Текст книги "Посмертная маска любви"
Автор книги: Светлана Успенская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)
Вернувшись в кабинет, Ломакин достал бумаги. Надо проверить бухгалтерию, чтобы новому хозяину ресторан достался в полном ажуре. А остальное – не его забота…
Некоторое время он сосредоточенно работал, сопоставляя цифры, перелистывая бумаги, пока не поймал себя на мысли, что ему страшно хочется пить. Он налил себе минеральной воды из бара в кабинете и осушил залпом стакан. Жажда не проходила, более того, она становилась еще более мучительной. Сухое горло горело огнем.
«Что такое, – мучился Ломакин, – это все рыба… После нее всегда хочется пить…» Он еще несколько минут заставлял себя работать, пока вдруг не почувствовал, что из-за полуденной духоты ему трудно дышать. Странно, ведь кондиционеры работают на полную мощность… «Я, наверное, переел…» Он еще некоторое время пытался смотреть в бумаги. Но цифры расплывались, в глазах темнело.
Что такое?.. Пить… Как хочется пить… Минералка в баре уже закончилась. Николай поднялся, чтобы сходить в кладовую за новой бутылкой, но пронзительная желудочная резь пригвоздила его к стулу. Некоторое время боль корежила тело мучительными спазмами, но потом вырвало, и стало немного легче.
Воздуха в комнате, казалось, становится все меньше и меньше. Упав со стула на ковер, Николай лихорадочно шевелил губами, как рыба, вынутая из воды, никак не мог отдышаться… Что-то не то, подумал он, надо вызвать врача… Беспорядочно цепляясь за мебель, он с трудом встал на колени и пополз к столу. В глазах было темно, в черноте расплывались концентрические оранжевые круги. Грудь под рубашкой была вся мокрая от пота. В углу рта показался белый комок слюны.
Холодные как лед руки нашарили трубку. Резкое частое дыхание вырывалось болезненными приступами. Ослабевшие пальцы наугад тыкали кнопки телефона. «Алло, алло!» Трубка глухо молчала в ответ. Новый приступ боли скрутил ослабевшее тело. Казалось, кто-то воткнул в живот острый нож и поворачивает его там по часовой стрелке… Из обступившего со всех сторон мрака соткалась зыбкая фигура и, подойдя к нему, начала сдавливать горло зелеными, длинными, как щупальца спрута, пальцами. Ломакин еле слышно захрипел – пытался позвать на помощь… Это она, рыжеволосая стерва… Он сразу узнал ее зеленые руки утопленницы. Сейчас она затянет его под воду, в болото, и там расправится с ним…
Ничего не видя перед собой, он пополз к двери. Но два упыря с тонкими поросячьими хвостами, поросшими шерстью, схватили его, завертели и, хохоча, вонзили ему в живот осиновый кол. Слабый крик вырвался из задыхающейся груди. А рыжеволосая стерва уже сидела на нем сверху и душила, душила, щекоча лицо своими пышными волосами…
Последним усилием воли Николай приподнялся и, нащупав ручку двери, нажал на нее. Дверь не поддавалась. Упыри обступили его со всех сторон. Они скакали вокруг, хохоча, а рыжеволосая стерва тянула его в темный омут. Ломакин еще некоторое время сопротивлялся, отгоняя визжащую нечисть, а потом обессиленно рухнул в болотистую черную жижу и затих.
Когда его нашли, он уже не дышал.
Лицо повара было бледным и испуганным. Галльская веселость слетела с него, как луковая шелуха, уступив место животному страху.
Я понимал его. Бижу боялся, что его обвинят в отравлении хозяина и посадят в одну из ужасных русских тюрем, о которых он столько слышал. Но, слава Богу, вроде бы обошлось… Его не посадили – просто сняли показания и отпустили. И забрали все продукты из кладовой и холодильника для анализа.
