Текст книги "Её тень (СИ)"
Автор книги: Светлана Головьева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)
Глава 2
Позже, как и обещал, приехал Маркус. Звук его мотоцикла слышался задолго до того, как он остановился напротив моего дома. Я накинула кожаную куртку поверх белой блузки, а на ноги надела белые кеды с нашивками в виде стикеров. В сочетании с бледно-голубыми джинсами всё это смотрелось очень гармонично. Ненадолго задержавшись перед зеркалом, я накрасила губы прозрачным блеском и встряхнула свои тёмные волосы, чтобы прибавить им объём. Мои ярко-зелёные глаза в утреннем свете казались большими, словно кукольные и мне это очень нравилось. С улицы донёсся сигнал клаксона, Маркус всегда дожидался меня на своём мотоцикле и только, когда дома были родители, он подходил к двери и галантно стучался, говорил парочку комплиментов, от которых мама таяла, словно мороженое в жаркий день.
Я последний раз посмотрела на своё отражение, проверила всё ли в доме в порядке и вышла на улицу. Маркус снял мотоциклетный шлем и держал его в руках, не отрывая от меня своего игривого взгляда. Я закрыла дверь на замок и пошла ему навстречу. Его новый и супердорогой мотоцикл всегда смотрелся немного нелепо в этом районе, где каждый дом считался культурным достоянием. Мой дом тоже не был исключением. Папа всегда любил называть его фамильной усадьбой. Тут жили ещё его прадед и пробабка. И с того времени в доме мало что изменилось. По старинным стенам из серого камня расползались ветви плюща и казалось, что природа того и гляди проглотит наш дом. Остроконечные крыши дома напоминали собой башенки старинного замка. Дорожка, ведущая от дома, вымощенная камнем уже изрядно просела и между камней начала прорастать трава. Мне нравилась эта старина, но были дни, когда мне казалось, что этот дом и город в целом, законсервировали много веков назад. Всё новое здесь приветствовали крайне неохотно. И поэтому мотоцикл Маркуса сейчас выглядел так, словно прилетел из далёкого будущего.
– Привет, красавица, – Маркус привлёк меня к себе и прижался к губам в тёплом поцелуе. От него пахло мятой. Сейчас он выглядел ещё более привлекательно, чем утром. Спортивные штаны он сменил на чёрные джинсы. А вместо футболки надел тонкий серый свитер под горло и поверх этого кожаная куртка тёплого коричневого оттенка. Волосы выглядели так, словно их целый час укладывал стилист. Под яркими лучами солнца, они переливались и казались гораздо светлей, чем были на самом деле.
– Куда ты меня повезёшь?
– А куда бы тебе хотелось?
– Ты обещал меня накормить, так что я всё ещё на это надеюсь.
– Тогда садись, – Маркус протянул мне второй шлем и помог его надеть, аккуратно затянув все ремешки. Каждый раз, когда он это делал, всё моё тело замирало. В его жестах чувствовалась нежность и забота. Он никогда не позволял сесть мне на мотоцикл без шлема. И это меня подкупало.
После того, как я села позади него, он обхватил мои ладони и опоясал их вокруг своей талии. Мне пришлось немного придвинуться, чтобы крепче за него ухватиться.
– Готова? – спросил он, и когда я кивнула, надел на себя свой шлем.
Вскоре мы уже неслись по старым улицам города, нарушая всеобщую тишину. Редкие пешеходы бросали на нас недовольные взгляды. И только добравшись до центра города, где круглый год обитали туристы, мы получили возможность скрыться в толпе. Хоть сейчас в городе не было студентов, поток туристов не иссякал. Маркус припарковал свой мотоцикл и, взяв меня за руку, повёл через собравшихся людей. Скоро вся страна собиралась праздновать день рождения королевы Великобритании, и город уже готовился к этому яркому событию. Магазинчики и лавочки уже украсили флажками и гирляндами. На главной площади выступали уличные артисты. Некоторые пели песни или играли на музыкальных инструментах. Здесь же стояла небольшая стойка, изображавшая мини-сцену, за которой мужчина показывал детям кукольный театр. Вокруг него уже собралась небольшая толпа разных возрастов, с интересом наблюдая за спектаклем.
