Текст книги "Требуется гувернантка для детей волшебника. Юмористические повести"

Автор книги: Светлана Лаврова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8. Похищение века

Среди ночи Лада почувствовала, что её кто-то трясёт за плечо. Она вскочила, чумная со сна.

– Ты кто? – хрипло крикнула девочка. – Вор? Щас как дам… ногой!

И размахнулась обглоданной куриной ногой, которую так и держала в кулаке.

– Тише, я не вор, я Василиса, – зашептал кто-то. – Ну, лягушка. Я кожу потеряла.

В не до конца проснувшемся мозгу Лады промелькнули жуткие картины: средневековые пыточные застенки, с пленников сдирают кожу и торжественно вручают им с наказом не потерять… бр-р. Она потрясла головой, прогоняя кошмар.

– Я из лягушачьей шкурки вылезла, потом хотела обратно залезть, а кожи нет, – плачущим голосом жаловалась Василиса. – Уже часа два ищу.

Лада соскочила с кровати:

– Я найду! Ты где переодевалась?

Она поплотнее затворила дверь в спальню, потом зажгла свет в большой комнате и уставилась на невысокую девочку лет тринадцати в сарафане и кокошнике.

– Жесть! – восхитилась она. – Дашь поносить? Слушай, а почему не убрано? Не сколдовалось?

Действительно в комнате был прежний разгром.

– Так до утра было велено сделать, – оправдывалась Василиса. – Ещё есть время. Мне бы кожу найти.

Полчаса девочки ползали по мокрому ковру, переставляли предметы на столе, буквально просеяли склад ненужных вещей за клеткой хомяка… Кожа как сквозь землю провалилась. Василиса начала всхлипывать.

– Ну-ка прекрати, – возмутилась Лада. – Никуда она не делась, воров тут нет. Не съели твою кожу… О-о-о!

Она коршуном налетела на Валерия Иваныча и начала выковыривать из его защёчных мешков бумагу. Валерий Иваныч возмущался, как мог.

– Она? – спросила Лада, брезгливо держа двумя пальчиками нечто жёваное и обслюнявленное. – Ты её, наверное, рядом с клеткой положила.

Василиса с воплем восторга схватила то, что осталось от шкурки.

– Ой, какая мокрая! – содрогнулась она.

Лада с интересом наблюдала, как Василиса натянула шкуру со ступней на колени, потом на бёдра, словно очень тесные колготки, потом на плечи…

– Слушай, Васька, она тебе мала, – возбуждённо сказала Лада. – А мне в самый раз будет, я тебя намного меньше. Дашь поносить?

Василиса сделала последнее судорожное движение, влезла в шкуру целиком… и по столу запрыгала лягушка.

– Какая я тебе Васька? – возмутилась лягушка. – Иди спать, утро вечера му… ах да, я это уже говорила. А то будешь тут торчать, мои мамки-няньки застесняются и работу не закончат.

– Неблагодарное ты животное, – сказала Лада, взмахнув куриной ногой. – Я тебе пропажу нашла, а ты жмотишься. Тьфу, да что же эта кость ко мне прилипла, что ли?

Она швырнула обглоданной ногой в Виртуала, неосторожно высунувшегося на разведку, и пошла спать. Лягушка прошла по столу к клетке и пнула Валерия Иваныча в мягкий живот из мести. Но он этого даже не заметил. Лягушки пинаются не больно.

Глава 9. Проблемы педагогики, или Лягушка из уважения

Утром Иван опоздал в школу. Потому что он ходил кругами по блиставшей чистотой квартире, трогал новёхонькие обои и повторял:

– Не верю. Не может быть. Не верю.

Этажом ниже такими же кругами ходили потрясённые соседи. Им было ещё сложнее, они не знали о Царевне-лягушке.

Лягушка сидела на столе и изо всех сил старалась выглядеть скромно.

– Ладно, – сказал Иван. – Сдаюсь. Я человек благодарный, а ты меня здорово выручила. Я на тебе женюсь. Когда-нибудь очень-очень потом. Может быть.