Я разговаривал с ним. Оправдываясь даже передо мной, он рассказывал, что все приготовленные блюда он обычно пробует. Все – но только не утку, утиное мясо он вообще не переваривает, поэтому утка по-лангедокски осталась без его внимания. Да и как ее пробовать, не нарушив внешний вид птицы? А хозяину так понравилось новое меню, так понравилось!.. Он так хвалил его перед смертью, а ведь Франсуа так старался! Он не виноват, честное слово, не виноват! Он не хотел отравить хозяина! Наверное, что-то не то с грибами… И Бог мой, что могло бы случиться, если бы он, Франсуа, отведал бы эту утку! О его бедная французская мама, о его бедный французский папа, и его бедная сестренка, и его племянники… Что было бы с ними!..
Неподвижного Кольку Ломакина нашел на полу один из официантов. Придя на работу, он хотел позвонить домой, но обнаружил, что телефон молчит, – по всей видимости, нарушена линия. Официант удивился и направился в кабинет предупредить хозяина, где и нашел его в луже рвотных масс. Этот пожилой гарсон, как на французский манер назывались служащие ресторана, служил в «Красном петухе» уже около трех лет, с самого открытия, и был непритворно огорчен безвременной кончиной хозяина.
Телефонный кабель был перерезан чьей-то заботливой рукой – только этот мелкий факт противоречил логической картине несчастного случая.
Спустя полчаса после обнаружения трупа приехали «скорая» и милиция, ресторан закрыли для посетителей, и закипела работа. Бедного Франсуа допрашивали часа три, выпытывая, какие отношения у него были с хозяином. А Франсуа только твердил: «Ему так понравилось новое меню, господин полицейский, так понравилось!»
Франсуа дрожал передо мной как осиновый лист, будто в моей власти было посадить его в кутузку. Его усы печально опустились, он даже начал заикаться. «О, как я хочу вернуться в милую солнечную Францию, – бормотал он, – там люди не умирают, поев в ресторане. А в этой холодной ужасной России не знаешь, чего ждать в следующую минуту…» Я его очень хорошо понимал. Очень хорошо.
Допросили всех, кроме новой официантки, которая два дня назад поступила на работу. Она исчезла, как сквозь землю провалилась. А как ее найти, никто не знал или не отваживался сказать. Отозвав меня в угол, администратор ресторана шепнул мне по секрету, что ее рекомендовали на работу братья Палей. Да я и не сомневался, что это их рук дело. Но чем и зачем отравили Ломакина? Куда подсыпали яд? Этого я не знал. На эти вопросы могла ответить только экспертиза.
Через несколько дней, когда было готово медицинское заключение, я внимательно изучал листочек с неровными каракулями, добытый у родственников погибшего, – его содержимое потрясло меня.
Это опять был «несчастный случай»!
Причина смерти – отравление грибами. Шампиньон ложный весенний – «Amanita phalloides var vernalis». Все выглядело предельно просто. Еще бы – утка, фаршированная шампиньонами, по-лангедокски. А шампиньоны-то – ложные! Их отличить от настоящих может только специалист, уж никак не повар, буде он даже кулинарным гением.
Латинское название, «Amanita phalloides», аманита фаллоидес, звучало торжественно, как реквием, как хорал, как слова погребальной католической молитвы. Едва отойдя от шока, я принялся рассуждать. Мозги мои вращались неповоротливо, парализованные ужасом, отказывались верить в случившееся… А ведь я знал это, я ведь чувствовал… Звонил ему, пробовал предупредить. Он не понял меня или не захотел понять. «Какая кассета, Серый?» – сказал он и зевнул в ответ. И в тот же вечер погиб…
Не значит ли это, что его телефон прослушивается? Они побоялись, что Ломакин рано или поздно выложит мне про кассету, и убрали его… Но почему его, а не меня? Ведь я явно лишний во всей этой истории! Я не знаю участников их криминального альянса, точнее, знаю весьма приблизительно, не знаю их целей, их средств. Может быть, я нужен для отвода глаз?
