Текст книги "Великан (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Слейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

Вся тройка B-36 синхронно изменила направление и продолжила спокойный полёт. Прицельные радары следили за истребителями, пока те не сдались и ушли в планирование к своей базе. «Техасская леди» и её ведомые вернулись на курс. Немецкие пилоты тоже быстро учились – следующая группа 263-х сразу рассредоточилась так, чтобы перекрыть более широкую область. Одна из них, скорее всего, зайдёт в радиус дальности ракет. Не очень уверенно, но всё же.

– Выстраиваемся для обороны, – приказал Дедмон, наблюдая, как «Куколка» и «Шестой пилот» маневрируют вслед за ними. Теперь три самолета шли так, чтобы не перекрывать друг другу сектора обстрела кормовых пушек, и можно было разворачиваться без риска столкновения. Пара 263-х приближалась с кормы, внезапно их крылья окутались чёрным дымом от запуска R4M. Двенадцать с каждого, итого двадцать четыре ракеты с мощью снаряда 75-мм танкового орудия. Полковник положил «Техасскую леди» в крутой вираж. До сих пор она показывала немцам, что способна летать выше них; совсем недавно, что может перегнать. А теперь преподала ошеломляющий урок. С её огромными крыльями и избыточной мощностью она могла перекрутить и перехватчики, и их ракеты. Все три бомбардировщика ловко уклонились от залпа и вернулись на курс с презрительной дерзостью. «Техасская леди» отслеживает истребители прицельным радаром, и подскажет стрелку, когда открыть огонь. Краем глаза Демон заметил, как «Шестой пилот» дал очередь, позади вспух дымный клубок. Один Ме-263 подошёл слишком близко.

– Неудачник, – женский голос сочился ехидством. Неужели это Мартин, их хвостовой стрелок?

– Это майор Кейс, «Шестой пилот». Стрелок заявляет об уничтожении одного вражеского истребителя.

– Это майор Леннокс, «Куколка». Стрелок заявляет об уничтожении одного вражеского истребителя.

Полковник слегка вздохнул и оглянулся на единственный комок чёрного дыма, расплывавшийся позади. Так это обычно и бывает.

– Майор, запишите в бортжурнал. «Перестрелка с ракетными перехватчиками противника. Три истребителя сбиты. Повреждений нет. Идём к главной цели на полной мощности».

Коннормен, сидевший позади Дедмона, принял передачу с другого звена. Его голос звучал подавленно.

– Сэр, «Ангельский взор» сбит. Немцам удалось окружить их звено, и 263-й поразил его ракетами. Я принимаю радио от них. Все пять левых двигателей выведены из строя. Продолжать полёт не могут. Кормовой отсек разгерметизирован, там без шансов. Остальной экипаж цел. Пилот говорит, что выйдет в лоб на «Мессеры». Так обоюдная скорость будет выше возможной для пуска ракет. Не надо… Передача прервалась, сэр.

– Это бомбардировщик? Какая у них была цель? – с болью в голосе спросил майор Пико. «Ангельский взор» – первый B-36, который будет потерян в бою. Многие разбились в авариях, особенно в первые годы, когда часто отказывали моторы. Но до сих пор ни одного в воздушном бою.

Дедмон покачал головой.

– Бомбардировщик в том звене – «Кристина» полковника Арни Каннингема. «Ангельский взор» был одним из прикрытия, второй «Ледышка Нелл». Они на пути к Дюрену, это возле Аахена. Остаток пути им надо держаться ближе. Немного удачи, и мы дойдём.

Вся немецкая ПВО сосредоточена вдоль границ. Русские передали, что первоначальные планы пошли под нож, и желание насытить надёжной обороной всю страну осталось несбыточным. А у русских разведка налажена отлично. Остался последний отрезок маршрута, и полковник Дедмон решил сделать небольшое объявление для экипажа.

