Текст книги "Скотина II (СИ)"

Автор книги: Степан Городничий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 24 страниц)

Слеза 5

– А давайте без всяких льгот, не надо без экзаменов. Пустите на испытание, как всех. Если не пройду – сам виноват. И жаловаться не придется, и никого не обижу!

Экзаменаторы озадачились, долго переглядывались, отошли на десяток шагов и шептались как при серьезно больном. Поглядывали на меня так же, как смотрят на безнадежного и убогого. Одна старуха уковыляла, приволочив мрачного типа в пальто. Тут в футболке мокрый насквозь, а этот укутался в шарф и теплую шапку. Совещание продолжалось, на меня перестали обращать внимание.

– Откуда он такой взялся, по нему же видно, что к земле готовили.

– Ему восемнадцати нет. Можно к родителям обратиться.

– А что не к самому главе? Он в Москве сегодня, из клана еще четверо поступают.

– Никто, никогда с подарочными вызовами в птомантию не лез.

– Не мог сам такое придумать? Может он и не спросил ни у кого.

– Знаю я этих Таракановых, в любую щель пролезут.

– Надо же, уперся рогом и выстилайся перед ним.

– Откуда бумага такая? Лет пять именных вызовов не видал. Со времен Большого нарыва.

Чаши весов поочередно качались в разные стороны. Комиссия спорила, градус накалялся. Боря, не трусись, будто твоя судьба решается. Мы еще к воздушникам не ходили. Эти не возьмут – к Юле пойдешь, или лучше в землекопы.

– Таракановы в большую политику раньше не лезли. Нейтралитет у них.

– Не лезли, не лезли, а это тогда что?

– Что-то, большой передел мира начинается, не иначе.

– Не нужны нам жалобы, опять проверка будет, наизнанку вывернут.

Наконец, компромиссное решение было принято.

– Подпиши бумагу, что согласен на участие на общих основаниях. Приложи ладонь. Теперь отказ от претензий. Еще согласие и уведомление, что о возможных последствиях ознакомлен.

Приложил ладонью от души, не глядя. С последствиями ознакомиться бы внимательно, но надо визировать, пока никто не передумал.

Вырвав из рук подписанные документы, девица облегченно выдохнула, расслабилась.

– Проходи, там как раз только началось.

– Спасибо, вы очень помогли. А началось что? Экзамен? Уже поди половина прошло?

– Давай, вали уже, – ответила девушка и толкнула меня за загородку.

Важно прошествовал в круг пары десятков кандидатов. Покосился на хлипкие стулья, плюхнулся на краешек лавки. Другая сторона скамейки задралась, подкинув в воздух трех безобидных аристократов. А ничего, нечего расслабляться.

Неудачники поднялись, отряхиваясь. Вслух возмущаться никто не стал, но наградили такими взглядами, что впору лезть в петлю. Подери нерадивый Архимеда, придумавшего рычаги.

Народ интересный. Чем-то на сборище неформалов похоже. Молодежь не просто золотая, тут элита из элит, только неправильная. В любой семье появляются вот такие. Девица в кожаном костюме с обнаженной правой грудью. Сосок в черный цвет покрашен. Еще одна лысая с косточкой в носу. Пацаны, размалеванные во все цвета радуги. Ковбой в шляпе, клоун в колпаке с голубым воздушным шариком, полный зоопарк. Рожи холеные наглые, от собственной значимости распирает во все стороны.

Парень в окровавленном фартуке без передних зубов наклонился, прошепелявил: – Чего тут земеля забыл? Заблудился?

– Нет, мне сюда. Здесь же бальные танцы?

– Какие танцы?

– Бальные, на три балла.

– Какие баллы, ты что несешь?

– Да не бальные, а больные. Боль у них душевная, невыносимая.

Отпрянул с неприязнью и брезгливостью. Все верно, то, что не укладывается в собственную картину мира вызывает опаску. Особенно безумие, кажущееся заразным. Фартук не окровавленный, брехня. Просто краской расписан.

Выступал, судя по черной мантии с золотыми пуговицами – настоящий птомант. Говорил уверенно, громко, хорошо поставленным голосом. На меня покосился, но не прервался, даже не замедлился.

