Текст книги "Полицейская сага"

Автор книги: Стюарт Вудс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 32 страниц)

Глава 22

Фокси разбудила собака, ткнувшись носом ему в ухо. Он дернулся, очнулся на мгновение, внимательно осмотрелся, а затем успокоился и снова лег на траву. Легкий ветерок обдувал задний двор и слегка шевелил верхушки сосен над головою Фокси. Он с удовольствием потянулся, испытывая радостное чувство уверенности. Был уже понедельник, и мальчик держался хорошо, даже по временам, казалось, ему все это нравилось. Да, выходные прошли с толком, и парень, похоже, продержится, по меньшей мере, еще день.

Фокси встал, надел форменную фуражку и прошел в дом через кухонную дверь, что-то насвистывая.

Санни проснулся в прекраснейшем настроении и буквально плясал от радости. Он пару раз ухмыльнулся – уже давно он не чувствовал себя до такой степени здорово! Заехал в участок, чтобы убедиться, что Чарли не спит, а находится на дежурстве. На эту неделю ночные дежурства достались Чарли.

– Привет, Санни!

– Ну, и как, молодец, у тебя дела?

– А ты сегодня парень-гвоздь! Поедешь на ярмарку?

– А ты еще сомневался, дружок? Смотри, сегодня будь начеку и рот не разевай! И не смей ни с кем тут трахаться!

– Слушай, Санни, а как насчет завтра: ты думаешь, с большим жюри все будет о'кей?

– Чарли, я же сто раз тебе говорил, нечего бояться. В большом жюри папа Эмметта Спенса и парочка его приятелей. Они никогда ничего не сделают белому «копу» за то, что он убил ниггера. Так что веди себя тихо и смирно все двадцать четыре часа, и мы выйдем из всего этого чистенькими. И нам задует легкий попутный ветер!

– Ну, что ж, надеюсь, Санни, что будет именно так, а то все это дело меня страшно беспокоит.

Санни повернулся на сто восемьдесят градусов.

– Заткнись, зараза чертова! Мне осточертело твое нытье! – Тут Санни взял себя в руки и успокоился. Сейчас нельзя распускаться. Он нервничал не меньше Чарли, но не собирался этого показывать. Лучше он выпустит пар на ярмарке, а завтра будет в чертовски великолепной форме.

По пути он остановился около отеля и заплатил портье десять долларов за очередную пинту «Эрли Таймс». Вот засранец-ниггер, заламывает такую цену! Попозже, когда все уляжется, надо будет что-нибудь придумать в связи с ним и его контрабандным бизнесом!

– Иисус, Мария и святой Иосиф, откуда все это взялось? – спросила Патриция, указывая через ветровое стекло на яркие огни и аттракционы, оживляющие ярмарочную территорию в сентябрьских сумерках. – Это что, собственность клуба «Киваниз»?

Билли засмеялся.

– Нет, нет, это передвижной городок развлечений. Клуб является спонсором ярмарки, так что он организует павильонную демонстрацию экспонатов и присуждает призы, а городок развлечений он специально нанял для того, чтобы обеспечить посетителям игры и аттракционы. Кстати, по-моему, клуб получает процент от выручки.

– По правде говоря, я ожидала нечто, похожее на английский деревенский праздник. Горы пирожков с мясом и всякие там «Прицепи ослу хвост».

– Не беспокойся, чего-чего, а уж пирожков-то хватит. Кстати, ты помнишь, что я судья конкурса на лучший пирог? Между прочим, не забудь спросить рецепт.

– Ты же сказал, что, пока ты жив, не будешь есть приготовленную мною еду.

– Да, не буду, пока мы будем в состоянии держать повара или кухарку. Но ведь соревнующиеся леди этого не знают, и им будет лестно, если ты спросишь, как они это готовят.

– А скот выставят?

– Конечно, будет целый битком набитый павильон. Черт, как это мне не пришло в голову дать тебе судейство по племенному скоту? Ты понимаешь в этом деле не хуже любого из здесь присутствующих, и фермерам бы это только понравилось.

– Может быть, я куплю несколько голов для фермы. Кстати, нам нужен бык.

