Текст книги "Ctrl Alt Delete (СИ)"
Автор книги: Светлана Чистякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Глава 22
Меня разбудил мерный шорох дождя стучавшегося в окно. Было ещё очень рано и лишь слабый свет ночника висевшего над детской кроваткой разбавлял утренние сумерки, заставляя предметы отбрасывать причудливые тени. Скоро начнётся новый день с его суетой, заботами и проблемами. Очередной бесконечный день без него. Прошло уже столько времени, а я всё никак не могла свыкнуться с мыслью, что в моей жизни больше нет Шерли. Что всё что у меня осталось от него, это мой сын. Мой ангел, маленькое солнышко, ради которого стоило продолжать жить дальше.
Я поднялась с постели и тихонько подошла к кроватке. Малыш спал, раскинув ручки и чему-то улыбаясь во сне. Наверное ангелам, ведь он ещё такой маленький. Моя бабушка говорила, что младенцы могут их видеть, потому что их души совсем недавно пришли в этот мир. Всё это сказка, я понимаю, но мне хотелось верить в неё, тем более что моего сына звали Энджел. Точнее это его второе имя, но называть малыша Шерли было слишком больно, поэтому я звала его Энджи. Скоро он проснётся, откроет ещё по – младенчески синие глазки и улыбнется, протянув ко мне ручки. Мой Энджи. Он так похож на своего папочку. Тот же необычный разрез глаз, тёмные шелковистые кудряшки, носик, губки, улыбка – весь он сплошное живое воспоминание о том, кто уже не станет прежним. Шерли проиграл этот бой. Так сказал Майк и у меня нет оснований не верить ему.
Как же я ждала его! Тогда, почти восемь месяцев назад. Как радовалась, что он нашёлся! Те долгие две недели, пока все они были в Новой Зеландии, превратились для меня в одно сплошное ожидание. До сих пор удивляюсь, как я умудрилась не родить в тот же миг, когда, выйдя от врача, включила телефон. Сообщение Арвена, почему-то сразу вселило в меня уверенность, что Шерли нашёлся. Не знаю, откуда у меня взялись силы и терпение дождаться его звонка, ибо сама я так и не смогла дозвониться до него. Шерли жив! Я не могла поверить в собственное счастье и даже прилетевший через два дня Арвен, который пытался сказать мне, что Шерли изменился и пока даже Майк не может сказать насколько сильно, не смог вывести меня из состояния эйфории. Я верила тогда, что вместе мы со всем справимся. Когда он вернётся.
И он вернулся. Этот день я не забуду никогда. Всё утро, несмотря на свое положение, я прыгала от окна к окну, боясь пропустить его приезд. Наконец, к дому подъехал лимузин Майка и я кинулась в прихожую. Шерли вошёл и я сразу поняла – Арвен был прав. В этом худом, бледном как смерть человеке, от Шерли мало что осталось. Его под локоть поддерживал Майк, и по недовольному лицу, было видно, как неприятны ему вынужденное прикосновение отцовской руки, а глаза были холодными и пустыми.
– Шерли! – Я бросилась к нему и попыталась обнять, но он с брезгливой гримасой оттолкнул меня, почти отшвырнув от себя, и если бы не вовремя подоспевший Арвен, я бы упала.
– Кто эта толстуха? – он окинул меня презрительным взглядом.
– Шерли, это же Анита, твоя возлюбленная, – попытался вразумить его Майк, – и она вовсе не толстая. Она просто беременна.
– Пусть она уходит!
– Шерли, так нельзя! Она носит твоего ребенка!
– Мне никто не нужен. Пусть она уйдёт!
– Шерли!
– Уходи!! – заорал он так, что на люстре зазвенели висюльки, – все уходите! Оставьте меня! – Он схватился за голову и рухнул на ковер как подкошенный.
– Арвен, уведи её! Немедленно! – Майк упал на колени рядом с неподвижным сыном.
Я стояла и смотрела на весь этот кошмар, смаргивая льющиеся из глаз слёзы, не в силах поверить в происходящее. Шерли, мой Шерли меня прогнал!
Арвен подхватил меня под руки и потащил вон из комнаты, бормоча, что всё образуется, что Майк обязательно найдёт выход, что это всё Система и я не должна верить.
