Текст книги "Мареновая роза"
Автор книги: Стивен Кинг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 42 страниц)
– Шикарный лимузин у вас, дружище, – приветливо заметила молодая женщина в шортах леопардовой расцветки. Она вела за руку маленького мальчика, Мальчишка держал стаканчик вишневого мороженого «Снежный конус» и, похоже, стремился нанести розовый слой на физиономию. Норману он показался полнейшим дебилом. – И мысли неплохие.
Она протянула руку, предлагая Норману хлопнуть по ней, и он задумался – всего лишь на миг, – представляя, с какой скоростью исчезла бы с ее рожи эта идиотская ухмылка, говорящая: «Ах, как мне жаль таких бедных калек!», если бы он вместо того, чтобы дать ей пятерню, как она ожидала, откусил ей пару пальцев. Она протягивала левую руку, и Норман не удивился, не увидев на ней обручального кольца, хотя крысенок с размазанным по физиономии вишневым поносом очень походил на нее.
«Потаскуха, – подумал он. – Глядя на тебя, я понимаю, что случилось с миром. Что ж ты сделала, стерва? Попросила кого-то из своих подружек осеменить тебя спермой индюка?»
Он улыбнулся и легонько хлопнул по ее ладони. – Спасибо. Вы замечательно выглядите.
– У вас есть здесь друзья?
– Есть. Вы, например, – нашелся он. Она засмеялась, польщенная.
– Спасибо. Но понимаете, что я хочу сказать.
– Тогда я в гордом одиночестве. Просто заглянул на огонек. Если кому-то помешаю или же гулянье окажется закрытым мероприятием, всегда могу убраться восвояси.
– Ну что вы, ни в коем случае! – воскликнула она, приходя в ужас от одной только мысли об этом… как он и предполагал. – Оставайтесь. Веселитесь с нами. Могу я угостить вас чем-нибудь? Я была бы рада. Не хотите сахарной ваты? Или горячую сосиску, может быть?
– Нет, спасибо, – вежливо отказался Норман. – Некоторое время назад я попал в аварию на мотоцикле, почему, собственно, и очутился в этом замечательном транспортном средстве. – Сучка сочувствующе кивала головой; при желании он заставил бы ее разрыдаться за три минуты, если не раньше. – С тех пор я не замечаю за собой особого аппетита. – Он смущенно улыбнулся ей. – Но жизнь по-прежнему мне нравится, честное слово.
Она засмеялась.
– Вы молодец. Желаю хорошо провести день.
Он кивнул.
– И вам того же вдвойне. Хорошего дня и тебе, сынок.
– Спасибо, – буркнул ублюдок с перепачканными розовой пеной щеками, враждебно глядя на Нормана. На мгновение Нормана охватила настоящая паника, ему показалось, что мальчонка смотрит на него и видит в человеке с бритым черепом и в кожаной куртке – Гампе Питерсоне истинного Дэниэлса. Он повторил про себя, что страдает парковой разновидностью паранойи, не более и не менее – в конце концов, он пробрался на территорию противника, а при таких обстоятельствах параноидальные симптомы вполне объяснимы, – но все же быстро покатил прочь.
Он предполагал, что почувствует себя лучше, как только удалится от мальчишки с враждебным взглядом, но этого не произошло. Короткий всплеск оптимизма – уступил место нервной неуверенности. До полуденного ленча оставалось совсем немного, люди рассядутся за столы минут через пятнадцать, не позже, а Роуз до сих пор не видно. Кое-кто из женщин все еще гуляет по парку, возможно, она с ними, но ему это казалось маловероятным. Его жена не из тех, кто питает страсть к аттракционам.
«Да, в этом ты прав, ей никогда не нравились аттракционы… но может быть, она изменилась», – прошептал внутренний голос. Он хотел было продолжить, однако Норман усилием воли заставил его умолкнуть. Не нужна ему эта чушь, не нужны никакие подсказки, хотя он знал: в Роуз наверняка что-то изменилось, иначе она по-прежнему находилась бы дома, гладила его рубашки по средам, выходила за покупками в положенное время, и того, что сейчас происходит, попросту не было бы. Мысль о том, что она осмелилась покинуть дом, бросить его, сбежать, захватив с собой кредитную карточку, снова завладела его сознанием, набросившись на мозг, как голодная собака на кость, и он едва не взвыл от бессильной ярости. Норман опять запаниковал, ему стало трудно дышать, словно тяжелый груз опустился на грудь.
