Текст книги "Разбитые небеса (СИ)"

Автор книги: Степан Лиходеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 3 Штурм

– Содержание метавируса в крови превышает максимально допустимый уровень по шкале Зеленского в восемь раз, но никаких признаков изменения генотипа не наблюдается! Глеб, ты у нас феномен! – восторженно, как будто видел мои анализы в первый раз, воскликнул доктор Денисов. – Я настоятельно рекомендую тебе лечь в госпиталь на допобследование!

– Доктор, я уже сто раз говорил – нет! – устало ответил я. – Вы и так получаете от меня все что хотите, чего вам неймется?

Доктор Денисов Сергей Иванович, низенький, пухленький жизнерадостный колобок, сердито поджал губы, вздохнул и сказал:

– Опасаюсь я за тебя, знаешь ли. Как начнется наступление, бои, как бы чего не вышло, тьфу-тьфу конечно…

– Наступление?! – вскинулся я. Слухи о грядущей военной операции в зоне заражения по солдатскому телеграфу доходили уже пару недель, но никакой конкретики не было, а я слухам не верил. А тут целый майор медицинской службы говорит, что оно все-таки будет. – Значит это не просто слухи?

– Ну, вообще-то все засекречено. – протянул доктор, почесывая пухлые ладошки. – Но как по мне, так все эти секреты полный бред – от кого таимся, от агентов Чужих? К тому же человек опытный легко все поймет по косвенным признакам. Наша служба на прошлой неделе получила приказ развернуть пять полевых госпиталей, вместимостью пятьсот койкомест каждый и в разы увеличить оперативный резерв медикаментов…

– И что? – тупо спросил я.

– А то, молодой человек, что это меры подготовки к военной операции дивизионного уровня. – терпеливо отозвался доктор. – У нас тут и так три госпиталя общей вместимостью две тысячи коек –  для текущей оперативной обстановки их хватает с избытком. Если решили развернуть новые – значит, ожидаются тяжелые бои…

– Дивизионного? Они что, решили дивизии бросить в зону заражения? – оторопело переспросил я.

– Да какая разница? – досадливо всплеснул руками Сергей Иванович. – Глеб ты лучше подумай вот о чем: независимо от того, кто и в каком количестве туда пойдет – санбаты в этом точно примут участие, согласен?

–  Наверное, да, примем, – протянул я. – Но ведь мы не готовы – ни оружия серьезного ни выучки! Это же просто резня будет! Это что, нас всех там собрали, чтоб в мясорубку кинуть?

– Ну я бы не стал так драматизировать. – вздохнул добрый доктор. – Оно конечно правда, что люди очень нервно относятся к му… индивидам с измененным генотипом. И то, что правительство не знает, что с вами делать, и как относится, тоже правда. Но точно никто не планировал вас всех специально погубить. Просто так совпало – планируется наступление, которое затронет все войска в нашем регионе. Поэтому я настоятельно предлагаю тебе остаться у нас! И не надо считать, что ты станешь подопытной мышкой – я оформлю как пациента, будешь лежать в госпитале на общих основаниях!

Я серьезно задумался: у меня не было особых иллюзий по поводу будущего санитарных батальонов и моего собственного. Сейчас мне предлагают лежать на чистых белых простынях, кушать простую, но сытную госпитальную еду, улыбаться медсестричкам, пока остальных парней перемалывает в жерновах войны и каждый день думать какой я моральный урод. Да и был у меня опыт «лежания в госпитале» – хорошо хоть голову не потерял, а только ухо. К черту такое счастье!

– Извините, доктор, но я пас. – решительно отказался я. – Вы приготовили для меня медикаменты?

– Ну что же с тобой делать. – всплеснул пухлыми руками Денисов. – Да, приготовил – заберешь вещмешок у дежурной медсестры. Там, правда, не все из списка, с антигистаминными препаратами у нас огромная проблема: Индия, знаете ли, прекратила поставки, но я постарался подобрать отечественный аналог.