Я пыталась не верить, честно, но всё это было слишком. Даже для меня. Всё что копилось у меня в душе эти долгие девять месяцев, вылилось в настоящую истерику, которую сменила боль. В этот же день, ближе к полуночи родился Энджел.
Обратно я уже не вернулась. Сначала, я хотела уехать к родителям, но Майк никуда не отпустил меня. Но через месяц, немного оправившись после родов, я сказала, что больше не могу жить в его поместье, где находилась комната Шерли, больше напоминающая больничную палату, в которой он был теперь частым гостем. Все усилия Майка, вернуть прежнего Шерли пошли прахом. По его словам, Система явно не собиралась сдавать завоёванные позиции, превратив Шерли практически в робота. И все попытки сопротивляться ей, заканчивались очередным приступом.
Майк купил небольшой домик в пригороде и перевёз нас туда. От услуг няни я отказалась, Энджи не был слишком капризным или шумным ребенком и помощь мамы меня вполне устраивала, да и Арвен навещал нас почти каждый день, снабжая всем необходимым и делясь новостями.
Со временем, Шерли почти поправился и жил в одиночестве, признавая почему-то только Арвена. Присутствие Майка вызывало у него агрессию. Он снова стал помогать полиции, раскрывая преступления почти молниеносно, что весьма повысило раскрываемость. Пока однажды, он на глазах десятков полицейских, не набросился на эксперта, попытавшегося скрыть от него улики, и если бы не Стивен, и ещё несколько копов, он забил бы его до смерти. Даже Майку с его связями, случившееся удалось замять с большим трудом. После скандала, Шерли просто заперли в отдаленном поместье его деда, оставив ему только верного Арвена и взяв старый особняк под усиленную охрану.
Несмотря на утренний дождь, денёк выдался на редкость тёплым для поздней осени и я, накормив сына, с удовольствием погуляла с ним в городском парке, наблюдая, как сидящий в коляске малыш радостно гулит, рассматривая голубей. В обед приехала мама, и я умчалась в местную парикмахерскую, отросшие волосы лезли в глаза и ужасно мешались, да и ногти требовали ухода.
Мама пробыла у меня до вечера. За ужином, она снова завела волынку о том, что если бы они с отцом знали с кем именно я связалась и чем всё закончится, они бы никогда не отпустили меня из дома. Статус Шерли, как сына мистера Эймса перестал быть тайной в тот день, когда он нашёлся.
– Не начинай, – возразила я, наблюдая как она пытается накормить сидящего у неё на руках Энджи яблочным пюре, – если бы не Шерли, у тебя никогда бы не было такого замечательного внука.
– Агу, – довольно подтвердил внук, уворачиваясь от очередной ложечки и вцепившись обеими ручонками в бабушкины волосы.
– Это да, – подтвердила она, пытаясь отцепить от волос его пальчики, – такого проказника, у нас бы точно не было.
– Давай-ка его сюда, – я аккуратно выпутала ручки малыша из длинных прядей и забрала к себе, притянув ближе его тарелочку, – поужинай, а я покормлю этого маленького разбойника.
Аппетитом сын тоже пошёл в отца, накормить его было той еще проблемой. Может потому, что он с первого дня своей жизни был искусственником; постоянный стресс во время беременности не пошёл на пользу моему организму и молоко у меня так и не появилось, несмотря на все мои усилия и рекомендации докторов. А может ему просто передался ген «вредности» от отца. Я же говорила, Энджел – копия папочки!
Проводив маму, я искупала его и полтора часа пыталась уложить своё неугомонное чадо спать.
Наконец, он уснул и я, вздохнув с облегчением, пошла мыть посуду, когда к дому подъехала машина Арвена. Я с радостью метнулась в прихожую, открыла двери и повисла у него на шее:
– Арвен! Ты мой хороший, как же я рада тебя видеть! Я так соскучилась, – я погладила его по колючей щеке, замечая, как он похудел и осунулся.
– И я рад, – он со вкусом чмокнул меня в щеку по-прежнему обнимая, – как вы?
– Всё нормально. У Энджи уже два зуба, – похвасталась я, – и он такой смышлёный мальчик! А как… Шерли, – я с трудом проглотила горький комок в горле.