– Ну хорошо, ребята. Мы уже на подходе. Пять лет назад Королевский флот покинул свои гавани и ушёл в Атлантику. Многие из них не добрались, но те, кто спасся, нашли убежище у нас. Немцы потребовали возврата кораблей и команд. Когда мы отказались, наше Восточное побережье покрылось обломками и телами, из-за жестоких нападений их подводных лодок. Затем они потребовали, чтобы мы сложили оружие. Вот сегодня мы это и сделаем. Уложим наше оружие точно в центр их столицы. Над всей территорией Германии наши бомбардировщики встают на боевой курс. Рейх сгорит.

Индия, Нью-Дели, дворец вице-короля, официальный прием австралийского премьер-министра Локока

– Достопочтенный премьер-министр Австралии сэр Грегори Локок и леди Локок!

Зычный голос отразился от потолка и загулял по всей комнате. Премьер пробился через почётный караул и вошёл в приёмную. Когда он покончил с формальностями, началась настоящая политика. Сэр Шарп оказался всего в паре метров, он разговаривал с невысокой крепкой женщиной, коротко стриженой брюнеткой.

– …я думаю, это прекраснейшие изделия, которые я когда-нибудь видела. Сэр Эрик замечательно придумал. Такое мастерство! Удовольствие уже о того, что держишь их в руках. Так как это официальный подарок, я должна телеграфировать своему правительству и спросить разрешения забрать их. Впрочем, они мне никогда не отказывают.

Локок смутился. Женщина обернулась на него, но он не смог ни узнать её, ни поддержать разговор.

– Нам повезло, госпожа посол. В такое время трудно достать «Пердью», но в стране уже была пара штук. Как только ваше правительство одобрит дар, принесите их нам. Специалист подгонит приклад и спуск для вашего удобства.

А, речь о ружьях, подумал сэр Грегори, она, должно быть, посол Таиланда. Ему как раз требовалось встретиться с ним обоими вместе.

– Госпожа посол, позвольте представить премьер-министра Австралии, сэра Грегори Локока. Сэр Грегори, её превосходительство посол королевства Таиланд, принцесса Суриётай.

– Госпожа посол, это великая честь – наконец встретиться с вами. Ваша слава бежит впереди вас.

Это было практически правдой. Его начальник штаба, генерал Беннетт, описал её как «Несчастный случай, происходящий с плохими людьми».

– Я давно восхищаюсь вашим участием в кампании против вишистского Индокитая. То, как вы уничтожили Пятый пехотный полк, просто шедевр тактического планирования.

Принцесса слегка зарумянилась и дружелюбно улыбнулась. Это хорошо. Немного профессионального восхищения – и он вполне может отыграть позиции на фоне дорогих ружей.

– Спасибо, сэр Грегори. Но, если позволите, ваши труды для вашей страны куда более тяжелы и изнурительны, чем у простого солдата. Создавать страну из ничего – нелёгкая и опасная задача. Вы справляетесь, но боюсь, у вас мало времени. Мои люди приязненно относятся к австралийцам, и мы рады помочь вам на этом пути. Мы только что заключили соглашение с Индией, о поставках риса и иного продовольствия в обмен на индийские промтовары. Взаимовыгодный торговый договор. Возможно и наши страны могут найти основание для подобного соглашения.

Шарп немного расслабился. Он не обманывался тёплой и дружелюбной улыбкой принцессы, так как понимал: выражение её лица не имеет никакого отношения к её мыслям. Это отнюдь не преднамеренный обман – просто никак не связанные понятия. Примерно как смотреть «Ромео и Джульетту», а слышать диалоги из «Юлия Цезаря».

– Сэр Грегори, прошу прощения за ненадлежащий приём, но как вы знаете, вчера Индия понесла трагическую утрату. И мы должны проявить уважение к уходу великой личности. Люди этой страны высоко ценили Махатму Ганди и сражены его гибелью в таком нелепом происшествии. Они требуют репрессий по отношению к японцам и я опасаюсь, что ответные японские шаги не поддаются расчёту. Вчера вечером мы были вынуждены освободить того шофёра, и это восприняли с разочарованием. Нелепые обвинения с их стороны тоже воспламеняют страсти.

