Текст книги "Крик (СИ)"
Автор книги: Света Сорока
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 15 страниц)
Я согласно кивнул, не до конца улавливая смысл мероприятий. Как кто-то мог обворовать мед часть? Зачем? Затем же зачем и мы собирались «на дело»?
На сборы и анализы потребовалось немного времени. Когда мы вышли из дома Мелиса, к моему удивлению, пошла в совершенно другую сторону от села, а потом и вовсе влезла в неглубокую речку и пошла по течению. Я вопросов не задавал, но в голове крутились обрывочные мысли, что она это делает, чтобы сбить со следа тех, кто будет искать. Пройдя достаточно далеко она остановилась, и держась за мою руку переобулась, а потом и мне выдала сменную обувь, через несколько сот метров мы вышли на другом берегу, село оказалось недалеко.
Вскрыть замок на хлипкой дверце не составило труда и пока женщина проводила медицинское исследование я складывал в большой мешок всё что хоть как-то могло быть связано с медициной: лекарства, шприцы, фонендоскопы, микроскопы и даже пинцеты. Закончив Мелиса выдала мне топор и попросила раскрушить несколько шкафчиков, в дополнение, уже от себя перевернул пару столов, в мед части царил полный разгром обратно мы уже бежали, время на исследование ушло не мало, а ещё надо было разобраться что мы смогли утащить и что из этого нам как-то могло пригодится.
Мы развели костёр на пол пути от мед части к речушке и знахарка принялась рассматривать добычу. Всю медицинскую утварь кроме микроскопа травница отмела как ненужную, обычные лекарства последовали в ту же кучку, вот реагенты она изучала с особым усердием, некоторые склянки даже открывая и внимательно обнюхивая. Те ненужный инвентарь и препараты мы сложили обратно в мешок и прикопали в ближайшем лесу запорошив место жухлой листвой. В речушку зашли в том же месте где и выходили. Переобувшись и выйдя на другом берегу старательно замели следы предварительно ободранными ветками, а потом и вовсе углубились в лес, будто искали грибы, в некоторых местах обламывая ветки или специально притаптывая траву. К дому вышли с другой стороны, когда на посеревшем небе занималась зорька.
В кровать я рухнул как подкошенный, а когда проснулся часа через четыре обнаружил Мелису сидящей на кухне, стол был завален разными книгами, какие-то явно были очень древние. Она листала фолианты, что-то записывала на бумагу и снова листала:
– завтрак сготовь нам, – не поднимая головы отдала она распоряжение и опять погрузилась в чтение.
Оставшееся время до вечера я был занят тем что возился с Хоуп и кормил знахарку. Незадолго до ужина она вышла из кухни потирая лицо.
– есть две новости, хорошая и плохая, тебе какую?
– все – выдохнул я. Неизвестность страшила, заставляя мысли метаться как бешеных тараканов. У меня целый день всё валилось из рук, словно они были пришиты не тем местом и не туда, чего раньше за мной не наблюдалось. Ладони за мгновение вспотели, пока я ожидал её приговора.
– новость хорошая, я, кажется, знаю, что с девочкой. Новость плохая, я её не могу вылечить.
Летели ли вы когда-нибудь с обрыва, когда тебя окружает темнота и ты понимаешь, что вот и закончилась твоя жизнь? Вот именно сейчас я ощутил, что чувствует такой летящий. Кажется, что сердце остановилось, перед глазами потемнело. Откуда-то издалека я слышал голос Мелиса, она возможно трясла меня, точно знаю, что что-то требовала, но что я не мог понять.
Пришел в себя от того что на меня обрушилось ведро ледяной воды, я инстинктивно закашлялся, начал отплёвываться, утирать глаза.
– очумел совсем! – закричала она и влепила мне пощёчину. Зато хоть перед глазами прояснилось. Я молча встал и пошел обратно к малышке. Знахарка что-то кричал, но я ничего не слышал.
14.08
Я поднялся обратно в комнату, вытащил спящую девочку и прижал её к себе. Как же тебе помочь? Что сделать? Нам надо в Лагерь, возможно там смогут помочь, но что отдать взамен? Я готов был отдать всё, даже себя, на опыты. Один вопрос, принесёт ли толк такая жертва, я и так могу там оказаться, даже без своего, добровольного желания. Что же делать? Что делать?
