зубах, пёс вернулся к диванчику. Девочка протянула руку, но собака легла поодаль и, зажав передними лапами мяч, хитро посмотрев на Светлану, словно пытаясь сказать: "А ну-ка отними". Рассмеявшись над его шалостью, девочка повернулась к Барону, который развалившись в кресле и вытянув ноги к камину, дымил длинной сигарой. В камине плясали языки пламени, свечи в канделябрах скупо освещали помещение, но от этого в зале было по-домашнему уютно.

Амон расположился тут же рядом и дым его сигары, сливаясь с дымом, сигары Барона втягивался в камин. На камине развалился Юм, свесив лапы, зажмурившись, блаженствовал, впитывая тепло исходящее от огня.

– Хорошие новости, – откликнулась девочка. – Признаться, я соскучилась по Катерине. Что же они так долго добираются до Рима?

Приоткрыв один глаз, кот с ехидцей ответил:

– Они пока все отели не посетят, не успокоятся. Похоже, по-своему получают удовольствие от путешествия.

– Каждый развлекается, как может, – откликнулся Барон.

Привстав с диванчика, девочка попыталась забрать мячик у собаки. Пёс, предвидя манёвр, отскочил в сторону. Убедившись, что девочка не повторяет попыток дотянуться до него, сам подошёл и положил игрушку к ногам.

Но когда девочка снова потянулась к мячу, пёс ухватив мяч, отпрыгнул в сторону.

– Вот проказник, – улыбнулась Светлана. Подняв голову, она спросила, обращаясь сразу ко всем: – Священник, посетивший этот дом, наставил вас на путь истинный? Наверное, креститься научил и всяким молитвам.

Не отрывая глаз от камина, Барон откликнулся:

– Молитвы мы и так знаем. Все, любой религии и культа. А вот креститься, как-то не доводилось. Да и желания нет.

Бросив взгляд на Амона, девочка спросила:

– Когда меня увозили из монастыря, Амон не дал священнику перекрестить нас. Неужели так для вас опасно?

Кот, лежавший на камине фыркнул, и иронически скосив глаз, растягивая слова, заметил:

– Мы же не вампиры, чтобы бояться такой мелочи. Слишком легко было бы тогда на Свете. Перекрестил и готово! Нет, ты заблуждаешься.

Соглашаясь с Юмом, Барон кивнул:

– Цитируя Шекспира, я в полной мере отвечу на твой вопрос: "О нет, Модо и Мего – злые духи. Не из простых. Князь тьмы – недаром князь". По-моему, тут всё сказано.

– Почему же тогда такое большое значение, придают кресту?

Барон пожал плечами.

– Крест может снять галлюцинацию, отпугнуть вампиров, но уже от оборотня он не спасет. Зомби неуютно почувствуют себя при кресте. Шофёр лимузина, должно быть был зомби, вот Амон и не позволил священнику махать руками. Амон, так это было?

Амон, оторвав взгляд от огня в камине соглашаясь, кивнул, но добавил:

– Прибавьте ещё к этому злость. Он не подчинился приказу. Так бы и убил его, но тогда он не станет епископом с запятнанной совестью, а это куда интересней, чем труп.

Пёс подошёл к девочке и положил рядом с ней, на диван, мяч. Усёк, когда она сделала попытку дотянуться до него, снова схватив его, отпрянул в сторону, лукаво поблескивая алыми глазами. Девочка вспомнила:

– А галлюцинации на Канарских островах, тоже можно было снять крестом? Не могу поверить, что среди толпы не нашлось таких.

– Представь себе, не нашлось, – откликнулся Барон.

– Жаль, – вздохнула девочка.

Кот оскорбился:

– Такое зрелище было, а ей не понравилось!