– Плохо. Анита, мне нужна твоя помощь. Я приехал за тобой.
– Нет.
– Да. Ты – последняя надежда. За это время я понял одно, если ему кто-то и сможет помочь, то только ты.
– Я не нужна ему, Арвен. Ты сам все слышал.
– Это был не он!
– Я не могу.
– Анита, послушай меня. Ты должна попытаться. Я живу с ним в одном доме и когда он спит, слышу, как он зовет тебя. А значит, где-то там, в глубинах его разума, всё ещё жива память о тебе. Если ты его любишь, пожалуйста, поехали со мной!
– Я не могу бросить сына. И с ним ехать не могу. Я… просто боюсь, что он… причинит ему вред.
– Ты оставишь его с матерью, да и Майк поможет. Анита, пожалуйста! У нас есть время до утра. Просто, подумай, нельзя сдаваться и опускать руки, если есть хотя бы единственный шанс его спасти.
– Хорошо. Я подумаю. А пока, пошли в кухню, буду кормить тебя ужином.
– Только сначала взгляну на малыша.
– Ради бога, не разбуди! Я с грехом пополам его уложила.
– Я тихонько.
Мы проговорили полночи, а потом я постелила Арвену в гостевой спальне. Он уснул почти мгновенно, а я, провертевшись в своей кровати остаток ночи, так и не смогла сомкнуть глаз. Так или иначе, выбор я уже сделала. Шерли нужна моя помощь и я сделаю все что в моих силах. Даже если потом он снова не захочет меня видеть. Возможно, кто-то скажет, что я плохая мать, раз решилась оставить малыша и сломя голову понеслась к Шерли. Но я до сих пор любила его, несмотря ни на что. Плевать, что говорят врачи, плевать, что собственный отец запер его подальше от людей, потеряв всякую надежду. Если есть хоть крошечный шанс, вернуть того, прежнего Шерли, которого знала и любила, я вцеплюсь в него зубами и руками!
Утром, Арвен привез мою маму. Кто бы знал, как мне далось расставание с моим мальчиком, но я всё же сумела взять себя в руки, прорыдав лишь половину пути. Арвен молчал, давая мне выплакаться да и ему было просто не до моих соплей. Он нёсся на предельной скорости, ведь Шерли все это время был один, если не считать охрану.
К поместью, где теперь жил Шерли, мы подъехали, когда солнце почти скрылось за горизонтом. Я увидела его, едва мы вошли в прихожую. Он сидел на корточках у стены, обхватив себя за плечи худыми руками. Господи Иисусе! Во что он превратился?!
Тело– кожа да кости, расслабленные черты лица, вялый рот с ниточкой слюны. Почти прозрачные руки, обтянутые пергаментной кожей, такие хрупкие что страшно прикоснуться. И разрез серебристых глаз, пустых настолько, что у меня заболело сердце..
– Шерли! – я упала перед ним на колени, пытаясь отцепить от тощего плеча его ледяные пальцы. – Что с ним?!
– Я же говорил, всё очень плохо! Он ничего не ест вот уже несколько недель, чтобы поставить ему капельницу с питательным раствором, приходится привязывать его к кровати. Иногда почти совсем выпадает из реальности и постоянно перезагружается. Я больше не могу это видеть.
Взгляд Шерли до этого смотревший в никуда вдруг сфокусировался на мне:
– Анита, – едва слышно шепнул он, потрескавшимися, покрытыми сухими корочками губами.
– Шерли… – я обняла его, крепко прижимая к своей груди, чувствуя, как сотрясаются в ознобе его плечи, – я здесь, я с тобой, мой любимый. Всё будет хорошо.
Так начался новый виток моей жизни.
Поначалу, казалось, что с моим приездом, всё стало только хуже. Уже на следующее утро выяснилось, что Шерли заболел. Пневмонией. Откуда ей было взяться, никто понятия не имел, но, видимо, его организм просто устал бороться и сломался окончательно. Он то бредил сжигаемый лихорадкой, то трясся в ознобе, я поселилась в его комнате, боясь отойти от него даже на минуту. Арвен приносил мне поесть и стоял над душой, пока я не съем хоть пару ложек, мотивируя это тем, что я нужна Шерли здоровой. И я это понимала, как и то, что больше никогда не смогу уйти от Шерли и никогда не отпущу его от себя ни на шаг. Не позволю бояться, или цепенеть и мучиться в одиночестве. Либо загнусь с ним на пару, либо вытащу его из этого кошмара.
