Текст книги "Проект «Гадес»"

Автор книги: Стивен Бакстер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Джонс бросил взгляд на часы.

– Одна минута до полуночи!.. Как символично, что кто-то решил вскрыть могилу дьявола в канун Дня всех святых!

– Что будем делать, Джонс? – спросила Тельма.

– Нам нужна дополнительная информация. Где здесь ближайшая библиотека?

– В Ньюкасле, я думаю. А что?

– Возьмите Уинстона и поезжайте туда. Найдите мне все, что только можно, по геологии района, в особенности сейсмические данные, отчеты, графики и прочее. У Уинстона есть свои собственные сейсмограммы за несколько лет – захватите и их тоже. Кроме того, меня интересуют сообщения, легенды, сказки об этих Гренделях. Словом, все, что попадется, все тащите сюда.

– И как, интересно, мы попадем отсюда в Ньюкасл, да еще в такую поздноту?

Уинстон ухмыльнулся.

– Я что-нибудь придумаю.

– После того как эта проклятая бомба взорвется, у нас, я думаю, будет еще полтора часа, прежде чем оно – что бы это ни было – отреагирует. Постарайтесь вернуться до этого срока.

– Полномасштабный исследовательский проект – и всего-то за девяносто минут минус время на дорогу? – пробормотала Тельма. – А что в это время будете делать вы, Джонс?

– Я останусь здесь и постараюсь собрать как можно больше информации на месте. То есть придется каким-то образом проникнуть на эту идиотскую базу, точнее – в бункер.

– Но, Джонс…

– Не тратьте время, отправляйтесь! – И Джонс, скрываясь в тени, побежал следом за удаляющимся Тримейном. Почти сразу он услышал, как кто-то окликает его по имени, и узнал голос Клер. Она бежала быстрее и догнала его почти сразу.

– Тримейн, именем закона остановитесь!

– Ноль! – донеслось из репродуктора.

Грохот ядерного взрыва был похож на хлопок двери где-то глубоко под землей.

2

1 ноября 1960 г.,

понедельник,

00:12

Джонса и Клер провели между наземными постройками базы (Джонсу показалось, что он различает в полумраке даже корт для софтбола) и заставили спуститься по длинной железной лестнице в подземный бункер – огромную стальную пещеру, между толстыми стенами которой метались звуки сирен и звонков, вздохи тяжелых механизмов и глухое эхо недавнего взрыва. Типичное противоядерное убежище, подумал Джонс, шагая вслед за провожатыми (конвоирами?) по длинным, хорошо освещенным коридорам. Наконец их ввели в какую-то небольшую комнату с голыми стенами, и Бакс Грейди встал у дверей, положив руку на кобуру.

Джонс вздохнул.

– Веселенький Хэллоуин получается. Эй, у кого-нибудь найдется пирог с тыквой?

– Не лезьте на рожон, Джонс, – предостерег его Грейди.

Тот хотел что-то ответить, но тут в комнату вошел рослый офицер – коммодор, судя по обилию золотых нашивок и прочих знаков различия. За ним появились Тримейн и незнакомый американец в форме.

– А-а, Тримейн! – окликнул ученого Джонс. – Кто это с вами? И чего ради этот парень навешал на себя столько золотой мишуры? До Рождества, кажется, еще далеко.

– Это коммодор Годвин. Он здесь всем командует, так что держите ваши шуточки при себе, Джонс.

– Майор Джозеф Краун, армия США, – сказал американец. – Представитель американского командования на Олдмурской базе. А вы, сэр?

– Это доктор Чепмен Джонс… – сказала Клер.

– Из Восьмого отдела Министерства обороны, – закончил Джонс.

– И что вам здесь понадобилось? – поинтересовался Годвин.

– Я намерен выяснить, что вы затеваете, коммодор, – сказал Джонс. – И если понадобится, остановить ваши испытания.

Тримейн немедленно ощетинился.

– По какому праву, доктор?! – спросил он.

Коммодор покачал головой.

– Достаньте оружие, сержант, – велел он Грейди.

Бакс заколебался.

– Но, сэр, его удостоверение в порядке…

– Не рассуждать. Делайте, как вам приказано.

Бакс бросил быстрый взгляд на Крауна.