– Нет, – ответила девочка и быстрым движением руки схватила вновь положенный рядом мячик. Пёс со щенячьей радостью, запрыгал вокруг в попытке забрать свою игрушку. Подняв руку с мячом над головой, Светлана заставила пса встать на задние лапы. Он мог бы без труда дотянуться до мяча, но был деликатен и терпеливо ждал нового броска. Не желая его томить, девочка кинула мяч в дальний угол зала. Пробуксовав, пёс рванул туда, царапая когтями начищенный паркет, словно боялся, что кто-то притаившийся там может забрать игрушку. Светлана задала вопрос, не ожидая на него ответа:

– Вы вообще чего-нибудь боитесь? Что для вас страшно?

И была поражена, когда они все не скрывая, кивнули головой. Настаивая, она спросила:

– Что?

– Гнев Дорна. Он для нас страшен, – ответил за всех Амон, Юм и Барон, молча с ним согласились.

– Дорн, он чего боится? – показав глазами в потолок, спросила девочка.

– Магистр ничего не боится, – с какой-то даже гордостью заявил Амон, – и Создатель идёт на уступки, позволяя ему делать всё, что вздумается. Это люди называют попустительство Божие. Разумеется, если при этом не нарушается Вселенское равновесие. Ибо, Дорн не его создание, он равен Богу, если не больше, так как тьмы всегда больше, она заполняет пространство между звездами, а значит больше сил и возможностей.

– Я считала что Добро и Зло одинаковы.

– А ты представь, что свет и тень две противоположности. Но есть еще и граница между ними – сумерки. Заметь, это гораздо больше, чем одна сущность света и добра, отсюда исходит, что ночь гораздо сильнее, изобретательней и разнообразней, словом, наш Хозяин должен быть единственным правителем Вселенной и вечности.

– Странно, – задумчиво сказала Светлана, пропуская последние слова Амона. – Вот Катерина, она не убийца и не садист, а Дорн её хозяин. Почему так?

– Она заслужила покой, это и есть "сумерки", – пояснил Барон, пуская струю дыма в развалившегося Юма, и с удовольствием выслушивая, как заорал в возмущении кот, шипя и чихая от дыма.

– В вашем царстве нет любви. Неужели Катерина не заслужила этого? Она никогда не почувствует, что нужна кому-то, что кто-то беспокоится о ней? Кроме Валентина конечно. Я не могу поверить, что Создатель так жесток к простым людям и не прощает им их недостатки. Ведь человек не совершенен. Неужели они обречены, существовать вечно, без любви?

– Существует реинкарнация и душа снова и снова получает шанс возвыситься духовно. Но не всегда доходят до истины, и тогда возврата нет.

– Нет. Я считаю, это жестоко, – твердо решила девочка. – Даже убийцы не заслужили такого. У них должен быть шанс. Они поймут, что такое любовь и понимание и душа их очистится и не будет в ней злобы и жестокости. Неужели Создатель забывает о потерянных душах, когда они попадают в царство теней?

– Как сказать, – неопределенно ответил кот, и с возмущением заявил Барону: – Изер! Я тебе не комар, чтобы меня окуривать, – и обращаясь неизвестно к кому: – Чистая и светлая душа должна добровольно спуститься в Ад. Тогда грешники получат то, о чём шёл разговор.

Светлана с удивлением посмотрела на Амона.

– Но разве та же Катерина, не могла бы стать этой "душой"?

Бросив остатки сигары в камин, Барон повернулся к девочке.

– Это место сможет занять только человек заслуживший "свет", а не "покой". Кандидатура Катерины отклоняется.

Взяв из воздуха еще один мячик, Барон метнул его в другой конец зала. Пёс недоуменно замер, держа в зубах свой и провожая взглядом мяч Барона. Опустив мячик на пол, пёс кинулся за вторым. Подобрав первый, Барон кинул вслед за вторым, заставив собаку развернуться на полпути к камину, и снова броситься в конец зала, рыча от возмущения.

– Надеюсь, такой ангел найдется, – заметила девочка и, забыв о разговоре, захлопала в ладоши, привлекая внимание совсем запыхавшегося пса. Собака умудрилась оба мяча сложить возле своих лап, и тяжело дыша, посмотрела на сидящих возле камина. Барон щёлкнул пальцами и оба мяча пропали. Собака в недоумении обнюхала пол, пытаясь сообразить, куда же они делись. По-видимому что-то смекнув, пёс кинулся к сидящим и поочередно принялся всех обнюхивать в надежде найти игрушку.

