Текст книги "Ctrl Alt Delete (СИ)"
Автор книги: Светлана Чистякова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)
Глава 14
– Ты совсем что ли е……я, Майк? Я никогда в жизни не буду этого делать! – Арвен в ярости бегал по его кабинету, сшибая стулья и размахивая полупустым стаканом.
– Арвен, пожалуйста!
– Да хоть препожалуйста! Как тебе только такое в голову могло прийти! Я тебе что – грёбаный актёр из дешёвой немецкой порнухи?!Я профессионал между прочим! Который в один прекрасный день забил на свою карьеру, чтобы стать нянькой сыну лучшего друга! Который хрен знает сколько лет носится с вами как последний придурок и вот твоя благодарность?! Я делал для вас многое, Майк! Я убивал за тебя и Шерли. Я готов жизнь за вас отдать, но это… нет!
– Арвен…
– За что ты так со мной?
– Арвен, пожалуйста, выслушай меня. И тогда ты поймёшь…
– Что я должен понять? Что ты просишь меня трахнуть какую-то тёлку на глазах Шерли?! Прощай, Майк. Забудь, что у тебя есть друг по имени Арвен. – Он аккуратно поставил на стол стакан и направился к двери.
Уже выходя, он услышал тяжёлый вздох, почти стон, но всё равно упрямо хлопнул дверью.
Арвен сидел на террасе маленького прибрежного паба, сохранившегося ещё со времён их далёкой юности и пытался разобраться в себе. Он приехал сюда сразу же после разговора с Майком, заказал виски со льдом и теперь, приканчивая третий стаканчик, жалел о том, что сорвался. Хлопнул дверью, совсем не умея держать обиды на человека, из-за которого ничего не мог поменять в своей жизни. Сейчас Майк был далеко и не мешал ему прощать его и думать о возвращении к тому, что за столько лет они с ним перевидали, перепробовали, и через что прошли вместе. Они оба давно уже перешагнули рубеж за которым ни ему, ни Майку больше никогда не выпадет такая дружба, которой Арвен попробовал сказать: «Больше не могу». Остро пахло морем и волны, бившиеся о волнорез отсчитывали минуты его подчинения душевному равновесию и воспоминаний.
Можно конечно притвориться перед самим собой, проповедуя свою непоколебимую жизненную установку – из любого события выносить лишь опыт. Но никакое притворство не вытравит из памяти воспоминания, никакое притворство не заставит выжечь дружбу и привязанность. И установка даст трещину. И тогда поймешь, что нельзя просто забыть. Можно лишь сделать выбор, убедив себя что другого не было, что это и есть самое правильное, единственно верное решение и жить с ним.
Арвен уже и сам не помнил, когда дружба с Майком превратилась для него в нечто большее. Это было сродни одержимости; защищать и оберегать того, кто стал для него ближе родного брата, которого у него никогда не было. Ибо для него, могущественный и влиятельный Майк Эймс, один из самых опасных людей в государстве, навсегда остался тщедушным маленьким мальчиком, которого однажды он – Арвен Миллиган нашёл заблудившимся в лесу и привёл домой.
Они были ровесниками, но Арвен был намного крупнее и сильнее единственного отпрыска местного аристократа Уильяма Эймса. Никто из взрослых тогда не мог понять, что общего могло быть у худенького очкарика Майки с задирой Арвеном – сыном местного шерифа, но с тех пор они стали неразлучны, переплетая свои судьбы в тугой клубок. К пятнадцати годам, Майк как-то незаметно превратился из невзрачного замухрышки в очень симпатичного тоненького как былинка кареглазого юношу у которого от поклонниц отбою не было. Арвен, которого вся школа называла не иначе как «викинг» за его стать, белокурость и голубые глаза, тоже не отставал от друга и в одночасье они превратились в самых популярных парней. Что, однако не помешало Майку с блеском закончить в школу и поступить в самый престижный университет. Бывали конечно прецеденты, когда их принимали за геев, но пара «задушевных» разговоров от Майки, и хорошая трёпка от Арвена, быстро вправляла мозги сомневающимся в их ориентации гражданам.