– Выполняйте приказ, – подтвердил майор, и Грейди нехотя достал пистолет.

– В этом нет необходимости, коммодор Годвин, – вмешалась Клер. – Я представляю британскую полицию. Доктор Джонс задержан мною по обвинению в нарушении общественного порядка.

– Такая необходимость есть, – парировал Годвин. – Этот человек только что во всеуслышание признался в намерении помешать нормальному функционированию вверенного мне военного объекта.

– Я полицейский, – повторила Клер, – и не позволю вам угрожать гражданскому лицу.

– Милая девушка, на территорию базы ваши полномочия не распространяются, так что отойдите в сторонку и не мешайте. В противном случае мне придется арестовать и вас тоже.

– Не вмешивайтесь, Клер, прошу вас, – сказал Джонс.

– Я никуда не пойду, – упрямо возразила она.

– Отведите обоих в камеру, – резко скомандовал Годвин, теряя терпение.

И снова Грейди заколебался, но Краун кивком подтвердил приказ.

– Все в порядке, Бакс, исполняйте.

– Прошу прощения, доктор Джонс, извините, Клер… – пробормотал Грейди. – А теперь следуйте за мной.

У порога комнаты Джонс обернулся.

– Похоже, у нас с вами есть о чем поговорить, коммодор. Буду с нетерпением ждать вашего визита.

– Вы превысили свои полномочия, Годвин! – воскликнул Тримейн, когда входная дверь командного пункта затворилась. – Я вынужден буду доложить об этом своему руководству в министерстве.

– Ваше право, – равнодушно пожал плечами Годвин. – А сейчас меня ждут другие дела.

* * *

Тельма Беннет никогда в жизни не ездила на мотоцикле, и пока тяжелая машина с грохотом неслась по темной дороге, она прижималась к Уинстону, словно младенец к матери.

– До Ньюкасла еще минут пятнадцать! – крикнул Уинстон, оборачиваясь через плечо. – Как вы там, Тельма? Нормально?

– Не очень. Кто научил вас водить полицейский мотоцикл?

– Клер когда-то дала мне несколько уроков. Теперь она мне голову оторвет, ведь я угнал ее служебную машину.

– Вы с ней очень близки?

– Клер для меня слишком хороша.

– Напрасно вы так говорите. Кстати, неужели это Клер научила вас запускать двигатель без ключа зажигания?

– Не совсем.

– Как это понять? Впрочем, я кажется, догадываюсь… Вы непростой человек, Уинстон…

– Жизнь не простая штука, вот в чем дело. Ой!..

Мотоцикл резко вильнул в сторону, всего на несколько дюймов разминувшись со встречным грузовиком, и Тельма ахнула.

– Смотрите лучше на дорогу, Уинстон!

– Извините, мисс.

– Куда мы поедем в первую очередь?

– Ко мне домой, в Гейтшед. Это на другом берегу Тайна. Я должен забрать свои бумажные рулоны. Заодно познакомлю вас с мамой.

* * *

Вокруг базы все как будто успокоилось, хотя Филлипс видел, что демонстранты так и не разошлись. Стремительно трезвея, они собрались небольшими группами и стояли, время от времени дыша в замерзшие ладони.

Вытаскивая на ходу сигареты, к Филлипсу подошел Бакс Грейди.

– Это вы, сержант?

– Да, сэр. Здесь все в порядке?

– До известной степени. Не угостите сигареткой, сержант? Благодарю. – Филлипс вынул сигарету из пачки Бакса, нашарил в кармане спички и с наслаждением закурил. – Отлично! Свои-то я раздал, чтобы немного задобрить местных. Здесь по большей части собрались подвыпившие фермеры, чужих почти нет, но я считаю, они имеют право волноваться. А как вы думаете, сержант? Все дело, по-моему, в ощущении собственного бессилия и невозможности что-то изменить, хотя формально проект осуществляется под британским контролем.

– Да, я уже заметил, что янки в ваших краях не очень-то жалуют.

– Ну, я-то этих предрассудков не разделяю – помню войну с Гитлером, – хотя кое-что меня беспокоит. Те двое гражданских, которые прорвались на базу…

– Я прослежу, чтобы им не причинили вреда, – пообещал Грейди.

