Текст книги "Какого цвета ночь?"
Автор книги: Светлана Успенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 20 (всего у книги 24 страниц)
– Когда полтора месяца назад, – начал он, – я нанимал вас на работу, я полагал, что совершаю верный шаг. Мне казалось, что я даю моей дочери верную подругу, которая сможет защитить ее и от болезни, и от разных жизненных неудач. Но оказалось, что я ошибался. Да, я ошибался!
Я что-то протестующе пискнула, но он властно поднял руку, отметая реплики, и продолжал:
– Я молчал, когда понял, что Маша вас не приняла. Я молчал, когда понял, что даже к Сергею, которого моя дочь ненавидит, она относится лучше, чем к вам. Я молчал, даже когда видел, что вы заводите шашни с моим сыном… Да-да, молчите, пожалуйста! – Я снова сделала попытку защитить себя. – Мне все известно! Я молчал, хотя это вызывало известное напряжение в семье и некоторые трения даже между мной и моей супругой… Но я даже в самом страшном сне не предполагал, что я впустил в дом человека, который делает все, чтобы засадить в тюрьму моего сына, а кроме всего, сам занимается продажей наркотиков!
Мне показалось, что я ослышалась. Мне показалось, что это говорят не про меня.
– Что я сделала?!
– Что вы сделали? Вы еще спрашиваете? – Грозный бас пророкотал где-то над головой. – Вы, попирая все законы этики, предоставили милиции сведения, из-за которых эти тупоумные придурки засадили Станислава в тюрьму. Вы науськали библиотекаршу, чтобы она сообщила о том, что видела, как девушку затаскивают в его машину! Вы…
– Все было не так! – запротестовала я. – Я просто сказала, что если она что-то знает, то нужно сообщить следствию… Я не знала, что именно она расскажет! А кроме того, я никогда не заводила шашни с вашим сыном. Наоборот, это он…
– Не надо сочинять! Весь дом знает о вас обоих! Вся охрана! Мне сказали об этом несколько человек, независимо друг от друга! А своим работникам я привык верить, я знаю их гораздо дольше, чем вас! Гораздо дольше! Сергей неоднократно видел, как Станислав выходил из вашей комнаты поздно ночью! Наталья Ивановна поведала мне, что вы сами вешались ему на шею. О ваших отношениях знали все! Все, кроме меня… Да, Александра мне давно твердила, что не надо впускать в дом незнакомого человека, которого нашли по объявлению в газете. Она была права… Как она была права! Конечно, вы не употребляете наркотики, как моя дочь… Не употребляете, потому что вы заняты гораздо более прибыльным делом. Вы их продаете! – Указующий перст пригвоздил меня к стулу.
– Что? – От такого заявления у меня зашевелились волосы на голове.
– Да! К счастью, Сергей мне вовремя открыл глаза. И я ему за это благодарен.
– Сергей? – Я растерялась.
– Да! Вы, наверное, захотите документального подтверждения? – В его голосе звучал неприкрытый сарказм. – Вы его получите! Сергей, прошу вас! – крикнул Чипанов в сторону коридора.
Через несколько секунд в просторной комнате сразу стало как будто тесно – огромная шкафообразная фигура втиснулась в узкие двери. В руках эта фигура сжимала магнитофон. Ни слова не произнося, охранник воткнул шнур в розетку и вопросительно взглянул на своего патрона. Тот молча кивнул ему. Я растерянно молчала.
Раздалось шипение, журчание, короткое «алло», а потом раздался сильно измененный телефоном голос:
«Есть много очень интересного товара… Очень много. Можешь приезжать». – «Какого качества товар?» – «Высшего, самой высшей очистки». – «Накладные в порядке?» – «В полном. Прикажешь изготовить копии в трех экземплярах?» – «В двух будет вполне достаточно». – «Ладно, договорились. Давай, жду…» – «Пока!»
Потом запись прервалась, и Сергей молча ткнул пальцем кнопку «стоп».
– Ну и что? – через секунду спросила я. – Что тут такого?
Чипанов и охранник переглянулись, точно два авгура. Потом напряженную тишину прорезал голос, который мне удалось услышать всего раз или два, не больше, – и это за полтора месяца, проведенные бок о бок!
