Текст книги "Мег. Адская бездна"
Автор книги: Стив Альтен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Бенедикт прошел к бару и налил себе очередной бокал вина:
– А что конкретно хочет от нас JAMSTEC?
– Исследовать поврежденный аппарат…
– Там, собственно, нечего исследовать, – заявила Селеста. – Аппарат взорвался. Обломки унесло течением.
«Она лжет, – подумала Терри. – Придонные течения не способны куда-либо отнести титановые обломки».
– Тогда они захотят изучить записи регистраторов «Бентоса» и «Голиафа», включая гидролокационные данные, полученные вашими буксируемыми станциями, – сказал Масао.
Бенедикт бросил взгляд на Селесту, но она лишь передернула плечами:
– На здоровье.
– Отлично, Масао. Дайте нам день или два, чтобы собрать весь массив полученных «Голиафом» данных. Мы не сможем спуститься на «Бентос» до прибытия «Прометея» и «Эпиметея».
– А когда их ждать? – поинтересовалась Терри.
– Не раньше конца недели, – ответил Бенедикт. – Естественно, вы наши гости и можете оставаться с нами столько, сколько пожелаете.
– Очень любезно с вашей стороны, – сказал Масао.
– Ну а теперь, когда вопрос более-менее улажен, давайте поговорим об Ангеле. Насколько я понял со слов своей протеже, шоу по-прежнему пользуется спросом, а наш монстр продолжает расти.
– Ангел – потрясающее существо.
– Ваш зять, похоже, считает ее опасной даже в условиях лагуны, – заметила Селеста, помахав бумагой с предложением Джонаса. – Поэтому он просит «Геотек» потратить еще три миллиона долларов на укрепление ворот в канал.
– У Джонаса иногда бывают навязчивые идеи, – отозвалась Терри. – Ему пришлось немало пережить.
– Надеюсь, дома у него все в порядке? – улыбнулась Селеста.
– Лучше не бывает, – парировала Терри. – Спасибо, что спросила.
Бенедикт рассмеялся:
– Ох… Amor vincit omnia. Не так ли, Масао?
– Простите?
– Советую освежить вашу латынь, мой друг. – Бенедикт налил себе еще вина. – Любовь побеждает все.
Детская игра
Брюспорт-парк, штат Вашингтон
Пит Содерблом, смотритель «Морского мира», любовно похлопав Тутти по бугристой морде, встал во весь рост в восемнадцатиколесном грузовом трейлере, чтобы размять затекшие ноги.
– Эй, Энди, похоже, мы въезжаем в Брюспорт-парк.
Зоолог Эндрю Фурман продолжил прикреплять первую из двух радиометок к теленку серого кита весом девятнадцать тысяч фунтов и длиной тридцать один фут.
– Давно пора, – отозвался Эндрю. – Меня неслабо укачало еще два часа назад.
– Ты уж держись, в порту нас ожидает не меньше двух десятков фургончиков службы новостей, – сказал Пит. – Кстати, напомни мне прикрепить баннер «Морского мира» до того, как они начнут снимать.
– А ты видел футболки, которые «Анхойзер-Буш» [1] выпустила в честь сегодняшнего события? На груди фото Тутти, внизу подпись: «Помогите спасти китов». На спине логотип «Морского мира». Они хотят, чтобы мы раздали футболки первым двумстам посетителям.
– Скажи спасибо, что хоть не картинка с Тутти, лакающей упаковку пива.
Трейлер подъехал к подъемному крану в конце пристани. Катер береговой охраны, который должен был сопровождать отправку Тутти в открытое море, уже был на месте, и целая флотилия прогулочных судов ждала в ста ярдах от берега.
Пит увидел, что к трейлеру направляется коренастый мужчина в ветровке с эмблемой шоу «Сегодня» Эн-би-си.
– Привет, я Брайан Доддс. Кто из вас Пит Содерблом?
– К вашим услугам.
– Рад познакомиться, Пит. Тут вот какое дело. Я хочу провести съемку кита внутри трейлера, чтобы наши зрители могли посмотреть на… Как зовут кита?
– Тутти.
– Значит, Тутти. – Доддс записал имя. – Хорошо. В любом случае мы начнем снимать прямо сейчас и продолжим вплоть до того момента, когда ее выпустят на волю. Как далеко вы собираетесь отвезти китенка в море?
– Примерно на две мили.