Учёба в военном институте и дальнейшие командировки, разлучили друзей на долгие годы. Часто Арвен находился там, откуда даже письмо написать было проблемой, но они всё равно любыми путями старались послать весточку друг другу. Когда Арвен узнал о гибели супруги Майка, он не смог быть рядом. Служба в элитном подразделении, постоянные командировки в горячие точки, кровь и смерть, вот что окружало его все эти годы. Он даже женился впопыхах, между делом и то только потому, что его подружка некстати залетела. Арвен был ответственным человеком, отказываться от ребёнка не собирался и был безмерно благодарен судьбе за маленькое солнышко по имени Дана, которую подарила ему супруга. Они виделись редко и Арвен так и не смог по-настоящему полюбить жену, но свою дочку он обожал до умопомрачения. Когда чудовищный врыв унёс их жизни, он просто слетел с катушек, уйдя в длительный запой и только безупречный до этого послужной список и понимание начальства позволило ему остаться на плаву и не вылететь из армии. В таком плачевном состоянии и нашёл его Майк. Они тогда проговорили всю ночь и Арвен, думавший, что уж у благополучного во всех смыслах Майки всё должно идти как по маслу, узнал о его трагедии. Он согласился на предложение Майка не раздумывая и уже через месяц уйдя в отставку, стал личным телохранителем Шерли.
Арвен расплатился за выпивку и побрёл вдоль полосы прибоя, пытаясь осмыслить, почему он здесь? Почему уехал. Ведь он уже принял решение, едва взглянув в потерянное лицо лучшего друга. Сейчас он чувствовал себя странником, который в наивных поисках затерянного рая, нечаянно удалился в пустыню, еще раз убедившись, как прочно и привычно счастлив был там, откуда надумал изгнать себя. Понял, сколько всего придется зачеркнуть и разрушить, чтобы прижиться в покое, осознал, как категорически не хочет втягиваться в существование без Майки. Ему совсем не нужен был рай. Он ещё мечтал пожить по-человечески.
* * *
Он вернулся в дом Майка, когда на небе уже зажглись звёзды. Тихо вошёл в кабинет, обнаружив его хозяина по-прежнему сидящим за столом. Майк сидел неподвижно, обхватив голову руками и уставившись в стол. Как будто всё время, что Арвен провёл в прибрежном пабе, затаив дыхание ждал его решения. Потому что знал – он вернётся. Но стоило ему появится на пороге, как Майк встрепенулся и поднял на него глаза полные надежды и застарелой боли. И впервые в жизни, Арвен почувствовал злость на Шерли, этого бездушного засранца, который даже не подозревает, как больно может ранить близких людей.
Он подошёл к другу и взяв его за руку отвёл на диван. Протянув ему стакан с виски, Арвен тяжело вздохнул и спросил:
– Вот скажи мне, есть ли хоть что-то, на что бы ты не пошёл ради сына?
– Не знаю.
– Ты придурок, Майки! – Арвен присел рядом и притянул его к себе за плечи по– дружески обнимая. – Ты настолько погряз в собственной вине, что уже и сам не знаешь на что подписываешься. А если бы он тебя попросил? Ты бы согласился?
– Он бы не попросил. Знаешь, сегодня он назвал меня папой. Соглашайся, Арвен, пожалуйста!
– Ох, Майки, Майки! Как же с тобой трудно-то, а? Видел бы тебя сейчас кто-нибудь из твоего окружения. Да разве ж кто поверил бы, что холодный и расчётливый Майкл Эймс, может быть таким как ты сейчас.
– Да уж…
– Мы с тобой два старых дурака. Идём на поводу у мальчишки!
– Если бы это был обычный мальчишка, я, наверное, давно бы уже дедом стал. Он бы и без нас со всем справился. Лет этак в пятнадцать. Как мы с тобой. Помнишь, как мы зажигали?
– Угу.
– Но я сломал ему жизнь…
– Хватит, Майк! Не начинай.
– Ты согласен?
– Да. Но с условием.