Мы прошли мимо них, и Маркус завёл меня в узкую улочку, в недрах которой спрятался паб, о котором знали только местные жители. Мы миновали скрипучие двери и словно попали в другой мир. Из музыкальных колонок лилась старинная мелодия. Официантки ходили в длинных коричневых платьях в пол с белыми фартуками, а на головах носили косынки такого же оттенка, что и платье. Столы были сделаны из дерева и выглядели так, словно им не один век. Рядом с ними стояли скамейки со спинками такие же древние, как и всё вокруг. Здесь словно время остановилось в восемнадцатом веке. Народа тут было не много и все завсегдатае. Мы прошли мимо барной стойки, и Маркус кивнул бармену, одежда которого напоминала костюм баварского пивовара.
– Давай сядем тут, – попросила я, указав на свободное место в дальнем углу паба. Тут было практически темно, если не считать тусклого света от свечей. Мне нравилась эта атмосфера старины, здесь всегда можно было укрыться от реальности и представить себя кем-то другим, нежели ты есть. Всем нам порой не мешает сменить свою повседневную маску.
Когда мы устроились за столиком, к нам подошла официантка и протянула меню на специально состаренной бумаге. Я выбрала яблочный крамбл с вишнёвым сиропом и молочный коктейль. А Маркус заказал пастуший пирог и пинту имбирного пива. Пока мы ели, народа в пабе прибавилось, многие пришли пообедать, как и мы, и стало гораздо шумней.
– Отец интересовался, придёшь ли ты на его юбилей. Ты же знаешь, как он тебя любит. Порой я начинаю ревновать, – Маркус изобразил по-детски обиженную физиономию, чем вызвал у меня приступ смеха.
– Не волнуйся, как бы твой папа не был очарователен, тебя я всё равно люблю больше, – я наклонилась к нему и поцеловала его в губы, – а своему отцу скажи, что я обязательно приду. Разве я могу пропустить такую грандиозную вечеринку.
– Хорошо. Готова идти?
– Конечно, – я кивнула, и Маркус протянул мне руку, поднимая с места. На ходу он достал бумажник из заднего кармана джинсов и положил на стол пару крупных купюр. После мы покинули паб и, петляя по узким улочкам Дарема, вышли к реке Уир. По её берегу шла небольшая тропа, спрятавшаяся за кустарниками с одной стороны и деревьями с другой. Здесь стояли красивые кованые скамейки через каждые десять метров. На одной из них сидела парочка преклонного возраста. Видимо муж и жена, слишком долго прожившие вместе, что стали похожи на один общий организм. Мы прошли мимо них, и за всеми этими морщинками и облаком седых волос я уловила то, как мужчина смотрел на свою любимую. Взгляд полный обожания и нежности не отрывался от её лица. А руки, переплетённые между собой, словно ветви деревьев, кажется, никогда и не расставались. Я улыбнулась, и всё моё тело наполнилось каким-то теплом, глядя на это изображение любви, прошедшей, через время. Я всегда верила в истинную любовь. Передо мной на протяжении многих лет было подтверждение того, что она существует. Мои родители даже сейчас обнимали друг друга с неким трепетом; держались за руки на прогулке; шептали друг другу на ушко всякие мелочи, от которых мама постоянно хихикала, как девчонка. Папа не забывал ни одной важной даты, стараясь сделать для мамы что-то необычное и запоминающееся. Он всегда боготворил её, а она его. И это поистине волшебное зрелище. Не всем удаётся встретить свою любовь. И уж тем более сохранить это чувство на долгие годы.
Мы нашли свободную скамейку в отдалённости, и Маркус усадил меня на колени. Здесь в коконе из зелёных листьев было гораздо теплей. Холодный и такой привычный ветер сюда не проникал, как и шум с главной площади. Мы словно попали на необитаемый остров, хотя на самом деле были, чуть ли не в самом центре города.
