Текст книги "Чёрч. Книга 2 (ЛП)"
Автор книги: Стило Фантом
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 15 страниц)
О да, он тебе покажет, конечно.
«Нахер его».
Бедный Райан. Он вошел в ее жизнь как раз тогда, когда вся ее темнота слилась воедино и вырвалась, наконец, на свободу. Темная Эмма уже не была просто голосом у нее в голове, она стала гниющей выгребной ямой, заражающей ее изнутри. Темная Эмма планировала изгнать всю нечистую силу, а значит уничтожить все старые мысли о ненависти к себе и собственной ничтожности, все прочие голоса у нее в голове, и когда эти демоны уйдут, ну, им придётся податься куда-то в другое место.
Жаль, что ему захотелось с ней сблизиться именно в это время.
– Я кое-что достал, – выдохнул Райан, присев рядом с ней на корточки.
Эмма так долго не сводила с него глаз, что ему стало неловко.
– Что же? – спросила наконец она и посмотрела на его руки.
Разжав кулак, Райан протянул ей смятый комок чего-то похожего на бумагу.
Эмма выхватила его и, развернув, разгладила пальцами края. Это оказалась фотография. Старая, истёртая и потрепанная. Видимо когда-то давно ее сложили вчетверо и от долгого хранения края складок побелели.
На фото стоял угрюмый маленький мальчик и, сердито глядя в камеру, прижимал к груди плюшевого мишку. Он крепко обхватил игрушку за шею, от чего создавалось впечатление, что мальчик ее душит.
Рядом с ним стояла высокая женщина, и Эмма сразу же ее узнала. Это была мать Чёрча, одну руку она положила сыну на плечо, а другую – опустила вдоль тела. На фото женщина по-настоящему улыбалась, что стало для Эммы большим сюрпризом. На лице у нее сияла широкая улыбка, а роскошные темные волосы рассыпались по плечам.
Но ее глаза. Кто-то выцарапал ей глаза чем-то острым, возможно ключом. По ее лицу проходила прямая линия, застилающая зеркала ее души.
Царапины сами по себе уже были достаточно жуткими, а в сочетании с плохим состоянием фотографии эффект становился просто пугающим. Западающим в память. Словно маленький Чёрч был антихристом, и своей первой жертвой выбрал собственную мать.
«Может, это не так уж и далеко от истины. Чёрт подери, Чёрч, а ты не сдерживаешься».
– Ты видишь это дерьмо?! – прошипел Райан, поглядывая за перила, у которых они все еще сидели. – Что это? Этот парень, он жуткий. Он реально жуткий. Как Ричард Рамирес. Как Сын Сэма. Я не знаю, слушай. Не знаю, справлюсь ли я. Не знаю. Зайти в твой дом? В его дом? Должно быть, в этом доме живет дьявол. (Ричард Рамирес – американский серийный убийца, известный также как Ночной Странник. Дэвид Берковиц, также известный как Сын Сэма и Убийца с 44 калибром – американский серийный убийца – Прим. пер.)
– Да, он жуткий, – пробормотала Эмма, проводя кончиками пальцев по лицу бедного мальчика. Рядом с матерью он казался совсем маленьким. Даже хрупким. Он походил на фарфоровую куклу. Как она могла причинить ему такую боль?
– Э…Эм? Эм? Эмма? – Спросил Райан, и она вытянулась в струнку.
Девушка сунула фотографию в карман пальто.
– Где ты её нашел? – спросила она, наконец, поднявшись на ноги.
Райан тоже встал.
– У него дыра в подкладке пальто. Потайной карман. Внутри было фото. Видишь, какое оно потрёпанное? Он часто к нему прикасается. Долбанный извращенец.
Эти слова сильно задели Эмму. Чёрч не был извращенцем. Он был результатом неправильной ДНК и еще более неправильного воспитания. Он был восхитительным. Никто не смеет безнаказанно называть маленького мальчика с этой фотографии «извращенцем».
– Что ж, здорово, – сказала она. – Жуткий, жестокий, похоже, у него проблемы с мамой. Он перекладывает это на Марго. Отличная работа, Райан.
«Отличная работа, Чёрч».
– Правда? В смысле, правда-правда? – спросил он, улыбаясь ей и возясь с ключ-картой.
