Текст книги "Её тень (СИ)"

Автор книги: Светлана Головьева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)

Маркус оставил свой мотоцикл на обочине, где уже стояла целая шеренга автомобилей всевозможных марок и цветов. Он схватил меня за руку и прижал к себе, нежно поцеловав меня в губы, Маркус игриво мне подмигнул, и мы зашагали к берегу реки Уир, на котором уже собралась приличная толпа. Мы находились практически за городом. Домов рядом не было, так что музыка, с грохотом вылетающая из огромных колонок никому не мешала. Берег был засыпан гравием, и мои ноги в кедах то и дело скользили по влажным камням. От реки исходила влажность, а над ней самой парило полупрозрачное облако тумана. Справа от меня стоял пикап нагруженный ящиками с пивом, возле которого толпилась компания парней. Они заметили Маркуса и тут же подняли вверх свои банки с пивом, громко что-то крича. Маркус кивнул им, но не подошёл. Мы протиснулись мимо компании девчонок уже подвыпивших и глупо хихикающих. Одна из них в неприлично коротких шортах повисла на плече Маркуса, что-то прошептала ему на ухо, но он вежливо её оттолкнул. Во мне начала подниматься волна гнева и ревности. Если я весь вечер должна буду смотреть на то, как какие-то девки вешаются на моего парня, я одну из них точно придушу.

Наконец среди этой разномастной толпы я заметила знакомое платиновое каре, а затем ко мне повернулась моя подруга. Николь заметила нас с Маркусом и помахала мне левой рукой, в правой девушка держала банку пива. Одета она была, как и большинство девушек здесь в обтягивающие джинсы и короткий топ, который выгодно выделял её солидных размеров грудь. Поверх топа на ней была чёрная кожаная жилетка, а на ногах высокие ботинки на шнуровке.

– Где вы были, ребята? – прокричала она, после чего обняла сначала меня, а потом Маркуса. От неё пахло алкоголем и вишней, скорей всего от её блеска для губ.

– Мы немного задержались, заезжали к Маркусу домой.

– Оуу…

Николь довольно улыбнулась и я поняла, что в её голове пронеслись картинки того, как мы занимаемся сексом с Маркусом. Моя подруга была слишком раскрепощённой, и секс для неё был любимой темой для разговора. Но что касалось нас с Маркусом, то дальше поцелуев мы с ним пока не заходили. Мы не торопились с этим, да и подходящего момента не было.

– Я пойду, схожу к ребятам, побудешь здесь? Хорошо? – Маркус махнул рукой своим друзьям из команды по плаванию и посмотрел на меня.

– Конечно, иди, я буду с Ник, не переживай.

Он улыбнулся и легко поцеловал меня в щёку, прежде чем раствориться в толпе.

– В раю всё спокойно? – подруга толкнула меня локтём в бок.

– Конечно, почему ты спрашиваешь?

– Потому что твой принц выглядит каким-то рассеянным.

Я посмотрела на Маркуса, который о чём-то разговаривал с двумя парнями в спортивных куртках с эмблемой университета Дарема. Выглядел он как всегда, но я понимала, о чём говорила Николь. После разговора с матерью он всегда казался измотанным, взгляд становился потерянным и задумчивым.

– Всё в порядке, не переживай.

– Как знаешь, – Ник пожала плечами и протянула мне свою баночку с пивом. Я приняла её и сделала один глоток, на вкус было не очень, и я вернула банку подруге.

