Текст книги "Крик (СИ)"
Автор книги: Света Сорока
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
– Лагерь? – никак не прореагировала на мою ярость собеседница.
– Я что псих? – я уже орал.
– Так поступил бы любой нормальный член Общества, – каким-то деревянным голосом произнесла девушка.
– Значит я не нормальный, – зло взмахнул рукой, от чего рёбра взвыли болью, заставляя поморщится, – даже исключая тот момент, что окажись я в Лагере меня самого бы загребли, я бы и сейчас не пошел туда, даже найдя повстанца, – злость улеглась так же быстро как вспыхнула, – не по-человечески это.
– Принципиальный, – с лёгкой улыбкой кивнула головой Ася.
– Почему тебя так интересует эта девочка, или ты просто ко всем детям неровно дышишь? – в конце концов я хочу понимать, что эта странная девица не задумала ничего касательно дочери.
– Это моя дочь, – она сказала это спокойно, глядя мне в глаза. Но чёрт подери…
– Что?! – подскочил я на кровати, больно стукнувшись спиной о спинку, когда до меня дошёл смысл её слов.
– Хоуп моя дочь. Нет я не выжила из ума, – видимо это чётко отражалось на моём лице, – полтора года назад на наше поселение напало Общество. Я была в лесу, а когда добежала… в общем дом взорвали у меня на глазах… порывалась пару раз вернуться, но мальчишки убеждали, что дом разрушился и там в принципе никто не мог выжить, а если и выжил… ребёнок… в мороз… в общем понимаешь, – по её щеке скатилась слеза, отголоском той боли, – надо было вернуться, но я тогда немного не в себе, наверное, была…
– А ты уверена? – нет совпадение колоссальное, до смешения, но дети меняются, она её полтора года не видела, как может узнать?
– Хоуп с рождения была очень похожа на своего отца, – грустная улыбка коснулась губ девушки, – это, во-первых, а во-вторых, она не так сильно изменилась. Нет, конечно, мы проведем генетическую экспертизу, для успокоения всяких, – она помахала рукой, – но я не сомневаюсь, что это она, как не сомневаюсь…в общем, я уверена – это так. А где ты был последние два года?
– Не помню, – слова Аси настолько деморализовали, что я рассказал всё, хотя по чести говоря я и не собирался делать из этого тайну, слишком я для этого был не подготовленный, – я пришел в себя за несколько дней до того, как нашел Хоуп, – Девушка недоверчиво посмотрела на меня, – ну вот такое чудо! – буркнул я, – пришел в себя, в полуразвалившемся центре, выбрался и нашел девочку. Не хочешь не верь! – когда я, сейчас, слышал себя, мне это показалось полнейшим бредом. Да я б сам в это не поверил. Особенно в свете последних событий.
– А что было до этого? – осипшим голосом спросила собеседница.
– Не помню. Ничего не помню, – безжизненно пробормотал я.
– А откуда твоё имя?
– Сам придумал. Ноунейм – безымянный. Ноун Бизи. Чем не имя?
– А документы?
– Послушай, – я развернулся к ней, желая как-то резко ответить, но у девушки был настолько несчастный вид, что хлёсткие слова куда-то задевались, – вы же говорили с Мелисой? Я пришел к ней с Хоуп, она пошантажировала старосту и выдала меня за без вести пропавшего сына. Вот и всё. Просто стечение обстоятельств. Мне повезло. До этого почти год не везло, мы с Хоуп скитались, один раз убегали от комиссии, собственно после этого нас и нашла знахарка, – как-то неожиданно навалилась усталость и глаза стали сами собой закрываться, – потом дочка заболела, и надо было доставать лекарства, с помощью Мелисы устроился в медицинский центр…
– Почему ты мне не помог, тогда? – тихо спросила она. Как ни странно, вопрос не удивил. И хотя я знал, что стекло в комнате для допросов было непрозрачным, я так же был совершенно уверен, что наши взгляды всё же встретились. Мистика, сказка, бред – называйте, как хотите.
– Я не мог. У меня был выбор или помочь тебе и оказаться вне закона, или продолжить работать в центре, но добывать лекарство для Хоуп. Я выбрал её.