– Спасибо, доктор. – благодарно кивнул я, помялся и попросил – Если наступление все-таки будет, то у меня к вам дополнительная просьба: у нас проблемы с антишоковыми препаратами и обезболивающим, до нас почти ничего не доходит, не могли бы вы…

– Я понимаю – санбаты снабжаются по остаточному принципу. – вздохнул Сергей Иванович. – Ладно, будем считать, что я делаю инвестиции в вашу сохранность, вам дополнительно положат по десятку ампул кеторола, кардиомина и дексаметазона.

– Спасибо вам большое, вы нам очень помогли! – в очередной раз поблагодарил я. Язык от благодарностей у меня не отвалится, а доктору приятно и, может быть, он добавит пару лишних блистеров антибиотиков.

Я не стал расстраивать доброго доктора новостью, что санбаты снабжались не по остаточному принципу – большая часть медикаментов вообще не поставлялись: антибиотики, антишоковые и антигистаминные препараты можно было только выменять или купить, к нам они не попадали. Слава богу, что перевязочный материал, дезинфицирующие средства пока еще завозили, но, как озабоченно сказал недавно наш ротный фельдшер, с каждым месяцем поставки становились все скуднее.

Недостаток медикаментов ощущался во всей стране, после развала СССР фармацевтическая отрасль была фактически уничтожена, большая часть медикаментов импортировалась, но с началом вторжения импорт сошел практически на ноль по объективным причинам. Индия, например, которая была основным поставщиком недорогих дженериков уже не могла ничего поставить, потому что прекратила свое существование. Удар Чужих пришелся по ней, как ни по какой другой стране. Правительство и большинство центральных органов власти погибли в первые дни вторжения, добила государство чудовищная по своим масштабам эпидемия нового штамма смертельного гриппа, который все эпидемиологи без колебаний называли одним из образцов биологического оружия, который в хаосе первых дней Вторжения ускользнул из военных лабораторий. Сейчас по периметру несчастной Индии стояли санитарные кордоны с пулеметами – страна превратилась в гигантский чумной барак.

Родное правительство уверяло, что приложит все силы для возрождения фармации, но конкретных сроков не называлось, многие лекарства мгновенно исчезли из аптек, и их невозможно было достать ни за какие деньги. Мои родители, например, в редких телефонных беседах с горечью говорили, что начались перебои с инсулином – папа у меня был диабетиком.

Из лаборатории, развернутой в одном из ангаров аэропорта Горно-Алтайска я вышел, почесывая многочисленные уколы на сгибах руки и пальцах и чертыхаясь. Медики, как всегда не стеснялись взять у меня все возможные физиологические жидкости, пытаясь выяснить причину моей необъяснимой стойкости к метавирусу. И они очень огорчались тому факту, что ничего «этакого» найти не получалось – мой организм был самым обычным и среднестатистическим если не считать того факта, что в тканях и крови метвируса плавало столько, сколько хватило бы потравить насмерть человек десять-пятнадцать. Врачи ходили вокруг меня кругами и смотрели такими голодными глазами, что я всерьез опасался, что когда-нибудь они дружно накинутся и разберут меня на органы, пытаясь добраться до причины такой необъяснимой стойкости к мутагену. Так что, скорее всего, я принял правильное решение – кто знает, сколько времени добрый доктор Денисов будет сдерживать своих вивисекторов и на каком этапе может решить, что ради блага всего человечества можно пожертвовать шкурными интересами одного-единственного индивида. Поскольку страсбургского суда по правам человека больше не существовало, как, впрочем, и самого города Страсбурга, жаловаться было некуда.

Немного утешившись этой мыслью, я забрал на выходе свой приятно потяжелевший вещмешок, в котором приятно побулькивал спирт, и позвякивали ампулы – «подарки» майора медицинской службы Денисова своей любимой подопытной свинке. Мы с ним старательно соблюдали приличия и делали вид, что я добровольно хожу на обследования, а он от доброты душевной каждый раз подкидывает мне дефицитные медикаменты. Пока что сложившийся статус-кво устраивал нас обоих, и я искренне надеялся, что так будет продолжаться и дальше. Если, конечно, я выживу в предстоящей заварухе.