– Именно это мне и хотелось услышать, сержант, спасибо. А сейчас спокойной ночи.

– Надеюсь, ночь действительно будет спокойной для нас обоих, капитан.

* * *

Джонс расхаживал по камере из стороны в сторону, и звук его шагов эхом отдавался от стен. Это была именно тюремная камера – крошечная комнатка с алюминиевыми стенами («Все-таки космический век на дворе», – заметил Джонс) и массивной дверью, но вот замок на ней был не слишком сложным.

– Попробую-ка заслужить лавры Чарли Писа[8]8
  Чарлз Фредерик Пис (1832–1879) – знаменитый английский вор и убийца, прославился умением проникать в любые закрытые и надежно охраняемые помещения.


[Закрыть], – задумчиво сказал доктор, разглядывая замок.

– Не забывайте, Джонс: вы находитесь под арестом. Только попробуйте прикоснуться к замку, и я буду вынуждена надеть на вас наручники, – предупредила Клер.

– И вы туда же? – Джонс покачал головой. – Извините, мисс, уж вы-то точно не заслужили заточения в подземной тюрьме на американской военной базе. По крайней мере здешнее начальство могло бы обеспечить вас отдельным ведром для отправления естественных надобностей.

Клер поморщилась.

– Успокойтесь, доктор. И пожалуйста, перестаньте расхаживать из стороны в сторону.

– Не могу, констебль. Какое тут может быть спокойствие, когда я буквально чувствую, как уходит драгоценное время!

В замке загремел ключ, и в камеру вошел Тримейн. Дверь за ним тотчас заперли.

– Это кто же такой к нам пожаловал? Коридорная служба? – насмешливо осведомился Джонс и прищурился.

– Знаете, доктор, ваши шутки вовсе не так смешны, как вам кажется, – парировал Тримейн. – И тем не менее я считаю своим долгом извиниться, в особенности перед вами, констебль. Вы были абсолютно правы, настаивая на своем, но… – Он опустился на одну из двух коек. – Но вы, к сожалению, не понимаете, сколь многое в данном случае поставлено на карту.

– А я должен это понимать? – спросил Джонс.

– Честно говоря, не знаю, – ответил Тримейн. – И в первую очередь я продолжаю теряться в догадках, как вы вообще сюда попали.

– Вы имеете в виду, что делает здесь представитель специфического отдела министерства, «охотник за летающими тарелочками»?

– Что-то в этом роде. Ведь вы же человек науки – и вдруг занимаетесь таким… э-э-э… несерьезным делом!

– Несмотря на «несерьезность» моих занятий, Тримейн, я действительно считаю себя человеком науки. – Джонс бросил быстрый взгляд на Клер, которая явно понимала еще меньше, чем профессор. – Да, Восьмой отдел Министерства обороты действительно занимается сбором и проверкой сообщений о появлении неопознанных летающих объектов. Именно так, кстати, нам стало известно, что в окрестностях Могилы Люцифера происходит нечто странное. Я, правда, только консультирую отдел, но мисс Беннет состоит в штате и является гражданским сотрудником министерства, поэтому мне хотелось бы, чтобы вы проявляли к ней больше уважения. Да, ее прикомандировали к Восьмому отделу, что с вашей точки зрения является чем-то вроде позорного пятна в биографии, однако мисс Беннет ставит выше всего научную истину и отдает работе все свои силы и способности.

Вы назвали поиск НЛО несерьезным делом, однако, как вам, безусловно, известно, наблюдение явлений, выходящих за рамки нормального, имеет историю даже более давнюю, чем сама наука. Прочтите Библию, первую главу книги пророка Иезекииля – и наткнетесь на сведения, которые можно считать сообщениями о наблюдении неопознанных летающих объектов. Район Олдмурской базы тоже имеет свою историю. В Англо-саксонских хрониках упоминается о появлении в здешнем небе «огненных драконов», которых местные жители замечали еще в VIII веке. Иными словами, наши Грендели уже давно облюбовали эти места, и это наверняка неспроста.