– И ты туда же!
– Всё произойдёт в моей квартире.
– Как скажешь.
– Ну я пошел?
– Да.
– Подружку-то хоть можно самому подыскать?
– Сколько угодно.
– Со временем как?
– Плохо. Ларса нужно найти в кратчайшие сроки.
– Понял. А что с Анитой делать? Пока нас с Шерли не будет?
– В доме чёртова уйма охраны! Что с ней может случиться за каких-то пару часов?
– И всё же?
– Я пришлю к ней Инесс. Ты так о ней печёшься.
– Просто, если бы не тот взрыв…моя Дана была бы сейчас всего лишь на пару лет моложе. Анита напоминает мне дочь. Поэтому я соглашаюсь на это не только ради Шерли, но и ради неё. Всё, я ушёл.
– Погоди. Вот держи. – Майк протянул другу небольшую капуслку. Добавишь в вино своей подружке.
– Что это?
– Новейшая разработка моего биохимика. Вызывает краткосрочную амнезию. По крайней мере три часа выпадут из её памяти. Нам ведь не нужны лишние сложности, верно?
– Верно. Пока, старый интриган.
Арвен сел в машину и задумался. После того как этическая сторона вопроса была более-менее улажена, моральная интересовала его меньше всего – за свою жизнь ему приходилось делать вещи и похуже, чем занятие сексом в присутствии кого-то ещё. Да и тройничок был ему не в новинку. Другой вопрос, что этот «кто-то» Шерли – мальчик которого он знал с детства и любил как собственного сына. Но с этим Арвен надеялся справиться, тем более что он будет только смотреть. Мальчику нужен опыт? Да пожалуйста. Он им поделится, получив при этом максимум удовольствия. А вот партнёршу нужно выбрать такую, чтобы она могла не только показать класс в постели, но и поделиться эмоциями. И такая женщина у него была. Кейси – прехорошенькая мулаточка, хрупкая, изящная как танагрская статуэтка, и при этом чувственная раскованная и смело идущая на любые эксперименты, поэтому он точно знал, что его маленькая просьба не будет воспринята в штыки. Они встречались не часто, но Кейси всегда дарила ему такие ночи, после которых он готов был горы свернуть. Посмотрев на часы, он решил, что звонить и огорошивать подобными просьбами в три часа ночи девушку не стоит и всё это терпит до утра.
Арвен заехал в гараж и неслышно поднялся по лестнице. Даже лифтом пользоваться не стал, чтобы не потревожить своих подопечных. Войдя в гостиную, он заметил пробивающийся через неплотно закрытую дверь в спальню Аниты приглушённый свет ночника. Видит бог, он не хотел подглядывать! Просто намеревался выключить свет. Бесшумно приоткрыв дверь он тут же её захлопнул, сползая по стенке на пол, зажимая рот ладонью, чтобы не выдать себя. Безудержный смех радости и облегчения рвался из его горла. Это было невероятно, но это было! Анита и Шерли занимались любовью! С горячностью и энтузиазмом свойственным только молодости, с жадностью дорвавшихся до живительного источника путников. И, чёрт! Как же это было прекрасно!
Понимая, что сидеть под дверями и дальше было бы верхом глупости, Арвен потихоньку убрался к себе всё ещё посмеиваясь и размышляя – сейчас осчастливить друга или подождать до утра.
* * *
Выйдя от отца, Шерли уселся в машину и, отгородившись от водителя шторкой, погрузился в размышления. Мысли путались между собой, и он наспех создал папку «Ларс» сложив туда свои выводы и догадки относительно этого дела, намереваясь заняться им чуть позже. Адам и его слова занимали его сейчас гораздо больше. Удивительно, но он и правда пару раз чувствовал возникающий в его доме слабый аромат яблок с корицей, при чём всегда в комнате присутствовала Анита. Он не придавал яблокам особого значения, Анита обожала эти фрукты больше всех остальных, отдавая предпочтение крепким зелёным плодам. Шерли однажды попробовал один – кислятина, но она грызла их постоянно и их запас в холодильнике, благодаря Арвену был неиссякаем. Но корицу Анита терпеть не могла и смесь этих ароматов Шерли запомнил лишь потому, что оба раза она почему-то становилась несносной злючкой, и они здорово поссорились. Природу возникновения яблочно-коричных ароматов, Шерли намеревался выяснить в самом ближайшем будущем, ибо концепция истинных пар была не лишена смысла. Возможно именно факт, что сама его сущность выбрала её на подсознательном уровне и позволил им находиться рядом, а система не считала её потенциальной угрозой.