– Так и есть, – с печалью подхватила госпожа посол, и её лицо отражало сочувствие. – Сегодня прибыл специальный следователь из Индокитая. Мелкий чиновник вызвал Масанобу Тсуи. Полковник, как это ни стыдно признать, – таково же было собственное звание принцессы, – он жестоко пытал шофера. В итоге тот признался, что пил всю ночь, а потом угнал посольскую машину. Это урок для всех нас, – покачала она головой.

Сэр Мартин не был уверен, в чём же тут урок. Не напивайтесь, чтобы не встрять в неприятности, или не пытайте людей, потому всё равно не получите нужных сведений? Он отметил себе отыскать доклад Масанобу Тсуи. Определённо это имя было упомянуто не зря.

– Давайте перейдём к более радостным событиям. Сэр Мартин, сегодня вечером поступили подписанные копии нашего торгового соглашения. Его Наидобрейшее Величество лично подписал его, в знак радости от установления столь тёплых отношений между нашими народами. Сэр Грегори, есть ли возможность для подобного соглашения между нашими странами?

– Увы, госпожа, Австралия находится в совсем другом положении, чем Индия. Наши трудности лежат в совершенно разных измерениях. Давайте я объясню, с чем мы столкнулись?

Госпожа посол кивнула, всем лицом выражая повышенный интерес.

– Перед нами стоит огромная проблема, способная обрушить нашу экономику. Видите ли, австралийская экономика основана на Оттавском соглашении[55]55
  Оттавское соглашение – торговый договор 1932 года, по которому метрополия присвоила исключительное право на поставки промышленной продукции в колонии и доминионы, в обмен на поставки первичного сырья.


[Закрыть]. Мы поставляли в Британию первичные продукты: мясо, масло, сыр, шерсть и так далее. В свою очередь, Британия поставляла промтовары. Даже когда это соглашение выполнялось без помех, наш торговый баланс был отрицательным, так как цена продовольствия относительно промышленных изделий постоянно падала. Конечно, мы развивали собственную производственную базу, но до сих пор остались критические провалы. Лужёный прокат, щёлочи, многое из лёгкой и средней промышленности. Мы создали авиационную промышленность, построили хороший штурмовик, кое-какие учебные модели и так себе истребители, на базе учебных. Внешние поставки сырья регулируются американо-британскими картельными соглашениями, по которым Австралия находится в британской торговой зону. Нам нечем заменить британские товары, поскольку у нас нет доступа к американским рынкам. Австралии не раз отказывали в доступе на них в конце тридцатых. Война там или нет, но я очень хочу увидеть, как Штаты принимают нашу говядину, масло и сыры. Британские кредиты, очевидно, не имеют законной силы. Но остались американские, а механизм для платежей по ним исчез. Нет источников капитала для программ военного времени или индустриализации, и даже для закупок необходимого сырья. Чтобы защититься, мы были вынуждены установить административно-командную экономику, отказаться от построения морских сил и сосредоточиться на создании армии из семи дивизий, чтобы оборонять берега.

– А потом, сэр Генри, вы выяснили, что такая экономика работает из рук вон плохо. Свободная рыночная торговля – единственный путь к процветанию, – принцесса выглядела задумчиво, – я попробую объяснить вам наши трудности, а затем посмотрим, как мы можем помочь друг другу. Простите, сэр Мартин, я знаю, вы раньше это уже слышали. Сэр Грегори, как вам известно, шесть лет назад моя страна вернула земли, украденные у нас французами до 1908 года. Чего мы знали, так это до какой степени французская политика и французская администрация разорили эти территории. За недолгое время они разрушили культуру и экономику, существовавшие тысячелетия, и отбросили сельское хозяйство более чем на пять веков. Я не шучу, господа. Производство на душу населения риса упало до трети по сравнению с основными землями. То есть ниже, чем в четырнадцатом веке. Воистину, у французской администрации Индокитая заседают лучшие умы средневековья.