Великие умы прошлого – в том числе и те, кто основал в 1660 году Королевское научное общество, занимавшееся так называемой «экспериментальной философией», – сочли необходимым создать внутри него секретное отделение, специализировавшееся на явлениях, которые тогдашние ученые считали парадоксальными: ведь даже если какой-то феномен нельзя понять и объяснить, его можно, по крайней мере, описать. Великий Линней, фактический создатель современной биологической классификации, разделил все живое на классы, отряды, семейства, роды, виды, подвиды и так далее. Когда все известные тогдашним ученым животные и растения были надлежащим образом сгруппированы, Линней добавил к своей системе еще один класс под названием Paradoxa, объединивший животных, существование которых оставалось под вопросом: единорогов, драконов, фениксов, сатиров и пеликанов. Насчет последних Линней, правда, ошибся, но каков подход!.. Какая широта взглядов!

Ныне одним из приоритетов правительства является национальная безопасность, поэтому наш Восьмой отдел потихоньку работает с архивами Королевского общества и с другими источниками. Разумеется, подобная деятельность не афишируется, поскольку стоит только министру публично признать факт существования летающих тарелок или других непонятных явлений, как правительству тут же придет конец.

– Гм-м… Значит, именно эти «непонятные явления» привели вас в Олдмур?

– Да. В особенности нас интересуют летающие шары, которые Уинстон Стаббинс назвал Гренделями, однако интуиция мне подсказывает, что я вовсе не случайно наткнулся на вашу базу и проект «Гадес». Не могли бы вы рассказать мне о нем чуть больше, Тримейн?

– Мне удалось создать новое поколение термоядерного оружия, – просто сказал Тримейн. – Это оружие более мощное, более компактное и более «чистое», если можно так выразиться. Подземные испытания подобных устройств проводятся сейчас во многих странах свободного мира.

– Значит, вы продолжаете строить новые, еще более мощные бомбы? Когда же вы остановитесь?

– Сначала я хочу продемонстрировать всему миру, насколько ужасно это оружие, и чем мощнее получится взрыв, тем лучше. В то же время я намерен показать, что даже термоядерное оружие можно использовать с пользой для человечества. Вы когда-нибудь слышали о человеке по имени Эдвард Теллер?

– Проект «Плуг»?

– Понятия не имею, о чем вы говорите! – вставила Клер.

– Речь идет об использовании ядерной энергии в прикладных, преобразовательных целях, Клер. С помощью атомной бомбы можно срыть гору, пробить канал, вывести на поверхность нефтяное месторождение… Вы что-то подобное имеете в виду, Тримейн?

– Мы называем это географическим инжинирингом, но возможности новой системы куда шире. Быть может, однажды мы сможем полететь к другим планетам, используя мощь ядерного огня. Люди недальновидны и глупы, им нужно наглядно показать, чем они рискуют, когда создают оружие, и как можно обернуть это оружие на пользу всему человечеству.

– Это вы глупец, Тримейн. На самом деле проект «Плуг» представляет собой не что иное, как попытку захвата власти, предпринятую кликой циничных политиканов и ученых. Вас просто обманули. Почему вы так уверены, что коллеги действительно разделяют ваши взгляды на перспективы использования термоядерного оружия в мирных целях? Тот же Годвин не произвел на меня впечатления пацифиста.

Тримейн поднялся.

– Вы разочаровали меня, Джонс. Вы работаете в довольно… экзотической области знаний, тем более удивительной мне кажется узость ваших взглядов и зашоренность ума. К сожалению, я только зря потерял с вами время. Охрана, сюда!..

Когда Джонс и Клер снова остались одни, констебль со вздохом сказала:

– Что ж, это было неплохо. Попытаться в любом случае стоило.

– Угу, – согласился Джонс. – Кстати, вы заметили, как легко было вывести его из себя? Мы не получили даже по чашечке чаю!

– И что дальше?

– Я думаю, от сидения в этой камере пользы не будет. У меня есть к вам один серьезный разговор, констебль Клер…

* * *

Уинстон жил в ничем не примечательном стандартном городском домишке. Отперев замок своим ключом, он отворил дверь и позвал:

– Мам, ты дома? Это я… У нас гости.

На его голос со второго этажа, прихрамывая, спустилась полная женщина в вылинявшем ситцевом халате и поношенных шлепанцах. На вид ей было лет сорок пять – пятьдесят.