– Если бы я мог, то остался с тобой здесь навсегда, – сказал Маркус, не отводя от меня своего взгляда. Здесь в тени деревьев его волосы приобрели какой-то шоколадные оттенок, а лазурные глаза, стали немного темней. Его рука тёплая и немного влажная легла на мою щеку, и я закрыла глаза, наслаждаясь этим нежным жестом. Я всё чаще поражалась тому, как быстро Маркус мог меняться. Он мог отбрасывать колкие и пошлые шуточки, а мгновенье спустя нежно перебирать мои волосы и рассказывать истории из своего детства. Маркус был вежлив и учтив со старшими, заботливым и нежным со мной, слегка нахальным и деловым в компании друзей, профессионалом своего дела в спорте. Меня удивляла и поражала эта его многогранность. Он напоминал мне всем известную головоломку в форме кубика. Я до сих пор не до конца в нём разобралась. Мне он напоминал кубик Рубика, в котором мне ещё не удалось собрать все грани по цветам. Но именно это и удерживает меня рядом с ним, и заставляло влюбляться в него всё сильней.
– Я бы тоже, но боюсь, к зиме мы тут с тобой оба замёрзнем, – я подмигнула ему и сцепила свои руки вокруг его шеи. Во взгляде Маркуса промелькнула неведомая мне искорка, и он довольно ухмыльнулся. Его руки забрались мне под куртку, а потом и под блузку, оказавшись на голой пояснице. По всему телу тут же пробежали мурашки.
– Не бойся, я не дам тебе замёрзнуть, – в его голосе проскользнули сексуальные и даже нахальные нотки. А в следующий момент он уже целовал меня в губы. Этот поцелуй мог бы запросто расплавить арктические льды, что уж говорить обо мне. Даже сейчас, когда температура еле-еле добиралась до двадцати градусов, в Дареме было прохладно. Хоть на дворе и стоял июнь месяц и где-то люди изнывали от жары, но только не в старой доброй Англии. Холодные освежающие ветра с Северного моря не давали прогреться воздуху. Но благодаря поцелуям Маркуса и его горячим рукам, которые гладили мою обнажённую спину, мне было жарко. Мне не хватало воздуха, я плавилась под его натиском и сгорала в его объятиях.
– Если ты обещаешь всегда меня так целовать, то я буду самой счастливой девушкой в мире, – удалось мне выговорить в перерывах между поцелуями. Хорошо, что здесь нас никто не видел, иначе мне было бы стыдно. Несмотря на открытые взгляды своих родителей, я всегда старалась быть скромной, не выделяться из толпы, не показывать своих эмоций. Мне никогда не нравилось излишнее внимание. Но вот насмешка судьбы. Благодаря нашим отношениям с Маркусом, в Дареме я стала почти такой же известной, как и Кейт Мидлтон. И порой меня это жутко нервировало. Но каждый раз Маркусу удавалось заставить меня забыть обо всех, не думать о мнении окружающих и отключаться от многочисленных шепотков и неприятных слухов.
– Пойдём сегодня на костёр? – спросил Маркус, заправляя мои растрепавшиеся волосы за ухо.
– Не знаю, можно, но ненадолго. Я обещала папе вернуться пораньше.
– Хорошо. Зайдём на часок, всё же это первый костёр после выпускного. И у нас пара месяцев на то, чтобы сделать это лето самым запоминающимся.
– Таким оно и будет, ведь со мной самый потрясающий парень, – я наклонилась к нему, скрыв нас обоих за пеленой моих тёмных волос, и прижалась к его прохладным губам. Маркус крепче меня обнял, согревая каждую клеточку моего тела.
– Пойдём, ты совсем продрогла, – он взял мои озябшие руки и поцеловал их.
– Я бы сейчас не отказалась от чего-нибудь горячительного, – пошутила я, поднимаясь в след за Маркусом со скамейки. Мы пошли по узкой дорожке назад к площади, снова погружаясь в городской шум и музыку уличных музыкантов. Маркус крепко сжимал мою руку, пока мы проходили сквозь толпу собравшихся туристов. Несколько актёров показывали спектакль на деревянном помосте, что-то из Шекспира. Мы миновали их, и дошли до мотоцикла Маркуса. Как всегда первым делом он надел шлем на меня, застегнул мою куртку, от чего я смущённо улыбнулась, но из-за шлема он этого не увидел. А потом он проделал то же самое со своей экипировкой и мы сели на мотоцикл. Рёв мотора напоминал рык какого-то дикого животного. А сиденье подо мной вибрировало и казалось, что я сижу на огромном коте, который, не переставая, мурлычет.