– Убери свой мокрый нос! – завопил Юм, возмущенно отпихивая от себя морду собаки.

Встав не задние лапы, пес дотянулся до кота, и с шумом принялся его обнюхивать. От дыханья пса шерсть кота топорщилась и вставала дыбом.

– Апорт! – крикнул Барон, кидая мяч.

Взвизгнув от восторга, собака бросились за мячом, в красивом полете перелетев через вытянутые ноги Барона.

Амон отставив сигарету повернулся к девочке.

– Взошла Луна, – сообщил он ей.

Светлана выжидающе посмотрела на него. Он продолжил:

– Самое время осмотреть памятники Рима.

– Нет, я не хочу на кладбище, – категорично заявила она.

Амон улыбнулся.

– В свете луны хорошо смотрится не только кладбище, но и Колизей. Только его обязательно нужно смотреть ночью, когда луна освещает его стены. И тогда призраки прошлого выходят из тьмы на лунный свет. Я покажу тебе его.

– О! Я с удовольствием посещу Колизей, – с восторгом согласилась Светлана.

– Как мы туда доберемся? На лимузине?

– Я предлагаю использовать мотоцикл, – предложил Амон

– Отлично! А кто нам составит компанию?

– Мы составим, но только до центра, а потом разъедемся, – предложил Барон за себя и Юма. Последний молча с ним согласился. К огромному неудовольствию пса, компания покинула тёплое местечко и направилась к дверям. Амон что-то приказал и пёс понурившись, вернулся в зал. Где, развалившись на полу, подставил бок к теплу камина, принялся грызть мяч. Возле дома, уже стояли мотоциклы. Но девочка внезапно остановилась.

– Можно Вас попросить?

– Попробуй, – улыбнулся Амон.

– Если можно, пожалуйста без лихачества, жутко становится оттого, что вытворяете на дороге.

– Светик! – возмутился Юм, – Но так же неинтересно! С таким успехом можно и на автобусе доехать. Вспомни, как по встречной полосе, в лоб машинам... Здорово!

– Поседеть можно, – покачала головой Светлана.

Амон с неохотой согласился:

– Хорошо, хотя светлый волос считается красивым.

– От рождения, – уточнила Светлана.

– Хорошо, – заводя мотор, повторил Амон. – Садись, я буду аккуратно вести мотоцикл.

Юм и Барон последовали его примеру и уже три мотора грохочут в ночи. Амон резко взял старт, и девочка пришла к выводу, что больших уступок от водителя ей ждать не стоит.

Мимо пролетели Барон и Юм, подняв мотоциклы на дыбы.

Повернули на трассу. Змеей, проскользнув между машинами, Амон увеличил скорость, и помчался между потоками транспорта по разделительной полосе.

Потеряв по пути свою компанию, Амон подрулил к чему-то огромному и величественному. Оставив мотоцикл на дороге, они подошли к возвышавшемуся перед ними Колизею.

Освещенный светом луны, Колизей смотрел на гостей множеством арок, которые в три яруса поднимались от земли. Луна посеребрила колонны, но проникнуть в зияющие пустотой арки так и не смогла и эти проемы как чёрные глаза взирали на стоящих у подножия. Колизей имел свою, жёсткую красоту. Из-за серебряного света, казалось он состоит из одних столбов, только выше его венчала стена с небольшими оконными проёмами.

– Зайдем внутрь, – предложил Амон и железная решетка, закрывающая вход, тихо скрипнув, распахнулась.

Войдя в здание, Светлана была поражена множеством галерей, уходящих в полумрак. Галереи шли по всей окружности здания, огибая площадку покрытую песком. Под лунной, площадка казалась, покрытой мелом. Встав в центре, девочка огляделась. Со всех сторон её окружали стены с темными проёмами арок и окон. Ей представилось, что за ними столпились люди и в мертвой тишине ожидали кровавых зрелищ.