«Держи себя в руках, – приказал он себе. – Ты не должен нервничать. Представь, что ты в засаде, что выполняешь работу, которой занимался тысячу раз. Если сможешь заставить себя относиться к происходящему именно так, все будет в порядке. Знаешь, что я тебе скажу, Норми? Забудь, что ты ищешь Роуз; забудь о ней до тех пор, пока не увидишь ее».
Он попытался. Ему помогло то, что события развивались в полном соответствии с продуманным сценарием: Гампа Питерсона принимали за привычную и не стоящую внимания часть пейзажа. Две телки в футболках-безрукавках, открывающих их чересчур развитые бицепсы, заставили его поиграть с ними в фрисби, пожилая матрона с копной седых волос на макушке и уродливо вздувшимися варикозными венами принесла ему фруктовый йогурт, потому что, по ее словам, решила, что ему жарко и неловко в этой коляске. «Гамп» поблагодарил ее и сказал, что ему действительно немного жарко. «Но тебе не жарко, красавица, – подумал он, когда седая женщина зашагала прочь. – Ты холодная, как сосулька. Неудивительно, что тебя тянет к лесбиянкам – ты не завлечешь мужика в постель даже под страхом смерти». Однако йогурт оказался на удивление вкусным – холодным, – и он проглотил его с жадностью.
Очень важно не задерживаться на одном месте слишком долго. Он переехал к площадке для игры в подковку, где двое кретинов с нарушенной координацией движения играли в паре против таких же никудышных женщин. Норману подумалось, что игра может продолжаться до самого заката. Он прокатился мимо импровизированной кухни под брезентом, где повара снимали с решетки гриля первые горячие гамбургеры и раскладывали по сервировочным тарелкам картофельный салат. В конце концов Норман выехал на центральную аллею и направился к аттракционам. Он катился, опустив голову, бросая короткие взгляды на женщин, которые сходились к столам в предвкушении ленча, толкая перед собой коляски с детьми, зажимая под мышкой вшивые призы, выигранные на каком-нибудь конкурсе. Роуз среди них не было. Похоже, ее нет нигде.
7
Целиком поглощенный поисками Роуз, Норман не заметил, что чернокожая женщина, обратившая на него внимание раньше, снова проявила к нему интерес.
Это была действительно очень крупная женщина, которая на самом деле слегка смахивала на Уильяма Перри по прозвищу Холодильник.
Герт находилась на детской площадке и раскачивала маленького сынишку Мелани Хаггинс на качелях. Заметив Нормана, она оставила свое занятие и встряхнула головой, словно желая избавиться от лишних мыслей. Она продолжала смотреть на калеку в инвалидной коляске, хотя теперь он удалялся от нее, и она видела лишь его спину. На спинке коляски она разглядела наклейку с надписью «Я МУЖЧИНА, КОТОРЫЙ УВАЖАЕТ ЖЕНЩИН».
«Кроме того, ты мужчина, который похож на кого-то, – подумала Герт. – Или ты просто напоминаешь какого-то киноактера?»
– Ну, Герт! – прикрикнул на нее сын Мелани Хаггинс. – Толкай! Я хочу раскачаться высоко-высоко! Я хочу сделать петлю!
Герт толкнула сильнее, хотя Стэнли еще слишком мал, чтобы делать полный оборот на качелях – нет уж, увольте, не в таком младенческом возрасте. И все же его смех доставлял ей удовольствие; услышав его, она сама невольно улыбнулась. Она толкнула еще сильнее, выбрасывая из головы назойливые мысли об инвалиде в коляске. Выбрасывая из сознательной части мозга.
– Я хочу сделать петлю, Герт! Пожалуйста! Ну давай, пожалуйста!
«Черт с тобой, – подумала Герт, – один раз не повредит».
– Держись крепко, герой, – велела она. – Поехали!
8
Норман продолжал двигаться даже тогда, когда понял, что миновал последних посетителей, пришедших на пикник «Дочерей и сестер». Он счел благоразумным не мозолить им глаза, пока женщины из «Дочерей и сестер» и их гости будут сидеть за столами.