Шерли так увлёкся размышлениями, что не заметил, как лимузин остановился у ворот его дома и створки плавно разъехались в стороны, пропуская их.
Он вошёл в гостиную, замечая поставленный на паузу ноут и надкушенное яблоко рядом. Из кухни со стаканом воды в руке показалась Анита.
– Привет, – улыбнулась она, – что-то ты долго.
Он смотрел на неё одетую в простенькую трикотажную кофточку с маленькими пуговками и голубые джинсы и не мог оторвать глаз. Он забыл о страхе причинить ей боль, забыл о неуверенности – яркий насыщенный, прямо-таки волшебный аромат затопил его сознание напрочь выметая из головы все связные мысли, кроме одной – взять её, почувствовать, пометить, сделать своей! Шерли замер в дверном проеме, во рту у него пересохло.
– Что с тобой? – на её открытом лице явственно читалась тревога, – Шерли, тебе плохо?
– Нет, – он в два шага приблизился к Аните и кончиками пальцев коснулся подбородка не в силах отвести взгляд от её губ.
Он не обратил внимания на донесшийся откуда-то издалека звон разбившегося об пол стакана, когда их губы соприкоснулись. Его захлестнула волна тепла, прокатившаяся от кончиков пальцев ног до самой макушки, в груди зарождалось чувство, которому он не мог подобрать определения, а брюки стали неимоверно тесными, когда Анита, издав низкий гортанный стон, выгнулась ему навстречу. Один-единственный поцелуй. Всего один, и от него буквально снесло крышу. Напрочь. Шерли хотелось прикоснуться всюду, узнать, какая она на вкус, отдаться на волю расцветающему внутри пьянящему чувству, из-за которого он чувствовал себя таким живым. Прикасаться к ней, чувствовать её прикосновения было почти непереносимо и потрясающе. Теперь Шерли понимал, что хотел Аниту и раньше. Он вспомнил все те разы, когда подавлял порыв расстегнуть пижамную курточку и прикоснуться к обнажённой груди, чтобы ощутить под пальцами шёлк её кожи. Он отмахивался от этого, списывая все на простую жажду физического контакта, свойственную людям, но теперь видел ситуацию в ином свете. Его тело всегда желало Аниту, вот только разум отказывался это признать.
И теперь тело наконец-то получало свое, жадно впитывая, анализируя каждое ощущение. Больше всего это напоминало утоление голода, первый кусок пищи, взрывающийся на языке фейерверком невероятного вкуса. Каждая клетка кричала: «Да, так, еще», и, хоть он понимал, что это всего лишь химия, ощущения не ослабевали, не становились менее потрясающими. Шерли хотел, чтобы, она плавилась в его руках задыхаясь от желания, хотел запомнить каждую деталь, все увидеть и попробовать, всё ощутить. Он хотел, оказаться внутри неё, почувствовать каждое движение. Он собирался получить все и отдать ей больше, похоронив себя и её в ослепительном удовольствии.