– … У птоманта нет друзей, ибо он предает и бьет в спину. Птоманта не остановить мольбами или детскими слезами. Его нельзя купить, ибо он владеет всем миром. Птомант не крадет, он просто берет то, что ему нужно. Птомант не жаждет, если он захотел пить – он пьет из любого источника и двигается дальше. Птоманта не интересует богатство, власть или мирские блага. Он служит только одному хозяину – высшей цели. Птоманта невозможно запугать, ибо он смотрит в бездну. Он выше глупых человеческих законов или устаревшей морали.

Смотрю, речь на кандидатов впечатление произвела. Психика то неокрепшая. Сидят с раззявленными челюстями, глаза горят, на мордах мечтательное выражение. Поучиться бы этому птоманту у инструкторов, какие молодых ребят в шахиды готовят. Совсем бы складно вышло. Я таких умельцев знал, что народ после первой лекции вскакивал и родную мать резать бежал.

– Мы все уже представились, сейчас послушаем последнего кандидата, – навел на меня указательный палец, – Поднимись и представься.

– Борис.

– Пару слов о себе.

– Просто скотина.

– Надо же, не густо, ничего не хочешь добавить?

– Ни к чему.

Экзаменатор повернулся к остальным.

– Итак, первое испытание было на умение слышать и выполнять команды. Небольшая разминка. От вас требовалось дать себе характеристику парой слов. Именно двумя словами, передающими вашу суть. Не многие сделали это как Борис, но некоторые постарались особо. Вы пятеро, рассказавшие полную биографию – свободны.

Вся пятерка, проходя мимо меня, шипели сквозь зубы, плевались и смотрели такими глазами, будто готовы выпотрошить на месте. Не везет тебе Боря, на умных противников. Но качество легко компенсируется количеством.

Птомант сошел с круглого камня.

– Повторяю главное, у птоманта нет моральных оков. Птомант гнет и ломает, пытает и калечит. Птомант идет к своей цели по колено в крови и человеческих слезах. Сейчас вы по очереди расскажете ваши самые гнусные поступки. Мне нужны самые мерзкие и гадкие деяния с точки зрения человеческих законов и понятий. Я должен взвесить и оценить.

Не беспокойтесь за сохранность ваших тайн. Тем, кто покинет круг – сотрут память. Четверо, кто останется – будут связаны клятвой крови. Насчет меня тоже можете не переживать. Факультет птомантии подчиняется инквизорию и подотчетен Имперской канцелярии, но я лично не имею к ним ни малейшего отношения. Во всех академиях будущих птомантов тестируют те, кто не подчиняются никому… в этом мире.

Первым вышел Щербатый, как я его мысленно окрестил. Оттарабанил историю так бодро, будто репетировал заранее. А может так оно и было.

– Убил и расчленил больше сотни коров и мелкого скота без счета. У моего отца сеть самых крупных фабрик по переработке мяса. Лично догнал, и зарубил двух воров, пытавшихся украсть корову. В трактире удалил ножом в живот негодяя, дернувшего за руку девушку моего друга. Лично успокоил мерзость, напавшую на экипаж. Потом из экипажа достал мужика, который не вылез защищать свою семью, и насмерть забил его ногами. Еще в трактире приключение было – соревновался по метанию топора в небольшом подпитии. Толкнул сосед под руку, так я топор в спину официанту вонзил. Пришлось добить, чтобы не мучался, я мучение не особо люблю, скотину с одного удара бью.

Вышла амазонка, гордо сияя торчащим соском. Было бы чем гордиться, обычная тройка.

– Наказала сестру, строившую глазки незнакомому парню. Сестре выколола глаз, которым она это строила. Парню вонзила кинжал в то место, которым он думал, встав у меня на пути. Лично казнила слугу, пролившего мне вино на платье. Люблю пороть провинившихся кнутом, снимая мясо до костей.

После секундной заминки добавила: – Сердечного друга задушила в спальне, розовыми трусиками. За то, что слишком быстро закончил.

Или мне показалось, или она посмотрела мне в глаза. У меня что, на лице написано фиаско на свадьбе?

– У тебя все? – спросил птомант.