– Ты хоть знаешь, который час? – проворчала она. – И кто это с тобой? Надеюсь, не твой «испытательный инспектор»?[9]9
  Инспектор системы «испытания» – сотрудник суда, который наблюдает за поведением условно осужденного, помогает ему советами, способствует трудоустройству и т. д.


[Закрыть]

– Познакомься, мама, это Тельма Беннет. Мы по делу.

– Ну тогда ладно… Приятно познакомиться с вами, Тельма.

– И мне, миссис Стаббинс.

– Зовите меня Хоуп. Готова спорить на что угодно, вы не прочь выпить чашечку чаю. Пойду поставлю чайник.

– Может, вам помочь?

– Ничего, справлюсь. У меня ведь есть моя волшебная палка. – Тяжело опираясь на металлическую трость, выданную муниципальными органами здравоохранения, миссис Стаббинс отправилась на кухню, а Уинстон бросился вверх по лестнице.

– Мам, где мой рюкзак? – крикнул он.

– Там, куда ты его положил, – последовал невозмутимый ответ. – Кстати, зачем он тебе понадобился?

– Я хочу сложить туда мою туалетную бумагу с записями.

Хоуп Стаббинс тяжело вздохнула.

– Опять он за свое! Носится со своими рулонами, как дурень с писаной торбой. Однажды у нас кончилась бумага, и я взяла один из его драгоценных рулонов. Мало того что я вся перемазалась чернилами, так Уинстон устроил мне грандиозный скандал. Я, дескать, уничтожила ценные научные данные.

– Ваш сын очень способный молодой человек, – сказала Тельма.

– Уинстон неплохой парень, – согласилась Хоуп. – Просто ему тяжело пришлось – тяжелее, чем другим. Начать с того, что он рос без отца, и все из-за меня, если вы понимаете, о чем я… Рядовой американской армии подарил мне пару шелковых чулок, а взамен забрал мое сердце. Впрочем, по тем временам и это был неплохой обмен, вот только чулки оказались сплошь с затяжками. С тех пор я больше не видела этого сукиного сына.

– Это очень печально.

– Прошедшая война дорого мне обошлась. Американцы украли мое сердце, немцы лишили меня ноги, зато я приобрела отличного сына. Правда, мне пришлось долго бороться, чтобы его не забрали у меня и не отдали на усыновление, но все обошлось.

Стуча по ступенькам каблуками, сверху спустился Уинстон.

– Ну вот, кажется, все собрал. Извините, Тельма, каждый раз, когда мама видит свежего человека, она начинает рассказывать ему историю моей жизни. Вы не против взять рюкзак, Тельма? Пока, мам… – Он расцеловал мать в обе щеки.

– Куда это вы собрались? А чай? У меня как раз есть хорошее печенье.

– Извините, миссис Стаббинс, – сказала Тельма, – но нам нужно спешить.

Уинстон уже выбежал наружу и завел мотоцикл, и Тельма поспешила сесть в седло.

* * *

Джонс сидел на койке, привалившись спиной к твердой металлической стене.

– Мне очень понравилось, что вы заступились за Уинстона, когда Бакс Грейди начал его дразнить. Потом вы пытались защитить меня от вооруженных солдат Годвина…

– Это было правильно, только и всего.

– Не каждый на вашем месте поступил бы так же. Впрочем… Вы ведь поэтому и пошли в полицию, верно?

Клер усмехнулась.

– Я еще в школе отличалась примерным поведением: мирила спорщиков и разнимала драки, вместо того чтобы начинать их. Я терпеть не могла, когда сильный обижал слабого и вообще любила порядок.

– Порядок?

– Ну да. Ведь что такое преступление, как не нарушение естественного порядка вещей? А я ненавижу хаос, особенно хаос в общественных отношениях, и мне приятно, когда мои усилия помогают исправить положение.

– Молодцом, Клер, так и надо.

– Вы просто подлизываетесь.

– И это тоже, но… Дело в том, что встав на мою защиту, вы сделали очень важный выбор, и теперь я прошу вас решиться на… следующий шаг.

– На какой же?