Лягушка подскочила и издала счастливый визг. Лада поддержала её боевым индейским кличем. Иван заткнул уши и сбежал в школу.

В школе Ване досталось сначала за сегодняшнее опоздание, потом за вчерашний прогул русского, потом к нему прицепился Семёнов, интересуясь, не уболтала ли его вконец говорящая лягушка. Иван отмалчивался, он привык к тому, что школа – это плохо.

– Ты её вечером на дискотеку принеси, – изощрялся в остроумии Семёнов. – Пусть она с тобой попрыгает. А то у тебя девчонки нет, у дохляка, так хоть с лягушкой потанцуешь.

– Да уж, лягушка получше танцует, чем ты, горилла, – не выдержал Иван.

Семёнов так удивился, что безответный Романов его обозвал, что ограничился только одним фингалом. Потом, кстати, Ивану и за фингал влетело от классной. На закуску он ждал неприятностей на биологии, но было тихо. «С силами собирается», думал Иван про биологичку.

Отмучившись шесть уроков, мальчик наконец пришёл домой. Дома хорошо. Настроения не портило даже огромное домашнее задание по всем предметам. К тому же мама сегодня пришла рано – отпросилась с работы, чтобы зайти в школу к биологичке.

* * *

– У Куликовых было здорово, – рассказывала мама, разливая борщ по тарелкам. – Только мне пришлось начистить гору картошки. Мы пели песни до трёх часов ночи, хотя это, конечно, неразумно, всем с утра на работу. Кстати, о неразумии. Ваня, что у тебя за конфликт с учительницей биологии? Такая милая девушка, совсем молоденькая, вот только с логикой у неё нелады. Ваш сын, говорит, принёс на урок лягушку. Я спрашиваю: «А что проходили?». Она отвечает: «Лягушку и проходили». Я говорю: «Значит, хорошо сделал: принёс учебное пособие». Она почему-то расстроилась, кричит: «У меня уже есть учебное пособие!» и рукой на какую-то картинку на стене показывает. Я сказала, что это ранний Пикассо, а она опять расстроилась и говорит, что это лягушка в разрезе. Ну, ей виднее, она специалист. Хотя на Пикассо тоже похоже. Я ей так и объяснила, а она совсем огорчилась: «Все надо мной издеваются. Ваш сын меня не уважает». Я говорю, что уважает, а она опять: «Не уважает». Какой-то странный у нас разговор получился, как в том анекдоте: один пьяница спрашивает другого: «Ты меня уважаешь?», а тот отвечает: «Я тобой горжусь!»

– И что было дальше? – спросил Иван, с восторгом слушая эту эпопею.

– Ну мы еще немножко поговорили про уважение… Что, дескать, ты лягушку принёс из уважения. Я так старалась её утешить, успокоить… Ванечка, ты только не сердись, я сказала, что ты её очень уважаешь и даже тайно в неё влюблён!

– Что?! – Иван подавился картошкой и закашлялся. – Ну, мам, ты даёшь!

– Я знаю, что меня иногда заносит, – виновато сказала мама. – Мне очень её жаль было… Она ещё такая юная, неопытная и хочет, как лучше. Ты уж не обижай её, Ванечка. Не носи на уроки лягушек. Бери лучше хомячка, он пушистенький. Может, ей больше понравится.

Глава 10. Царевна, светящаяся в темноте

Иван не собирался идти на школьную дискотеку. Очень надо напороться на очередные неприятности с Семёновым и другими. Да и синяка под глазом он стеснялся. Но мама с Ладой насели с уговорами.

– Не хочу я, – сопротивлялся Иван. – Мне лучше дома.

– До пенсии дома не просидишь, – заметила мама. – Тебе надо научится жить среди людей. Дискотека для этого самое подходящее место.

– Да уж, людей там много, – согласилась Лада, – учись – не хочу.

– На дискотеке темно, – привёл Иван веский довод. – Я ничего не вижу, на всех натыкаюсь.