У ворот они купили входные билеты и зашли в первый из павильонов, бродя от одной витрины к другой, мимо маринованных огурцов и пирогов, а также школьных поделок. Жали руки, поздравляли экспонентов, принимали поздравления по поводу предстоящего прибавления семейства.

Они наткнулись на Хью Холмса и доктора Фрэнка Мадтера. Доктор Фрэнк держится не так хорошо, как мистер Холмс, подумал Билли. Кожа да кости. Холмс отозвал Билли в сторонку.

– Что думаете насчет завтрашнего большого жюри?

– Боюсь, много шума из ничего. Если бы мы могли рассчитывать на прорыв, на свидетеля, подтверждающего заявление Маршалла, получить дополнительный материал на Баттса и Уорда, то не исключено, что мы бы оказались в лучшем положении. А что слышно в связи с выборами?

Холмс улыбнулся.

– Пока что самое знаменательное событие – это классная стрельба вашей жены. О таком слагаются легенды. Эта история поднимет вас на недосягаемую высоту не только на период выборов. Как жаль, что я не купил ружье Джинни сорок лет назад!

– Я своей жене ружья не покупал. Она сама его купила. И сказала мне об этом только тогда, когда все уже было позади.

– Ну, и правильно. Вы бы ее только отговаривали.

– Она мне сказала то же самое.

– Знаете, что в этом году впервые за все время Хосс Спенс не выставляет скот? Он чувствует себя страшно униженным, и зол, как черт, на Эмметта.

– Поделом вору и мука. Надеюсь, что Эмметт еще целый месяц не сможет сидеть. Плохо, однако, то, что Хосс входит в состав большого жюри. От него нам добра ждать нечего.

Тут к Билли подошла маленькая девочка и дернула его за рукав.

– Извините, полковник Ли, – произнесла она, – но моя мама сказала, что вам пора оценивать пироги.

– Осторожно! – улыбнулся Холмс. – Ложный шаг может стоить вам избрания.

Билли забрал с собой Патрицию и пошел вслед за ребенком к стенду с пирогами. Почти двадцать минут он бродил, вооружившись вилкой, трогал, пробовал, облизывался, закатывал глаза. Стоя рядом с толпой зевак, Патриция еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться вслух.

Наконец, он предстал перед толпой, держа в каждой руке по пирогу, и стал держать речь.

– Только мои политические противники могли бы поставить меня в подобное положение в ночь перед выборами, – проговорил он, и толпа рассмеялась вместе с ним. – Полагаю, что в подобной ситуации как-то очутился Авраам Линкольн, когда баллотировался в конгресс от штата Иллинойс, и мне так бы хотелось вспомнить, как именно он тогда поступил. – Толпа опять рассмеялась. – Вот передо мной лучший за всю мою жизнь персиковый пирог и лучший за всю мою жизнь бататовый пирог, и я обязан сделать выбор между ними. Это нечестно.

Билли оглядел собравшихся и заметил Санни Баттса в гражданской одежде, проходящего в середину павильона. И вернулся к судейству.

– Персик – такой красивый фрукт и вдобавок символ нашего штата, а графство Меривезер производит больше персиков, чем любое другое графство в Америке, так что, полагаю, если бы я принял решение против персика, меня могли бы обвинить в откровенно антипатриотическом поведении. А коль скоро дело обстоит именно так, то надеюсь, что все оценят, какой я совершаю политический смелый поступок, когда заявляю, что победитель – батат, ибо любой кулинар, берущий в руки батат, заранее попадает в тяжелейшую ситуацию. И тот, кто может сделать столь непрезентабельный продукт, как батат, таким вкусным, как этот пирог, заслуживает голубой ленты.

С этими словами он поцеловал раскрасневшуюся победительницу в щечку, вручил ленту и исчез.

– А ты, оказывается, большой ловкач! – проговорила Патриция, перехватив его у выхода из павильона.

– Неважно. Рецепт взяла?

– И не один, а оба, – рассмеялась она, победно размахивая двумя листками бумаги.

– Пойдем, поищем тебе быка, пока леди, испекшая персиковый пирог, не накинулась на меня.

В алкогольном тумане Санни буквально летал по территории ярмарки. Подмигивал девушкам, пошучивал с их кавалерами, катался на аттракционах, со звоном выбивал максимум на силометре. Он никогда еще так себя не чувствовал, никогда, подумал он, и ему никогда так не хотелось женщины, как в этот миг. Более, чем на неделю, он был выведен из строя, пока заживали раны от столкновения с двумя девушками у бассейна, но теперь он был в порядке. И не просто в порядке.