– «Товар» – это наркотик. «Самой высшей очистки» – речь скорее всего идет о героине. «Три экземпляра» – это три дозы, – пояснил Сергей.
– Вы хотели продать наркотик моей дочери! – заявил Чипанов.
– Чушь! – резко ответила я. Медленно, но верно я приходила в себя. – Абсолютная и полная чушь! Тем более, что Маше не нужны мои услуги, у нее есть верный и очень галантный поставщик… Позвольте, я объясню!
– Мне не нужны ваши объяснения! Вы уволены! – сообщил Чипанов.
Сергей угрожающе возвышался за его спиной.
– Хорошо, не буду ничего объяснять, – кивнула я. – Сейчас я соберу вещи и уеду… Но сначала…
– Боюсь, что вам не надо никуда торопиться, за вами уже едут, – с любезной ехидностью прервал меня Чипанов. – Из милиции!
Сергей удовлетворенно хрюкнул.
– Ах, из милиции… За что же они меня арестуют?
– За торговлю наркотиками?
– Отлично! – сказала я. – Тогда оставлю вам на память вот это! – Вынутый из сумки пакет с фотографиями тяжело шлепнулся на стол. – Чтобы вы любовались на досуге…
Чипанов с удивлением уставился на пакет. Потом развернул его и достал снимки. Перебрал их и молча аккуратно сложил обратно. (Сергей усиленно вытягивал голову, тщетно пытаясь разглядеть, но снимки были не очень четкие, да и стоял он слишком далеко – возле двери). Напряженно сглотнул слюну. Снова достал из пакета. Перетасовал – его губы подпрыгивали, а руки дрожали. Ровным, тусклым голосом произнес, обращаясь неизвестно к кому:
– Что это такое?
Это было начало капитуляции.
– Вот видите, без объяснений нам не обойтись…
– Что это такое? – потерянно повторил он.
Пришлось рассказать все, что было известно. Не слишком-то приятно было чувствовать себя в роли хирурга, решившегося на болезненную операцию без наркоза. Но мне угрожали, я защищалась…
На охранника было страшно смотреть. Он молчал, но крупные желваки ходили на скулах, глаза сузились от ненависти. Казалось, еще чуть-чуть – и пудовые кулаки оставят от меня мокрое место.
Но Чипанов не смотрел в его сторону. Он зачарованно смотрел на снимки.
– …А что касается записанного на пленку разговора, – закончила я, – то это вполне безобидная шутка. Речь идет об этих самых документах. «Товар» – это компромат. «Высшей очистки» – достаточно убедительный, «три экземпляра» – это три копии документов, обычная практика. Документы готовятся в нескольких экземплярах, чтобы подстраховаться на случай потери… Вот и все!
– Понятно, – тихим голосом произнес Чипанов, продолжая глядеть на фотографии. – Понятно…
Я замолчала, чувствуя, как гора свалилась с моих плеч. Зато, кажется, эта гора сразу взгромоздилась на другие плечи. Впрочем, они были такие мощные, что их было ничуть не жаль…
– Сергей, позовите Машу, – промолвил Чипанов все так же тихо. Но потом встал: – Нет, пожалуй, я сам…
Он подошел к двери, забыв про звонок, которым в любой момент можно было вызвать домработницу.
– Наталья Ивановна, – послышался его глухой голос в коридоре. – Позовите, пожалуйста. Машу.
Он вернулся в кресло и обессиленно опустился в него, понурив голову. Только теперь я заметила, какой он на самом деле старый и седой.
Потянулись долгие минуты ожидания. Было тихо, слышно только, как в висках упруго пульсирует кровь.
Через несколько минут паркет в коридоре слабо скрипнул, и на пороге комнаты появилась сухая фигура домработницы. Ее глаза смотрели, как всегда, холодно и спокойно.
– Маши нигде нет, – произнесла она. – Ее нет в комнатах.
– Как это нет? – удивился Чипанов. – Посмотрите в ванной, в зимнем саду… Может быть, она в солярии?
– Ее нет нигде!
Мы растерянно переглянулись.
– Спросите у Станислава, может быть, он знает?