Ася задумчиво склонила голову, а потом посмотрела на меня:
– Логично, правильный выбор. Мне было кому помочь, а у неё был только ты, – эти ей слова доходили до меня словно через дрёму, потом я и вовсе отключился.
Проснулся, так, как и был, сидя, но укрытый пледом. Тело стенало ещё больше чем после первого пробуждения, потому что сейчас я ещё и спал в неудобной позе. За окном серели сумерки, а в комнате, на тумбе, у соседней кровати, неярко горел ночник.
– Мелиса? – позвал я, голос сипел, а пить хотелось нестерпимо.
– Проснулся, – послышалось сбоку, а через секунду, на край кровати присела знахарка, держа в руках стакан с водой, – на, попей.
Я благодарно, большими глотками осушил кружку, жить стало значительно легче.
– Как Хоуп?
– Отлично, спит сейчас. Ей вкололи лекарство. Завтра будет бодра и весела.
– Ты знаешь? – без конкретики поинтересовался я, может она уже располагает большей информацией.
– Знаю, конечно, – усмехнулась Мелиса, – я много чего знаю.
– Ну это мы уже проходили, – растянул я непослушные губы в подобии улыбки, – теперь и чем предводителя повстанцев пошантажировать у тебя есть.
– Да не только её, – рассмеялась знахарка.
– Даже так? – я попытался поднять непослушную бровь, гримаса, наверное, получилась комичная.
– Ничего пока не скажу, не моё это дело – припечатала знахарка, – а то что Хоуп её дочь и без тестов видно, они похожи. Надо же как интересно, одновременно и похожа, и не похожа на мать.
Я протянул руку и Мелиса помогла мне встать и доковылять до кроватки. Хоуп сладко спала, посасывая пальчик и улыбалась во сне. И ведь правда девчушка была похожа на Асю, но черты сплетались так, что она была одновременно похожа и на неё и ещё на кого-то. На кого я не мог сообразить, но кого-то она мне точно напоминала.
Так же напоминаю, что автору необходимо видеть отклик, буду неописуемо благодарно за ваши отзывы и мысли! они помогают писать!
Глава 17-20
17
Похоже утренние посещение меня Асей становилось традицией. Сегодня, не успев открыть глаза, я увидел ноги в плотных военных штанах, продирая глаза пытался поднять взгляд, а это было ох как неудобно, потому что во сне я умудрился перевернуться на живот, а может и удачно, потому что природа, она же такая, даже в покалеченном туловище, а тут по утрам женские ножки пусть и в широких брюках, это ух. Это ведь в голове предводительница повстанцев вызывала кучу эмоций и противоречивых ощущений, а во всем остальном, я не мог не признать, что она была очень симпатичной девушкой, точно на мой вкус.
– Доброе утро, – просипел я, – если оно конечно доброе.
– Почему нет, – и, о чёрт, я увидел, как она залилась румянцем. Та женщина, что готовилась расстрелять кучу народу краснеет? Интересное дело.
– Ну я не знаю, может я пока спал оказался замешанным в какое-то политическое действо, – говорить всё же было не удобно, и я с трудом устроился на боку, немного подтянув колени к животу, надеясь, что собеседница не заметит, что я оценил её обтягивающую маечку. А я ох как оценил. Она была чёрная, как и брюки, но в отличии от них туго облегала все изгибы. А девушка похоже нервничала и это мешало ещё больше, потому что её грудь часто вздымалась, рисуя в воображении картинки о том, какая она может быть на ощупь, как это, проводить ладонью по твёрдым бугоркам сосков…
Дверь открылась резко, заставив меня вздрогнуть. Сколько я так пялился на девушку?
– А вот и папа проснулся, – произнесла Мелиса, входя в комнату. Хоуп на её руках заерзала, загомонила.
– Как ты себя чувствуешь? – отмерла Ася.
– Твоими молитвами, – выкать женщине которая оказалась матерью моей дочери было как-то странно.
Да Хоуп была и останется моей дочерью, даже если прямо сегодня обнаружится её биологический отец. Она моя дочка и всё, никому её не отдам. Я готов делить её с женщиной, всё же мама девочкам нужна, но чужой мужик… Мелиса дала мне девочку на руки, малышка долго всматривалась в меня, потрогала своей ладошкой мою бороду и звонко засмеялась:
– Ёсик, – выдала она и снова потрогала бороду.
