Текст книги "Обратная связь (сборник)"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Роджер Джозеф Желязны,Филип Киндред Дик,Боб Шоу,Рэндал Гаррет,Джон Браннер,Джон Герберт (Херберт) Варли,Грегори (Альберт) Бенфорд,Фред Сейберхэген,Грег Бир,Джон Койн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Карл-Хайнц ТУШЕЛЬ
ЭКСПЕРТНАЯ СИСТЕМА

[10]10
  Пер. изд.: Tuschel K.-H. Ein Expertensystem: Das Magazin (Juni 1987). c 1987, Das Magazin c перевод на русский язык, «Мир», 1990


[Закрыть]Перевод с немецкого А. Яковлева

Прошлой ночью мелкий воришка сообщил ему о системе. Теперь Пинки[11]11
  Розовый, розоватый (англ.).


[Закрыть] размышлял, уставившись на телефонный аппарат. Наконец он решился и набрал номер.

– Вас слушают, – отозвался приятный женский голос.

– Привет, дорогая, – любезно проговорил Пинки. – Мне дали твой телефон. Нужно поговорить. Увидимся?

– Вы обратились к компьютеру экспертной системы «Надежность». Будьте любезны говорить по существу. Назовите свое имя и адрес.

Пинки был несколько разочарован, но быстро оценил деловитость собеседницы. Он назвался.

– Мистер Питер Вильямс? – переспросил голос. – По кличке Пинки?

Без особой охоты Пинки подтвердил это. Он не любил свою кличку, полученную некогда за пристрастие к розовым рубашкам.

– Теперь будьте любезны перечислить свои прежние судимости. Вы, конечно, понимаете, что мы все перепроверим.

Нараставшее было раздражение сменилось чувством почтительности. Эта система является, пожалуй, достаточно солидным предприятием. Он перечислил, когда и за что был осужден, где отбывал наказания.

– Будьте любезны припомнить тюрьму в штате Мэн. Кто сидел с вами в камере и кто был у вас надзирателем?

Пинки припомнил с трудом. Некоторые фамилии даже слегка перепутал. Но собеседница не сделала ему замечания.

– А теперь сообщите ваши пожелания, – послышалось в трубке. – Вы, конечно, знаете наши условия?

– Нет, – ответил Пинки. – Ведь я обращаюсь к вам впервые.

– Мы предоставим вам план операции в той форме и в том объеме, который вы выберете, и порекомендуем подходящих помощников. За это мы должны получить от вас по почте, по адресу, который будет указан, гонорар в размере 5 % названной вами желаемой суммы – и притом до начала операции. Если операция пройдет успешно, мы должны получить еще 5 %. Кстати, успех наших операций составляет на данный момент 86,8 %. Вы согласны на эти условия?

– Да, – ответил Пинки. – Я предпочел бы ограбление одного из спокойных отделений банка, где можно взять от 20 до 30 тысяч долларов.

– Минуточку, – проговорил голос. Затем продолжил: – Мы принимаем ваше поручение. Вам понадобятся два помощника. Мы рекомендуем: Нейл Даневэй по прозвищу Кинг-Конг, который нейтрализует персонал и клиентов, и Кэт Лэндинг по прозвищу Шустрая Кэт, которая обеспечит автомашины и будет за рулем. Оба они сейчас не у дел и готовы сотрудничать. Может быть, вы уже работали с кем-то из них и были недовольны? Или есть другие причины отвести эти кандидатуры?

"Женщину в качестве шофера?" – хотел было возразить Пинки. Но… с ним говорил женский голос. Да и деловитость системы произвела на него впечатление. Он ответил, что возражений нет.

– В таком случае зайдите в понедельник к себе на почту. Вы получите план операции со всеми подробностями и счет для оплаты.

Пинки положил трубку и задумался. Потом закурил сигарету. Неужели в этом деле и вправду нет никакой закавыки? Цена, которую они требуют, совсем не велика, успех операций – высокий; почему же эту систему не осаждают клиенты? Видно, они сотрудничают не с каждым, наводят справки… И их номер телефона тоже известен не каждому. Во всяком случае, в справочнике он не значится. Очевидно, это новое предприятие. Да, новое, но достаточно солидное. И выгодное. Если даже они ежедневно принимают только десяток поручений… У Пинки даже голова пошла кругом от суммы, которая по бухгалтерской привычке автоматически отложилась в его мозгу. А что такое десяток поручений для компьютера, который решил с ним все вопросы за пару минут?