Мы миновали мою улицу и двинулись на север. Дома тут были гораздо вычурней, напоминая современные замки. Асфальт на дороге был новеньким, словно его только что здесь положили. Только в этом районе дороги не были вымощены камнем. Дома находились на достаточном расстоянии друг от друга, и между ними можно было бы спокойно поставить ещё один дом. За коваными воротами разрастались зелёные лужайки, фонтаны, фигурные кусты, гаражи с десятком модных автомобилей и наверняка не одна диковинная зверюшка. Каждый раз, оказываясь в этом районе, я очень чётко осознавала одно – мне здесь не место. Всё так и кричало о том, чтобы я бежала отсюда. Тут даже у собак был личных парикмахер, и одежда стоила в двадцать раз дороже, чем моя. Сам воздух здесь был совсем другим, словно в него что-то примешивалось, и дышать им мог только тот, у кого неприлично огромный счёт в банке. Так что я себя здесь чувствовала, как астматик со стажем.
Наконец мы подъехали к дому Маркуса. Хотя домом его можно было назвать с большой натяжкой. Это был настоящий дворец из серого камня с множеством шпилей и башенок. С большими окнами на первом этаже, домом для прислуги, который был раза в два больше моего, и гаражом на восемь машин. А так же бассейном размером с половину футбольного поля, джакузи и собственным теннисным кортом. За домом находился зимний сад, в котором росли самый дорогие сорта роз, орхидей, лилий и пионов. А недалеко от сада располагалась конюшня, в которой жили лошади, стоимость которых превышала стоимость моего дома раза в три. В общем, тут куда ни плюнь, всюду попадёшь на деньги.
Маркус помог мне слезть с мотоцикла и повёл меня к дому. Не успели мы войти, как нас тут же встретил их дворецкий. Нет, вы не ослышались, у Беллов был свой дворецкий. Причём его семья работала здесь с того момента, как предки Беллов тут поселились. Так что Альфред из настоящей династии дворецких. Это было одновременно круто и жутко. Напоминало времена рабовладельцев.
– Мастер Маркус, вы как раз вовремя. Ваша мать искала вас и хотела срочно переговорить по поводу завтрашнего приёма.
Надо сказать, что Альфред выглядел как типичный дворецкий. Высокий, с хорошей осанкой и вечно задранным кверху носом. Седые волосы всегда были в полном порядке, как и его костюм. Вместо обычного пиджака он носил фрак, а чёрные туфли имели слегка загнутые носы и блестели так, что он наверняка смог бы увидеть в них своё отражение, если бы хоть раз опустил голову вниз. Говорил он тоже, как подобает дворецкому, с некоторой вычурностью и английской чопорностью. В общем, иногда мне казалось, что он застрял во времени, где-то в семнадцатом или восемнадцатом веке. Хотя в этом городе, который действительно застрял во временной петле, нечему было удивляться. И ко всему можно было привыкнуть.
– Спасибо, Альфред, я обязательно её найду.
Альфред сдержанно кивнул и перевёл свой соколиный взгляд на меня. Его серые глаза слегка улыбнулись, о чём говорили крошечные морщинки. Он никогда не выходил из своего образа. Фраза о том, что глаза порой говорят больше, чем язык, именно про Альфреда. По его взгляду всегда можно было понять его чувства.
– Добрый день, мисс Морриган, – вежливо поздоровался он, и я чуть не сделала книксен, но во время удержала себя от этой глупости.
– Здравствуйте, Альфред.
– Мы пойдём перекусим, а позже я поговорю с матерью. Делия замёрзла и её нужно напоить чаем, не хочу, чтобы она заболела.