– Ёжик, – хмыкнул я и поцеловал девочку.
Ася медленно подошла к нам и присела на краешек кровати. Хоуп посмотрела на неё и теснее прижалась ко мне. Девушка нерешительно протянула руку к крохе, от чего та моментально скуксилась и повела ротиком, словно собираясь зарыдать. Ася нервно отдернула ладонь и засунула её под ногу, будто боялась, что своенравная конечность вновь потянется к малышке.
– Ну-ка подруга, – встала передо мной знахарка, – кому-то, по-моему, пора на горшок, – произнесла она, забирая у меня девочку, – а тебе надо побольше с ней общаться.
– Но его же она не боится, хоть и не видела давно.
– Его образ у неё в голове остаётся, твой только появился.
Они видимо продолжали уже начатый разговор. Мелиса отвернулась, устраивая малышку на ночной вазе, а Ася повернулась ко мне:
– Так как самочувствие?
– Да, восстанавливаюсь потихоньку, твой дружок хорошо поработал.
– Он тебе не верит. Ты солдат Общества.
– Ну, знаешь ли, у меня как-то выбора особенно не было, кем быть. В повстанцы не звали, – это было ерничание, чистой воды, я об этом даже не думал, когда ехал на призывную базу.
– А зачем ты туда вообще пошел? Тебя же могли бы убить, кто бы тогда позаботился о Хоуп?
– Не могли!
– Могли! – мы уже разговаривали на повышенных тонах, и травница на нас неодобрительно косилась, но мы похоже уже были не в состоянии остановится.
– А я говорю, не могли!
– Ну, тогда же смогли… – договаривала она почти шепотом. Ясно было, что сболтнула лишнего и уже каялась о сказанном
– Тогда? – я поднял бровь и скрестил руки на груди, чтобы это сделать мне пришлось побороться с собой и перетерпеть боль, потому что ребра не радовались никакой активности.
– Я, пожалуй, пойду, – знахарка подхватила Хоуп и выскочила из комнаты.
– Ну… э…
– Когда тогда? Ты что знала меня раньше?
Девушка сидела передо мной, краснела, бледнела, смотрела на свои руки, пытаясь пристроить их то между коленей, то тёрла штаны, а я ждал. Похоже она не планировала меня посвящать в эту историю, или планировала значительно позже, ну что ж она сама спутала свои карты.
– Возможно и так… я думаю, что ты Герман… – Герман, именно это имя прозвучало тогда, перед казнью, именно его кричала не своим голосом Ася, перед тем как свалится в обморок. Кто он?
– Герман? Кто это, Герман?
– Ну это длинная история, – как можно беззаботнее завела девушка.
– Я никуда не тороплюсь.
– В общем мы росли в одном селе. Герман был главным красавцем школы, душой компании, – неужели он, то есть я её детская любовь? – в тебя были влюблены все девчонки, – взгляд Аси заволокло пеленой воспоминаний.
– А ты? – я всё же решился тихо задать вопрос.
– П-ф-ф, – фыркнула она, – кто был ты и, кто я. Ты звезда школы, а я немая девчонка, младше на несколько лет.
– Немая?
– Ах да, ты же не помнишь, – спохватилась она, – да я онемела, когда умерли мои родители, в девять лет. А потом ты ушел в армию, – она помолчала, – вернулся уже не ты, израненный, умирающий…Вот здесь, – она коснулась моего живота, – было сплошное месиво. Твоя мама, тётушка Ирма, была знахаркой, она тебя выходила, но остались шрамы, много шрамов, – она невидящим взором уставилась мне повыше пупка. Так вот что они там искали и находили лишь рельефный пресс. Какая-то мысль мелькнула, но я не успел её понять, – Тётушка Ирма была похожа на Мелису, такая же мудрая и спокойная. Я иногда смотрю на неё и вижу твою мама. А потом мы создали ячейку…
– Мы встречались?