В понедельник Пинки получил на почте большой запечатанный пакет. Вернувшись, он стал просматривать полученные бумаги. Они несомненно стоили денег, которые следовало уплатить. Даже если он не решится на грабеж, то многому научится по организации и проведению подобных дел. Хотя, честно говоря, он и сам не новичок. И если список его судимостей не так уж велик, то отнюдь не по причине неусердия полиции, а потому, что он совершал рискованные операции не столь часто. А ухватив добычу, затаивался, не роскошествовал, жил скромно и незаметно. Вот и с последнего «дела» прошло уже почти два года. Деньги как раз были на исходе. Остаток и нужно было вложить в новое дело. Полторы тысячи зелененьких предстояло уплатить системе за разработку проекта; оставалась еще тысяча – в обрез на оплату "сотрудников".

Итак, сотрудники. Система сообщила, где их найти: Кинг-Конга – в баре «Сатурн», Шуструю Кэт – на станции автообслуживания.

Нейл Даневэй оказался двухметровым громилой с глуповатым добродушным лицом. Но Пинки живо представил себе Кинг-Конга в размалеванной маске: он легко устрашил бы дюжину служащих банка и случайных клиентов.

Это был человек его круга; они быстро нашли общих знакомых и вскоре сошлись на четырехстах долларах. Авансом. После успешного завершения операции – еще столько же.

Шуструю Кэт он отыскал не сразу. Когда ему указали на невысокую аккуратную девицу с покатыми плечами и плотным задом. Пинки было засомневался; она выглядела пай-девочкой, которая ни за что не выплюнет на улице жевательную резинку, не спросив разрешения у папочки. Однако поговорив с ней полчаса, Пинки по некоторым жестам заметил, что Кэт давно уже вышла из школьного возраста. А вскоре мистер Питер Вильямс послал к черту все свои жизненные принципы… К утру он твердо знал, что эта «девочка» – давно уже не наивна и что в свои сорок лет он многому мог бы у нее поучиться. А если она столь же уверенно чувствует себя за рулем, то дело в шляпе.

Он вручил ей в качестве аванса шестьсот долларов – последние свои деньги. Нет, щедрость вовсе не была у него в обычае, но денежный вопрос они как бы между прочим обсуждали где-то под утро; а к этому времени он уже убедился в ее явном превосходстве над Кинг-Конгом. Кроме того, Кэт недвусмысленно дала понять, что любовь любовью, а дело делом. Кошелек у каждого должен быть свой.

Еще раз основательно проштудировав рекомендации системы, Пинки обнаружил, что нужно купить кое-какие мелочи. На пару сотен долларов.

Поспешная попытка раздобыть деньги могла сорвать предстоящую операцию. А что, если отослать системе не все деньги сразу? Он попробовал еще раз позвонить по тому же номеру – никто не ответил. Пинки не удивился: руководи он сам подобным предприятием, тоже часто менял бы адреса и телефоны. Выбора не было.

Он решил отправить по адресу, указанному системой, тысячу долларов и сообщение, что остальное переведет чуть позже. Да, конечно, сознание невыполненного обязательства беспокоило его, но делать было нечего. Тут он вспомнил, что этот вечер тоже условился провести с Кэт – а удовольствия стоят денег! – и отправил только восемьсот долларов. Правда, он дал себе слово позаботиться, чтобы система получила свое – даже, если операция сорвется. Но такая возможность по бухгалтерской привычке ничего не упускать из виду лишь промелькнула в мозгу Пинки.

О компьютерах Пинки знал все и в то же время ничего – как любой средний обыватель. Теперь он живо представил себе, что эти умные машины работают для него, что крошечные электрончики носятся взад-вперед для него, что компьютеры системы нелегально подключаются к десяткам других компьютеров, получают от них сведения – и все это для него, Питера Вильямса. Он даже почувствовал уважение к собственной персоне – впервые с тех пор, как лишился постоянного места бухгалтера.

Он, конечно, выполнит свои обязательства. В точном соответствии с договоренностью. Честно!

