Текст книги "Великан (ЛП)"

Автор книги: Стюарт Слейд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Внезапно Харманн повернул голову. Появилось ещё одно звено американцев. Гигантские бомбардировщики, летящие далеко за пределами его досягаемости. Значит, всё-таки явились для прикрытия. Наверняка это какие-то нестандартные машины. Амеры показали себя прилежными учениками. Возможно, они решили повторить предыдущий, неудавшийся эксперимент. Два года назад они оснастили B-29 дополнительным вооружением, счетверёнными огневыми точками вместо спаренных. Тогда это не сработало, но что будет сейчас? Новоприбывшие гиганты не собирались спускаться на их эшелон. Харманн рассмотрел, что их трое. Зачем они здесь? Наблюдать, как собьют одного из их числа? Пока он смотрел, их очертания изменились. Они как будто распахнулись во всё пузо – боже, бомбоотсек был просто огромен. И оттуда стало что-то выпадать. Что это? Бомба класса «воздух-воздух»?

Это выглядело бессмыслицей. Каждый выронил по большому заряду. Воздушный подрыв пробовали применять против плотных групп B-29. Успех получился умеренным, даже против крупных бомбардировщиков. А против истребителей? Вообще без толку. Харманна пробил холодный пот. Они хотят сбросить на нас адские зажигалки? Уничтожить и нас и подбитую машину, чтобы мы не могли изучит её хотя бы по обломкам? До сих он не предполагал за амерами такой жестокости. Но видя, что они сделали с Германией, в это придётся поверить. Но нутром он чуял какой-то подвох. Так что, чёрт подери, происходит? На его глазах выпала вторая серия из трёх бомб.

На борту B-36J «Ангел-хранитель», F-85B «Хоккейная шайба»

Капитан Чарльз Ларри подтянул привязные ремни, проверил замки кабины и ждал срабатывания механизма запуска. Его F-85B «Гоблин»[63]63
  Американский реактивный мини-истребитель малого радиуса действия, спроектированный для непосредственного прикрытия стратегических бомбардировщиков. В серии не строился, хотя прототипы были отработаны.


[Закрыть] сидел там, где раньше был третий бомбовый отсек. Перед ним были ещё два «Гоблина», тоже угнездившихся в бывших трюмах. Ларри считал их самыми странными малоразмерными истребителями, когда-либо построенными. Их специально спроектировали для перевозки внутри B-36. С виду они были причудливыми – повсюду управляющие поверхности и пять стабилизаторов. Их число компенсировало размер. Пилот сидел верхом на небольшом реактивном двигателе J-34. Тут же появились хохмы для посвященных. «Что пилоты „Гоблинов“ едят на завтрак? Жареные булочки». Но внешность самолёта была обманчива. Он получился быстрым, невероятно проворным и очень летучим. Конечно, ценой стала малая дальность и ограниченный боезапас. Но какая разница, если аэродром сам тебя возит?

Маленький истребитель появился несколько лет назад. Изначально планировалось, что по одному будут нести все B-36 и RB-36, на случай угрозы. Бомбардировщики преодолевали ПВО, просто перелетая её, но всегда оставалась возможность повреждений или технических неисправностей, которые заставят снизиться. Сначала подумали о сопровождении дальних истребителей, но любой истребитель такой дальности окажется размерами с B-36. А втиснуть штангу для дозаправки в существующие конструкции не удавалось. Да и большую часть САК тогда пришлось бы перестроить в танкеры. Поэтому, в качестве последнего рубежа обороны, придумали «Гоблина», который помещался в отдельном отсеке. Идея провалилась начисто. F-85A полетел очень хорошо, да и B-36 могли выпускать их без заметных трудностей. Всё упёрлось в сильную турбулентность под брюхом бомбардировщика, из-за которой нельзя было пришвартоваться обратно. Шасси у «Гоблина» не имелось, и жизнь пилота становилась очень интересной. Воплощение замысла отложили, машины вернули на испытательные и экспериментальные полёты. Несколько купил ВМФ – одним небесам известно, для чего.