Как только он увидел эту девушку, у него тотчас же появилась эрекция. Она вместе с двумя другими девушками танцевала на эстраде что-то медленное под пущенную через усилитель пластинку. Девушка была юной, не старше восемнадцати или девятнадцати, но высокая и с пышной грудью, как раз в его вкусе. Тут зазывала стал приглашать публику на шоу внутрь палатки позади эстрады, собирая с желающих по полдоллара. Пара безусых юнцов со смехом пошли прочь. Санни сунул зазывале под нос значок и прошел в палатку.

Не прошло и секунды, как кто-то взял его под локоть.

– Нельзя ли переговорить, начальник?

И кивнул в сторону артистического прохода в боковой части палатки. Санни последовал за этим человеком.

– Послушайте, начальник, у нас сегодня первое представление, и мы хотим показать ребятам настоящее шоу, понятно? Но мы не хотим проблем.

– Конечно, мне и так все ясно. Я сам пришел на шоу.

– Ну, тогда прекрасно, – проговорил мужчина, и Санни вдруг почувствовал, как прямо в руки лезет пачка банкнот. – Надеюсь, что вы, как всегда, пожертвуете это в местный благотворительный фонд по собственному выбору. Уверен, что найдется молодежная организация, нуждающаяся в помощи.

Хитро подмигнув Санни, он выскользнул из палатки.

Санни присоединился к толпе зрителей. Началось представление, шедшее под рев и топот собравшихся. Три девушки мелодично работали под музыку, дразня публику, раздеваясь, но не до конца. Каждая из них в решительную минуту скрывалась за кулисами, а толпа требовала еще. Тогда появился зазывала и стал предлагать «шоу для избранных», за которое большинство мужчин, пришедших в балаган, отвалило еще по пятьдесят центов.

Эстрады больше не было, только загородка размером два на четыре фута, отделявшая девушек от пришедших на шоу мужчин. Теперь девицы работали у самой ограды, совсем близко от зрителей, раздетые до чашечек на ниточках и трусиков-шнурочков. То и дело сокращая расстояние, девушки даже давали возможность дотронуться до себя и чуть-чуть пощупать.

Молоденькая остановилась прямо перед Санни, танцуя как бы для него одного. Она придвинулась и дала ему возможность обнять ее за талию и запустить пальцы под одну из чашечек. Но через миг она ускользнула, правда, слегка проведя рукой по ширинке. На этом представление окончилось, и после бесплодных вызовов на «бис» мужчины стали медленно расходиться. А неудовлетворенный, дрожащий с ног до головы Санни остался.

Он нырнул под канаты ограждения и прошел через артистический выход, куда только что юркнули девушки. И очутился на улице, перед небольшим трейлером. Менеджер, тот самый человек, который давал ему деньги, оказался тут как тут.

– Чем могу служить, начальник?

– Где девушка? – требовательно спросил Санни.

– Ну, она отдыхает перед следующим шоу. Приходите, будем рады.

– Я думаю, хорошо было бы устроить с нею индивидуальное шоу. Так где она?

– Послушайте, начальник, девушка у нас новенькая, и, кроме того, она всего пару месяцев, как замужем, понятно? – Он взял Санни под руку и попытался увести в балаган. – Послушайте, вот что я вам скажу. Приходите, когда мы кончим, часиков в двенадцать ночи, и я познакомлю вас с маленькой брюнеткой. Припоминаете? Поверьте, с нею вы прекрасно проведете время.

Санни выдернул руку и направился к трейлеру.

– Не когда вы кончите, и не с брюнеткой, – заявил он. – А с высокой – и сейчас. – Санни отворил дверь трейлера и зашел внутрь. Девушка сидела у крохотного туалетного столика в измазанном купальном халате и ела конфеты из коробки.

– Эй, милая! – промурлыкал Санни, приближаясь к ней. – Незачем портить фигуру шоколадками!

Девушка поднялась и сделала шаг назад. Халат раскрылся, и обнажились груди великолепной формы. Девушка быстро схватилась за полы, завернулась и завязала пояс. Не теряя времени, менеджер вскочил в трейлер вслед за Санни.