Вечер и ночь Пинки снова провел в обществе Кэт – и был, что называется, в ударе. Но на следующий вечер – последний перед операцией – он решил с Кэт не встречаться. Во-первых, нужно было отдохнуть и собраться с силами; а во-вторых, у него уже не было денег на развлечения. Впрочем, он надеялся, что состояние его кошелька не стало известным Шустрой Кэт.

Накануне операции предстояло проверить все обстоятельства еще раз. Нужно было заглянуть в отделение банка, сопоставить действительность с полученным описанием, обойти близлежащие улицы, наметить пути подъезда и отъезда. Нигде не следовало задерживаться и обращать на себя внимание. К вечеру он был измочален, но все же пошел к Кинг-Конгу, как и предусматривалось планом. И не напрасно.

– Я надену маску, к которой привык, – объявил Кинг-Конг. – В ней я выгляжу страшилищем. А вообще-то мне хочется улыбаться, когда люди дрожат при виде меня. Впрочем, мы ведь не тронем их? И наши пистолеты даже не заряжены, не так ли?

Как ни странно, система предусмотрела и вопрос о маске. Ответ у Пинки был уже заготовлен: "А не опознают ли его по ней? Ведь он уже проводил в этой маске операции. Такое не сбрасывают со счетов, тем более что фигура Кинг-Конга наводит куда больший ужас, чем пистолеты".

Кинг-Конг напрягся при этих словах Пинки так, что затрещали суставы. Да, он наденет другую, новую маску. Итак, до завтра.

Система как будто действительно была заодно со всеми компьютерами. План предусматривал появление группы налетчиков у отделения банка в 11.27. Когда в 11.25 машина выехала на улицу, ведущую к отделению, им встретился полицейский патрульный автомобиль. Кинг-Конг было пригнулся, но Пинки заметил:

– Они ведь едут от банка! И очевидно, нескоро появятся снова…

– Не задерживайтесь, – предупредила Шустрая Кэт, подогнав машину к самому входу. – У меня сегодня еще одно дело.

Дальше все шло как по маслу. Увидев зловещую фигуру Кинг-Конга, немногочисленные клиенты покорно выполнили требование, прозвучавшее с карманного магнитофона, и легли на пол; служащие застыли на местах с поднятыми руками. Пинки подошел к окошечку, указанному в плане, и молча просунул в него продуктовую сумку. План настоятельно требовал избегать паники; в неприметном отделении банка никто не станет рисковать жизнью ради сравнительно небольших сумм; лишь в одном этом окошке предстояли сегодня более крупные выплаты.

Торопить кассира не пришлось. Привычными движениями он сам запихнул имеющиеся деньги в сумку, выставил ее из окошка и вновь поднял руки. Пинки кивнул и спокойно направился к двери; Кинг-Конг последовал за ним. Едва они уселись, Шустрая Кэт рванула с места. Машина помчалась. Впрочем, сделав два повотора, Кэт убавила скорость и повела машину с особой аккуратностью. Рисковать не стоило. Движение на улицах было не особенно оживленным – казалось, система предусмотрела и это. Впрочем, возможно, что с помощью компьютера управления дорожной полиции было попросту выбрано наиболее спокойное время дня.

Вскоре они пересели в другую машину, также взятую без ведома владельца. Пока Шустрая Кэт везла их на другой конец города, Пинки пересчитал добычу. Оказалось почти точно тридцать тысяч, и он выдал каждому, что причиталось. На большой автостоянке они оставили машину и разошлись. Шустрая Кэт особенно спешила, так как должна была сегодня принять участие еще в одном «деле»; Даневэя тянуло в «Сатурн», где он был завсегдатаем, а Пинки завернул за угол, взял такси и отправился на квартиру, снятую накануне на имя мистера Смита – в точном соответствии с рекомендацией системы. Теперь ему предстояло завершить последнюю часть операции: полностью оплатить услуги.

Он решил дополнить оплату до целых долларов. Или даже до десятков долларов. Клиентам следует проявлять в делах респектабельность и не мелочиться.

Потом Пинки стал размышлять о справедливости. Десять лет назад установка компьютера лишила его, квалифицированного бухгалтера, работы. А теперь именно компьютер помог ему – разве это не справедливо?

