Текст книги "Обратная связь (сборник)"

Автор книги: Стивен Кинг

Соавторы: Роджер Джозеф Желязны,Филип Киндред Дик,Боб Шоу,Рэндал Гаррет,Джон Браннер,Джон Герберт (Херберт) Варли,Грегори (Альберт) Бенфорд,Фред Сейберхэген,Грег Бир,Джон Койн
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

– Взял на время у приятеля с нашей улицы, – сказала Кэсс. Дэн ринулся по лестнице, шагая через две ступени. – Он сказал что-то насчет четвертого уровня. Дэн, не ругай его…

Когда он достиг двери спальни, мелодичные звуки прекратились. Голова шла кругом, в крови бушевал адреналин. Дэн толкнул дверь. Она не открывалась.

– Джеред! Джеред! – закричал он, бросаясь всем телом на преграду. Внезапно дохнуло клевером и озоном – дверь распахнулась. Спотыкаясь, Дэн бросился через комнату. Чуть выше кровати затухало бледное голубое мерцание. Дэн рванулся к «Цифертону», который только что – мгновение назад – покоился на коленях у сына. Небольшая вмятина на постели еще хранила тепло. Но ребенка не было.

Дэн присел на край кровати и осторожно взял разноцветную, словно карамелька, игру. Он выждал немного, чтобы перестали дрожать пальцы, и прошептал:

– Держись, сынок. Жди меня, Джеред. Я иду. Папа идет к тебе.

Не торопясь, он приступил к игре.

Джон БРАННЕР (и О'ГЕНРИ)
ЗАТРУДНЕНИЯ С КРЕДИТОМ

[2]2
  Пер. изд.: Brunner J. and О. Henry. Hard To Credit: Fantasy and Science Fiction (October 1985). c 1985 by Brunner Fact amp; Fiction Ltd. c перевод на русский язык, «Мир», 1990


[Закрыть]Перевод с английского В. Генкина

Давно задумал я серию рассказов как бы в соавторстве с писателями, влияние которых на себе ощущаю. Перед вами первое такое сочинение. Почитатели О'Генри без труда узнают Джеффа Питерса и Энди Таккера, а быть может, им покажутся знакомыми и еще кое-какие ингредиенты этого блюда.

Представим теперь, что герой, от имени которого ведется повествование в рассказах из сборника "Благородный жулик", встречается со своим собеседником через сотню лет, да еще с помощью компьютерной клавиатуры…

Дж. Б.

– В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ ВАМ НЕ ПРИХОДИЛОСЬ БЕСЕДОВАТЬ С ПОКОЙНИКАМИ? – спросил абонент, зарегистрированный в Космосети под именем Джефф Питерс-младший.

Мы, естественно, никогда не видели друг друга. Знаю только, что он прежде служил юрисконсультом в одной компании и мало-помалу выбился в миллионеры. У меня сложилось смутное впечатление, что свою контору он разместил в одной из стран Карибского бассейна – там полегче с налогами, но сам он, как и любой абонент сети, мог находиться где угодно.

Между нами не так уж много общего, но я всегда рад поболтать с ним. Скучно вам или одолела бессонница, Космосеть поможет куда лучше, чем игранные-переигранные телевикторины. По-моему, он того же мнения. Во всяком случае, судя по коду, он подключился к сети давным-давно.

Принимая предложенный, как мне показалось, шутливый тон, я ответил:

– ДАВНО НЕ ВСТРЕЧАЛ ПОДХОДЯЩЕГО МЕДИУМА.

– ЧТО ПОДЕЛЫВАЕТЕ?

– НИЧЕГО ОСОБЕННОГО. КРЕДИТ ОПЯТЬ У НУЛЯ – НЕ УСПЕЛ К СРОКУ. – Объяснять, чего я не успел, не было нужды: все мои собеседники по Космосети уже знали, что я писатель. – ТАК ЧТО ЕСЛИ НАШ РАЗГОВОР ЗАТЯНЕТСЯ, ОН НЕМИНУЕМО СТАНЕТ В ДОЛГ. ЕДВА ЛИ У ВАС НАЙДЕТСЯ ЗНАКОМЫЙ ПОКОЙНИК С ДЕНЬГАМИ, КОТОРЫЙ ЗАХОЧЕТ…

Я тут же пожалел о сказанном: он мог подумать, что я прошу у него взаймы. Так оно, судя по ответу, и оказалось.