Теперь мы восстанавливаем разрушенное и вытягиваем сельское хозяйство освобождённых областей на приемлемый уровень. Это означает, что производство риса растёт. Сейчас мы достигли удвоенного объёма по сравнению с 1939-м, а тот год был очень урожайным. Но вы знаете, что происходит, когда поставки растут, а спрос остаётся прежним. Цены рушатся, фермеры беднеют. Поэтому так важно соглашение с Индией. Мы продаём излишки риса и сохраняем внутренние закупочные цены. Доходы с налогов и прибыли направляем на закупку промышленных товаров. Таким образом, уровень жизни людей растёт, наши индийские друзья могут прокормить своё население, и наша промышленность развивается.

Но у нас до сих пор есть проблемы. Разрушенное сельское хозяйство включает в себя и домашний скот. Французы установили правила, по которым фермеры могли растить только рис, который они закупали по заниженным ценам; и должны были покупать мясо у французских импортеров по завышенным. Теперь надо восстанавливать и скотоводство. Сэр Грегори, вы говорили, что американцы не покупают ваше мясо и масло, так продавайте их нам! Отправьте своих фермеров и специалистов, пусть помогут нам заново создать животноводство. С сыром мы вам не помощники, к сожалению. Мне он нравится, но для большинства моих деревенских сограждан это просто чрезмерно перекисшее молоко. Но восстановление сельскохозяйственных общин на освобождённых землях – не самая главная задача.

Мы должны улучшить питание наших детей. Они наше будущее, наша радость и ответственность. Чтобы их жизнь началась хорошо, им надо хорошо есть, в первую очередь больше мяса. Продайте нам мясо, сэр Грегори. Мы заплатим золотом наших шахт. Драгоценностями, сапфирами, алмазами, рубинами, всеми нашими ресурсов. Мы можем продать вам тик и лучший в мире шёлк. Американцы могут не хотеть мяса, сыра и масла, но они точно захотят предметы роскоши – которые вы купите у нас и перепродадите им. Это даст вам валюту для оплаты долгов и импорта того, что требуется для развития собственной промышленности. И ваш «Страус», который штурмовик, очень нужен нам. Всё, чего мы просим – принять наши торговые предложения так же, как это сделала Индия. Открыто, без потайных пунктов или секретных дополнений. Именно из-за них мир сейчас в таком состоянии. Мы хотим, чтобы наши торговые соглашения были ясны, чтобы все видели – дела с нашими партнёрами мы ведём честно и справедливо.

Господа, моя страна невелика. Когда слоны дерутся, мышей давят. Долгосрочное благосостояние всех наших стран зависит от стабильности, а она проистекает только из честной торговли и честных простых отношений. Логично, не правда ли?

Подошёл слуга, принёс шампанское в бокалах на подносе. Тайская принцесса смотрела на собеседников. Неужели европейцы могут быть такими наивными? Она выложила им весь замысел, а они до сих пор его не видят? Как сказал фельдмаршал Пибул в ночь перед её отъездом, «Когда у деревни на одной стороне реки есть рис, но нет рыбы, а в деревни на другой стороне есть рыба, но нет риса, богатство и власть будут не у рыбака или фермера. Они будут у того, кто построит мост через реку». Благодаря торговым договорам её страна станет перевалочным пунктом для всего неяпонского Дальнего Востока. Австралия и Индия будут ведущими актёрами в последующие годы, но роли для них напишет её правительство.

Теперь сэр Мартин чувствовал себя намного лучше. Неожиданное предложение параллельной торговой сделки потрясло его и опрокинуло планы воспользоваться тяжёлым экономическим положением Австралии для возвышения Индии. Но предложенный путь выглядел интереснее. Они вовлекали Австралию в свою орбиту без столь откровенного давления. Рискованная ставка, сделанная несколько лет назад, сыграла куда удачнее, чем он рассчитывал. Вложения в современную военную технику и политический капитал обеспечили ему верного и надежного союзника, дипломатические навыки которого превосходили все ожидания. Да, встреча определённо дала Индии весомое преимущество. Шампанское – хороший способ отметить это.