Одним плавным движением, он сгрёб её на руки и отнёс в ближайшую спальню. Разум и тело Шерли находились в очень странном состоянии, представлявшем собой смесь спокойствия с сильнейшим, болезненным желанием. Он сделал мысленную заметку, намереваясь позже подробно исследовать протекавшие в его организме химические процессы и взаимодействие гормонов. Сейчас, впрочем, он мог лишь удивляться тишине в голове и полной сосредоточенности на собственных ощущениях – простой, четкой и ясной. Это было как откровение. Невероятно, просто потрясающе. Как он мог не знать? Как он мог, столько лет жить без этого? То, что происходило сейчас, почти пугало. Теперь он понимал, почему один человек мог впасть в зависимость от другого, пойти на что угодно – солгать, украсть, убить – ради того, чтобы удержать кого-то рядом. Он и сам за считанные минуты стал зависимым. Вероятно, Анита чувствовала то же самое. Разве можно так прикасаться, так целовать, так стонать и не испытывать при этом того же, что и он? С другой стороны, у неё было много партнеров. Быть может, она не видит во всем происходящем ничего особенного.
Шерли отбросил эту мысль. Анита лежала перед ним, такая отзывчивая и прекрасная, всё к чему он стремился, доставить ей удовольствие, выразить восхищение и трепет, которые испытывал, лаская всеми возможными способами.
Анита открыла глаза и протянула вперед руки. Она не произнесла ни слова, позволив чувствам отразиться на лице. Шерли встретил её взгляд и обхватив запястье, ласково поцеловал ладонь. Он навис над ней, второй направляя себя, и выдохнув подался вперед.
Несмотря на страх что у него ничего не получится, Шерли справился. Может, все дело было в том, как смотрела на него Анита, каким открытым и беззащитным, почти детским, было выражение её лица, или в том, что она вела себя с ним так, словно он и в самом деле был её самым желанным и любимым. Это был не просто секс, они занимались любовью. Всем управляло сердце, а сердце не любит спешки. Они долго не разрывали глубокого поцелуя. Внутри Анита была такой горячей и тесной, и это было великолепно, все происходило именно так, как должно было, и она гладя по его спине, дарила ему поцелуи, отстраняясь лишь для того, чтобы снова и снова шептать: «Шерли»…
Бесконечно долгое мгновение оба они, лихорадочно вцепившись друг в друга, балансируя на самом краю, а потом она всхлипнула, застыла и Шерли, оторвавшись от её губ, чтобы простонать её имя, впервые в жизни растворился в лавине удовольствия.
* * *
Со вздохом Шерли перекатился на кровать. Он все еще держал меня за руку, и некоторое время мы просто лежали рядом, пытаясь отдышаться.
«Ничего себе девственник!» – подумала я, вспомнив количество испытанных оргазмов и тихонько рассмеялась.
– Что кажется тебе смешным? – спросил Шерли таким тоном, словно непременно оскорбился бы, будь у него на это силы.
– Ты же понимаешь, что сведешь меня в могилу своими экспериментами? В следующий раз не надо пытаться попробовать все и сразу, у меня ведь так сердце не выдержит.
– Планируешь проводить тематические вечера?
– Что-то вроде того.
Смех постепенно растаял в послеоргазменной дымке. Его пальцы были теплыми, и все это казалось таким правильным.
Его молчание стало многозначительным, даже немного печальным и я сжала его руку.
– Все хорошо?
Шерли глубоко вздохнул.
– Я вовсе не жду, что… Если хочешь, мы можем и дальше этим заниматься. Иногда. Только когда ты захочешь. Мы могли бы просто… делать это, пока оно имеет смысл. И так долго, пока в этом есть смысл.
К концу фразы его голос сорвался, и, замолчав, он высвободил руку и отвернулся.
У меня сдавило грудь, в глазах защипало. Господи, ну что он несёт?!
Как бы то ни было, в силу обстоятельств в моих руках каким-то чудом оказалось сердце Шерли. Я понятия не имела, когда все успело так измениться, но точно знала, что сам Шерли никому не намеревался его вручать, притворяясь, что его вовсе не существует.
– Иди сюда.
Перевернувшись на бок, я обняла его, тесно прижимаясь, и погладила по спутанным волосам.
– Ты хоть представляешь, что ты значишь для меня?
Шерли не двигался, лишь его грудь лихорадочно вздымалась и опускалась, пока он пытался справиться с эмоциями. Я гладила его по спине, убеждая, давая время успокоиться. Он облегченно выдохнул, повернулся ко мне и прижал раскрытую ладонь к моей груди, прямо напротив сердца, зная, что я все пойму, и теперь задавал безмолвный вопрос.