Потом недостающее звено нашлось. ЛеМэй, как всегда, думал наперёд. Рано или поздно даже B-36 не сможет прорвать оборону, и ему понадобится ракета воздушного базирования, для пуска издалека. В результате появился DB-36, который нес беспилотный F-8 °C на откидной трапеции. Начальные эксперименты проводили с управляемыми самолётами, и они вполне безопасно стыковались с носителем. Потом кого-то посетило вдохновение, и трапецию совместили с F-85.

Построили новую модель B-36, в трюме которого четвёртый бомбоотсек переоборудовали в качестве ангара. «Гоблины» теперь могли отделяться и швартоваться обратно. Оставалась опасность случайного запуска двигателя на борту, и систему управления доработали так, чтобы включить его можно было только на отведённой трапеции. Правда, в случае неудачи всё равно пришлось бы отстыковываться. Закрытый ангар можно было герметизировать, чтобы дозаправить и перевооружить самолёт прямо на борту. Так появилась 509-я объединённая эскадрилья из восемнадцати B-36J и пятидесяти четырёх F-85B. Сегодня они барражировали над восточной Францией, обеспечивая безопасное возвращение бомбардировщиков.

Толчок, и «Гоблин» пополз назад. Конвейер потащил истребитель в корму и поставил тележку на трапецию. Затем распахнулись створки, и маленький самолёт выдвинулся в воздушный поток. Ларри нажал стартер и услышал завывание раскручивающегося двигателя. Расцепка, свободный полёт. Стыковочный узел спрятался в отсек, охота началась. B-36 внизу тянул дымный след и медленно терял высоту. К подбитому приближалась девятка длиннокрылых «Мессеров». Они ещё не вышли на дистанцию уверенного огня, но были опасно близко. Ларри дал полный газ и нырнул на перехват. Пара F-85 присоединилась к нему, и ещё шесть окружили подбитый бомбардировщик, прикрывая его.

Пикирование и тяга двигателя разогнали кроху до скорости свыше тысячи километров в час. Люди не представляли, как здорово летает «Гоблин», пока сами не пробовали. Он был настолько мал, что казалось, будто вокруг пилота вообще ничего нет, и он мчится по небу прямо в кресле. У ранних J-34 были проблемы со взрывами в полете, и тогда лётчики мгновенно гибли. Но небольшой размер всё равно сделал их мечтой пилотов, они чувствовали истребитель как продолжение себя, а не машину. Ларри приближался к одному из «Мессершмитов» по дуге, чтобы ударить сзади и пронестись сквозь их строй. F-85 был таким маленьким и быстрым, что казался дальше и медленнее, чем на самом деле. Другие видели ожидаемое – истребитель обычного размера, довольно далеко, и понемногу нагоняет. Фриц, которого он выбрал для атаки, тоже так решил. Ну или вперился в B-36, не обращая внимание ни на что больше. Или просто не заметил «Шайбу». И это была его последняя ошибка.

Ларри видел, как самолёт вполз в прицел, указатель коллиматора уткнулся в обтекатель двигателя перед самой кабиной, и он дал короткую очередь. Искрящиеся белые вспышки усеяли фонарь. «Мессер» встал на хвост, замер и закувыркался вниз. Капитан видел, как оторвались его длинные крылья. Возникла паника. Другой немец попытался оторваться и развернуться навстречу. Бесполезно, F-85 обладал невероятной манёвренностью. Ларри развернул «Шайбу» вокруг оси и навёл метку на новую цель. Ещё одна короткая очередь, яркая вспышка. На этот раз, прежде чем пули пробили кабину, из-под створок капота потёк чёрный дым. Как бы там ни было, истребитель вышел из боя. Вокруг воцарился хаос. Немцы летели двумя аккуратными четвёрками с ведущим посередине и немного впереди. Звено Ларри только что полностью выбило правую четвёрку – он двоих, и его ведомые по одному. Теперь между подбитым бомбардировщиком и оставшимися «Мессерами» вклинились три «Гоблина», а последняя тройка атаковала ведущего. Прямо в этот момент капитан увидел, как тот отчаянными манёврами пытается увернуться от атаки – но без толку. Выскочил из строя, крылья сложились от перегрузок, и истребитель камнем рухнул вниз. Интересно, кто додумался выпустить в серию такую машину? Однако, дело прежде всего.