Выйдя из госпиталя, я покрутил головой – медицинский уазик-буханка, которая привезла в аэропорт меня и замотанного в веревки до самых глаз вчерашнего мутанта, уже куда-то укатила. Впрочем, это было делом привычным –  когда я был нужен, меня забирали под белые руки и везли со всеми почестями, зато, как только нужда исчезала, добираться предоставляли самому. Ну ладно, не в первый раз – методика обкатана.

Я вдохнул полной грудью, довольно прищурился на ласковое весеннее солнышко, неожиданно пробившееся через прореху в сплошной облачности и зашагал по бетонке к федеральной трассе. Солнышко припекало, неподалеку весело чирикали птички – люблю весну! Настроение, изрядно подпорченное неприятными новостями, заметно улучшилось. Насвистывая себе под нос нехитрую мелодию, я дошел до федеральной трассы, махнул пропуском на блокпосте, и запылил по дороге на юго-восток, высматривая попутки. Погулять пришлось недолго – позади послышался характерный вой трансмиссии армейского Урала. Я сошел на обочину и поднял руку в известном всему миру жесте.

Грузовик протяжно заскрипел тормозными колодками и замер на обочине, обдав меня вонючими выхлопными газами. Пассажирская дверь открылась, из кабины на меня уставился ствол автомата.

– Эй, эй, спокойно, я разве похож на химеру? – воскликнул я, подняв руки.

– Зато ты очень похож на сраного мутанта из санбата, урод. – презрительно бросил мне молодой еще совсем парень с лычками сержанта росгвардии. – Что у тебя в сидоре?

– Лекарства там, ампулы... – растерянно ответил я.

– Лекарства это хорошо, лекарства нам нужны. – весело ухмыльнулся мне парень.  – Кидай их сюда.

– Ты что, решил меня ограбить?! – изумленно спросил я. – Зачем тебе лекарства? У нас в роте большие проблемы с медикаментами…

– Я их выменяю на бухло и жратву, урод. – рассмеялся парень. – Все лучше, чем на мутантов тратить. Кидай их сюда, я кому сказал?! Кидай сука!

– Хорошо-хорошо, я все понял, не стреляй, пожалуйста, я все отдам. – жалобно попросил я, осторожно снимая лямки рюкзака.

– Да не очкуй ты мутант, нахер ты мне нужен – хабар отдашь и вали куда хочешь. – снисходительно рассмеялся этот гад, чуть опустив оружие.

– Спасибо, спасибо большое, я все отдам. – пустил слезливости в голос я. – Вот, все здесь.

С этими словами я изо всех сил швырнул свой рюкзак прямо в руки сержанту, который его рефлекторно поймал, выпустив при этом автомат.

В следующий миг я запрыгнул в кабину, вырывая из кармана свой верный ТТ, так некстати застрявший в подкладе.

– Рот открой, сука. – ласково сказал я сержанту прямо в выпученные от удивления глаза.

Тот, все еще держа в руках мой рюкзак, замотал головой и хотел что-то сказать, но я схватил его рукой за волосы и с силой вбил ствол пистолета прямо в рот, разбив при этом губы и выбив пару зубов.

– А ты руки на руль положи, чтоб я видел. – прошипел я водителю, который на редкость индифферентно наблюдал за развернувшейся перед ним мизансценой. – Ты ствола не видишь, но поверь – он смотрит точно тебе в голову!

– Да я вообще не при делах. – равнодушно прогудел здоровенный мужик, послушно положив лопатообразные ладони на руль. – И этому гандону тоже не раз говорил – завязывай, пока не нарвался. Вот и нарвался…

– Ну да, ты не при делах, твоя хата с краю – ничего не знаю. – ухмыльнулся я ему. – Ладно, сиди спокойно и я тебя не трону. Что в кузове?

– Одеяла, кровати, матрацы – везу вованам на сорок пятый блокпост. – пожал плечами водитель. – Этого мудака в сопровождающие дали, чтоб, значит, в дороге никакая химера сцаный матрац не скрала. Лучше бы один поехал – без них спокойнее, чесс слово, вечно какой-нибудь косяк упорят.