– Станислав Витальевич уехал еще час назад, – строго поджав губы, произнесла Наталья Ивановна. – Сказал, у него срочные дела.
– Какие еще дела?..
В комнате воцарилась напряженная тишина.
– Где же она?
Больше мы Машу никогда не видели. Я имею в виду, живой…
Глава 25
Для нее тот день складывался так удачно… У нее была одна доза и еще те две, которые купил Сергей у Сударика. На самом деле она знала, что, конечно, он купил больше, чем сказал, надеясь, что это сдержит ее хоть немного. Теперь с каждым днем ей нужно было все больше и больше, а он не позволял ей увеличивать дозу, постоянно напоминая, что летом она едва не погибла от «передоза».
– Ну пожалуйста, – капризно канючила она. – Ну Сереженька, ну дай… Ты же знаешь, как мне плохо!
Он смотрел на нее, и боль плескалась в его глазах, грозя рано или поздно затопить все вокруг.
– Нет, Маша, нет! – Он был тверд. Он знал, что с ней нельзя быть мягким.
Иногда, чтобы выбить из него еще одну лишнюю дозу, она пускалась на хитрости. Бросалась на пол, каталась, тряслась, будто в припадке эпилепсии, припрятанным за щекой кусочком мыла изображала пену изо рта. Она знала, что у него не хватит сил смотреть, как она мучается. Он не сможет безучастно наблюдать, как его любимая корчится на полу, тонко подвывая от боли. Она знала, что рано или поздно он встанет, выйдет из комнаты, потом вернется и обязательно отдаст ей заветный пакетик, припасенный на черный день. Правда, потом Сергей непременно заведет обязательную лабуду о том, что так жить нельзя, что надо прекратить все это, что надо лечиться, надо надолго лечь в клинику, а потом уехать отсюда навсегда, чтобы полностью распрощаться с прошлым… Потом он ее опять потащит к доктору, будет умолять его сделать хоть что-то…
– Как же я смогу, – скажет врач, разводя руками. – Прежде всего сам больной должен хотеть вылечиться. Без сотрудничества с ним все наши усилия бесполезны.
Приняв свою обычную ежедневную дозу, она успокаивалась. Сворачивалась калачиком возле его могучей груди – такая маленькая, он мог поднять ее одной рукой, – мурлыкала ему на ухо что-то ласковое, летала в полуснах, в полуяви, а потом через несколько часов нехотя возвращалась в действительность. С каждым днем периоды забытья становились все бесцветнее и короче, принятая доза перестала приносить удовольствие, а оказывалась только избавлением от мук абстиненции. Увеличивать дозу Сергей отказывался. Вот она и хитрила…
Но вскоре он раскусил ее хитрость – увидел кусочек мыла в ванной со следами ее зубов. Или почувствовал мыльный вкус во время поцелуя. Со временем он научился понимать, когда ей действительно плохо, а когда она притворяется, чтобы выманить лишнюю дозу.
Он такой нежный, такой внимательный… Он ее любит… Он готов для нее на все, даже на самое страшное… Он готов спасти ее от любого, кто готовится напасть на нее, но не может защитить от нее самой… Беда была там, внутри, и победу нельзя было вырвать силой. Сергей еще надеялся, что его любовь поможет Маше… Напрасно надеялся! Он уступал ее недугу все больше и больше… Он все больше и больше отступал с ней к той пропасти, из которой нет выхода. И готов был сгинуть вместе с ней на самом дне ее…
Когда раздался телефонный звонок, Маша была одна. Немного поморщившись – кто бы это мог быть? – взяла трубку. Выслушала сообщение с каменным лицом, потом долго стояла с тревожно попискивающей трубкой в руках. Она не знала, что делать. Ей казалось, что она давно забыла этот голос…
Это был Свидлер! Столько времени прошло… Маша думала, что все давно кончилось. Но он опять вспомнил о старом долге. Она-то, дура, надеялась, что отец все тогда уладил. Оказывается, нет! Оказывается, Свидлер только ждал, когда шумиха уляжется, чтобы снова напомнить о себе.
– Как поживаешь, Маша? – спросил он лживо-приветливым тоном.