– Вы сами видели, что здесь происходит, и я не сомневаюсь – сделаете правильные выводы. Тримейновская идея «географического инжиниринга» безумна сама по себе, но ситуация усугубляется еще и тем, что средства для ее осуществления находятся в руках коммодора Годвина, а он кажется мне довольно опасным типом.

– Я понимаю, о чем вы. – Клер медленно кивнула.

– А тут еще эти аномальные явления, которые обнаружил Уинстон. Как будто в глубине земли что-то шевелится – что-то большое и… не совсем проснувшееся. Но если это «что-то» разбудить, последствия могут оказаться непредсказуемыми.

– Иными словами, вы просите меня помочь вам выбраться отсюда?

– Иными словами, да. – Джонс кивнул. – Мне очень важно узнать, что здесь происходит, и как можно скорее.

– Между прочим, вы находитесь под арестом.

– Я помню. Как вам кажется, Клер, сколько времени вам потребуется, чтобы справиться с этой дверью?

Она улыбнулась, вынула что-то из кармана и приложила к замку. Послышался щелчок.

– Немного.

– Тогда вперед, констебль Клер. Показывайте дорогу.

* * *

На территории университетского кампуса, застроенного унылыми прямоугольными зданиями, никого не было – только ветер гулял, и ложились на дорожки длинные тени. Тельма бросила взгляд на часы: час пополуночи.

– Кажется, библиотека здесь. – С этими словами Уинстон обмотал кулак шарфом и выбил стекло в окне первого этажа.

– Уинстон!

– Надеюсь, вы не против того, чтобы войти через окно?

– Мне случалось делать вещи и похуже.

Уинстон выдернул из рамы торчащие острые осколки, и, помогая друг другу, они пробрались внутрь.

– Нужно найти отдел геологии, – сказал он. Тельма огляделась в поисках указателей.

– Естественные науки – туда. – Она взмахнула рукой, показывая направление.

Звук их шагов по натертому паркету будил гулкое эхо.

– Где ты научился этому трюку с шарфом?

– Я никогда не был примерным ребенком.

– Ты рос без отца. Тебе, наверное, доставалось в школе?

– Конечно, но я был не один такой. Проблема в том, что в школе мне было скучно.

– Скучно?

– Видишь ли, Тельма… – Сами того не заметив, оба перешли на «ты». – В школе я всегда задавал слишком много вопросов и в конце концов очутился в классе для отстающих. Потом меня и вовсе выперли, я связался с дурной компанией и попал в исправительную колонию для несовершеннолетних.

– Ох, Уинстон…

– Мне хватило ума больше туда не возвращаться, но в колонии я кое-чему научился. Сейчас я работаю в шахте, но это не слишком интересно. Там, внизу, мозги просто отключаются.

– Похоже, жизнь и вправду обошлась с тобой неласково.

– Я не жалуюсь. Как говорится, человек – сам кузнец своего счастья. Ага, вот и геологическая секция…

– Хорошо. Ты начни отсюда, а я пороюсь в краеведческих архивах и попытаюсь собрать все интересное, что касается Могилы Люцифера. Так от меня будет гораздо больше пользы – когда-то я была историком, и такая работа мне хорошо знакома. У нас есть еще полчаса до истечения следующего девяностоминутного цикла. Вернуться на базу мы, конечно, не успеем, но попробуем туда хотя бы позвонить. – С этими словами она пошла куда-то в глубь библиотечного зала, бормоча себе под нос:

– Мифология, сказки, местные легенды…

* * *

Джонс и Клер крались вдоль бесконечных металлических коридоров, заглядывая в открытые двери или в застекленные окошки на них. Где-то играла музыка, раздавались взрывы смеха, щелкали бильярдные шары.

– У них здесь есть даже кинозал! – прошептала Клер. – Просто не верится… Я, конечно, знала, что американцы любят устраиваться со всеми удобствами, но такое…

– Кто бы мог подумать, а? – усмехнулся Джонс. – Ладно, я, кажется, разобрался в местной топографии. На западе находятся жилые комнаты, склады и прочие помещения бытового назначения. В центре, разумеется, сосредоточены командный пункт, центр регистрации и контроля и комната связи. Туннель, уходящий на восток, несомненно связывает бункер со старой шахтой под долиной.