– До сорок пятого блокпоста подвезешь? – деловито осведомился я, разоружая красного как помидор от злости сержанта.

– А у меня есть выбор? – осторожно поинтересовался водитель.

– Я не собираюсь всю дорогу держать тебя на прицеле. – спокойно объяснил я, спихивая сержанта на пол кабины и связывая ему руки сзади. – Я не разбойник с большой дороги, просто хотел поймать попутку и доехать до своей части. Если бы не этот урод – ехали бы сейчас спокойно и анекдоты травили в дороге. У меня вот спирт в сидоре есть, медицинский, чистый как слеза младенца – могу отлить грамм двести!

– А, ну тогда поехали. – прогудел мужик. – А этого идиота закинь в кузов – там, в матрасах доедет с комфортом, а потом, когда ты свалишь, я его командиру расскажу, как дело было и как ловко шпак из санбата у него автомат забрал. Поверь – проблем у гаденыша будет выше крыши.

– Ах ты сука, да ты ж стукачок… – завелся было сержант, брызгая кровью из разбитого рта, но я прервал его спич грязной, испачканной в солидоле вязаной перчаткой, плотно утрамбованной в рот, после чего оплеухами выгнал бравого бойца внутренних войск из кабины, загнал в кузов, уложил на матрацы, где связал и ноги тоже. Перчатку мстительно оставил во рту.

Уже подойдя к кабине и взявшись за ручку двери я с обмиранием сердца вспомнил, что оставил автомат сержанта в кабине, и если водила в доле с сержантом, то меня вполне возможно встретит очередь. «Не выходит из меня Рэмбо ну хоть плачь, не зря водила с первого взгляда во мне гражданского пиджака опознал» – с горечью подумал я, вспотевшими руками, распахивая дверцу Урала. Водитель, сидевший в той же позе, с руками на руле покосился на меня, но промолчал. Автомат лежал там, где я их оставил – на полу.

Я уселся на место, захлопнул дверцу и сказал наиграно бодрым голосом:

– Ну что, поехали?

Водила кивнул, включил передачу и грузовик тронулся. Минут пять мы ехали молча, я поднял автомат и с изумлением понял, что он без патронов – рожок был девственно пуст. Рассмеявшись, я закинул бесполезное оружие за сидение. Водитель снова покосился на меня и спросил:

– А ты не похож на мутанта. Недавно в санбате?

– Да уже полгода как. – хмыкнул я. – С первого дня как по Алтаю Чужие ударили.

– Да ты что?! А у нас в автобате слухи ходят один другого страшнее, типа у санбатовских рога и щупальца в первый же месяц отрастают. – прогудел мужик, закуривая вонючую сигарету без фильтра. – Врут что-ли?

– Не врут – преувеличивают. – пожал плечами я. – Щупалец я не видел, но мутации в зоне отчуждения очень быстро начинаются, буквально на первый-второй месяц. Это просто я такой устойчивый оказался.

– Везучий ты. – вздохнул водитель. – А вот я этого всего жуть как боюсь, боюсь человеческий облик потерять. Первые ходки в зону в ОЗК ездил...

– Человек останется человеком, даже если чешуей покрылся. – возразил я.– Внутри-то ты остаешься собой, даже если геном изменился и щупальца выросли!

– Ну это до поры до времени. – вздохнул водитель. – А вот придет сигнал из космоса, и ты это уже не ты.

– И многие так думают? – спросил я.

– Многие, если не все. – пожал плечами водитель. – Люди боятся мутантов, не просто же так чужие метавирус этот распыляют…

– Ну раз так, собрали бы всех мутантов и поставили бы к стенке! – зло воскликнул я. – Или в концлагеря загнали, как америкосы!

– Охренел что-ли? У меня прадед сгинул в немецком концлагере! – вызверился на меня мужик. – Мы, русские, такой херней не занимаемся!

– Зато вы загоняете мутантов в санбаты, без лечения и снабжения. – буркнул я. – А когда мы всеми правдами и неправдами добываем лекарства, вы нас грабите – не люди же, не жалко…

– Да этот мудак в кузове просто гопник, попавший под мобилизацию – досадливо поморщился водитель. – Нормальные люди мутантов не любят и боятся – это правда, но убивать не будут!