– БОЮСЬ, ВЫ ПРАВЫ. НО ЕСЛИ ХОТИТЕ УСЛЫШАТЬ ИСТОРИЮ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРЫЙ СОВЕРШЕННО ЛИШИЛСЯ КРЕДИТА, ПОГОВОРИТЕ С ЭНДИ ТАККЕРОМ. ВОТ ЕГО КОД. ОДНАКО ПРОШУ ИЗВИНИТЬ – СРОЧНЫЙ ВЫЗОВ ПО ДРУГОМУ КАНАЛУ.

Экран опустел. Неужели мы говорили с ним в последний раз?

Я проклинал свою неловкость, но сон все не шел, и я поймал себя на мысли, что не перестаю думать об этом таинственном мистере Таккере. Будь он даже безмозглым любителем привидений, я смогу не скучая провести часок. Вызвав на экран код, который дал мне Джефф Питере, я набрал его на клавиатуре.

Далее произошло нечто совершенно неожиданное.

На экране вспыхнуло:

– ЭНДИ ТАККЕР ОЖИДАЕТ ПРИГЛАШЕНИЯ К БЕСЕДЕ.

– ОПРЕДЕЛИМ СООТВЕТСТВИЕ? – спросил я и ввел группу символов, определяющих круг тем, которые готов был обсуждать. Перечень этот довольно длинный, отбить его на клавиатуре – не секундное дело.

Ответ пришел почти сразу и немало удивил меня. На экране появилась надпись:

– КОЭФФИЦИЕНТ СОГЛАСОВАНИЯ 0,7. ПРОДОЛЖИМ?

Вот это да! Пусть у этого "Энди Таккера" несколько тематических списков и только один из них до такой степени совпал с моим, все равно я вечность не встречал коэффициента согласования с абсолютно незнакомым абонентом более 0,5. Я радостно поспешил ответить:

– ПРОДОЛЖИМ. ВЫПЬЕТЕ ЧЕГО-НИБУДЬ?

Сеть, разумеется, автоматически ограничивала стоимость напитков, которую незнакомец мог поставить мне в счет. Поскольку мой кредит был урезан до минимума, я вдруг понял, что в состоянии предложить своему собеседнику лишь чашку суррогатного кофе, отхлебнув которого, он, вероятно, сочтет за благо прекратить… Я ошибся. На экране появились слова:

– БЛАГОДАРЮ ВАС, НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ. «Я» НЕ МОГУ ПИТЬ. К НАСТОЯЩЕМУ МОМЕНТУ «Я» УЖЕ НЕ ЯВЛЯЮСЬ ЖИВЫМ СУЩЕСТВОМ. В ДАЛЬНЕЙШЕМ КАВЫЧКИ ОПУСКАЮТСЯ.

– Что?! – воскликнул я.

И это же слово ввел в машину, подумав о том, какие странные формы могут принимать шутки и розыгрыши. Экран ответил:

– ВЫ ВЕДЕТЕ БЕСЕДУ С ПОСМЕРТНОЙ ПРОГРАММОЙ. ВЫ – ПЕРВЫЙ, КТО ПОЛУЧИЛ К НЕЙ ДОСТУП. ПОРОГОВОЕ ЗНАЧЕНИЕ КОЭФФИЦИЕНТА СОГЛАСОВАНИЯ,ПЕРВОНАЧАЛЬНО УСТАНОВЛЕННОЕ НА УРОВНЕ 0,9, ЧЕРЕЗ ПЯТЬ ЛЕТ БЫЛО СНИЖЕНО ДО 0,8, А ЕЩЕ ЧЕРЕЗ ДВА ГОДА – ДО 0,7.

Так что же, я говорил с привидением? Чем только ни набита Космосеть! На что только не тратят деньги и время богатые и свихнувшиеся на какойнибудь идее недоумки! За десять лет можно было ко всему привыкнуть. Приноравливаясь к этой, как я понял, игре, я отбил:

– КАК ЖИВЕТСЯ ПОСЛЕ СМЕРТИ?

Ответом было:

– ВЕЛИКОЛЕПНО! А КАК ЖИВЕТСЯ ПЕРЕД СМЕРТЬЮ, ЕСЛИ ЭТО МОЖНО НАЗВАТЬ ЖИЗНЬЮ?

М-да. Довольно избитый ход. Еще в фармацевтическом училище, чтобы побудить пациентов признать весь вред, который они наносят своему разуму и телу, мне приходилось писать похожие программы.

Наконец меня стало клонить в сон. Не кончить ли этот разговор? Сновидения всегда увлекали меня не меньше, чем реальная жизнь.

И все-таки в методе "Энди Таккера" было что-то новое. Я решил продолжать игру.