Впервые за многие месяцы сэр Грегори ощутил, как с его плеч спадает тяжкое бремя. Он приехал в Нью-Дели, ожидая, что ради помощи придётся унижаться. Вместо этого он неожиданно обрёл частичное решение своих проблем, буквально поставивших его на колени. Торговое соглашение – важный элемент этого решения, оно обеспечит и его будущее, и его страны. Даже до подписания оно позволит ему взять дополнительные кредиты, чтобы покрыть неотложные долги и решить связанные с ними трудности. Но ещё важнее был вопрос обороны. Байка о береговой обороне Австралии – просто фарс. Так объяснили ему генералы, и тайская принцесса знала это. Она кадровый военный, а её навыки уже вошли в легенды. Локок не политик и не экономист, в отличие от Шарпа, но понимал, что Австралию не оборонить, сидя на берегах. Слишком они протяжённы, а населения слишком мало. Встречать противника нужно подальше, чтобы задержать его и истрепать прежде, чем он увидит австралийский материк. Сэр Грегори с удовольствием взял шампанское. Впервые он видел перед собой ясный путь.

Все трое переглянулись с восхищением, а затем провозгласили тосты в тёплой дружеской атмосфере уважения и взаимного предательства.

ГЛАВА ВОСЕМЬ. СУДНЫЙ ДЕНЬ

Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД, авианосец «Шайло», третья палуба, правый борт у миделя.

Они побеждали чудовище. Они освободили все отсеки, потерянные с начала пожара. Следующий шаг должен открыть им доступ в посудомоечную. Именно там вспыхнул огонь, порожденный немецкой бомбой и неисправными выключателями. Несвоевременное обслуживание. Это необходимо обговорить в кают-компании. Однако, обширный опыт подсказывал главстаршине, что сражение с огнём выигрывается на всех фронтах. Температура снижается, дым и ядовитый туман рассеиваются. Что ещё более важно, электропитание становится более стабильным, а давление гидросистемы восстановлено. Не настолько хорошо, как должно быть, но куда лучше прежнего. Кроме того, пожарные расчёты у периметра огня регулярно получали свежую воду и солевые таблетки. Правда, закончилось топливо для передвижной мотопомпы и приходилось использовать авиационный бензин. От него небольшой насос перегревался, каждые пять-десять минут его останавливали для охлаждения.

– Господин Пикеринг, сэр, вам стоит проведать людей. Проверьте, что у них достаточно воды и нет обезвоживания. Оно наступает слишком легко. Нам же не нужно, чтобы кто-нибудь хлопнулся в обморок, когда мы войдём в посудомоечную.

– Вы уже проверили их, главстаршина. Вы знаете, что у них есть вода.

Он в отчаянии мысленно вздел взгляд к небесам. Господь милосердный, работа старшин – наставлять молодых офицеров на путь истинный, дабы они стали настоящими моряками, а не диванными воинами или демократами. Но иногда так тяжело сохранять терпение!

– Сэр, – он понизил голос, – люди должен знать, что вы заботитесь о них. Я знаю, что у них есть вода и солевые таблетки. Вы знаете, что у них есть вода и солевые таблетки. Но они должны видеть, что вы о них заботитесь. Так что пожалуйста, сэр, вы обязаны проверить.

Главстаршина проводил мичмана Пикеринга взглядом. Тот говорил с пожарным расчётом. Кроме воды и таблеток он осмотрел их руки – нет ли ожогов? – и проверил глаза. Хотя матросы и так были покрыты копотью и грязью, и то там то здесь они обожглись, это показало, что мичман понял, о чём речь. Неплохой офицер, просто зелёный и многому ещё не обучен. Главстаршина знавал многих, кто был куда хуже. Однако он возглавил пожарную команду, спасавшую «Шайло», и спустя годы его будут просить пересказать эту историю. Теперь самое время проникнуть в следующий люк и войти в посудомоечную. «Самоа» несколько часов проливал эту область морской водой, значит, сложностей не должно возникнуть. Войти, погасить если что-то осталось, и обезопасить отсек. Приказов людям отдавать не требовалось, они сами всё понимались. Чудище ждало.

– Ну что, чиф, вперёд за тарелочками.

Из всех пожарных только он и сам мичман понимали, что это вопрос, а не приказ.