– Ноун положи ребёнка и пошли, – зашипела вбежавшая за мной женщина.
– Какой смысл? – отрешенно поинтересовался я. Она мешала мне думать и нестерпимо хотелось, чтобы она катилась ко всем чертям.
– Вставай, – дергала она меня за рукав, пытаясь поднять, но куда там. Она, с её бараньим весом, могла с тем же успехом пытаться сдвинуть гору, всё-таки я был значительно выше и раза в два тяжелее, – Ноун! Что ты её хоронишь раньше времени! – она выдохнула, поняв, что силой меня вытянуть из комнаты не удастся, – Ноун, у меня есть некие мысли как можешь девочке помочь ты, – ласково, почти заискивающе продолжила она. Я вздрогнул и поднял на неё полный отчаянья, недоверчивый взгляд. Обрадовавшись, что смогла привлечь моё внимание, она легонько потянула мою руку, – да – да, пойдём, у меня есть некоторые мысли.
Я последний раз крепко прижал к себе спящую малышку и положил её в кроватку. Видимо дела плохи, если я туда-сюда тягаю ребёнка, а она даже не просыпается, значит нет сил.
– Надеюсь, ты сейчас можешь хоть что-то воспринимать, – недовольно бормотала знахарка, разливая по чашкам травяной чай, подозреваю, что успокоительный, – прям левретка нервная, а не мужик.
– Кто – кто? – не понял я.
– Левретка, это такая собака раньше была, всего боится, трясётся и всё время писается, от страха.
– Спасибо.
– Да на здоровье! У малышки проблемы с печенью, она не вырабатывает один фермент. Получить его можно только синтетическим путем. Есть идея, бредовая, но лучше нам не придумать. Надо тебя пристроить в какую-нибудь медицинскую лабораторию, и ты оттуда будешь таскать лекарство.
– О это легко устроить! – притворно восторженно воскликнул я.
– Легче, чем ты думаешь, – раздраженно отмахнулась она, – одна сложность, во времени. Ладно, месяц я её продержу на травах, но за этот месяц ты должен раздобыть приличное количество лекарства, чтобы продержаться до твоего следующего визита. Вряд ли тебе дадут ездить сюда чаще раза в месяц.
– Что за лекарство?
– Это лекарство колют, когда у человека не функционирует какой-то из органов. Точнее мне даже нужно не само лекарство, а его компонент.
– А! Ну, всё понятно, остались мелочи, прийти, устроится, стибрить, и сделать так, чтоб тебя не замели. Как два пальца об асфальт, – сарказма мне было не занимать, да и как иначе? Это был совершенно не реальный план.
– Ехидничаешь? Уже хорошо. Устроить тебя в лабораторию не проблема.
– Да? Кто ты такая Мелиса Мгалишвили? – недоверчиво сощурившись, тихо произнёс я
Она лишь хмыкнула.
главы 7 – 9
7
– Ладно уж, коль скоро ты так сегодня нанервничался, расскажу тебе сказку, – сказала она, грея руки о кружку с чаем, – уже много поколений моя семья занимается знахарством. И моя мама, и моя бабушка были травницами, так что сам понимаешь, это у нас в крови. Я росла обычным ребёнком, ходила в школу, проходила тесты на профессию. Тогда мы жили в черте села, а моя мама работала на ферме. Отец умер, когда я была совсем маленькой. Естественно на тестах, основной профессией была медицина, я не спорила, мне это было интересно, единственное, на чём настояла мама, чтобы я училась на фельдшера, а не на врача, – увидев мой непонимающий взгляд, пояснила, – фельдшер, это тот, кто работает при поселковых больницах, а врачи это те, кто трудятся в Лагерях. Есть ещё исследователи, они уже находят своё применение в лабораториях. Так вот, я выучилась, получила распределение, создала ячейку и родила сына. Рожать, правда, приезжала сюда, по настоянию мамы, она боялась, что что-то может пойти не так, но всё прошло отлично. Когда моему сыну было три года, случилось горе. Моему супругу на работе стало плохо и его забрали в больницу. Уже на следующий день я получила справку о том, что я вдова, – она тяжело вздохнула, было видно, даже прошедшие годы не сильно облегчили горечь утраты, – я расспрашивала сослуживцев любимого, не веря, что молодой и здоровый мужчина может умереть, вот так, неожиданно. Теперь по имеющейся информации я подозреваю, что у него случился инфаркт и произойди это дома, я бы смогла его спасти. Но Общество не лечит людей, разве что от мелких бытовых травм. Мать, узнав о случившемся, уговорила меня вернутся. Слава богу, у вдов с рожденными детьми, тогда была возможность переехать к родственникам. Меня взяли фельдшером, в местную больничку, так там по сей день и числюсь. Мама учила меня распознавать травы, она тогда уже давно лечила, но из-за отсутствия образования ей иногда было сложновато. Она много читала, чтобы правильно диагностировать болезнь, – женщина махнула рукой на книги, – это всё осталось ещё от неё.