– Сколько же тут народу могло поместиться? – подавленная величием Колизея, прошептала Светлана.

Амон неслышно подойдя к ней, удовлетворил её любопытство.

– Что-то около пятидесяти тысяч зрителей, могли наблюдать за сражениями гладиаторов. Как раз где мы сейчас стоим и шли эти знаменитые кровавые зрелища. Бои насмерть. Эта площадка должна быть бурой от рек крови пролитой здесь.

– И людям нравились такие зрелища?

– Почему бы и нет. Вид крови брызжущей из глубокой раны опьяняет. Человеку хочется ещё и ещё крови, чтобы утолить свою жажду. Тут вспарывали живот, и внутренности вываливались на песок, а раненый волок их за собой пока его не добивали, или сам не умирал от боли. Здесь мечи и копья прошивали тело, словно оно из бумаги. Здесь и я когда-то славно повеселится, отправляя создателю рабов и военнопленных. Меня знал весь Рим

– Но конечно не с лучшей стороны, – с ехидцей заметила Светлана.

– Разумеется, – клыки отразили свет, когда Амон улыбнулся на её замечание.

Внезапно проведя рукой перед лицом, и щёлкнув пальцами, он пропал. Колизей преобразился.

Лунный свет уступил место солнечному. Светлана с изумлением обнаружила в своих руках, короткий, тяжелый меч. Подняв голову, встретилась с тысячей глаз, которые с кровожадным любопытством взирали на неё с верхних галерей. Тишина взорвалась криками, исходящими из тысяч глоток. Этот шум, как шум грозы, медленно накатывался на арену. Опустив глаза, девушка вздрогнула от направленного на неё неподвижного, оценивающего взгляда прижавшегося к земле хищника. Он шевельнулся и не спеша, направился к ней через всю арену. Новый шквал голосов захлестнул Колизей, поднявшись под самое небо. Наверное, сами боги с любопытством взирали на накал людских страстей. Светлана, не поднимая меча, попятилась назад. Несколько мягких прыжков и хищник неподалеку от неё. Напряг тело, подобрал лапы, готовясь к роковому прыжку.

Светлана спиной ощутила холод каменной стены. Отступать больше некуда. Хищник взвился в воздух, на одинокого воина, так и не поднявшего свой меч. Девушка не отрывая глаз, следила за прыжком. Ей казалось, что эти моменты кто-то медленно прокручивает как плёнку, кадр за кадром. Вот он оторвался от земли, вытянув лапы с острыми когтями, раскрыл пасть в предвкушении жертвы, которая сейчас забьётся в смертельных объятиях, истекая кровью. Но он так и не достиг её.

Колизей погрузился в полумрак и снова лунный свет осеребрил колонны.

– Идущий на смерть приветствует тебя! – эхо донесло эти слова и шум приближающихся шагов.

На площадку вышел Амон

– Как тебе галлюцинация? – поинтересовался он. – Так говорили гладиаторы.

– Предупредили бы сначала, – хмуро посмотрев на него, проворчала Светлана.

– Почему меч не подняла? Не защищалась?

– Не знаю, – пожала плечами Светлана. – Это было как сон, как-то нереально. Наверное, я ждала когда проснусь. Амон, то, что я видела, всё так и было? Разве на людей натравливали хищников?

– Обязательно, – коротко ответил он и направился к проёму арок. – На христиан. К сожалению, в данный момент Колизей используют как символ мира. Когда осуждённому на смертную казнь дают помилование, тут зажигают огни. Два дня Колизей освещают прожектора. Проклятие, какой великолепный амфитеатр, и как его используют! Как люди неразумны.

– Сдается мне, наоборот, – тихо пробормотала Светлана.

Все ещё находясь под впечатлением пережитого, девочка последовала за Амоном к выходу. Бросив прощальный взгляд на амфитеатр, села за спиной Амона. Вздрогнув, мотоцикл рванул по дороге уносясь, прочь от памятника старины.

Они долго гоняли по дорогам, наслаждаясь ночной прохладой, пока, девочка не крикнула ему, что не прочь пройтись пешком. Не возражая, Амон остановил мотоцикл.