Нам всё же удалось справиться с болезнью, даже без помощи Майка, которому мы ничего не сообщили. Арвен ставил ему капельницы с мощнейшими антибиотиками и всякими полезными растворами, а я поила теплым молоком по капельке. Обмывала. Боясь пролежней, разглаживала мельчайшие складочки, пока Арвен держал его на руках, осторожно массировала ставшее почти невесомым тело. Часто, завернув в одеяло, Арвен подносил его к распахнутому окну – просто подышать. И он засыпал, опьяневший от свежего воздуха, сопя ему в шею. Его бесконечные перезагрузки почти сошли на нет и к пятой неделе, остались только две – утром и вечером, которые проходили уже не так болезненно. Шерли немного окреп и даже чуточку прибавил в весе.
Всё это время я общалась с мамой только по телефону или по скайпу и только через два месяца, решилась съездить домой, чтобы навестить сына. Я пробыла с ним всего лишь день, а потом снова уехала. Позвонил Арвен и сказал, что без меня Шерли опять стало хуже. Он снова не спал и всю ночь скорчившись просидел у входных дверей, шепча моё имя.
Даже после пневмонии, аутичный и заблудившийся в своем разуме Шерли спал рядом со мной. Я пыталась переселиться в гостевую спальню, но он упорно каждую ночь приходил ко мне и ложился рядом. Кровать там была не достаточно широкой для двоих и я вернулась в его комнату. Похоже вить из меня веревки, стало у него безусловным рефлексом. Но меня настолько радовали даже микроскопические проявления его «Я», что я была готова не только свиться веревкой, но и завязаться в самое сложное макраме.
Ведь в сущности, что такое счастье конкретно для меня? Это спящий под боком Шерли, его отросшие кудри, щекочущие мою шею. Это тишина и месяц, заглядывающий в окно. И Шерли, тычущийся носом мне в грудь, устраиваясь поудобнее. Теперь я могла дышать, не чувствуя болезненно подрагивающей струны внутри. Теперь можно было просто жить. День за днем наблюдая за Шерли. За тем, как послушно он открывал рот, когда я кормила его с ложки. И глотать уже почти не забывал. А порой даже пытался жевать. И упаковка памперсов второй месяц оставалась нераспечатанной. Прогулки в каталке, сменились прогулками за руку. В память врезалась поездка на машине к морю, когда мне вдруг показалось, что мой Шерли смотрит не вглубь себя, или в другие измерения, а просто в окно. Однажды мы с Арвеном решились взять его с собой в супермаркет, пришла пора ему начинать заново общаться с людьми. Я ходила по залу, одной рукой толкая тележку, а другой сжимая хрупкую кисть Шерли. А потом отвлеклась буквально на минуту, пытаясь дотянуться до стоявшей слишком высоко банки с компотом, а когда повернулась его уже не было рядом.
– Арвен, – заполошно крикнула я выворачивающему из-за угла другу, – Шерли! Он пропал! – и рванула по проходам с заходящимся сердцем.
Мы нашли моего родного рядом с двумя уродами, толкающими его, хватающими за одежду, за лицо. И снимающими это на камеры сотовых. Один со смехом шагнул Шерли за спину, похабно взял за бедра, имитируя… У меня потемнело в глазах. У Арвена, видимо, тоже.
…Когда подъехавшая полиция занялась своими обязанностями, я бережно усадила Шерли в нашу машину, укутав в одеяло.
Тех двоих на носилках вытаскивали санитары. Ориентировочно, допрашивать их можно будет не ранее чем через четыре дня. Письменно. Кости черепа, перебитые рукоятью «Зигзауэра», срастаются нескоро. Мы ехали домой. Арвен вел машину, а я на заднем сиденьи обеими руками прижимала к себе свое сокровище в клетчатом одеяльце.