К тому же панический страх продолжал усиливаться, и он опасался, что какой-нибудь слишком наблюдательный гость заметит, что с ним творится что-то неладное. Его убежденность, что Роуз обязательно объявится на пикнике, ничуть не поколебалась, однако прошли уже все мыслимые и немыслимые сроки, а ее до сих пор нет. Норман не думал, что проглядел ее, он знал, что ее нет, и это совершенно непонятно. Ведь Роуз мышь, разрази ее гром, серая тщедушная мышка, и если она не рядом со своими пришибленными подружками, то где же тогда? Куда ее занесло, черт побери, если здесь ее нет?
Он проехал под плакатом «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ НА ЦЕНТРАЛЬНУЮ АЛЛЕЮ» и покатил дальше, не обращая особого внимания на то, куда движется. Самое приятное в инвалидной коляске, как он обнаружил, состоит в том, что люди уступают вам дорогу.
Парк постепенно заполнялся, и это, наверное, хорошо, но больше ничего хорошего он не видел. В голове снова появились знакомые толчки, предвещавшие головную боль, а бегущие по небу облака вызывали странные ощущения – словно он очутился на чужой планете. Почему, например, так много людей смеется? Чему, черт возьми, они радуются? Неужели они не понимают, в каком мире живут? Неужели не соображают, что все – все – висит над краем пропасти? Он с испугом понял, что все женщины кажутся ему похожими на кукольных девочек с обложек журналов, а мужчины – на педерастов, все до единого, словно планета погрузилась в болото однополой любви.
Головная боль усиливалась, по краям предметов снова начали появляться яркие подвижные зигзагообразные линии. Звуки парка усилились до умопомрачения, словно безжалостный гном, поселившийся у него в черепе, медленно вращал ручку громкости до максимальных децибел. Кабинки, грохочущие на первом подъеме американских горок, производили шум, сравнимый разве что с шумом снежной лавины в горах, а когда они съезжали вниз на головоломном спуске, визгливые крики катающихся разрывали его барабанные перепонки, как шрапнель. Каллиопа, со своими тягучими мелодиями, электронная трескотня из зала видеоигр, нудное жужжание машин на площадке аттракциона «Ралли»… их звуки сливались, перемешивались между собой и вонзались в его мятущийся, переутомленный мозг, как голодные чудовища. Самым ужасным звуком, который заглушал все остальные, впиваясь в ткани мозга, как лезвие тупого кинжала, казался ему клич механического капитана, стоящего перед «Кораблем призраков». Норман подумал, что если еще хоть раз услышит его дурацкое «Приготовься к ужасам, юнга!», его рассудок сломается, словно сухая щепка. Или он выпрыгнет из инвалидной коляски, успевшей натереть ему мозоли на заднице, и с воплем бросится на…
«Остановись, Норми».
Он въехал на небольшое свободное место между киоском, продававшим свежее рассыпчатое печенье, и другим, торгующим нарезанной на кусочки пиццей, и там действительно остановился, отвернувшись от безумной толпы. Каждый раз, когда раздавался этот голос, Норман внимательно к нему прислушивался. Именно он сообщил ему девять лет назад, что единственный способ заткнуть глотку Уэнди Ярроу – убить ее, и этот же голос в конце концов убедил его отвезти Роуз в больницу, когда та сломала ребро.
«Норми, ты сошел с ума. По всем стандартам судебных залов, где тебе сотни раз приходилось приносить клятвы, ты настоящий псих. Ты же сам знаешь, так ведь?»
Слабое, принесенное порывом дующего с озера ветра:
– Приготовься к ужасам, юнга!
«Норми?»
– Да, – прошептал он, растирая виски кончиками онемевших пальцев. – Да, наверное, я это понимаю.
«Ну и славно; человек способен действовать, несмотря на свои недостатки… если, конечно, он не отказывается признать их. Ты должен узнать, где она, а это сопряжено с риском. Но ты уже рисковал, когда заявился сюда, правильно?»
– Да, – подтвердил он. – Да, папочка, я рисковал.
«О'кей, теперь глупости в сторону. Слушай, что я тебе скажу, Норми».
Норман слушал.