– Черри, это пришел начальник полиции Делано, г-м-м, ему так понравилось твое выступление, что…

– Убери его отсюда, Джимми, – быстро проговорила девушка.

– Черри, послушай, ты же не хочешь обидеть начальника, у нас сегодня первое представление, и все такое прочее.

– Ага, – произнес Санни, расстегивая штаны, – ты же не хочешь обидеть меня, Черри!

– Дэнни! – заорала она во всю мочь.

Менеджер попытался ее успокоить, а Санни вывести из трейлера, но тут дверь распахнулась, и низкорослый плотно сбитый, мускулистый юноша вплыл внутрь. И поглядел на Санни.

– Слушай-ка, похотливый старец, шоу окончилось, так что вали отсюда!

Схватив Санни за руку, парень поволок его по направлению к двери. Но тут Санни выхватил дубинку и с бешеной яростью замахнулся на молодого человека, целясь в переносицу. Тот поскользнулся и съехал по невысокой лесенке прямо в опилки, а Санни принялся его обрабатывать.

– Ребята, на помощь! – крикнул парень, защищаясь скрещенными руками от ударов дубинки.

– Не смей, Дэнни! – громким шепотом предупредил менеджер. – Это же «коп»! Пойми, Бога ради, он же тут ебаный в жопу начальник полиции!

Билли с Патрицией в это время проходили вместе с Томом Мадтером мимо открытой эстрады и заметили, как к балагану несутся люди. Они пошли быстрым шагом вслед за ними и оказались замыкающими в толпе из пятидесяти с лишним человек. Впереди явно что-то происходило, но что, они пока еще не в состоянии были разглядеть.

Группа выкатилась на эстраду, дергаясь во все стороны. Санни работал дубинкой, менеджер не пускал к месту драки рабочих, откликнувшихся на призыв Дэнни о помощи, объясняя им:

– Вмешиваться противозаконно! Этот парень – «коп», а Дэнни всего лишь частное лицо!

Санни обезумел. Хотя кто-то и сумел дотянуться до него кулаком, но зато дубинка точно находила цель. У противника из носу ручьем текла кровь. Санни отступил, схватил молодого человека левой, отодвинул его, чтобы было сподручнее работать правой. Ему доставляло радость видеть, как кожаная игрушка добиралась до нужных мест. Шла обработка рук и ребер. Нельзя, чтобы он отправился в спасительное небытие слишком рано, это был бы для него слишком щедрый подарок. Дэнни припал на колено, и Санни нанес ему сильнейший удар ногой снизу под подбородок, не обращая внимания на собравшуюся толпу.

Дэнни отполз в сторону, но Санни следовал за ним, обрабатывая впавшего в полубессознательное состояние молодого человека ногами по лицу и по ребрам. В организме Санни рождалось чудесное чувство, могущественное ощущение радости, которого Санни не испытывал даже во время войны. Он уже готов был спустить, как вдруг его кто-то сзади сгреб за воротник и поволок через опилки. Он мигом вскочил на ноги, изливаясь от возбуждения; но внезапно замер. Между ним и жертвой стоял полковник Ли.

– Довольно, Санни, – спокойно, но твердо проговорил полковник. – Отдайте дубинку мне.

Санни осмотрелся вокруг и впервые обратил внимание на собравшуюся толпу, с ужасом взиравшую на происходящее. Он попытался что-то сказать, но не смог. Наконец, выдавил из себя:

– Сопротивление при аресте!

Полковник отобрал дубинку и отшвырнул ее в сторону.

– Баттс! – раздался за спиной голос. Санни обернулся и увидел Хью Холмса. – Слушайте! Вы немедленно отправляетесь домой. – Санни опять попытался заговорить, но Холмс знаком заставить его замолчать. – Нет. Ничего не желаю слушать. Отправляйтесь домой и никуда не выходите. Разговор состоится завтра.

Санни вновь оглядел толпу. Женщины поспешно уводили детей. Никто не произнес ни слова. Просто никто не отводил от него взгляда. Тут он сообразил, что у него расстегнута ширинка, и он быстро ее застегнул. И покраснел. Штаны спереди оказались мокрыми. Он повернулся и пошел мимо эстрады, а толпа расступилась, давая ему дорогу. Он был смущен. Наверное, он не заметил, как облился виски. Дома он обо всем поразмыслит.