Эммина ключ-карта, та самая, что дал ей Чёрч, снявший Райану эту комнату, была надежно спрятана от чужих глаз в заднем кармане ее джинсов.
– Да. Я знаю, что всё это… страшно, – вздохнула Эмма и, когда он вошел в комнату, прислонилась к дверному косяку. – И очень сбивает с толку. Господи, я все время сама не своя.
Тут она не врала, но, если Эмма чему и научилась у Чёрча, так это тому, что немного честности делает ложь намного правдоподобней.
– Без тебя я бы не справилась. Райан Парк, ты – мой герой.
Господи, она прямо-таки слышала, как он в нее влюбляется. Райан покраснел и, тихо усмехнувшись, стыдливо уставился в землю.
– Ой, тебе не нужно… да ладно… теперь мы команда или типа того. Эмма, я просто хочу, чтобы у тебя всё было хорошо. Хочу тебя защитить, – объяснил он, снова взглянув на нее.
Его глаза были блестящими и остекленевшими, почти лихорадочными. Она узнала этот взгляд и подавила желание отступить.
– Знаю, я начал работать на него, но после встречи с тобой, тут же оказался на твоей стороне. В твоей команде. Знаю, что я вроде как твой придурочный друг, твой полоумный друг, твой ненормальный друг, но ты… ты…
Она больше не могла этого выносить. Закатив про себя глаза, Эмма схватила его за футболку и так сильно рванула к себе, что он полетел вперед. Прямо на нее. К счастью, Райан был ненамного выше ее, поэтому ей не составило большого труда приподняться и крепко поцеловать его в губы.
Ее рука лежала у него на груди, и Эмма почувствовала, как в один миг напрягся каждый его мускул. Можно было с уверенностью сказать, что его сердце заколотилось вдвое быстрей. Он стоял неподвижно, никак к ней не прикасаясь, но она знала, что в его венах пульсирует электричество. Интересно, сколько уже Райан ни с кем не целовался? Никого не трахал. Сколько времени пройдет, прежде чем одиночество его сломит, и он снова перейдёт к действиям?
– Я так тебе благодарна, – прошептала она, отстранившись и подняв на него невинные, широко распахнутые глаза. – Как только Чёрч исчезнет, мы с тобой сможем делать все, что захотим.
– Всё…, – выдохнул он и наконец поднял руку.
Его пальцы нежно коснулись ее щеки, и Эмма подавила желание поморщиться. Его пальцы были липкими и дрожали. Он себя сдерживал. Что будет, когда он сорвётся?
– Тебе не обязательно приходить в тот дом, – тихо произнесла она и, нахмурившись, отошла от него на шаг. Создав между ними некоторую физическую дистанцию, Эмма предложила ему путь к отступлению. – Там страшно. Я до смерти боюсь там находиться. И не буду заставлять тебя это делать.
Прочесть чувства Райана было легче, чем книжку с картинками. Шагнув вперед, он быстро преодолел образовавшийся между ними зазор, и мёртвой хваткой вцепился ей в плечи.
– Я приду. Ради тебя, Эм, все что угодно. Я сделаю все что угодно. Мы прижмём этого ублюдка. Хорошенько прижмём. И тогда останемся только мы вдвоем, верно? Только ты и я?
Пальцы Райана впивались ей в руки, его хватка сделалась сильнее. Наконец Эмма поморщилась и мягко от него отстранилась.
– Завтра его не будет, – сунув руки в карманы, сказала она. – Марго едет в город, а он за ней следом. У нас будет отличная возможность подкинуть фотографию. Подойдешь к дому около трех?
– В три. В три часа. Да хоть в полторы тысячи часов. Я приду. Может, встану там лагерем. У вас же рядом лес, верно? Господи, здесь везде лес. Но сейчас холодно. Наверное, я все же не буду становиться там лагерем. Но я приду, – кивая головой, пробормотал он.
При этих словах он протянул руку и начал поигрывать с ее петлёй для ремня.
– Хорошо. Очень хорошо, Райан. Мы почти всё сделали. Все складывается просто идеально, – сказала она, коснувшись ладонью его щеки.
Ему стоило побриться. И помыться. По его коже пробежала дрожь, и он наклонился к ней.
– Идеально, – выдохнул он.
– Увидимся в три.