– ОТВРАТИТЕЛЬНО. Я ИСЧЕРПАЛ КРЕДИТ, ТАК ЧТО ВЫПИТЬ ВАМ ВСЕ РАВНО БЫ НЕ УДАЛОСЬ.

– ВЫ ИСЧЕРПАЛИ КРЕДИТ?

Я вздохнул. Этот фокус, когда собеседник отвечает вашими же словами, слегка изменив их, родился на самой заре развития диалога человек-машина. Я потянулся к клавише отключения. Но надпись на экране остановила мою руку:

– СО МНОЮ ПРОИЗОШЛА ТА ЖЕ ИСТОРИЯ. ХОТИТЕ ПОСЛУШАТЬ?

Черт побери! Я ответил:

– ХОЧУ.

Мертвый или нет, Энди Таккер оставил хорошую и вполне жизнеспособную программу. Вот что я прочел.

Работал я на одной фирме в Новой Кремниевой долине. То было время, когда блестящие идеи рождались и разлетались по свету быстрее, чем комья грязи с протекторов гоночной машины в слякоть. Кое-что прилипало к костюмам толстосумов, но уйма замыслов пропадала впустую.

Мое изобретение так въелось в хозяйские брюки, что я смог позволить себе провести отпуск на острове, где выпивка была дешевой, а основное занятие состояло в том, чтобы выпекать равномерный загар по всему телу. Каждый второй ребенок на главной улице единственного городишка носил рекламную майку и с жаром предлагал акции банка, обреченного на неминуемый крах в ближайшие три дня, – впрочем, располагающих суммой менее ста тысяч долларов просили не беспокоиться. Не стану говорить, чем занимались остальные, но кое-кому из них было не более восьми-девяти лет.

Я устроился довольно удобно. У меня были все основные кредитные карточки, и фирма, с которой я только что расстался, гарантировала оплату моих счетов в первоклассном отеле и за прокат автомобиля. При такой жизни я довольно скоро поймал себя на мысли, что начинаю забывать, как выглядят наличные. Несколько купюр, которые попались мне на глаза (в основном, когда я давал чаевые), оставляли впечатление, что их по крайней мере однажды использовали в качестве туалетной бумаги.

И вот как-то утром я сунул кредитную карточку в телефон у постели – в отпуске я никогда не просил себя будить – и приготовился заказать завтрак. Я ждал, и ждал, и ждал… И тут до меня дошло, что я слушаю сигнал местной сети, означающий "телефон не работает". Я скатился с кровати и побрел в ванную. Накануне я славно провел вечер и теперь нуждался в хорошем душе, чтобы разогнать сон.

Опять та же история: я рассовал все карточки во все щели и… Горячей воды не было. Собственно говоря, холодной воды тоже не было, как не было и электричества. Ни побриться, ни даже зубы почистить. Слить воду в туалете и то я не мог!

Самое время идти жаловаться.

Я надел вчерашнюю рубашку и мятые брюки и двинулся к портье учинять скандал. Мой номер был на шестом этаже, и я сунул карточку в щель вызова лифта. Ее немедленно выплюнуло обратно. Пришлось тащиться вниз, да не шесть, а целых восемь пролетов, поскольку два этаже над вестибюлем были заняты разными службами. Кто же, вы думаете, ждал меня у конторки портье?

Нет, не управляющий – он, полагаю, еще спал. Там был какой-то тип из пункта проката автомобилей, услугами которого я пользовался, девица из ресторана, где я вчера отужинал, кто-то из фирмы, владеющей ближайшим к отелю пляжем, и десятка три туристов, которые только что вышли из автобуса и могли, не напрягая слуха, вникать в мои попытки объяснить, почему все счета, оплаченные мной посредством кредитных карточек с тех пор, как я ступил на остров, упорно отвергались центральным компьютером моего банка на родине. Общая сумма не принятых счетов составила добрых десять тысяч долларов. Самое же скверное заключалось в том, что владельцы отеля оказались в сговоре с местной полицией, которая уже была представлена крупными силами, и меня, невзирая на вопли и отчаянное сопротивление, протащили по всему вестибюлю как злонамеренного банкрота, а то и просто мошенника.

Однако все это было сущей нелепицей. На моем счету оставалось не менее сотни тысяч, и доказать это не составляло труда. Я орал во всю глотку, что разделаюсь с мерзавцами, имевшими наглость обвинить меня в неспособности платить по счетам.