– Хорошо, сэр. Постройте людей… ждём… раз…

Внезапно корабль содрогнулся. Это почувствовали все. Главстаршина нахмурился. Толчок пришёл с другого борта и откуда-то с носа. И как будто глубже? Нехорошо как-то.

– Что это было, чиф? – те, кто вместе с ним начинал службу на «Шайло», тоже поняли – здесь что-то не так.

– Не заморачивайтесь. Наша работа здесь, и её нужно закончить. Занимаемся своим участком. Прочими пусть занимаются другие.

Это замечание заставило Пикеринга бросить на главстаршину острый взгляд. Он ощутил, что толчок случился прямо под ними. Но в прочем всё было верно. Им есть что делать, и беспокойство о других частях корабля только отвлечёт.

– Подготовьте снаряжение. О, чёртова пасть, а это что?!

Теперь, вне всяких сомнений, происходило нечто серьёзное. Это был не взрыв. Дрожь и вибрация больше походили на землетрясение. «Шайло» накренился на правый борт так же заметно, как до этого на левый.

Чиф не знал, почему поступил именно так. Может, ангел-хранитель нашептал, может, долгая череда духов всех главстаршин, начиная с римских галер, вернулась, чтобы предупредить и выручить своего. Или многолетний опыт. Годы, проведенные на всех типах кораблей ВМС США и во всех портах, вопили о приближении смертельной опасности. В общем, что-то заставило прыгнуть через весь отсек и вручную задраить броневой люк. Взрыв, раздавшийся спустя мгновение, не был похож ни на что, испытанное раньше. Грозовой, оглушительный рёв встряхнул палубу и сбил людей с ног. Свет погас, воздух наполнился пылью и обломками. Темноту прорезали только лучи фонарей.

– О Иисусе. Чиф, что случилось? – голос Пикеринга срывался из-за контузии и наполненного мелким сором воздуха.

– Успокойтесь, сэр. Прокашляйтесь. Мы должны убираться отсюда. Что бы там не случилось, кораблю сильно досталось. Предлагаю пройти через посудомоечную на другой борт.

– Если уходить, то надо двигаться по уже известному пути. Но у нас не было приказа.

– Чувствуете жар от люка, сэр? Позади нас снова пожар. К тому же мы не знаем, что повредил этот взрыв. А здесь мы в ловушке. Если сейчас не уйдём, останемся навсегда. Сейчас известно, что возгорание в посудомоечной ослабло. Если мы пройдем через неё на корму, то сможем подняться на две палубы, и перебраться в спонсоны. А оттуда через борт или ещё как. Вот тут план корабля. Подойдите и посмотрите, что я имею в виду. Сэр, осторожно…

В темноте прозвучал мягкий глухой стук.

– Мичман Пикеринг? Сэр? Ты. Да, ты, не тот кто за тобой. Господин Пикеринг ранен. Поскользнулся на палубе, ударился головой и потерял сознание. Мне нужны ещё три добровольца, чтобы вынести его отсюда. Ты, ты и ты. Остальные готовятся открыть люк. Пожарные спереди и сбоку, остальные в середине. Заводите насос. Нам нужно будет прорываться через огонь, если мы хотим выбраться. Теперь пошли!

Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД. Крейсер «Фарго», мостик.

Капитан Мэхен чувствовал себя счастливым человеком. Хороший корабль, обученная команда, трудная операция идёт гладко. Чего ещё хотеть капитану крейсера?

Они стояли под носовым подзором левого борта «Шайло», развернувшись транцем к проёму шахты подъёмника напротив ангарной палубы. Третью и четвёртую башни развернули на правый борт, чтобы освободить как можно больше места на корме. Заодно лобовая броня башен прикрывала навесные линии, по которым передавали раненых. Ракетный расчёт сумел так выложить подъёмный кран, чтобы его привод тянул тросы, обеспечивающие работу системы. Раненых теперь крепили на носилках в лазарете «Шайло» и цепляли к закольцованному тросу, пропущенному через шкивы. Иначе пришлось бы долго и мучительно тягать всё вручную. А раненые и так прибывали быстрее, чем его экипаж мог их принимать. Даже с учётом перевозки самых тяжёлых вертолётами на «Киттихок», их было слишком много.