Райан подался вперед, словно ожидая еще одного поцелуя, но Эмма повернулась и ушла. Одного раза ей было достаточно. Он пытался отвертеться и не приходить к ней домой. Так не пойдёт. Ей нужно, чтобы он был там, а значит он должен прийти. Если для этого требовался незначительный поцелуй, что ж, так тому и быть. Она добилась большего гораздо меньшими усилиями.
Чёрч сидел в машине на их прежнем месте у круглосуточного магазинчика и снова задумчиво смотрел в окно. Эмма забралась во внедорожник и стряхнула с волос снежинки.
– Фотография была отличным ходом, – сказала она и, достав ее из кармана, показала ему. – Удивительно, что ты позволил ему ее взять. Похоже, она для тебя важна.
Чёрч взял у нее фото и, взглянув на него, вернул Эмме.
– Так и было. Я оставил ее здесь, когда уехал в университет, и с тех пор ни разу на нее не взглянул. Когда ты сказала, что нам нужно что-то такое, я решил, что эта фотография как раз подойдёт.
– Не то слово. Она напугала его до усрачки. Райан думает, что ты дьявол.
– Вот и отлично.
– Он чуть не отказался идти завтра к нам домой, – сказала Эмма, снимая перчатки. Чёрч наконец-то на нее взглянул, но ничего не ответил. – Он все нес какую-то бессвязную чепуху, и я его поцеловала.
Краем глаза, Эмма следила за ним, оценивая его реакцию. Чёрч продолжал смотреть в окно.
– Всего лишь безобидный поцелуй, чмокнула его в губы. Он так отреагировал, будто я упала на колени и сделала ему предложение. Я всегда знала, что его страсть когда-нибудь очень пригодится, только не предполагала, как именно. Он прискачет завтра при полном параде.
Чёрч ничего не сказал, его молчание окутало их обоих, словно злой дух. Он просто завёл машину, вырулил на дорогу и поехал домой. Эмма решила, что они весь остаток пути проведут в молчании, но примерно на полдороги Чёрч откашлялся.
– Думаю… думаю, я пошёл в отца, – тихо проговорил он.
Эмма взглянула на него.
– В самом деле? Мне казалось, что это мать у тебя жестокая.
– Она – да. А вот я не такой уж и жестокий.
– Чёрч, ты распилил моего психотерапевта на десятки кусочков.
– После того, как он умер.
– После того, как ты его убил.
– Защищая тебя.
– Ты споришь о семантике серийного убийцы, – фыркнула она. – Может, ты и «не такой уж и жестокий», но ты хочешь им быть, а это практически одно и то же.
– Я думаю, Джерри убивал людей.
Если бы Чёрч потянулся и треснул бы ей по лицу, Эмма бы так не удивилась. Она развернулась на сиденье и, разинув рот, во все глаза уставилась на Чёрча.
– Что? Почему? – просила она. – В смысле, я знаю, что он чертовски странный, и какое-то время мне казалось, что он что-то замышляет, но…
– Сегодня утром, – продолжил Чёрч. – Мы разговорились. Он мне кое-что… сказал. Не знаю. Он всегда очень меня поддерживал. Всегда советовал мне быть собой. Делать все, что захочу. Я всегда думал, что он имел в виду в школе. Теперь мне начинает казаться, что он подразумевал совсем другое.
– Это безумие. Это не значит, что он убийца. Может, это просто говорит о том, что он очень любящий родитель. Я до встречи с тобой никого не убивала, и все же меня не коробило твое желание препарировать людей.
– Да, Эмма, но над тобой всю жизнь издевались и насиловали, и ты ебанутая на всю голову, – прорычал Чёрч. Было видно, что он не любит, когда ему перечат. Что он к этому не привык. – Джерри – какой-то менеджер среднего звена, средний класс, ходячий портрет обывателя. Он не должен спокойно принимать тот факт, что я хочу убивать людей. Не должен…
Голос Чёрча стих, и он так сильно сжал руль, что у него побелели костяшки пальцев. Какое-то мгновение Эмма колебалась, а затем наклонилась и накрыла его руку своей ладонью.
– Хорошо. Хорошо. Что именно он сказал? – спросила она, но Чёрч только покачал головой.
