Текст книги "Скотина II (СИ)"

Автор книги: Степан Городничий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц)

– Егор, предложить можешь, как второго нейтрализовать?

– На ходу сложно. Я же понимаю, надо незаметно сработать?

– Хорошо, сворачиваю, экипаж отпускаю и дальше пешком, дворами. На живца ловить будем. Думаю, скрытно ты двигаться не хуже сможешь.

Пошел среди гор мусора, безобразного нагромождения лачуг, сараев и пристроек. Если преследовать дальше будет – обязательно тоже пешком пойдет.

Облаяли собаки, старуха выплеснула помои под ноги, опять собаки и ватага чумазой ребятни.

– Ой, дяденька, а вы бочку проглотили?

– Нет, любопытного маленького мальчика.

– А-а-а, людоед.

Снова из оружия только коробка, из которой грозное шипение. Перешел дорогу, засыпанную строительным мусором. Углубился во что-то напоминающее наш фамильный парк. Такие же неухоженные заросли.

Ладонь завопила, не знал, что Егор может так пронзительно, – Боря, он ускорился, приближается. В руке нож. Пусть меня нерадивый в зад поцелует, но он не следить за тобой пришел. Я бегу, уже почти в открытую.

Я ответил флегматично, – Это хорошо, если хищник взял след, его больше не интересует, что происходит по сторонам. Догоняй смелее.

Шел не спешно, разглядывал кривые березки, насвистывал. Все ощущения и выдержку в чувство опасности, – Смотри, Котик, это белка. Грызун, участник твое пищевой цепочки. А эта шелудивая псина – твой конкурент. На собаку Котик даже не покосился, не заслуживает такой конкурент внимания. На белку сразу сделал стойку, прижав уши.

В момент, когда интуиция взвыла белугой, удалось провернуть единственный тактический прием, бывший в моем арсенале – упасть лицом прямо в пыль. Постоянные тренировки сказываются, прием был проведен виртуозно. Кот выдал свое обычное неудовольствие, покатившись по земле. Нападавший издал похожий звук, споткнувшись о мою бренную тушку. Мясницкий тесак, просвистел над головой и звякнул о дерево.

К моменту, когда я встал, щупая разбитый нос, Егор сидел на убийце сверху, немилосердно выкручивая руку и вдавив морду в прелую листву. Ловкий старикашка, одной рукой матерого мордатого бандита на узел завязал.

Я подошел неспешно, – Имя, звание, номер части?

Неразборчивое бурчание, пузыри из носа, – Че-чего?

Приподнял за волосы, повторил вопрос более понятно, – Имя, заказчик, цель нападения.

Бандит что-то зарычал, выкручиваясь, Егор так повернул кисть, что рычание превратилось в визг.

– Шучу я, чего напрягся? Достаточно просто имени, оно у тебя есть?

– Федор я, это, обознался.

– Федор значит, обознался значит, ну-ну.

Оглядел нападавшего – черный нечёсаный, серая куртка, мешковатые штаны. Такой и из гитан может быть, и у слуг Собакина одежда похожая. Да тут все так одеваются.

– Ограбить хотел, нерадивый попутал.

Пощады не просит. Знает кошка, чье сало съела.

Егор подал голос, – Боря, мне минут тридцать надо, разговорю как миленького, воробьем запоет.

Не сомневаюсь, что мой дядька развязывать языки умеет, вот у него даже воробьи поют. Нет у нас нет столько времени, на хвосте еще кто-то. Будем демонстрировать более прогрессивные, современные методы.

– Егор, держи крепче, чтобы не дергался.

Подобрал здоровенный нож, больше похожий на мачете. Вспорол брюки, сорвал лохмотья вместе с давно нестиранными трусами. Острый, кончиком едва касался, а несколько алых полос на ногах нарисовалось. Плохо, Боря, ты хирург, и должен уметь контролировать силу нажатия до нескольких микрон. Неважно, что голодный, и что в руке – тоже неважно.

– Федор, ты, наверное, благородный герой? Умеешь терпеть боль и у тебя есть свой кодекс? Даже под страхом смерти ты не сдашь заказчика.

Киллер зыркнул глазами, налитыми кровью, прошипел, – Я ничего не скажу!