Когда Том Мадтер склонился над окровавленной жертвой, Билли наблюдал за тем, как Санни то шел быстрым шагом, то переходил на бег, но мысли его витали далеко от ярмарочного пространства. Он перенесся в лондонский «паб», в день Победы, где он слушал, как пехотный капитан рассказывал ему военную историю, самую скверную из услышанных им военных историй.

Глава 23

Холмс положил телефонную трубку. И до Билли дошло, что впервые он видит банкира по-настоящему рассерженным.

– Это последний, – проговорил Холмс. – Так что завтра в двенадцать дня состоится заседание совета в полном составе.

– Как вы полагаете, есть ли шанс, что они его поддержат? – спросил Билли.

– Они его поддержат только через мой труп, – заявил Холмс, и Билли понял, что, кажется, Санни Баттсу пришел конец.

Холмс встал и налил выпить Билли и Патриции. Они пришли как раз тогда, когда он кончал обзванивать членов совета.

Холмс снова сел.

– Мне удалось убедить менеджера городка развлечений выдвинуть, в случае необходимости, обвинения в физическом нападении, сопровождавшемся словесными оскорблениями, хотя поначалу он и побаивался. Он рассказал мне, что Санни занимался вымогательством, беря деньги за то, чтобы не закрывали это сомнительное шоу для мужчин. И если совет проявит сдержанность в вопросе увольнения Санни, я выложу эту жалобу на стол, и тогда посмотрим, что будет. А пока что, с учетом возможного снятия Баттса с поста, я запросил у губернатора людей из полицейского резерва штата, которые поработают тут, пока мы будем подбирать замену.

– Полагаю, что теперь неважно, какое решение примет большое жюри, – высказала Патриция.

– Еще как важно! – возразил Билли. – Баттса необходимо отправить в тюрьму, а то и в психическую лечебницу.

Холмс удивился.

– Вы полагаете, что он психически ненормален?

– А этим вечером он вел себя, как психически нормальный? Этот человек – угроза цивилизованному обществу. Он должен быть изолирован.

Холмс, вопреки обыкновению, хлебнул залпом чуть ли не полстакана «бурбона».

– Билли, я обязан извиниться перед вами.

– А за что?

– В том, что все это зашло так далеко, виноват я. С самого начала у меня было множество «против» в связи с назначением Баттса, и я обязан был высказать все, как есть.

– Но откуда вы могли знать, к чему это приведет?

– Конечно, не мог, но я должен был понять, что слухи об избиениях в тюрьме соответствуют действительности, и немедленно принимать меры. Если бы я действовал сразу, Маршалл Паркер был бы жив.

Билли покачал головой.

– Нет, сэр, вам не в чем себя винить.

Ведь Билли, в первую очередь, не находил оправданий самому себе. Если бы он быстрее сообразил, с кем имеет дело, если бы сразу взял на себя ответственность… Ну, придется всю жизнь носить этот груз на сердце; он обязан найти способ искупить свои трагические просчеты.

Санни опоздал на работу. Оттого, что он вчера напился до чертиков и все еще пребывал в состоянии похмелья, Чарли пришлось перерабатывать лишнее два часа. Странно, что Чарли не позвонил и не попросил побыстрее его сменить…

Чарли, однако, в участке не оказалось. Когда Санни зашел в служебное помещение, его встретил человек в форме сержанта патрульной службы штата, сидевший за столом Чарли.

– Вы начальник полиции Баттс? – осведомился он, протягивая руку. – Доброе утро. Меня зовут Дэйв Баркер, я служу на посту в Лагрейндже. Мой командир направил меня сюда для оказания помощи, зная, что у вас не хватает сотрудников. Я сменил находившегося на дежурстве Уорда. Надеюсь, что поступил правильно.

– Ага, конечно, г-м-м, Дэйв. – Он пошел к себе в кабинет. И, уже взявшись за ручку двери, сказал: – Если я кому-то нужен, я здесь.

– Минутку, начальник.

– Да?