– Эти розовые трусики сейчас на мне. Но это не точно.

Дальше пошли истории скромнее.

– Убиваю и вешаю собак…

– Забиваю молотком…

– Душу голыми руками…

В основном народ фантазией не отличался. Животных мучить – каждый второй, похоже это в птомантию самый проверенный путь. Сечь и наказывать слуг, издеваться над младшими и всеми, кто не сможет достойно ответить.

Блондин в камуфляжном костюме чуть отличался от остальных. Не просто по внешнему виду, хотя на фоне остальных выпирающие мышцы выглядели эффектно. История у него была по-своему любопытная:

– Я дерусь на ринге и уважаю только силу. Обычно избиваю противников и не всегда слышу гонг. Не раз участвовал в подпольных боях, – поднял в воздух с сжал кулак со сбитыми костяшками, – Минимум девять раз моих соперников уносили со смертельными ранами. Дальнейшая их судьба мне не известна и не интересна.

– Приходилось ли использовать кулаки вне ринга? – уточнил птомант.

– Несколько раз чернь осмеливалась поднять на меня глаза. Ничем хорошим для нее это не заканчивалось.

У пацана в костюме клоуна и поступки были клоунские:

– Отрезал большие пальцы у деда, лежащего в гробу, и закинул в общий котел на кухне. В школе соседу по парте ухо откусил. Отрываю курам головы и пью кровь прямо из горла. Убийство только одно, но зато какое!

– Какое, нам всем интересно?

– Такое! Я обера прикончил.

Тушка докладчика задергалась, как от попадания под высокое напряжение. Шарик сдулся. В воздухе завоняло паленым клоуном и свежим опорожнением кишечника. Незабываемый букет. Пара помощников раздвинули вскочивших абитуриентов, подняли за ноги и утащили тело, от которого вился легкий дымок.

– Не отвлекаемся, продолжаем экзамен, – птомант показушно зевнул, – Это всего лишь демонстрация того, что бывает с солгавшим на камне правды.

Демонстрация довольно наглядная. Все-таки надо было почитать, что я там за согласия подписал. Хотя какая теперь разница.

Вышел пацан-лопоухая жердь. Закатал рукава, уселся на круг. Опять история про побитых собак, истерзанных слуг. Убил несколько друзей за насмешки и косые взгляды. Люблю потрошить мертвые тела, отделять кости.

Сердце начало стучать чуть чаще. Чем-то зацепил долговязый, но что тревожит – не понятно.

Лысая деваха прошествовала в центр как королева. Взглядом нас окатила таким же, холодным и надменным.

– В жизни мне не нравятся две вещи, женщины и человеческая глупость. Поэтому просто терпеть не могу тупых п… баб. Как вы догадались – у меня нет подруг. Были, но теперь нет. Потому, что я умею варить и применять яды.

Ковбой наступил на камень небрежно, щелчком пальцев поправил шляпу.

– Обожаю прямо на скаку уколоть коня в шею и мчаться пока он не рухнет от потери крови. Люблю скорость своего дилижанса и недостаточно ловких пешеходов. С удовольствием забрал пару душ, которые жульничали в сатранг.

Дошла и очередь до меня. Поднялся и уселся на круглый камень, полностью скрыв его со всех сторон. Плохими поступками значит надо удивлять? Ну так ловите:

– Тетку сисястую спицей почти насквозь проткнул, духи не понравились. Старушку, на ладан дышащую, перочинным ножиком зарезал за пару банок тушенки. Брата двоюродного подставил так, что у него крыша потекла, хрюкает у корыта. Гостю в усадьбе ловушку подстроил, что он мозги по всей прихожей расплескал. Еще сестре родной малолетней зубы спилил ржавым напильником, просто в акулу играли. Дяде сапог отравил, упокой Вечный ученик его душу, потом ножиком руки долой. Над животными тоже издеваться люблю. Кота мучил, острым ножом до костей, иглой протыкал. Прямо перед отъездом мачеху, беременную двойней, так довел что она из окна сиганула, с третьего этажа и прямо сквозь стекло.

Обвел глазами притихшую аудиторию.