– Уважаю принципиальных людей. Давай я расскажу, что будет дальше. Вот передо мной лежит твое хозяйство, во всей красе. Сейчас я наступлю на него ногой и еще раз задам вопрос. Прежде чем мой ботинок превратит твое достоинство в омлет, ты закричишь, что расскажешь все, выдашь заказчика, начальника и родную маму.

– Что, ты не посмеешь. Ты, да знаешь…

– Знаю, Федор, и вопросы больше задавать не буду.

Резко нажал на мошонку, перенеся на каблук всю свою массу. Одно яйцо поддалось сразу, со звуком лопнувшего пузыря. Второе вдавилось в мягкую почву, под жесткой подошвой пыталось перекатываться, но дело было сделано.

Бандит закричал и завыл таким голосом, будто лишился самого дорого. Подбросил Егора метра на два. Попытался вскочить, упал сворачиваясь в позу эмбриона. Начал скулить и биться лицом о землю.

Самый обычный травматический шок. Если сознание не потеряет – минут десять колбасить будет. Потом давление упадет. Травма закрытая, потеря крови не грозит, жизни напрямую ничего не угрожает, если сердце не слабое.

– Егор, уходим.

– Борис, а как же заказчик, имена, причина? Мы же ничего не узнали!

– Идем быстрее, по дороге все расскажу. Если бы он назвал имя заказчика, чтобы это изменило?

– Ну как же, врага знать в лицо, подготовиться, может опередить, разве нет?

– Своих врагов я знаю, пусть не в лицо, но поштучно точно. Прямо сейчас имя нам ничего не даст. Нападать сами мы не можем. Пожаловаться – некому. Подготовиться – нам в любом случае ко всему готовым надо быть. А так мы как минимум выиграем время.

– Время?

– Его найдут те, кто убить направил. Будут спрашивать, что случилось, что он сказал, кого выдал. И тут два варианта, поверят или нет. Если поверят, будут думать, почему нам заказчик не важен. Если не поверят – убьют его, и все равно будут думать, спорить. Мы столкнулись с системой. А любая система больше всего чего не терпит?

– Больно мудрено как-то.

– Непредсказуемости она не выносит. Никакой и ни в каком виде. Если наши действия невозможно просчитать – есть вероятность, что нас вообще оставят в покое.

Не успели сделать десятка шагов, как из кустов выскочил мужик с вилами и перегородил дорогу.

– Стоять!

Из-за спины выглянула сопливая довольная мстительная рожа, – Да, тятенька, вот этот, этот толстый меня хотел съесть. Покажи ему, покажи. Попался людоед!

– Стоять говорю, кто такие?

Если спрашивает – уже хорошо, сходу не напал. Один не страшно, но людоеда мочить может и весь квартал подняться, с кольями, косами и всем, что под руку попадется.

Как в воду глядел, со всех сторон начали выныривать тени, серьезные морды озлобленные. содержимое рук не предвещало ничего хорошего.

– Егор, десяток шагов в сторону, толпа большая, пусть разобьется на две части. Никого не убей и калечить не вздумай.

Я ответил, копируя манеру аристократов, то есть презрительно оттопыривая губу, – Борис Тараканов гулять изволит. Кто и по какому праву нас смеет задерживать?

Вперед выдвинулся щербатый мужик с пудовыми кулачищами, – Да что с ним говорить, мочить надо.

– Это ты моего сына сожрать пытался? Сейчас ответишь за всех, за всех ответишь.

Не уверен, что я похож на человека, который питается тощими вонючими мальчишками.

– Никого я сожрать не пытался. Я дворянин Тараканов, просто гуляю со своим дядькой.

– Это благородный. Вот значит, им все можно. Жрать наших детей, убивать, калечить.

Угрозы посыпались со всех сторон:

– Бей гада.

– Мочи маниака.

– Окружай, пока не убег.

Карта дворянина была разыграна неудачно. Удар по затылку не пропустил, закрылся рукой вовремя, только руку подставил ту, которая недавно уже страдала. Новый перелом ощутил сразу, без смещения, но кость явно треснула.

Падать нельзя. Лежащая тушка для такой толпы сработает как красная тряпка на быка. Это не дядька и не четверка слабосильных подростков.