Он лежал на диване и размышлял. С одной стороны, если жить экономно, добычу можно растянуть года на три. Даже с учетом неуклонного роста цен. С другой стороны, не лучше ли отдохнуть пару-тройку дней и провести еще одну подобную операцию? Очевидно, система недолго останется малоизвестной; еще чуть – и ее начнут осаждать клиенты, она перестанет принимать поручения…

Нет. Пожалуй, нет. Лучше уж спокойно и скромно жить как прежде. А теперь пора встать и отнести деньги на почту – завершить свои обязательства перед системой…

От сильного толчка дверь распахнулась. В комнату ворвался человек в маске. Пистолет в его руке был снабжен глушителем и направлен на Пинки.

– Заряжен! – проговорил налетчик. – Выкладывай бабки!

Легкий хлопок выстрела и появление дыры в спинке дивана придали словам незнакомца достаточную убедительность. Подчиняясь указующему персту, Пинки достал сумку из-под дивана и поставил на стол.

В дверях появилась невысокая женщина в маске. Пинки без труда узнал Шуструю Кэт. Она уставилась было на него с изумлением, затем овладела собой и сняла маску:

– Весьма сожалею. Я не знала, к кому меня посылают. Но дело есть дело.

– Очевидно, господа знакомы? – улыбнулся налетчик и взял сумку. – Значит, система позволила себе пошутить? А я и не знал, что компьютеру тоже не чуждо чувство юмора…

– Что?! – воскликнул Пинки. – Вы тоже… от системы? Но поверьте, я вовсе не собирался вас обманывать… Не договоримся ли мы? И потом, неужели вы не боитесь, что система поступит так же с вами?

– Со мной? – удивился налетчик. – Но почему же? Ведь система – солидное предприятие.

– Что и видно на моем примере, – горько заметил Пинки.

– Очевидно, вы не соблюдали условий, – возразил незнакомец. – Вероятно, в чем-то нарушили соглашение…

– Пожалуй, нет, – сказала Шустрая Кэт. – По крайней мере насколько мне известно. – Пинки почувствовал благодарность за сочувствие, прозвучавшее в ее голосе.

– А я думаю, что нарушили, – повторил незнакомец и обернулся к своей спутнице. – Ну ладно, пошли.

– Желаю вам испытать мою участь! – крикнул Пинки вслед. Незнакомец остановился в дверях и оберулся:

– Со мной такого не случится, – назидательно проговорил он. – Я оплатил свой счет сразу же. – Он пропустил Шуструю Кэт вперед и вышел вслед за ней с хозяйственной сумкой в руках.

Филипп Киндред ДИК
ДУБЛЕР ПРЕЗИДЕНТА

[12]12
  Пер. изд.: Dick Ph. К. Top Stand-by Jop: в сб. Dick Ph. К. The Preserving Machine and others stories.– London and Sydney: Pan Books, 1977. c перевод на русский язык, «Мир», 1990.


[Закрыть]Перевод с английского В. Гопмана

За час до выхода в эфир по шестому каналу ведущий программы новостей комик Джим Брискин сидел в своем кабинете со съемочной группой. Обсуждали сообщение о том, что на расстоянии в восемь астрономических единиц от Солнечной системы появилась неизвестная и, вполне вероятно, недружественная космическая флотилия. Без сомнений, это было сенсацией. Но как подать ее аудитории в несколько биллионов человек, разбросанных по трем планетам и семи спутникам?

Пегги Джоунс, секретарша Брискина, посоветовала:

– Ты только не перепугай их. Обставь это как-нибудь попроще.

Она уселась поудобнее, перебирая листки сообщений, полученных от Юнисефалона 40-Д, который и обнаружил пришельцев. Юнисефалон 40-Д, гомеостатическая структура для принятия решений, облеченный полномочиями президента США, послал отряд кораблей для патрулирования на границе Солнечной системы. Предполагалось, что пришельцы прибыли из другой галактики, но это обстоятельство должен был уточнить патрульный отряд.

– Легко сказать «попроще», – саркастически хмыкнул Джим Брискин. – А как ты себе это представляешь? Я идиотски улыбаюсь и провозглашаю: "Итак, дорогие друзья, то, чего мы все так боялись, свершилось, ха-хаха!" – он взглянул на Пегги. – На Земле и Марсе народ животики надорвет, но по мере удаления от Солнца веселье будет убавляться: в случае нападения первый удар примут периферийные планеты и спутники.