– Тут ваш мистер Холмс полчаса назад просил передать вам сообщение. Ровно в двенадцать тридцать без опоздания вы должны быть на заседании городского совета. И еще он настаивает на том, чтобы вы прибыли к этому времени в кабинет управляющего городским хозяйством и ждали там вызова. – Произнося это, патрульный старательно отводил глаза, а закончив, снова уткнулся в газету.

Санни так и окаменел. Наконец, он пришел в себя и выговорил:

– Ага, о'кей.

Зашел в кабинет и затворил за собой дверь.

А в Гринвилле Берт Хилл объявил о начале слушания большим жюри дела Санни Баттса и Чарли Уорда. Первым свидетелем была Энни Паркер.

– Энни Паркер, вы являетесь вдовой Маршалла Паркера?

– Да, сэр.

– Чем ваш муж зарабатывал на жизнь?

– У него была мастерская. Он был автомеханик.

– Собственный бизнес, не так ли?

– Да, сэр.

– Откуда он взял деньги, чтобы начать дело?

– Значительную часть составило сэкономленное армейское жалование, а остальные он взял взаймы в банке у мистера Холмса.

– Значит, Маршалл служил в армии?

– Да, сэр. И награжден медалями. Самая большая награда – Серебряная звезда. За Италию.

Прежде чем продолжить допрос свидетельницы, Хилл помолчал, чтобы до членов большого жюри дошел смысл ее предыдущих ответов.

Санни почти час сидел за столом, тупо уставившись в пространство. Надо что-то придумать, надо сообразить, как из всего этого выпутаться. Но голова отказывалась работать. Тогда он выудил из ящика стола бутылку и пару раз как следует приложился к ней.

– Мистер Фаулер, каков ваш род занятий?

– У меня в Делано магазин готовой одежды и обуви и галантерейных товаров. На Главной улице.

– Были ли вы знакомы с Маршаллом Паркером?

– Да, сэр, он был моим постоянным покупателем, хорошим клиентом, оплачивал счет регулярно и в срок. Аккуратнее, чем многие из белых.

Среди членов большого жюри послышался глухой ропот. Берт Хилл пожалел, что Фаулер высказался подобным образом, и перешел к следующему вопросу:

– Заходил ли Маршалл Паркер неделю назад в субботу в ваш магазин?

– Да, сэр, заходил. Он и его жена.

– Пахло ли от Маршалла Паркера спиртным?

– Нет, сэр, не пахло. Он был так же трезв, как и я.

– Как бы вы описали его настроение?

– Настроение у него было по-настоящему хорошим. Он заявил, что у него была самая удачная неделя с момента открытия собственного дела, и он хотел бы купить жене новое платье.

Сидевшая где-то в уголке Энни Паркер расплакалась. В первый раз после смерти Маршалла она плакала на людях.

* * *

Санни бегал по кабинету из угла в угол, как зверь в клетке. И лихорадочно размышлял. Ему надо было кого-то арестовать, причем этот арест должен сразу вызвать к нему уважение со стороны членов городского совета. Но кого? Задержания за превышение скорости на этот раз не сработают. Может быть, забрать портье из отеля, незаконно торгующего спиртным? Не годится. Вдобавок, наверняка половина членов совета пользуется его услугами. Нет, надо раскрыть что-то по-настоящему крупное, значительное. Тут в служебном помещении зазвонил телефон. Сержант патрульной службы просунул голову в дверь.

Санни схватил трубку.

– Начальник полиции Баттс слушает!

– Эй, Санни, это Тэнк из Тэлбота. Я сейчас в Атланте.

Санни не сразу сообразил, в чем дело. Ах, да, Тэнк звонит из канцелярии полиции штата.

– Ага, Тэнк, привет, как дела?

– Неплохо. Послушай, припоминаешь дела пропавших без вести, по которым ты мне звонил некоторое время назад?

Санни выпрямился в кресле.

– Ага, само собой, а что? Есть что-нибудь новенькое?

– Нет, по старым ничего, но есть кое-что свежее. Похоже, двинулся в твою сторону.

– Ну?

– Утром получишь бюллетень, но я хотел предупредить заранее.

– Спасибо тебе, Тэнк, большое. – Санни на всякий случай стал шарить по почте. Бюллетень уже пришел!

Но тут Тэнк стал читать данные по своему экземпляру.