Она сразу узнала голос с еле уловимым акцентом, даже десять лет жизни в России не смогли вытравить из него этот акцент. Маша представила себе, как растягиваются в противной улыбке его губы, как хитро щурятся маленькие глазки, глубоко утопленные в черепе.
– Ты не забыла про свой должок? – спросил он. – А вот я не забыл… Недавно одну твою подружку встретил… Если поторопишься, еще сможешь застать ее живой… А если не поторопишься, то получишь ее голову в мешке… А потом и твоя очередь настанет! Я же знаю, у кого ты берешь «марафет»! Подсуну порошок с сахарной пудрой, и ты сдохнешь, не успеешь и глазом моргнуть. Или нет, сначала твоего дружка я за ребро подвешу, мне Сударик рассказывал, где он трется, а потом за тебя возьмусь. Как без дозы останешься, быстро сама на всех парах прискачешь! Выбирай, что тебе дороже, деньги или твой дружок! Ты у нас девочка богатая, сможешь расплатиться!
Маша стояла оглушенная. В ушах все еще продолжал журчать вкрадчивый голос. Что делать?
Она задрожала. Села на кровать. Обхватила голову руками, попробовала заплакать. Не получилось.
Сейчас придет Сергей. Слава Богу, сегодня его дежурство – если бы на его месте был Валерка, он бы сразу доложил отцу о разговоре. Слава Богу, что сегодня Сергей! Сейчас он придет, и они решат, что делать…
Но Сергей не шел. Маша напрасно ждала, что скрипнет лестница и в дверях появится его массивная фигура. Она знает, он такой угрюмый и суровый внешне, но такой нежный и ласковый внутри. Он ей поможет.
Сергей не шел долго, и Маша решила сама спуститься к нему… В гостиной она услышала громкие голоса, среди них знакомый женский. Голоса становились все оживленнее. А!.. Это отец разбирается с этой девицей, несостоявшейся «подругой по найму», которая у них обитала в последнее время. Маша сама предложила Сергею «открыть глаза» отцу на нее. Слишком уж она много стала знать…
Позавчера Сергей рассказал ей, какой забавный у этой девицы получился разговор по телефону, явно шифрованный. Маша сразу же направила идею в нужное русло. А перед этим, когда они ездили за «марафетом», Сергею почудилось, что за ними кто-то следит.
«Показалось!» – предположила она.
«Нет, – произнес Сергей уверенно. – Когда мы ехали домой, на хвосте висела белая «семерка». Да еще и тот странный тип. Мне показалось, что он вертелся и возле института. Что-то не нравится мне все это! Сначала эта девица к тебе в доверие втирается, а потом этот тип… Может, одна шайка?»
А после телефонного разговора Татьяны они решили действовать. Сегодня «подруге по найму» не поздоровится! Конечно, отец поверит Сергею, а не ей. Он так ему доверяет! Безоговорочно.
В комнате охраны Сергея не оказалось. Наверное, он там, с отцом… На кухне Наталья Ивановна гремела посудой, оставшейся после ужина. Стасик куда-то запропал некстати. Вообще-то у него можно попросить необходимую сумму денег, правда, только теоретически – все равно не даст!
Но где же взять денег? Черт подери, где? Украсть? У кого?..
Маша поднялась к себе и вновь задумалась. О какой подруге говорил Свидлер? Наташка умерла… Или ей кажется, что она умерла? Не важно! Ей нет никакого дела до подруг! Абсолютно никакого! А вот его слова насчет Сергея… Если его убьют, кто ей тогда будет покупать «марафет»? Отец сразу же запрет ее в клинику, где можно тронуться умом от душеспасительных бесед!
Маша нервно сжала кулаки. Потом поднесла кулак к лицу и укусила тонкую кожу на запястье. Боли она не почувствовала, но остался красноватый след зубов. «Думай, думай скорее, – твердила она себе. – Думай, ну что же ты!»
Может быть, Свидлер согласится подождать пару дней, пока она попробует раздобыть хотя бы половину суммы? Отец, безусловно, не даст. В лучшем случае заявит в милицию. В худшем – наймет бандитов, как в прошлый раз… А кто знает, какой из случаев лучший, а какой худший?