– Эй, ты мне руку сломал. А это была моя любимая рука.

– Это только начало, сейчас все кости переломаем. В котлету.

– Погоди Ефим, вот там орет еще один, их трое, и что-то не поделили.

Надо говорить, нельзя показывать себя жертвой. Выкрикнул громко, – Это бандит, с ножом на нас напал. Надо его оберам сдать.

– Тебя самого надо сдать.

Сдать это лучше, чем кольями замолотить – прогресс, однако.

Беспредел закончился в одну секунду, когда на полянку выплыло око, бесстрастно снимая всю панораму.

– Обер-лейтенант Николай Иванович Поляков. Шестнадцатая городская управа. Бросить оружие и сесть на землю.

– Господин обер-лейтенант, поймали, поймали людоеда. Изловили окаянного. Сына Ефимки съесть обещался. И вона доброго человека избил.

– Кто такой, представься.

Протянул ладонь, – Борис Тараканов, приехал учиться. Вот, гуляю с дядькой. Сначала кто-то лихой с ножом напал. Теперь вот эти как с цепи сорвались.

Услышав мое имя, обер-лейтенант выдохнул с облегчением, ткнул паре мужиков, усевшихся на поваленное дерево, – Вы двое, отнесите пострадавшего в повозку.

– А людоед, людоед как же?

– Цыц сказал. Все в Рваные земли пойдете. Совсем страх потеряли. Мыслимое дело – на голубую кровь руку поднять.

Народ мгновенно начал таять, нырять в кусты, бросая нехитрое оружие.

– Борис Антонович, чуть не опоздали. Следили за извергом, что по вашу душу отправился. Вижу, вы сами отбились. А это мужичье мы мигом разгоним. Ударили вас? Поди рука сломана. Мигом разберемся, только укажите.

– Николай Иванович, погодите, не нападал на меня никто. Руку сам повредил, когда с душегубом боролся. А люди что, ну пошумели чуть. Не каждый день по парку голые с тесаком разгуливают.

– Так что, о нападении заявлять не будете?

– Разобраться надо. Не просто тут люди работу бросают и на прохожих кидаются. У них случилось что-то.

– Тогда извиняй. Тут обер-городовой Кукушкин заправляет, его участок. Мне вмешаться – себе дороже.

Представитель власти отбыл, увозя незадачливого киллера. Надо же, сердобольные граждане принесли пакет со льдом и приложили к причинному месту. Толпа рассосалась совсем, включая папу с недоеденным мальчиком. Рука начала ныть и дергать пульсирующей болью.

Пришел вызов неожиданный, тревожный.

– Борис, прости, поспел как мог.

– Холль, ты следил за мной?

– Не за тобой, за людьми Собакина в столице. Засады у всех трех главных академий. Половина всех свободных наемников рыщут с твоим описанием. Хотя само описание в одно предложение.

– Так это от Собакина привет?

– Не перебивай. Это последнее, что я смог для тебя сделать. Все кончено, для меня все. Ты оказался прав, меня нашли и раскрыли.

– Есть куда уйти, скрыться? Я могу помочь?

– Я принял отложенный яд, у меня остался час, но меня найдут раньше.

В принципе нормальное мужское решение. Были времена, когда и у нас разведчики капсулы с ядом носили. В древние времена, когда толи живые мамонты по земле ходили, толи политруки. Но точно до того, как человеческая жизнь самым ценным объявилась.

– У меня есть один портал, в определенное место, тут в Москве. В один из алтарей. Мне нужна твоя помощь.

– Какая?

– Ты это уже делал, я видел твоими глазами. Ладони, милость, ее надо отсечь и отдать Ему. Ты это сделал с Остапом из-за нерадивый знает каких соображений. Кстати, этим спас своих родных, граф бы не помог, того, что я видел, достаточно для отлучения всего рода.

Если мои руки попадут в первый отдел, пострадают очень многие. Все дело моей жизни, понимаешь? Все, кто мне поверил, доверился. В этом мире ничего невозможно скрыть, каждый мой звонок, каждый документ можно восстановить и просмотреть. И ты там есть, так что заинтересован тоже.

– Не нужно дополнительной мотивации, я готов, куда надо подъехать?