– Нет. Просто мне исполнилось двадцать пять и комитет выбрал тебя моей парой. мы год прожили вместе, а потом ты исчез. Я не смогла там, без тебя и пошла искать. Пока шла познакомилась с Карой, а потом мы попали в Лагерь. Нас спасли повстанцы. Я познакомилась с врачом – Риши, он сказал, что ты его друг и живёшь в поселении повстанцев, – она встала и нервно заходила из угла в угол, – ты был рад меня видеть, – наконец выдавила она из себя, – тогда ты тоже твердил что с тобой ничего не случится, переживал что меня убьют. А вышло наоборот. Я до сих пор помню твои глаза полные боли, как кровь заливала твою футболку, – из глаз девушки покатились слёзы, а у меня в сердце что-то защемило. Как я могу смотреть, когда она плачет? Это были обычные слёзы, не истерика, но я видел, что они изливаются откуда-то из глубины души, оттуда куда нет никому допуска. Рывком вскочил кровати, в один шаг преодолел расстояние разделяющие нас и заключил её в объятия желая успокоить, – как ты мог! Как ты мог меня оставить там! – тихо всхлипывала она, а я лишь теснее прижимал её к своему ноющему боку и молил про себя лишь об одном. Что бы она не плакала, от этого было нестерпимо тошно, хоть в петлю лезь. Так мы и стояли пока Ася не успокоилась, только тогда я разжал руки. Она уже спокойно прошлась по комнатке, – вот собственно и всё.
Всё? Лихо. Этого «всё» стало так много, что в голове было не протолкнутся от мыслей. Одна была самая явная и я не смог её не задать:
– А кто отец Хоуп? – спрашивал, а внутри всё дрожало, что сейчас она назовет кого-то другого, не меня.
14.09
– Ты что обалдел? – моментально вскипела девушка, – ты за кого меня принимаешь?
– я тебя ни за кого не принимаю, я спрашиваю, – и хотя моё лицо было спокойно, а тон серьёзен, внутри прыгали солнечные зайчики, от того как она отреагировала на мой вопрос, от этого в сердце селилась что отец я. Эйфория затопляла душу, хотелось, бегать, кричать, сжимать в объятиях эту вздорную девчонку. Чем больше я с ней общался тет-а-тет, тем больше уходили неприятные ощущения, от этого человека. Я даже не удивлялся, что был с ней, с таким человеком рядом, должно быть весьма неплохо, шумит конечно много, но и у меня не нордический темперамент.
Тем временем Ася подскочила ко мне и потянула меня за ворот футболки, порываясь приблизить свои глаза к моим, хватка была не слабой и я, дабы не рвать новую вещь, послушно наклонился:
– Послушай ты, напыщенный индюк, – в её лазах я видел гром и молнии праведного гнева, – у меня в жизни был одни мужчин, и никогда не было и не будет другого.
Я уже получив ответ на свой вопрос, захотел её позлить, так забавно это у неё выходило – бесится, мальчишество конечно, но мне было так хорошо, так счастливо, что жутко хотелось дурачится:
– Да? И кто он? Познакомишь?
Кажется, она разгадала мою игру, потому что громким хлопком зазвучала пощечина, а шея вспыхнула новой болью:
– Дурак!
– Я хочу это услышать.
– Да ты меня до белого каления доведёшь! – она опять кричала, но совершенно необидно, – конечно ты!
– Я, – и мою морду осветило блаженное выражение, – я знал, что это ж-ж-ж не спроста, – а потом сграбастал её в объятия и стоял тихонько покачиваясь, всё хорошо, всё даже отлично.
Конечно, отлично, засвербел мерзкий внутренний голос, если только не учитывать, что у Германа было одно характерное отличие которого у тебя нет. А Ли то прав, ты выращенный! ВЫ-РА-ЩЕН-НЫЙ! По спине пробежал холодок и ладони покрылись липким потом. А ведь и правда, это хорошо если меня просто воссоздали, а если это была обычная пластическая операция и я им никто и звать меня никак? Да уж, именно так меня и зовут. Руки уже во всю дрожали, и я отпустил девушку.
– А если Ли прав? – голос был какой-то ломкий.
– В смысле? – брови Аси взлетели вверх, и она вглядывалась в моё лицо, силясь понять, что у меня в черепной коробке происходит.
– Если Ли прав и я клон или ещё хуже жертва косметологов. Да даже не если, я склонен с ним согласится. Ты же видела, как Германа убили.