– Я бы на вашем месте, как можно скорей поговорил с матерью. А о Делии мы позаботимся. Не переживайте, мастер Маркус.
Маркус посмотрел на меня, явно не желая оставлять меня одну. Его хватка на моей руке заметно усилилась. Разговор с матерью его совсем не радовал. Как бы он не защищал её передо мной, он прекрасно понимал, что я ей не нравлюсь. И она каждый раз тыкала ему это в лицо. Не переставая, вновь свести его с Шарлоттой. И наверняка в голове уже благополучно их женила.
– Иди, я справлюсь, – я постаралась выглядеть более беспечно, хотя мне совсем не хотелось оставаться без него в этом огромном доме.
– Я скоро вернусь, – он поцеловал меня в щёку и быстрыми размашистыми шагами преодолел просторный холл, направляясь к широкой мраморной лестнице. А я пошла за Альфредом на кухню. Обстановка в доме напоминала скорей музей, чем жилой дом. Дорогая кожаная мебель, объёмные фарфоровые вазы, картины без сомнения подлинники, разнообразные статуи всевозможных форм и размеров, узорчатые персидские ковры, словно реки, перетекали из одной комнаты в другую. И на всех поверхностях стояли фотографии их семьи. А в гостиной даже висел огромный семейный портрет. Сейчас я уже спокойней ко всему этому относилась. Но когда впервые оказалась в этом доме, то стены буквально сжимались вокруг меня, желая проглотить.
Кухня тут тоже не уступала всему остальному дому. С супердорогой посудой соседствовало оборудование самых известных марок. Всё здесь было обустроено, так словно эта кухня находилась в шикарном ресторане, а не в жилом доме. У Беллов даже был свой шеф-повар, какой-то очень известный, которого они купили себе, как понравившуюся игрушку в магазине. Он готовил только на праздники, и я видела его всего один раз.
Сейчас же на кухне, кроме их кухарки Марджери никого не было. Марджери, как и Альфред можно сказать родилась в этом доме. Выглядела она на лет пятьдесят. Худощавая и слегка осунувшаяся. С идеальным каре платиновых волос, почти прозрачными глазами и доброй улыбкой. На ней неизменно, наверно в любое время дня и ночи, находилась её униформа серого цвета с белым фартуком, а на ногах удобные макасины, тоже белые.
– Мисс Делия, как я рада вас видеть, – она всплеснула руками, словно курица наседка крыльями и подошла ко мне. Как я ни старалась убедить её в том, чтобы она не называла меня мисс, мои уговоры на неё не действовали.
– Добрый день, Марджери.
– Мисс Делию нужно напоить чаем, – раздался зычный голос Альфреда за моей спиной, и я чуть не подскочила от неожиданности. На какое-то время я забыла о том, что он рядом. Ему всегда удавалось сделаться невидимым, если это требовалось. Видимо, это требование для всей обслуги.
– Конечно, я всё сделаю, можешь идти, Альфред.
Дворецкий без единого звука покинул кухню и словно растворился в стенах дома. А Марджери взяла меня под руку и повела к столу. Пока я садилась на стул с высокой округлой спинкой, она успела включить плиту и поставить кипятиться чайник. В мгновении ока передо мной на столе появилась вазочка с апельсиновым джемом, тарелка с сахарным печеньем и сладкий хлеб, который Мардж пекла по собственному тайному рецепту. Вскоре вскипел чай, и женщина разлила его по двум чашкам.
– Вот, держи, – она поставила передо мной чашку с чаем, и свежий аромат чайных листьев тут же попал мне в нос. Я довольно улыбнулась и сделала глоток, наслаждаясь напитком. Чай я могла пить в больших количествах и с разными добавками. Я перепробовала наверно уже не один десяток сортов и ни за что бы, не променяла его на кофе, от которого просто без ума моя мама.
– Маркус вас совсем заморозил, никак не может отказаться от своей железяки. Мало того, что мотоцикл сам по себе опасен, так он совсем не подходит для нашего климата. Мальчишка никого не слушает. Хоть вы бы с ним поговорили, убедили от него избавиться. Он может взять любой автомобиль, а вместо этого подвергает не только свою жизнь, но и вашу.