– Да, уж там-то будет не до смеха, – в голосе помощника режиссера Эда Фаинберга прозвучала тревога: его семья жила на Ганимеде.

– А среди последних сообщений повеселее ничего не найдется? – спросила Пегги. – Наши спонсоры не любят, когда передача начинается в минорном тоне. – Она протянула Брискину стопку информационных бюллетеней. – Посмотри, что можно здесь выбрать. Вот, например: корова-мутант выиграла судебный процесс в Алабаме за право участвовать в выборах – да ты знаешь это дело.

Брискин кивнул и стал просматривать сообщения. "Найти бы, – подумал он, – какой-нибудь необычайный трогательный случай, который, как правило, безотказно действует на массового зрителя, – вроде той истории с голубой сойкой из Бисмарка, Северная Дакота, что научилась шить". Однажды апрельским утром съемочной группе Брискина удалось снять имевший успех сюжет, как сойка шила гнездо своему потомству.

Повезло ему и на сей раз – только он увидел это сообщение, сразу понял: именно оно смягчит пугающую тональность последних известий. Он успокоился. Жизнь шла своим чередом, несмотря на ошеломляющие события, что произошли за восемь астрономических единиц отсюда.

– Смотри-ка, – обрадованно сообщил он. – Старина Гэс Шварц помер. Скрипел-скрипел и помер.

– Шварц, Шварц… – задумалась Пегги, – что-то очень знакомое…

– Дублер президента, – подсказал Брискин. – Профсоюзы посадили его в Вашингтоне двадцать два года назад. Он умер, и сейчас… – Джим перекинул ей листок с сообщением. – Сейчас они ищут взамен нового дублера. Вот у кого, пожалуй, я возьму интервью. Если, разумеется, на этот раз он окажется нормальным человеком, с которым можно разговаривать.

– Ну конечно, – вспомнила Пегги. – Просто вылетело из головы. Ведь в Белом доме все еще находится человек – на случай, если Юнисефалон выйдет из строя. А когда-нибудь такое случалось?

– Ни разу, – ответил Эд Файнберг. – И никогда не произойдет. Вот вам еще пример политики профсоюзов: искусственно раздувать штаты, уверяя, что так они борются с безработицей.

– Может получиться неплохая передача, – продолжал Джим Брискин. – Семейная жизнь дублера, дублер на отдыхе, почему профсоюзы выбрали именно его, есть ли у него хобби, что он вообще за человек, чем собирается заниматься, чтобы не рехнуться от скуки. Старина Гэс, например, научился переплетному делу – он собирал старые автомобильные журналы и переплетал их в веленевую бумагу с золотым тиснением.

Эд кивнул в знак одобрения.

– Отличная идея, – поддержала и Пегги. – У тебя здорово получится, Джим-Джем, ты из всего можешь сделать конфетку. Я прямо сейчас закажу разговор с Белым домом. Интересно, этот парень уже там?

– Скорей всего еще в штаб-квартире профсоюзов в Чикаго, – ответил Эд. – Попробуй позвонить туда. Профсоюз государственных гражданских служащих. Восточное отделение.

Пододвинув телефон, Пегги быстро набрала номер.

В семь утра Максимилиана Фишера разбудил шум; он поднял голову с подушки – из кухни доносились пронзительный голос хозяйки и незнакомые мужские голоса. Фишер не спешил вставать – в последнее время что-то пошаливало сердце и врач предупредил, чтобы он избегал резких движений.

Не иначе, пришли по поводу взносов, решил Макс. Хотя что-то чертовски рано. Но все равно необычный визит тревоги не вызывал. "Нет никаких причин для беспокойства", – сказал он себе, старательно застегивая пуговицы своей любимой шелковой рубашки, розовой в зеленую полоску. "Классный у меня видок", – подумал Макс, с пыхтеньем нагнувшись и надевая туфли из искусственной замши. "Не робей, Макс, – подбодрил он себя, приглаживая перед зеркалом редеющие волосы, – шугани их как следует. Пусть только попробуют приставать и требовать денег – сразу позвоню Пэту Ноублу в Нью-Йорк; наглость терпеть я не намерен, не тот у меня профсоюзный стаж…"

Из соседней комнаты кто-то крикнул:

– Фишер, одевайся живей и выходи. Тут работенка для тебя и приступать надо сегодня.