Моё сердце билось спокойно. Все встало на свои места, целиком и полностью. Я понятия не имела, что будет завтра, но менять что-либо было уже поздно, да я и не хотела. Бывает, что жизнь преподносит тебе дар, которого ты по большому счету не достоин и к тому же слишком глуп, чтобы понять, что это – именно то, чего ты всегда желал. С мной рядом лежал Шерли, самый невероятный человек на всей планете и будь я проклята, если позволю кому-либо забрать его у меня. Я накрыла рукой прижатую к моей груди ладонь.
– Я не буду сейчас разбрасываться словами и говорить банальности. Ты и так всё прекрасно понял. Красивые слова – это просто слова и ничего более. Я твоя и только твоя, и так будет до тех пор, пока ты этого хочешь.
Шерли поднял голову, заглянул мне в глаза. Выражение его лица было спокойным, а взгляд – ясным и серьезным.
– Думай, что говоришь, Анита, потому что теперь я никогда не перестану тебя… хотеть.
– Тогда ты застрял надолго, – ответила я ласково прижимаясь к его губам.
Несколько долгих мгновений мы не могли друг от друга оторваться, и поцелуй, сначала нежный, становился все более страстным.
Наконец, Шерли, улыбаясь, отстранился.
– Знаешь, кажется я люблю тебя.
– Не стоит делать такой вывод, не проведя исчерпывающее исследование.
– И все же.
– На случай, если ты ещё не заметил, я тоже. Я тоже люблю тебя, чудо моё гениальное.
Глава 15
Это была неделя обжигающего счастья. Семь дней. Всего лишь семь.
Тогда я их не считала. Только потом, когда они остались в прошлом я перебирала их, как драгоценные жемчужины – каждый неповторимый день рядом с любимым. И пряные ночи полные блаженства. Я просыпалась в его объятиях и в его объятиях засыпала, растворяясь в тепле его рук, чувствуя себя маленькой девочкой, получившей на Рождество самый заветный подарок
Утром после нашей первой ночи, Шерли заперся в комнате с Арвеном и тот что-то глухо и яростно ему выговаривал, но потом целый день ходил с таким видом будто выиграл Джек-пот. У Шерли же наоборот, вид был несколько виноватый. Но потом как-то всё быстро вошло в свою колею.
Целыми днями они где-то пропадали вместе, а однажды и вовсе не пришли ночевать, но я не особенно беспокоилась, рядом с ним всегда находился верный Арвен. Постель без Шерли казалась мне холодной и чужой. Без него я сама себе казалась чужой.
Я даже не предполагала, что можно так скучать. И только утром, когда он едва не задушил меня в объятиях, моё сердце наполнилось покоем и радостью.
Всю неделю нам не удавалось побыть вечерами наедине, всё время кто-то был рядом из-за этого дурацкого расследования, но едва все расходились, мы набрасывались друг на друга как ненормальные, словно стремясь наверстать упущенное время. Кто бы мог подумать, что из него получится такой ненасытный и страстный любовник. Откуда только что бралось! Неутомимый, крайне изобретательный и удивительно нежный, он каждый раз доводил меня своими ласками до состояния полной отключки.
…А потом наступил этот день… В то утро они с Арвеном вместе уехали в полицейское управление. Я не знаю, как Шерли удалось обвести всех вокруг пальца и сбежать, но он один поехал на встречу с этой тварью. Группа захвата во главе со Стивом и Арвеном опоздала лишь на пятнадцать минут. Его машину нашли на дне глубокого ущелья в пятнадцати милях от дома, где прятали того мальчика. Так же, как и машину Джиллиан. Но кроме останков её телохранителя наверх не подняли никого. Шерли с Ларсом и Джилл бесследно исчезли. Люди Майка перевернули каждый камень, заглянули под каждый куст, облазили все пещеры и окрестности в районе ста миль – безрезультатно. Трое людей как сквозь землю провалились. И только это давало нам всем надежду, что Шерли жив и вот-вот объявится. Но дни проходили за днями, а ничего не менялось и наша надежда таяла как снег под весенним солнцем. В такой аварии выжить невозможно. Спасти их могло только чудо. А я давно перестала верить в чудеса. Майк с Арвеном и подавно.