Разговор сам собой угас, следующие десять минут мы ехали молча, я разглядывал пейзаж за окном. Когда в окне замелькали заколоченные окна Дубровки, водитель подал голос:

– А ловко ты парня разоружил, занимался чем до войны?

– Экстремальными видами спорта занимался, было дело. – ответил я. – Но никакого карате или там бокса. Просто я здесь с самого начала, под выбросом два раза был, с химерами дрался и даже завалил одну…

– Да иди ты! – восхитился водитель. – Заливаешь, небось?!

– Да мне повезло просто нереально, эта тварь ухитрилась лапой в расщелине застрять. – самокритично заметил я. – Ну а освободиться, я ей уже не дал.

– Ты фартовый, я сразу понял. – завистливо повторил водитель. – Кстати, меня Роман зовут.

Мы проболтали с ним до самого сорок пятого блокпоста, который расположился на окраине деревни Черемшанки, и расстались почти друзьями. Я щедро налил ему медицинского спирта – грамм триста не меньше, и Роман клятвенно заверил меня, что сдаст связанного сержанта коменданту только тогда, когда я отойду от поста как можно дальше и объяснит инцидент в максимально выгодном для меня разрезе.

Я выпрыгнул из грузовика, когда мы подъехали к огороженному колючкой и ощетинившемуся крупнокалиберными пулеметами капитальному блокпосту, возле которого замер БТР-80. Парни на КПП меня знали в лицо, добрый доктор Денисов возил меня к себе практически каждую неделю, и часовой пренебрежительно махнул рукой, проходи мол. Я не стал огорчать такого великодушного парня и бодро потрусил по изрядно разбитой траками трассе на юг, в сторону Манжерока.

 До расположения нашей роты машины ходили редко, так что поймать попутку я не надеялся, но пройти девять километров по разбитой, но вполне еще проходимой асфальтовой дороге было делом пары часов. Я шел, бодро перебирая ногами и тихонько напевая себе под нос популярный пару лет назад шлягер. На ходу я обратил внимание, как сильно меняется природа по мере приближения к зоне отчуждения: перестали чирикать птички, трава, которая километров двадцать севернее была зеленой стояла пожухлой и неприглядного темно-бурого цвета, почки на деревьях не распустились, а набухли и истекали неприятного вида слизью. Метавирус не щадил никого – ни людей, ни животных, ни растения и медленно, но верно калечил земную биосферу.

Что было хуже всего, ветер разносил его далеко за пределы зон отчуждения. Сообщения о выявленных мутациях приходили за десятки и даже сотни километров. Метавирус разносили в своих желудках звери и птицы, выносили на одежде и подошвах люди. «Они боятся мутантов, но скоро все мы будем мутантами» с немалой долей злорадства подумал я, подходя к эвакуированной деревне Манжерок.

Деревня, а точнее большое и богатое некогда село встретило меня мертвой тишиной –не мычали коровы, не лаяли псы. Вдоль дороги стояли многочисленные сувенирные лавки, магазины, закусочные – все с взломанными окнами и дверями, под окнами валялись одеяла, подушки, посуда, мебель и многие другие вещи, что мародеры вытащили зачем-то, но бросили на улице. Грабежами в основном занимались бойцы с санбата, в том числе и с нашей роты, увы.

Подходя наконец к нашему блокпосту я поневоле сравнил его с сорок-пятым блокпостом внутренних войск, и сравнение, было совсем не в пользу нашего: кривенькое, маленькое укрепление, сложенное из мешков с песком и железобетонных конструкций, снятых с других зданий, никакого тяжелого вооружения, ни техники, ни колючей проволоки – пародия на укрепление, если честно. Зато службу санбатовцы тащили гораздо бдительнее – пара часовых на крыше, каждый из которых отслеживал одну полусферу, меня заметили сразу же после того как я вышел на отрытое пространство – часовой явно подал сигнал. Я мельком отметил что раньше часовые наблюдали только за южным сектором, где начиналась зона отчуждения, а теперь наблюдают и за тылами. Странно конечно, но мне было откровенно не до того, чтобы задумываться об этом – проблем и так хватало.