9
Герт еще некоторое время раскачивала Стэна Хатгинса, чувствуя, что его требования «крутануть петлю еще разочек» надоедают ей все больше и больше. У нее не было намерений повторять опасный трюк – в первый раз мальчик чудом не вывалился, и на секунду Герт окаменела, уверенная, что сейчас с ней случится сердечный приступ.
К тому же ее мысли вернулись к мужчине в инвалидной коляске. Бритому наголо мужчине.
Знакомо ли ей его лицо на самом деле? Или только кажется таковым? Не напоминает ли он мужа Рози? «Нет, это чушь. Идиотизм. Паранойя». Может, и так. Почти наверняка так. Но мысль продолжала сверлить сознание. Роста примерно такого же… хотя трудно сказать точно, когда смотришь на сидящего, не правда ли? Человеку вроде мужа Рози это прекрасно известно. «Перестань. Ты шарахаешься от теней». Стэну надоело качаться на качелях, и он спросил Герт, не могла бы та забраться с ним на батут. Она улыбнулась и покачала головой.
– Но почему нет? – спросил он обиженно.
– Потому что у твоей подружки Герт не совсем подходящая для батута комплекция, с тех пор, как она выросла из пеленок, – пояснила она.
Заметив неподалеку от детской горки Рэнди Франклин, Герт неожиданно приняла решение. Если она не разберется с этой дурацкой ситуацией, то сойдет с ума. Она попросила Рэнди последить немного за Стэном. Молодая женщина охотно согласилась, и Герт назвала ее ангелом, хотя на самом деле характер у Рэнди был далеко не ангельский… однако небольшая стимулирующая лесть не помешает.
– Куда ты, Герт? – поинтересовался откровенно разочарованный Стэн.
– Надо отлучиться по кое-каким делам, приятель. Беги сюда и покатайся с Андреа и Полом.
– Это горка для сопляков, – буркнул Стэн, но все же пошел.
10
Герт прошла по тропинке от зоны для пикников к главной аллее, а оттуда к центральному входу в Эттингер, к кассам. И там, где продавали билеты на целый день, и там, где выдавали их на полдня, выстроились длинные очереди, и Герт почти не сомневалась, что человек, с которым собиралась поговорить, вряд ли ей поможет – она уже видела его в действии.
Задняя дверь кассы, продававшей билеты на целый день, оказалась открытой. Герт постояла на месте еще немного, пытаясь сосредоточиться, затем решительно направилась к двери. В «Дочерях и сестрах» у нее не было какой-то официальной должности, но она искренне любила Анну, та помогла ей в сложных отношениях с мужчиной, из-за которого Герт девять раз увозили в больницу на скорой помощи. Тогда ей было девятнадцать. Недавно Герт исполнилось тридцать семь, и почти пятнадцать лет из них эта темнокожая женщина исполняла обязанности неофициального заместителя Анны. Обучение новоприбывших женщин тому, чему в свое время научила ее Анна, – что не стоит возвращаться к издевающимся над ними мужьям, партнерам, отцам и отчимам, – являлось лишь одной из многочисленных ее функций. Она помогала женщинам освоить некоторые приемы самообороны (не потому, что после десятка уроков каратэ полученные навыки позволят сразить противника – таким способом она возрождала в женщинах чувство собственного достоинства); она планировала вместе с Анной мероприятия вроде этого пикника – для сбора денежных средств; она работала с пожилой и хрупкой бухгалтершей Анны, чтобы хоть приблизительно свести баланс к нулю, не говоря уже о прибыли. А когда возникала необходимость в охране, Герт старалась изо всех сил. Имея в виду именно эту свою функцию, она и приближалась к будке кассы, расстегивая на ходу замок сумочки, представлявшей собой целый переносной кабинет.
– Прошу прощения, сэр, – произнесла она, просовывая голову в открытую дверь.
– Не могли бы вы уделить мне минутку?
– Информационная служба слева от «Корабля призраков», – откликнулся он, не оборачиваясь. – Если у вас возникли проблемы, обращайтесь туда.
– Вы меня не поняли. – Герт сделала глубокий вдох и добавила быстро и спокойно: – С этой проблемой мне можете помочь только вы.