– Отлично. Насколько мне известно, отсюда вы прямиком летите в Нью-Йорк, в нашу студию.
– Ага. Завтра мне предстоит дать интервью в прямом эфире Мэтту Лауэру. И должен сказать, я жутко нервничаю…
– Все будет отлично. Мэтт – грандиозный парень. А как насчет короткого предварительного интервью, чтобы я мог получить дополнительную информацию об истории спасательной операции? – Брайан просигналил оператору. – Не смотрите в камеру. Смотрите на меня. Ну что, готовы?
– Угу, наверное…
– Брайан Доддс, шоу «Сегодня» берет интервью у Питера Содерблома, смотрителя «Морского мира». Пит, как в целом проходит спасательная операция?
Пит, с трудом заставив себя не смотреть в объектив, начал говорить:
– Примерно четырнадцать месяцев назад Тутти, так мы назвали теленка, выбросилась на берег в пятнадцати милях к югу от этого места, в Оушен-Парке. Ей тогда было меньше одного месяца от роду, и ее состояние оставляло желать лучшего. Спасатели вместе с отдыхающими погрузили китенка в фургон и отвезли в наше отделение в Сиэтле.
– А какого она была размера, когда вы впервые увидели ее?
– Она весила всего полторы тысячи фунтов. На самом деле в «Морской мир» ее привезли в коматозном состоянии. К счастью, наши специалисты выходили Тутти. Буквально через несколько дней она уже начала есть. И с тех пор набирала по двадцать фунтов в день.
– А сколько она весит сейчас?
– Около десяти тысяч фунтов. А когда повзрослеет, то будет весить шестьдесят тысяч фунтов.
– Но зачем выпускать ее именно сейчас?
– Нам кажется, что она достаточно окрепла, да и время вполне подходящее. В течение ближайших месяцев тысячи серых китов начнут мигрировать вдоль Тихоокеанского побережья в Берингово море, где они привыкли кормиться летом. И если мы выпустим Тутти прямо сейчас, у нее будет шанс присоединиться к какому-нибудь стаду китов.
– Скажите, а ей не угрожает опасность?
– Если Тутти будет держаться стада, все будет в порядке. Остается надеяться, что она быстро научится самостоятельно добывать пищу и избегать китов-убийц. Мой помощник прямо сейчас прикрепляет к Тутти два дистанционных радиопередатчика, которые позволят нам следить за ней в течение нескольких месяцев.
– Это просто замечательно. Может, вы хотите еще что-нибудь добавить?
– Да, – смущенно сказал Пит. – Не могли бы вы проследить за тем, чтобы наш баннер остался в кадре, когда вы снова начнете снимать? Наши корпоративные спонсоры раскручивают кампанию «Назад к природе». Думаю, они хотят, чтобы Тутти стала новым Спадсом Маккензи [2].
Лагуна Танаки
Сумерки
На прибрежной стороне амфитеатра шестнадцатилетний парнишка Джейк Хоуэлл затянулся косячком, а затем передал его своему дружку Дэвиду Кейну. Подростки сидели на частном пляже, расположенном прямо за комплексом лагуны Танаки. А в пятидесяти ярдах к северу от них бетонная подпорная стена канала тянулась в сторону Тихого океана, словно наклонный съезд с автомагистрали.
– Коп…
Дэвид, поспешно зарывший косячок, когда за их спиной прошел охранник, не на шутку рассердился:
– Придурок, это вовсе не коп! Смотри, что я из-за тебя наделал…
Но Джейк, перекатившись на спину, в ответ только довольно заржал.
Охранник внезапно обернулся:
– Ребята, здесь нельзя находиться.
Джейк улыбнулся:
– Офицер, мы ждем родителей.
– А ну-ка двигайте отсюда, или мне самому придется вас сдвинуть с места.
Джейк поднялся, потирая средним пальцем чисто выбритый затылок. Подростки уныло поплелись мимо комплекса на юг; тем временем охранник уже скрылся из виду.
– Эй, придурки! – К ним бежал двоюродный брат Дэвида Дуг с ломиком в руках. – Погнали! Я выяснил, как попасть внутрь.
Багровые отблески заходящего солнца постепенно гасли за ярко освещенным амфитеатром. В открытое окно доносились крики толпы, усиливающиеся по мере того, как зажигались подводные огни бассейна, которые окрашивали темные воды лагуны в пронзительный сине-зеленый цвет.