– А ты ощупью, ощупью, – посоветовала мама. – Я вот так на одной дискотеке нащупала вашего папу.

Словом, уговорили Ивана, хотя большой радости от предстоящего мероприятия он не испытывал.

– Что закручинился, Иван-царевич? – спросила лягушка, наблюдая, как он застёгивает рубаху не на ту пуговицу. – Аль услышал от матушки слово неприветное?

– Да предвкушаю, как Семёнов скажет: «Что же ты свою лягушку не принёс? Самая подходящая тебе пара», – вздохнул Иван.

– Ага! – обрадовалась лягушка. – Так я вслед за тобой буду. Как услышишь стук да гром, не пугайся. Спросят тебя – скажи: «Это моя лягушонка в коробчонке едет».

– Никто твоего стука да грома не услышит, – хмыкнул Иван. – На дискотеках знаешь какой грохот? Как в литейном цехе.

И ушёл. Лягушка, кряхтя, стащила с себя шкурку, обернулась царевной и направилась было за ним, но в дверях её остановила Лада:

– Васька! Ты что, в кокошнике на дискотеку намылилась? И сарафан слишком длинный, надо обрезать до середины бедра… и даже выше. А коса… Тебя же засмеют. Живо распускай волосы! Ещё у меня есть лак, светящийся в темноте, и блёстки.

– Я не хочу светиться в темноте, – слабо сопротивлялась Василиса. – Я приличная царевна, а не болотный призрак.

– Приличные царевны по дискотекам не шляются, – возразила Лада и бросила в Василису юбкой. – Примерь. В мои брюки ты не влезешь, а юбка мне велика.

– Куда бы шкурку положить, чтоб её опять ненароком не съели, – озабоченно сказала Василиса.

– На кухню, на холодильник, – придумала Лада. – Кот туда не проберётся. Мы от него кухню закрываем, хомячок тем более. На холодильник мы всегда кладём важные вещи: мамины серёжки, папины таблетки от головы и список, что Ивану надо купить в магазине.

Тем временем Иван вяло шевелился на краю танцующей толпы. Ребята не заметили его прихода, только Семёнов пробурчал что-то про освещение дискотеки Ивановым фонарём под глазом. Про лягушку все давно забыли. Никому не было дела до Ивана, и он посчитал, что это хорошо: не пристают – и ладно.

Вдруг свет мигнул и вспыхнул не в такт, стены затряслись, раздался дикий грохот.

– Землетрясение! – ахнул Семёнов.

– Это моя лягушонка в коробчонке приехала, – машинально сказал Иван, понимая, что нарывается.

«Иванушки интернешенл» взвизгнули и смолкли, зажглись все лампы, даже перегоревшие в прошлой четверти. В актовый зал вошла девчонка в ультракороткой блескучей юбке и такой же маечке. Светлые волосы с зелёными и лиловыми прядями были щедро осыпаны блёстками и собраны в хвост бесконечной длины. Хвост не свисал покорно, как у лошади, а струился за девчонкой, распространяя сияние. Незнакомка прошла сквозь расступившуюся толпу и остановилась перед Иваном.

– Привет, – сказала она. – Ты извини, что запоздала. Пойдём, потанцуем.

Ваня растерянно взял протянутую руку, девочка повела его в середину зала, прочь от ошалевшего Семёнова. Музыка заиграла, разноцветные огни замигали снова, на сцене заверещал диджей.

– Я не умею танцевать ваши танцы, ведь я простая болотная лягушка, – застенчиво сказала Василиса. – Но попробую.

– Я тоже не умею их танцевать, – растерянно сказал Иван. – Слушай, а как ты не падаешь с таких каблуков?

– Магия, – серьёзно пояснила Василиса. – А вот как с них не падает твоя мама, я не знаю. Какой странный танец! Но мне нравится.

– Мне тоже, – радостно согласился Иван. Ему и вправду начала нравиться дискотека.