Через несколько минут я уже был в полиции, откуда связался со своим поверенным, чтобы обсудить сложившееся положение. Осознав, откуда я звоню, он не стал мешкать и прилетел ближайшим рейсом. Он привез с собой все сведения, какие сумел раздобыть, касательно фирмы, ведавшей на острове кредитными операциями. Называлась она «Островкред» и представляла собой одну из тех паразитических компаний, финансируемых отмытыми от явной грязи деньгами преступных синдикатов, которые возникли здесь сразу после того, как открытые для дешевого туризма острова стали охотно сдавать в концессию богатым иностранцам земельные участки и прочую недвижимость. Впрочем, деятельность этих компаний ограничивало одно обстоятельство: они сами включали в условия сделки пункт, гласивший, что любая финансовая операция должна производиться согласно законам, действующим в… Не будем называть страну. Достаточно сказать, что я был счастлив получить еще одно подтверждение справедливости моей веры в правосудие родины.

Но тут события приняли оборот, который, по всем признакам, наносил сокрушительный удар по моей карьере. До сих пор я имел солидную репутацию специалиста в области информационно-поисковых систем. Оставить свою последнюю работу я решил только потому, что другая фирма предложила мне вдвое большую зарплату. Сразу по возвращении я намеревался подтвердить свое согласие. И в это самое время мой поверенный получает известие, что до моих предполагаемых хозяев дошел тревожный слух о непрочности моего финансового положения… Я был просто вне себя!

Впрочем, факт моей несомненной кредитоспособности был зафиксирован документально, и после часовой беседы с моим поверенным местные власти почувствовали себя не лучшим образом. Дело в том, что контора моего адвоката вела не только дела концерна, владеющего отелем, где я поселился, но и двух банков, входящих в консорциум с «Островкредом», на который, естественно, ложилась вся ответственность за это гнусное, бесчестное обвинение, выдвинутое против вполне обеспеченного и весьма уважаемого туриста.

Когда адвокат добился, чтобы в мою камеру принесли телевизор и местную газету (в то время на острове еще печатали настоящую газету – бумага из древесной массы и жуткая черная краска, липнущая к пальцам), я узнал, что один из юных предпринимателей с главной улицы скормил историю моего ареста какому-то корреспонденту телеграфного агентства, а поскольку новостей в тот день было негусто, мое имя прозвучало в международных информационных сообщениях. Облачка, туманившие лица представителей местных властей, превратились в черные тучи.

Не исключено, что я несколько преувеличиваю, но в моем родном городе эта история действительно наделала немало шума. Один тип, точивший на меня зуб еще с третьего класса, позаботился, чтобы обо мне передали по программе кабельного телевидения, которую обычно смотрели мои родители и их друзья. Однако более существенно, что новость распространилась и в том районе, где я рассчитывал получить работу. Это и послужило причиной звонка моему поверенному с вопросами о финансовых затруднениях его клиента.

К вечеру я буквально брызгал слюной от бешенства, но тут мой банк передал по фототелеграфу заверенное нотариусом свидетельство моей кредитоспособности, и поверенный потребовал моего полного освобождения. Однако дежурный судья уже ушел, и нам удалось добиться лишь освобождения под залог, после чего мы отправились в редакцию газеты и на телестудию, где сообщили, что я сей же час покидаю остров, чтобы по приезде домой немедленно поведать всему миру, что я думаю об их паршивых делишках и в особенности об «Островкреде». Но, сказал я им, моя душа ликует при мысли о скором возвращении к началу судебного процесса, ход которого (уж об этом я позабочусь) будет широко освещаться репортерами, а когда меня признают невиновным в обмане отеля, пункта проката автомобилей и прочих истцов, я в свою очередь вчиню иск «Островкреду» и обдеру его как липку!

Не успели мы выйти из студии, где давали интервью для вечернего выпуска новостей (немыслимая удача для ведущего – он полгода не имел в руках такой сенсации), как перед нами вырос учтивый господин, явно не из местных, и, выразительно показав на выпуклость под пиджаком, пригласил нас в длинный черный лимузин.

Мы благосклонно приняли приглашение.

Через четверть часа мы предстали перед неким типом – судя по властному тону, важный птицей, – который сообщил нам, что он беседовал со многими из своих партнеров и они единодушно выразили глубокое сожаление по поводу случившегося. Виной всему, повидимому, была неисправность в компьютерной системе «Островкреда», над устранением которой уже работает группа специалистов. По всей вероятности, компьютер принял меня за известного мошенника, орудовавшего на острове, а номера моих кредитных карточек перепутал с теми, которыми пользовался этот жулик. И так далее и тому подобное. Не соблаговолим ли мы принять его извинения вместе со скромной компенсацией за причиненные неудобства?