Она подошла к окну. Под окном стоял роскошный «шевроле-блейзер». «Куча денег стоит и ржавеет!» – с раздражением подумала Маша.
А что, если предложить отцовскую тачку Свидлеру, чтобы он на время оставил ее в покое? Согласится ли он? Машина с лихвой покрывает весь ее долг. Может быть, он возьмет ее как залог? А потом она найдет деньги и вернет машину отцу!
Глаза Маши обрадованно заблестели. Отличная идея! Надо срочно позвонить Свидлеру, предложить этот вариант. Здорово придумано! Отец наверняка останется здесь ночевать, на ночь глядя вряд ли он решит отправиться к своей жене. Вон какой снег идет, липкий, мягкий… Трасса сейчас не ахти. Часа в три ночи она встанет, Сергей тихо откроет ей ворота, и она выедет на машине. Они спрячут джип в ближайшем лесу (снег сейчас кстати, быстро заметет колею), а утром пригонят ее Свидлеру. Сергей согласится на это, обязательно согласится, ведь он все сделает для нее! Ведь она это делает только для него, чтобы его не убили! В основном для него и только чуть-чуть для себя…
Итак, надо срочно звонить Свидлеру. Маша взяла трубку в руки, задумалась. Ее разговор будет немедленно записан на пленку. Нет, так не годится. Они, конечно, могут потом уничтожить запись, но мало ли… Нет, такие дела делаются втайне!
Придумала! Она сейчас тихонько оденется и выйдет к уличному телефону-автомату. Сергей и отец сейчас заняты разборками с этой девицей, Стасик неизвестно где, Наталья Ивановна на кухне. Маша незаметно выйдет и так же незаметно вернется. Телефон-автомат – вот стопроцентная гарантия, что ее никто не услышит!
Натянув джинсы и свитер, Маша бесшумно спустилась вниз по лестнице, ни одна паркетина не скрипнула под ее легкими шагами.
В холле она остановилась возле вешалки и быстро сунула ноги в ботинки. Руки потянулись к дубленке. А вдруг отец выйдет в коридор и заметит, что ее одежда пропала? Сразу догадаются, что она вышла, бросятся искать… Это ей ни к чему. Ага, вот висит куртка этой девицы. Отлично! Если Машу хватятся, то подумают, что раз одежда на месте, то она где-то в доме.
Накинув куртку на плечи, она осторожно протиснулась в дверь и, обогнув стоящую возле крыльца машину, поспешила к воротам. В руке она сжимала записную книжку. Стеффи только удивленно посмотрела ей вслед, но из будки не стала вылезать.
На улице было пустынно. Во влажном воздухе метался крупный снег, как будто кто-то наверху просеивал муку через крупное сито. С томительным скрипом раскачивался фонарь на вершине столба. Снежинки защекотали лицо, холод забрался под натянутый прямо на голое тело свитер, стало вдруг прохладно и весело! Сегодня она сама справится с ситуацией!
По улице проехала легковая машина, ослепила Машу на мгновение светом фар и скрылась в темном туннеле улицы. Возле телефона-автомата было пусто. Маша вошла внутрь стеклянного короба и прижала к уху трубку. В связи с последними распоряжениями местного мэра таксофоны в городе были бесплатными, и это сейчас было как нельзя кстати.
Прижимая плечом холодную трубку, Маша одной рукой держала записную книжку, а другой крутила диск.
– Алло, Свидлер! – сказала она. – Это я… Я утром приеду и…
Внезапно дверь будки за ее спиной осторожно скрипнула. Маша даже не успела оглянуться. Больно сдавило горло, слова застряли где-то внутри, и наружу вырвалось только слабое сипение, какое бывает, когда из неплотно завязанного воздушного шарика выходит воздух.
Она выронила из рук книжку, пытаясь тонкими пальцами оторвать от горла удушливое кольцо. Но кольцо затягивалось все сильнее и сильнее… Маша извернулась, отдирая от горла удавку. Со странным удивлением ее широко раскрытые глаза уставились на знакомое лицо, смутно белевшее в темноте.
– Это вы… – прохрипела она.