– Хватит, или еще? Наследника клана в лепешку смял, от брусчатки сошкребали. Приличного гражданина наказал, знатная мерзость из него вышла, которая еще кучу народа сожрала. Ну и незнакомому мужику яйца раздавил всмятку.

Тишину прорезал голос щербатого, – Во заливает жирдяй.

– Нет, не заливает, иначе его бы за ноги.

– А может его сквозь жир не пробивает.

Птомант озадаченно меня осмотрел, холодный взгляд стал более заинтересованным.

– Борис, это очень серьезные вещи, за некоторые твои поступки в большом мире могут следовать серьезные последствия. Тебя прикрывает твой клан?

– Нет, я всегда действую один.

– Еще добавить что-то хочешь?

– Ну разве что из совсем недавнего – хорошего приятеля довел, что он яд принял. Ну и потом в сердце заколол, и, как водится, расчленил на запасные части. А в остальном неделя так себе, скучная была.

– Ты рассказал поступки только за последнюю неделю?

– Перечислять остальное, отниму у вас слишком много времени.

Девица с голой сиськой выдала: – Позер и жирный нахал, – фыркнула и отвернулась.

– Борис, ты сидишь не на простом камне, значит в твоих словах нет лжи. Птомант имеет право и возможность уничтожить практически любого, но он никогда ничего не делает без причины. За нами очень строго следит пятый отдел инквизория. Надеюсь, твои мотивы достаточно веские.

– Более чем. Я никогда ничего не делаю просто так.

– Вынужден спросить, что тебя подвигло? Пятый отдел наказывает не только за немотивированные убийства. Также под запретом преступления, совершенные ради похоти, власти или наживы. Наказывается участие в заказных убийствах и личная месть.

– Если кратко – я действовал, защищая себя, своих близких, и цель, которую перед собой поставил.

– У меня больше нет вопросов, садись на место.

Птомант снова вышел в центр. Вытянул палец и потыкал в грудь большую часть. От каждого толчка кандидаты разлетелись как кегли. Приземлились на задницы и начали обиженно возмущаться.

– Вы свободны. Многим в мире процесс отбора птомантов кажется диким и чудовищным. Мы специально выбираем детей, а вы, по сути, еще дети, которые с самого детства являются психопатами и моральными уродами. Суть птомантии не может раскрыться человеку, не способному хладнокровно убить, а потом вкусно поесть и спать спокойно. Боящемуся смерти или крови. Способному проявить сопереживание или угрызения совести. Для тех, кто выбыл на этом этапе есть хорошая новость – для вас еще не все потеряно. Не завидуйте семерым, которые остались. Им всю оставшуюся жизнь придется балансировать по краю. Да, всем семерым, хотя учится останутся только четверо. Отныне и до конца жизни у них обязательная еженедельная проверка ментальной стабильности.

Ряды поредели. В кругу остались: щербатый, ковбой, девица в черном, девица лысая, долговязый лопоух и блондин. Ну и я, живым весом.

Экзаменатор продолжил: – Кто такой птомант?

– Многие считают, что птомант – это оружие. Но никакое оружие не может быть само по себе. У любого оружия должна быть рука, которая его направляет. Что направляет птоманта? Высшая цель? Злой ветер, или сам Вечный ученик? Когда вы ответите на этот вопрос – ваша учеба завершится.

Птомант – не простое оружие, оно не только разит, оно самостоятельно выбирает цель. Птомант – это следователь, судья и палач. А значит птомант не может быть глупцом.

Сейчас мы проверим ваше умение наблюдать и анализировать. Вас осталось семеро, но мест только четыре. Двое из вас должны уйти.

Замолчал на минуту. Терпеливо дождался, когда мы начали переглядываться.

– Я не слышу вопроса.

Я встретился глазами с лысой, кивнул в сторону экзаменатора: – Уступаю.

Девицы подняла руку.

– Двое должны уйти, нас семеро, а мест только четыре. Не понятно, не сходится.

Да, не у всех тут хорошо с математикой.

– Потому, что еще один среди вас – чужой, – продолжил экзаменатор.

– У шестерых из вас есть что-то общее, птомант всегда чувствует присутствие собрата по духу. Но в кругу есть просто актер, которому разрешили солгать. У вас будет три попытки вычислить его. Без слов и вопросов.