– Но ты не сказала, как мне это поможет устроится в лабораторию, – только и смог сказать я. Мне было жаль Мелису, но я никак не мог помочь ей исправить прожитую жизнь. А Хоуп, она жила сейчас и мы ей можем помочь.
– А это, мелочи. Как-то раз ко мне привели рожденного мальчика, обследовав его, смогла сказать, что у ребёнка нарушение работы мозга. Родители на стали мучатся и решили отправить его в Лагерь, рассудив, что это может дать ему шанс на счастливую жизнь. Но случай оказался интересный и вместе с бригадой Лагеря к нам приехал какой-то светила исследователей. И всё бы было отлично, если б не приключился у него в нашей глуши разрыв аппендицита, везти его куда-то времени не было. Тут две фельдшерицы, два дня после колледжа, да я. В общем прооперировала я его, жизнь спасла, обязан он мне, говорил, что готов отблагодарить чем угодно. Остаётся надеяться, что он возьмёт моего сына лаборантом, – подмигнула она.
– но если не получится…
Она скорбно покивала головой, давай понять, что с пятидесятипроцентной вероятностью, это билет в один конец, но это было хоть что-то, всяко лучше того, что придумал я.
На следующее утро, я быстро собрался, получив запечатанный конверт и адрес, отбыл до ближайшего города. Сбегавшая к старосте знахарка сказала, что пока я буду добираться, туда дойдёт разрешение о путешествии на поезде и упредила конверт не вскрывать. Размышлять, что она там написала, я не стал, а просто доверился, этой таинственной женщине.
Дорога заняла мало времени, пешком бы я потратил не один день. Даже светило науки принял меня быстро, хотя мне почему-то казалось, что я сутками буду жаться у ворот, ожидая благостного разрешения. Он читал адресованное ему послание и искоса поглядывал на меня:
– Значит желаете трудиться в лаборатории?
Я сдержано кивнул.
– ну что ж, я могу Вам помочь. Если будете трудится хорошо, и я буду вами доволен, то сможете передать матери, что я не буду считать это услугой. Это опять будет моей выгодой, – он хищно улыбнулся, – сейчас Вас проводят в жилой блок.
На следующий день меня гоняли по врачам и всевозможным тестам, я старался ни вникать, в противном случае из глубины души начинала подниматься отрицание всех этих процедур, да такое сильное, что голову заполняло желание бежать со всех ног, куда глаза глядят и я с трудом подавлял его, из-за этого пришлось переделывать несколько тестов, результат получался нечитаемый, от того что адреналин в крови зашкаливал.
Вечером меня снова вызвал к себе светоч:
– почему вы хотите быть лаборантом, – сквозь зубы поинтересовался он.
– Мать сказала, что это будет лучшей работой для меня, так как мне приходилось помогать ей и она говорила, что я очень хороший помощник, – ложь давалась с трудом, я говорил, что первое приходило на ум, запоздало сообразив, что она фельдшер, а меня без обучения до медицины никто бы не допустил, – у нас заболела одна фельдшер и я помогал делать анализы, – постарался выкрутится я ещё до того, как мне задали соответствующий вопрос, причём ведь почти не соврал.
Мужчина постучал ухоженным ногтем по столу:
– Ваши профессиональные тесты говорят о другом.
Вот тут уж правда точно была спасением.
– у меня была травма головы и этот период времени я плохо помню, – или не была, подумал я, глядя как мой собеседник нахмурился, – но забывчивостью я не страдаю, – попытался я заверить его, – я просто не помню один период своей жизни, небольшой.