Фу-ты, в жизни не разобраться в этом хитросплетении смертей, событий, недомолвок. Однако куда деваться, ведь следующей жертвой могу быть я…
Итак, Колькина лебединая песня называлась Amanita phalloides, шампиньон ложный весенний. Сейчас как раз весна – правда, с большой натяжкой, конец мая. Наверное, и грибы эти можно найти при большом желании. И прислать в ресторан вместе с настоящими…
Все было задумано очень тонко, они действовали наверняка. Ну скажите на милость, кто из служащих ресторана обладает достаточными познаниями в микологии, чтобы отличить обыкновенный шампиньон от ложного весеннего? Думаю, никто… Могло быть большее количество жертв, если бы повар или кто-нибудь из персонала попробовали стряпню. Очевидно, покушавшийся на Ломакина был неплохо осведомлен в рецептуре фаршированной утки по-лангедокски. Бижу говорил мне, что, в отличие от большинства грибных блюд, утка по-лангедокски фаршируется только сырыми грибами, которые потом томятся внутри птичьей тушки в собственном соку (при таком способе приготовления, кстати, действие яда становится во много раз сильнее, чем при обычной тепловой обработке). Такой способ готовки придает мясу птицы изысканный, ни с чем не сравнимый вкус. Да, вкус этой утки Ломакин теперь ни с чем не сможет сравнить!
Все было отлично продумано: вероятность того, что кто-нибудь из служащих ресторана отважится продегустировать блюдо, была минимальной – вряд ли кто-нибудь решился отведать хоть крылышко утки перед тем, как ее попробует хозяин. К тому же и внешний вид блюда мог пострадать – это, насколько я понимаю в ресторанных изысках, форменное святотатство! А повар утиное мясо не ест – об этом прекрасно знал убийца!
Стоп, оборвал я себя, а если все-таки несчастный случай? Я, конечно, не верю в это, но вдруг?.. Вдруг Кэтрин права, вдруг действительно настало время отвечать за наши детские игры? И вот уже какой-то опытный садовник принялся выкашивать нашу бригаду, как давно заросшую дикой травой лужайку, до которой все не доходили руки?
Чепуха, резко обрываю я себя. Сейчас не время забивать себе мозги вопросами и догадками, сейчас требуются собранность, сила воли, присутствие духа. Иначе следующей жертвой могу быть я!
Основным поставщиком продуктов в «Красный петух» оказалась фирма «East food ltd.» – об этом сообщил мне администратор ресторана, немолодой солидный мужчина с трясущимися руками. Он также поведал мне сногсшибательную новость, что вчера объявился новый владелец этого «предприятия питания», какой-то толстый грузин, – оказывается, «Красный петух» был продан еще месяц тому назад и до сих пор сделка держалась в тайне!
Интересно, знали ли об этом братья, сразу же подумал я. По всему видно, что не знали или узнали недавно. Иначе разве стали бы они убирать Ломакина – курицу, которая несла им золотые яйца!
Чтобы выяснить, откуда могли появиться в ресторане ядовитые шампиньоны, я узнал адрес, откуда поступали продукты в ресторан. Возможно, в механизме доставки грибов кроется какая-нибудь зацепка. Ну и физиономия у меня была, должно быть, когда я услышал, что президентом «East food ltd.», главного поставщика ресторана «Красный петух», оказался Слава Гофман!
Естественно, он ни сном ни духом не ведал, как все это могло случиться. Естественно, он закупает грибы большими партиями у какого-то подмосковного хозяйства, и никогда за три года его работы не было случаев отравления. Естественно, его контору уже прошерстила милиция, и сейчас он белого света не видит от ужаса – рушится репутация фирмы, завоеванная с таким трудом! Кто теперь будет покупать у Славика продукты, зная, что они могут оказаться отравленными!
Но трудно было поверить в то, что из подмосковного хозяйства поступили ядовитые грибочки. Даже если это и так, то милиция в конце концов и без меня докопается до виновника, а я со временем об этом узнаю. Оставался еще один вариант: а что, если грибы подменили уже в ресторане? Ведь все служащие знали, что шеф будет дегустировать новое меню, где среди прочих изысканных кушаний содержится одно грибное блюдо. Да и заменить в холодильнике настоящие шампиньоны ложными, наверное, не представляло больших технических трудностей. Этот вариант я признал наиболее вероятным. Но кто из служащих мог совершить подмену? Если посмотреть со стороны, вроде бы формальное подозрение падает на повара. Он готовил блюдо, но сам его не пробовал – чего же больше! Одно «но» – зачем иностранцу покушаться на хозяина? Никакого резона. Абсолютно никакого.