Кольцо сжалось сильнее. Руки обмякли, глаза закатились, и Маша упала лицом вниз на свежий, чуть притоптанный снег.
Чьи-то руки осторожно, как будто стараясь не разбудить, перевернули ее на спину. Те же руки подобрали записную книжку, задумчиво повертели ее, сунули в карман пальто.
Негромкий скрип шагов быстро затих во мраке среди засыпанных снегом домов, как будто обложенных ватой.
На остывающее бледное лицо падали снежинки… Сначала они быстро таяли и стекали по щекам талой водой – казалось, девушка беззвучно плачет, глядя на небо, расчерченное белыми стрелами. Потом они уже не таяли, их покров становился все гуще и гуще, пока не превратился в гипсовую маску, закрывшую лицо. Вокруг было по-прежнему тихо.
Едва Станислава Чипанова выпустили под подписку о невыезде (отец постарался, внес крупный залог), он сразу же понял – дальше ждать нельзя. Нужно срочно проворачивать дело, к которому они готовились почти полгода, и драпать из страны. Слава Богу, сегодня пятница, и у них есть шанс, что за два дня выходных никто не обнаружит проникновения в сетевую файловую систему банка (NFS). Артем сказал, что взлом лучше делать под праздники или в выходные дни – меньше шансов, что присутствие «чужого» в системе обнаружат бдительные служащие конторы (ФАПСИ) и примут меры.
В латвийском «Капитал-банке» был загодя открыт счет на имя Артема Тер-Карапетянца. И еще один, дублирующий, счет на самого Станислава. План операции был таков. Сначала переводятся деньги в латвийский банк – по сведениям, раздобытым от Лены Катасоновой, московский «Прима-банк» поддерживал активные деловые контакты с этим почти зарубежным банком. Далее, как только деньги будут отправлены на зарубежные счета, приятели немедленно выедут в Ригу. У них в запасе целых два дня – суббота и воскресенье. Можно добраться до столицы Латвии хоть поездом, хоть самолетом, хоть на машине… Однако была выбрана машина как наиболее мобильное средство передвижения.
В понедельник утром надо было дождаться начала рабочего дня в рижском «Капитал-банке». Проблема была в том, что между отделившейся республикой и Москвой существует разница времени в целый час. То есть когда в Риге едва будет девять, в Москве – десять, и уже целый час, как там тревожно мигают мониторы компьютеров и шуршат бумажками служащие «Прима-банка». «Проклятые прибалты! – бессильно ругался Стасик, когда узнал об этой закавыке. – За час в «Прима-банке» могут заметить передвижение крупных денежных средств на зарубежные счета!» Но все-таки кто не рискует, тот не пьет шампанское… Надо рисковать!
Приятели затягивали задуманное мероприятие, надеясь дождаться Нового года и таким образом еще больше обезопасить себя. К тому же за это время Артем обещал накропать небольшую вирусную программку, которая должна запороть имена системных файлов, лежащих на сервере банка, и внести сумятицу в стройные ряды противника. Вскоре программа была создана и в качестве испытательного полигона запущена по сети в полуразвалившийся «Стройимпексбанк», чем и подтолкнула его в послекризисную пропасть. Артем довольно потирал руки. Стасик в то время обрабатывал Лену на предмет паролей, и дело катилось к своему блестящему финалу, как вдруг, точно снег за шиворот, свалилась неожиданная беда – «генератор идей» компьютерного синдиката загремел в ментовку.
Еще в августе в качестве летнего отдыха и массированной подготовки к «налету» Стасик побывал на затерянном в теплом Карибском море острове Сент-Люсия, входящем в состав Антильского архипелага. Официальная цель его приезда была банальна – туризм и отдых на воде. Конечно, Стасик и отдыхал на солнечно-зеленом острове, и загорал, и занимался дайвингом (нырянием с аквалангом), рассматривая в глубинах океана чудесных тропических рыбок, радующих глаз яркой палитрой красок, и фотографировался с местными обворожительными туземками шоколадного цвета, и совсем по-русски накачивался в барах пинаколадой… Но во время бурного отдыха он все же не забыл побывать в Национальном коммерческом банке Сент-Люсии и открыть там счет на собственное имя, на имя своего приятеля и на имя еще одной девушки по имени Лена. Так, на всякий случай…
После перекачки денег в «Капитал-банк» взломщики намеревались перевести всю сумму на Сент-Люсию, разбросав ее по счетам. А там, на далеком теплом острове, можно было творить с такими деньжищами что угодно – обналичить, перевести в любой из надежнейших швейцарских банков, вложить в недвижимость… Там, на далеком теплом острове, их никогда и ни за что не найдут – во-первых, у Латвии с Россией отношения не ахти, и пока будут выяснять, каким образом деньги со счета «Прима-банка» уплыли в Латвию и куда делись потом, будет уже поздно. А во-вторых… Во-вторых, Сент-Люсия – это край света. Или где-то около него. Далеко не все знают, где находится этот Богом забытый остров…
В сентябре приятели сняли квартиру с телефоном. Купили новый компьютер, модем, нашли малоизвестного провайдера и оплатили выход в Интернет. Друзья уже подыскивали еще одну надежную хату, куда можно будет переместиться, чтобы запутать следы, если взлом затянется, как вдруг Стасика по совершенно невероятному обвинению заточили в КПЗ. Дело, о котором приятели так долго мечтали и к которому так долго готовились, отодвигалось на неопределенный срок. Сидя на жестких нарах, Станислав волновался только из-за того, что, пока он здесь «парится», деньги зарубежного кредита из «Прима-банка» могут бесследно раствориться. За свою судьбу он мало беспокоился – в связи своего отца он верил больше, чем в себя.
Поэтому, как только многомудрый адвокат принес в клюве решение прокурора об освобождении под залог, он решил: дальше медлить нельзя.
…Прямо из своей комнаты Станислав позвонил Артему. Слава Богу, тот был на месте.
– Ты откуда звонишь? – В голосе приятеля прозвучало удивление. Кажется, он не ожидал услышать своего друга.
– Из дому. – Стасик был не расположен обсуждать собственные невзгоды. – Слушай, давай сегодня начнем. Кажется, жареным запахло… Ты готов?
– Как пионер! – Голос Артема звучал спокойно, как будто ему предстояла скучная осточертевшая работа, а не захватывающее мероприятие по личному обогащению. – Только знаешь что…
– Ну?
– В общем-то это довольно опасно… Может, подождем еще недельку? Работы на целую ночь, опасно пахать все время только на одной хате… Кроме того, мы так и не купили «глушилку», генератор «белого шума». Без него работать рискованно!
– Через недельку меня может и не быть… Я имею в виду, через недельку меня запросто могут упрятать в каталажку, а ты один не вытянешь дело. Все номера счетов и коды к ним у меня в голове. Ну так что ты решил?
– Ладно, – тяжело вздохнул Артем. – Вообще-то я хотел подождать до зарплаты… Если мы уедем, мои денежки накроются. Не пропадать же им!
– Ты соображаешь, о чем говоришь! – взвился Стасик. – Речь идет о миллионных суммах, а ты… – Тут же он прикусил язык, вспомнив, что разговор в их доме может прослушиваться. И наверняка прослушивается! – Ладно, выезжаю, на месте поговорим, – добавил он. – Через час жди.
Станислав побросал кое-какие вещи в сумку, положил туда темные очки, не совсем уместные в серенький зимний день, собрал документы, всю наличность спрятал в нагрудный карман пиджака.
Внезапно зазвонил телефон. Когда Стас брал трубку, руки у него еле заметно дрожали.
– Ну кто это еще! – нервничал он.
В ответ на его «алло» трубка зажурчала нежным голосом. Стас ответил резко и отрывисто:
– Нет, сейчас нет… Нет, не могу… Я сказал же, что не могу!..
Трубка настаивала на своем.
– Слушай, я тебе русским языком сказал, что не могу! Все… Потом… Когда? Черт его знает. – В его голосе сквозило открытое раздражение. Он был просто и откровенно груб. – Все, мне некогда базарить… Пока…
Он дал «отбой», но через секунду телефон сразу же взорвался новой пронзительной трелью.
Стас прижал трубку к уху.
Трубка что-то верещала истерически сорванным голосом.