– Пойду поищу тут колу, – сказала я, на что Ник лишь покачала головой. Я оставила подругу и пошла к пикапу, который заменял бар. Народа собралось ещё больше, и пока я добралась до места, меня три раза толкнули, один раз наступили на ногу, и пару раз пришлось отбиваться от пьяных парней. Когда я уже дошла до заветного пикапа и нашла ящик с колой, мне казалось, что прошла целая вечность. Тут же открыла баночку и сделала глоток, наслаждаясь живительной влагой. Я не сразу поняла, что атмосфера вокруг меня стала меняться. В воздухе появился запах паники. Я пошла туда, где царила большая суматоха, в самый эпицентр катастрофы. Туда откуда долетали отчаянные и дикие вопли. И только подойдя к огромному костру, в полумраке похожем на какое-то чудовище, изрыгающее пламя, я увидела самую ужасную картину в своей жизни. Шарлотта Ирвинг – принцесса нашего города в данный момент полыхала, как свечка. Её волосы горели, а сама она носилась как ошалелая, не давая никому к ней подступиться. Всё были шокированы и смотрели на происходящее, словно перед ними самое прекрасное изображение искусства. Лицо Шарлотты было искажено от боли и ужаса и только это смогло вывести меня из ступора. Я сняла свою куртку и побежала к ней, на ходу крича о том, чтобы кто-нибудь вызвал скорую помощь. Вблизи Шарлотта выглядела ещё ужаснее. Кожа на её лице стала красная и местами пузырилась, становясь похожей на плавленый сыр. Она махала руками, не давая к ней подойти. На помощь мне пришёл какой-то незнакомый мужчина. И пока он держал её за руки, я накинула на её голову куртку, и огонь удалось потушить. Вот только от этого Шарлотте не стало легче, она вопила так, что уши резало. И впервые в жизни мне было жаль её. Я простила ей все нападки в свою сторону. Ведь такой кошмар не пожелаешь даже самому ярому врагу. Хоть она и была заносчивой стервой, но такого она не заслужила.

Я заметила вспышку камеры, кто-то уже начал снимать весь этот кошмар, чтобы выложить в соц. сети. В наше время гораздо важней выложить в интернет крутую фотографию, чем помочь человеку. И это действительно большая проблема. В людях исчезает человечность и сострадание. Они гонятся за лайками и популярностью, не обращая внимания, что там за дисплеем их смартфонов гибнут люди.

Я держала Шарлотту за плечи, пока она тихо скулила, как побитая собака. Вскоре до нас донеслись звуки сирены скорой помощи, и по толпе пробежалась волна перешёптываний. К нам подбежали два медработника и молниеносно забрали Шарлотту из моих рук, положили её на носилки и так же быстро исчезли, словно их тут и не было. А я осталась сидеть на влажной гальке в каком-то оцепенении. Каждый новый вдох вызывал у меня тошноту. Пахло палёными волосами и сгоревшей плотью.

– Делия, давай поднимайся.

Чей-то знакомый голос раздался надо мной, чьи-то руки обхватили мои плечи. Словно в замедленной съёмке я поднялась на ноги. Всё моё тело налилось свинцом. Казалось, что я и вовсе покинула собственное тело, глядя на всё происходящее со стороны. Краем глаза я увидела красно-синие блики от полицейской машины. Вокруг царила суета, все бегали, что-то говорили, но я почти ничего не слышала. А перед глазами всё ещё стояла Шарлотта в огненном ореоле. Лицо искажено от боли, а яростный дикий крик разрывает барабанные перепонки. Вряд ли мне когда-нибудь удастся забыть увиденное.

– Делия, пожалуйста, тебе нужно сосредоточиться. Я отвезу тебя домой, но я должен быть уверен, что с тобой всё в порядке.

Передо мной показалось встревоженное лицо Маркуса, он всё ещё держал меня за плечи и его руки казались очень горячими. Я невольно отшатнулась назад. Маркус нахмурился и его руки безвольно повисли вдоль тела.

– Где ты был? – мой голос был похож на шелест сухой листвы.

– Прости, мы с ребятами отошли ненадолго. А когда вернулись, то было уже поздно. Я тут же тебя забрал. Прости, что меня не было рядом.

– Она горела словно свеча, это было ужасно. Никто ничего не сделал, почему никто ничего не сделал?

Маркус смотрел на меня, как на несмышлёного ребёнка. А я лишь повторяла свои слова снова и снова. Прокручивала в голове происходящее, раз за разом и никак не могла понять, почему ей не помогли. Почему никто не решился выйти и спасти её от этой ужасной муки. И самое главное, как всё это произошло. Я даже не знала, что Шарлотта была здесь. Такие сборища не для неё. Она бы лучше выбрала вечеринку в каком-нибудь эксклюзивном клубе Лондона, куда пускают только детишек богатых родителей. Но сегодня она решила изменить себе, за что и поплатилась.