– Не переживайте за нас, Марджери. Он ездит спокойно, да и в нашем городе слишком пустынно на дорогах, чтобы попасть в какую-то аварию. С ним ничего не случится. Тем более он всегда следит за безопасностью, никогда не садится на мотоцикл без шлема. Так что всё будет в порядке. А мне следует одеваться теплее. Просто сегодня я понадеялась на то, что погода сжалится над нами и даст немного больше тепла, чем обычно.
– Вы не в том месте родились, чтобы уповать на благосклонность погоды, – многозначительно сказала Марджери и перевела взгляд за мою спину. Я тоже обернулась и увидела, как в кухню вошёл сводный брат Маркуса. Заккари Белл – был на год старше Маркуса и был его полной противоположностью, и совершенной белой вороной в семействе Беллов. Алистер Белл изменил своей жене со стюардессой – Катриной Райт, как бы смешно это ни звучало. На протяжении долгого времени у него была с ней интрижка. Результатом, которой стал Зак. Когда он родился, то Алистер и Катрина уже разорвали связь, и она ничего не сказала ему о рождении сына. Но судьба та ещё злодейка и когда Заку исполнилось пять лет, Катрина тяжело заболела и вынуждена была признаться Алистеру во всём. А когда она умерла, то старший Белл забрал Зака себе. Моника, конечно же восприняла его, как гадкого утёнка. И никакие попытки убедить всех в том, что она любит своего приёмного сына так же, как родного никого не убедили. Весь город знал, что она никогда и на за что не примет его и вскоре она сама перестала притворяться. Но Алистер любил своих сыновей одинаково и никогда не выделял кого-то одного. И Маркус любил старшего брата, как родного. И хоть Моника всячески отталкивала Зака, в доме не было ни одной фотографии с ним, все семейные снимки запечатлевали только их большую и могучую тройку. Самого Зака это кажется не волновало. Мне всегда казалось, что он вообще не нуждался ни в чём одобрении или любви. Он плевал на всех и вся, был сам по себе. И напоминал собой пирата, готового в любой момент запрыгнуть на свой корабль и уплыть в дальнее плаванье, обрубив все концы. Он был дерзким и самодовольным, а в холодных зелёных глазах всегда таилось что-то неведомое.
Увидев меня сейчас, он изогнул свои губы в ухмылке и вальяжной походкой направился к кухонному столу. Со скрипом отодвинул стул и уселся на него, не отрывая от меня своего пронизывающего, словно холодный ветер, взгляда.
– Не знал, что у нас сегодня будут гости, а то я бы надел фрак, – он попытался пошутить, но мне было не смешно. В его обществе я всегда терялась. С одной стороны мне было его жалко. С малых лет ему приходилось жить в доме, где он был чужим. Мачеха его третировала, унижала, заставляя его детское сердце ожесточиться, а его самого постоянно защищаться от нападок. А с другой стороны он был мне неприятен. В нём не было теплоты, которая была в Маркусе. От него исходил холод, когда Маркус словно излучал собой солнечный свет. Даже сейчас по моей коже пробежались мурашки, заставляя меня поёжиться.
– Тебе налить чаю, Зак? – спросила Марджери, желая перевести его внимание на себя. Она прекрасно понимала моё отношение к сводному брату моего парня, и я была благодарна ей за помощь.
– Конечно, Мардж, – кивнул он, но взгляда от меня не отвёл.
– А где мой любимый младший брат? – спросил он, навалившись локтями на стол. На нём была надета чёрная футболка с изображением гитары, и из-под короткого рукава выглядывал кончик татуировки. У него были сильные руки и длинные пальцы, которые он сейчас сцепил в замок.
– Он разговаривает с матерью, – удалось промямлить мне. Я перевела взгляд на сладкое угощенье и поняла, что совсем не хочу есть. Чашка горячего чая, которую я ожесточённо сжимала в руках, обжигала мои холодные руки.
– А тебя что не позвали? – театрально удивляясь, произнёс он. Марджери за моей спиной недовольно прищёлкнула языком.