* * *
Весной по округе поползли нервирующие слухи о нападениях на уединенно расположенные коттеджи, ограблениях и бессилии местной полиции. Но я не придала этому особого значения – наш дом хорошо охранялся да и Арвен всегда был рядом.
В тот вечер, мы остались одни. Арвен срочно уехал в столицу, его присутствие зачем-то понадобилось Майку. Не знаю, чем занимались наши охранники, но посреди ночи, я внезапно проснулась от скрипа половицы, услышала чей-то тихий шёпот, а затем крадущиеся шаги.
Размышлять было некогда. Стараясь не шуметь, я вытащила из тумбочки пистолет, которым меня на всякий случай снабдил Арвен несколько недель назад, узнав, что я умею управляться с оружием и вышла из комнаты. Страшно было до жути, но за спиной спал Шерли. Их было пятеро. В моем мозгу вспыхнули рассказы о том, что эти звери творили со своими жертвами и я выстрелила наугад, один из них упал. В ответ раздались сразу несколько выстрелов, бок и руку обожгло невыносимой болью и я рухнула на пол.
* * *
Анита уже не видела, как выскочивший из комнаты Шерли, голыми руками вырвал ствол у одного из нападавших, не слышала выстрелов, вбежавших в дом охранников. Тем более не чувствовала, как он сдирал с неё футболку, перетягивая предплечье шнуром от настольной лампы, как зажимал ей простреленный бок, рукавом своей пижамной рубашки, пачкаясь в её крови и обливаясь слезами.
Примчавшийся на следующий день к обеду в окружной госпиталь Арвен, куда доставили Аниту, увидел у постели Шерли, сжимающего её руку. И потерял дар речи, глядя на искусанные в страшной тревоге губы и совершенно НОРМАЛЬНЫЕ, припухшие от слёз глаза.
– Где ты всё время болтаешься, Арвен, – рявкнул он, – когда ты так нужен!
– Прости, я …, мне нужно было в город, – заикаясь просипел тот в ответ и, боясь позорно разрыдаться у него на глазах, поспешно вышел, плотно прикрыл дверь и сполз по ней на пол.
* * *
Шерли держал в ладонях кисть Аниты и буквально рвался на части. Он должен быть здесь, рядом с ней. И вместе с тем должен вычислить тех, кто это сделал! По остывающим с каждой минутой следам. Наконец, когда его клятвенно заверили, что Анита вне опасности и проспит еще часов десять, Шерли выпустил её кисть, сорвался со стула и, прихватив стоявшего тут же странно притихшего Арвена, вылетел из палаты.
* * *
Арвен смотрел на него и не мог насмотреться, с каждой минутой узнавая прежнего Шерли. Он не знал, да и знать не хотел, что именно стало катализатором для толчка в нужную сторону, которого они так ждали. И вот это произошло!
Место преступления Шерли едва ли не обнюхал, трупы в морге исследовал вдоль и поперек. Центральную базу данных взломал за считанные минуты. Внезапно проснувшийся гениальный мозг выдал решение, и в полицейском участке прозвучало сакраментальное: «Инспектор, вы идиот». Потом была засада в каких-то развалинах, поимка одного и погоня за другими. Сначала по каменистым пустошам, а затем по сонным улочкам городка. Прыжок с третьего этажа за удирающим грабителем и удачное для Шерли приземление на спину последнего…
И возвращение в больницу еще до пробуждения Аниты.
И её распахнутые в шоке глаза. И Шерли, исцарапанный, грязный, как помойный кот, с разбитой губой. Шерли, соскользнувший со стула на пол, на колени перед кроватью, Шерли, трясущийся до того, что даже зубы выбивали дробь, прижимающийся лицом к её руке и шепчущий: «Простипростипростипростипрости…»
Он шептал и все никак не мог остановиться, пока Анита не потянула его повыше, чтобы обнять и поцеловать в мокрый грязный висок. Шерли уткнулся носом ей в грудь и захлебнулся рыданиями.