– Ничего важного. С исчезновения Каспера прошло уже три дня, – резко сменил он тему. – Возможно, люди уже начинают что-то подозревать. У нас максимум пара дней до того, как кто-нибудь поймет, что он действительно пропал, и вызовет полицию. Эмма, у тебя еще есть шанс всё это остановить. Мы можем просто уехать. Уехать сегодня же, прямо сейчас. Я могу отвезти тебя в аэропорт.
Она удивленно заморгала. Это что, очередная проверка? Неужели Чёрч думает, что она на это не способна? Абсурд. В конце концов, когда они уже один раз проходили через подобное, именно Эмма была единственной, кто решился это сделать. Даже два раза, если считать и ее саму.
– Мы все сделаем, – резко бросила она. – Это давно назрело. Если не покончить с ней сейчас, то я никогда от нее не избавлюсь. Даже если бы ничего этого не случилось и Каспер был жив, а она бросила бы ради него Джерри, моя мать все равно нашла бы способ втянуть в это меня. Или Каспер бы ее заставил. Или, что еще хуже, она разрушила бы ещё чью-то жизнь. Нет. Все закончится прямо сейчас. Раз и навсегда.
Чёрч глубоко вздохнул. Не знай она его лучше, то решила бы, что он немого расстроен.
– Как скажешь, Эмма. Как скажешь.
20
Эмма не знала, почему на следующий день так разнервничалась. Джерри был на работе. Марго уехала на какое-то местное собрание, пыталась вести себя как обычно, ее не будет до вечера, пока Джерри ее не заберет. Чёрч притаился в подвале, дверь была заперта. Так продолжалось с прошлого вечера, когда он спустился вниз. Эмме пришлось провести ночь в одиночестве, снова считая в потолке дырки.
«Реально надо уже спросить его об этих дурацких дырках».
Эмма начала нервничать. Почти вернулась к старым привычкам. Может, ему и впрямь не хотелось этого делать, и ей не нужно было его заставлять. Но потом она прогнала эти мысли. Нахер его. Если он не может на это пойти, прекрасно. Она не станет его этим попрекать.
Но и удерживать себя она не позволит. Уже трижды ему удавалось лишить ее очень ярких моментов – Лиззи, ее самоубийство, Каспер. Уж этот она ему не отдаст.
Ровно в три часа она стояла в коридоре, глядя на дверь подвала. Чёрч знал, во сколько придет Райан. Знал, что она задумала. Но она не услышала шагов на лестнице, не услышала поворота ключа. Даже когда кто-то осторожно постучал во входную дверь.
«Представление начинается».
Эмма глубоко вздохнула и направилась ко входной двери. Она немного постояла, двигая взад-вперед челюстью и пытаясь понять, какое выражение лица ей лучше принять. Затем сделала еще один глубокий вдох и, широко улыбнувшись, открыла дверь.
– Ты пришел! – выдохнула она и, выйдя на крыльцо, крепко обняла Райана.
Он тут же обхватил ее руками, и Эмма, положив подбородок ему на плечо, оглядела улицу. Несколько человек как раз привезли домой детей из школы. Не закрывая двери машин, они перетаскивали в дом какие-то вещи. Отлично.
Когда Райан начал отстраняться, Эмма отпрыгнула назад и громко вскрикнула. Все, кто находился в пределах слышимости, обернулись и уставились на них. Райан застыл на месте, пока она не хлопнула его по груди.
– Паук! – прошипела она так тихо, что невозможно было разобрать. – Господи, он был похож на гребаного тарантула!
– Какого хрена?! Где? Где? – воскликнул Райан, глядя вниз и колотя себя руками.
Он начал перескакивать с ноги на ногу и, пытаясь убежать от воображаемого паука, затолкал ее в дом. Еще раз улыбнувшись про себя, Эмма захлопнула за ним дверь.
– Кажется, он убежал, – вздохнула она, прижав руку к сердцу. – Черт, он был просто огромным.
– Твою мать, ненавижу пауков. Мне казалось, зимой они пропадают, – проворчал Райан, все еще отряхиваясь.
– Может, он прятался на карнизе и упал на тебя, чтобы согреться, – поддразнила его Эмма.
– Может быть. Господи, это дурное предзнаменование? Разве увидеть паука это не дурная примета? Черт, пожалуй, нам не стоит этого делать, – простонал он, озираясь по сторонам.