– Вот это да, – ошарашенно пробормотал Макс, не зная, радоваться ему или огорчаться. Больше года он тихо-мирно жил на пособие по безработице из фонда профсоюза, как и большинство его друзей. И всех такое положение устраивало… А если это тяжелая работа, с раздражением подумал он, на которой надо пахать целый день? Он почувствовал, что заводится: да кто они такие, что они себе думают? Открыв дверь, он вызывающе посмотрел на профсоюзных чиновников.

– Вы что это, ребята, надумали, – начал он, но один из прибывших перебил его:

– Собирай барахло, Фишер. Гэс Шварц загнулся, и тебе надо ехать в Вашингтон принимать должность дублера президента. Доставить тебя ведено поскорей, а то еще должность ликвидируют или выкинут какой другой фортель и нам потом придется объявлять забастовку или обращаться в суд. А главное – мы хотим посадить туда своего человека, обштопать все по-тихому, чтобы комар носу не подточил, понял? Макс быстро спросил:

– Сколько там платят?

В голосе профсоюзного чиновника прозвучало презрение:

– Здесь не ты выбираешь – это тебя выбрали. Или, парень, тебе надоело жить на халяву и захотелось оказаться на улице, в твои-то годы?

– Да иди ты, – возмутился Макс. – Я вот сейчас позвоню Пэту Ноублу…

Профсоюзные чиновники собирали вещи, разбросанные по комнате.

– Мы поможем тебе упаковаться. Пэт ждет тебя в десять часов утра в Белом доме.

– Пэт?! – изумленно повторил Макс. Он был сражен.

Профсоюзные чиновники, вытаскивая из стенного шкафа чемоданы, весело переглянулись.

Вскоре они мчались по монорельсовой дороге над равнинами Среднего Запада. Максимилиан Фишер сосредоточенно смотрел в окно. Он ничего не отвечал чиновникам, которые подтрунивали над ним, решив еще раз все хорошенько обдумать. Что он знал о работе дублера президента США? Вроде бы рабочий день начинается в восемь утра. И еще: в Белом доме всегда полным-полно туристов, которые приходят, чтобы поглазеть на Юнисефалон 40-Д. Особенно много, говорят, там школьников, а их он терпеть не мог – чертова малышня всегда смеялась над его полнотой. Теперь, небось, эти проклятые детишки валом повалят…

По инструкции, от Юнисефалона нельзя отходить дальше чем на сто ярдов. Или на пятьдесят? В любом варианте отлучаться он не имеет права: должен сидеть безвылазно – вдруг авария. Надо мне подготовиться, решил Макс, прослушать на всякий случай телевизионный курс по государственному управлению.

Повернувшись к сидящему справа профсоюзному чиновнику, Фишер спросил:

– Слушай, приятель, на этой работе, что вы мне подсунули, у меня будет хоть какая-то власть? Могу ли я…

– Это такая же профсоюзная работа, как и всякая другая, – скучающе ответил чиновник. – Ты что, так давно ходишь в безработных, что все забыл? – Он засмеялся, локтем подтолкнув в бок компаньона. – Слышал, Фишеру захотелось узнать о своих полномочиях. – Оба расхохотались.

– Я тебе вот что посоветую, Фишер, – издевательски растягивая слова, произнес чиновник. – Когда ты окончательно обоснуешься в Белом доме, разберешься с тем, где есть, куда отдавать рубашки в стирку и когда смотреть телевизор, почему бы тебе не подкатиться к Юнисефалону 40-Д и не поплакаться ему, этак, знаешь, поныть, похныкать, чтобы он обратил на тебя внимание?

– Ладно тебе, – буркнул Макс.

– А потом, – давясь от смеха, продолжал чиновник, – ты скажешь ему что-нибудь вроде: "Слушай, Юнисефалон, мы с тобой повязаны одной веревочкой. Давай дружить. Издай для меня специальный приказ…"

– А Фишер что может сделать для него взамен? – спросил другой чиновник.