– Я сама не захотела идти, – неожиданно твёрдо сказала я, почувствовала внутри себя желание защититься.
– Да, моя мачеха обладает чудодейственным умением отталкивать от себя людей. Но зато своего золотого мальчика она готова холить и лелеять, словно он беззащитный младенец.
– Заккари, – строго одёрнула его Марджери, с громким стуком опустив перед ним чашку с чаем. Он посмотрел на неё с недовольным выражением лица. Тёмные густые брови сошлись на переносице, черты лица стали острее, превращая его в какого-то хищного зверя. Но и Марджери не уступала ему. Какое-то время они сверлили друг друга взглядами. Не произнося ни слова было ясно, что они вели немой разговор. Наконец, Зак кивнул и опустил голову, сдаваясь.
– Прости, Делия, что-то я сегодня не в форме, – произнёс он, поднимая голову и глядя на меня.
– Ничего страшного.
Воцарилась звенящая тишина, которую мгновение спустя нарушил Маркус. И в кухне стало значительно светлей и теплей от его присутствия. Он тут же подошёл ко мне, его рука легла на спинку моего стула, и Маркус наклонился, чтобы поцеловать меня в макушку.
– Брат, не знал, что ты сегодня будешь дома, – обратился он к Заку, усаживаясь за стол рядом со мной.
– Хотел тоже самое сказать о тебе, – с ехидной усмешкой произнёс Зак, но Маркус не заметил колкости в его словах или сделал вид.
– Мы с Делией гуляли, и она замёрзла, так что я решил её согреть.
– Ох, братец не так нужно согревать девушек, – Зак бросил на меня холодный взгляд и довольно усмехнулся.
– Заккари, – опять одёрнула его Марджери и усмешка тут же покинула его губы. Мардж всегда имела какую-то власть над Заком. Между этими двумя была еле заметная связь. В этом доме, только Марджери он уважал и наверно видел в ней свою мать.
– Ладно, ребятки скучно с вами, – он встал и цепочка, висевшая на его чёрных джинсах, звякнула, стукнувшись о спинку стула.
– Пойдёшь сегодня на костёр? – спросил его Маркус.
– На этот праздник для детишек? – его губы снова изогнулись в насмешке. – Не знаю, если уж у меня совсем не будет планов, то может быть и приду.
Не прощаясь, парень просто развернулся и вышел из кухни, оставив после себя неприятное послевкусие. Но я наконец могла расслабиться, казалось, что всё то время, которое Зак провёл на кухне, я не шевелилась и не дышала.
– Маркус, налить тебе чаю? – обратилась к нему Марджери, убирая со стола нетронутую чашку Зака.
– Нет, спасибо. Мы пойдём наверх. Ты доела? – Маркус повернулся ко мне с широкой улыбкой.
– Конечно, пойдём.
Маркус взял меня за руку и вместе мы покинули кухню. Не останавливаясь нигде, мы пересекли шикарно обставленную гостиную и поднялись по лестнице. Миновали широкий коридор, увешанный семейными портретами, дипломами и наградами Маркуса. И наконец оказались в комнате Маркуса, которая очень отличалась своим дизайном от остального дома. Это была простая спальня со светлыми стенами и высоким потолком. Двуспальная кровать была застелена покрывалом мятного оттенка, на полу лежал тонкий ковёр оттенка сочного лайма. У окна, закрытого римской шторой стоял компьютерный стол, на котором лежал ноутбук и аккуратно сложенные стопки с книгами. Книги стояли и на небольшой полке, висящей над столом. Маркус всегда любил учиться, и в основном книги были научными, какие-то энциклопедии по биологии, сборники и словари. В большом книжном шкафу на полках можно было найти не только книги, но и макет человеческого черепа, и скелеты ящериц в специальных коробочках со стеклянными крышками. Маркус собирался стать биологом. Изучать пресмыкающихся и рептилий где-нибудь в джунглях. И перед колледжем активно поглощал и впитывал в себя всю информацию, касающуюся выбранной профессии.