К этому моменту я завершил переход от состояния примитивной ярости к некой разновидности холодного гнева. Я сказал, что потеря столь высокой зарплаты, которую я рассчитывал получить, потребует отнюдь не скромной, а весьма значительной компенсации. И как быть с моим отпуском? Оставшаяся неделя оказалась совершенно отравленной. Наивно полагать, что я буду удовлетворен чем-то вроде бесплатного номера и питания в том самом отеле, где моей репутации был нанесен столь чувствительный урон, где… Ну, вы представляете себе всю сцену…

– Кроме того, – заверил его мой приятель-законник, – передав дело в суд, мы могли бы рассчитывать на весьма солидную сумму. Объявление кого-либо некредитоспособным посредством компьютерной системы, пусть даже в результате непреднамеренной ошибки, неоднократно квалифицировалось судом как грубая клевета в тех случаях, когда общественная репутация пострадавшего терпела значительный ущерб…

– А я вам что говорил? – прервал я адвоката.

С минуту особа, пригласившая нас для беседы, переваривала услышанное, потом попросила подождать и удалилась в другую комнату, чтобы по телефону обсудить ситуацию со своими партнерами. Безмолвный лакей принес напитки. Мы молчали, предавшись тягостным размышлениям.

Вскоре хозяин вернулся и назвал цифру. Мы согласились. По его тону и манере поведения было ясно, что нас ожидало в случае отказа. Тот же лимузин доставил нас в аэропорт. По приезде домой мы убедились, что свое обещание он выполнил.

Итак, я отдал Джеффу его долю и…

– Стойте! – крикнул я и, вспомнив, что собеседник меня не слышит, отбил то же на клавиатуре, добавив: – ТАК ЭТОТ ВАШ ПОВЕРЕННЫЙ И ЕСТЬ ДЖЕФФ ПИТЕРС-МЛАДШИЙ, КОТОРОГО Я ЗНАЮ ПО СЕТИ?

– ХА-ХА, – отозвался экран. – КАК БЫ Я ЕЩЕ СМОГ СКОЛОТИТЬ КАПИТАЛ, ЧТОБЫ ОСНОВАТЬ КОСМОСЕТЬ?

– ТАК ВЫ ПРИЗНАЕТЕ, ЧТО ВСЕ ЭТО ПОДСТРОИЛИ САМИ?

– ВЫ ЖЕ СЛЫШАЛИ: «Я» – МЕРТВЕЦ. ДА И В ЛЮБОМ СЛУЧАЕ ЗДЕСЬ ПРИЛОЖИМ ЗАКОН О СРОКЕ ДАВНОСТИ, ИНАЧЕ НИКТО НЕ ПОЛУЧИЛ БЫ ДОСТУПА К ЭТОЙ ПРОГРАММЕ. ПРИЯТНО БЫЛО ПОБЕСЕДОВАТЬ С ВАМИ, МИСТЕР ГЕНРИ.

– ПОДОЖДИТЕ!

– СЛУШАЮ ВАС.

– НО ЕСЛИ ВЫ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ОСНОВАТЕЛЬ КОСМОСЕТИ, ТО…

Тут он перебил меня:

– Я ВОВСЕ НЕ ХОТЕЛ, ЧТОБЫ МОЯ УЛОВКА НАВСЕГДА ОСТАЛАСЬ ТАЙНОЙ. ДА, Я БЫЛ ТЩЕСЛАВЕН. Я И СЕЙЧАС ТЩЕСЛАВЕН, ЕСЛИ ХОТИТЕ. НЕ БУДЬ Я ТАКИМ СПЕСИВЫМ СУКИНЫМ СЫНОМ, НИ ЗА ЧТО НЕ ДОДУМАЛСЯ БЫ ОСТАВИТЬ ПОСЛЕ СЕБЯ ЭТУ ПРОГРАММУ. А ЖИВ Я ИЛИ НЕТ – КАКАЯ В КОНЦЕ КОНЦОВ РАЗНИЦА! СПОКОЙНОЙ НОЧИ!

Джек ВОДХЕМС
ИМИТРОНИКА

[3]3
  Wodhams J. Picaper. Analog (Mid-December 1986). c 1986 by Davis Publications, Inc. c перевод на русский язык, «Мир», 1990


[Закрыть]Перевод с английского Ю. Кузьмина

В Управлении компьютерного мониторинга я занимаюсь диагностикой функциональных нарушений. Чутье – вот без чего на моем месте долго не продержишься. Все началось с чувства безотчетной тревоги, которое возникло у меня, когда я искал причины очередного сбоя. Я выявлял сигнальные тракты, тестировал информационные каналы, и у меня сложилось довольно четкое представление о той аномалии, которую я анализировал. Но все-таки что-то было не так…

Это вызывало досаду. Необходимо было посоветоваться с кем-нибудь, кто понял бы ход моих мыслей. Перебрав в уме нескольких сослуживцев, я по той или иной причине отверг их всех. Очевидно, в тот момент я нуждался в совете друга, а не специалиста. И, похоже, еще не приступив к этому отбору, уже знал, что буду звонить Дингеру.