Джонас повернулся к одному из техников:
– Она все еще в канале?
– Ага, но час назад прекратила биться в ворота. Должно быть, голова заболела.
Джонас поднес к глазам бинокль. Канал не был освещен, что лишало возможности разглядеть в воде мега. Тогда Джонас принялся наблюдать за тем, как Мэнни и еще один помощник прикрепляют к цепи А-рамы здоровущий кусок говядины.
Через несколько секунд уличные огни чуть притушили и послышалась глухая барабанная дробь; зрители мгновенно приросли к месту.
Мак сел возле Джонаса:
– Я переговорил со своим парнем. Передатчик будет у меня к завтрашнему утру. А вот и твоя рыбка.
Огромная фосфоресцирующая туша проскользнула в лагуну.
Когда возбужденный гул зрителей достиг крещендо, трое подростков осторожно открыли дверь. Они проскочили мимо сувенирных киосков и вошли в служебный проход в океанариум, и только в этот момент один из охранников услышал сигнал тревоги.
А в южной части лагуны поднявшаяся волна обрушилась на лексановые заграждения.
Джейк показал на бетонное сооружение, служившее опорой для А-рамы:
– Видишь эту дверь? Она ведет в подводную обзорную комнату ниже уровня земли.
– Откуда ты знаешь?
– Видел по телику. Дуг, дай-ка мне ломик.
Джейк провел Дэвида и его брата к стальной двери. Они сгрудились, заслонив Джейка от зрителей, чтобы дать ему спокойно взломать замок.
Джонас посмотрел в бинокль на мертвенно-бледное животное, которое яростно рвало с цепи остатки своего ужина. Затем перевел окуляры на Мэнни и неожиданно краем глаза заметил нечто странное.
Джонас направил бинокль на дверь в обзорную комнату.
– Что-то случилось? – поинтересовался Мак.
– Не знаю. Возможно, ничего. Мне вдруг показалось, что дверь в подводную комнату открылась. – Он протянул Маку бинокль.
– С этого угла плохо видно. Хочешь взглянуть?
– Да. Возможно, это не помешает.
Сбежав по лестнице, подростки припустили по коридору.
– Ух ты! Джейк, ты только погляди!
Мальчишки застыли перед подводными панорамными окнами, уставившись в глубины лагуны.
Дэвид прижался лицом к стеклу:
– И где эта гребаная акула?
– Уплыла, засранец. Шоу окончено.
– Хрена-с-два! – покачал головой Джейк. – Шоу еще только начинается. – Он постучал по лексановому стеклу, приятели последовали его примеру. – Сюда, Ангел! Сюда, девочка!
Вслед за Маком Джонас спустился по бетонным ступенькам верхнего яруса. Подняв глаза, он увидел, что мегалодон медленно скользит в сторону канала. Но пока они пробирались в южную часть открытого амфитеатра, акула неожиданно повернула обратно.
– Вот! Она возвращается! – закричал Дуг.
– Эй, Кейн, погляди-ка! – Стянув мешковатые джинсовые шорты и трусы, Джейк прижался к окну голой задницей.
Дэвид с Дугом буквально валялись от смеха, когда мег устремился к панорамному окну. Джейк, поднырнув под оконную раму, покатился по сырому бетонному полу.
Акула притормозила, затем сделала крутой вираж и хлестнула хвостовым плавником по стеклу. Лексан противно задребезжал.
– Эй, Джейк! Видишь надпись?! Никаких резких движений, когда мегалодон в лагуне.
Джейк поднялся и прижался лицом к стеклу. Акула, выгнув спину, кружила неподалеку.
– Мне кажется, она хочет поиграть.
Джейк с Дугом барабанили по стеклу, а Дэвид тем временем, истерически хохоча, достал банку с черной аэрозольной краской.
Мак вел Джонаса через толпу, собравшуюся у южного края лагуны. Вместо того чтобы потихоньку расходиться, люди, наоборот, пытались пробраться поближе к бассейну, локтями отвоевывая себе пространство для лучшего обзора.
– Джонас, что происходит?
– Без понятия. Что-то привлекло Ангела обратно в бассейн. Вот дерьмо! Посмотри на дверь! Кто-то ее взломал. Срочно зови охрану!