– Что ж, – скривил он лицо, от чего его губы стали похожи на куриную гузку, – я конечно попробую что из вас получится, но только попробуйте ошибиться, и отправитесь обратно, в своё село… за коровами убирать. Скажу прямо, если бы вы не были сыном Мелисы, Ваше бы дорога была немного другой.
– я очень благодарен за этот шанс.
– Ну да, ну да, – задумчиво покивал он, – завтра приступайте, но имейте ввиду, я буду пристально следить за Вами. Свободны.
На следующий день мне дозволили сверх интеллектуальную работу – следить за частотой пробирок. Это и отдыхом то сложно было назвать, занятие было совершенно никчемным, даже если б я валялся на кровати от меня бы, наверное, было больше пользы. Я следил за тем, что агрегат забирал из ящика грязные пробирки, мыл их и выставлял в штатив.
Как я выяснил на следующий день, допуск у меня был примерно такой же серьёзный, как и работа, попасть я мог разве что в сортир, душевую, столовую, да спальную комнату. Через неделю хотелось вол ком выть, от безделья, отсутствия физической нагрузки и что самое важное без возможности раздобыть тот компонент, название которого написала мне на клочке бумаги знахарка. Конечно я заучил его наизусть, после прохождения тестов, как и учила меня Мелиса, но бумажку, повинуясь какому-то странному чувству, спрятал в медальон, который мне выдали. В него была вложена микрокарта с моими данными, содержащая информацию об имени, роде занятий и биологические показатели, документы у меня изъяли.
18/08
От нечего делать я попытался наладить отношения с окружающими. Если всю предыдущую неделю я максимум что здоровался с окружающими, то теперь стал вступать в беседы с теми, кто казался мне симпатичным или интересным, через пару дней вокруг меня сложилась небольшая компания, единственное что удручала состояла она в основном из военных и охраны, людей, работающих с медициной, среди них почти не было, а мне нужен был доступ к препаратам, это я помнил чётче всего. Но провидение сжалилось надо мной, я в последнее время сам себе казался слишком везучим, это не могло не пугать, но так или иначе, обнаружив что с работой мартышки я справляюсь, мне вменили следить за порядком в лабораториях. Я проверял наличие нужных химических веществ, в соответствии со списками, наличие необходимой тары, типа всяких колбочек, баночек и скляночек и порядком в вверенных мне лабораториях. Потратив пару дней на изучение всего, что имелось на складе, а также проверив как идёт учет и списание стеклянной и пластиковой тары, я раздобыл большой пластмассовый бутылёк и начал собирать необходимый препарат. Вместе с тем подал заявку на поездку домой. Согласование займёт неделю не меньше, а у меняя поджимали сроки.
Общаясь с коллегами, я замечал странности в своём характере, которых раньше не было, или на них просто не было времени? При условии того, что значительно комфортнее мне было в одиночестве, и общение с кем-либо мне не сильно требовалось, но оказавшись в компании людей я тут же становился её центром, я шутил, непонятно откуда взявшимися в моей голове, шутками, смеялся и веселился, хотя сказать, что это какое-то внутреннее состояние, не мог. Похоже я был актёришкой, не хуже Мелисы, чего даже заподозрить в себе не мог. Всё чаще я задавался вопросом: «Кто же ты такой Ноун Бизи?» Кстати моё имя сократилось до короткого Бизи, иначе меня никто и не называл, хотя мне было всё равно. Да, я отзывался на это имя, но не чувствовал его родным. Иногда ночами, лежа в кровати и глядя в белый, без теней потолок, я пытался примерить к себе знакомые имена, но ни одно не вызвало в душе хоть каких-то эмоций.
8
Хотя я переживал, билет мне дали без лишних вопросов, и я смог отвезти лекарство знахарке и своей дочери. Девочка за эти три с половиной недели почти исчезла, ребёнок исхудал, желто-серое личико уже давно покинула улыбка, а огромные зелёные глаза вымучено созерцали окружающий мир. Отпуск у меня был не велик, всего двое суток, но даже з это время я увидел результат от лекарства, сделанного Мелисой, на щеках появился намёк на румянец, температура нормализовалась, появился аппетит. Целительница обещала, что в следующий раз я увижу, бодрого и здорового ребёнка, который даже возможно будет стоять на своих ножках, она говорила, что по возрасту дочке уже положено вставать.