– Имя: Харви Чарлз Мик. Возраст: семнадцать лет. Пять футов, восемь дюймов; сто тридцать пять фунтов; светлые волосы; зеленые глаза; шрамы и особые приметы отсутствуют. Похоже на всех прочих, точно?

– А как же, Тэнк! Что еще?

– Он из Чаттануги; родные думают, что он направляется во Флориду.

– Значит, обязательно должен проехать здесь.

– Еще как обязательно! А теперь слушай. Это в бюллетень попасть не успело. В пятницу вечером он звонил домой, и папаша попросил телефониста проверить, откуда. Оказалось, из Ньюнэма.

– Сорок миль к северу отсюда.

– Точно, а раз он ехал на попутных во Флориду, то должен был выйти на сорок первое шоссе и следовать в южном направлении. Другой дороги нет. Значит, миновать ваш город он не мог.

– Звучит здорово, Тэнк. Еще что?

– Это все.

– О'кей. Проверю и позвоню, если что-нибудь обнаружу.

Санни повесил трубку. Руки у него дрожали. В уме он тотчас же стал перебирать содержимое папки в нижнем ящике стола. Пропавшие без вести мальчики. Пометки, кольцом окружающие на карте город Делано. Нервозность Фокси, когда он неожиданно появился у него на участке. Тут он вспомнил субботнее утро. Кто-то за горой садился к Фокси в грузовик. Он старался вспомнить. Был ли пассажир светловолосым? Был. Был!

Он быстро спрятал бюллетень в стопке прочих бумаг и ринулся к двери. Оптимизм переполнял его с ног до головы. Еще не настанет вечер, а он уже опять станет ходить в героях. Как раз то, что надо. Его и пальцем никто не посмеет тронуть. Он пронесся через дежурное помещение, перепугав сержанта Баркера.

– Как освобожусь, приеду! – бросил Санни через плечо.

На стоянке он задержался у машины, но передумал и направился к мотоциклу. Тот завелся с первого раза, и Санни с рычанием понесся в гору, в направлении Широкой горы, переключая с визгом на ходу передачи.

Когда Баркер вышел на улицу, то увидел, как тот заворачивал на Широкую улицу и скрылся за углом, направляясь в горы.

* * *

– Доктор Мадтер, вам приходилось присутствовать при агонии?

– Я служил на Тихом океане в качестве армейского офицера медицинской службы. Я видел сотни смертей.

– В тех случаях, когда умирающие были в состоянии говорить, что они обычно говорили?

– Передавали приветы любимым. Если на душе у них была тяжесть, они стремились освободиться от чувства вины.

– Подтверждается ли вашим опытом тот факт, что люди в подобном состоянии говорят правду?

– Безусловно, подтверждается. А зачем умирающему лгать?

– Казалось ли вам, что Маршалл Паркер говорит правду?

– Не просто казалось, я убежден в этом. Я объяснил ему, как важно для него рассказать всю правду. Он знал, что умирает.

* * *

Санни взлетел на перевал и направился вниз, к повороту в сторону дома Фокси. Перешел на низкую передачу и поехал медленнее. На малых скоростях мотор мотоцикла работает очень тихо.

А на проселочной дороге, у самой вершины холма, он и вовсе выключил двигатель и бесшумно покатил по инерции к дому Фокси. Дом возник перед глазами за поворотом, казалось, там все нормально, клумбы, деревья сохраняли абсолютную симметрию. Он поехал в объезд дома, направляясь к заднему двору. Позади отдельно стоящего гаража он увидел нечто и кое-кого.

* * *

Когда доктор Том Мадтер завершил дачу свидетельских показаний, в зал, где заседало большое жюри, вошел Скитер Уиллис и что-то шепнул на ухо прокурору. После короткого обмена мнениями Берт Хилл кивнул в знак согласия. Скитер подошел к двери и поманил кого-то пальцем. Вошел высокий, худой чернокожий, и Скитер знаком указал ему место для свидетелей. Тот принес присягу, и Берт Хилл стал задавать ему вопросы.

– Вас зовут Уолтер Джонсон?

– Да, сэ-эр. А еще меня зовут «Негнущаяся Спина». – Свидетель обливался потом и слегка дрожал.

– Каков ваш род занятий?

– Ну, я иногда кошу траву и делаю мелкие работы.

– Где вы были неделю назад в субботу вечером?