Осталось всего одна группа немцев. Звено Ларри набросилось на неё. Плотная четвёрка порскнула врассыпную, едва заметив приближающиеся к ним маленькие истребители. Один не успел. Он пытался развернуться, но его двигатель вспыхнул после попаданий. Пулемёты смолкли – «Шайба» исчерпала скудный боекомплект. Противник пошёл в отрыв, «Гоблины» не стали их преследовать. Это вбивалось в головы пилотов с самого начала. Цель не уничтожить врага, а спасти бомбардировщики.

– Молодцы, «Волки». Я принимаю первое звено на заправку и перевооружение. Остальные пока побудьте с подбитым. Дозаправка каждые двадцать минут, пока не появятся флотские.

– Малыши, это «Техасская леди». Рады вас видеть. Сколько с нас?

Ларри соображал стремительно.

– Девять вражеских истребителей, значит девять ящиков пива каждому носителю. И по ящику тем, кто сбил немцев. Итого тридцать три ящика. Мы вас прикроем до подхода «Баньши» и «Пантер». Вставайте на курс к дому, вы в безопасности.

– Тридцать три ящика. Мы из Мэна. Вам канадское или американское?

Ларри посчитал, что ответ самоочевиден.

– Канадское, конечно. Увидимся, большой.

Пора было стыковаться с маткой и заправляться.

Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД, эсминец «Тиммерман»

– Топите его, – вздохнул адмирал Теодор. Это был тяжёлый момент для любого командира. Капитан Мэдрик смотрел на останки «Шайло». Тот глубоко сидел в воде, по самую полётную палубу, накренившись на правый борт, и тонул мучительно медленно. Следовало ускорить этот процесс. Как и большинство одноклассников, эсминец лишился одного пятитрубного торпедного аппарата в обмен на дополнительные зенитки и улучшенный радар. Второй остался. Капитан Трой Мэтьюс отдал приказ, и установка повернулась на борт, в сторону горящего корабля. Опускались сумерки, пылал невероятный, ошеломительный закат, насыщенные цвета которого как будто отражали пожар на авианосце. Ещё один приказ, и аппарат начал выбрасывать торпеды.

Первая скользнула в море и исчезла без следа. Двигатель не запустился. Вторая пошла прямо и поразила «Шайло» точно под надстройку, ударившись с глухим лязгом. Отказ детонатора. Третья завиляла примерно на полпути, потом окончательно потеряла направление. Не справился гироскоп. Все задержали дыхание – потеряшка попёрла прямиком на «Фарго». Второй раз за день крейсер дал полный назад, просев кормой в воду. Торпеда проскочила меньше чем в десяти метрах от борта. Несколько секунд спустя заморгал ратьер.

– Сообщение от капитана Мэхена, сэр. «Ещё раз так сделаете, и вам придётся на мне жениться». Мне что-нибудь им ответить?

Капитан Мэтьюс невнятно фыркнул, бросил фуражку на палубу и растоптал. Между тем торпеда номер четыре вылетела, преодолела едва треть пути, выскочила на поверхность, помолотила винтами и утонула. Отказ автомата глубины. Пятая и последняя просто последовала за первой, бесследно исчезнув. Мэтьюс пнул измочаленную фуражку в угол. Американские торпеды прославились ненадёжностью, но это уже было смешно – прямо на глаза у адмирала так облажаться. Теперь торпеды выпустила «Сьюзен Б. Энтони». Под корпусом «Шайло» встали два фонтана воды от взрывов. Он начал быстро тонуть, словно его добило предательство друзей. Когда авианосец скрывался в волнах, Мэдрик услышал жалобное взрёвывание сирен. Кораблю отдавали последние почести.

Палуба завибрировала. Эсминец набирал ход. Капитан Мэтьюс обернулся и негромко, так чтобы больше никто не расслышал, сказал:

– Вашингтон захочет получить исчерпывающий рапорт о произошедшем. Кевин, адмирал Теодор передал тебе быть осмотрительным в формулировках и на всякий случай позаботиться об адвокате.