– Так чего от тебя хотела твоя мама? – спросила я, усаживаясь на его кровати и скрестив ноги в позе лотоса. Маркус же сел напротив меня, откинувшись на массивную спинку кровати. Выглядел он расслабленным, но при упоминании о матери в его взгляде промелькнула какая-то неясная тень. Он глупо улыбнулся и попытался отмахнуться, как он делал всегда, когда речь заходила о его матушке. И это говорило о том, что она сказала ему что-то, что меня совсем не обрадует.
– Просто хотела поздороваться, вот и всё, – он пожал плечами и схватил меня за руку, увлекая за собой. Я перебралась к нему и улеглась на его грудь, подтянув ноги и свернувшись калачиком.
– Опять хотела, чтобы ты вернулся к Шарлотте?
Маркус тяжело вздохнул от моего вопроса, и его грудь резко поднялась, а потом медленно вернулась в нормальное положение. Он рассеянно накручивал прядь моих волос на палец, и я не видела его лица, но понимала, что ему неприятно и тяжело говорить об этом. Противостояние между мной и матерью его изматывало. Я видела это по нему. Он любил свою мать, но и меня он тоже любил, и каждый раз выбирать между мной и ей было трудно.
– Прямо она это не говорила, но просила, чтобы завтра на праздник мы с ней пришли вместе и произнесли небольшую речь. Она всё ещё верит, что мы просто взяли перерыв, и я могу в любой момент вернуться к Шарлотте. Мама считает, что ты для меня просто замена, игрушка для приятного времяпровождения.
– А это не так? – я поднялась на локте и взглянула в его лазурные глаза. Мы уже два месяца встречались, но я не переставала задаваться вопросом, почему среди стольких девчонок и особенно после Шарлотты, он выбрал меня. Я никогда не считала себя уродиной. Я была привлекательной девушкой со спортивной фигурой и хорошим чувством стиля. Но мы никогда не крутились в одних кругах с Маркусом. Мы в прямом смысле были с разных планет. У нас не было ни одного общего знакомого. Я никогда не дружила ни с кем из его окружения, а он никого не знал из моего. Всё что нас объединяло это общая школа и всё. И только одна встреча стала поворотным моментом. Мы познакомились в школьном бассейне. Я вступила в школьную команду по плаванию, а Маркус был в ней капитаном. И вот занятие за занятием мы пересекались взглядами, мимолётными улыбками, короткими касаниями. И только спустя месяц Маркус решился позвать меня на чашку чая, после очередной тренировки. А после этого всё закрутилось с невероятной скоростью. Уже через два дня после этого мы ходили по школе, взявшись за руки, тем самым объявив всем о том, что мы пара. Чем удивили всех, а я нажила себе немало врагов под предводительством Шарлотты Ирвинг.
Маркус посмотрел на меня с нежностью, его пальцы ласково коснулись моей щеки, вызвав у меня приятную дрожь внизу живота. Он одарил меня обворожительной улыбкой, которая безотказно действовала на каждую девушку, женщину, да, чёрт побери, даже бабушку в Дареме.
– Это даже близко не то, что я к тебе чувствую. Я люблю тебя, Делия. И никто, слышишь меня, ни моя мать, ни Шарлотта, ни даже королева Великобритании не заставят меня, тебя бросить. Поняла?
– Поняла, – с моих губ не сходила широкая, счастливая улыбка, когда Маркус притянул меня к себе и поцеловал в губы. В тот момент я была самой счастливой девушкой, не подозревая о том, что скоро всё изменится.
Около семи вечера мы уже были на полпути к месту, где располагался первый за это лето костёр. Это событие собирало всю молодёжь города, а так же туристов, которые никак не могли пропустить такую шикарную вечеринку, на которой рекой лилось бесплатное пиво, а подвыпившие девушки танцевали вокруг гигантского костра в одном нижнем белье. Для меня этот костёр был первым в жизни. В прошлые годы сюда меня было не затащить. Я выбирала тихий и спокойный вечер в кругу семьи, вместо того, чтобы ходить в толпе перепивших и неадекватных подростков. Но этим летом я собиралась оторваться и посетить все вечеринки, которые только можно.