Слеза 3

Летели на пределе возможностей хлипкого экипажа, выдающего предсмертные скрипы.

На козлы я не поместился, поэтому летал по всей будке, как кое-что в проруби. Пытался держаться, раскорячиваясь всеми четырьмя конечностями, но Егор команду исполнял буквально. Команду – через двадцать минут быть на противоположной стороне Москвы.

Дорога пролегала не так далеко от нового дома, которые еще не видел. Выдал волевое решение, остановиться и сменить возницу. Прояснилось в голове после того, как приложился больной рукой и упал на нее сверху. Если этот однорукий продолжит так править, от Бори доедет одна большая отбивная.

– Степан, подъезжаем, нужна помощь, очень быстро попасть на другую сторону города.

На удивление, вместе со Степаном на козлы вспорхнула особа с полосатым носком на руке.

– Это что за самодеятельность?

Степан ответил, – Ваше благородие, если надо быстро – девочка с лошадьми творит просто чудеса. А я город знаю, направление укажу.

Девочка в самом деле творила чудеса, причем не напрягаясь и одной рукой. С первой секунды повозка понеслась как выпущенная стрела. Не попадая ни на кочки, ни в ямы, которых было как на наших дорогах после сошедшего снега. Степан оказывается город знал неплохо, выбирал направления почти как по навигатору. Я сверялся с атласом и хмыкал.

Люди летящий экипаж распознавали по звуку. Пуганый тут народ. Улица полностью пустела не меньше, чем за квартал. Успевали не просто убраться, но и растащить палатки и убрать сопливых детей.

Егор вжал голову в плечи и отводил взгляд, – А что я то? Я мерзость убивать учился, а не на каретах выплясывать.

– Ладно, не переживай, у тебя не только мерзость, и живых успокаивать неплохо выходит. Лови деньги, все перевожу до копейки. Позаботься о девочке, не дай пропасть.

– Боря, что, все так серьезно, куда мы?

На вопрос ответил вопросом, – Егор, ты не ощущаешь, что пахнет немного не хорошо?

– Я это ощутил, еще до того, как мы в Белозерске на площадь вокзальную вышли.

– Там на площади – это был запах бисквитного ванильного кекса. Держи слезу розовую. В храм не суйся, к ней интерес нездоровый.

– Что за слеза? Для кого?

– Думаю на продажу. Неофициально она должна хорошо стоить. В борделе давно был?

– Егор смутился, – Ты откуда такие слова знаешь? Не гоже…

– Не отвлекайся. Я вопрос задал.

– Ну не так чтобы. Но как приспичит, но в моем возрасте не часто, ну раз в недельку разве что. Ну максимум раза три. Мне, с моей внешностью только туда и дорога.

– Вот, значит понимаешь, это слеза от умения работать в борделе.

– Фу, пропасть. И на что она? Откуда? Что? Ты что удумал?

– Егор, она розовая! Да за такую любая женщина легкого поведения душу будет готова отдать.

– А пошто так?

– Ну вот смотри, чего я думаю. Зелень откроется после четырех-пяти первых клиентов, которые деньги дали. Так?

– Ну так, обычно так.

– Дальше до 72 поднимать надо. Вначале быстро, потом каждая единичка – только если клиент доволен, или что-то новое. По-хорошему – полгода.

– Если девица молодая, энергичная, и быстрее может.

– Согласен. На изумруд перейдет уже скажем так, жрица любви с опытом. А дальше 864, это годы работать не смыкая ног. Каждая следующая единичка дается все труднее. Тело уже не первой свежести, сопутствующие этой профессии болезни, пороки. Алкоголь и, возможно, не только. Получается реально розовую в этой области заработать практически нереально. А тут сразу готовая.

– Боря, не по возрасту тебе о таких вещах рассуждать. Ты еще мал.

– Что значит мал? Как жениться, значит не мал. Как ты думаешь, что эта розовая дает?

– Да, как и все. В работе будет помогать. Ну там, для клиента привлекательность, желание прийти еще раз, заплатить побольше. Силу мужскую усилит. Еще от опасности убережет, с кем лучше не связываться.

– Ну вот, что и говорю, найдешь, как подороже пристроить.