Мэдрик кивнул и посмотрел на заходящее солнце. «Шайло» исчез.

Восточная Атлантика, 46.8 СШ, 4.6 ЗД, авианосец «Киттихок», носовая 76.2-мм батарея

Лейтенант Вийнан облокотился на бронещит и провожал взглядом тёмно-красный шар, садящийся за горизонт. Работу в лазарете он начал с перевязок и переломов, хорошо себя показал и его перевели на более тяжёлые случаи. За долгие часы это был первый перерыв, всего на десять минут. Где-то за его спиной маячил конвой «котиков», но Вийнан не возражал. Он сделал бы то же самое, повернись обстановка зеркально. Раньше он не знал, как выглядят настоящие раны. Численность погибших на «Шайло» была ужасающей, тысяча или даже больше. Но произошло что-то ещё, невообразимо страшное, хотя никто не мог сказать, что именно. Здесь тоже было нелегко. Стоя в сумерках возле зенитной трёхдюймовки, лейтенант пообещал себе вернуться в медицинский и стать врачом. И никогда больше не брать в руки оружие.

Оккупированная Англия, Ноттингем, «Солдатское радио»

Дэвид Ньютон вжал приклад «Де Лизл» в плечо, выбрал охранника слева от ворот и плавно потянул спуск. Отдачи почти не было, как и звука выстрела. Если не обращать внимания, можно было поклясться, что ничего не произошло. Где-то даже пугающе. Охранник свалился как подрубленный. Ньютон передёрнул затвор – даже лязга не было – и снял второго. Тревога так и не поднялась. Отряд сопротивления вышел на рубеж атаки. Они подкрались в сумерках, теперь оставалось пересечь дорогу и проникнуть на территорию. Двери радиостанции стояли нараспашку. Внутри на регистрации сидела девушка, в углу дремал ещё один охранник. Девушка испуганно пискнула, разбудив его, но у обоих возобладал здравый смысл. Она подняла руки, солдат отложил «Штурмгевер». Их отвели в столовую, самое подходящее место для пленных.

Там было пусто, только три женщины из вспомогательных сил прибирались после рабочего дня. Их тоже связали. Бойцы сопротивления занимали здание. В ночную смену здесь почти никого не оставалось. Три сотрудника самой радиостанции и пятеро охранников, всего восемь. Именно так сказали на постановке задачи. Теперь надо было захватить студию.

Дверь вела в аппаратную. Там находилось двое мужчин и женщина. Они сразу подняли руки и были отведены в столовую. Ньютон вошёл в помещение. Если ему понадобится стрелять через открытое пространство, здесь самое удобно место. Да и оружие подходит как нельзя лучше. Диктор готовилась читать объявления на английском, пока мужчины проверяли материал для следующей передачи на немецком. Вот, собственно, и всё. Дэвид разделил силы. Гранатомётчиков направил перекрыть дорогу, а остальных на контроль периметра. На часах было без трёх девять. С момента, когда он застрелил охранников, прошло всего десять минут.

Станция, как обычно, играла «Лили Марлен». Ньютон слышал её, когда точно в назначенное время переключал питание. Лишь небольшая запинка в песне выдавала переход на ретрансляцию. Теперь сигнал шёл с самолёта, кружащего над северной Атлантикой. Раздался очень знакомый голос, насыщенный, с нотками бренди и сигар.

Северная Атлантика, EC-99E «Панцирный всадник»

– Вы в эфире, сэр, – сержант ВВС рубанул в воздухе рукой. Уинстон Черчилль, сидевший в соседнем кресле, проглотил бренди и начал свою речь.

– С тех пор, как несколько наших заблудших соотечественников предали страну и вынудили граждан и армию искать спасения за границей, прошло почти семь лет. За это время в мире стряслось немало катастроф. Были взлёты и падения, успехи и неудачи. Но за последние несколько часов случились события, за которые все мы, кто слышит эту передачу, должны быть благодарны. И мы должны со всей решимостью опереться на них для кардинального улучшения положения нашей страны. Нашего дома. Сегодня невиданный день в истории человечества. С аэродромов в Новом Свете поднялся бомбардировочный флот, чтобы принести нашим врагам смерть и разрушение – как они принесли их нам. На Германию обрушилась мощь атома, и она исчезла с карты. Даже когда мы, британцы, остались практически в одиночестве и без оружия, наши американские кузены поддержали нас. Пусть сейчас мы гораздо лучше вооружены, нам есть за что быть благодарными за неизмеримую силу удара, павшего на головы врага.