Бережно и осторожно, словно я в любой момент могу сломаться, Маркус взял меня за плечи и посадил на мотоцикл. Надел на меня шлем, застегнув и проверив все ремешки, а потом сел позади меня. Я оказалась зажата между рулём и его телом, так что могла не переживать за то, что отключусь по дороге и свалюсь с мотоцикла.

Мотор подо мной громко загудел, и мы сорвались с места, уносясь вдаль от этого ужасного кострища, воя сирен и запаха горелой плоти.

Я не заметила, как мы добрались до моего дома. На первом этаже горел свет, и как только Маркус выключил двигатель, из дома тут же выбежали мои родители. Оба выглядели обеспокоенными. Отец видимо недавно пришедший домой ещё не успел избавиться от костюма, но уже без галстука. А мама в бежевых бриджах и яркой блузке с цветочным мотивом.

– Дорогая моя, ты в порядке? – спросила мама, крепко обнимая меня. В нос ударил запах земли, видимо мама опять возилась в своём любимом саду. Я закрыла глаза, наслаждаясь знакомым запахом и тёплыми объятиями. И расплакалась…

– Спасибо, что позвонил, Маркус, – услышала я тихий голос отца. Маркус что-то ему ответил, но я не поняла. Мама уже вела меня в дом, легонько поглаживая по голове. А я еле-еле переставляла свои ноги, несколько раз больно споткнулась о выступающие булыжники на дорожке. Я была разбита и сломлена, внешний мир переставал существовать, и я позволила себе свернуться в свой кокон. Мама проводила меня до моей спальни, и я легла в кровать прямо в одежде. Накрылась пуховым одеялом и закрыла глаза, надеясь, что завтра утром все ужасы ночи потеряют свою силу и растают при свете дня. Но всё это были лишь детские наивные мечты…

Глава 3

СЕЙЧАС

Где-то играет тихая музыка, которая и заставляет меня проснуться. В воздухе витает запах апельсина, но не настоящий, а скорей похожий на освежитель воздуха. Ладонь саднит, и я подношу её к лицу, чтобы посмотреть, что с ней не так. Обожжённая кожа, в некоторых местах неестественно оттопырившаяся, выглядит ужасно. Мне хотелось верить, что это был сон, ужасный кошмар. Казалось, что стоит мне открыть глаза и я окажусь в родных стенах своей спальни. Но нет. Я на самом деле нахожусь в плену у какого-то психа, который мнит себя Мстителем. Я принимаю сидячее положение и вижу, что мои ноги прикованы к кровати каким-то подобием кандалов. Сукин сын! Мало ему было запереть в этой фальшивой комнате, так он решил ещё и сковать меня. Сверху до меня донёсся щелчок, а затем я услышала механический голос.

– Доброе утро, Делия! Надеюсь, ты хорошо выспалась, и больше не будешь пытаться отсюда сбежать. Ведь тебе это всё равно не удастся. Ты же это понимаешь?

– Выпусти меня отсюда!

– Неужели тебе здесь не нравится? Я так старался тебе угодить. Ты моя, Делия! Моя! И это твой дом, так что располагайся. И если ты пообещаешь, что не будешь думать о побеге, то я сниму с тебя кандалы. Мы договорились?

Я решаю согласиться, в надежде, что он придёт сюда, и мне удастся ударить его чем-нибудь тяжёлым. Но он оказывается гораздо умней, чем я предполагала до этого момента. Вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу, он действует откуда-то сверху из своего наблюдательного пункта. Уже в следующий миг раздаётся долгий писк, на кандалах зажигается зелёный огонёк, и они с резким щелчком открываются, выпуская меня на свободу.

– А ты не хочешь прийти сюда и показаться мне? – спрашиваю я с вызовом, глядя по сторонам, пытаясь найти камеру, через которую он за мной наблюдает.

– Не терпится со мной познакомиться?

В механическом голосе чувствуется насмешка.

– Конечно, хочется знать в лицо моего похитителя.

– О, дорогая моя Делия, я тебя не похищал. Лишь забрал тебя в безопасное место. Здесь тебя никто не обидит, никто не будет над тобой смеяться и сомневаться в твоём происхождении.