Дэвид отошел подальше, полюбоваться своим творчеством:
– А вот и она…
Мальчишки, вытаращив глаза, стояли возле окна, адреналин в их крови буквально зашкаливал. Мегалодон мчался на них, словно разгоняющийся «Боинг-747».
– Сейчас!
Юнцы упали на пол.
В очередной раз упустив добычу, акула замедлила ход и попыталась попробовать на зуб лексановый барьер.
– Вот это да! Ну и рывок! – воскликнул Джейк.
Дэвид поднялся на ноги… и ему вдруг стало не до смеха.
Чуть выше свежей надписи «УКУСИ МЕНЯ» он увидел сверкающий синевато-серый глаз, который смотрел прямо на него.
Мег повернулся и поплыл в лагуну.
Джейк с Дугом вскочили, горя желанием продолжить игру.
– Нет, погодите, – остановил их Дэвид. – Может, нам лучше уйти.
– Вот ты и уходи. Я хочу сделать это хотя бы еще разок. Дуг, ты со мной?
– А то! Ну давай же, старик! Не дрейфь! – Они снова принялись стучать по лексану.
Дэвид смотрел на приближающуюся акулу. У него вдруг затряслись поджилки. То, что поначалу казалось веселой детской забавой, стало приобретать опасный оборот. И все же парню не хотелось демонстрировать свой страх.
– Ладно. В последний раз, идет?
– Идет, – кивнул Джейк. – Давай только дотянем до того момента, когда увидим ее сволочные глаза.
Мальчишки с волнением в груди смотрели на приближающуюся жуткую морду монстра весом шестьдесят две тысячи фунтов.
– Давай! – Они с хохотом нырнули под оконную раму.
Мегалодон врезался в лексановое стекло, словно локомотив – в лежавший на путях хворост. Верхняя челюсть акулы проломила боковую стенку, оставив там с десяток застрявших зубов, в коридор вместе с осколками лексана хлынул поток ледяной воды.
Дэвид с братом увидели белоснежную торпеду буквально за долю секунды до того, как она вмазала их в бетонную стенку.
Ледяной поток оторвал Джейка от пола. Зажмурившись и сжавшись в комочек, мальчик отдался во власть течения, понесшего его дальше по коридору.
Джонас был уже на полпути вниз, когда раздался оглушающий взрыв, от которого зашатались ступени. В коридоре Джонаса встретила стена холодной воды. Он пригнулся, восьмифутовая волна придавила его к бетонному полу, увлекая обратно к лестнице. Не успел он опомниться, как поток неожиданно иссяк. Открыв глаза, Джонас обнаружил, что лежит на животе в луже воды и ловит ртом воздух, точно выброшенная на берег рыба.
В коридоре замигали желтые огни.
Джонас встал, с него ручьем стекала вода. Активированный аварийный выход заблокировал выход из обзорной комнаты в коридор. Прошлепав по мокрому полу к стальной двери, Джонас заглянул в восемнадцатидюймовый иллюминатор.
Ангел, девочка, что же ты наделала?
У Джейка легкие горели огнем, конечности налились свинцом. Почувствовав, как что-то отрывает его тело от пола, мальчик открыл глаза.
То, что он увидел, поразило его, словно удар молнии. Он находился в похожей на пещеру пасти. Ему хотелось кричать, но рот заливало морской водой. Отчаянно барахтаясь и брыкаясь, Джейк выскользнул из чудовищных челюстей и попытался выплыть на поверхность.
Но внезапно врезался головой в потолок. И только тогда до конца осознал весь ужас своего положения. Сквозь кровавый туман в глазах он пытался рассмотреть затопленный коридор и понял, что его пригвоздило к задней стенке.
Мегалодон рванул вперед, нацелившись на вибрации.
Джейк почувствовал, как его тело снова засасывает в образовавшийся в воде вакуум. Лишенный возможности для маневра, он инстинктивно пригнул голову, и в ту же секунду девятифутовые челюсти вытянулись вперед и сомкнулись над его головой.
Оказавшись в кромешной тьме, Джейк вдохнул гнилостный запах, и тут вода отхлынула от его лица. Мальчик поперхнулся и внезапно, словно со стороны, услышал свои сдавленные вопли, когда невидимые ножи мясорубки принялись перемалывать тело, превращая его в мясной фарш.
Джонас смотрел, как акула мотает огромной головой в клочьях розовой пены, пытаясь выбраться из затопленной обзорной комнаты.