Глава 23
Майк метался по гостиной старого особняка отца, как тигр запертый в клетке. Финал эксперимента, задуманного им почти два года назад, был более чем звучным и прошёл не совсем так как он планировал, но жизнь внесла свои коррективы и с этим приходилось мириться. Многоходовка, разыгранная им впечатляла, но Шерли, будучи в ней всего лишь пешкой, вряд ли бы оценил её по достоинству. Поэтому, самому мастеру гениальной игры, приходилось оставаться в тени до самого конца. Иначе все, что он задумал, ради спасения сына, можно было спокойно сливать в помойную яму, а муки Шерли были бы напрасны. Поэтому как бы ему не хотелось прямо сейчас сорваться с места и нестись к сыну, чтобы увидеть выстраданные плоды своих трудов, он был вынужден сидеть и дожидаться Арвена.
В тот день, когда изменившийся почти до неузнаваемости Шерли, вернувшись домой выгнал Аниту, а затем рухнул ему под ноги, Майк, неусыпно наблюдавший за ним с момента его пробуждения, кое что понял.
Сначала это была просто гипотеза слегка отдававшая безумием и далеко не единственная, но именно она заинтересовала его больше других.
Майк предположил, что удаляя ненужную информацию, восстанавливая файлы и превращая Шерли в андроида, Система не учла один очень важный фактор. Что его человеческая сущность успела познакомиться с весьма коварной особой по имени Любовь. И воспоминания о девушке Аните, которую машина изначально не идентифицировала как опасность, сохранились в одном из дальних уголков его памяти. Возможно, она не придала этому значения, посчитав незначительной деталью, по сравнению с более глобальными проблемами; как то – уничтожение созданной ею же дополнительной реальности, для спасения своего носителя. Компьютеры создаются не для любви, и в её программе изначально не было этого термина. Поэтому любовь – будь то романтическая или телесная связь, не была опознана Системой, как угроза для существования.
Увидев девушку после долгого отсутствия, электронная часть мозга не узнала её, но вот живая его составляющая, которая ещё до аварии успела освободиться от гнёта Системы, очень даже узнала. И среагировала. Её образ, голос, запах – всё, что ассоциировалось у Шерли с Анитой, было опознано и вытащено из закоулков подсознания, которым как известно, в большей степени управляет гипофиз. А Природа, у которой к Системе были давнишние счеты, запустила свою программу, используя любовь как вирус.
Чем дальше Майк наблюдал за поведением сына, исподволь подбрасывая ему информацию об Аните и родившемся ребёнке, тем больше утверждался в своей теории – у Шерли в Системе баг. Любовь, не хуже хитроумного вируса, обходила все антивирусники, вызывая неполадки и, как следствие, болезненные перезагрузки
Когда Майк это понял, у него появился шанс вернуть сына. Конечно, о том, чтобы совсем вывести её из строя можно было только мечтать – Система Шерли не была настроена на самоуничтожение, значит она будет искать варианты выхода, что в конце концов приведёт к компромиссу. Равновесие всё же лучше, чем полная потеря контроля над разумом и безнадёжная поломка, без шансов все исправить.
Вот тогда-то в его мозгу и созрел план. Можно сказать эксперимент всей его жизни! Не зря же он был гением в своей области.
Не обошлось без накладок, конечно. Сначала Система довольно быстро распознала, что всё происходит после появления Майка, и Шерли, который и раньше не особенно тепло к нему относился, стал кидаться на него как взбесившийся енот. Пришлось ограничить визиты.
Потом, непонимание и протест со стороны отца, обозвавшего его безмозглым садистом. Ну и до кучи – уйма потраченных нервов и хорошая трёпка от Арвена. Но всё это были мелочи по сравнению с его грандиозной задумкой.
В конечном итоге, Арвен, матерясь на чём свет стоит и наградив его ещё парочкой хороших тумаков, согласился стать одним из главных фигурантов. Он всегда соглашался, потому и был лучшим и единственным другом.
Вот только начиная эксперимент Майк не учёл, что вирус под названием «Любовь» сродни скоростному экспрессу, несущемуся под откос на полном ходу. А Шерли – пассажир, вынужденный оставаться в этом «поезде» в полном одиночестве. И травмы, нанесенные в процессе крушения, могли стоить ему жизни. Но отступать было поздно, да и некуда, поэтому он, не взирая на угрозы Арвена и засунув подальше жалось на пару с совестью, пёр напролом, забыв про сон, еду и карьеру, придумывая новые обходные пути и кинув в игру главный козырь – Аниту лишь на последнем этапе. Ибо был твердо уверен – чтобы побороть Систему, нужны радикальные меры.