– Ты хочешь сказать никто кроме тебя? – кричу я, выставляя свою обожжённую ладонь на его обозрение. Выглядит она ужасно, опалённая кожа покрытая волдырями, а местами похожая на обгоревшую бумагу. Но, несмотря на этот кошмарный вид, я удивляюсь тому, что она практически не болит. Видимо мой мучитель накачал меня болеутоляющими, но даже не позаботился о том, чтобы перебинтовать мне руку.

– Ты сама виновата в этом. Я не причинял тебе боль.

– Можешь сколько угодно убеждать себя в этом, больной ублюдок! Ты говорил мне о любви, но даже не представляешь, что такое настоящая любовь.

– Настоящая любовь не бывает без боли, ты же это прекрасно понимаешь, Делия. В ящике прикроватной тумбочки ты найдёшь всё нужное для того, чтобы позаботиться о своей руке. Мы ведь не хотим, чтобы ты её лишилась. И в следующий раз, думай о том, что делаешь, если не хочешь снова пораниться. Помнишь, как красиво пылала Шарлотта? Я сделал это для тебя. Разве это не любовь?

– Ты псих!

Механический смех эхом разлетается по комнате, а затем всё стихает, и я снова остаюсь наедине с собой, но с чувством того, что за мной неотрывно следит мой мучитель.

ТОГДА

Следующим утром я долго не хотела вылезать из постели. Я лежала, накрывшись одеялом и прислушиваясь к звукам дома. Слышала, как сначала мама спустилась по лестнице, наступив на предпоследнюю скрипучую ступеньку. Потом она вошла в кухню и принялась за приготовление завтрака. Вскоре тем же путём к ней присоединился отец. Я слышала их голоса, но не могла разобрать ни слова, да и не хотела. Всю ночь мне снилась Шарлотта, а я раз за разом пыталась предотвратить этот кошмар, но у меня ничего не получалось. Кто бы мог подумать. Ещё несколько дней назад я бы ни за что не поверила в то, что буду сочувствовать ей. Я ведь даже думала о том, чтобы обстричь её волосы. «Мысли материальны», шепнул мне мой тихий внутренний голос и я невольно содрогнулась. Неужели в произошедшем и правда есть моя вина?

– Дорогая? – послышался тихий мамин голос, а за ним лёгкие шаги и мелодичное позвякивание браслетов на её ноге. Я высунулась из-под одеяла и увидела её, такую красивую в свете солнечных лучей. Пылинки витали вокруг неё, добавляя её образу мистики. Она была похожа на фею из сказок, что читала мне в детстве. Мама слегка приподняла своё длинное до пят платье на широких лямках и села на краешек кровати. Она тепло мне улыбнулась и провела прохладной ладонью по моему лбу, убирая с него волосы.

– Как ты себя чувствуешь?

– Нормально, это же не я чуть не сгорела заживо, – мама болезненно сморщилась, и я пожалела, что так ответила.

– Я понимаю, что увидеть такое для тебя было нелёгким испытанием, но это прошло. Нужно жить дальше. Шарлотта в хороших руках, с деньгами её семьи скоро она уже снова будет тебя доставать своими придирками и подколками. Такие, как она выживут в любой ситуации.

– Я знаю, мам. Но я просто никак не могу понять, кто мог такое с ней сотворить. Конечно у неё много завистников, но пойти на такое? Это ведь не может быть случайностью, понимаешь?

– Не думай об этом, это обязанность полиции. Они во всём разберутся, поняла?

Я кивнула, хотя прекрасно понимала, что им вряд ли удастся найти виновного. Все кто был на костре, были пьяны в стельку. И я не думала, что кто-нибудь мог бы что-то заметить. А если и заметили, то сегодня уже всё забыли и толку от таких свидетелей будет немного.

– Пойдём, тебе нужно позавтракать.

– Хорошо, но я сначала приму душ, – я откинула одеяло и посмотрела на свою белую блузу. На ней в причудливой мозаике расположились пятна крови. Кровь была и на моей правой руке. К горлу подступила тошнота, и я побежала в туалет. Согнувшись пополам, я опёрлась на сиденье унитаза и меня стошнило. Слёзы брызнули из глаз, и дышать стало тяжелей.

– Милая, тебе помочь? – спросила мама, вставая в дверях, тревожно глядя на меня.