В первые дни я не могла не то что связно мыслить, каждый глоток воздуха давался мне с трудом. Чудовищное непоправимое горе обрушилось на меня огненным валом, погребая мой счастливый мир под обломками. Оно душило и разрывало на части и только воспоминания о нем помогали мне держаться и не сойти с ума. Каждую бессонную ночь я перебирала их в памяти, не замечая льющихся из глаз горьких слёз:
…вот Шерли обжегся, и на его пальце вздулся волдырь. Он тогда орал, как резаный, яростно тряся кистью, уворачиваясь от моих рук – боясь, что будет ещё больнее, если я засуну пострадавшую конечность под холодную воду. Я уговаривала его как маленького, уверяя, что не один он обжигался в этом мире и что это самый проверенный способ…
…вот он лежит на животе, уткнувшись в какой-то сверхумный сайт, а я бубню ему в ухо одно и то же: ужин, ужин, ужин… Он отбрасывает ноут, разворачивается и хватает меня за руки. И я падаю на него и… ужин приходится разогревать.
…у Шерли плохое настроение – он снова ездил куда-то, откуда появлялся мрачнее тучи и теперь с непроницаемым лицом неподвижно по-турецки сидит на диване. Я сажусь рядом, и он опускает голову на моё плечо…
… Шерли стоит у окна…
… Шерли моет посуду…
… Шерли вышел из душа…
… Шерли спит, опутав меня конечностями…
… Шерли разговаривает по телефону…
ШерлиШерлиШерли… Любимый мой, единственный, самый лучший в мире…Если бы я знала, если бы почувствовала, что ты уходишь от меня навсегда… я бы приковала тебя к себе цепями, залюбила бы, зацеловала и никуда бы не отпустила… если бы я только знала! Если бы…
Я уехала к родителям, потому что находиться в доме, где всё напоминает о нём, было невыносимо, но уже через три дня поняла, что вдалеке ещё хуже. Поэтому, когда Арвен появился на моём пороге с просьбой вернуться, я молча села в машину. Переживать горе в одиночку очень трудно, и мы с Арвеном старались держаться вместе и поддерживали Майка. Потому что ему было труднее всего. Я могла днями не выходить из комнаты, Арвен мог целыми днями слоняться по дому, но Майку нужно было показываться на людях и держать лицо. Не знаю, как ему это удавалось. Он по – прежнему ходил гордо выпрямившись и безупречно одевался, но никакой лоск, никакие стилисты не могли скрыть его побледневшее осунувшееся лицо и потухшие глаза, будто подёрнутые пеплом.
Я и раньше не особенно следила за своим здоровьем, а теперь вообще стало как-то не до этого и своё утреннее недомогание списывала на нервный срыв. Пока однажды утром не грохнулась в обморок прямо на глазах Арвена. В частной клинике, выяснилось, что у всех нас появился стимул жить дальше. Жаль, что Шерли об этом никогда не узнает.
* * *
…– Шерли, вернись немедленно! – пальцы Майка до боли стискивали телефон.
– Нет! Я справлюсь, отец. У меня всё под контролем.
– Шерли! – Он метался по кабинету, чувствуя, как паника накатывает на него как снежная лавина.
– Дай мне полчаса и можешь спускать своих псов. Я сам хочу разобраться.
– Ты сбежал от полиции, от Арвена, ты не… – его голос срывался, – ты не мог просто подождать?! Шерли, не лезь туда в одиночку, дождись подкрепления, – он закрыл глаза, откидывая голову. – Пожалуйста.
– Нет.
– Шерли…
– Я не позволю им шантажировать тебя Ларсом. Я этого не позволю.