Прибыли точно, остановились за три квартала. Отобрал у Егора охотничий нож. Не такой красивый, как мой кинжал, но сойдет тоже.

– Всем сидеть тихо, ждать ровно сорок минут, потом уезжать, спокойно и без спешки. В случае преследования, Егор, аккуратно высадишь пассажиров и уводи погоню в сторону.

– Олеся подняла глаза, – Боря, а как же ты?

Хлопнул дверкой и пошел скорым шагом. Пусть привыкает ответы на глупые вопросы додумывать самостоятельно. Блин, пришлось вернуться и забрать кота. Не может эта скотина без меня находится, сразу такой ор поднял, будто на дворе месяц март.

Интересное место, не зря его Холль выбрал. С трех сторон скрыто полуразрушенными зданиями. С фасада закидано ветками и мусором. Если бы не точка на карте, ни за что бы не догадался, что тут алтарь запрятан. Встал на каменную площадку. Легкий гул, сердце заколотилось, как после хорошей пробежки. Ощущается легкая неправильность, незавершенность. Нет, что-то не так. Сделал шаг назад, скинул обувь и наступил голыми ногами. Почувствовал тепло и едва заметную дрожь, воспринимаемую всем телом. Так лучше.

Советника не было, но появиться должен в любой момент. Обещал через полчаса, пара минут в запасе есть. Что дальше? Идти в стороны дыры не хотелось совершенно, ноги стали ватными и забыли свою главную функцию. Нечеловеческими усилиями подошел к краю. Боря, умный человек именно тем и отличается от большинства, что понимает свои страхи, и может сам себе дать пинка. Страх иррациональный, дыра – это механизм, как провода под напряжением, не хорошие и не плохие – просто выполняют свою функцию.

Дождался, когда летающие ладони приблизятся, попытался коснуться руками. Облом, руки просто прошли как сквозь голограмму.

Чем тут можно себя занять? Голову пихать туда нельзя – для здоровья вредно. Протянул ладони с опаской, готовый в любой момент выдернуть.

Сначала ничего, через минуту кожу начало пощипывать. Камни ощутимо нагрелись, тепло от них пошло по всему телу. Вытащил, светятся. Проверил милость, все без изменений. Секунд через десять свечение потухло, неприятные ощущения исчезли. Мы на верном пути.

Снова протянул руки над дырой, отклоняя голову назад. А если попробовать соединить?

Есть. Экран загорелся не цветной, а черно-белый, как на древних телевизорах. С одной единственной пульсирующей надписью:

Обнаружены несанкционированные запреты и блоки. Провести очистку?

Очистку интересно чего? Запретов и блоков, или неопознанных умений? Хоть первое, хоть второе – хуже точно не будет. Согласился, щелкнув приглашение.

На фоне жара, опаляющего до локтей, пальцы заледенели. За ними кисти, холод пополз выше. Интересно, руки расцепить вообще получится? Оледенение дошло до плеч и отпустило. Милость потухла, перезагрузилась, на долю секунды удалось увидеть несколько диагностических строк, как при загрузке операционной системы.

Серые строчки загорелись по-новому:

– Проклятия, ступень 2 (открыто самостоятельно), прогресс 23 из 864

– Резка кости, ступень 1 (открыто самостоятельно), прогресс 2 из 864

– Отравитель, ступень 2 (открыто самостоятельно), прогресс 41 из 864

– Алхимия ядов, ступень 2 (открыто самостоятельно), прогресс 191 из 864

С проклятьем понятно, реакцию на укол спицей помню, – «Чем ты меня проклял». Как росло, тоже не секрет, в обжорстве Игоря дядя обвинял, возможно при других родичах тоже. С отравлением и ядами никто кроме меня не видел. Ага, кроме меня и тех, кто моими глазами смотрел. Дальше сложнее, по кости все мои достижения – один техничный перелом руки.

Базового набор навыков достаточно для активации птомантии. Провести слияние?

Ну вот и добрались до волнующего момента, тут думать нечего.