Возле блокпоста меня встретил Лютый:

– Явился не запылился! Медикаменты принес?

– Принес-то принес, но в дальнейшем могут быть проблемы. – озабоченно ответил я, поглаживая карман с верным ТТ.

– Проблемы? – поднял перечеркнутую шрамом бровь комвзвода.

Я сбивчиво рассказал о произошедшем на дороге. Лейтенант только хмыкнул:

– Отбился же? Ну и молоток – это должен быть единичный случай.

– Ну да, единичный, как же. –  пробурчал я, – Парни рассказывали про подобные случаи – нас за людей уже не считают…

– Хватит тут сопли размазывать!  – жестко срезал меня взводный. – Кто бы как к тебе не относился, я отношусь как к солдату! А сейчас шагом марш к фельдшеру и сдай ему ампулы. И спирт тоже сдай!

– Это еще не все новости. – прервал я его речь. – Доктор Денисов считает, что скоро будет наступление!

И изложил ему все то, что услышал от доброго доктора. С каждым словом лицо взводного становилось все кислее – как будто бы лимон жевал.

– Херню твой доктор спорол. – сказал не дослушав мой рассказ Лютый. – Наступление, наверное, будет, вот только никто никуда санбаты не бросит, ни в какую атаку.

– Эээ, почему? Но ведь госпиталя…

– Госпиталя-шмиталя, голову включи! – срезал меня комвзовода. – Мы как боевая единица величина отрицательная – у нас нет ни техники, ни тяжелого вооружения, боевое слаживание не проводилось – какое наступление, кто наступать будет? Вчерашние интеллигенты-доходяги вроде тебя? Или, быть урки из прошлого поступления с лопатами наперевес? Да на весь наш батальон хватит десятка химер!

–  Ну не так уж мы и плохи – мне почему-то стало обидно за родной батальон.

– Значит так, сержант! – Лютый наставил на меня указательный палец и нехорошо прищурился. – Чтоб этих разговоров: «бросят на убой» и тому подобное я больше от тебя не слышал! И слухи распространять тоже запрещаю! Уяснил? А теперь вали отсюда – как сдашь медикаменты, шуруй на элеватор, там парни кирпич для заграждения ломают. Может быть хотя бы тяжелый физический труд выбьет из твоей башки эту дурь!

– Так точно! – рявкнул я и потрусил прочь, пока лейтенант еще чего не придумал. В изобретении наказаний ему не было равных.

****

Как и предсказывал лейтенант, ни в какую атаку нас не бросили. Следующее утро началось с общего сбора на плацу, где нам зачитали приказ о усилении режима службы после чего всем выдали по комплекту ОЗК и приказали находиться в нем постоянно. По федеральной трассе на юг стальным потоком шла техника – танки, БТР-ы с бойцами, одетыми в ОЗК и противогазы, с эмблемами двадцать четвертой бригады спецназа, самоходки. Мы, побросав все свои дела с восторгом пялились на это зрелище: вид стального кулака поражала воображение. Кто способен остановить такую мощь?

– Ну и зачем они гонят пехоту на убой? – прервал общее ликование Лунтик. – Почему нельзя расстрелять издалека? Ракетами, калибрами всякими…

– Че, самый умный что-ли? – хмыкнул Дэн, сплюнув сквозь зубы. – Ракеты и все прочее было первое что опробовали.

– И че?

– А ниче, – щелкнул по носу лопоухого мутанта мой друг, – Не долетела ни одна! Что-то посбивали чужие, а что-то само упало. Там, в Зоне много странного: электроника вообще не работает, да и простая электротехника через раз отказывает. Защитились, суки!

– И че теперь смотреть на нее? – утер рукавом пострадавший орган Лунтик. – Там же эта дура здоровая, корабль Чужих, он же сотни метров в ширину и в высоту, огромная цель – да хоть бы из пушек ее, не промахнешься!