Пройдя квартал, Светлана почувствовала, как повеяло свежестью и через несколько домов они вышли на мост, раскинувшийся над рекой. Лунные блики играли в волнах.

Не спеша, двинулись по мосту, рассматривая открывшуюся панораму. Дойдя до середины, девочка остановилась. Облокотившись о перила, подставила лицо ветру, окидывая взглядом раскинувшийся по обе стороны реки Рим.

– Как она называется? – спросила девочка.

– Тибр.

– Тибр, – повторила девочка, вслушиваясь в звуки.

Воцарилась тишина, и только шум проезжающих по мосту машин нарушал её. Шло время, и каждый стоял погруженный в свои мысли и воспоминания.

– Как мой отец? С ним все в порядке? – внезапно задала вопрос девочка.

– Нормально. – неопределенно ответил Амон.

– Мне кажется, что прошло много времени, как я с ним рассталась, – не отрывая глаз от бегущих волн, сказала девочка. Словно разговаривая, сама с собой продолжила: – У меня ощущение, будто я всегда была с вашей компанией, и мне придётся до конца жизни быть с ней. Это не значит, что я в восторге от ваших проделок. Скажу честно, где-то вы мне и нравитесь. Юм такой забавный. Вежливый Барон. Могущественный и всесильный Дорн. Амон, Вы, когда не злитесь по-своему милы. Вы выше людских забот. Вас не волнует борьба за власть, я имею в виду чисто человеческие проблемы, не волнуют деньги, вы выше всего этого. Но, возвышаясь над людьми, вы смотрите на них свысока, не слышите крика боли и страдания. Вы выше этого, а это неправильно, так не должно быть.

Амон, что-то тихо сказал. Девочка повернула к нему лицо.

– Что Вы сказали?

– Я цитирую Шекспира, так любимого Изером. Я знаю, что он ответил бы фразой из трагедии "Король Лир",

– Что Барон процитировал бы?

– "Как мухам, дети в шутку, нам боги любят крылья обрывать..."

Девочка опять перевела взгляд на волну. Несколько минут молчания и обращаясь, казалось к текущей реке, сказала:

– Как тщетны человеческие усилия. Силы добра и зла используют их, как заблагорассудиться. Направляют их, куда вздумается. Вы сломали мне жизнь.

– Без драм, – ухмыльнулся Амон.

Не отрывая глаз от текущей реки, словно пытаясь там найти истину, девочка продолжила тихий разговор с ветром.

– Когда покину ваше общество, я не смогу жить прежней жизнью. Я знаю то, над чем ломает голову половина человечества. Теперь на любого хулигана или бандита я буду смотреть с большей жалостью, чем когда-то. Ведь я знаю, что в царстве теней нет любви. Там наверное, относятся не как к человеку, а как к кукле, марионетке. Отыграла свою роль, пожалуйте в сундук, который заслужила. Дорн, может и печётся о своем царстве, но он судья и действует согласно разуму, а не чувствами. Он не знает милосердия, – она повернула лицо к Амону. – Как и Вы тоже. Мир страшен, а жизнь сурова. Мы ничто, в масштабах Вселенной. Как я буду жить, зная, что происходит в ней?

– Без драм, – повторил Амон, – Не стоит так отчаиваться. Ты не всё знаешь, далеко не всё. Человеческая душа не так ничтожна, как ты представила. Как-то русская царица сказала, что не народ для царя, а царь для народа. Может в этом истина. И потом, почему ты решила, что покинешь нас. Ошибаешься, столкнувшись с нами, теперь так просто не отделаешься. Может быть, ты отправишься к создателю от моей руки.

– Успокоили, – грустно улыбнулась девочка. – Впрочем, я догадывалась об этом.

– Догадывалась, – усмехнулся дьявол. – Я могу вычислить любую жизнь, любого человека, когда и каким образом он умрет. Но я, не могу точно предсказать твою судьбу. Да, судьба предначертана и обстоятельства ведут к ней, но я из тех, кто способен изменить её, изменить будущее. Это большая власть, и большая ответственность. Ты всё поняла?