– Проклятье! – Джонас успел подняться наверх как раз в тот момент, когда Ангел показалась на поверхности воды с нижней частью человеческого торса в чудовищных зубах.
Дикие крики нарушили спокойствие ночи. Телевизионщики, чуть ли не сбрасывая друг друга в бассейн, кинулись выбирать выгодный ракурс для съемки. Ангел, словно бешеный пес, яростно мотая головой и нагоняя приливную волну, разрывала остатки плоти.
Затем акула исчезла из виду. Осталось лишь кровавое пятно вокруг плывших по воде обглоданных конечностей. Но уже через минуту потрясенные зрители увидели, как из воды выдвинулись гигантские челюсти, в один присест заглотившие человеческие останки.
Корректировка планов
Западная часть Тихого океана
«Прометей» и «Эпиметей» – однотипные глубоководные аппараты сигарообразной формы, белые с красной полосой, – были установлены параллельно друг другу на корме «Голиафа» на двух огромных гидравлических платформах. Длина аппаратов-близнецов составляла шестьдесят восемь футов, ширина – шестнадцать футов, высота рубки – пять футов. И словно по контрасту с унылой оболочкой, внутренности аппаратов были начинены суперсовременными гаджетами, а в центре находилась сферическая обзорная капсула. Оператор, работавший внутри восьмифутовой капсулы, мог использовать пару механических манипуляторов, камеры, прожекторы и вакуумный насос для сбора образцов с морского дна.
Терри с Масао следили с кормы за тем, как поддерживавшая «Эпиметей» гидравлическая платформа встала на место под массивной лебедкой у транца «Голиафа».
К ним присоединился Бенедикт Сингер:
– Из-за позднего прибытия наших глубоководных аппаратов нам придется изменить планы. Очистители воздуха и газопромыватели на борту «Бентоса» следует заменить, пока уровни углекислого газа не достигли слишком высоких значений. «Эпиметей» совершит срочное погружение с необходимыми припасами и некоторыми членами команды на замену. Он вернется на поверхность через два дня с командой А. После их возвращения оставшаяся часть команды Б, включая меня, совершит погружение на борту «Прометея». Мы запланировали начало недельной миссии во впадине для развертывания не менее трех ваших станций ЮНИС.
– Я проинформирую JAMSTEC, – не сводя восхищенных глаз с «Эпиметея», произнес Масао. – Скажите, а что там написано под названиями ваших аппаратов?
– Resurgam. Я воскресну.
– А почему вы выбрали такие названия? – поинтересовалась Терри.
Бенедикт улыбнулся, наслаждаясь возможностью блеснуть эрудицией:
– Согласно греческой мифологии, титан Эпиметей одарил всех животных на земле способностями, необходимыми для выживания. К сожалению, когда дошла очередь до людей, у Эпиметея уже не осталось даров. Поэтому его брат Прометей похитил у Зевса огонь и отдал людям. Разгневанный Зевс приковал Прометея к скале, куда каждый день прилетал орел, чтобы клевать печень титана. И так продолжалось тысячу лет. Имя Прометей символизирует предусмотрительность, а имя Эпиметей – опрометчивость.
– А «Эпиметей» сможет получить информацию, необходимую JAMSTEC?
– Масао, я уже отдал соответствующий приказ. Но, боюсь, вы будете разочарованы. Откровенно говоря, я сомневаюсь, что данные «Бентоса» окажутся репрезентативнее данных «Голиафа».
– Бенедикт Сингер, пожалуйста, срочно свяжитесь с центром управления. – Из динамиков раздался металлический голос Селесты.
– Прошу прощения. – Бенедикт достал уоки-токи и отошел в сторонку.
Терри, перегнувшись через леер, наблюдала за командой ныряльщиков, спускавших «Эпиметей» на воду.
– Папа, ты доверяешь Сингеру?
– А у тебя что, имеются сомнения?
– По-моему, он что-то скрывает. С какой стати миллиардеру и энергетическому магнату спасать Институт Танаки, не говоря уже о контракте по развертыванию станций ЮНИС?
– Я задал Бенедикту тот же самый вопрос при первой встрече. Он сказал, его покорили мощь и величие мегалодона. По словам Сингера, его увлекла идея создания флотилии судов, способных исследовать впадину, где обитает подобное существо.
– И ты ему поверил?