– Кто тебе это сказал? – спросил он через несколько секунд. – Машка? – Он искусственно засмеялся. – Да слушай ее больше… Это у нее глюки… Да нет, ерунда это все! Никуда я не денусь! Да брось ты…
Трубка продолжала настаивать на своем.
– Я этой наркоманке мозги, наконец, вправлю, – со злостью закончил Стас и с оттяжкой, в сердцах произнес: – С-сука!
Трубка полетела в угол комнаты и жалобно пискнула, захлебнувшись чьей-то горячей, сбивчивой речью.
Осторожно скрипнув ступенями лестницы, Станислав стал спускаться вниз. В его руке болтались ключи от машины.
Как назло, навстречу ему попалась домработница. Она с опрыскивателем в руках шла в зимний сад поливать цветы.
– Вы уезжаете? – спросила она, как всегда, холодным и равнодушным тоном.
– Да, – легко, с улыбкой произнес Станислав, чтобы не вызвать подозрений. – Срочные дела…
Внизу в гостиной расхаживал тяжелым шагом отец. Стас прошмыгнул мимо полуотворенной двери и вышел на улицу. Ах да, он так и не попрощался с Татьяной. Жаль, конечно… У них бы получился неплохой роман, она ему действительно нравилась, только очень уж острая на язык… Ничего, он позвонит ей с Сент-Люсии, не так уж велик земной шарик. Когда она узнает, что он стал миллионером, она посмотрит на него совсем не так пренебрежительно…
Через минуту машина, тихо урча мотором, выехала со двора. Пошел снег. Крупные хлопья тяжело падали на землю…
Начал падать крупными хлопьями тяжелый, мокрый снег… Свет фонарей за окном стал мягче и таинственней, а звуки машин приглушенней и тише. Деревья стояли навытяжку, как новобранцы – ни один сучок не шелохнется! – и покорно ожидали, когда снегопад оденет их в белые одежды.
А Александра все сидела с телефоном в руке, переживая недавний разговор. На ее глазах закипали горячие слезы обиды.
Этот мальчишка! Да как он смел! Она отдала ему все: свою любовь, нежность, преданность… Из-за него она изменила мужу, человеку, который ее так верно любит… Из-за него она… она…
Александра всхлипнула и закрыла рукой лицо. Что произошло? Почему он так к ней относится? Ведь еще недавно был так нежен и ласков… Ведь она для него такое сделала!..
Александра рухнула на постель и зарыдала в голос. Она выла, как раненое животное, корчилась на постели и, казалось, наслаждалась своим горем. Как хорошо, что она сейчас одна, можно не сдерживать свои эмоции… Как жаль, что сейчас она одна, вот бы рассказать супругу о проделках его обожаемого сыночка…
А что, это отличная идея! Слезы мгновенно высохли. Александра села на постели, поправила прическу, отерла тыльной стороной ладони влажные глаза (вокруг них расплылись темные круги туши). Стасик ее бросил, в этом нет сомнения. Все ее изощренные способы удержать его возле себя не помогли, а она ведь решалась на такое… Хорошо же… Тогда она совершит то, после чего он будет век ее помнить! Она готова на все! Абсолютно на все! Она давно уже решилась на самое страшное, и теперь ей абсолютно все равно, что с ней будет! Пусть ее убьют, распнут, выгонят из дома, посадят в тюрьму – все равно! Пусть ей будет плохо, очень плохо, но она отомстит ему!
Как пить дать все это произошло из-за той пронырливой девицы, которая недавно поселилась в их доме. Это она заманила ее возлюбленного в свои сети, это она отваживает его от нее! Она одна из тех женщин, которые пытались отнять его у нее! Но этот номер у нее не пройдет! Как не прошел он и у тех, остальных…
Александра оделась, хлопнула дверью квартиры. Ее план был прост. Одним махом она разрубит гордиев узел запутанных внутрисемейных отношений – докажет преступные намерения коварной девицы, раскроет глаза своему мужу, отцу ее возлюбленного, на «безобидные» проделки его сыночка, уничтожит соперницу, остановит любимого! Ей плевать, что с ней теперь будет! Она расскажет все! Пусть все узнают о том, что Станислав задумал!