– Да… – по началу она не совсем понимала к чему я клоню, – я видела, как в него выстрелили, попали в спину, полагаю под лопатку, на вылет…
– Скорее всего попали в сердце, может в лёгкие, но он был не жилец…
– Да пошел ты! Я что не могу узнать своего любимого мужчину! Это ты! Я в этом не сомневаюсь!
– Ты веришь глазам, – сил как-то совсем не осталось, и я с трудом опустился на кровать, – ты… спасибо, что рассказала… а сейчас я себя что-то плохо чувствую. Я прилягу
– Герман, ты что там себе напридумывал? Герман! – она трясла меня за плечо, а я с трудом её слышал и видел, весь мир затягивало серым туманом. Выращенный. Орудие Общества. Зачем? Чтобы уничтожить эту девочку? Я не смогу. А что если у меня что-то в голове и смогу?
18
Глаза я открыл от того, что в вену скользнула игла, приведя меня в чувства. Скосив взгляд увидел, что мне не колют лекарство, а берут кровь. Анализы брал невысоки жилистый мужчина, наверное, мой ровесник, а над ним стояла Ася, уперев руки в боки, и даже притопывая ногой от нетерпения. По свету на стене понял, что уже где-то полдень. Долго я провалялся.
– Я тебе докажу какой ты дурак! – возмущенно заявила девушка, увидев, что я открыл глаза.
Я лишь молча кивнул и закрыл их снова, подтягивая колени к животу. Хотелось свернутся клубочком, и чтобы никто не трогал. К чёрту всё! У Хоуп есть мать, моя миссия закончена. Вот бы закрыть глаза и уснуть, навсегда. Какой смысл теперь коптить небо. Повоевал за Общество, сейчас повоевать за повстанцев? А что толку? Нет у меня никаких идей и стремлений. Откровенно говоря, мне хотелось просто жить и радоваться жизни, растя дочку, но сейчас выясняется, что цель то была в другом, может даже в том, чтобы убить Асю. Вот уж чего совершенно не хотелось. Сидеть и ждать, когда сработает неизвестная программа, превращающая меня в некую машину?
19.09.16
Все эти мысли я оставил при себе и закрыл глаза. Какой смысл?
Проснулся от того, что кто-то меня не ласково толкал, от чего всё начинало нещадно ломить, не смотря на обезболивающие. Глаза не хотелось открывать, но визитер явно не собирался сдаваться и пришлось это сделать мне. Пред мои ясны очи предстала недовольная Мелиса. Увидев подобие внимания в моих глазах, она села на кровать и всунула мне в руку кружку сильно и неприятно пахнущую травами.
– Пей, – я видел по её лицу, сопротивляться бесполезно, – а теперь давай, рассказывай, – она сложила руки на коленях, как прилежная ученица.
– Тебе чью версию?
– Давай начнём с Асиной, чувствую твоя мне не понравится, – пожевала она губы.
– По заверениям Аси я её супруг и отец Хоуп. Только ради меня она пришла к повстанцам, но потом меня якобы убили, и вот я появляюсь вновь. Единственная разница межу мной и суженым Аси, то, что у него был живот в шрамах, а у меня нет, но она уверена, что мне зачем-то сделали пластическую операцию на животе. Всё.
– Твоя версия? – поинтересовалась Мелиса, не озвучивая своё отношение к услышанному.
– Я выращенный. Моя цель уничтожить Асю, есть вариант попроще, я выращенный, но меня растили не конкретно для того чтобы уничтожить Асю, а в процессе поменяли внешность и вживили задание.
– Ох! Вот прям наука Общества пашет, чтобы на тебе бедолаге, эксперименты проводить, – вскипела женщина.
– Мелиса не юродствуй, – я устало закрыл глаза, несмотря на сон силы не появились.
– Это я юродствую? – от негодования знахарка вскочила, но потом опять села, – Ноун, что ты себе на придумывал? Почему нельзя радоваться тому, что есть?
– Ты невнимательна, я радуюсь.
– А что ты придумаешь, когда завтра Ася окажется права?
– Не окажется, – я зарылся носом в подушку, но червячок сомнения, начал грызть меня, а вдруг? И знахарка это кажется поняла, потому что она с беззаботным видом встала с кровати и направилась к своей.