Это мог сделать кто-нибудь из персонала. Если отравитель – умный человек, то, совершив убийство, он затаился бы, не подавая никаких признаков беспокойства. Ходил бы на работу, соболезновал, шушукался с официантами, переживал. Вряд ли он стал бы исчезать, как это сделала пресловутая рыжеволосая официантка, которую будто бы подослали в ресторан близнецы, – слишком уж ее исчезновение выглядит подозрительно. Слишком – если только эта официантка не уверена на сто и один процент, что ее не найдут.
Чем дальше в лес, тем больше дров – я все глубже закапывался в подозрения, вопросы, страхи и внезапные догадки. Времени у меня было навалом, в «своем» автосервисе я появлялся только периодически и поэтому начал время от времени подумывать, отчего бы самостоятельно не наказать убийц, которые, кроме всех своих пакостей, не так давно имели наглость покуситься и на меня лично.
Но сначала мне нужно было собрать достаточное количество улик против них, а для этого мне нужна была помощница. Я подумал о Кэтрин. Кажется, она подходящий вариант. Во-первых, она женщина и вроде бы незаинтересованный человек, не осведомленный в закулисных интригах нашей компании, ее можно использовать как связную. Если она согласится, конечно. Во-вторых, эти действия, возможно, помогут ей разобраться с тем, куда пропала ее кассета.
– Прости, Сержи, – выслушав меня, сказала Кэтрин извиняющимся тоном, – я уезжаю в командировку, срочное задание. Я рада бы тебе помочь, но…
– Я понимаю… Скажи, это связано с поисками кассеты?
– Я не могу тебе сказать, Сержи… Прости…
Что ж, придется мне действовать в одиночку…
С предложением встретиться и поговорить о последних событиях я обзвонил всех, кроме, естественно, всемогущих близнецов Палей и нашего Антона Загорского – он в это время отдыхал на юге. Впрочем, вряд ли он мог заинтересовать убийц. Очень уж он был занят своими компьютерами…
Глава 9
Добросовестно намяв бока, меня бросили в полутемную камеру КПЗ, не позаботясь об адвокате или о соблюдении маломальской законности, хотя бы и формальной. Скучать в одиночестве мне не пришлось – на полу душной камеры валялся оборванный мужичонка, нестерпимо воняющий мочой, по виду типичный бомж, да еще мое пребывание в камере скрашивала пара подростков, звенящих металлическими цепями, и какой-то жуликоватого вида нацмен с тонкими усиками, попавшийся на незаконных валютных операциях. Пятым в этой разношерстной компании оказался я.
Нестерпимо болела вывернутая рука. Под глазом расплылся фиолетовый синяк, закрыв темной шторкой половину обозреваемого пространства, под носом, наверное, было черно от крови, рубашка висела на плечах клочьями, а брюки воняли машинным маслом – короче, своим обликом я удачно вписывался в теплую компанию обитателей КПЗ.
Ребята, которые меня обрабатывали, явно знали толк в подобных задержаниях. Они не столько спрашивали меня о чем-то, сколько добросовестно молотили кулаками мое обмякшее тело, хотя я, естественно, и не пытался оказывать сопротивление – не в моем вкусе бороться с ветряными мельницами. Не стоило им так стараться – укус гюрзы не мог придать мне больше смирения, чем их старательные побои. За что меня бьют – я не понял, но смутно догадывался, почему меня задержали…
Когда после долгого перерыва я появился в автосервисе, там работа шла полным ходом, как будто я и не исчезал на несколько дней. Теперь уже все трое моих подопечных добросовестно трудились на ниве перебивания номеров и перекрашивания угнанных машин. Заправлял всем тот самый ушлый тип, ангажированный братьями, а Толик и Колян ему с радостью подчинялись, подогретые перспективой непыльного приработка.
Надо ли говорить, что я не вмешивался в бурную деятельность своих подчиненных. Моей заботой было создать хоть какую-то видимость законной работы автосервиса. Кроме того, Юрик и Шурик не должны были обвинить меня в отлынивании от обязанностей директора. Этими-то обязанностями я и занялся.