– «Геотек» вложил более миллиарда долларов в исследования океана…
Разговор прервал вернувшийся Бенедикт, вид у него был мрачный.
– У нас чрезвычайная ситуация. В лагуне Танаки произошел чудовищный инцидент. Мегалодон напал и убил троих подростков, пробравшихся в обзорную комнату. – (Терри заметила, что отец смертельно побледнел.) – Масао, там черт знает что творится, а вокруг рыскают журналюги! Как президент института, я предлагаю вам с Селестой немедленно вернуться в Монтерей. А Терри может побыть на борту «Голиафа», пока мы не получим информацию для JAMSTEC.
У Масао подкосились колени.
– Папа… – Терри увидела, что отец содрогается в конвульсиях.
Бенедикт собрался было подхватить Масао, но тот уже рухнул на палубу.
Через четыре часа Селеста присоединилась к Бенедикту, стоявшему на верхней палубе под звездным куполом.
– Доктор говорит, старик оклемается. Мы отправляемся в Монтерей прямо на рассвете.
– Какая прекрасная ночь! – Бенедикт обратил глаза к мерцающим звездам.
– Забавно, как иногда все удачно складывается, да?
– Мы плывем туда, куда ведет нас судьба. И все же я весьма обеспокоен отставанием от графика. JAMSTEC и американцы уже начали что-то подозревать. Если мы застрянем во впадине больше, чем на месяц, они могут начать собственное расследование. Нам тут, на «Голиафе», незваные гости не нужны. Мы не имеем права так рисковать.
– Как долго ты сможешь удерживать Терри, не вызывая у нее подозрений?
– Она покинет корабль лишь тогда, когда ты выудишь у Джонаса Тейлора информацию, – улыбнулся Сингер. – Festina lente, Селеста. Поспешай медленно.
Селеста прильнула щекой к груди Бенедикта, а потом пробежалась пальцами по его животу.
– Я нахожу его весьма привлекательным. Ты не ревнуешь?
Бенедикт схватил девушку за волосы и, резко отогнув ее голову назад, заставил заглянуть в свои пронзительные изумрудные глаза:
– Ты забываешься!
– Прости…
Бенедикт ослабил хватку:
– Постарайся завоевать доверие Тейлора и получить информацию. Но если он догадается, убей его!
Расхождение во мнениях
Океанографический институт Танаки
Вечерний ливень покрыл рябью аквамариновые воды лагуны Танаки. Джонас смотрел на дождь из окна кабинета на третьем этаже. Амфитеатр опустел, океанариум закрылся до обнародования официальных результатов полицейского расследования.
Каждые несколько минут низкий металлический гул разносился над рукотворным озером.
Это уже третий раз. Если она будет следовать своим поведенческим привычкам, то покружит в основном бассейне, выждав еще десять минут, а затем предпримет очередную попытку.
И действительно, словно по расписанию, со стороны канала накатила восьмифутовая волна и в лагуне промелькнуло светящееся белое пятно.
Внезапно загудел интерком:
– Мисс Сингер и мистер Танака готовы с вами встретиться.
Покинув кабинет, Джонас быстрым шагом прошел по коридору в офис Селесты Сингер. Секретарша наградила Джонаса ледяной улыбкой:
– Проходите. Они вас ждут.
Когда Джонас вошел в просторный кабинет, ему навстречу поднялся Масао, который вернулся только сегодня утром, а потому еще не успел встретиться с зятем. Масао, казалось, постарел сразу на десять лет.
– Масао, как самочувствие?
– Жить буду. Ладно, присаживайся. Нам предстоит многое обсудить.
Тем временем из своей личной ванной комнаты вышла Селеста в белой блузке и черной юбке, платиновые волосы тугим узлом уложены на затылке.
– Джонас, дорогой! Я так рада снова тебя видеть. – Селеста поцеловала его в щеку и заняла место во главе овального стола для переговоров, где уже сидел крепкий мужчина лет сорока, вооруженный большим желтым блокнотом и миниатюрным магнитофоном. – Джонас, позволь представить тебе Ли Аделсмана, партнера адвокатской конторы «Кравиц, Аделсман, Кирас и Паскаль». Поскольку родители убитых подростков могут предъявить иск, я решила, что нам не помешает быть во всеоружии.