Слияние завершено

– Птомантия, ступень 1 (открыто самостоятельно), прогресс 1 из 72

Активное магическое умение, основанное на оперирование потоками Злого ветра. Резервуаром свободной энергии птомантии может служить любой доступный источник анамы. Для первой ступени доступно одно полное опустошение резервуара в сутки. Резервуар самостоятельно пополняется со временем, во сне или с помощью оперирования мертвой плотью.

Перед активацией умения найдите в окружающем пространстве сгусток Злого ветра и полностью сосредоточьтесь на предстоящем действии. Выполните ключ активации и оперируйте доступными конструкциями.

Для активации умения коснитесь камня подушечками среднего и безымянного пальца любой руки, мысленно желая активировать. По окончании работы с конструкциями поблагодарите стихию.

Правильно ли понимаю, что я сейчас должен забиться в экстазе от телячьего восторга? Если это не называется – придавлен пианиной, то я этой жизни не понимаю ничего. Навык дорогой, ценный, так, Боря? Активация рокенрольная коза, или скорее растопыривание пальцев, как у малиновых пиджаков. Проклятия, яды, работа с костью, мертвой плотью. Развоплощение нежити, возможно и не только. Ага, еще в потенциале обмен разумов между телами тоже моя стихия. Ты как, Боря, доволен?

Что у нас там дальше?

Обнаружено отложенное извлечение умения, завязанное на нарушении физической оболочки. Выберите умение для извлечения, доступно 5 из 12:

– Сатранг

– Магия воздуха

– Дизайнер наружной рекламы

– Хирургия семейства кошачьих

– Архивариус

– Птомантия

Вот и до раны кинжалом добрались, выбор богатый, но все нужное. Не мог ты, Боря, какое-нибудь вышивание крестиком открыть?

Сатранг жалко, не успел даже узнать, что такое. На шахматы похоже, не лишусь ли своего настоящего навыка? Магия воздуха ценная, за такие звезды тут задницы рвут. Опять же мне нахаляву, а за нее дальний родственник двенадцать лет в чужих спальнях стоял. Архив полезная штука, с ним работать интересно. Хирургию не отдам, с боем досталась и с откладыванием кирпича.

Промантия не дается в этом мире просто так. За нее тридцать шесть лет надо отработать.

Получается только один вариант – не рисовать тебе Боря вывески. Если башни чертить нельзя, то и вывески рисовать ни к чему. А ведь как развернуться можно было бы! Карьеру построить и денег заработать. Студия типа Лебедева открыть, столько логотипов, слоганов и прочего мусора в голове. Разбогатеть, подняться.

Боря, не отвлекайся, тебе надо стать пилигримом, и не просто таким, какой в храме штаны просиживает, надо наверх, на самый верх. И сделать это надо быстро.

Секретное оружие не поможет – все, что человечество изобрело начиная с шестидесятых-семидесятых. Да, теперь это все наше, никакого плагиата. Земля выковала это оружие и вложила в наши пухлые ручонки. А не думал, Боря, за шибко резвое прогрессорство загреметь головой в дыру?

Выбрал дизайнера, щелкнул, ну что, Боря, подтверждаем? Что же ты такой нерешительный? Давай подумает, насколько ты можешь быть неправ? Боря, ты игрушечный паровозик, которому вставили батарейку и поставили на рельсы. Все твои возможности – это дудеть в гудок и выпускать дым из трубы. Сколько не корячься – все равно твой конец там, где эти рельсы закончатся.

Раз – резка кости, два – умение, не доступное в этом мире, три – серебряная пелена. Для принятия решения информации достаточно.

Перевел указатель на птомантию, вдавил с силой, чтобы не передумать.

К моменту нагрева ладоней аккуратно расцепил камни. На правой руке остался лежать зеленая слезинка. Грустно и сиротливо, бледная, жалкая, таки первой ступени и без прогресса. И что с ней делать теперь? Сказано отдать – значит надо отдать. Выпустил в бездну. Лети полезное умение, заживляй мою шею.

В душе на секунду стало сиротливо и пусто. Боря, какие сожаления? Сожалеть можно только о том, что не сделано. Сделанным можно только гордиться.

Помогло лечение или нет? Развернул повязку, отлепил присохшую тряпку. Жертва принята как есть, на ощупь – едва заметный шрам и прилипшая грязь.

Порефлексировать над потерянным навыком не получилось. В небе полыхнуло неоном. На камни шлепнулась человеческая фигура, раскинув руки.