Когда к вечеру после трудового дня с распухшей от бумаг головой я уже собирался сваливать домой, в гараж ворвалась бригада мускулистых молодчиков, одетых в штатское. Ни слова не говоря, они повалили меня на пол и принялись избивать. Я и пикнуть не успел, как оказался в машине, которая по непонятной прихоти автомобилестроителей была снабжена решетками на окнах. Что стало с моими подчиненными – я не знал.
Пролежав ночь в камере, тщетно ловя пересохшим ртом густой воздух, полный человеческих потовыделений, я выработал линию поведения. Итак, я решил прикинуться лохом, все отрицать и валить на механиков почем зря. Да я и на самом деле не слишком много знал…
Утром меня вызвали на допрос. Старлей, фамилию он пробормотал неразборчиво, предъявил мне обвинение в угоне и перепродаже машин, слегка поспрашивал и, видя, что я старательно валяю ваньку, отправил меня дальше отлеживаться в камеру. Не слишком-то он старался выведать у меня интригующие подробности моей преступной деятельности…
На следующий день повторилось то же самое… Ночью я лежал без сна на полу камеры (там было прохладнее) и соображал, старательно вспоминая Уголовно-процессуальный кодекс, особенно те его статьи, которые касались таких сторон преступной деятельности, как угон и перепродажа машин. По моим скромным расчетам, в самом благоприятном случае мне светило лет пять, а если им удастся повесить на меня организацию группы, то и больше. Чем не преступная организация – трое механиков и один индивидуум, ни фига не смыслящий в автомобилях! Единственное, что меня радовало, – вроде бы в убийстве они пока не могли меня обвинить. Хотя… если постараться…
Размышляя о перспективах на будущее, я старался быть оптимистом. Из тюрьмы я выйду, когда мне будет лет тридцать пять. Ну что ж… Напишу мемуары о своей жизни на зоне. Материала будет навалом! Хотя, кажется, подобное чтиво сейчас не пользуется особой популярностью… Как там говорят, это будет моя первая ходка!..
С такими жизнерадостными мыслями я заснул почти под утро. Количество народу в КПЗ все увеличивалось. Порой вспыхивали драки, что несколько разнообразило скуку камерной жизни.
На третий день меня с извинениями отпустили.
Теперь я уже совсем не понимал, что происходит.
– А, ты уже дома! – обрадованно прожурчал в трубку Юрка Палей и «попросил» приказным тоном: – Вечером ждем тебя в клубе, есть базар…
Вечером, как было приказано, я прибыл в клуб «Monkeys». Синяк под глазом у меня стал жовто-блакитным, словно украинский стяг, рука почти прошла, а так в целом я был ничего – прямо молоденький огурчик с грядки. Воздух свободы, пыльная московская гарь, казался мне самым прекрасным ароматом на свете. Правда, радость возвращения из КПЗ несколько искажала мысль о том, что, судя по последним событиям, свобода моя могла в любой момент внезапно закончиться, едва вернувшись в мои объятия.
Юрка и Шурка сидели в задней комнате клуба, мирно попивая коньячок.
– Садись, Серый, – приветливо прорычал Юрка, когда я заглянул в комнату.
Телохранители, в том числе Слава Толенков, грозно и молчаливо возвышавшиеся на заднем плане, изобразили на своих бульдожьих физиономиях некое подобие улыбки. Это выглядело так же нелепо, как будто пыталась улыбнуться каменная глыба.
– Сейчас подъедет Артур, и обсудим создавшееся положение, – вздохнул Юрка и придвинул мне коньяк. Я взял рюмку в ладони, понюхал ее, приложился губами к краю, но пить не стал – кто знает, не всыпали ли они туда чего.
Мое лицо, напоминавшее цветом палитру художника-абстракциониста, отдающего предпочтение оптимистичным милицейским тонам, вызвало всеобщий приступ жизнерадостности.
– Да-а, неплохо они тебя обработали, – весело бросил мне Толенков. – Если бы не Юрка, закатали бы они тебя лет на пять, не меньше!