Я понимаю вас. Британия долго находится в оккупации. Но нам следует стать одинаково хорошими и в решимости, и в долготерпении. Обычно говорят, что британцы лучше всех во втором. «Они не живут от кризиса до кризиса; они не ждут, что в один прекрасный день им улыбнётся военная удача; вместо этого они вдумчиво трудятся над тем, что необходимо сделать, и работа идёт. Даже если на неё требуются месяцы и годы». Как метко сказал Киплинг, «Встречай триумф и катастрофу одним и тем же „Видели, пройдёт“[64]64
  Из поэмы Киплинга «Если».


[Закрыть]».

Мы не можем предсказать, что случится дальше. Иногда воображение подсовывает нам вероятности, которые намного хуже настоящего, но без воображения тоже нельзя ничего сделать. Есть люди, способные представить куда больше опасностей, чем вообще существует и намного больше, чем произойдёт. Им следует молиться о ниспослании храбрости, чтобы преодолеть страхи, порождённые их собственным разумом. Отсюда урок – никогда не сдавайтесь, никогда и ни в чём. Ни в большом, ни в малом, величественном или скромном. Не уступайте ничему, кроме соображений чести и здравого смысла. Не поддавайтесь ни силе, ни видимому превосходству противника. Наша страна под пятой врага долгие семь лет. Многим казалось, что нас можно списывать со счетов, что с нами покончено. Но у нас не возникло ни тени мысли о сдаче. За пределами острова это казалось чудом, хотя мы сами никогда не сомневались. Теперь, смею вас заверить, сложилось положение, при котором мы сможем вернуть мир на разрушенный континент.

Не будем говорить о мрачных днях. Поговорим о трудных. Ведь это не мрачные дни – это великие времена для всей нашей страны. Возблагодарим бога за то, что он дал нам возможность сыграть свою роль в истории нашей расы. Теперь покажем всему миру, насколько мы отличаемся от тех, чья омерзительная политика привела их в ядерную бездну. Пусть нашим девизом станет «В поражении – вызов, в победе – великодушие»[65]65
  Часть подлинной цитаты Черчилля. Полностью «В войне – решимость, в поражении – вызов, в победе – великодушие, в мире – добрая воля».


[Закрыть]. Среди нас сейчас много тысяч немцев, оставшихся без дома. Они пришли завоевателями, давайте примем их как гостей. Они пытались возложить на нас ярмо, так протянем же им руку дружбы.

Германия совершила тяжкие преступления, но её наказание стало соразмерным. Пора проявить милосердие, в котором было отказано их врагам. Я призываю вас с миром пустить немцев в наши города и сёла. Дадим им прибежище, укроем от того, что они же сами и создали. И я призываю немцев принять наше предложение. Помогите нам восстановить нашу страну, как мы поможем вам восстановить вашу, дабы сегодняшнее никогда не повторилось. С обеих сторон, конечно, найдутся жестокосердные, неспособные отказаться от мести. Им я говорю – поезжайте в Германию, посмотрите, куда вас приведут поиски отмщения.

Черчилль откинулся в кресле.

– Это их обрадует.

Рядом с ним уселся король Георг VI и заговорил. Следом пойдёт обращение к немецким оккупационным войскам. Их не будут просить сдаться, их попросят принять озвученное предложение. Если сработает, Британия станет свободной без боя. Ну а нет – всегда есть флот и морская пехота. Если же и они потерпят неудачу, есть B-36 и их смертоносный груз.