Холль, выглядит неважно. Капилляры в глазах полопались, дыхание через раз, смертельная бледность, руки трусятся, в гроб кладут краше.

Начал советник замогильным голосом, со вселенской мукой, – Борис, ты здесь, не обманул, ты успел. Надо сделать, то, что я говорил, надо.

Приблизился, опустился перед телом, – Советник, ты же еще не помер.

Хотя утверждение спорное. Губы черные, на шее трупные пятна.

– Очень скоро здесь будут…Они найдут по остаточному следу… Вот, лови один документ, список, это люди, которым можно доверять. Ты должен решиться, ты сможешь. Когда я умру, ты должен…

Если здесь скоро будут, значит надо помочь, не надо меня уговаривать, как барышню.

– Минут через пятнадцать меня не станет. Ты должен найти в себе силы…

Поправил Холлю воротник, положил руку на грудь и сказал:

– Земля.

– Что? Что за…

– До всего этого, ваш мир назывался – Земля!

Уловил проблеск понимания. Советник напрягся и тут же расслабился, будто с души упала тяжелая ноша.

Я прикрыл глаза, мама, если ты это видишь, лучше пропустить. Нащупал нужную точку, наставил кончик ножа и резко навалился. Важно не попасть в само сердце, нужно перерезать коронарную артерию. Лезвие вошло как в масло. В глазах вспышка понимания, боль и облегчение. Кардиогенный шок, тампонада и мгновенная смерть.

Вытащил нож, отсек ладони, дело уже привычное, десяток секунд и запасные части вместе с оружием полетели в дыру. Сам же сказал – «Очень скоро здесь будут». Зачем пятнадцать минут ждать? Дело сделано, теперь надо дергать в темпе вальса.

Подняться с колен не успел, долго собирался. Труп дернулся, поднял голову, руки, повертел перед носом свои культяпки, хрустнул шеей.

Знакомый язвительный голос проскрипел, – Боря, тебе давно говорили, что ты дебил?

– Современник, я рад слышать твой голос.

– Боря, какого нерадивого ты выкинул птомантию псу на хвост?

– Современник, так получилось, рука дрогнула.

Расширенные до нельзя глаза распахнулись еще шире, – Так получилось?

– Если серьезно, Современник, я не обещал во всем следовать твоим правилам.

Интересно наблюдать, как кричит свежий труп. Звуки издает не голосовыми связами, а всем телом, – Каким к нерадивому правилам? Тебе, кусок дебила, выдался уникальный шанс. Никто и никогда в этом мире не открывал птомантию самостоятельно. Никто и никогда! Во всем мире несколько тысяч человек, кто поднял ее на четвертую ступень, не больше сотни тех, кто на пятую. И все они начинали не с нуля. У тебя был такой шанс, а ты его просто просрал.

– Прости, Современник, что я просто испугался. Магические умения здесь для самостоятельного открытия недоступны. Никому и ни в каком виде. Это умения из других миров. У пилигримов монополия на магию, за потерю конкурентного преимущества везде и во все времена шли на любые жертвы. Я просто понял, что, открыв умение сам, буду развиваться в два раза быстрее остальных. Это очень быстро откроется, и мне свернут шею.

– Борис, я слишком хорошо тебя знаю, я не верю, что тебя здесь что-то могло напугать.

– Понимаю, обидно. Но решение осознанное и здравое. Современник, я не верю, что резка кости могла открыться от одного простого перелома. Я не верю, что проклятья можно получить, просто запугивая людей на камеру. Не верю, что серебряная пелена появилась случайно, это так удобно, можно скрыть умение, открытое самостоятельно. Как совпало, что я сейчас стою здесь, на единственном в городе малом алтаре, в котором можно провести диагностику милости? По отдельности случайность, везение, да?

Все вместе – это система. Ты с первого дня вел меня к этому моменту. Вел за руку, как маленького мальчика. Извини, не удержался. Очень люблю расстраивать чужие планы. Плюс, хотелось получить явное доказательство, что каждый мой шаг под контролем.

– Какое доказательство?

– То, что мы сейчас говорим.