– С вас двадцать четыре доллара, – сказал кассир, обращаясь к молодой супружеской паре с другой стороны окошка. – Вот ваши шесть долларов сдачи. Желаю приятного отдыха. – И к Герт, все еще не поворачиваясь: – Послушайте, леди, я здесь не дурака валяю, я работаю, если вы вдруг не заметили сразу. Поэтому если вам захотелось пожаловаться относительно неубранных площадок для игр или еще по такому же важному поводу, ковыляйте в информационную службу и…
Это уже слишком; Герт не намеревалась выслушивать поучения какого-то сопляка, советующего ей ковылять куда-то, а особенно когда они произносятся язвительным тоном, словно говорящим: «Господи, до чего же много дураков в этом мире». Возможно, в мире дураков даже больше, чем ему кажется, однако она к их числу не принадлежала, к тому же ей известно нечто, о чем не знает этот самонадеянный идиот: на теле Питера Слоуика при осмотре обнаружили следы более чем восьмидесяти укусов, и совсем не исключено, что человек, на чьей совести лежит убийство, находится совсем рядом с ними и разыскивает свою жену. Она вошла в будку – для этого ей пришлось протискиваться боком – и схватила продавца билетов за плечи синей форменной рубашки. Маленькая табличка над нагрудным карманом сообщала, что его зовут Крис. Крис уставился в темную луну лица Герт Киншоу, потрясенный тем, что посетитель прикасается к нему. Он раскрыл рот, но Герт не дала ему произнести ни слова.
– Заткнись и слушай. Как мне кажется, сегодня утром ты, возможно, продал билет очень опасному человеку. Убийце. Поэтому не надо рассказывать, каким трудным выдался для тебя день, Крис, потому что мне… мать твою… плевать…
Крис смотрел на нее, выпучив глаза от удивления. Прежде, чем он успел прийти в себя, снова обрести дар речи и свое прежнее высокомерие, Герт сунула ему под нос слегка размытый фотоснимок, переданный по факсу. «Детектив Норман Дэниэлс, возглавлявший группу полицейских, которая раскрыла преступную банду», – гласила подпись под снимком.
– Вам нужно обратиться в службу безопасности, – выдавил Крис. В его понимающем тоне сквозила обида. За спиной кассира мужчина, стоявший в очереди первым – в идиотской шляпе в стиле мистера Магу и футболке с надписью «САМЫЙ ЛУЧШИЙ В МИРЕ ДЕДУШКА», – неожиданно поднял видеокамеру и начал снимать, наверное, предвкушая возникновение конфликта и надеясь попасть с этим сюжетом в передачу типа «Как мы живем».
«Если бы я знала, как это будет весело, то не задумалась бы ни на минутку», – мелькнуло в голове Герт.
– Нет, они мне не нужны, по крайней мере, пока; мне нужен ты. Пожалуйста. Взгляни хорошенько и скажи мне…
– Леди, если бы вы только знали, скольких людей я вижу за один-единственный д…
– Вспомни мужчину в инвалидной коляске. В самом начале дня. Перед толпами. Ну же? Ты высунулся из будки и позвал его. Он вернулся. Кажется, он забыл сдачу или еще что-то в этом роде. В глазах Криса мелькнул огонек понимания.
– Нет, это не он, – заявил кассир. – Тот мужчина считал, что дает мне правильную сумму. Я знаю, потому что он протянул мне десятку и две долларовые бумажки. То ли забыл, сколько стоит вход на весь день для инвалидов, то ли не обратил внимания на объявление.
«Да-да, – подумала Герт. – Как раз такая мелочь, о которой забывает человек, только притворяющийся инвалидом, особенно если его мысли заняты другим».
«Мистер Магу», очевидно решив, что обмена ударами не намечается, опустил видеокамеру.
– Не могли бы вы продать билеты мне и моему внуку? – спросил он, наклоняясь к окошку.
– Да помолчите вы! – огрызнулся Крис. Насколько Герт понимала, молодому человеку явно не хватает выдержки и умения обращаться с людьми, однако сейчас не самое подходящее время давать ему советы. Сейчас время для дипломатии. Когда он повернулся к ней спиной, усталый и раздосадованный неожиданным неприятным инцидентом, она снова протянула фотографию и обратилась к нему тоном «о-скажи-мне-мудрейший-из-мудрейших»:
– Не этот ли мужчина приехал в инвалидной коляске? Представь его без волос.
– Эй, леди, оставьте меня в покое! На нем были еще и темные очки!