Обратно центр я вернулся воодушевленный, всё не зря, я смог помочь Хоуп, как долго получится это делать я не знал, но уверял себя, что продлится это долго, пока смогу работать. На волне этого приподнятого я улыбался чуть ли не всем людям, встреченным мной в коридорах. Но войдя в лабораторию я резко остановился, будто налетел на невидимую стену. Спиной ко мне, у стола, стояла девушка. Её русые с золотым отливом длинные волосы, были собраны в хвост, белый халат облегал ладненькую фигурку. Что происходило я и сам не мог понять, воздуха сделалось до безумно мало и приходилось открывать рот чтобы вздохнуть ещё чуть-чуть, в груди закололо. Может это тот самый инфаркт, который убил мужа знахарки? Мелькнула в голове странная мысль. Сколько я так простоял, силясь шевельнутся? Что со мной происходит при виде обычной девушки. Обычной? В голове творилась каша. И тут она повернулась…
23.08.
Мир мгновенно встал на место, приятное, умное лицо и округлые формы – красивая девушка, несомненно вызывающая интерес, но тот шквал эмоций, который готовился меня захлестнуть куда-то исчез. Я прочистил горло и поздоровался. Её взгляд скользнул по мне, изучающе и…заинтересовано? Нет конечно природа меня не обделила внешними данными, но надо сказать я как-то не размышлял о женщинах в таком ключе – привлекаю ли я их внимание. Нет, конечно о женщинах я размышлял, но они меня интересовали больше в физиологическом плане, я ж здоровый мужчина. Моя «здоровость» заинтересовала меня в ту пору кода я жил у знахарки, спокойная жизнь позволила думать о чём-то другом, кроме выживания, от мук непонимания меня спас один из медицинских фолиантов, что хранился в свободном доступе, в гостиной. Я принял как данность особенности мужского организма и помышлять о каких-то отношениях с женщиной, кроме мимолетных не начал. Но сейчас, даже после исчезновения намечающейся эмоциональной бури, эта странная мысль просочилась в мою голову.
После минутной паузы девушки тоже поздоровалась, ещё раз окинув меня взглядом и хитро улыбнувшись, она отвернулась обратно, к столу, мне же пришлось ещё какое-то время собирать мысли в кучу, вспоминая какого черта я вообще сюда явился. Да эта встреча меня явно заинтересовала, немного выбила из калии, но что самое странное, заставила размышлять о милой незнакомке. Раньше меня не посещали столь длительные размышлениях о любых особях женского пола, кроме Хоуп, но понятное дело о ней я думал совсем по-другому.
Следующая встреча случилась через пару дней, заставляя подумывать, что её мы искали оба. Девушка улыбнулась и мелодичным голосом произнесла:
– Привет.
– Привет, – медленно произнёс я, но меня захлестнуло, какое-то разочарование, нет голос был приятный, и чего я ещё ожидал не знаю, но ощущение «не оно» стойко не покидало меня, – Бизи. Ноун Бизи, – прочистив горло представился я, посылая странные ощущения куда подальше.
– Айсиля, – улыбка собеседницы стала ещё шире, но щеки залил нежный румянец, – можно просто Айя.
– Очень приятно Айя, – протянул свою руку и тепло сжал её ладошку в своей. Девушка не торопилась подавать мне руку, я практически сам взял её, но мне не терпелось коснуться её, разочарование к сожалению, не исчезало.
– ещё увидимся, – девушка после моего прикосновения ещё больше покраснела, опустила глаза и шмыгнула в коридор за моей спиной.
– Айя, – попробовал я, на языке имя, даже в нём мне чувствовалось, что что-то не так, не правильно.
В тот же вечер я столкнулся с девушкой у комнаты отдыха, якобы случайно, и я бы даже поверил, если б не знал, что у медиков комната отдыха чуть ли не в другом корпусе.
– Ноун, а что ты будешь делать? – видимо собравшись с духом спросила она.
– да что тут можно делать, – хмыкнул я. Спектр занятий, тут был не велик: есть, спать, общаться со знакомыми, сейчас у меня появилась возможность бывать в тренировочном зале, куда ходили мои знакомые, охранники.