Пожары почти прекратились. По последнему докладу, огонь остался только в одном из пяти отсеков ангарной палубы. Дальше его не пустили бронедвери, они же отсекли и дым. Возгорания в низах отогнали туда, где они начались: в посудомоечную, пекарню и на камбузе. Но даже там «Самоа» вылил столько воды, что пламя притихло. Теперь просто требовалось время, чтобы пожарные расчёты погасили его окончательно. При удаче, раненые скоро будут поступать медленнее.

Он не ожидал взрыва. Мощного, произошедшего в глубине «Шайло», значительно ниже ватерлинии. Прямо на его глазах огромный авианосец перевалился с правого борта на левый, придавливая срезом палубы надстройку «Фарго». Фок-мачта крейсера переломилась с жутким скрежетом и треском металла, утягивая за собой РЛС воздушного обзора. «Фарго» оказался в кандалах, зажатый под бортом «Шайло». Его труба застряла в просвете под полётной палубой. Тягач и разъездной джип скатились на мостик, и прежде чем упасть в воду, отломили левое крыло.

Оба корабля склонились друг к другу, но крейсер оказался повреждён больше. Правую сторону мостика почти смяло, лобовое стекло рассыпалось вокруг стойки репитера компаса, поста сигнальщика и места наблюдателя. Мэхен посмотрел на корму. Раненых всё ещё передавали из проёма подъёмника, но теперь тросы находились почти на одном уровне. Раньше они спускались под углом. Прямо сейчас моряки, работая стрелой крана, старались сохранить систему работоспособной.

Корабль надо было срочно спасать.

– Правый борт самый полный назад, левый самый полный вперёд, руль круто вправо!

«Фарго» начал разворачиваться на месте, со скрежетом выдираясь из ловушки у корпуса «Шайло». Тягой всего корабля, как рычагом, корма выползала из-под накренившейся полётной палубы. Мэхен смотрел, как сминается и вдавливается внутрь основание передней надстройки, срываются со стоек леера, а шлюпбалки просто теряют всякую форму. Труба начала сгибаться, сварные швы уже подавались.

Капитан чувствовал, как мощные двигатели крейсера отодвигают его от авианосца. Почти по всему протяжению правого борта всё, что торчало за габарит, было смято, а обшивка покоробилась и вдавилась сантиметров на пятнадцать. Потом «Фарго» рывком освободился, освободившись от угрозы быть раздавленным палубой «Шайло». Это стоило раздавленного кормового артиллерийского директора, а зенитный автомат над машинным отделением сорвало с опор. Но им удалось вырваться, и самое главное, крейсер теперь мог постоянно подворачивать, выдерживая дистанцию.

– Сигнал от адмирала Теодора, сэр. Передаёт «Браво Зулу»[56]56
  Сочетание флажных сигналов. Значение «Молодцы!», «Отлично сделано!».


[Закрыть].

Мэхен кивнул и посмотрел на корму, за искорёженную заднюю надстройку. Невероятно, но матросам, управляющим краном, удалось сохранить подвесную линию. Носилки с ранеными плыли над расширяющимся зазором воды между кораблями. Оглянувшись на подбитый авианосец, капитан увидел ещё один взрыв. Он произошёл где-то в недрах, и прозвучал подобно протяжному зевку змеи, заглатывающей добычу. Из кормовой части вырвалось большой, плотное облако дыма, серое с примесью чёрных и белых жгутов. В бинокль было видно, как док Стеннис и капеллан Вестовер, окруженные дымом и обломками, продолжают подавать раненых к тросам. Капеллан подтаскивал носилки, а Стеннис крепил их. Прямо когда Мэхен смотрел, они передали четверых. Потом всё скрыло облако дыма, а транспортировочная система оборвалась. Следом мир содрогнулся.