– Шерли, послушай меня…
– Прощай, папа…
… Майк вздрогнул и сел на кровати, с трудом выплывая из бесконечного кошмара. Последний разговор с сыном снился ему каждую ночь. Если конечно удавалось заснуть хоть на полчаса. Снилось, как он вылетает из офиса, отдавая приказы, рыча на всех, кто попадался под руку, заставляя подчиненных разбегаться кто куда. Даже во сне осознавая их тщетность. Он был недостаточно силен, недостаточно умен, недостаточно хорош, чтобы спасти, и каждый раз Шерли падал и падал в эту пропасть, чтобы потом исчезнуть, раствориться в воздухе. И каждый раз, когда он просыпался, откуда-то из подсознания всё время возникала мысль, что Шерли жив. Просто они не там ищут. И они с Арвеном продолжали искать. Везде.
Майк посмотрел на часы. Половина второго ночи. Сегодня он ночевал в доме Шерли. Он часто теперь оставался здесь. Находясь рядом с другом и девушкой сына, он не чувствовал себя совсем уж одиноким. Майк потянулся за стаканом, когда острая сверлящая боль вонзилась в висок, а перед глазами возникла яркая вспышка. Потом ещё и ещё одна, пока не образовалась смутная картинка. Голова разрывалась от боли, но на какое – то мгновение он увидел: … пожухлая трава, чахлые кустики, какие-то песчаные дюны, хлипкие строения, покрытые огромными листьями, полуголые чумазые дети, взрослые то ли индейцы, то ли аборигены, одетые лишь в набедренные повязки и столпившиеся перед костром и… запрокинутое к небу лицо сидящего в круге Шерли… Картинка исчезла. Сначала Майк подумал, что просто сходит с ума от горя, но гудевшая как колокол голова и отголоски жуткой боли, говорили о том, что всё было наяву. Второй приступ был длиннее, Майк чуть сознание не потерял от боли, но видение было чётче и ему даже удалось рассмотреть сидящего рядом с сыном Ларса и какого-то шамана с бубном, носившегося вокруг них…
Отдышавшись после приступа, Майк сполз с кровати и на ватных ногах поплёлся в комнату Арвена.
– Что случилось? – Арвен открыл глаза, едва скрипнула дверь.
– Шерли… господи… Арвен, он жив! – Майк судорожно хватал ртом воздух, сползая по стенке на пол.
Арвен слетел с кровати в мгновение ока, и подхватив его, усадил в кресло.
– Спокойно, Майки, давай по-порядку, – он протянул ему стакан воды.
– Я не знаю. Понять не могу, что это было. Мне как– будто специально послали картинку. Видение, Арвен. Но Шерли. Он точно жив. Он где-то далеко, и я не в состоянии объяснить, как он туда попал, но я видел его собственными глазами.
– Может быть тебе просто приснилось?
– Нет, это был не сон. У меня даже сейчас в ушах такой звон стоит, будто мне на голову кастрюлю надели, а потом врезали по ней половником со всей дури. А уж голова во сне так точно болеть не может.
– И что делать будем?
– Искать, что же ещё.
– Знать бы ещё где.
– Мы найдём его. Теперь обязательно найдём. Да я землю переверну ради этого.
– Не сомневаюсь. Ты плачешь, Майки?
– Глупости.
– Ты… плачешь. – Арвен шмыгнул носом, – облегчение – редкостная сука, верно, Майки? Его смерть не заставила тебя плакать. В горе можно собраться. Но облегчение, оно вселяет веру, дарует надежду и вырывает сердце.
Майк уже не обращал внимания на слёзы, катившиеся по щекам.
– Ты говоришь чепуху.
– Это не чепуха.
– Аните ничего говорить не будем. Она и так вся на нервах, а ей нельзя.
– Согласен. Появится хоть какая-то ниточка, тогда…
– Нет. Только когда будем уверены. Как думаешь, два часа ночи не слишком рано для виски.
– Ну, где-то уже давно день. Так что нормально.
Арвен достал из тумбочки бутылку и отвинтил крышечку.
– За Шерли, – сделал глоток прямо из горла и протянул её Майку..
– За моего сына. И за тех, кто не дал ему погибнуть.