– Нет, все хорошо, все хорошо, – успокоила она Райана, схватила его за руку и, сцепив их пальцы, потащила по коридору.
– Слушай, а дом типа старый, да? – тихо проворил он.
Эмма бросила взгляд на дверь в подвал и повела его прямо в комнату Марго.
– Джерри не фанат модернизации, – проворчала она.
Несмотря на то, что со времени их короткого разговора прошел целый день, у ее в голове всё ещё вертелись слова Чёрча о том, что Джерри убивал людей. Возможно ли это? Пухлый, рыхлый Джерри кого-то убил? Ради бога, он ведь женат на Марго – если бы ему захотелось кого-нибудь прикончить, он давно бы ее убил.
– Я все еще не понимаю, зачем мне при этом присутствовать, – сказал Райан, когда они наконец вошли в спальню.
Эмма нахмурилась и выпустила его руку.
– Потому что мне… мне хотелось, чтобы это мы сделали вместе. В этой жуткой грёбаной лечебнице мне всегда казалось, что мы с тобой против всех. Думаю, именно на это я и рассчитывала.
Райан нахмурился, но ничего не сказал. Эмма достала из кармана фотографию – перед тем как уйти в себя, Чёрч вернул ей снимок – и демонстративно оглядела комнату в поисках места, куда бы его положить.
– Где бы найти такое место, где она ее не заметит? – пробормотала Эмма, постукивая по подбородку заострённым ногтем. Снова воцарилось молчание, затем Райан, наконец-то, подошел и встал позади нее.
– Ты сказала, что он, видимо, рылся в ее вещах, верно? Так, может быть, где-нибудь у ее ночного столика? Как будто он проходил мимо, и фотография выпала у него из кармана. Или, не знаю, может, он взглянул на ее фотографию, а затем посмотрел на свою настоящую маму.
Ха! Эмма была почти впечатлена. Она сложила фотографию пополам и уронила на прикроватную тумбочку.
– Например, здесь?
Он нахмурился, потом потянулся и выдвинул ящик тумбочки. Райан вышвырнул из нее какие-то вещи, затем скомкал фотографию и бросил ее в глубь ящика.
– Как будто она выпала, пока он копался в ее барахле, – сказал он. – А там она может и не заметить.
Эмма улыбнулась. Всё оказалось легче, чем она думала.
– Но может и заметить, – возразила она, доставая фотографию. – А если у кровати?
Они ходили по комнате, пробуя разные варианты. Райан засунул фотографию между матрасом и изголовьем кровати, но Эмма это забраковала. Так же, как и его предложение положить фото под кровать, в лежащую в шкафу туфлю Марго и за зеркало на туалетном столике. Когда у него на лице начало проступать отчаянье – что и понятно, они ходили по комнате кругами – Эмма забрала у него фотографию и просто бросила на прикроватную тумбочку.
– Вот так вполне хорошо, – вздохнула она.
– Так же хорошо, как и везде, где я предлагал, – почесав голову, проворчал он.
Эмма проследила взглядом за его движением, гадая, сколько волос у него выпало. Затем улыбнулась и, игриво схватив Райана за футболку, развернула его и толкнула на кровать.
– Ты предлагал хорошие места, – поддразнила его она, сев ему на колени. Райан казался совершенно потрясенным и от ее движения чуть не упал навзничь. – Спасибо за помощь, без тебя я бы не справилась.
– Не думаю. Я только…
Не дав Райану договорить, Эмма засунула ему в рот язык. Она обхватила ладонями его лицо, надеясь таким образом создать иллюзию глубокого чувства. Он застонал ей в губы и крепко ее обнял.
– Ты фантазировал об этом? – прошептала она и, подавшись назад, сорвала с него футболку. – Когда мы с тобой были в лечебнице?
– Боже, все время, – простонал он, сжав ее ягодицы. – Ты удивительная, Эм. Просто удивительная.
– Удивительная, – согласилась она, покусывая его нижнюю губу и прижимаясь к нему бедрами. – О чем еще ты фантазировал?
– О твоем теле, – скользнув руками вверх, прошептал он. Его прикосновения стали дрожащими и нервными. – О том, чтобы трогать тебя везде.