На груди у каждого появились цифры. Семерка загорелась на футболке снаружи, но шкуру начало печь, будто ее выбили иглами.

– Думайте, решайте, вспоминайте и отмечайте номера. По результатам каждого круга я назову количество верных ответов. Минута пошла.

В воздухе перед лицом материализовалась картонка с цифрами, напоминающая игральную карту. Неожиданное задание, по крайней мере для большинства. Спесь слетела со всей группы, недоуменно хлопают глазами, озираются, затылки чешут. По очереди каждый задерживается взглядом на моей скромной тушке, и на лице вспыхивает озарение. К бабушке не ходи – каждый понял, кто тут чужой.

Ладно, пора самому думать, актер говоришь? Если актер, то явно профи, каждый достаточно убедительно говорил. Начало представления вообще не видел. Анализировать каждую фразу времени нет, да и память мелочи не держит. Значит будем применять лучшего друга любого врача – интуицию. Кто тут мне больше других подозрительным кажется? Лицо долговязого цепляет чем-то неуловимым. Вспоминай Боря, это неспроста. Бесячее ощущение от собственной никчемности. Ковбой отличается от всех манерой держаться. Блондинка выделяется показной развязность. Да тут каждый отличается от других. Внешние различия не важны.

Поймал взгляд лысой девицы, кивнул едва заметно. В ответ словил презрительную гримасу, но глаза не могут лгать. Понятно. Прижал пальцем цифру три, сразу засиявшую ярче других.

– Заканчиваем думать, сдаем результаты.

Птомант собрал карточки, потасовал, как карточную колоду. Не глядя на цифры, выдал: – Результат первого круга не впечатляет, верно угадал только один из вас. Вторая минута пошла.

Если я что-то понимаю в этой жизни, каждый выбрал меня, и до талого будет уверен, что только он такой умный.

– Второй круг завершился с тем же результатом. Верный ответ только один. Началась последняя минута.

Если не вмешаться, результат будет тот же. Новое задание? Не факт, что в нем удастся отличиться. Если подсказать – можно нарушить правила. Обстановка намекает, что свободы здесь должно быть больше, чем на обычных экзаменах.

Я нарушил молчание, что в немой тишине прозвучало как удар хлыста: – Не буду комментировать ваши умственные способности, но, если вы дебилы и в третий раз выберете меня, на факультете я буду учиться в одиночку.

Направил палец на лысую и добавил: – Кто хочет учиться, выбирайте ее.

– Он нарушил правила, – выкрикнул блондинчик, – Вы видели? Жирный, теперь тебя точно выгонят.

Группа зашумела негодующе, народ затопал, начал гудеть и возмущаться.

Пришлось открыть рот снова: – Я не нарушал правила, я их проигнорировал.

– Все верно. Птомант не нарушает правила, он их просто не замечает, – голос экзаменатора все расставил на свои места: – Минута на исходе, сдаем карточки.

Черные прямоугольники вырвались из рук и закружились в воздухе.

– Четверо из вас ответили правильно. Экзамен окончен.

Слеза 6

Черные прямоугольники вырвались из рук и закружились в воздухе.

– Четверо из вас ответили правильно. Экзамен окончен.

Надо же, сработало, трое поверили. Для птоманта любые правила – это условность. И экзамен позывает, насколько ты готов выходить за рамки.

– Поприветствуйте Софию, выпускницу театрального факультета и обладательницу рубиновой слезы актерского мастерства.

Девчонка сделала шаг вперед и выполнила легкий реверанс. Разворот вокруг оси и вместо сероглазой лысой стервы – эффектная голубоглазая блондинка.

– София, можешь быть свободна, ты очень помогла не только определить результаты, но и найти будущего старосту группы. К сожалению, двое из вас не обладают достаточным интеллектом и гибкостью, чтобы тратить ресурсы академии.

Ткнул пальцем блондина и долговязого.

– Для вас, кандидаты, все окончено.

Блондин зарычал и прыгнул на меня с места, перетекая в неизвестную стойку.

– Сука, все из-за тебя.