Голова приподнялась выше и начала раскачиваться, – Что ты доказал? Кому? Ты так ничего и не понял, но это больше ничего не значит. Я столько потратил сил и времени. Все напрасно. Теперь придется начинать все заново. Кстати, мне придется убить тебя прямо сейчас.

Буднично так прошептал, будто просто который час сообщил.

– Это логично. Я не занял место, которое ты мне приготовил. Не оправдал доверия, навалил кучу в протянутую ладонь. Не поделишься, к чему все это?

– Слишком много чести, щенок.

Труп раскрыл рот и плюнул мне в лицо. Точнее попытался. Таки два раза не надо меня одним и тем же фокусом. Начало смачного плевка не сложно определить по напряжению некоторых лицевых мышц. За долю секунды опрокинулся навзничь, чувствую, что не успеваю, закрылся ладонями.

Знакомый обжигающий ветер, паника, поднимающаяся с глубины подсознания. Нет, на этот раз все иначе. Жар в ладонях, уже привыкших опускаться в расплавленный металл, можно не обращать внимание. В груди плотный горячий ком, решительность, злость. Вывернул ногу и пнул противника в бок, перекатился от следующего плевка, снова пнул, вкладывая всю силу.

Труп покачнулся, завалился головой в дыру, подрыгал ногами и затих. Нельзя это назвать победой. Просто временная отсрочка. Кажется, у Современника здорово подгорело. Будет он меня теперь на каждом углу подстерегать. Хотя не совсем на каждом, теряющих сознание и свежих трупов надо опасаться. Ага, или специально подготовленных людей, как слуга у портного.

…

Реальность вокруг неуловимо изменилась. Камни под ногами нагрелась, но того, кто каждый день по теплому полу ходил, такой ерундой не удивить. Ладони в воздухе начали отсвечивать, без сварочной маски лучше не смотреть – для жителя мегаполиса, где все вокруг искрит и сверкает, просто ерунда. А вот бабочка, застывшая в воздухе как муха в паутине, уже интересней. Провел рукой сверху, нет паутины, значит мир замер, и похоже только для меня.

Звенящая, просто оглушающая тишина. Холод пробежал вдоль хребта, пропали не только звуки, но и краски. Тело советника растворилось. Прямо над дырой материализовалась полупрозрачная статуя здоровенного мужика с посохом. Только что ничего не было. На секунду отвел взгляд – и вот, здравствуй глюк.

Статуй я в своей жизни повидал немало. Некоторые умели шевелиться, некоторые даже говорить. Но ни одна не смотрела наглым взглядом и не ухмылялась. А ничего, я тоже дебильной рожей могу смотреть.

– Назовись, соискатель.

– Э-э-э, Боря, Борис я. Я не соискатель, я вообще мимо проходил.

Заговорила статуя разными голосами, сначала двумя, потом добавилось еще несколько. Говорить начала сама с собой, перебивать, спорить, переходя в разные тональности.

– Кто свидетельствует?

– Мое имя Себастьян Обескровленный, он принес добровольную жертву, эта земля породила достойного.

– Его не порождала земля, он чужой.

– Он чужой по крови, но един с нами по духу. Я готов поделиться мудростью.

– Чье слово?

– Мое имя Архип Пропащий, он проклял врага и был услышан.

– Он не проклял, это просто слова, в них нет правды.

– В них есть сила, и я готов поделиться силой.

– Кто свидетельствует?

– Мое имя Рошан Камнебород, он сражался на алтаре и выжил.

– Здесь не было достойного врага, только жалкая марионетка.

– Тень руки, что дергала за нити, до сих пор витает над этим местом. Кровь врага впиталась в черный камень. И я готов поделиться своей кровью.

– Кто желает сказать слово?

– Мое имя ничего не значит. Он сражался на дуэли отравленных клинков и победил.

– Этого не было, ты опять перепутал времена, Филипп Червоуст.

– Это будущее, значит это будет.

– Это одна из временных линий, это будет, если мы скажем – ДА.

– Это будет! Что мы скажем – совсем не важно. Я готов поделиться знанием.

– Чье слово?

– Мое имя Казимир Ненасытный, он казнил предателя крови и принес жертву, его жертва принята. Я признаю его голос и готов поделиться голосом.