– Юрка? – Я был удивлен.
– Ну да, это ж он тебя вытащил, – уважительно посматривая на младшего брата, произнес Толенков.
Я был поражен. Никак не ожидал от близнецов подобной любезности.
Юрка снисходительно похлопал меня по плечу:
– Не дрейфь, Серега, прорвемся! Ничего страшного, кто-то дознался, что у тебя стоят угнанные тачки, и капнул ментам. Они ребята быстрые, сначала делают, потом думают, вот и повязали всех. Но теперь все в полном ажуре, можешь завтра приступать к работе.
– Как это?
Юрка усмехнулся:
– Как обычно. – И, видя мою растерянность, добавил: – Не бойся, все уже утрясли. Они больше тебя не тронут. Просто ребята не знали, что это наш сервис, вот и погорячились. Правда, дело затянулось, потому что мне не сразу доложили о случившемся, – сам понимаешь, дела такие творятся… Не до мелочей! А иначе ты бы уже в тот же вечер пил дома чай… со своей синеглазой милашкой! – Юрка подмигнул мне.
Я замер. Итак, они знают о Кэтрин… Хорошо, что она сейчас в командировке, значит, ей пока ничего не угрожает. Пока… А вдруг она уже вернулась, пока я болтался в тюрьме, и они… – Сердце покатилось вниз от беспокойства. Но тут же я одернул себя: нет, если бы Кэтрин вернулась, то, конечно, она непременно позвонила бы мне.
Я сделал вид, что пропустил мимо ушей последнее замечание. Пусть они думают, что я пока ни о чем не догадываюсь.
Ни слова не говоря, Слава Толенков зачем-то вышел из комнаты. Я проводил его настороженным взглядом.
– А позвали мы тебя вот зачем… – Юрка сделал многозначительную паузу. – Пора вводить тебя в курс дела… Сам понимаешь, такие события творятся, что просто диву даешься. Сдается мне, под нас подкапываются. Кому-то мы сильно мешаем… И соответственно, кто-то нам сильно мешает… И мы даже догадываемся, кто это. – Тут мне показалось, что он выразительно взглянул в мою сторону.
Все ясно… Они знают о Кэтрин и надеются с моей помощью ее нейтрализовать. Возможно, они думают, что кассета с записью в ее руках, но, поскольку ее сейчас в городе нет, они надеются через меня напасть на ее след. Черта с два!.. Надо делать вид, что я соглашаюсь с ними… Что ж, сначала поторгуюсь относительно условий, потом будто бы соглашусь. Надо найти способ, чтобы предупредить Кэтрин… О Господи, да где она сейчас пропадает?
– Ситуация аховая! Наших людей убирают одного за другим, как котят. – Юрка со злостью рубил воздух ребром пухлой ладони. – Я знаю, кому не нравится наша деятельность. Эти ребята думают, что им теперь все можно… Что ж, мы тоже не лыком шиты… И за каждого нашего человека мы положим по десять ребят Касьяна!
– Касьяна? – оживился я, услышав знакомое имя. – Того самого?
– Да, того самого, – мрачно хмыкнул Юрка.
– Он еще жив?
– Еще как жив! Сколотил себе банду уркаганов и теперь отбивает у нас самые богатые точки. Его недавно короновали на вора в законе. Он давно на нас зуб имеет, сам понимаешь…
Я понимал не все. Неужели близнецы сшиблись с Косым и из-за этого полетели головы наших ребят? Не заговаривает ли Юрка зубы, пытаясь убедить меня, что убийства – это проделки банды Косого, который еще лет пятнадцать назад поклялся каждого из нашей команды собственноручно уложить в могилу? С него станется…
Ну-ну… Сейчас Юрка начнет лить пулю: мол, нам всем грозит опасность…
– Я думаю, они на этом не остановятся, – продолжал младший братец. – Нам всем грозит или пуля в лоб, или перо в спину…
Один угол моего рта пополз вверх в кривой ухмылке. Ну что я говорил?.. А сейчас, наверное, он начнет убеждать меня, что Кэтрин заслана из враждебной ему группировки для выведывания наших планов.