– Иди, я скоро спущусь.

– Ты уверена? – в её голосе сквозила обеспокоенность.

– Да, всё будет хорошо. Я приведу себя в порядок и приду.

– Хорошо.

Когда до меня донёсся звук закрываемой двери, я встала и подошла к раковине. Умывшись ледяной водой и прополоскав рот, я взглянула на себя в зеркало и чуть не отшатнулась назад от увиденного. Выглядела я ужасно, кожа казалась прозрачной и бледной, под глазами залегли серые круги, тушь размазалась по всему лицу, губы потрескались и в нескольких местах кровоточили. А тёмные волосы висели грязными сосульками вдоль лица. Я включила душ и как можно скорей избавилась от грязной одежды, кинув её в мусорный бак. Больше никогда в жизни мне не хотелось видеть её. Я приняла душ, с остервенением вымыв всю грязь со своего тела. Наверно отчасти я надеялась, что смогу смыть не только грязь, но и гнетущие воспоминания. Но как бы сильно я не тёрла, это не помогало. Завязав волосы полотенцем, я быстро натянула чёрные лосины и футболку Маркуса с египетскими пирамидами.

Когда я спустилась вниз, родители до этого о чём-то серьёзно переговариваясь, тут же закрыли рты и мило улыбнулись. Весь завтрак каждый из нас делал вид, что сегодня обычное утро. Что вчера я не видела, как человек горит заживо. И у нас это неплохо получалось, до поры до времени. Всё испортил полицейский, позвонивший в нашу дверь и настоятельно просивший меня дать показания. Мои родители долго с ним спорили, утверждая, что я ещё не в состоянии говорить о вчерашнем. Что я ничего не знаю, ничего не видела и не слышала. Я сидела за кухонным столом, апатично жуя булочку с маком и запивая её мятным чаем. Я действительно ничего не знала, поэтому и не рвалась давать показания. От них бы не было никакого толка, так зачем зря разглагольствовать. Вскоре родители вернулись в кухню, довольные тем, что смогли выставить этого стервятника за дверь.

После завтрака мама ушла на работу, в лавке она работала одна, так что пропустить день она никак не могла. А вот папа остался дома, аргументировав этот тем, что сейчас каникулы, и лекций у него нет. Но я поняла, что отчасти он остался из-за меня. В этом преимущество и бремя единственного ребёнка в семье. К тебе всегда относятся с бережностью, и в глазах родителей ты всегда выглядишь, словно хрупкий цветочек.

Отец поднялся в свой кабинет, а я блуждала по дому словно привидение. Слава богу, что скоро приехал Маркус. Только увидев его, я смогла спокойно вздохнуть впервые за это утро. Он ещё не успел слезть с мотоцикла, как я уже вышла ему навстречу. День сегодня был на удивление солнечным и тёплым. Полная противоположность тому, что творилось в моей душе.

– Детка, – Маркус распахнул руки, и я тут же нырнула в его объятия. Глаза защипало, но я не стала плакать. Маркус нежно гладил меня по голове, баюкая в своих руках.

– Как ты? Я хотел приехать раньше, но мама попросила съездить с ней к Шарлотте. Вчера её увезли в местную клинику, но сейчас она уже летит в Лондон. Её отец нашёл какого-то врача, который творит настоящие чудеса. Так что и глазом не моргнёшь, а наша принцесса снова вернётся сюда и будет опять портить жизнь каждому, кто встанет у неё на пути.

– Сейчас я даже не злюсь на неё из-за этого. То что с ней произошло… Это было ужасно. Мне всю ночь снились кошмары. Никогда бы не подумала, что буду жалеть её, но это так.

– Ты очень добрая, Делия. И смелая, если бы не ты, она бы наверняка могла умереть.

– На моём месте мог оказаться кто угодно.

– Но не оказался, – Маркус обхватил моё лицо руками и коснулся моих губ в лёгком поцелуе, – это ты не побоялась и сделала шаг, чтобы спасти её. Ты должна гордиться собой. И больше не думай о Шарлотте, с ней всё будет в порядке. Такие, как она всегда выживают.

– Мама сказала мне то же самое.