– Ракеты и самолеты они сбивают на подлете. – вздохнул я. – А из пушки корабль не достать, они на такое расстояние не бьют.

– Эти достанут! – воскликнул Серый, показывая пальцем на дорогу.

По трассе катились огромные самоходные орудия на гусеничной тяге. Длинна ствола у этих монстров была метров десять, и они хищно покачивали ими над изрядно разбитым траками тяжелой техники асфальтом дороги. Таких гигантов я видел впервые. Следом катились тоже незнакомой модели, явно бронированные грузовики, все со похожими на пауков знаками химической и бактериологической опасности на борту.

– Оба-на. – понизив голос сказал Дэн. – А вот это уже серьезно! Хлопцы, противогазы держите под рукой, может пригодиться, если до нас докатится.

– Чего докатится? – недоуменно переспросил я.

– Ты еще не понял что-ли? Эх, ты, пиджак. – озабоченно вздохнул приятель. – Это же самоходная артиллерия особой мощности, эти САУшки делались чтобы спецбоеприпасами пулять!

– Спецбоеприпасами?

– Спецбоеприпасы, брат, это снаряды начиненные химическим или бактериологическим оружием, редкостная дрянь, хочу тебе сказать – не дай бог ветер будет в нашу сторону, все легкие выкашляем.

– Так у мы же вроде уничтожили все такое оружие? – удивленно спросил я. – Я по телеку, помню, видел…

– Да, конечно, если ты по телеку видел, то само собой уничтожили. – глумливо гоготнул Дэн. – А мимо нас сейчас в бронированных грузовиках везут лютики и ромашки для Чужих, чтоб, значит, сразить их милотой и добротой! Противогаз, говорю, проверь и держи наготове, понял?

Я молча кивнул, уже совсем другими глазами глядя на колонну проходящей техники. Если по кораблю чужих, который скалой стоял точно в центре зоны отчуждения, нанесут удар из тяжелой артиллерии снарядами с химической и бактериологической начинкой – получится ли нанести достаточный ущерб, чтобы потом атакой пехоты и техники закончить дело? До сих пор все попытки атаковать пришельцев оканчивались разгромным счетом не в пользу землян. Израиль, например, погубил всю свою армию, пытаясь уничтожить Чужих, корабль которых упал прямо на Иерусалим, после чего беззащитные остатки страны атаковала коалиция арабских монархий, которая довершила уничтожение государства.

Техника шла примерно час. Сразу после того как стальная колонна показала свой хвост, командиры взводов попытались вернуть бойцов роты на свои места и занять привычными хозработами, только в ОЗК, но солдаты только делали вид, что подчинились приказам, но как только командиры отходили, тут же собирались в кучки и, тревожно поглядывая на юг, обсуждали происходящее.

Я поддался всеобщей нервозности, сходил в палатку и при помощи Дэна заправил резервуары огнемета самодельной огнесмесью, после чего взгромоздил увесистые баллоны на плечи и в таком виде отправился на блокпост, где собрались почти все бойцы роты. Лютый, с озабоченнным видом и стопкой противогазов в руках, пробегающий мимо неожиданно показал мне большой палец – молодец, мол. Странно, я был почти уверен, что мне опять влетит за паникерство.

Напряжение нарастало с каждым часом, подобно надвигающейся грозе. И когда после обеда я услышал раскаты грома с юга, решил сперва, что там началась реальная гроза, но через пару секунд с обмиранием сердца понял: началось!

Все бойцы побросали свои дела и собрались на пятачке возле блокпоста, прислушиваясь к отдаленному громыханию. Обычно ясное и солнечное небо Алтая всю весну хмурилось, затянутое сплошными облаками и сейчас на них явственно были видны вспышки работающей артиллерии.

– Это вам, суки, за маму! – услышал я шепот Лунтика. – Горите в огне, твари, горите!