Дальше всё было здорово. На Василису пялились даже старшеклассники, но она отворачивалась, дёргая голым плечиком. Во время третьего танца при взгляде на это плечико Ивана разобрал смех: он вспомнил, что по сказке Василиса Премудрая на пиру должна в левый рукав вылить остаток вина, а в правый – выбросить лебяжьи косточки, потом тряхнуть рукавами и наколдовать озеро с лебедями.

– Слушай, куда тебе пищевые отходы сбрасывать, если ты в маечке без рукавов? – хохотал он.

– Озеро с лебедями отменяется по техническим причинам, – серьёзно объяснила Василиса. – Слушай, у твоей сестры такая узкая юбка, что она меня уже почти перепилила пополам. Может, пойдём домой?

– Эй, – обратился к Василисе подошедший Семёнов. – Давай потанцуем. Чо ты всё с этим да с этим…

– Вы извините, конечно, – томно взглянула на него Василиса и взмахнула накрашенными ресницами. – Но Ваня гораздо красивее вас. И танцует не в пример лучше. Кстати, это вы ему синяк поставили? Большое спасибо, ему очень идёт. Придаёт ещё более мужественный и благородный вид. Пойдем, Ванечка, на последний танец.

Глава 11. Лебеди были лишними

– Где моя кожа! – страшным голосом воскликнула Василиса.

Они пришли с дискотеки, рассказали Ладе, что там происходило, и сели ужинать. Мама в своей комнате доделывала срочный заказ и просила не беспокоить, что ребятам было только на руку. Поели жареной картошки с луком, поболтали о том, о сём, и когда Василиса вспомнила, что пора бы превратиться в лягушку, то оказалось, что шкурки на холодильнике нет! Серёжки, таблетки и список – вот они, а шкурка исчезла!

– Без паники, – сказала Лада. – Применим метод дедукции.

Она сходила в комнату, принесла Валерия Иваныча и применила эту самую дедукцию, как она её понимала, вытащив всё из его защёчных мешков.

– Ничего, – растерялась Лада. – Может, кот?

Рассерженного Виртуала шваброй выпихнули из-под дивана. Лада потыкала пальцем в пушистый живот.

– На ощупь непонятно, – заявила она. – Что-то там урчит. Твоя кожа не урчала при надевании? Значит, это кишки. Дедукция – великая вещь. Кот невиновен. Может, рыбка?

– Ага, выпрыгнула из банки, проползла на кухню, залезла на холодильник… Альпинист, а не рыба, – хмыкнул Иван. – Лично я маму подозреваю. Она у нас способная.

– Начинаю допрос подозреваемой, – обрадовалась Лада и умчалась к маме в комнату. Вернулась она с каким-то странным выражением лица.

– Василиса, ты не склонна к инфарктам? – осторожно спросила Лада. – Нет? Ну ничего, пообщаешься с нашей мамой подольше, и инфаркты у тебя будут хронические, как насморк. Понимаешь, наша мама немножко плохо видит.

– Ну и что? – спросила побледневшая Василиса.

Она картошку собралась жарить, с луком. Лука дома не нашлось. Мама видит: что-то зеленеет на холодильнике, подумала – лучок, обрадовалась и… того. Пошинковала, поджарила и… Ванька, почему ты такого странного цвета? Прямо как безвременно усопшая лягушачья кожа, приятный изумрудный оттенок.

– Мы что, её съели? – выдавил Иван.

– Я не поняла, – пожала плечами Лада. – Ты же знаешь, как мама странно объясняет. Вроде, она поставила картошку жарить, а сама ушла в комнату заказ доделывать, вот кожа и подгорела. Мама её выбросила… Но тогда с чем мы ели картошку? А?

– Насколько я знаю маму, мы могли есть картошку с чем угодно, – мрачно сказал Иван. – Ладка, посмотри в мусорном ведре. Я не могу, меня тошнит.

Лада заглянула в ведро.

– Да, – сказала она, ковыряя какие-то странно пахнущие обгорелые крошки. – Похоже, это реставрации не подлежит. Даже если сложить вместе, как пазлы. Василиса, ты сможешь надеть жареную кожу? Да не расстраивайся ты так, плюнь. Оставайся у нас навечно: Я всегда мечтала о сестре. Надеюсь, мама не заметит, что нас стало трое.