Птомант выкинул руку с растопыренными пальцами. Хорошая реакция. Нападающий застыл в воздухе, мощный ботинок сантиметрах в десяти от моего носа. Да, печально. Увернуться бы не успел, даже бы не заметил, что тебе, Боря, лицо расквасило. Начинаю привыкать, что оказываюсь виноват всюду, всегда и во всем.

Блондин поплыл по воздуху в сторону выхода, как есть, с разведенными руками и оттопыренной ногой. На границе рухнул в пыль, складываясь в несколько раз.

Долговязый пошел сам, гордо расправив плечи. Бросил на прощанье: – Не очень-то и хотелось, здесь сплошные шуты гороховые. Полный бред эта ваша птомантия.

Странная реакция, а как же цель? Стоп. Высшая цель! Лицо, глядя на которое начинает пульсировать больная рука.

– Егор, доложи кратко.

– Квартал мастеров по выделке кож. За последние три месяца убито девять детей, трупы обглоданы до костей. Никто ничего не видел.

– Обглоданы, или кости просто обнажены?

– Сложно сказать, одно только фото видел. Торчат кости, мясо скорее срезано.

– Дети между собой знакомы, играют вместе?

– Да в принципе территория закрытая, чужих не привечают, все на виду.

В спину прилетел злобный окрик птоманта: – Во время прохождения экзамена запрещено пользоваться милостью.

Бросил через плечо: – Во-первых, экзамен завершен. Во-вторых – птомант не нарушает правил, он их не замечает.

– Какой из тебя птомант, отрыжка нерадивого, думаешь, если чуть умнее других…

Трех биений сердца достаточно. Раз – скулы, два – кости, три – каникулы. Для принятия решения информации достаточно.

Догнал долговязого, положил руку на плечо.

– Погоди, я поменяться хочу. Откажусь, пусть лучше тебя возьмут.

Лопоухий остановился, оглянулся заинтересованно.

– Что? Зачем? Правда?

– Мне страшно, а ты будешь лучшим птомантом. Не, ну тут ерунда полная, не то, про что друзья говорили. Я для такого реально не готов, а ты – другое дело.

На лице подростка начала расплываться улыбка. Недоверие, недоумение, робкая надежда и счастье незамутненное.

Вот он момент. Подсек опорную ногу, уцепился за ворот изо всех сил. Толчок. Удалось свалить и плюхнуться сверху всей массой. За неимение другого – мое оружие неожиданность.

Схватил за лицо и большими пальцами выдавил глаза прежде, чем в спину прилетел толчок, подбросивший в воздух как пушинку. Дыхание вылетело. Это максимум, что удалось сделать. Глядя на высокий тканевый потолок, ощутил топот десятка ног и крик раненого. За ширмой значит спецназ дежурил. Не доглядели.

Академия – это не то место, где я буду прятаться и тихо копить силы. Нет времени сидеть в тени и плести паутину. Или сразу со старта наверх, или все бесполезно!

В руке птоманта мелькнул знакомый артефакт, и делать он мне будет сейчас не клизму. Со стулом у Бори полный порядок, полное его отсутствие, ввиду скудности этого самого пропитания.

Так и есть, шею сдавили стальные тиски, и голова потянулась вверх, поднимая тело.

– Ты покалечил на территории академии. Без причины.

– Я ничего не делаю без причины, – удалось прохрипеть сквозь зубы, – я это уже говорил.

– Желание поиздеваться над тем, кто проиграл – это не та причина, – птомант заскрежетал зубами и сжал сильнее, – Теперь тебе…

– Я остановил убийцу детей. Недалеко в квартале кожевников девять трупов.

Хватка чуть ослабла, лицо приблизилось.

– Объяснись.

– Скулы, я узнал контуры лица и линию бровей кузнеца из пострадавшего района. Это точно его сын.

Не просто пересекался, этот кузнец мне руку сломал. Нон тут ничего личного, просто совпало.

– Это сын барона Ястребженского, он не может быть сыном кузнеца.

– Спросите жену этого Ястреба женского. Трупы детей обглоданы до костей. Он признался, что любит отделять кости. Убийства продолжаются три месяца – это летние каникулы, решение поступать на птоманта. И у него нет цели, слишком легко от нее отказался. Это не высшая цель. Убийствам нет оправданья.