– Будет его развлекать. Расскажет ему про свою жизнь: как выбился из бедности и безвестности, упорно работал над собой, просиживая по семь дней в неделю перед телевизором, пока наконец, представь себе, такое трудолюбие не было вознаграждено и он не получил работу, – чиновник хихикнул, – дублера президента. Макс покраснел, отвернулся' и уставился в окно. Когда они прибыли в Белый дом, Максимилиана Фишера отвели в маленькую комнатенку. Раньше в ней жил Гэс Шварц; старые журналы были убраны, но на стене оставалось несколько приколотых кнопками выцветших картинок: "Вольво С-122" 1963 года, «Пежо-403» 1957 года – прославленные модели ушедшей эпохи. На книжном шкафу Макс увидел крошечную модель «Студебекерастарлайта» 1950 года – каждая деталь самодельного двухместного закрытого автомобиля была выполнена безупречно.

– Эту машинку Гэс и делал, когда его хватила кондрашка, – заметил один из профсоюзных чиновников, ставя чемодан Максимилиана на пол. – Старикан знал все о допотопных авто, прямо не человек был, а ходячая автомобильная энциклопедия.

Макс кивнул.

– Ты хоть представляешь, чем будешь заниматься? – спросил его чиновник.

– Да откуда мне знать, когда я только вселился, – обозлился Макс. – Дай оглядеться. – Он снял модель «студебекера» и угрюмо повертел в руках. Его охватило вдруг неодолимое желание шарахнуть машинку о стену – он быстро поставил автомобильчик на место, подальше от греха, и отвернулся.

– Можешь еще делать цепочки из скрепок.

– Это еще что? – спросил Макс.

– Парень, который жил здесь до Гэса, Луис-как-его-там, собирал канцелярские скрепки, а потом сделал из них громадную цепочку – сейчас она хранится в Смитсоновском институте.

В коридоре послышались шаги. На пороге появилась секретарша, женщина средних лет в строгом деловом костюме, и сухо сказала:

– Господин президент, ведущий телевизионного выпуска новостей хочет взять у вас интервью. Пожалуйста, постарайтесь закончить побыстрее – на подходе несколько экскурсий, и, несомненно, многие захотят посмотреть на вас.

– Хорошо, – ответил Макс. Он повернулся и увидел человека с телевидения. Это был комик Джим-Джем Брискин, он сразу узнал его.

– Вы хотели видеть меня? – спросил он Брискина запинаясь. – Неужели вы специально для этого приехали? – Он не мог поверить, что сам Брискин собирается взять у него интервью. Обведя рукой комнату. Макс добавил:

– Вот здесь я буду жить, но только модели машин и картинки на стенах не мои, а Гэса. За них я ничего не скажу.

На голове Брискина пылал огненно-рыжий парик, придавая его лицу причудливое выражение, которое точно воспроизводил телевизионный экран. Хотя он выглядел старше, чем казался на нем, но улыбка была та же – обаятельная, непринужденная, она так нравилась зрителям, что стала его визитной карточкой: всем сразу видно, какой Брискин отличный парень, свой в доску, душа компании. "Поглядишь на такого, – подумал Макс, – и скажешь: вот за него я отдал бы свою дочь".

Они обменялись рукопожатием. Брискин не терял ни минуты:

– Прямой эфир, мистер Максимилиан Фишер. Или правильнее было бы сказать: господин президент? Говорит Джим-Джем. От имени наших зрителей во всех концах Солнечной системы, разрешите задать вам несколько вопросов. Что вы ощущаете, сэр, при мысли о том, что если Юнисефалон 40-Д выйдет из строя, хотя бы на время, то на ваши плечи ляжет груз ответственности, которую когда-либо знал человек, – ведь вы станете президентом, а не его дублером, настоящим президентом США? Мучает ли такая мысль вас по ночам? – Он улыбнулся. Съемка велась несколькими камерами. Софиты слепили Макса, и он почувствовал, как от жары пот проступил под мышками, на шее к на верхней губе.

– С какими чувствами, – настойчиво продолжал Брискин, – вы приступаете к новой работе, которой, возможно, будете заниматься до конца жизни? О чем вы думаете сейчас, оказавшись в Белом доме?