Оккупированная Англия, Ноттингем, «Солдатское радио»

Передача закончились. Ньютон переключил радиостанцию на музыкальную трансляцию с записи. Она должна продлиться полчаса. Как заменить ленту, или где хранятся другие, он не знал. Покинув студию, Дэвид пошёл в столовую. Пленники сидели на полу, под охраной двух женщин из Сопротивления. Одной из них была Салли. Она сердито щурилась на немецкого солдата.

– Что он сделал?

– Дал мне пощёчину однажды, – резко ответила она. Все шестеро немок сразу же сочувственно посмотрели на неё и неодобрительно – на соотечественника. Это вовсе не было смешно. Если женщины, занимавшиеся тем же что и Салли, заражали немецких солдат, то нередко исчезали. Шепотом передавались смутные слухи про медицинские эксперименты. Ньютон помнил один из таких случаев. Результаты разведывательной деятельности Салли были настолько ценны, что для неё на высшем уровне провернули доставку новейшего чудодейственного пенициллина. Он исправил проблему раньше, чем там успела себя проявить.

Снаружи послышался свист. Считалось, что это птичьи звуки, но на самом деле они откровенно выдавали попытку человека исполнить птичью трель. Ньютон подошёл к двери и задержался в тени. Снаружи стояли три полугусеничника и небольшой немецкий служебный автомобиль. Примерно пехотный взвод. Вермахт, не ССовцы, но никакой разницы это не играло. У Ньютона не было никаких иллюзий насчёт боеспособности его небольшого подразделения в столкновении с регулярными войсками. Пропаганда твердила, что партизаны постоянно сражаются со строевыми частями. Но в действительности партизан разнесут в пух и прах. Дэвид полез в карман и вытащил нарукавную повязку. У всех его людей были такие, обозначая их именно как партизан. ИРА в своё время не сделала этого. Держите оружие на виду, носите опознавательную повязку и соблюдайте правила войны. Тогда Вермахт, скорее всего, отнесётся к вам так же. СС, конечно, плевали на всё, кроме «Правила Лидице». Но немецкие машины стояли неподвижно, никто ничего не делал.

Потом появился офицер с белым флагом на винтовке. Точнее, с шарфом на штыке. Ньютон надел повязку, перебросил «Де Лизл» через плечо и вышел навстречу. У ворот, посреди пустого пространства, они встретили и с подозрением посмотрели друг на друга. Первым заговорил немец. Молодой болезненный парень, с отстранённым взглядом ветерана.

– Вы слышали обращение?

Ньютон кивнул.

– Как считаете, такое вообще возможно?

Он задумался. Так легко было сказать «да», и солгать. И немец это поймёт. Лучше сказать правду.

– Может быть. Но слишком многое понадобится забыть и простить. Я так скажу: если суждено установиться миру, он должен откуда-то начаться. Наш премьер прав. Если мы станем искать месть, она уничтожит нас всех.

Немец посмотрел на радиостанцию.

– Скольких вы убили здесь?

– Двоих. Охранники у ворот. Этого нельзя было избежать. Но все остальные, и солдаты, и гражданские, в безопасности. Мы не можем содержать пленных, я передам их вам, – едва договорив, Ньютон ощутил, что это самые верные слова.

– Очень хорошо. Пусть те двое станут последними. Заключим здесь и сейчас перемирие. Пока обстановка не прояснится, между нами не будет вражды. Вы пойдете своим путем, мы своим, и постараемся впредь не встречаться, чтобы не воевать. Возможно, так всё и закончится, – немец с любопытством посмотрел на оружие Дэвида, – что это?

– Карабин «де Лизл».

– Слышал о них, но их не слышал. Можно посмотреть?

Ньютон снял карабин с боевого взвода и открыл затвор, чтобы обезопасить его, и передал. Офицер взял, осмотрел и присвистнул.

– Хотите глянуть моё?

Дэвид кивнул.

У немца был «Штурмгевер» с инфракрасным ночным прицелом. Ньютон посмотрел сквозь него. Видно ясно, как днём. Мало того, он мог рассмотреть, где находится каждый из его людей – их высвечивал инфракрасный прожектор, установленный на одном из бронетранспортёров. В случае перестрелки все они были бы убиты.

Они вернули друг другу оружие и отсалютовали. После чего разошлись, каждый своей дорогой.