– Ты понимаешь, что твои слова проверят? Если ты солгал или ошибся…

Голос отдалился, накатила тошнота, хотя и нечем вроде. Слабость. Конечности подломились, и я потерял сознание. Конвоир птомант отключи вовремя, иначе голова бы осталась висеть в воздухе. Интересно, заметил бы это Боря, когда в себя пришел?

…

Очнулся в каменном мешке без окон и дверей с полосатыми носками на руках. Грязь, сырость. Похоже колодец, свет сверху, но так далеко, что самостоятельно не выбраться никогда. Лежать на голом бетоне не понравилось. За неимением другого занятия, пришлось изучать узоры на кладке. Корявые рисунки и имена тех, кто томился тут до меня. Поднял щепочку и увековечил себя в веках – «Здесь был Боря».

Вспомнили про меня через шесть часов, внутренний таймер тикал со сбоями, но время я научился отсчитывать по чувству голода. В начале я был просто голоден, три часа назад хотел жрать, а сейчас готов грызть камни. Чтобы как-то себя отвлечь разобрал двадцать три разных почерка и восстановил семь душещипательных историй. Наконец, сверху звякнуло железо и мигнула тень.

– Не дергайся, сейчас подниму.

Тело обхватил воздушный поток и поволок наверх. В конце замедлился, последние сантиметры поднимался рывками. Поаккуратнее там, внизу нет сочного мягкого подростка.

– Ну ты и жирный, всю анаму на тебя слил.

– Эй, я сюда не просился.

– Поговори мне тут. Сам идти сможешь?

– Не уверен, но попробовать можно. Водички бы попить.

– Не положено.

Охранник повел в лабиринте деревянных перегородок. По пути сжалился, свернул в закоулок и выудил фляжку с холодным чаем. Потом отвернулся и дождался, пока я сделаю то, о чем мечтал шесть часов. Еще пару минут блуждания – и затолкал в обычную брезентовую палатку.

Прямо на полу сидел экзаменатор перед костяной шкатулкой. Глаза полуприкрыты, дышит спокойно, но видно, как перебирает пальцы. Напускное спокойствие.

Очень хороший знак, просто праздник какой-то. Готовился к встрече не с экзаменатором, а с кем-то посерьезнее. Знакомый круглый камень ненавязчиво намекал, куда надо сесть, и что врать не совсем для здоровья полезно.

– Присаживайся, Боря, расскажи, как ты попал в квартал кожевников, – начал птомант. На свет появилась толстенная папка, та же, что у исправника лежала, знакомо уголок загнут.

– Как мне к вам обращаться? – ответил я своим вопросом. Надо чуть оглядеться сначала и отдышаться.

– Думаю, что вполне подойдет что-то нейтральное, например – Господин птомант четвертой ступени.

– Отец учил меня никогда не иметь никаких дел с людьми, скрывающими свое имя.

– Твой отец безусловно прав, только во всем бывают исключения. У птомантов не спрашивают имен. Есть суеверие, что, произнося вслух такое имя, можно навлечь на себя неприятности.

– Понятно, господин птомант четвертой ступени, а у вас нет водички попить?

– Боря, ты уклоняешься от вопроса, мне начинать думать, что тебе есть что скрывать? Как ты попал в ремесленный квартал?

– Вышел из повозки прогуляться, как мог бы выйти в любом другом месте. Также случайно пересекся с детьми, а потом и со взрослыми познакомился, – начал я.

– Так ли случайно, Боря? Можешь говорить свободнее, я в курсе, что тебя преследовал наемник.

– Вышел действительно случайно, искал тихое место, чтобы разобраться с преследователем, – ответил я.

– Это про него ты говорил: – «Незнакомому мужику яйца раздавил всмятку?» Можешь не отвечать, вот донесение дежурного обера.

– Он мне действительно не знаком. Хвост обнаружил случайно, попытался оторваться – не удалось. Поэтому пришлось выкручиваться.