– А что касается…
Юрка застыл на полуслове: дверь распахнулась, и в комнату ворвался Толенков с выпученными, как у совы, глазами. Губы у него тряслись, а лицо было белее свежей побелки.
– Что такое? – Юрка замер, ожидая ответа.
Слава с трудом раскрыл рот и просипел внезапно охрипшим голосом:
– Артур… Погиб… Только что… – В его глазах застыл ужас.
Внутри меня все помертвело. Итак, еще одна жертва. Пятая по счету.
Целый день он мотался по городу, утрясая кое-какие дела, – поручения братьев выполнять не так-то легко… Надо было разузнать, как, когда и кому Ломакин продал ресторан, где спрятал деньги, куда собирался удрать и кто ему помогал. Сейчас Артур ехал в клуб, где его давно ждали.
Время поджимает, а еще пилить через весь город… Дело к вечеру, пробки на Садовом – можно сойти с ума…
«Дипломат», доверху набитый двадцатидолларовыми банкнотами, лежал рядом, на переднем сиденье.
Артур покосился на него… Обычный кейс, обтянутый дерматином. А внутри!..
Да, в их среде убивают еще и за меньшие деньги. А здесь… Он пока не считал, сколько здесь, но даже беглым взглядом видно – гораздо больше, чем доля братьев, вложенная в дело. Что и говорить, Коля Ломакин вел нечистую игру. За это и поплатился…
Близнецы будут довольны им, Артуром. Как он быстро и качественно справился с поручением! Сейчас с братьями опасно ссориться – они, как разъяренные быки, раненные матадором, прут напролом, и их не остановит никто. Они напуганы последними событиями, каждую секунду ожидают удара в спину и поэтому будут работать на опережение.
Братья ли убрали Колю Ломакина или кто-то другой, Артур не знает. Эта сторона дела его не касается. Его обязанности – бумаги. Он только выполняет поручения и получает за хорошую работу деньги. Хорошие деньги за хорошую работу.
Да, кажется, близнецы перешли кому-то дорогу, думал Божко. Их людей убирают методично, виртуозно, не спеша и без нервотрепки. Эти ребята – настоящие мастера, работают чисто. Все маскируют под несчастный случай. Их не особенно заботит, кто прав, кто виноват, кто замешан в деле, а кто нет, – коса косит всех без разбору. Так можно и самому попасть под ее очередной взмах… Хорошо бы сейчас смыться на некоторое время…
Но неужели Касьян настолько поумнел, что научился работать чужими руками, не вызывая прямых подозрений на себя? Нет, на него это не похоже. Это не его стиль. Его манеры – пара «АКМ» и шквальный огонь на какой-нибудь бандитской разборке. Косой не настолько умен, чтобы чужими руками таскать каштаны из огня. Если только у него не появился в последнее время умный советчик. Тогда кто же этот мудрый тип? Кому еще пришлась не по вкусу их дружная команда – один за всех и все за одного? Кому еще охота уложить их рядком по могилкам? Кому?..
Вот и Коля тоже – что-то почувствовал и решил выйти из игры. Тихо загнал ресторан и вознамерился отойти от дел. Что ж, на его месте Артур сделал бы то же самое… Только он не на его месте, а на своем, и он не может так поступить. Один шаг в сторону – и что будет с его семьей? А ведь у него дети, жена, тесть с тещей, куча родственников в Москве. Нет, он не может так поступить…
Машина чуть не ткнулась носом в бампер впереди идущего автомобиля. Ну так и есть, он застрял.
Артур покосился на черный «дипломат». В такой пробке грабануть его проще простого – открыть дверцу, выкинуть его на дорогу, потом «дипломат» в руки – и вперед, дворами уйти от преследования. И ищи-свищи потом. Но, слава Богу, кажется, никто не знает, что он везет с собой такие огромные бабки…
Комбинация, провернутая им, была не из сложных… Коля хранил кейс на даче у Загорского – пару вопросов словоохотливой старушке и кое-какие случайные фразы навели его на верную мысль. Правда, пришлось тащиться в деревню, поработать мозгами, чтобы выяснить, где спрятан кейс, но теперь все уже позади – задание выполнено, и полмиллиона баксов мирно покоятся по его правую руку. Близнецы да и сам всесильный Рэм останутся довольны.