– Великие умы мыслят одинаково, – Маркус улыбнулся мне своей волшебной улыбкой, которая вытесняла все тёмные мысли из моей головы. Приобняв меня за талию, он повёл меня к дому. Мы сели на старую кованую скамейку возле моего дома, и я положила голову на его плечо. Солнце приятно припекало, и впервые было ясно, что в город действительно пришло лето. Настоящее, солнечное и тёплое. Хотя все мы прекрасно понимали, что это ненадолго. Но это лишь заставляло нас скорей ловить момент. В такие дни каждый старался проводить на природе, валяясь на своих лужайках и ловя редкие солнечные лучи. Соседи собирались вместе и устраивали пикники. Городок превращался в жужжащий улей и словно просыпался от своей вечной спячки. По тротуару мимо нашего дома проехали две девочки подростка на розовых велосипедах и унеслись вниз по улице, о чём-то переговариваясь. Из дома напротив вышел наш сосед мистер Торндайк, выкатывая на лужайку гриль. За ним выскочили двое его сыновей погодок, оба выглядели лет на шесть. А завершала процессию их коричневая такса, которая тут же побежала метить территорию. Мистер Торндайк кивнул нам в знак приветствия и Маркус махнул ему рукой.

– Ты не передумала на счёт сегодняшнего вечера? – обратился ко мне Маркус, переводя на меня свой взгляд.

– А что твоя мать не отменила праздник?

– Отменила? – Маркус фыркнул и выпрямился, скрестив свои ноги в высоких ботинках на шнуровке. – Произошедшее с Шарлоттой лишь придало ей лишний повод устроить этот ежегодный бал. И сделать его самым запоминающимся. Она выставит Шарлотту великой мученицей и придумает какую-нибудь благотворительную акцию. Так что не удивляйся, когда в скором времени, она даст нашему ботаническому саду имя Шарлотты Ирвинг.

– Господи, эта женщина ни перед чем не остановится. Ты уверен, что она твоя мать?

– Пациент шутит, а это значит, он идёт на поправку? – Маркус прижал меня к себе и поцеловал в висок, после чего снова серьёзно посмотрел на меня. – Так ты придёшь?

– Отвертеться мне не удастся?

– И оставить меня одного в этом дурдоме? Нет уж.

– Тогда я так и быть приду.

– Делия, ты не могла бы мне помочь? – послышался голос отца, а затем он и сам вышел из дома. Две верхние пуговицы на его рубашке были расстёгнуты, а рукава закатаны по локоть. Из кармана коричневых брюк торчал уголок смятой бумаги, а на ногах были клетчатые тапочки. Волосы как всегда торчали в разные стороны, за работой он всегда выглядел, как умалишенный профессор. Отец уже больше месяца работал над какой-то важной статьёй для научного журнала, отчего был немного рассеян. Заметив Маркуса, он поправил очки, съехавшие на кончик носа.

– Маркус, как хорошо, что ты приехал. Наша малышка Делия места себе не находила после вчерашних событий.

Маркус встал и мужчины пожали друг другу руки.

– Поэтому я и приехал. Думаю, ей нужно отвлечься от всего этого. Поэтому, я надеюсь, что вы не будете против, если сегодня она придёт на праздник в нашем доме. Вы же знаете этот ежегодный летний бал, который устраивает моя мама?

– Конечно, я помню. И я вовсе не против.

– Пап, ты просил тебе помочь, что случилось?

– А? – отец перевёл на меня взгляд, который говорил, что он уже забыл, зачем вообще меня искал. Такое с ним случалось часто, я к этому уже привыкла. Он немного подумал, а потом кивнул то ли мне, то ли сам себе. – Ничего дорогая, я сам справлюсь. Не буду вас отвлекать. Пойду наверх, буду дописывать свою статью. Могу поставить сотню на то, что она взорвёт всё научное общество.

Папа широко улыбнулся и, подмигнув мне, вернулся в дом. Когда дело касалось науки и возможного научного открытия, папа становился похожим на ребёнка, который распаковывает подарок рождественским утром. И мне нравилось это. Мои родители занимались любимым делом. А не ныли, как большинство людей, каждое утро о том, как им осточертела их работа. Они наслаждались работой и от этого становились счастливыми.