– Ну-ну, – почти пропела она.
Ночь прошла плохо, я метался в кошмарах, мне снились бои и если некоторые я узнавал, то какие-то были по всей вероятности из прошлого, Ася разбередила мои мозги, а, может, дала для них пищу, я не уверен, что те бои не были просто фантазией, но какой страшной и изощренной. Утром я был разбит, когда девушка зашла к нам в комнату. Я уже пару часов как проснулся и лежал, тупо глядя в потолок. Мелиса хлопотала с Хоуп, но девочку ко мне не подносила, как бы принимая правила моей игры. С одной стороны было грустно, а с другой… всё правильно, ей не надо ко мне привыкать, ведь очень скоро меня не будет рядом.
– Вот подотрись, – в меня полетел листок бумаги, он плавно приземлился мне на грудь, – ты родной отец Хоуп, а уж от кого я её зачала, я отлично помню! От Германа Рокотова!
– Значит первый вариант… воссоздали по образу и подобию, взяв мой генетический материал, – протянул я, искоса взглянув на бумажку.
– Мелиса, я его убью! – взвыла Ася, – честное слово. Как можно быть таким железобетонно тупым?
– Упёртым, – поправила её знахарка, – ну я думаю, ты как раз в это и влюбилась, не в его же замечательное чувство юмора, тем более, что как я понимаю, его уже лет пятнадцать никто не видел. Хотя, как бы это не оно, ведь человек пытается нас убедить, что его собирали, чтобы поработить тебя, когда ты была никем и звать тебя было никак. Кто тогда был предводителем повстанцев?
– Тэкео.
– Слышишь, Ноун? А Тэкео, между прочим, не девушка, я же правильно понимаю?
– Я, конечно, не проверяла, – фыркнула Ася. Она неожиданно села на кровать и провела своей прохладной ладошкой по моей щеке, – ты правда ничего не помнишь?
Я мотнул головой глядя в зелёные глаза, иногда мне казалось, что в них весь мир, все эмоции и чувства вселенной, а иногда они мне казались пустыми словно безбрежная тайга. Но сейчас в них была забота, и жалость что я ничего не мог вспомнить.
– может пройдёмся вечером? – робко спросила она.
– Давай попробуем, – буркнул я. Я не понимал, что они все от меня хотят и это меня злило.
Вечером, когда Мелиса укладывала Хоуп, в дверь поскреблась Ася, она первым делом подошла к кроватке и протянула к малышке руку:
– Привет Хоуп! Как твои дела? – девочка сладко зевнула, – ты спать хочешь, – столько в голосе девушки было нежности, что у меня защемило сердце, даже ломкий голос не портил впечатления.
20.09.16
Дочка уже не пугалась этой незнакомой тети, но и своей симпатии не выказывала, что явно печалило Асю, меня же, наверное, это немного радовало, скорее всего это была мелочная ревность, но Хоуп была, наверное, единственным человеком в мире которого я обожал. Девушка повернулась ко мне:
– Ты готов?
– Насколько это возможно в моем состоянии, – я с усилием собрал себя с кровати, несмотря на то, что выздоровление шло полным ходом, я это ощущал, двигался я с трудом, с другой стороны стены и потолок уже начали давить своей однообразностью.
Оказавшись на свежем воздухе, мы двинулись по слабо освещенным улочкам, я видел есть более освещенные дороги, но моя спутница специально выбирала, такую интимно освещенную дорогу. Мы, наверное, целый квартал протопали в молчании, мне оно не мешало, я осматривался, пытаясь сообразить, почему нет узнавания местности, то ли это из-за темноты, то ли мы в другом городе, и ощущение последнего увеличивалось с каждым шагом:
– Это другой город? – не выдержав спросил я.
– Конечно, – как о чем-то естественном ответила девушка, – Это столица нашей маленькой страны.
– Когда мы успели сюда перебраться? – я нахмурился, перебирая голове, когда это могло быть, но ответа не находилось.
– после вашей не очень удачной беседы с Ли. Ты был без сознания. Смысла находится там не было. Мы выставили посты, оставили нужное количество военных и вернулись сюда.