– а может пойдём… прогуляемся… тут есть садик… точнее зимний сад… точнее это лаборатория, но там можно гулять по вечерам, – девушка нервничала, то говорила медленно, то тараторила, явно опасаясь услышать отказ от меня.
– Пойдём, почему нет, – на тренировку мне не попасть, те ребята, что тайком проводили меня в спорт зал, ведь туда у меня не было допуска, сегодня дежурили. Так что занять себя мне было не чем.
Зимний сад представлял собой гигантскую теплицу на крыше здания, перед входом в него Айя настоятельно предупредила, что многие растения очень ядовиты и касаться их не стоит.
– Зачем же мы туда идём, неужто решила меня укокошить, – пошутил я, девушка шутки не поняла, залилась краской, теперь уже праведного гнева.
– просто погулять, там красиво, если бы это угрожало жизни я бы тебя туда не повела, – уперла она руки в боки. Да уж у одного из нас отсутствует чувство юмора, то ли у меня оно слишком черное, то ли её природа с этим даром обошла. Я независимо пожал плечами, – пойдём, – потянула девушка, сменив гнев на милость.
9
Вот уж несколько дней мы нагуливали кругами по теплице, среди диковинных цветов и кустов, я краем глаза старался разглядеть их и запомнить, мало ли, в жизни пригодится, дело двигалось с переменным успехом. Но двигалось это не могло не радовать, чего нельзя было сказать о нашем общении с Айей. Она была странная. С одной стороны, если она начинала рассказывать, я с интересом и удовольствием слушал, она много знала о лекарствах, препаратах и их составляющих, но это была единственная тема, разговор на которую девушка могла поддержать, складывалось ощущение, что остальные стороны жизни её не интересуют. Опять же начало разговора приходилось чуть ли не клещами вытягивать, Айя опускала глаза долу, краснела, белела, и с трудом что-то блеяла, но после пяти семи минут мучений, начинала вдохновенно вещать, после этого можно было расслабиться и внимать. И эмоции она у меня вызывала странные, с одной стороны мне нестерпимо хотелось её обнять и поцеловать, до зуда в руках, а с другой мне с ней было совершенно скучно, даже в моих, скудно прокаченных информацией мозгах, было больше тем для разговоров, даже если вычеркнуть то, что доставал из недр подсознания разум, все равно, даже банальные темы превалировали своим количеством над одним обсасываемым с разных сторон монологом.
Сегодня мне было лень разговаривать свою спутницу, я устал придумывать всевозможные подводки к лекарствам и их составляющим, и, честно говоря, мне этим вечером неохота было слушать лекции. Мы бродили по дорожкам в кромешной тишине. В голове бродила мысль, что на природе хотя бы стрекот цикад или звуки ночных зверей разбавили это гнетущее и дискомфортное молчание. А вдруг подумалось, почему бы нет?
Я обнял девушку, с лёгкостью привлекая её к себе и коснулся губами губ Айи. Она вздрогнула и замерла в моих руках боясь, пошевелится. Не зная как расценивать такую реакцию, я нежно провёл кончиком языка по её губе, девушка в моих объятьях затрепетала и прижалась ближе, решив, что это согласие я прильнул к её губам, проникая языком в её ротик. Внутри мгновенно взорвалось что-то горячее, отключая мозг и включая инстинкты, размышлять я был не в силах, хотелось сжимать Айю в объятиях, касаться везде, пробовать на вкус. Что я незамедлительно и поспешил воплотить в жизнь, мои руки скользили по её спине, спускались на очаровательную, выпуклую попку, поднимались к полной груди и снова стремились вниз… вот тут-то, наконец, и прорезался голос разума призывающий остановится, нас могут здесь увидеть. Я отстранился от свой спутницы, тяжело дыша, она тоже задыхалась от нахлынувших чувств, щёки девушки алели румянцем, а глаза бесцельно блуждали. Когда Айя смогла сфокусировать взгляд она заглянула в мои ошалевшие глаза и без слов, взяв меня за руку, повела куда-то из теплиц.