– А отец приходит поздно, он тоже тебя не увидит, – поддакнул Иван. – Правда, оставайся. Ты ничего оказалась, нормальная девчонка.

Василиса встала, подошла к окну.

– Вы не понимаете, – сказала она грустно. – Я не могу остаться, всё ведь вышло прямо по сказке. Прощай, Иван-царевич, ищи меня в Тридевятом Царстве у Кощея Бессмертного.

Она ударилась об пол и превратилась… Нет, не превратилась почему-то. Ударилась ещё разок… с тем же результатом.

– Эй! – забеспокоилась Лада. – Так и сотрясение мозга получить можно! Ты что делаешь?

– Превращаюсь в белую лебедь, – тяжело дыша, объяснила Василиса. – Думаешь, легко? Сама попробуй.

Царевна ударилась об пол ещё раз. Снизу застучали по батарее соседи.

– Слушай, кончай волынку, – скомандовал Иван. – Или превращайся, или не долби в пол, соседям и так вчера от нас досталось. Если у них ещё и штукатурка отлетит…

Он не договорил. На полу сидела большая белая птица.

– Круто! – восхитилась Лада. – А дальше что по программе?

– Теперь я должна вылететь в окно, – сказала лебедь, расправляя крылья.

– А у нас окна ещё с зимы не распечатаны, – вспомнила Лада. – Мама их всегда в конце мая моет, когда все холода минуют.

– А что же делать? – растерялась лебедь, нервно переступая с лапки на лапку.

– Попробуй в форточку, – посоветовал Иван.

Лебедь замахала крыльями – от них прямо ветер пошёл. Птица тяжело поднялась в воздух и вылетела… Нет, не вылетела.

– Заклинило, – вздохнула Лада, глядя на белый оперённый зад с лапками в форточке. – Слишком толстая. Наша форточка ей мала.

– Подпихните меня, – жалобно простонала лебедь.

Иван и Лада изо всех сил упёрлись в белый пушистый зад.

– Надо тебе худеть, подруга, – заметила Лада. – А то ты, как Вини-Пух в кроличьей норе.

– Господи, что вы делаете? – удивилась мама, входя в кухню.

Иван и Лада с перепугу подтолкнули сильнее. Лебедь, обдирая бока, выпала из форточки, заорала, что разобьётся, потом вспомнила про крылья и улетела. В воздухе медленно кружились мелкие белые пёрышки, оседая на головы ребят.

– Да понимаешь, мама, лебедей тут набилась полная кухня, – отдуваясь, сказала Лада. – Так и прут, так и прут, просто негде повернуться. Ну, мы их в форточку и повыкидывали. Хватит с нас кота, рыбки и хомячка. Как ты считаешь?

– Вы правы, – одобрила мама. – Лебеди, пожалуй, были бы явно лишними.

Глава 12. Немного о кулинарии

– Ну и когда ты отправишься за ней в Тридевятое Царство? – спросила Лада, прополаскивая под краном пучок укропа.

– Во вторник, – хмыкнул Иван, кромсавший колбасу для салата оливье (ожидались гости). – Во вторник у нас пять уроков, сразу после физры и пойду.

– Правда? – обрадовалась Лада и от избытка чувств взмахнула вымытым укропом. Брызги полетели в Ивана, тот попытался заслониться колбасой, но тщетно.

– Ты что, совсем тупая, шуток не понимаешь? – огрызнулся Иван, вытирая лицо тыльной стороной ладони. – Какое Тридевятое Царство? И что за число такое – тридевятое? Двадцать семь, что ли?

– Ну, может, у них там царств много, вот и пронумеровали, чтобы почтальоны не путались, – объяснила Лада и принялась за петрушку. – Неужели тебе не жалко Василису? Только честно.

Иван максимально честно прислушался к своим ощущениям.