– Профессор, я в курсе, что последние восемнадцать месяцев вы и Институт Танаки проходили в качестве ответчиков в суде по поводу предъявленного вам коллективного иска. Поэтому для начала мне хотелось бы успокоить вас относительно данного инцидента. Трое подростков, о которых идет речь, имеют криминальный послужной список длиннее, чем ваша рука. Мы знаем, что они не заплатили за вход, и у нас имеется с десяток свидетелей, которые видели, как ребята взломали дверь в помещение, где, собственно, и произошло нападение. По нашему мнению, в данном случае можно определенно использовать такие юридические термины, как «встречная небрежность» и «принятие риска»…
– Что всего лишь доводы нашей защиты, – перебила его Селеста. – Эти мелкие поганцы не только проникли на чужую территорию, но и повели себя недопустимым образом, вследствие чего наша компания потерпела миллионные убытки. Это и причиненный ущерб, и упущенная выгода. Я уже сказала Ли, что хочу предъявить встречный иск их родителям.
– Конечно, это исключительно ваше решение, – согласился Ли. – Мы пытаемся найти лазейку, чтобы обвинить их в неисполнении родительских обязанностей. Или, по крайней мере, в ненадлежащем исполнении таковых.
– Мальчишки заплатили своими жизнями, – покачал головой Джонас. – Разве этого недостаточно?
– Нет! – отрезала Селеста. – Вы потеряли двести миллионов долларов, прежде чем передали управление «Геотеку», поскольку не были должным образом подготовлены. Десятки адвокатов уже шныряют вокруг, точно акулы. Для них Институт Танаки – дойная корова, за счет которой можно неплохо поживиться.
Джонас посмотрел на тестя:
– Масао, а ты что скажешь?
– Он согласен, – ответила за Масао Селеста. – Ли, давай обговорим выгодную для нас подачу информации. Через час у меня запланирована пресс-конференция. Я собираюсь объявить, что завтра утром мы открываем океанариум. И хочу, чтобы ты меня поддержал. Сделай парочку домашних заготовок. Несколько осторожных фраз насчет того, что эти малолетки забрались туда, куда посторонним доступ запрещен. Упомяни их криминальное досье и то, что они раздразнили Ангела, заставив ее атаковать.
Ли лихорадочно строчил в блокноте:
– Селеста, я, конечно, могу это сделать, но, по-моему, нам следует соблюдать осторожность…
– Забудь об осторожности! Если не уверен в защите – атакуй!
– Неужели все это так необходимо? – спросил Масао. – После инцидента спрос на билеты резко подскочил. У нас уже все распродано вплоть до конца августа.
– Селеста, есть куда более важные и безотлагательные вещи, которые следует обсудить, – сказал Джонас.
– Ладно, оставляю вас одних. Мне еще нужно привести в порядок записи. – Ли вышел из-за стола.
Джонас пожал Ли руку и, дождавшись, когда тот закроет за собой дверь, сказал:
– Селеста, у нас очень серьезная проблема, и я говорю вовсе не о судебном разбирательстве. Ты читала отчет и мое предложение. Мег пытается вырваться наружу. Если мы не предпримем срочных мер, Ангел сбежит…
– Погоди… Не гони лошадей. Ты сказал «сбежит»? Джонас, дорогой, а ты проводил визуальный осмотр петель ворот в канал?
– Нет, еще нет. Вообще-то, я собирался сделать это вчера, но у полиции были другие идеи. Мы займемся воротами завтра. Прямо с утра.
– А что входит в твой план по их укреплению?
– Ну, все есть в моем предложении. Строительные работы будут проводиться с внешней стороны. В дно следует забить сваи, которые не позволят воротам открыться. А вдоль ворот и свай необходимо возвести четырехфутовую бетонную стену.
– Причем минимальная цена предложения составила три миллиона, так?
– Три миллиона двести тысяч. Кроме того, чтобы закончить работы, Ангела нужно будет по крайней мере десять дней кормить успокоительными. И, скорее всего, океанариум придется закрыть.
Селеста посмотрела на лист с предложением:
– Полагаю, я должна изучить вопрос, прежде чем сказать «да». Масао, вы разрешите мне украсть вашего зятя? Хочу пригласить его на деловой обед.
– Прости, но не могу, – покачал головой Джонас. – слишком много работы.
– Все нормально, – вмешался Масао. – Я за всем прослежу.
– Отлично! – Селеста нажала на кнопку телефона. – Маргарет, позаботьтесь, чтобы подогнали мою машину.