Мы долго плутали по коридорам центра, пару мы, скорее всего, представляли странную, но на наше счастье мы никого не встретили. Она остановилась где-то в другом крыле здания, перед белой, ничем не примечательной дверью, повозилась с картой допуска и вошла. Мы оказались в махонькой клетушке, три на четыре, там всего и было, что аккуратно застеленная кровать да шкаф для вещей. Она закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, в темноте я не видел лица Айи, но чувствовал кожей, как она мечтает о том же, о чём и я. Я сделал шаг и оказался совсем близко к ней, чувствуя как неровно, от сбившегося дыхания вздымается её грудь, слегка касаясь меня, от этого мутилось в голове и разум отключался, мигая словно сломанная лампа. Я медленно провел рукой по её талии, стараясь не торопиться, растягивая удовольствие, а разум подбрасывал мне сценки, как я сжимаю её в объятиях, впиваюсь губами в её нежную грудь, раздвигаю стройные ноги, меня от нетерпения начал бить озноб. Руки переместились на спину и дернули замочек молнии, на платье девушки, она вздрогнула, но противится, не стала. Я коснулся губами шеи, от девушки приятно пахло свежестью и цветами. Тихо заворчав, я зарылся в ложбинку у основания шейки и причиной этому было не только возбуждение, мне опять пришло ощущение, что что-то не так, что-то не правильно. Я отмахнулся от этих мыслей и отдался жгущему меня изнутри чувству страсти.
За считанные минуты на пол полетела одежда, а мы с Айей оказались на кровати и у меня в голове пал последний оплот разума. Я тискал девушку, сжимал в объятиях, целовал, не задумываясь о том чего желает моя партнёрша, утоляя лишь своё животное чувство голода, правда, отмечая, по тому, как выгибается и извивается её тело, как возбужденно она дышит и понимал, что, по сути, ей тоже всё нравится, но это не было моей целью. Когда я вошел в неё, девушка вскрикнула и сжалась, запоздало подумал, что, наверное, это у неё первый раз, но останавливаться не стал. Всё из той же книжки я узнал, что больно женщинам бывает только в первый раз, но это неизбежно. Айя, уже не столь страстно подо мной извивалась, но я не мог остановиться, только в самый последний момент, инстинкт самосохранения заставил дернуться назад и излить своё удовольствие от процесса ей на живот.
Руки обессилено подгибались, увлекая меня на лежанку и я поддался соблазну, медленно опустившись на живот, прижимая к кровати, девушку, лежавшую подо мной, но тут же повернувшись на бок. Голова начала прояснятся, а вместе с этим возвращались мысли, путая меня. Несмотря на физическое удовлетворение, моральное, так и не приходило, внутри всё просто кричало и рвалось от того что всё не то и не так. А как? Хотелось крикнуть мне. Как? Вряд ли подсознание направило меня как-то «не туда». Что же меня не устраивает? От чего мне так тошно? Скорее всего, все эти метания тенью отразились на моём лице. Айя сжалась и затравленно смотрела на меня. Сейчас она была похожа на маленькую нашкодившую девочку, она боялась даже пошевелиться. Я взял в руку прядь её волос и накрутил на палец и, улыбнувшись, заглянул в глаза, из которых начало уходить затравленное выражение. Так или иначе, она не виновата в том сумбуре, что творится в моей голове. Я постарался как можно ласковее смотреть на неё, погладил по плечу, хотел было обнять, но что-то внутри, может душа сильно воспротивилось этому.
Уже лёжа на своей койке я подумал о том, что, наверное, я не в состоянии полюбить женщину. Мне не было никакого желания узнавать, что чувствовала моя партнёрша или же как-то доставить ей удовольствие. Похоже, единственная женщина которая смогла поселится в моём сердце это Хоуп. Ради её улыбки я готов был свернуть горы, а вот видеть рядом с собой кого-то постоянного, кто будет каждый день мозолить глаза совершенно не хотелось.
Но избежать этого не удалось, Айя теперь каждый день поджидала меня после ужина и вела в свою комнату, похоже устное общение тоже не сильно привлекали девушку, это было конечно не плохо, но меня стала немного раздражать подобная настырность, хотя, надо заметить я не отказывался. А ещё я понял, что других детей мне точно не надо и очень внимательно следил, чтобы моя новая подруга не осчастливила меня подобной вестью. Это было эгоистично, но мне было плевать. Я пользовался ей и полностью осознавал это, но не спешил что-то менять.