Один бог и Арвен знали, чего ему это стоило и вот сегодня, произошло то, чего он ждал с трепетом и надеждой все эти долгие-долгие месяцы.
Ещё в самом начале, Майк дал себе слово– если ничего не получится, он приедет и сделает так, чтобы Шерли заснул. Тихо, безболезненно и навсегда. И застрелится сам. Потому что жизнь без сына ему не нужна.
Арвен вернулся в поместье поздно ночью. После дня, до краев наполненного не самыми обыденными событиями, после сумасшедшей гонки по пересечённой местности, а затем и по крышам, он чувствовал себя так, будто столкнулся с локомотивом. Всё же ему давно уже не двадцать и даже не сорок и телу, пусть даже такому тренированному как у него, требовался отдых. И нервно бегающий по гостиной Майк, прилетевший сразу же после его звонка и всё это время ожидавший их с Шерли возвращения, этому отдыху явно не способствовал.
– Где он? – подскочил к нему Майк, едва Арвен появился на пороге.
– Остался в госпитале. Сядь, ради всего святого! У меня от твоего мельтешения в глазах двоится. – Арвен рухнул в кресло и потянулся к бутылке виски, стоявшей на низком журнальном столике.
– Поверить не могу, что всё получилось! – Майк примостился на соседнее кресло, но всё равно ёрзал в нем так, будто сидел на горячих углях.
– Знаешь, Майки, сколько раз за эти грёбаные месяцы, я хотел тебя пристрелить?
– Много раз, я в курсе. Но ведь оно того стоило, разве нет?
– Ты довел собственного сына до состояния полного дебилизма! Ты вообще в курсе?
– Неправда. Вот если бы мы пропустили момент, когда нужно было выпустить на сцену Аниту, тогда да! А так, я всё просчитал правильно.
– Только не говори мне, что нападение банды твоих рук дело.
– Нет конечно! Это была чистая случайность. Может я и сволочь, но не настолько, чтобы подвергать реальному риску жизнь Шерли. И те, кто проворонил бандитов, ответят за это. Хотя, нападение сыграло нам на руку. Судя по твоим отчётам, до полного прогресса оставались какие-то считанные дни, а так…
– А то, что тут творилось всё это время, ты разумеется не считаешь риском для его жизни.
– Разумеется. Я все просчитал. Это была вынужденная необходимость.
– Чёртов проклятый гений! – почти восхищенно выдохнул Арвен, в очередной раз поражаясь невероятному уму и фантастической проницательности друга, который сумел просчитать ситуацию даже не на десять, а на сто ходов вперед.
– Знаю. Но я сейчас не об этом. Ты видел его, как по-твоему, мой мальчик вернулся?
– Даже более чем. Я вообще охренел, увидев его. По-моему это даже больше, чем ты ожидал. Едва не разрыдался от облегчения. Он реально человек, Майки! От системы у него, похоже, осталась только гениальность. Хотя, ты же у нас гений. Может это просто наследственность.
– Ты правда так считаешь?
– Ты о гениальности?
– Я о том, что он стал человеком.
– Ну, на мой некомпетентный взгляд, так и есть. По ходу, этот твой любовный баг, снёс ему электронные мозги к чёртовой бабушке. И теперь в многострадальной головушке Шерли, система корчится в предсмертных муках. Но это я так думаю. Вот обследуешь его, тогда будет все ясно. – Арвен поставил на столик пустой стакан и потянулся так, что хрустнули позвонки. – Всё, Майк, я спать. Устал как собака. Всё же я уже не в том возрасте, чтобы скакать по крышам. – Он встал и направился к своей комнате.
– Арвен, – окликнул его Майк.
– Ну что еще?!
– Поклянись, что ни Анита, ни тем более Шерли никогда не узнают, о нашей с тобой роли во всей этой истории.
– Что, совесть замучила?
– Не хочу портить отношения с сыном.
– Ну да, такое понятие как «совесть», у политиков вроде тебя отсутствует напрочь. Ведь так?
– Не совсем.
– А вот меня замучила. Как подумаю, через что мы заставили их пройти… Анита. Она так доверяла мне. А я даже не мог ей ничего сказать.