– Ладно, я поеду домой, нужно встретиться с отцом, он о чём-то хотел поговорить. Увидимся вечером? Я за тобой заеду.

– Хорошо.

Я проводила Маркуса до мотоцикла и прежде чем уехать, он прижался к моим губам в нежном поцелуе. Его крепкие руки обнимали меня за талию, прижимая к себе. Губы кружились с моими в плавном танце. Мне не хотелось его отпускать. Я желала большего, но понимала, что время для этого не самое подходящее. Поэтому нехотя разорвала поцелуй и отошла назад.

– Я буду скучать, – произнесла я тихо, словно боялась, что кто-то может услышать.

– Я тоже, – Маркус сел на мотоцикл, надел шлем на голову и мне были видны только его глаза. Красивые, лазурные глаза, наполненные любовью. – Я люблю тебя.

– И я тебя люблю, – ответила я, улыбаясь ему. Он ещё какое-то мгновение смотрел на меня, а потом опустил защитный щиток и дал по газам. С диким рёвом его мотоцикл угольно-чёрного цвета, помчался вниз по улице, а потом и скрылся за поворотом.

***

В шесть тридцать вечера того же дня, я стояла в гостиной своего дома, а мама с папой с восторгом осматривали меня. Мама казалось, еле сдерживала слёзы и то и дело пыталась поправить несуществующие складки на моём бежевом блестящем платье. Мы с мамой купили его специально для сегодняшнего бала. Конечно же в моём гардеробе не было ничего хоть отдалённо подходящего для такого праздника. И мне не хотелось давать матери Маркуса повод для насмешек. Хотя кого я обманывала, она всегда находила во мне недостатки.

Хоть и пришлось потратить на это платье практически все мои накопленные деньги, я не жалела, что купила его. В нём я выглядела совсем другой. Более взрослой, элегантной, женственной. Приятная на ощупь ткань обтягивала моё тело, как перчатка, выгодно подчёркивая все изгибы. И даже моя маленькая грудь казалась в разы больше, что мне очень нравилось. Волосы я завила крупными локонами, глаза подвела чёрной подводкой, а губы накрасила матовой красной помадой. Когда я в полной готовности посмотрела на своё отражение в огромном овальном зеркале, то даже не сразу себя узнала.

– А ещё недавно ты носила такие милые платьишки с оборочками и рюшами. А твои коротенькие волосы я лишь чудом могла собрать в два тоненьких хвостика, – мама утёрла глаза и сложила руки под подбородком, с умилением глядя на меня. – Кажется, ещё вчера мы праздновали твоё пятилетие, и ты опрокинула на себя свой праздничный торт. Ты помнишь, дорогой?

– Конечно, Лори. Разве можно такое забыть, – папа снял очки и подмигнул мне, а я залилась краской, как и каждый раз, когда речь заходила о моём детстве. Я помню тот день рождения очень хорошо, благодаря рассказам родителей. Тогда мне так хотелось попробовать на вкус красивые розочки на самой верхушке трёхэтажного торта. И пока одной рукой я тянулась к ним, второй рукой навалилась на большой поднос, на котором и стояло всё это сладкое великолепие, и в одно мгновение торт перевернулся и упал на меня. Фотография моего фиаско до сих пор украшала наш холодильник, который мама превратила в фотоальбом.

– Ладно, давайте не будем снова вспоминать какой растяпой я была.

– Ну почему была, дорогая? Ты и сейчас растяпа, – папа озорно улыбнулся и снова я подумала о том, что он больше похож на моего надоедливого младшего брата.

Я нахмурилась и показала ему язык. В этот момент за окном раздался протяжный сигнал. Мама тут же подскочила ко мне, в последний раз поправила мои волосы и поцеловала в щёку. В её взгляде промелькнул огонёк тревоги, но тут же исчёз и она улыбнулась.

– Повеселись хорошенько, ты это заслужила.

– Хорошо.

В дверь постучали, и я пошла открывать. Маркус в чёрном костюме, белой рубашке с бабочкой и чёрных начищенных туфлях стоял за дверью и казался нереальным. Левая рука была у него в кармане брюк, а правую он протянул мне. В ней лежала небольшая продолговатая коробочка из чёрного бархата.