– Ну постарайся! Он опасен. Если окажется, что это все-таки он, мне придется поговорить со службой безопасности…
Вот тебе и на! Грубейшая ошибка. Она поняла свою оплошность почти сразу, но все-таки на пару секунд позже, чем следовало. Промелькнувшее в его глазах выражение быстро исчезло, однако понять его не составляло труда. Если она хочет обратиться в службу безопасности с проблемами, не имеющими отношения к нему, тогда все в порядке. Если проблемы задевают и его, пусть даже косвенно, дело плохо. Может, у него и раньше возникали трения со службой безопасности, или же за ним числится выговор за несдержанность и грубое обращение с клиентами. В любом случае кассир решил, что все происходящее – лишние заботы, которые его совершенно не касаются.
– Это не он, – заявил Крис, возвращая ей фото. Герт подняла руки и прижала ладони к своей внушающей уважение груди, отказываясь принять снимок.
– Пожалуйста, – умоляла она. – Если он здесь, значит, разыскивает мою подругу, и совсем не потому, что хочет прокатить ее на чертовом колесе.
– Эй! – закричал кто-то в растущей очереди к кассе. – Долго вы там будете возиться?
Из очереди раздались возмущенные возгласы, и монсеньор Самый-Лучший-в-Мире-Дедушка снова поднял видеокамеру. В этот раз его, похоже, интересовал исключительно мистер Радушие-и-Обходительность. Герт увидела, что Крис заметил направленную на него камеру, увидела, как вспыхнули щеки кассира, и невольное движение рук, которыми он пытался прикрыть лицо, – словно мошенник, выходящий из зала суда после вынесения приговора. Последние надежды на то, что он сможет хоть чем-то ей помочь, рассеялись, как дым.
– Это не тот человек! – заорал Крис. – Совершенно не похож! А теперь уносите отсюда свою жирную задницу, иначе я вышвырну вас из парка!
– Кто бы говорил, – презрительно хмыкнула Герт. – Я могла бы устроить на твоей спине ужин из двенадцати блюд и не уронила бы с вилки ни кусочка в трещину, что посередине.
– Убирайтесь! Немедленно!
С пылающими щеками Герт зашагала назад к зоне для пикников. Она чувствовала себя полной идиоткой. Как же она умудрилась так опростоволоситься? Герт убеждала себя, что все из-за парка – слишком шумно, слишком много людей, бесцельно слоняющихся повсюду, как лунатики, и пытающихся найти подходящее развлечение, – но дело, разумеется, не в этом. Она боится, вот почему все произошло из рук вон плохо. Предположение, что именно муж Рози убил Питера Слоуика, не доставляло ей ни малейшего удовольствия, однако мысль о том, что этот псих, маскирующийся под калеку в инвалидной коляске, может сейчас находиться рядом с ними, среди них, в тысячу раз хуже. Ей и раньше доводилось сталкиваться с безумием, но безумие, помноженное на умение и одержимость…
И где же, черт возьми, сама Рози? Во всяком случае, не здесь, это Герт знала наверняка. Пока не здесь, поправилась она мысленно.
– Я облапошилась, – пробормотала она себе под нос и вспомнила фразу, которую часто повторяла внимательным слушательницам «Дочерей и сестер»: «Если вы что-то узнали, живите с этим знанием».
Ну и ладно, придется мириться с этим знанием. Вывод первый: служба безопасности временно исключается – вероятно, ей просто не удастся их убедить, а даже если в конце концов и получится, на это уйдет уйма времени. Впрочем, она видела, как бритый калека катался по парку и разговаривал с людьми, большей частью с женщинами. Дана Клайн даже принесла ему какое-то угощение. Мороженое, кажется.
Герт торопливо зашагала назад к зоне для пикников, чувствуя, что ей необходимо зайти в туалет, но не обращая на это внимания. Она искала Лану или кого-то из женщин, говоривших с мужчиной в инвалидной коляске, но никто не попадался на пути. Точно так же с полицейскими; их полно на каждом углу в любое время дня и ночи, однако когда вам срочно нужно обратиться к ним за помощью, они все разом исчезают.
К тому же ей действительно надо заглянуть в туалет; мочевой пузырь стонал от натуги. И какого дьявола она выпила столько чая со льдом?