– Ты молодец. Настоящий воин! Понимаешь, если бы она знала обо всём, все наши усилия пошли бы коту под хвост. Нам никогда бы не удалось провести Систему. Не забывай, что Шерли и есть Система! Так ты поклянёшься?
– Скажем так, я не сторонник пафосных клятв. Я просто даю обещание, что унесу эту тайну с собой в могилу. И вообще, может я не прав и система всё ещё жива. Так что давай погодим бить в барабаны.
– Не думаю, что ты ошибся, Арвен. Ты вообще очень проницателен и знаешь Шерли, едва ли не лучше меня. Но ты прав, необходимо полное обследование. Завтра же займусь этим.
– Ну-ну! Счастливо тебе облажаться!
– В каком смысле?
– В таком, что пока Анита не поправится и думать забудь о том чтобы куда-то увезти Шерли. Он пошлёт тебя далеко и надолго и будет прав.
– Но…
– Отойти от неё на пару часов, ещё куда ни шло, но уехать на сутки… я тебя умоляю…
– А что же делать?
– Майк, ради бога, пошли спать, а? У русских есть старая поговорка о том, что утро вечера мудренее. Завтра всё обмозгуешь.
– Не думаю, что смогу сегодня заснуть.
– Зато у меня уже глаза слипаются. Так что я пошёл.
– Да. Спокойной ночи.
– Арвен.
– Еще раз окликнешь меня и я сверну твою тощую шею.
– Да я просто спасибо сказать хотел!
– Засунь его себе сам знаешь куда.
* * *
Ранним субботним утром, недовольный инспектор столичной полиции Стивен Томсон собирался в командировку. В Бог знает какую дыру и хрен знает на сколько. Его отправляли туда для помощи в расследовании целой серии громких дел. Добравшись в городишко только к вечеру, он застал в участке лишь совсем зеленого копа и детектива, уныло шуршащего бумажками.
– Инспектор Стивен Томсон, – представился он, вытащив удостоверение. – А где все?
– Кто на дежурстве, кто дома.
– Почему?
– Так ведь суббота.
– Суббота значит. А грабители и убийцы, для содействия в поимке которых я направлен сюда, судя по всему, должны сами закрыться в кутузке? – вежливо поинтересовался Стив, начиная закипать.
– Так они уже там.
– То есть?
– Точнее, двое в морге, остальная троица в кутузке. А я должен до утра написать рапорт, чтобы обосновать их пребывание там.
– Но как?!
– Даже не спрашивайте, инспектор, – обреченно махнул рукой детектив, – этот высокомерный засранец меня чуть в гроб не загнал. И откуда он только взялся на мою голову! Вы бы видели, как он обращается с уликами…
Стив подавился любезно предложенным кофе. Это просто не могло быть правдой! Высокомерным засранцем мог быть только Шерли, который по точным сведениям, был заперт в каком-то дальнем поместье больше полутора лет назад, после приснопамятного скандала. Еще тогда он заметил, что парень явно не в себе, так что вряд ли бы ему позволили заниматься расследованиями, раз уж увезли подальше от людских глаз. Но, судя по эмоциональному рассказу детектива, это был именно Шерли. Поэтому он решил прояснить некоторые детали.
– И кто этот высокомерный засранец, вы выяснили?
– Конечно. Это мистер Стивенс, сожитель потерпевшей…
– Стивенс? – Томсон ушам своим не верил. – Дайте– ка взглянуть.
– Да ради Бога, – детектив протянул ему папку с делом.
– Анита? Анита Новак?! – ошарашенно спросил он, наткнувшись на имя потерпевшей.
– Да. Там вообще много странностей. Дом принадлежит старому мистеру Эймсу и его хорошо охраняют. Понятия не имею, как получилось, что на них напали. С ними ещё один тип живет. Мистер Арвен Миллиган. Он у нас уже проходил по делу. За избиение в супермаркете. Штрафом отделался. Правильно он тогда тех отморозков отметелил. Я бы тоже им по башне надавал. Миллиган – отставной военный. А теперь вот это. Но его там как раз и не было. Только потерпевшая и этот Стивенс. Хорошо, охрана вовремя очухалась. А то бы и его положили.