Достав видеоком, мой портативный видеокоммуникационный планшет, я раскрыл его, набрал код и ввел свой идентификационный номер. Связь установилась почти мгновенно.

Черт возьми, у него опять новая секретарша. Смотрится неплохо. Впрочем, как и все прежние.

– Полковника Бэтта нет на месте, мистер Раффаков. Будьте любезны, перезвоните через тридцать минут, мистер Раффаков. Я передам полковнику, что вы желали с ним поговорить, мистер Раффаков. Благодарю вас.

Она отключилась. Все это прозвучало как-то уж слишком механически. Возможно, она вовсе и не секретарша. Такая чрезмерная учтивость весьма характерна для автоответчика. Это несколько настораживало.

Захлопнув видеоком, я снова прицепил его к зажиму на поясе и направился к выходу из архива сети, где хранилась документация, связанная с обслуживанием абонентов.

Я решил было пойти в буфет, но передумал. Здесь чудесное место для прогулок – прекрасный ухоженный парк, его канал с ивами вдоль берегов и мелодичным журчанием воды по камешкам не отличить от настоящей речки.

Итак, что же мне удалось выяснить? В целом все понятно. Штамповать с помощью компьютера мультипликации – это, конечно, неплохо, но электронная техника пятого поколения наглядно демонстрирует, что можно добиться гораздо более впечатляющих результатов.

Телепроекции, будь они одномерными, рельефными, объемными, как правило, создаются мириадами импульсов. Если известна последовательность таких импульсов, то знаешь, и каким будет само изображение. Что, собственно, и требуется. Достаточно сформировать нужную последовательность импульсов – и на экране, как по волшебству, возникнет изображение, причем объекта «съемки» на самом деле может и не существовать – будет как бы копия с воображаемого объекта. Этот метод стал той долгожданной новинкой, за которую ухватились компьютерные фанатики.

Я оказался на краю небольшой рощи. Поблизости в камышах резвилось семейство куропаток, забавных в своей самонадеянности. Они были совершенно уверены, что я вовсе не тот, кто станет швырять в них камнями.

Полчаса прошло. Я взял видеоком и снова набрал номер Дингера.

Секретарша улыбалась. Полковник Бэтт на месте. Она соединила меня.

– Алло. А, Фредди, привет! Итак, мой мальчик, чем могу быть полезен?

Дингер был одет по всей форме, даже фуражка на голове. Должно быть, он только что вернулся с какогото официального мероприятия. Фредди… Вообще-то меня зовут Отис, но он стал называть меня так еще во времена, когда я выступал в легчайшем весе, накачивая свои мускулы и шлифуя технику самозащиты, по имени Фредди Бесстрашного Мухача, героя не очень известного комикса. Похоже, Дингер был в необычно беззаботном настроении.

– Динг, у меня трудности. Ты что-нибудь знаешь об имитронике? Или, иначе, имивидео?

– Как-как? Нет. А что это такое, Фредди?

– Своего рода видеомультипликация. Ты извлекаешь информацию, заложенную в реальном изображении, и многократно дублируешь ее, каждый раз внося изменения в соответствии с несметным числом переменных, которые задает программа.

Он уставился на меня.

– Фредди, я всего лишь сотрудник военной разведки. Будь добр, объясни попроще.

– Хорошо. Предположим, кто-то снимает тебя в движении, фиксирует твою мимику, например когда ты говоришь. Каждый такой снимок можно разложить на отдельные матричные составляющие, проанализировать их, перетасовать и затем снова объединить с учетом известных стереотипов человеческого поведения. В итоге твое изображение можно будет снова воспроизвести, но ты уже будешь говорить и делать совсем не то, что было на самом деле. Теперь понятно?

– Гм, – Дингер помолчал, размышляя. – Пожалуй да, Фредди. Можно создать образы реальных людей, которые будут совершать на экране вовсе не то, что они делали в действительности. Так?

– Примерно, – ответил я. – Копируя их манеры и сочетая это с бесконечным множеством элементарных движений, можно создать телепроекцию индивидуума, проделывающего практически любые манипуляции, на которые способен человек. И даже то, на что он не способен.