– Ммм, везде? Это сложновато, – выдохнула Эмма, снова отстраняясь, чтобы до него дошел смысл ее слов. – Ложись.
– Что? – спросил Райан, словно выйдя из состояния экстаза, в которое она его погрузила.
– Я сказала, ложись, чтобы мы могли вместе растянуться на кровати, – скомандовала Эмма, мягко толкнув его в плечи.
– Не знаю, Эм, – выдохнул он, нервно оглядывая комнату. – А что, если вернется твоя мама? Или он? Я не хочу…
Эмма стянула с себя рубашку и выпрямилась, ее груди почти касались его лица. Райан уставился на ее лифчик так, словно никогда раньше не видел ничего подобного, затем выбрался из-под нее, чтобы растянуться на кровати.
Эмма последовала за ним и снова взобралась на него. К этому моменту он уже явно очень возбудился, невозможно было не заметить эрекцию, что так сильно прижималась к ее промежности. Ее чуть не вырвало, но она справилась. В свое время Эмме много чего приходилось делать с людьми, с которыми ей не хотелось иметь ничего общего, так что один раз она могла это повторить.
– Значит, ты фантазировал лишь о том, как меня трогать? – спросила она, оставляя языком влажный след у него на груди. – И это все? Тебе никогда не хотелось меня трахнуть?
При слове «трахнуть» по его телу пробежала дрожь. Его руки снова схватили и сильно сжали ее задницу. Одна ладонь скользнула вниз по ее джинсам, а другая вцепилась Эмме в бедро, притискивая ее к нему.
– Да почти всегда, Эм. Очень много раз. Будь у нас больше времени, – пробормотал он, просовывая между ее губами свой язык. – В смысле, если Касперу можно трахаться на «Солнечном ранчо», почему нам нельзя? Я хотел показать тебе, как улизнуть из твоей комнаты, трахнуть тебя у него в кабинете.
– Боже, как это заводит, – простонала Эмма, грубо зарывшись ногтями ему в волосы.
Райан зашипел от боли, затем снова ворвался языком ей в рот и, почти ошеломив ее, провел им вокруг. Целовался он очень агрессивно и слюняво. На самом деле это ее не волновало.
Также её не волновала и рука, которую он пытался запустить ей в штаны. Она схватила его пальцы и притянула их к груди, позволив ему на мгновение обхватить ее ладонями. Но тут Райан начал дергать за бретельки, и Эмма снова оказалась в затруднительном положении.
«Отпечатки пальцев, клетки кожи, волосы и фолликулы по всей кровати и комнате, есть . Но образец спермы будет еще труднее оспорить. Как далеко я готова зайти? Чёрч прав, мне нужно притормозить и лучше все планировать».
Она грубым рывком вернула его в сидячее положение и, чтобы выиграть некоторое время, прижалась к нему всем телом. Эмма снова оказалась в ситуации, которая зашла дальше, чем ей хотелось. Как с Каспером. Как и со многим другим в ее жизни. Взглянув на губы Райана, она нахмурилась и приняла решение. Всё, достаточно. Она не собиралась дрочить отвратному парню, просто чтобы раздобыть доказательства, которые, возможно, ей даже не понадобятся.
– Нам нужно остановиться, – прошептала она, пытаясь от него отстраниться.
– Нет, – сказал Райан, покусывая ей подбородок.
Эмма вздохнула и начала толкать его в плечи. У него на коже уже выступил пот, что показалось ей интересным, учитывая, что они всего лишь целовались.
– Райан, – громко произнесла она. – Прекрати. Мы не можем заниматься этим здесь. Ты прав, в любую минуту домой может вернуться Марго, а значит и Чёрч.
– Я быстро, – выдохнул он, и его руки стремительно скользнули по ее телу.
Прикосновения Райана снова стали дрожащими, но не от волнения. А от возбуждения.
Эмма почувствовала, как у нее скрутило живот. Она знала это прикосновение, знала этот тон голоса. У него кружилась голова. Может, он даже немного прибалдел. Ему хотелось этого, и хотелось очень давно. Теперь, когда Райан, наконец, до этого дорвался, он так легко не отступит.
А может, и вообще не отступит.
– Ого, звучит романтично, – проворчала она и, просунув между ними руку, пихнула его в грудь, пытаясь высвободиться. – Хватит лапать меня, Райан, нам нужно одеться.