Макс подумал и начал отвечать:

– Ну, конечно, ответственность большая… – И тут он увидел, что Брискин просто-напросто смеется над ним. Такая, видать, у него была манера – выставлять всех дураками, и зрители понимали это – уж им-то не знать юмора Джим-Джемь…

– Вы крупный мужчина, мистер Фишер, – отметил Брискин, – если мне позволено так сказать, дородный мужчина. Вы много занимаетесь спортом? Я спрашиваю вас потому, что отныне вы сможете передвигаться только в пределах этой комнаты.

– Конечно, – глубокомысленно сказал Макс, – государственный служащий всегдг; должен быть на своем месте. – Отлучаться мне нельзя ни днем ни ночью – порядок есть порядок, это я понимаю.

– Скажите, – начал Джим Брискин, – как вы… – Он резко оборвал фразу и, повернувшись к операторам, стоявшим сзади, произнес изменившимся голосом:

– Передача прервана.

Какой-то человек протиснулся к Брискину и поспешно протянул ему наушники:

– Нас прервал Юнисефалон – экстренный выпуск новостей.

Брискин быстро надел наушники. Его лицо помрачнело:

– Оказывается, пришельцы настроены агрессивно.

Он закусил губу, рыжий парик съехал набок.

– Они атаковали.

В течение последующих суток пришельцам удалось не только прорваться в Солнечную систему, но и повредить Юнисефалон 40-Д. Максимилиан Фишер узнал новости утром, во время завтрака в кафетерии Белого дома.

– Мистер Максимилиан Фишер?

Макс поднял глаза на агентов секретной службы, окруживших его столик:

– Вроде так.

– Вы президент США.

– Да нет, – протянул Макс. – Я дублер президента, это, ребята, совсем другое дело.

Один из агентов сообщил:

– Юнисефалон выведен из строя примерно на месяц. Так что, согласно поправке к конституции, вы становитесь одновременно президентом и главнокомандующим вооруженными силами. Мы – ваша охрана. – Агенты ухмыльнулись. Макс ухмыльнулся в ответ.

– Ну как, – спросил агент, – дошло?

– Похоже на то, – ответил Макс. Теперь он понял, почему, пока он стоял в очереди здесь, в кафетерии, служащие Белого дома перешептывались и как-то странно поглядывали на него. Он поставил на стол чашку, промокнул губы салфеткой, медленно и аккуратно, притворяясь, что погружен в приличествующие моменту размышления. На самом же деле в его голове не было ни одной мысли.

– Нам приказано, – продолжал агент, – проводить вас в бункер Совета национальной безопасности, где будет проходить совещание.

– Что касается стратегической политики, – заявил Макс, когда они вошли в лифт, – то по этому поводу у меня есть кое-какие мыслишки. Я думаю, что пора кончать с этими пришельцами, точно?

Агенты кивнули.

– Пусть они увидят, что мы их не боимся, – Макс был настроен по-боевому. – Мы же можем просто размазать эту мразь по стенке.

Агенты добродушно засмеялись.

– Мы чертовски сильны, и надо им показать это.

– Правильно, Макс, так им это и скажи, – посоветовал кто-то из агентов, и все, включая самого Максимилиана Фишера, опять засмеялись.

Внизу у лифта их остановил высокий, изящно одетый человек:

– Господин президент, я Джон Керк, пресс-секретарь Белого дома. Я считаю, что перед началом заседания Совета национальной безопасности вам необходимо обратиться к стране. В час величайшей опасности народ должен услышать своего президента. – Он протянул Максу несколько листков. – Вот заявление, составленное политическим консультативным комитетом. Оно поможет вам в…

– Пошел ты, – Макс оттолкнул листки, не взглянув на них. – Президент я, а не ты. А тебя не знаю и знать не хочу. Керк? Берк? Шерк? И слыхом не слыхивал о таком. Дай-ка микрофон, и я скажу мою речь. И позовите Пэта Ноубла – у этого парня всегда полно идей. – Но тут он вспомнил, что именно Пэт подложил ему свинью с дублерством. – Его не надо, – помотал головой Макс. – А микрофон дайте.

– Сейчас время кризиса, – раздраженно начал Керк.

– Правильно подметил, – кивнул Макс. – Теперь топай отсюда и больше в мои дела не лезь. Договорились? – Он добродушно хлопнул Керка по спине. – Так лучше будет для нас обоих.