– Не может быть.

– Может. Я тут наблюдал циркача, который жонглировал сразу двадцатью двумя яйцами и одновременно отбивал чечетку, балансируя на доске. Совершенно неправдоподобное зрелище.

– Хорошо бы на это взглянуть, Фредди. И кто же всем этим занимается?

– Ну, сейчас их можно перечесть по пальцам, да и уровень у них самый разный. Все зависит от того, какие цели они преследуют. По-моему, Боб де Гайрендоф – лучший из тех, кто занимается этим легально. Он работает со старыми фильмами, в основном с ранними лентами немого кино, делая акцент на крупных планах и разрабатывая темы, связанные, скажем, с поведением случайных прохожих на улице. Это страшно интересно.

– Легально? Что ты имеешь в виду, Фредди? Разве есть закон, запрещающий этим заниматься?

– Пока нет, но какие-то ограничения введут, должны ввести. Я уже накрыл одно заведение, где работали над методикой транспонирования скачек. Им надо было создать видимость, что те лошади, на которых эти парни поставили, финишируют первыми. У них уже было чтото такое, с помощью чего они в решающий момент могли вклиниться в передачу с ипподрома и таким образом выиграть большие деньги.

– Это не выдумка, Фредди? Неужели им удалось добиться такой достоверности?

Сам не знаю почему, я нажал на кнопку "память".

– Когда я добрался до них, им еще оставалось отработать немало деталей, но именно этим они и занимались. В конце концов у них, наверно, получилось бы что-нибудь стоящее. Однако меня гораздо больше беспокоит проблема шантажа.

– Шантаж? Поясни, пожалуйста, о чем речь, Фредди.

– Ну, это очень просто. Изображения видных деятелей, да и вообще любого человека, можно дублировать таким образом, чтобы потом они появлялись на экране в каких угодно компрометирующих ситуациях. Старую истину, гласящую, что картинка не лжет, придется, видно, решительно пересмотреть.

Дингер размышлял, поглядывая на меня.

– Неужели эти копии так хороши, Фредди?

– Пока их достоверность обычно невысока, но все же удается заморочить голову тем, кто толком не знает, что они должны увидеть.

– Так-так. Ясно, Ну, и как, по-твоему, Фредди, я мог бы подключиться к этому делу? Способен ли я вообще чем-нибудь помочь тебе?

– По правде говоря, Динг, не уверен. В какой-то момент даже возникло ощущение, что меня водят за нос. Чисто интуитивная догадка. Ты же меня знаешь.

– Гм… Говоришь интуитивная, Фредди? И ничего более конкретного?

– Абсолютно ничего. Чутье мне подсказывает, что здесь дело в имитронике, вот и все. Если какие-то люди чинят мне препятствия, ясно, что они знают, где и как я веду свой поиск. Это меня беспокоит. Когда кто-то пытается таким путем замести следы, значит, за ним наверняка что-нибудь есть. Правда, я не знаю, что именно. Но вполне возможно, это касается национальной безопасности. А это посерьезнее, чем порнография или переработка произведений без авторского согласия. Вот я и подумал, что, быть может, военные уже сталкивались с чем-нибудь подобным; не обнаруживались ли хоть какие-то неувязки, которые могли вызвать подозрения.

– Так-так, – Дингер помассировал шею. – Это для меня новость, Фредди. Я должен все обдумать. Теперь, когда ты поднял это дело, я, конечно же, наведу кое-какие справки. – Он помолчал. – Ты можешь дать мне какие-нибудь зацепки?

– Не хотелось бы. Во всяком случае, не на этой частоте. Может, встретимся вечером – пообедаем вместе?

– Отлично. Давай пообедаем, Фредди. Скажем, в семь тридцать?

– Договорились. Встретимся у «Милашек», идет?

– У "Милашек"? – Он заколебался на мгновенье. – А, да-да, давай у «Милашек». Итак, в семь тридцать. До встречи. – Он ухмыльнулся и игриво помахал мне рукой.

В ответ я шутливо отдал ему честь.

Защелкнув видеоком, я повертел его в руках и прицепил к поясу. И на этот раз я решил не ходить в буфет, а неторопливо направился к ближайшему выходу. Постепенно я ускорил шаг, причем без какой-либо объяснимой причины.

Не стал я садиться и в первый же кодомобиль, а пересек стоянку и выбрал наугад один из тех, что находились в парковочном блоке.

Работа мозга – непостижимый процесс. Весь день меня не покидало смутное беспокойство, от которого я никак не мог избавиться, но и объяснить его мне не удавалось. Просто я определенно знал – без видимого основания, но совершенно определенно, – что они, кто бы это ни был, видят меня насквозь.