– С той, куда они заложили бомбу?

– Именно так. Думаю, кстати, что туннель здесь не один: старые штреки могут вести куда угодно. Что мне хотелось бы найти, так это архивы – хранилища, где сложены использованные катушки с магнитной лентой и перфокарты. Скорее всего, они находятся рядом с командным пунктом, в информационно-вычислительном центре или под ним. Ага, кажется, нам сюда…

– Я даже не представляла, что этот бункер может быть таким большим. То есть я хочу сказать: я простой полицейский и плохо разбираюсь в подобных вещах. А ведь даже проволочного ограждения вокруг базы нет ни на одной нашей карте.

– Боюсь, что в послевоенном мире Великобритания вовсе не так независима и суверенна, как хотелось бы ее гражданам. А это еще что такое?!.. – Джонс склонился над люком в полу. Достав из кармана трехпенсовик, он вывинтил два винта и откинул крышку. Под ней оказался узкий колодец с металлической лестницей, ведущей в какое-то ярко освещенное помещение.

Джонс первым спустился вниз, Клер последовала за ним.

– Боже мой, ну и холодно здесь! Как в морозильнике! – воскликнула она.

– Это информационно-вычислительный центр базы; здесь установлены специальные кондиционеры, поддерживающие постоянную температуру и низкую влажность. Взгляните на эти огромные блоки, похожие на монолиты Стоунхенджа… Это и есть электронно-вычислительные машины.

– Бр-р… А что мы здесь ищем?

– Сейсмические данные. Они должны быть в шкафах с использованными пленками. Начните отсюда, констебль, а я попробую с того конца.

* * *

Вернувшись в секцию геологии, Тельма застала Уинстона склонившимся над столом, на котором горела яркая лампа.

– Ну и ну! – воскликнул он, бросая взгляд на охапку книг у нее в руках. – Сколько ты накопала!

Тельма бросила книги на стол и с облегчением выдохнула.

– Теперь я жалею, что не дождалась чая, который предлагала твоя мама. А как твои дела?

– Превосходно. Здесь столько замечательных, умных книг! Я и представить себе не мог, что такое богатство может быть собрано в одном месте. Будь моя воля, я бы отсюда до утра не выходил.

Тельма придвинула стул и села.

– Знаешь, Уинстон, даже среди моих студентов еще никогда не было столь… многообещающего молодого человека.

– Разве ты преподавала?

– Я занималась исследовательской работой в Оксфорде. Преподавание входило в круг моих обязанностей.

– Значит, там ты и живешь? В Оксфорде, я имею в виду?

– Жила когда-то. Я оставила университет, чтобы работать с доктором Джонсом. Это была очень необычная работа, и мне захотелось попробовать. Я не жалею о том, что пришлось оставить исследования, но вот моих студентов мне иногда не хватает. Особенно сейчас, когда я встретила тебя – человека целеустремленного, жадно тянущегося к знаниям. Но хватит болтать, нужно работать. Как включается эта настольная лампа?

* * *

Джонс достал из кармана очки для чтения в проволочной оправе и впился взглядом в экран.

– Я так и думал! – воскликнул он негромко. – Просто предчувствовал, что столкнусь с чем-то в этом роде. Посмотрите-ка сюда, Клер.

– Нет, сначала вы взгляните. Тут…

– Что бы вы ни обнаружили, это может подождать. Смотрите, какая четкая периодичность. Это просто… великолепно!

Клер подошла к нему.

– Ладно, доктор, будь по-вашему. На что я должна посмотреть?

– Да на это же!.. По-моему, все совершенно очевидно. Вот, здесь и здесь сигнал достигает своего максимума. Ну?..

– Просто скажите мне, что означают эти кривульки, хорошо?

– Специалисты базы проводили сейсмический мониторинг окрестностей, регистрируя сейсмические волны.

– Совсем как Уинстон.

– Именно. И, как и он, они наткнулись на нечто непонятное и странное. Вот оно, в их собственных записях… Все дело в том, что ученые не обратили внимания на эту странность. Попросту не заметили ее!

– А что тут такого странного?