– Я был в тюрьме, сэ-эр.

– В тюрьме города Делано?

– Да, сэ-эр.

* * *

Санни сошел с мотоцикла, тихо, как мышь, обошел угол гаража и осмотрелся. Раздетый до пояса Фокси стоял спиной к нему, поднявшись ярдов на десять в гору и опираясь на лопату. Рядом виднелась горка свеженького местного, только что выкопанного краснозема. С Фокси градом лил пот.

Санни чувствовал себя, как воздушный шар, наполненный отравляющим газом. Он вышел из-за гаража.

– Эй, привет, Фокси, малыш!

Фокси резко обернулся, выпучив глаза от изумления.

Санни откинул голову и громко расхохотался.

– Эй, паря, да я ни в жисть не собирался тебя пугать. Просто еще разочек заехал в гости по-дружески. Я же говорил, что обязательно загляну, верно? – И снова рассмеялся.

Фокси затравленно озирался вокруг. Казалось, он пытается что-нибудь придумать.

Санни предупреждающе поднял руку.

– Послушай-ка, паря, не надо нервничать! Друг-приятель заехал в гости. А, может быть, я чему-то помещал? – И Санни стал медленно подниматься в гору по направлению к Фокси, который, в свою очередь, начал пятиться задом.

– А ну-ка замри и не беги от меня! Хочу поглядеть, что это ты там сажаешь? – проговорил Санни, не прерывая подъема.

Он быстро осмотрелся, чтобы лишний раз убедиться в отсутствии огнестрельного оружия. Прошел мимо свеженабросанной кучи и остановился, глядя вниз. Там лежало тело несчастного подростка, и глаза его, казалось, умоляюще смотрели на пряжку ремня Санни.

– Что ж, посмотрим, – бросил он через плечо то ли Фокси, то ли для верности самому себе. – Поглядим, что мы тут имеем. – И он опять откинул голову и дико расхохотался. – Фокси, старый пердун, да знаешь ли ты, что ты сделал? Ты же башку мне на плечах уберег! Понял? – Он огляделся. – А когда я, нагоню сюда ниггеров с ломами и лопатами, клянусь, благодаря тебе, засранец, я стану знаменитым.

Тут Санни положил руки на бедра и стал крутиться на носочках. Его охватила волна радости, и в мозгу у него на какую-то долю секунды возникло фантастическое видение некоей церемонии презентации, в заключение которой Билли Ли и Хью Холмс прикалывают ему на грудь большую медаль. Он повернулся на каблуках, а потом опять на носках, жадно хватая ртом воздух, и тут-то в задней части черепа, казалось, раздался взрыв. В образовавшееся отверстие стал с шумом выходить воздух, а сам Санни повалился лицом вниз в манящую красную яму.

Фокси, подобно метателю ядра или молота, сделал полный круг, чтобы придать усилие лопате, а теперь он резко присел, скрестив ноги, опустив длинную ручку лопаты на плечо.

На какое-то время Санни потерял сознание и поплыл в черно-красном море отрешенности от реального мира, в течение нескольких минут он никак не мог собраться с мыслями и сообразить, что с ним такое приключилось. Но тут в лопатки ему врезалось что-то острое, и он пришел в себя. Раскрыл глаза, чтобы сориентироваться, и чуть-чуть приподнялся, но этого оказалось довольно, чтобы у него в фокусе оказались мертвые глаза, отстоящие на шесть дюймов от его собственных. И тут до него дошло, что он лежит лицом вниз в могиле, а прямо под ним находится тело мальчика.

Его опять чем-то ударили сзади, и на этот раз он почувствовал, как ему за воротник и поверх лежащего снизу трупа сыплется грунт. Черт, старый сукин сын собирается похоронить его заживо! Тут Санни зашевелился, высвобождая руки и пытаясь превратить их в упор, чтобы выбраться наверх. Но пока он это делал, Фокси спустился в могилу, сел на Санни верхом и вынул из его кобуры служебный револьвер.

Санни, все еще пытаясь встать, услышал, как Фокси взвел курок, но звука выстрела он уже не слышал, так как к этому моменту пуля успела разворотить ему основание черепа. Не почувствовал он и того, как пистолет упал ему на спину и, того, как вслед за этим посыпалась земля.