Парню едва перевалило за второй десяток лет, но уже успел хлебнуть лиха – потерял всю свою семью под руинами дома, после первого удара, когда сам куда-то отлучился. Так и не дождавшись спасателей, они с соседями голыми руками почти сумели откопать сестру, во всяком случае он слышал ее голос, когда их городок накрыло выбросом, а потом пришли химеры и ему пришлось бежать, чтобы остаться в живых самому. В санбат он пришел добровольцем – один из немногих в наших рядах, и чужих ненавидел до зубовного скрежета. Впрочем, зная его историю, кто мог его упрекнуть? Парень каждую ночь стонал и плакал во сне, и я всерьез опасался за его рассудок – уж больно винил себя за оставленную под руинами маму и сестру.

Через пару часов из зоны боев пошли первые санитарные машины с ранеными. Белые КАМАЗы с крестами сновали туда-сюда с все возрастающей частотой. Большинство автомобилей у нас не задерживались, но один сломался прямо возле блокпоста. Пока потный, взмыленный водитель ковырялся в двигателе, мы ходили вокруг кругами и пытались узнать о ситуации на фронте. Водитель, пыхтя, коротко рассказал, что удар химическим оружием Чужие пропустили и потеряли сотни бойцов – первые километры войска шли как на параде, встречая только трупы пришельцев. Жаль только, что прогулка продолжалась недолго: первой отказала связь, потом начала барахлить электроника, отказали навигаторы и сложные электронные приборы, следом из-за сбоев в электротехнике начались отказы техники. К тому времени Чужие оправились от первого удара и атаковали оставшуюся почти без техники пехоту, но при поддержке артиллерией войска продолжали продвигаться к кораблю пришельцев и уже находились в двадцати километрах от него…

– Какого черта стоим?! – раздался громкий, злой рык из-за наших спин. – У меня двое тяжелых, того и гляди душу богу отдадут, а ты тут лясы точишь?!

Внимая каждому слову водителя, мы даже не заметили, как из кузова спустился и подошел к нам вплотную высокий, плечистый капитан с перевязанной окровавленными бинтами грудью.

– Дык вот, машина-то сломалась опять, – развел руками водитель, – Она как в Зону въехала, так и начала барахлить, то одно сломается то другое. Сейчас, похоже, топливный насос накрылся!

Капитан скривился так, как будто раскусил кислое яблоко:

– Чини свою трахому быстро, ты понял? Если мои парни из-за тебя тут представятся я тебе…

– Чем я тебе насос высокого давления заменю?! – окрысился в ответ водитель. – Может быть, ты мне его родишь? Нет? Ну тогда иди ты на хер со своими угрозами!

С этими словами невысокий плотного сложения мужичок с лычками младшего сержанта автобата повернулся спиной к капитану и остервенело принялся крутить болты рожковым ключом. Капитан заскрипел зубами и сжал мощные кулаки, но в этот момент его окликнул голос Лютого:

– Пашка, ты что-ли? Здоров чертяка, давно не виделись!

– Игорек, ты ли это?!– удивленно воскликнул раненый капитан. – Ты же вроде как по здоровью комиссован был?! Ты что забыл в этой дыре? И почему на тебе форма санбатовская?

– Я добровольцем записался. – пожимая руку раненого чуть смущенно ответил Лютый.

– В санбат, добровольцем?! – от меня не укрылась пренебрежительная гримаса капитана. – Лучше бы ты ко мне пришел, даже подделывать справку не пришлось – сейчас нам обстрелянные бойцы во как нужны!

– Да я и здесь на первом рубеже стою. – пожал плечами лейтенант.

– Да знаю я как вы тут стоите. – пренебрежительно отмахнулся капитан. – Сидишь, смотришь чтоб все эти мутанты не разбежались. Я по приезду с подполковником Яшином поговорю, мы тебя из этой клоаки вытащим – жди перевода!

– Ладно, потом поговорим. Сейчас у тебя много раненых, помощь нужна? – деловито поинтересовался комвзвода. – У нас с лекарствами не густо, сразу предупреждаю, но чем сможем – поделимся!

– Медикаменты есть, лекаря нашего убило. – раздраженно махнул рукой капитан. – ты мне фельдшера своего позови…

В этот момент я с тревогой понял, что сосущее ощущение в желудке – это не голод, а вполне определенное и уже хорошо знакомое ощущение приближающейся беды.