– Немножко жаль, – признал он. – Она классный ремонт нам сделала. И на дискотеке… Знаешь, после дискотеки ребята даже стали лучше ко мне относиться. Спрашивали, где я с такой девчонкой познакомился. Я сказал, как на самом деле было: возле гаражей. Семёнов теперь каждый день вокруг гаражей гулять собирается, вдруг там ещё такие есть.

Лада фыркнула:

– Твой Семёнов дурак! Он что же, думает, что царевны вокруг гаражей табунами ходят!

– Только не маши петрушкой, я ещё после укропа не просох, – предупредил Иван и положил на разделочную доску солёный огурец. – Да, жалко, что лягушка улетела. Полезное животное оказалось.

– Свинья ты, Ванька, – возмутилась Лада. – Нельзя же всё пользой измерять. «Полезное животное»! Ты ещё скажи, что она комаров ловила, тоже польза!

– Может, и ловила, – пожал плечами Иван. – Это её личное дело. Майонез где? Ну всё, я размешиваю и заправляю, а ты достань салатницу.

Лада от избытка чувств так швырнула салатницу на стол, что бедняга проехалась по всей столешнице и чудом затормозила на краю.

– Ты обязан её спасти от Кощея, – заявила Лада. – Иначе я с тобой не разговариваю. Ради него девушка лишилась шкуры, а он… Подожди, не клади салат в салатницу, я попробую. Вдруг ещё что-то надо добавить.

Лада взяла в рот ложку салата… и замерла.

– Вкусно, да? – спросил Иван. – От восторга язык проглотила?

Девочка молчала.

– Эй! – забеспокоился Иван.

Лада издала странный звук, одним прыжком пересекла кухню и выплюнула салат в раковину.

– Ванька, я тебя сейчас убью, – переводя дух, сказала она. – Во-первых, потому что не хочешь спасать царевну. А во-вторых, потому что ты заправил салат оливье сгущёнкой.

Иван застонал.

– Ты попробуй, попробуй, – предложила Лада.

– Нет, я тебе верю, – отказался Иван. – Слушай, это катастрофа. Делать вторую порцию не из чего, да и некогда. Мама вот-вот придёт, и Куликовы тоже. Кто положил сгущёнку в банку из-под майонеза?

– Я, – призналась Лада. – Мама говорит, что продукты из железных банок надо перекладывать в стеклянные, а то они делаются вредными.

– Это ты делаешься вредной, – пробурчал брат. – Чем дальше, тем вреднее. Эх, была бы здесь лягушка! Сказала бы: «Мамки, няньки, собирайтесь, снаряжайтесь, превратите сгущёнку в майонез!» – и порядок.

– Надо учиться самим делать чудеса, – заметила Лада, доставая тазик. – Есть план!

Она вывалила салат в тазик и налила туда воды из-под крана.

– Что ты делаешь с несчастным салатом? – в ужасе завопил Иван.

– Мою, – хладнокровно пояснила Лада. – Сейчас прополощу, сгущёнка растворится, и мы его по новой заправим майонезом. Я гений! Найди где-нибудь кусок марли.

Иван достал из нижнего ящика шкафа Ладкино детсадовское платье из марли, в котором она изображала снежинку.

– Отрезай спереди, – приказала Лада, изо всех сил мешая салат в плошке с водой. – А то на заднем подоле я сидела. Нехорошо через него продукты процеживать. Как говорит мама: гигиена прежде всего.

Иван протянул сестре лоскут с пришитыми блёстками.

– Сильно не отжимай, – посоветовал он, глядя, как сестра яростно закручивает в марлю содержимое тазика. – Это всё-таки салат, а не пюре.

– Ну увлеклась маленько, – согласилась Лада и вытряхнула салат в миску. – Теперь добавим майонез… А знаешь, очень даже ничего получилось.

Когда все собрались, Лада радостно сообщила:

– Мы сделали бесподобный салат. В смысле, подобного вы точно никогда не ели.

– Какие у тебя хорошие дети! – восхитилась тётя Вера Куликова. – Они меня просто потрясают.

– Меня иногда тоже, – согласилась мама.