– Но это займет всего минуту или две, – задыхаясь проговорил он, и его рука больно сжала ее грудь. – А если у нас не будет другой возможности?
– Я готова взять на себя такой риск. Убери от меня свои гребаные руки, Райан.
– Но ты мне так нравишься, и так давно. Раньше ты никогда не замечала меня по-настоящему. Просто позволь мне показать тебе. Я тоже тебе понравлюсь, знаю. Я это знаю.
Ах. А вот и мистер Хороший Парень, как раз вовремя. Отбарабанил свои слова, как по сценарию. Эмма уже наперёд знала, чем закончится эта пьеса: она потребует, чтобы он ее отпустил, а он будет настаивать. Он завалит ее, потому что, эй! Мистер Хороший Парень клянется, что ей понравится, так что цель оправдывает средства, верно? Я права?! И она будет кричать и плакать, но все будет зашибись, потому что она ведь так ему нравится, он просто знает, что тоже ей понравится, и она его простит, поэтому он продолжит делать с ней все на свете. Потому что она ему нравится.
Как раз в тот момент, когда Эмма уже собиралась откусить ему нижнюю губу, позади них раздался громкий скрип. Очень отчетливый звук – скрип половицы где-то в коридоре. Одной рукой девушка вцепилась Райану в волосы, готовая дернуть изо всех сил, а другой уже толкала его в грудь. От неожиданного звука они оба на мгновение замерли. Затем Эмма медленно улыбнулась про себя.
– Ты слышала?! – прошептал Райан, ослабив хватку.
Она воспользовалась представившейся возможностью и выскользнула из его рук.
– Я ничего не слышала из-за твоего гребаного дыхания, – прорычала она, слезая с кровати. – Что, за последние пять долбаных минут слово «нет» перестало означать «нет»?
Райан казался совершенно ошарашенным.
– Но я думал…, – пробормотал он, пока Эмма пыталась надеть рубашку. – Думал, мы друг другу нравимся. Ты мне очень нравишься.
– Да, и, если тебе кто-то нравится, совсем не обязательно его трахать, Райан. Вот небольшой совет на будущее – как бы тебе не нравилась девушка, если она говорит тебе «прекрати», значит, ты прекращаешь, понял?
Эмма пристально уставилась на него, от чего ему явно сделалось неловко. Райан надел футболку наизнанку, после чего смущенно соскользнуть с кровати.
– Прости, Эм, – вздохнул он, потирая затылок. – Просто… я очень долгого этого ждал. Может, я слишком разволновался. Ты на меня… набросилась. Так набросилась. Что я решил, ты тоже этого хочешь.
Боже, как же ей хотелось схватить с тумбочки тяжелую настольную лампу матери и треснуть его по голове. Но потом она вспомнила, что он еще ей нужен, и глубоко вздохнула.
– Я хотела, – пробормотала она, затем откашлялась. – А потом расхотела. Сейчас неподходящее время. Не в постели моей матери. Ладно? Как я уже сказала, ты был прав, здесь небезопасно. Они на самом деле могут вернуться домой в любую минуту. Тебе лучше уйти.
– Ты хочешь, чтобы я ушел?
– Да, – сквозь зубы процедила она. – Я поговорю с тобой завтра, после встречи с доктором Розенштейном.
Райан все еще казался подавленным, его дух был полностью сломлен, поэтому Эмма сделала глубокий вдох.
– Эй, может, у него появились новости о Каспере, и тогда нам не о чем будет волноваться.
– Кроме Чёрча.
– Кроме Чёрча, – согласилась она.
Когда они вместе шли по коридору, он взял в ладонь ее руку и сжал. Эмма вновь взглянула на него, и он робко улыбнулся. Ей хотелось вырваться из его хватки, но она лишь улыбнулась ему в ответ и тоже сжала его руку, а затем повела к задней двери.
– Срежь через лес, так ты выйдешь на соседнюю улицу, – скомандовала она, практически вытолкнув его из дома.
– Эй, – он остановился на ветхой террасе и оглянулся на Эмму. – Все это чертовски странно, и я чувствую себя как-то не в своей тарелке, но… у нас ведь всё нормально, да?