– Знаешь, Боря, это все лирика. Ты же приехал только вчера, никого не видел, толком не общался. Вот друзья твои из трактира гадости рассказывают. Как так? Как в тебе два человека уживается, принципиально разных?

Ты же прав оказался до мелочей. Стас Ястребженский действительно не родной сын барона. Жена нагуляла его, когда делала заказы кожаных сумок. Кузнец шантажировал баронессу всю жизнь, заставил познакомить с сыном. И она подстроила так, чтобы парень на все лето поехал обучаться кузнечному ремеслу. Кузнец не выдержал, напился и признался. А Стас, узнав правду, жутко расстроился, и на этой почве начал вымещать зло.

– Тут не просто расстроился, обычные люди так не расстраиваются, – заметил я.

– Триггером послужил детский смех. Он серьезно вбил себе в голову, что смеются над ним и его происхождением. Убивал бессмысленно и жестоко. Вначале везло, потом открыл пару нестандартных навыков. Если бы ты не остановил его, ему бы стерли память об экзамене, и вечером он бы убил снова.

– Это все вы за шесть часов определили?

– За всеми не уследишь, ни наблюдателей, ни оберов на всех не хватит. Если такого убийцу не поймать в начале карьеры, а дать развиваться – он в сущий кошмар для дознавателей превращается. Когда надо, инквизорий умеет работать быстро. В смысле, когда их подводят к куче и тыкают в нее носом. Тебя никто ни в чем не обвиняет, но и благодарить тоже никто не будет. Давай сниму наручи и заодно залечу твой перелом, лучевая кость лопнула, хороший толчок – и она сдвинется.

– Вы видите без касания?

– Ты тоже так сможешь, чувствую, что очень скоро. Здесь в шкатулке слеза птоманта, и она по праву твоя.

– Посмотреть можно?

– Ответь только на один вопрос. Когда ты решил выбрать путь смерти?

Потянувшаяся к шкатулке рука отдернулась. Всегда есть какое-нибудь НО, тайный смысл, двойное дно. Я надолго задумался, ответить надо так, чтобы задницу не прожарило. Вопрос однозначно с подвохом. Начал спокойно методично перебирать в голове последние события, вспоминать диалоги. Кажется, увлекся чересчур.

Минут через пятнадцать птомант нетерпеливо заерзал.

– Почему так долго, какие могут быть сложности в этом вопросе? Я просмотрел твое дело с момента, когда тебя крестили милостью. В школе ты никогда и никому не показывал, ни ум, ни решительность, ни готовность действовать. Вообще ничего не показывал. Тебя кто-то тренировал, обучал? На сканировании недельной давности ничего интересного нет. Ты ловко скрывался с самого детства, или есть что-то еще?

Почему так долго? Да это же подсказка и, кажется, выход.

Посмотрел птоманту прямо в глаза и сказал твердо: – С чего вы взяли, что я когда-то решал встать на путь смерти?

Выдерживаем театральную паузу.

– Времени не существует, а значит ваш вопрос не имеет значения. Филипп Червоуст говорил, или еще скажет – «Когда – это не важно. То, что мы воспринимаем как течение времени, – это ментальный процесс, происходящий между памятью и ожиданием». Для простых людей все время что-то происходит или течет, но это чувство, порожденное случайностью, наивностью и ограничениями. Возможно, я еще ничего не решил, но это решение неизбежно.

Завис птомант, переваривая, что я не него вывалил. Главное – умный вид делать. Обмануть этот камень легко, как, в сущности, любой полиграф. Надо быть уверенным, все что говоришь – это святая правда.

– Ты знаком с древними текстами? Как к тебе мог попасть Трактат о потерянном времени?

– Граф Собакин давал почитать. По большому секрету.

– Собакин? Твой клан по отцу. А у него откуда? Это они тебя послали, не Таракановы?

– Не буду ничего отрицать, но и подтверждать не буду, это не мои секреты. Так что, я могу идти?

Птомант засуетился. Руки начали выдавать нетерпение и спешку.

– Почти. Осталась формальность.

По окончанию учебы бюджетному птоманту предлагается стандартный двенадцатилетний контракт. Плюс у каждого выпускника есть обязанности перед людьми, которые его направили – семья, род, клан.