– Думаю, тебе это пригодится, – таинственно произнёс он и ослепительно улыбнулся. Я взяла коробочку и открыла её. В ней лежал кулон в виде капли из обсидиана на цепочке. Цвет камня граничил между фиолетовым и чёрным, напоминая ночное небо.

– Он прекрасен.

– Как и его хозяйка, – достав кулон из коробочки, Маркус надел его мне на шею.

– Задариваешь нашу малышку подарками?

За моей спиной появились мои родители.

– Она это заслужила, – ответил Маркус, притягивая меня к себе. – Мы пойдём, а то не хочется опоздать на собственный праздник.

– Конечно, идите. Присматривай за ней, Маркус, – голос отца неожиданно для меня прозвучал строго и твёрдо. Он обнимал мать на плечи и смотрел на нас сквозь стёкла своих очков в прямоугольной оправе.

– Люблю вас, скоро увидимся, – крикнула я им и повернулась спиной. Перед домом стоял чёрный автомобиль. Маркус открыл передо мной заднюю дверцу и помог сесть. За рулём сидел водитель, один из людей его отца. Безликий робот, вот как их называл Маркус и я была с ним согласна. Они все были похожи друг на друга, никогда не улыбались и не разговаривали, по крайней мере, я не слышала. Маркус устроился рядом со мной, обхватив мою ладонь своей. Вскоре мы уже въезжали в огромные кованые ворота с инициалами семьи Беллов. А их особняк сиял, словно новогодняя ёлка. Длинная дорожка, ведущая к дому, была ярко освещена и на ней уже стояли многочисленные автомобили прибывших гостей. Большинство их прибыло из Лондона, в Дареме было мало людей, которые могли бы похвастаться таким же количеством нулей на банковском счёте. Я была большим исключением на этой вечеринке.

Мы вышли из машины, и тут же я услышала звуки классической музыки, доносящиеся из дома. Маркус взял меня за руку, прекрасно видя, что я нервничаю.

– Всё будет прекрасно, не волнуйся. Не обращай ни на кого внимания, кроме меня, – он ласково прикоснулся к моему подбородку кончиками пальцев и притянул меня к себе для поцелуя. Я закрыла глаза, наслаждаясь прекрасным чувством полёта. Губы покалывало в тех местах, где они соединялись с горячими губами Маркуса. Я обхватила его за шею одной рукой, боясь, что ещё немного и я просто свалюсь к его ногам.

– Может, не пойдём? Развернёмся и сбежим отсюда? – прошептала я, надеясь, что он согласится.

– Ну, уж нет, мисс, – он усмехнулся, уголок его рта приподнялся, делая его похожим на озорного мальчишку. Я вздохнула, отчасти надеясь надышаться перед тем, как перешагнуть порог. У меня не было другого выхода, кроме как шагнуть вперёд и посмотреть, что из этого получится.

Стоило нам зайти внутрь, как на нас обратилось множество любопытных взглядов. Мужчины и женщины в дорогих дизайнерских нарядах ослепляли блеском бриллиантов и своих белоснежных улыбок. Вокруг нас словно летал целый рой пчёл. Все о чём-то беседовали, разгуливали по дорогому паркету, стуча своими каблуками и снова и снова вливая в себя бокалы шампанского. Каждый встречный не упускал возможности поговорить с Маркусом, и мне казалось, что мой парень какая-то голливудская звезда. В его ярком ослепительном свете, меня практически не замечали и мне это нравилось. Не хотелось, чтобы эти дамочки рассматривали меня под лупой. Но мне не удалось совсем избавиться от внимания. Навстречу нам шла Моника Белл в красном платье, обтягивающем её худощавое тело. Тёмные волосы были собраны наверху в элегантный узел, тем самым делая черты её лица ещё более острыми и резкими. При ходьбе её левая нога выглядывала из высокого разреза до середины бедра.

Она подошла к нам, пристально осмотрев мой наряд, после чего тихонько цокнула языком и натянула на лицо улыбку. Со стороны она выглядела очень убедительно, но я уже знала, что она может быть хорошей актрисой, если захочет. Мать Маркуса наклонилась ко мне и чмокнула воздух возле моей щеки. Её худощавые ладони легли на мои голые плечи, и она сжала их.