Эмма обеими руками вцепилась в дверную ручку и уставилась на него. Все шло наперекосяк, он оказался ебанутым на всю голову, и до нормального им было очень далеко. Райан был больным мальчиком с серьезными проблемами самоконтроля. А она – явной психопаткой, все еще одержимой навязчивой идеей.
О, и еще Эмма хотела его подставить, чтобы он взял на себя вину за убийство, которое она собиралась совершить.
– У нас всё в порядке, – выдохнула она. – Обещаю. Ты прав, это был странный день, а мы парочка ненормальных. Мы можем попробовать в другой раз, где-нибудь наедине. Там, где никто нас не застукает.
«Там, где никто не услышит твой крик».
– С удовольствием. Увидимся, Эм.
– Увидимся.
Она смотрела, как он, спотыкаясь, спустился по лестнице, пересек задний двор и бросился к лесу. Когда Райан окончательно скрылся из виду, она, наконец, закрыла дверь. Затем обернулась и увидела позади себя прислонившегося к стене Чёрча. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Я по-прежнему вытаскиваю тебя из ситуаций, которые ты не можешь контролировать, – заметил он.
Эмме стало интересно, сколько времени он наблюдал за ними из коридора. С первого поцелуя Райана? Когда она села к нему на колени? Или, может, когда она сняла рубашку? Интересно, каково это – видеть, как другой мужчина прикасается к ней? Лапает ее.
– Я бы справилась, – ответила наконец она и, протиснувшись мимо него, направляясь обратно в главную спальню.
Чёрч фыркнул.
– Вздор. Совсем как с Каспером. Совсем как с Лиззи. Эмма, ты ничего не продумываешь до конца. У тебя есть общее представление о том, что, возможно, сработает, но ты не утруждаешь себя тем, чтобы поразмыслить, как именно воплотить это в жизнь. Нельзя вот так просто вляпываться подобные ситуации.
Одно дело, осознавать это самой. Но совсем другое – слушать, как это произносит Чёрч со свойственным ему высокомерием. Эмма бросила на него свирепый взгляд, а затем вернулась к своим делам.
– Я не вляпываюсь, – сказала она и, опустившись на колени, подняла с пола фотографию Чёрча.
Сунув её в карман, она вытащила больничный браслет Райана. Эмма аккуратно положила его на то же место под тумбочкой. Потом прошлась по комнате, поправляя все, что они с Райаном сдвинули, на что наткнулись или смяли, чтобы ни у кого не возникло и мысли, что в комнате кто-то был.
– Я все планирую. Просто иногда все идет не по плану, поэтому мне приходится импровизировать, и я…
Чёрч схватил ее за руку и, больно сжав, удержал на месте. Он разъярённо смотрел на нее сверху вниз.
– Если ты хочешь отомстить матери, прекрасно. Если ты действительно хочешь лишить ее жизни, я тебе помогу. Но я не буду возиться с истериками, устроенными капризной маленькой девочкой из-за того, что мама когда-то плохо с ней обращалась. Разберись со своими тараканами, потому что, Эмма, если ты это сделаешь, то всё. Пути назад уже не будет.
– Пути назад не будет? Ты поздно спохватился, Чёрч, – прошипела она, пытаясь высвободить руку из его хватки. – Решение было принято, когда мы похоронили мою «истерику» в лесу в безымянной могиле. Хочешь знать, что я думаю? Я думаю, это не у меня проблемы.
Похоже, его шокировал даже намек на то, что у него могут быть проблемы.
– Хочешь сказать, что проблемы у меня?
– Ты все время сомневаешься в том, что я смогу сделать что-то подобное. Что я с этим справлюсь. Но ты, кажется, забыл, что из нас двоих я сделала это первой. Это я планировала смерть Лиззи, и у меня хватило смелости пойти в дом и попытаться это сделать. И сделала бы, если бы ты не струсил.
– Струсил?! Эмма, там была куча людей – тебя бы арестовали, да нас обоих!
– Возможно. Так много этих «возможно». Ты, может, и умный, Чёрч, но у тебя нет всех ответов. Может, я бы убила ее, а потом вылезла в окно. Ее нашли бы только на следующее утро.
– Полиция все равно узнала бы, что это ты, – вздохнул он. – Ты была последней, кто заходил в ту комнату, тебя забрали бы тем же утром.