– Страны? Что такое страна? – в этом слове было что-то неуловимо знакомое, но я никак не мог найти ему определение в своей голове.
– Страна – это территория имеющая имеющая собственное государственное управление. В нашем случае это территория, находящаяся под управлением повстанцами. У нас несколько городов и деревень.
– Ты не боишься мне всё это рассказывать? А вдруг это талантливая игра и я в итоге сдам вас Обществу.
– Я? – она рассмеялась немного каркающим смехом, – я, наверное, уже ничего не боюсь, всё самое страшное я один раз уже пережила, – она помолчала и тихо добавила, – а второй раз я этого всё равно не переживу, или свихнусь или остановится сердце, или руки на себя наложу. Не смогу… как не смогла Луз. С меня достаточно подвигов на эту жизнь, – казалось, что она не столько беседует со мной, сколько с самой собой.
– Кто такая Луз?
– Моя прабабка, между прочим легенда среди повстанцев, ещё одна Валькирия нашего семейства. Надеюсь Хоуп не выпадет такая судьба. Она очень тяжелая, – жалобно произнесла эта непостижимая женщина. Я слушал её и всё сильнее запутывался. Когда она приходила к нам в комнату, Ася мне напоминала девчонку, ласковую, немного порывистую, эмоциональную, её хотелось защищать, любить. Сейчас передо мной была старая, умудренная годами женщина, которая уже устала жить, рядом с ней я чувствовал себя юнцом, и, хотя ни в её словах, ни в поведении не было превосходства, хотелось бежать от неё, потому что понимал свою наивность, юность. Так раздражают слова мудрых людей, понимаешь, что они говорят правду, а слушать их не хочется.
– Какие у нас были отношения? – задал я вопрос, который меня мучил.
– Герман…
– Лучше Ноун или Бизи, это привычнее, – перебил её я.
– Герман, – жестко сказала она, – а мне привычнее так, придётся смерится, – в её голосе звенел метал, которого я ещё не слышал, это была не дискуссия, это был приказ. Захотелось её послать куда подальше, но я решил смолчать, она же терпела мои выкрутасы, а с этим человеком мне надо поддерживать нормальные отношения, нам ещё Хоуп вместе растить, – так вот, у нас совместная дочь, как ты думаешь, какие у нас были отношения? – я фыркнул, ну с этим то всё понятно, я даже как бы причину понимал, Ася была обладательницей очень хорошей фигуры, жирка бы нарастить чуть-чуть, а так идеал.
– Говорят секс это не повод для знакомства.
Челюсть справа обжег сильный удар, заставивший меня даже отступить на шаг и упереться спиной в стену. Хороший хук, аж в глазах замутило:
– У тебя совесть есть, – процедила она сквозь зубы.
– Бывает, – я рукой подвигал челюсть, вроде не выбила.
– вот и воспользуйся в следующий раз, – она уже шла вперёд, рассматривая что-то под своими ногами.
Я ещё раз пощупал челюсть, болит.
– у всё-таки.
– ты говорил, что дети должны рождаться в любви, – отстранённо произнесла девушка, – так что секс был поводом для знакомства, – слова звучали горько, – ты мечтал о дочери. Говорил, что назовёшь её Хоуп, – я вздрогнул. Хоуп.
– Почему? – я спросил это тихо, даже не произнёс, а выдохнул.
– ты сказал, что оно значит «надежда», надежда на что ты не уточнял. Для меня это стало надеждой на жизнь, когда тебя не стало, надежда, что, хотя бы в ней я буду видеть тебя, что ты не умер совсем…навсегда…
Надежда, на что я надеялся? На долго и счастливо с Асей? На спокойную жизнь? Я знал поему она стала надеждой теперь, она была надеждой на смысл в жизни, а может смысл был в том, чтобы я нашел Асю? Но я не был уверен какие чувства вызывает во мне эта девушка, что кроме желания просыпается она рядом. Наверное, раньше было всё было проще.
– Почему я тебя любил? Что в тебе так зацепило меня? – только произнеся слова я понял, что сказал их вслух, сжался ожидая удара, он был бы за дело, но девушка продолжала идти вперёд.
– Не знаю, там много всего, наверное, было. Я никогда этого не понимала. В детстве я пела…
– Пела? Ты говорила, что была немая.