Ощущение не из приятных. Мания преследования – это ужасно. Особенно если определить ее причину никак не удается. Во всем мне чудилась угроза.

Я вставил перш в гнездо кодомобиля, ввел данные о моем банковском счете, набрал код маршрута – не к себе домой, а на Уолтер-стрит. Там было несколько тихих, неприметных отелей. В одном из них найдется свободная комната, где за оставшееся время я попытаюсь продумать план дальнейших действий.

Кодомобиль тронулся. Я откинулся на спинку сиденья. Не хотелось ни смотреть новости, передаваемые по разным каналам, ни даже слушать музыку. Так хорошо было просто закрыть глаза и хоть ненадолго расслабиться.

Не знаю, сколько минут я пребывал в полудремотном состоянии. Бессвязные отрывочные мысли вереницей проносились в голове.

Кодомобиль, слегка дернувшись на очередном повороте, довольно сильно накренился. Он шел на крутой подъем. Очень странно. Несколько секунд я пытался понять, что это значит, потом открыл глаза и посмотрел в окно. Машина взбиралась на Тэллоранд-хилл.

Я прикинул в уме маршрут. Так на Уолтер-стрит не попадешь. Тогда я снова нажал на кнопки. Запищала автолоция, и на экране появилось сообщение: "Прошу извинить. Авария на Фистула-авеню, вследствие чего Четвертая кодомобильная трасса перегружена. Если у вас нет чрезвычайной необходимости, данный маршрут для вашей доставки оптимален".

Я вздохнул с облегчением. Это звучало убедительно. Кодомобильная транспортная система действовала здесь третий год, но все еще страдала от детских болезней. Оказывается, то, что эффективно для маленьких городков, в условиях большого города сопряжено с колоссальными трудностями. Прошло месяцев шесть с тех пор, как весь неавтоматический транспорт был выведен за пределы города. Близился день, когда всю страну охватит общенациональная автоматическая сеть транспортных магистралей.

Меня совершенно не огорчало, что для поездок по городу теперь не нужны водительские права. Кодомобиль несся с такой скоростью, с которой я по этой трассе еще никогда не ездил. Не встречая никаких светофоров или знаков остановки, он каждую миллисекунду сверял свои координаты с данными, поступающими с главного терминала управления транспортом, чтобы, четко маневрируя, менять направление и вливаться в потоки машин.

Кодомобиль приближался к вершине холма. Это давалось ему с некоторым трудом, скорость упала до сорока километров в час. Вероятно, энергоблок не развивал достаточной мощности. Системы перезарядки кодомобилей защищены от неправильного обращения, но непогода, грязь или сор, а иногда и преднамеренная порча могли снижать подводимую энергию. Не исключено также, что машиной сегодня уже многократно пользовались. Однако красный индикатор не загорался.

Я снова глянул в окно. Итак, путь через Тэллорандхилл означает, что мы двинулись в объезд. Кодомобиль совершит объезд, точнее, сделает петлю.

Противоположный склон холма оказался еще круче. Там было два поворота с нехорошей репутацией и Т-образный перекресток, но теперь, после внедрения кодомобилей, они уже не представляли опасности.

Я нажал на кнопку, чтобы до конца опустить стекло. Кодомобиль уже достиг горизонтального участка трассы и начал набирать скорость.

Иногда решения приходят мгновенно, Промедление, нерешительность – смерти подобны. Меня словно подбросило, когда я увидел, как массивный кодотрейлер отъезжает в сторону, уступая нам дорогу. Словно он принял сигнал тревоги. Я, не отдавая себе отчета, схватился за верх дверцы, подтянул колени и буквально выбросился ногами вперед из окна.

Это, конечно, было крайне рискованно. Все вихрем завертелось у меня перед глазами, и я покатился кудато, потеряв ориентацию. Всего несколько жутких мгновений, но я до сих пор не пойму, как не свернул себе шею. Я даже не представлял себе, что сорок километров – это такая большая скорость.

Мелькнула мысль, что я буду кувыркаться так до скончания века. Тогда я раскинул руки в попытке остановится – ив результате проехал еще несколько метров на животе.

Распластавшись на дороге, я довольно долго судорожно глотал воздух, не смея шевельнуться, чтобы не причинить себе нестерпимую боль. Удивительно, но мой кодомобиль все еще был виден, хотя мне показалось, что прошла целая вечность. Другой кодомобиль и кодотрейлер отъехали в сторону, чтобы пропустить его. Он спускался под уклон и наконец скрылся из виду.