Взрыв был ужасен. Из передней четверти левого борта «Шайло» вырвался небольшой вулкан. Передний подъёмник вылетел из шахты на семьсот метров, кувыркаясь как блин, а потом упал обратно. По воде запрыгали обломки авианосца. Часть обшивки ангарной палубы смяла носовую 127-мм башню как скорлупку. Другие куски осыпали носовую палубу, словно картечь в сражении парусников. Тем не менее, собрав себя в кучку и поднявшись на ноги, Мэхен догадался, что всё могло быть куда хуже. Останься они бортом к авианосцу, последствия были бы катастрофическими. Последний рывок, развернувший их кормой, прикрыл большую часть корабля. Наверняка есть убитые и раненые, но намного меньше, чем мог причинить такой мощный взрыв.

Пошатываясь, Мэхен оглянулся на «Шайло». Он сильно накренился на левый борт, развороченный бак уже погрузился в воду. По носовой части полётной палубы перекатывались волны, всё открытое пространство горело. Там, где капеллан и док Стеннис пытались спасти нескольких последних раненых, остались только развороченные, полыхающие обломки. Бросив взгляд на корму, капитан ощутил нечто, похожее на смирение. Крановщики вытаскивали раненых, другие прыгали за борт, чтобы достать тех, кто оказался в воде. Хороший корабль! Повреждённый, но оставшийся в строю, с отличной командой, поредевшей, но непобежденной. На мгновение Мэхену показалось, что он такого недостоин.

На уголке палубы «Шайло» собирались люди, готовясь покинуть корабль. Было совершенно очевидно, что обстановка безвыходна и авианосец потерян.

Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД, авианосец «Киттихок», адмиральский мостик

– Капитан Мэдрик, почему взорвался ваш корабль? – адмирал Теодор хотел узнать ответ как можно скорее.

– Сэр, мы думаем, причиной была неразорвавшаяся бомба в затопленной части отсека опреснителя. Это, конечно, догадки. Мы не знаем, стояла она на замедлителе, или по ещё почему-то, но она взорвалась. Двумя палубами выше был отсек, где собирали ракеты «Крошка Тим», для ударного вылёта. Хоуарт считает, что они перегрелись и от сотрясения, вызванного взрывом, какая-то из них сдетонировала. Опять же, мы не можем быть уверены, но скорее всего, её осколки повредили остальные. Следом, вероятнее всего, от взрывов начался пожар, проникший в погреб 127-мм орудий левого борта. Это вызвало цепную реакцию в укладках. Погреба разворотило по всей передней четверти левого борта, обшивку вырвало на протяжении почти шестидесяти метров. Число погибших велико, сэр. Мы думаем, что свыше девятисот человек. Очень много раненых, да вы это и сами знаете, сэр. Ваш госпиталь переполнен. Не желая, чтобы люди оказались в ловушке, я приказал вывести наверх всех, кто не занят в тушении пожаров. Я хочу снять с корабля столько, сколько успеем. Сейчас у меня примерно четыре сотни человек. Мы боремся за спасение «Шайло», сэр. Но, честно говоря, он одной ногой на дне.

Адмирал Теодор кивнул, забыв, что по радио это не заметно. Связист выключил передачу. В оперативной группе имелись эсминцы, и следующий шаг становился всё более очевидным. Ход его размышлений был прерван стуком в дверь. Вошёл один из «котиков», Джефф Томас.

– Господин адмирал, наш пленный хочет поговорить с вами. Мне кажется, у него достаточно разумный вопрос.

Теодор негодовал. «Котики» на глазах становились вещью в себе, но они могли сотворить невозможное.

Он махнул рукой. Конвой ввёл немецкого пилота. Лейтенант Вийнан вдумчиво отрепетировал свою речь.

– Адмирал, сэр. Меня содержали недалеко от госпиталя. Я видел, сколько тяжелораненых доставлено на борт. Перед тем, как стать пилотом, я учился на медика. В авиагруппе я был одним из санинструкторов. Хочу добровольно предложить вам свои услуги по уходу за ранеными. В обмен на моё честное слово.

Адмирал вытаращился на молодого лётчика. В иное время он приказал бы вышвырнуть его и вкатил «котикам» выговор на напрасную трату времени, но сейчас его что-то останавливало. Его корабль переполнен пострадавшими, и они продолжают прибывать. Поэтому всего лишь спросил: