Текст книги "Дар Королевы (СИ)"
Автор книги: Светлана Людвиг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)
XXII
Весь день революционные крики раздавались из кабинета ректора. Олег по очереди уговаривал кого-нибудь вести пару по физкультуре, пока он занят. Он обращался даже ко мне, но я его заверила, что даже оборотень из меня лучший, чем спортсмен.
Эдик, заходивший в опасную зону, уведомил нас, что его послали. Хотя я не думаю, что на него вообще обратили внимание. В первом часу ночи я начала за них беспокоиться, но Ария, которая отнесла им хоть что-нибудь поесть, сказала, что пока все еще живы. Валерия Анатольевна и Мирослав не вышли из кабинета даже на ночь, а только с крика перешли на деликатный шепот, чтобы не мешать студентам.
В итоге с утра они все же появились в столовой, чуть помятые и с красными от недосыпа глазами. И без лишних слов подали мне на подпись бумажку.
– Это что? – спросила я, отрываясь от замечательной яичницы, на которую наши полуночники смотрела голодными глазами.
– Пакт, – моя бабушка закашлялась, без разрешения взяла чей-то стакан воды, выпила его полностью и с удовольствием ответила: – Пакт о ненападении. В смысле, о перемирии.
Я деловито уставилась на бумагу, исписанную ровным каллиграфическим подчерком. По бумаге в разные стороны расползались вмятины, и что-то мне подсказывало, что ее пытались привести в приличное состояние не один раз. Я начала медленно читать, пытаясь понять все слова:
«Сей грамотой Барон Мирослав Борисович Буревой и Великая Княгиня Валерия Анатольевна заверяем другу друга в том, что не будем прилюдно оскорблять и поносить друг друга, вести непримиримую вражду, а так же строить друг другу козни тайные или явные, пока Королева наша Миранда не взойдет не престол. И будем друзьями великими, помогать друг другу во всем и планам сопутствовать, чтобы достигнуть цели великой».
Потом стояли две закорючки, рядом с которыми в скобках указали их хозяев. Я недовольно пробежала глазами второй раз по тексту, а потом подняла голову и спросила:
– И что мне теперь от престола отказываться, чтобы вы не ругались? Это ж где видано, чтобы взрослые люди почти сутки друг на друга орали?
– Ну, милая моя, это не тебе судить, сколько ругаться можно, – сделав лицо оскорбленной невинности сообщила мне бабушка. – Мы давно не виделись!
– Между прочим Миранда Давидовна правда, – встрял Эдик, который все это слушал, – ведете себя как дети малые!
– А ты вообще молчи, пень трухлявый! С тобой я ничего еще не подписывала, – дернулась Валерия Анатольевна в сторону мгновенно ретировавшегося на другой конец стола профессора. – И вообще, я просто, в отличие от тебя, еще молода!
– Мне-то с этой бумагой что делать? – деликатно уточнила я, покачивая листиком в воздухе.
– Заверить, – в голос ответили спорщики, поставив меня в странное положение.
– Поставить рядом с вашими подписями свой начальственный крестик? – уточнила я.
– О чем ты, девочка моя? – не оценила Валерия Анатольевна шутки. Зато Мирослав все понял:
– Да, и чем красивее, тем лучше.
– Может мне еще печать из ластика сделать?
– Нет, это, пожалуй, лишнее, – спокойно ответил ректор, подавая мне ручку.
Я, стараясь не торопиться и не испачкать «важный» документ в яичнице, вывела на нем большую и витиеватую подпись, которую придумала буквально на ходу. С чувством оглядела свое творение и, не желая отдавать им такую красоту, заявила:
– И оставлю я этот документ у себя. Чтобы вы его не потеряли.
– Правильно, – поддержали меня оппоненты и, наконец, оставили в спешке перед началом занятий доедать остывший завтрак.
За неделю эти двое совместными усилиями сумели наворотить такое, что я даже не могла своим скромным мозгом оценить. Поняла только то, что от меня требуется появляться в Рейхарде, если Анжела засечет там прорыв, и закрывать порталы, при этом не попадаясь на глаза Деяниру. И еще присутствовать на различных собраниях моих сторонников, что для меня вообще не проблематично.
Расстановка сил в академии поменялась. Мирослав и Валерия увлеклись делом, однако, каждый по отдельности пытался как-то склонить меня на свою сторону в случае непредвиденных размолвок. И они оба свято верили, что я им все рассказываю, хотя я утаивала от них даже то, что они оба пытаются сделать одно и тоже. Эдик теперь побаивался кабинета ректора, все чаще появляясь рядом с комнатой Олега, в которой, пока не выполнял никакие поручения, квартировал Георгий. А потом выходил оттуда покачиваясь и что-то бормоча себе под нос. Ядвига вообще объявила почти всем бойкот и занималась исключительно преподаванием и врачеванием. Альбину я как-то раз застала вместе с Анжелой. Она тоже курила, нервно стряхивая пепел и рассказывая рыжей что-то про Мирослава. Я не рискнула дослушать, но, кажется, речь шла о том, что она сильно ревнует его ко всем представителям королевской семьи. Раньше Селена, а теперь она даже на Валерию грешит, несмотря на всю их ругань.
А я только бродила по коридорам, улыбаясь знакомым лицам, и совсем не знала, что делать. Для меня сейчас, несмотря на все воодушевления бабушки Вэл и Мирослава, не было цели. Я обрушила своими руками все. Иногда мне становилось грустно, и я начинала в своей комнате вспоминать, как танцуется вальс. Я ненавидела его, но где-то в глубине души мечтала, что когда-нибудь станцую с Юрой. Хотя, я прекрасно понимала, что это только мечта. Но ведь если у меня ее не будет, зачем мне тогда вообще жить?
Зато Арию я не видела уже несколько дней. Я даже начала волноваться и хотела зайти, но каждый раз находила причину этого не делать. В конце концов, я не так часто выбиралась из своей комнаты.
Завтрак в пятницу я проспала, зато, явилась к обеду. Степа подошел ко мне как бы невзначай, даже совсем не глядя на меня. Я смотрела на него пристально, но отрываться от сосиски даже не подумала. Пусть это невежливо, но практично. Он сделал вид, что просто интересуется чем-то незначительным, а сам же зашептал:
– Я не знаю, как ты отнесешься к подобной новости, принцесса. Снеже бы наверняка она понравилась. В общем, я пришел сообщить вам сенсационное известие: не так давно Юра бросил Арию.
Вилка, которую я держала в руках, со звоном упала на тарелку, а потом и вовсе ускакала на пол. Я, не зная, как на это реагировать, только и спросила у Степы:
– Он что сдурел?
– Я не знаю, чем он руководствовался. Я, если честно, боюсь с ним разговаривать на эту тему. И я вот подумал, что, может, тебе стоит с ним поговорить? Он и раньше тебе доверял намного больше, чем мне. Да и сколько бы я ему про тебя гадостей не говорил, от дружбы с тобой не отказался. Может, тебе он что-то скажет.
Я подскочила, привлекая к себе внимание, и, подбирая подолы длинной юбки, побежала через весь зал, в комнату первокурсников Анжелкиного факультета. Я ворвалась без стука, а Юрка даже бровью не повел. На мое счастье в комнате не вертелось больше никого. Он поднял на меня свои бездонные глаза, полные какой-то вселенской грусти, и я сразу же сбавила обороты.
– Почему? – только и спросила я вместо приветствия.
– Ария рассказала?
– Нет, мы с ней несколько дней не виделись. Я из-за этих разработок Мирослава и моей бабушки как будто из жизни выпала.
– Тогда зачем ты пришла? – он смотрел на меня так спокойно и так беззаботно, что у меня невольно закружилась голова.
Будто и не было всего этого: ни академии, ни Арии, ни тех обидных слов, которые он мне говорил, ни конфет, которые я ненавижу, ни ругани между нами. Я смотрела на него и как будто бы вернулась в то время, когда мы были просто друзьями, а я еще мечтала, что когда-нибудь стану его девушкой.
– У тебя такие же глаза. Странно видеть другое лицо, почти что другого человека, и понимать, что это ты, только по глазам, – неожиданно он заговорил, опережая меня. Я только и смогла, что сдержаться, чтобы не ущипнуть себя.
– Юра, я все-таки хотела узнать, что у вас с Арией случилось? – не знаю, какими силами я заставила себя заговорить на эту тему.
Мне так хотелось вычеркнуть все как страшный сон и снова повисеть у него на шее. Или накормить его шарлоткой, чтобы смеяться на следующий день над его обжорством.
– Ничего такого. Ты ведь как никто знаешь, что мне очень трудно с ней.
– Откуда бы? – удивилась я, пытаясь найти ответ в его глазах. Но вместо этого только утопала в синеве.
– Ты ведь знаешь меня. Мне очень тяжело с такими, как она. Ария ведь очень сильная, привыкла, чтобы ей все подчинялись. Понимаешь, – он тяжело вздохнул и отвел свой взгляд, – не могу я так больше.
По мне так он пи…привирал. Вот не верила в его слова, но выразилась тактичнее:
– По-моему, это просто отговорка. Если действительно любишь, это не имеет значения.
Он замолчал, оставляя нас в зыбкой тишине, которая с каждой секундой все больше бередила мою душу. Юра смотрел в окно, повернувшись ко мне спиной, а потом коротко ответил:
– Значит, не люблю.
– Глупо как-то, – я покачала головой, но почему-то моя решимость, с которой я входила в эту комнату, таяла буквально на глазах.
– Снежана, извини, что не по теме, – окликнул он меня, когда я коснулась рукой холодной деревянной ручки, – ты прости меня за то, что я тогда наговорил. И что тебя еще и виноватой выставил. Неправильно с моей стороны сейчас оправдываться, но я очень много не понимал в жизни на тот момент. Ты ведь всегда была для меня лучшим другом, а я оценивал все с потребительской точки зрения. Мы ведь…
Я почувствовала, что по коже пробежали мурашки, когда он сказал мы. Смешно подумать, я так долго ждала этого слова, а сейчас могу только криво усмехнуться и сказать, перед тем как выйти из комнаты:
– Меня зовут Миранда.
Лучший друг как же. Вот когда он меня отговаривал Рейхард спасать и ругал после моих похорон, я верила, что мы друзья, что он заботится обо мне. А сейчас говорит как по бумажке. Зачем-то снова извиняться полез, хотя мне казалось, уже проехали. Чушь какая-то.
Я никак не могла понять свои чувства. Бестолково бродила по коридорам, пытаясь дойти до своей комнаты, но не скоро. Примерно в таком состоянии меня и поймал Степа, который, видимо, бегал по академии достаточно давно:
– Вот ты где, – сказал он, поправляя съехавшие очки, – а я тебя ищу!
– Только не говори, что ты принес еще одну замечательную новость, – с сарказмом попросила я, начиная раздражаться.
У меня тут значит душевная травма, непонятно почему проснувшееся чувство старой дружбы у Юры, а Степа здесь вообще ни при чем, зато в центре всех событий.
– Не скажу, – завил меня он, пытаясь отдышаться. – Там Олег с Богданом дерутся.
– Что ты сказал?! – заорала я, распугивая проходивших мимо студентов. – Вы все здесь что ли с ума сошли?!
Между делом, я ущипнула себя, чтобы понять, что не сплю и не умерла. В итоге только больше разозлилась, понимая, что гражданская война постепенно захватывает одну в принципе небольшую академию.
– Веди, – скомандовала я, собираясь. Хотелось реветь, кричать, стучать ногами или просто упасть и не встать, перестав воспринимать кошмар.
Мы пробежали по коридорам, поднимаясь на верхний этаж. Если бы не Степа, я бы заблудилась, вообще не знала эту часть замка. Все происходило в небольшом холле, в который мы с трудом протиснулись через толпу зрителей. Преподавателей не было, иначе бы разбушевавшимся мужчинам давно уже кто-то надавал по рогам.
Передо мной расступались, поэтому я все-таки успела оказаться между ними в тот момент, когда парни уже готовились сцепиться практически в рукопашную. О чем думал Богдан, я не понимаю, так как Олег уже обернулся. И что хотел сделать Олег в таком виде со студентом, для меня тоже оставалось загадкой.
Расставив руки, ветром я раскидала их стороны, смягчив падение в тот момент, когда они оба чуть не врезались в стены. Совсем забыла про усилители. В толпе воцарилась тишина, двое драчунов тоже смотрели на меня. Кажется, в этом замке есть только два состояния: либо настолько шумно, что невозможно уловить тему разговора, либо совсем тихо.
– Спасибо большое! – ничего умнее я не придумала. – Я вам безумно благодарна за оказанную поддержку в столь трудное время. Не обращайте на меня внимания, продолжайте в том же духе!
Я развернулась и пошла обратно, оставив драчунов переваривать информацию. Первым очнулся Богдан и бросился за мной, догнав, когда я оказалась рядом со Степой. Раньше не получилось потому, что он прихрамывал на левую половину, заставляя задуматься, откуда же начинается повреждение.
– Подожди. Ты обиделась?
Я чуть не задохнулась от возмущения. Интересно, а как я еще должна отреагировать?
– Нет, Богдан! Я счастлива, что два моих друга подрались у всех на глазах! Что бы было, если бы я сейчас не успела? Мне теперь Степу просить, чтобы он за вами присматривал?
– Снеж… Миранда! Ну, подумаешь, мы чуть-чуть поконфликтовали.
– А драку устраивать обязательно?! – заорала я.
– Просим прощения, принцесса, – рядом уже оказался Олег, почтительно мне поклонившись, – к сожалению, мы не смогли справиться со своими эмоциями. Впредь подобного не повторится.
– Надеюсь, – буркнула я, скрещивая руки на груди.
– А теперь позволите ли проводить мне вас до ваших покоев?
Я только пожала плечами и пошла вперед, заставив его меня догонять первые пару шагов. На душе было более чем мерзопакостно. Этот мир с его привычными устоями рушился после того дня, как я себя похоронила.
– Долго же ты будешь такими темпами выслуживать у меня прощение, – проинформировала я Олега, когда мы отошли на порядочное расстояние от места схватки.
– Я готов долго стараться, – усмехнулся он, как будто бы ничего и не произошло и у него под глазом не светил «фонарик».
– И вообще с твоей стороны уводить меня подальше оттуда только для того, чтобы я не ругалась, подло! Между прочим, вы не правы. Стоило только оставить вас без присмотра, даже тому же Георгию…
– Красавица, ты перестанешь ворчать, если я скажу тебе, что мне жутко стыдно, но вытащил тебя оттуда потому, что хочу с тобой посекретничать?
Я чуть засмущалась, потом вспомнила свое нынешнее лицо, и холодно ответила:
– Сама знаю, что красавица. И нечего передо мной хвостом вилять. Между прочим, ты преподаватель.
– Я знаю, что я преподаватель, – печально вздохнул Олег, – но, по-моему, ему уже хватит носиться с тобой как курица с яйцом. И вообще, какое он на это имеет право?
Я удивленно посмотрела на Олега, чуть смягчившись. Хотя и грустно, что они сцепились из-за меня, но все же это приятно подогревало самолюбие. Однако если бы эти события произошли до нового года, я обрадовалась сильнее. А сейчас можно воспринимать как должное.
– Я надеюсь, ты не думаешь, что тот поцелуй в Лайори дает тебе какие-то права в отличие от него? – холодно резанула я, видимо, в попытке отбить от себя всех кавалеров.
– Нет, не думаю. Просто ты сама вправе решать, чего ты хочешь, – вздохнул оборотень. – А вообще ты сегодня не в духе, моя королева.
– Вы уж сначала определитесь, барон, кто я, принцесса или королева. А то я себя последнее время чувствую вообще никем. Раньше хоть княгиня была.
– Я подумаю над вашим предложением. Так все-таки, тебе только наша ссора так настроение подпортила?
– Если бы каждая ссора заканчивалась дракой, в академии уже бы камня на камне не осталось, – проворчала я, вспоминая недавние боевые действия моей бабушки и Мирослава. – А вообще, если честно, меня за неделю эти двое руководителей повстанческого движения вымотали, так еще и сегодня Юра с Арией расстался. Или не сегодня, но я только перед вашей стычкой об этом узнала.
– Ты расстроена?
– Надо радоваться что ли? – удивилась я. – Все летит к чертям. Все сошли с ума! Или я уже давно лежу в дурдоме.
– Ты в нем преподаешь, – усмехнулся Олег, открывая передо мной дверь моего кабинета. За разговором я даже не заметила, как быстро мы дошли.
Кабинет встретил меня привычно: тишиной и пустотой, какие бывают только в обычных школьных классах по выходным. Бесцветный зимний свет из окна не радовал, а лишь нагнетал атмосферу.
– Так, что я хотел у тебя спросить, – начал Олег, без приглашения присаживаясь на один из столов. – Та сила, с которой ты сегодня нас расшвыряла, как котят… с ее помощью ты с легкостью могла переломать нам кости об стену, если бы захотела. Насколько я могу судить, когда мы с тобой сражались один на один, да и в битве с тем тигром, у тебя не было ничего подобного. Что это?
Я отвела глаза, понимая, что раскрытие этой тайны может дорого мне обойтись. Странно, но слушать доводы разума сейчас совсем не хотелось. Как-то не верится, что Олег сдаст меня Мирославу.
Я присела на стол рядом с ним, убрала прядь за ухо и щелкнула по сережке.
– Видишь эти камешки? – спросила я, начиная издалека.
– Да, они точно такие же, как в королевском кулоне, – сразу заметил Олег.
– Это усилители.
– Тогда почему об этом никто не знает?
– Кто надо знает, – пожала я плечами, – для вас это обыкновенные безделушки. Тебе от них ни холодно, ни жарко.
– То есть, это только твое преимущество? – уточнил Олег, убирая мою руку, чтобы получше рассмотреть камень.
– Да, и весьма солидное, надо сказать, – похвасталась я. – Только, я надеюсь, никто не узнает о нашем разговоре?
– Конечно, – улыбнулся он и легко коснулся моей руки губами. – Только между нами, принцесса!
XXIII
Я сидела на стуле и равнодушно смотрела в одну точку, пытаясь собрать все мысли в одну, но дельную. Сегодня вечером я должна идти в Рейхард на «слет товарищей революционеров», как я его обзывала с легкой руки Анжелы. От меня требовалось не очень много, просто надо сказать что-нибудь воодушевляющее, красивое, и чтобы всем срочно захотелось идти за мной, сквозь горы и океаны. Но я не имела даже малейшего понятия, что говорить.
Меня отвлек стук в дверь. Я не успела ничего ответить, как незваный гость вошел. Надо все-таки приучить себя дверь закрывать, а то сижу, ноги на стол закинула, голыми коленками сверкаю. Но когда я увидела, кто пришел, я забыла обо всем. Передо мной стоял Юрка.
Правильнее было бы наорать, что я не разрешала заходить, но в сердце теплело, а на лицо лезла дурацкая улыбка. Только бы он не порадовал меня как в прошлый раз.
– Привет! – беззаботно поздоровался он.
– Привет, – осторожно кивнула я. Интересно, мне снимать ноги со стола или не стоит устраивать еще большой стриптиз? – Какими судьбами?
– Ты сейчас не занята? – спросил Юрка, проходя внутрь.
– До вечера я совершенно свободна, – ответила я, – а потом меня заберут в Рейхард. Но, если честно, я сейчас думаю над одним вопросом.
– Может, тебе помочь? – предложил он, без спроса усаживаясь на кровать.
Игорь, который Юру не жаловал, намекнул:
– Молодой человек, принцесса сейчас занята. Шли бы вы отсюда.
– А может, я буду разговаривать с самой принцессой? – спросил мой друг детства, отворачиваясь от наглой птицы. – Мне уйти? – он уже говорил со мной, полностью игнорируя моего «домашнего питомца».
– Не стоит, – покачала головой я, отчего Игорь как будто бы начал наливаться краской. – Кстати, Игорь, если не трудно, полетай где-нибудь.
– Как прикажете! – каркнул он и вылетел из комнаты.
– Ты сюда с какой-то конкретной целью пришел? – уточнила я из вежливости, но точно знала, что окажись это так, Юра бы сразу перешел к делу.
– Если честно, просто так, – он, казалось, даже смущался этим фактом. – У меня сейчас появилось очень много свободного времени.
– Не жалеешь? – я отвернулась, а потом плюнула на все правила приличия и спустила ноги на пол. Ничего, посмотрит. Молча подошла к окну и стала ждать его ответа.
От всего этого мне было не по себе. Но за спиной раздалось только холодное:
– Нет, – отрезал и сменил тему: – Лучше давай я тебе помогу. Ты же размышляла над чем-то?
– Как тебе сказать, – пожала я плечами, глядя на стекло, которое отражало призрак красивой беловолосой девушки, а как будто пересекая его виднелись грустные, чуть припорошенные снегом деревья. – Мне сегодня надо перед народом выступить. Я даже не знаю, что сказать.
– До этого ты справлялась, а тебя и не предупреждали, – напомнил Юра. Мда, что те, кто сплетничают обо мне, знают все намного лучше, чем я сама.
– Лучше бы не предупреждали, – фыркнула я, вспоминая все. – Глядишь, на месте бы сообразила. А сейчас приду туда и растеряюсь.
– Ну, – задумался Юра, пытаясь что-то припомнить, – скажи им что-нибудь, что у нас во время революции кричали.
– Ты же знаешь, как я люблю историю, – я поморщилась, развернула стул и села боком.
Почему-то я не могла стоять или сидеть на одном месте, особенно под его взглядом. Было что-то такое, что заставляло ходить, двигаться, суетиться… Шило в одном месте, кажется.
– Что они там кричали? – я закинула правый локоть на спинку, положила ногу на ногу. Но, стараясь придать своим движениям раскованность, на самом деле находилась в напряжении. Казалось, что я пытаюсь показать, что я здесь хозяйка, но не понимаю этого сама, сдерживая в себе дрожь.
– «Ленин жил, Ленин жив, Ленин будет жить», – на автомате начал перечислять Юра, – «Землю – крестьянам, фабрики – рабочим», «Вся власть советам», «Пойдемте дорогой коммунизма в светлое будущее»! Или как-то так.
– Очень смешно, – фыркнула я, пытаясь перестроить хоть один из них для своей речи, – особенно насчет первого. На Ленина я в этой ситуации не похожа. Больше на кого-то из дочек Николая второго. Кстати, их тоже было трое, и один сын.
– Во-первых, он был младшим, и никто его право на престол не оспаривал. Кроме революционеров, конечно. А во-вторых, даже ты должна помнить, что такого в нашей истории не было. Их все-таки всех убили!
– Ну, значит, Колчак, – вспомнила я еще одного исторического персонажа. – Что кричали белые?
– Если честно, не помню, – пожал плечами Юра, напрягая память, – помню, что их тоже убили.
– Спасибо, обнадежил! – не выдержала я, подскакивая.
Комната оказалась неожиданно маленькой, когда я стала ходить по кругу. Особенно мешался стул на середине.
– Миранда, ну, извини, пожалуйста, – неуверенно протянул он.
Я остановилась, почувствовала, будто бы покрываюсь корочкой льда. Он назвал меня этим именем так легко, что мне вдруг стало страшно. Мирослав говорил со мной напыщенно, специально делая акцент на имени. Ария так и называла Снежинкой, не слишком заморачиваясь произошедшими переменами. Богдан предпочитал обходиться без имени. Олег стал насмешливо называть принцессой.
Только сейчас я поняла, что скоро это чужое имя прирастет ко мне, скрыв за собой мое настоящее. Как и лицо, характер, статус, жизнь… у меня останутся только мои глаза.
– Что-то произошло?
Я не заметила, как он оказался рядом со мной и взял за руку. Непривычно холодное прикосновение, и внутри у меня тоже непривычно холодно. Все не так, как прежде, что-то изменилось между нами. Или в нас. Во мне. Или в нем? Я каким-то растерянным взглядом смотрела на моего старого друга, который так легко принял во мне Миранду. Вот только не могла я понять, хорошо это или плохо.
– Нет, все в порядке, – я покачала головой. – Спасибо, что помог.
– Я же ничего не сделал, – он потянул мою руку к себе, но я легко высвободилась. Он не держал.
– Зато я теперь знаю, что говорить, – я постаралась улыбнуться.
Тело уже откровенно бил озноб, хотя в комнате было тепло. Его глаза такие глубокие, такие насыщенные, такие родные и такие чужие. Мне хотелось поцеловать его, прижаться к нему, но одновременно с этим я боялась своих желаний. Так долго находиться вдалеке и вдруг оказаться рядом. Что может принести все это?
Я закрыла глаза, потянулась. Юра нагнулся ко мне, собираясь коснуться губ. Я ощутила его дыхание, а потом он неожиданно отстранился, чмокнул в лоб и обнял за плечи.
– Ты вся дрожишь.
– Ты холодный, – не задумываясь, шепотом ответила я.
Он не нашелся, что ответить. Так и стояли молча. Я заглядывала в его глаза просительно, умоляюще. Хотелось расплакаться, но я не могла выжать из себя ни слезинки. Юра, Юрочка, я не понимаю, что происходит! Ты сам пришел ко мне, сам захотел поговорить, так почему же смотришь равнодушно? Обними меня, как раньше, тепло, накричи, в конце концов, чтоб в жар от злости бросило.
– Имя, – не выдержала я гнетущей тишины, сдалась первая.
– Непривычно, правда? – без эмоций ответил он, высказал факт. – Но ты сама его выбрала, тебе надо привыкать.
– Знаю.
Юра коснулся моего виска, убрал прядку на ухо. Пальцы холодные словно ледяные, и меня знобит. Надо попросить у Арии обогреватель.
А потом наклонился, губы к губам, сдержанные, жесткие, сухие. Я отпрянула:
– Наверное, мне лучше остаться одной.
Он без лишних слов вышел, тихо хлопнула дверь, а я обессилено осела на пол, прислонилась к кровати. Ногти прошлись по покрывалу, пальцы сжались, схватили, смяли, стянули, разворошив постель. Я потеряла себя. Я похоронила себя. У меня остались только мои глаза. Но мои мечты вдруг стали реальностью. Вот только я не знаю, остались ли они по-прежнему моими? Да, я, как и раньше, хочу быть с Юрой, но что-то держит. Что? То, что я сейчас принцесса, что он должен быть с Арией, что он целует не мое лицо?! И смотрит иначе…
Я повернулась с дикой усмешкой к зеркалу. Глаза красные, вот-вот должны политься слезы. Спутанные волосы обрамляли сумасшедшее лицо. Я его ненавижу…
Я медленно встала, подойдя к своему отражению. Коснулась рукой поверхности, за которой должна была прятаться я. С меня медленно сполз облик принцессы Миранды, и осталась девочка с голубыми волосами. Я шагнула вперед, выходя из отражения уже с тем лицом, которое недавно похоронили. Вот она та, на кого с нежностью смотрел Юра. Вот она я настоящая. Я не эта кукла, созданная для того, чтобы пожертвовать собой ради чужого мира!
– Добрый день, барон Волков, – голос Игоря, который все это время находился в кабинете, вытащил меня с края безумства. – Она у себя в комнате.
Я вздрогнула, чувствуя, как на плечи упали спутанные тяжелые белые волосы. Уже не обращая внимания на то, кто я и как выгляжу, я схватила из шкафа платье, которое собиралась сегодня надеть и забежала в ванную.
Я слышала, как открылась дверь. Чтобы Олег не искал меня, крикнула:
– Я сейчас переоденусь и выйду!
– Я не тороплюсь.
Я успела даже причесать волосы, перед тем как вышла в длинном бежевом платье, отороченном золотой каймой. Олег без лишних слов подал мне серый Рейхардский плащ. Не попрощавшись с Игорем, мы вышли из башни, молча брели к антресолям.
– Кажется, говорили, что меня будет сопровождать Мирослав, – завела я разговор, не зная даже, что мне вообще следует делать.
– Тебе не нравится моя кандидатура?
– Намного лучше ректора, – без особых эмоций признала я. – Просто мне интересно, что заставило его переменить свои планы. Моя бабуля?
– Нет, Валерия Анатольевна здесь ни при чем. Просто возмутилась Альбина. Она заявила, что Мирослав нужен там, или еще где-нибудь, но точно не рядом с тобой. А я и так всегда рядом, так пусть так и будет.
– Значит, ты всегда рядом? – во мне проснулось что-то странное. Как будто бы какая-то пелена застелила глаза. Я протянула руку, чтобы погладить его за ушком, ехидно говоря, – рядом, Олег! Хороший мальчик…
Он перехватил меня за запястье, заставив вздрогнуть и расплескать все это глупое наваждение. Он говорил холодно, а я только и могла что смотреть на него испуганными глазами:
– Я все понимаю, но я тебе не шавка, чтобы со мной так обращаться. Так что изволь быть поосторожнее со своими шуточками!
Он отпустил запястье, моя рука безвольно обвисла, я все еще продолжала смотреть на него. Ощущение было словно я вернулась к настоящему из долгого и странного сна. В первый раз за две недели после «моих» похорон все стало так реально, так по-настоящему, что я даже не знала, как на это реагировать.
Олег смутился, отвел глаза, пусть и было видно, что он обижен. Чуть надменно он произнес:
– Прости, я не должен был так поступать.
– Спасибо, – только и ответила я, удивив его своими словами.
Пока он недоверчиво глядел на меня, я осторожно взяла его под руку, прижалась. Внутри теплело, лице блуждала глупая улыбка. Я улыбнулась шире, видя его замешательство, и накинула свободной рукой капюшон. Мы почти пришли.
– За что спасибо-то?
– Знаешь, может, мне и неприятно немного – не из-за твоей реакции, а, скорее, потому что я позволила себе так нелепо пошутить – но ты не представляешь, как это чудесно понимать, что хоть кто-то еще относится к тебе как к живому человеку, а не как к марионетке, которую скоро коронуют. Ведь если я не права, глупо потакать моим прихотям. Я такая же, как и все. Ничем не лучше, и не хуже.
Он помог мне забраться наверх, любезно открыл передо мной дверь в Рейхард. Выйдя в этот странный город, я снова взяла его под руку.
– Здесь так не принято, – настороженно шепнул оборотень.
Не под руку, так за руку. Я крепко сжала его ладонь – мне не сказали ничего. Через несколько минут Олег как бы между делом спросил:
– Ты сильно обидишься, если я сейчас скажу, что ты все еще ребенок?
– Сейчас, наверное, нет. Даже обрадуюсь.
Он улыбнулся, замолчал. Так мы и дошли с ним до нужного места. Пришлось спустить в подвал, пройти практически катакомбы. Сама ни за что бы не найду отсюда выход, обратно я пойду тоже с Олегом.
Внутри уже ждали. Когда мы зашли, все разговоры стихли и несколько сотен пар глаз устремились в нашу сторону. Я скинула капюшон, показывая то, что они так долго ждали. Зал приветственно загудел, но стоило мне поднять руку вверх, как все затихли.
– Добрый вечер, друзья мои, – зал попытался что-то сказать, но не посмел. – Я понимаю ваши чувства, но прошу вас не выражать своих эмоций столь громко. Мы все-таки пока не на своей территории.
Я спустилась и даже не навернулась со ступенек от пристального взгляда Альбины. Надо попросить Мирослава не приближаться ко мне ближе, чем на два метра. Иначе я рискую получить сглаз от его пассии.
Я прошла на подготовленное мне место, которое должно было напоминать трон. Рядом сидела бабушка и довольно улыбалась глядя на меня. Я села, но чувствовала себя как-то неуверенно. Мирослав и Валерия Анатольевна с разных сторон эту неуверенность только подпитывали. В итоге, когда все расположились, я решила встать, давая знак остальным не двигаться.
– Друзья мои, – снова обратилась я ко всем с тем же приветствием. Более подходящего обращения я не нашла. – Я рада, что мы сейчас все вместе идем к одной цели. Мы хотим сохранить наш мир и себя.