21.09.16
– Немая, это потом, когда умерли родители, а до девяти лет я пела. Представляешь? – я попытался представить, как это могло быть, но у меня не получалось, ломкий немного скрипучий голос не казался мелодичным, – не представляешь, я тоже забыла, как это когда, не скрепишь как несмазанная телега. Ты говорил, что тебе было интересно, какой бы голос был у этой немой принцессы. Может это, а может ещё что-то, что я за человек ты тогда, учась в школе, не знал. А за что можно любить людей? – она резко обернулась и уставилась изучающе в мои глаза, в полутьме я плохо их различал, только эту пытливость и смог увидеть.
– За что любят… – пробормотал я. «Любят не за что-то, а вопреки всему» услышал я в голове женский голос, он был и похож, и непохож на Мелисин, может так говорила мать? – любят не за что-то, а вопреки всему, – тихо повторил я.
– Вот это может быть верно. Может, детская влюбленность переросла в надежду, тебе надо было на что-то надеться, когда тебя отправили в Лагерь, а надежда в привычку, когда стал жить со мной, привычка в любовь. Может вот так всё просто, – пожала плечами Ася.
– А почему любишь ты?
– Мне с тобой хорошо. Ты резкий, вспыльчивый, нетерпеливый, но мне хорошо, когда ты рядом…когда ты рядом я живая, а когда нет, я выполняю обязанности перед другими, не знаю, как точнее сказать.
– А Ли?
– А что Ли? – удивленно подняла она брови.
– Кто для тебя Ли?
– Ли мой лучший друг, мой соратник, тот, кто всегда помогал вытаскивать мою задницу из тех приключений, куда я умудрялась её засунуть. Он рискнёт своей жизнью ради меня, а своей ради него, – голос из минорного, превратился в твёрдый, уверенный.
– Даже сейчас?
– А что сейчас? – оторопела она.
– Даже сейчас, когда тебе есть что потерять? Ведь теперь твоя жизнь она не только твоя, от неё зависит жизнь Хоуп.
– Дружба и любовь они практически синонимы, так что да. Есть ещё пару человек, ради которых я готова положить свою жизнь, – она не сомневалась, говорила уверенно, даже жарко. Это было приятно слышать.
– Только если я в том списке, вычеркни пожалуйста, – тихо сказал я. Ася вздрогнула и шокировано посмотрела на меня, – я так не умею. Так что вычеркни, – припечатал я и, развернувшись, пошел к дому, оставляя девушку в хитросплетении улочек.
19
Похоже приход по утру Аси, стал традицией. Сегодня я проснулся в настроении жить, решив, что раз помереть не случилось, то будем радоваться жизни. Мелисы уже в комнате не было, они вообще с Хоуп приходили только спать, что неудивительно, в деревне у знахарки был примерно такой же график, они с дочкой то вместе ходили собирать травы, то травница возилась в огороде, а крошка крутилась рядом, даже на кухне они были вместе. Рядом с моей кроватью, на тумбочке, стояла миска, прикрытая крышкой и небольшой термос, Мелиса словно знала, что я больше не смогу хандрить. Именно когда я уже собирался сесть в комнату, без стука скользнула предводительница повстанцев, хотя, честно говоря, я её таковой, наверное, пересовал воспринимать. Она села на стул и прищурившись, уставилась на меня непонятным взглядом, он был ни плохой, ни хороший, скорее изучающий, я же в свою очередь лежал на кровати закинув руки за голову. Я потратил много времени, сопя как старый пёс, чтоб занять эту позу, но не хотелось посвящать в это других, а посему я её менять не торопился, всё равно быстро и легко у меня не получится.
– Смотришь будто мерки для гроба снимаешь, – не выдержал я, вдруг возникла мысль, что её взгляд мне напоминал именно взгляд гробовщика, пришедшего к смертельно больному товарищу.
– Да нет, думаю, чем тебя занять, не люблю иждивенцев.
– Я могу уйти, – ну почему я всё время пытаюсь её спровоцировать? Может потому, что когда она начинает фонтанировать эмоциями я начинаю себя чувствовать как-то по-другому, а ничего кроме как разозлить я не могу?