– Во-первых, Уинстон был абсолютно прав, когда установил, что периодичность сейсмических сигналов составляет девяносто минут. Вот, смотрите: эти пики означают максимальную, мощность сигнала. Временной интервал между ними равняется полутора часам, а это может означать только одно: что-то действительна движется по орбите глубоко внизу, сквозь мощные слои коренных пород.

– Движется? – удивленно переспросила Клер.

– Да, но это не главное. Существует еще одна, более общая периодичность. Обратите внимание вот на эти два пика мощности. Они намного больше остальных. Ну, это вам что-нибудь говорит?

Клер быстро подсчитала малые пики.

– Если промежуток между малыми пиками составляет девяносто минут, больший период равняется примерно одним суткам.

– Браво, констебль Клер. Но на самом деле он несколько меньше суток, и это по-настоящему важно. Скажите, что вам известно о строении Земли?

– Только то, что Земля круглая.

– Гм-м, это уже кое-что. Так вот, должен вам сказать: наша Земля представляет собой каменный шар, причем в глубине породы пребывают по большей части в расплавленном состоянии. Это так называемая магма. Твердая земная кора, на которой мы находимся, покрывает ее как тонкая скорлупа или, лучше сказать, как кожура абрикоса.

– Абрикоса?

– Да, причем с косточкой в самом центре. Ядро Земли представляет собой железный шар размером примерно с Луну. Иными словами, внутри нашей планеты есть еще одна планета, которая тоже вращается вокруг своей оси. Только периоды обращения Земли и ее ядра немного разные, поэтому «день» на внутреннем ядре и отличается от нашего.

– И сейсмографы регистрируют эти сигналы в соответствии с периодом обращения ядра?

– Именно так.

– Но что происходит там, в глубине? И что производит сигналы, которые мы ощущаем здесь, возле Могилы Люцифера?

– Я бы сказал, это происходит потому, что в течение периода обращения ядра вокруг своей оси – назовем этот период «внутренними сутками» – нечто поднимается к поверхности нашей планеты. Нечто всплывает из глубины, словно… словно ему любопытно, что творится у нас здесь, наверху. Оно и производит эти сейсмические волны.

– Вы говорите так, будто это нечто – живое. Но что может плавать в расплавленной магме?

– Что-то, сделанное из более прочного материала, разумеется. И самое интересное – эти гости из бездны начали приближаться к земной коре вскоре после того, как здесь была построена база с подземным бункером.

– А вы знаете, что это за штуки?

– У меня есть гипотеза, которая многое объясняет.

– Но что предпримут эти… гм-м… существа после того, как Тримейн и компания взорвали здесь свою бомбу?

– Почему-то мне кажется, что мы узнаем это, как только истечет очередной полуторачасовой промежуток времени. – Джонс посмотрел на часы. – То есть меньше чем через тридцать минут. Так что вы хотели мне показать?

– Я кое-что нашла. Там, под ковром. Еще один люк, который ведет вниз.

– Еще один потайной люк? Дело становится все любопытственнее и любопытственнее. Вы не находите, констебль?

* * *

Выгороженная в дальнем углу командного пункта крошечная кухня, на которой сгрудились небольшой электрический чайник, жестянка с заваркой и несколько немытых кружек армейского образца, была для Тримейна естественным укрытием, где он чувствовал себя более или менее уверенно.

– Нет, – резко ответил Годвин, шагая из стороны в сторону перед управляющими консолями. – Мы пока не выяснили, куда подевались Джонс и Бейнс.

– Бедный, бедный коммодор!.. – вздохнул профессор, делая глоток из своей чашки.

– Мне не до шуток, Тримейн.

– Выпейте лучше чаю и успокойтесь. Ведь все закончилось, не так ли? Испытания успешно завершены, мы собрали немало ценной научной информации. Теперь, пожалуй, можно и вздремнуть.

– Ничего не закончилось, пока эти двое рыщут по базе, точно крысы!

– Крысы? Выбирайте слова, тем более что речь идет о ваших соотечественниках, земляках! Ведь вы и сами выросли в этих краях, не так ли?

Годвин смерил ученого мрачным взглядом.

– Ну и что с того?

– Странно, что вы говорите по-английски без малейшего намека на местный выговор. Я ведь навел о вас справки, Годвин.