Джонас окинул Масао тяжелым взглядом.
Метрдотель проводил их к столику с видом на воду. Селеста заказала напитки и, извинившись, отошла в дамскую комнату.
Джонас оглядел обеденный зал в викторианском стиле, с улыбающимися счастливыми парочками за столиками. Пошевелив пальцами над пламенем свечи, бросил задумчивый взгляд на обручальное кольцо. При воспоминании о Терри болезненно защемило сердце. Давешнее признание Терри, что она несчастна, застало Джонаса врасплох. Неужели дела обстояли настолько плохо? И как он мог не заметить первых признаков семейного разлада?
Ты ничего не заметил из-за своего эгоизма…
Он попытался вспомнить, когда в последний раз они с Терри вместе смеялись или занимались любовью не для галочки, а в порыве страсти. И когда в последний раз они вместе проводили время, если не считать работы?
Джонасу внезапно стало трудно дышать. Он понял, что одержимость мегалодоном ослепила его.
Тем временем из дамской комнаты вернулась Селеста. Еще не видя ее, Джонас сразу ощутил присутствие этой женщины по едва уловимому запаху жасмина, когда она протискивалась мимо него на свое место. Селеста улыбнулась ему, в ее глазах плясало отражение пламени свечи.
Ядовитое вещество в обертке за миллион долларов.
– Я устала, – проворковала Селеста, скидывая босоножки. – Мои бедные ножки нуждаются в массаже. – Она пробежала голыми пальцами ног по икре Джонаса. – Ты проголодался? Можешь мне поверить, у них тут отличные омары.
– Прекрати! – Джонас решительно отверг ее заигрывания, но Селеста лишь улыбнулась. – Селеста, мы, кажется, договаривались, что у нас чисто деловой обед.
– Так оно и есть. Я работаю над моральной устойчивостью своих служащих.
Джонас снова оттолкнул ее ногу:
– Моральная устойчивость служащих. Курам на смех. Последний раз, мимоходом заглянув в наш город, ты открыто продемонстрировала всем нашим служащим свое полнейшее презрение.
– Но не тебе. – Селеста лениво потягивала мартини. – Как насчет того, чтобы помочь мне немного оттаять?
– Что-то я сомневаюсь. По-моему, тебя возбуждает контроль за людьми.
Эти слова, похоже, задели Селесту. Она уставилась в окно, погруженная в свои мысли:
– Джонас, ты совершенно прав. Иногда я бываю излишне жесткой. Oderint dum metuant…
– А что это значит?
– Одно из любимых выражений Бенедикта. «Пусть ненавидят, лишь бы боялись». Я умею работать только подобным образом, поскольку именно так меня научил мой опекун. Более половины своей жизни я провела рядом с Бенедиктом, который усиленно натаскивал меня, с тем чтобы после его отставки я могла взять на себя управление организацией. Он снабдил меня… как бы поделикатнее выразиться… стальными яйцами. Я его партнер и доверенное лицо, сын, которого у него никогда не было, его любовница, на которой он никогда не женится.
– А как ты познакомилась с Бенедиктом?
– Мой отец – русский инженер-ядерщик. Они встретились с Бенедиктом на семинаре в Оксфорде в тысяча девятьсот семидесятом году и сразу подружились. Моя мать была красавицей, к тому же с русскими корнями. Бенедикт познакомил ее с моим отцом. Я родилась в Англии, но когда мне было восемь лет, отец перевез нашу семью на Украину, поскольку ему предложили должность на Чернобыльской атомной станции. – Селеста подняла на Джонаса полные слез глаза. – Двадцать шестого апреля тысяча девятьсот восемьдесят шестого года я в последний раз видела отца живым. После катастрофы мы с матерью были эвакуированы из Чернобыля, но спас нас именно Бенедикт. Он перевез нас в маленькую квартирку в Москве. И всегда навещал, когда приезжал по делам в Советский Союз, что случалось довольно часто. Через какое-то время Бенедикт познакомил маму уже с другим мужчиной, влиятельным членом Политбюро, который должен был стать новым министром внутренних дел. Они стали встречаться… тайно. Семейный человек, что сказать! За два дня до своего одиннадцатилетия я вернулась домой из школы и обнаружила, что кто-то застрелил маму и ее любовника из Политбюро прямо в постели, когда они занимались любовью.