Интересно, через кого Косой убирает их людей? Должен же быть кто-то, кто добывает сведения о людях близнецов?
Скорее всего, они работают через Копцева, решил Артур. Как только Коп появился в Москве, так сразу и началась вся эта заваруха с убийствами. Только зачем они для начала убрали Ингу? А, все ясно, чтобы сделать Копцева тоже пострадавшим. Чтобы никто не мог заподозрить его в работе на чужую бригаду.
Ах этот Копцев, ах этот тихоня! Неисправимый романтик со сказочкой о вечной дружбе на устах! Кто бы мог подумать, что этот простофиля ведет хитрую двойную игру. Да он сам, Артур, еще недавно обсмеял бы этого человека, покрутив пальцем у виска. А теперь…
Да, все замыкается на Копцеве. Недаром давеча Серега ему звонил, предлагал всем встретиться, обговорить. Молол что-то про Шестую бригаду – надо же, вспомнил эту чепуху. Артур-то уж сам давно позабыл. Господи, какие они тогда дураки были, занимались такой ерундой, вместо того чтобы учиться делать деньги. Сегодняшние пацаны на такое не купятся. Их любимая игра – «бабки». Их интересует зелень… Зелень, зелень и еще раз зелень… Да и кого она нынче не интересует? Разве что таких романтических чудаков, как Загорский. Святоша Копелян и тот небось снимает нехилые бабки со своих прихожан. Да еще и прикрывает это благочестивыми намерениями!
Но близнецы не такие дураки, чтобы ждать, когда их всех вырежут. Да и Ломакин предупреждал Артура насчет Сереги… Правда, ясно не сказал, что к чему, но намекнул. А намек иногда стоит дороже многих объяснений.
Ловко Серега отвел от себя подозрения тем, что загремел в кутузку! Мол, я из своих, ребята, сам пострадал. На самом деле все это было придумано, чтобы снять с него подозрения. Подумаешь, фингал под глазом поставили – фингал только украшает настоящего мужчину. А он, Артур, целый день вчера потратил, чтобы вытащить его из КПЗ, – как Юрик приказал. Тот, кто капнул ментам, понимал, что сейчас, после всех потерь, Рэм ни за что не смирится с утратой сервиса. И братья постараются вытащить Копцева из кутузки. Хотя бы для того, чтобы выйти через него на заказчиков.
Одно странно – в РУОПе сказали, что звонила какая-то баба… Солидные люди женщин в такие дела не вмешивают – язык у них как помело. Вот и он, Артур, старается своей жене ничего не рассказывать, но нет-нет, а она из него что-нибудь и вытянет. И кто знает, где и что она треплет своим языком…
Ну, слава Богу, все, почти приехали. Осталось повернуть во двор, протиснуться в узкий проезд к служебному входу в клуб, и все…
Артур свернул в переулок и нажал на газ, чтобы скорее миновать узкое место, – если навстречу кто-нибудь вылетит, двум машинам здесь не разъехаться, слева забор и бетонные блоки ограждения, справа – стена. Придется сдавать задом, маневрировать…
Ну так и есть… Кто-то прется навстречу. О, да это «шевроле» близнецов… Куда же они мчатся, вот дурни! Здесь двоим не разойтись!..
Рванув с места, огромный джип мгновенно набрал скорость и вылетел в переулок навстречу белой «Волге». Тонированные стекла «шевроле» были темны. Широкая зеленая машина загородила узкий проезд, хромированная защита на капоте угрожающе сверкала. Джип несся навстречу «Волге», даже не пытаясь затормозить. Водителю, наверное, были хорошо видны расширенные от ужаса глаза Артура.
Но это же верная смерть… За долю секунды до столкновения через лобовое стекло Божко смутно различил чьи-то знакомые черты. Неужели… Он потянул ручку двери, чтобы выскочить из салона, но в этот миг огромная махина легко, как листок бумаги, смяла капот «Волги». Стойка двери изогнулась и сплющила череп Артура. На сиденье закапали черные тяжелые капли…