– Я пришла к выводу, что так просто с Дорном и его свитой мне не порвать! Вы жестоки, и это меня пугает.

– Я – дьявол, моя сущность – жестокость, – повернулся к девочке Амон, его глаза засветились жёлтым светом. – Если забыла, то я напомню.

– Я помню, – вздохнула Светлана.

Шум машин заполнил паузу. Молчание нарушил Амон. Указав рукой в конец моста, он сообщил:

– Если пройти немного дальше, то будешь на холме Монте-Ватикано.

– И что? – подняла голову девочка,

– На нем расположился Ватикан, государство – город.

– Собор святого Петра....Так он находится в Ватикане? – удивилась девочка. – Значит, я была там. Только, по-видимому, упустила, что он находится в Ватикане.

Светлана поёжилась от ветра, который внезапно стал слишком свеж:

– Вы не против, если я предложу повернуть назад?

– Отчего же. Пойдём, навестим Юма и Барона, они сейчас опустошают ночной бар,

– Поедем?

– Нет. Тут рядом.

Они повернули назад и встречные машины, ослепляя фарами, пролетали мимо, обдавая тёплым воздухом и шумом моторов. Заслонив лицо рукой от ярких фар, девочка, спускаясь с моста, поинтересовалась:

– Амон, зачем мне нужно знать английский?

– Так решил Дорн, – не договорив, Амон рванул её в сторону. Не удержавшись на ногах, она покатилась по асфальту, обдирая колени и локти. Мимо промелькнула тень, и грохот взрыва заставил на некоторое время её оглохнуть. Внезапно стало светло как днём, проявилась каждая трещинка на дороге.

Сильные руки подняли её, помогая встать на ноги. Ещё не придя в себя, Светлана с удивлением посмотрела на огненный ад, полыхающий в нескольких метрах от неё. Воздух стал обжигающим. От искорёженных останков какого-то транспортного средства поднимался, клубясь, столб чёрного дыма, снизу багровый от языков пламени. На стоящих рядом столбах плавились провода, падая на землю замыкаясь, выбивали голубую искру. Поток машин остановился. Люди, выскочив из машин, бежали к пожару, в надежде помочь пострадавшим. Но если пострадавшие и были, то они уже не нуждались ни в какой помощи, в жарком пламени от них остался только пепел.

Жар был нестерпим. Девочка попятилась, не отрывая глаз от катастрофы. Амон потянул её за собой, покидая мост. В оцепенении, с трудом передвигая ноги, она последовала за ним, все ещё не в силах отвести взгляд от огня.

Пройдя квартал, Амон заметил:

– Судя, по виду, тебе не помешает рюмка коньяку.

Словно очнувшись от сна, девочка подняла голову, посмотрела на него.

– Я никак не пойму, что же произошло? Почему взорвалась машина?

– Ребята марихуаны обкурились. Решили полихачить. Нужно было остановить, что я и сделал, иначе, сбили бы тебя машиной.

– Вы как ангел-хранитель, – невесело заметила Светлана, но перед глазами у неё так и стоял огненный ад.

Амон пожал плечами:

– Не время и не таким способом. Кстати, вот этот бар, о котором я говорил.

Внутри бара было гораздо тише и спокойнее, чем у байкеров. Посетителей было немного.

Кто-то устроился возле стойки и с напряжением следили по телевизору спортивные состязания. Делали ставки, проигрывали.

Амон направился к одному из столиков. Сидевшие за ним обернулись к подошедшим.

– Какая приятная встреча! – воскликнул Барон, выдвигая из-под стола ещё стул. Бросив взгляд на девочку, тут же взял бутылку и налил в рюмку протянул Светлане.

– Думаю, тебе это не будет лишним, – заметил он, ещё раз окинув взглядом.

Светлана села за стол. Посмотрела на разорванные, на коленях брюки, запыленную кофту и ссадины на руках.

– С таким видом только на паперти стоять, – поставила коньяк на стол. – Можно Вас попросить...

– Да, всё что угодно! – перебивая, воскликнул Барон.

– ...чашечку кофе. – закончила Светлана.

– Нет проблем, – с готовностью согласился Барон, жестом подзывая бармена.

Перекинувшись с ним парой фраз и отпустив, повернулся к девочке. Посмотрел на содранную кожу, покачал головой. Провел пальцем по ссадинам.

– Ну вот, теперь порядок, – сообщил он.

Глубокие царапины затянулись не оставив и следа. Единственно, что напоминало, о происшествии – разорванная и пропыленная ткань.

– Что, попали в переделку? И похоже, совсем недалеко отсюда. Где же это так угораздило проехаться по асфальту?

Амон махнул рукой.

– На мосту, кое-кому места стало мало.

– И он решил вас потеснить? – подытожил Юм, хитро поблёскивая кошачьими глазами. – И как вы ответили на такую наглость?

– Натурально, пресёк в корне.

– И...

– Он сказал, что больше не будет.

– Ты ему поверил?

– Разумеется, нет.

– И...

– Помог ему прибыть туда, куда он, так спешил.

– Вот это я понимаю! – хлопнул ладонью по столу Барон. – Узнаю нашего друга. Добродетель всегда была его слабостью. Мне нравится твоё кредо. Всегда готов услужить человеку и сократить его длинный путь. Что поделаешь, у каждого свои принципы!

Последние посетители покинули бар, и помещение погрузилось в тишину. К столику принесли чашки с кофе и ещё пару бутылок. Бармен с восторгом посмотрел на своих посетителей, по-видимому, ему ещё не приходилось встречаться с людьми, на которых спиртное не действовало. Эти двое и так довольно давно занялись его запасами, судя по-новому заказу, прекращать дегустацию, пока не собирались. Возможно, проба его стола будет осуществляться прямо по алфавиту. А подошедшие к ним с потрепанным видом, наталкивали на мысль, что их нервы находятся в таком же состоянии. Следовательно, проверка его "погребов" будет происходить последовательно. Долго и с пристрастием судьи к закону. Будут рассмотрены все версии (сорта), и присяжные (возможно к восходу солнца), вынесут вердикт его бару.

– Так на чём мы остановились, Светлана? – спросил Барон, добавляя в чашку с кофе, что-то из бутылки.

– На чём? – задумалась Светлана, наблюдая за его манипуляциями.

– На том, что мы совершенно трезвые! – брякнул не к месту Юм. Опрокинув в пасть рюмку, он поднял сосуд на свет, в попытке разглядеть много ли в нём осталось. Хозяин заведения, увидев в этом жесте намёк, подскочил к столу с новыми бутылками. Попутно (на всякий случай) потребовал наперёд всё оплатить. Находясь в отличнейшем настроении, Барон кинул пачку денег, даже не потрудившись их сосчитать, и сразу же распорядился принести закуску. Бармен с готовностью угодить столь необычным гостям, мгновенно испарился.

– Да, о чём я говорил? – вспоминая, задумался Барон. – Впрочем, не важно. Сейчас самое время подлечить нервы, и разумеется, силы... Держи.

Он протянул Светлане намешанный им коктейль.

– Что это? – не решаясь выпить, спросила она.

– Чёрный кофе и немного рома. Отличная вещь! Взбодрит, что и требуется от напитка.

С опаской попробовав, девочка не могла не признать, что на вкус этот коктейль очень неплох и с удовольствием допила.

Барон, уже держал наготове новый. На этот раз, Светлана пила разведенный ромом кофе, не спеша, наслаждаясь относительной тишиной и покоем.

– Чёрт побери! Как мне нравятся ночные бары! – откинулся на спинку стула Барон. – Вот таких ребят. – Барон кивнул в сторону бармена. – Я поддерживаю, и могу вас уверить этой ночью, он останется довольным. Если не вздумает наделать глупостей. Иначе...

– Подпалим? – спросил Юм, кидая алчный взгляд на полки с выставленными на них в ряд, всевозможными бутылками.